Страница:
– Нападение на замок!!! За мной!!! – проревел граф, увлекая за собой людей.
Очнувшиеся стражники последовали за своим господином.
Шарль, сжимая в руке обнажённый меч, подобно вихрю, промчался по сумрачным переходам, достигнув винтовой лестницы, ведущей на одну из галерей, расположенной на восточной стене замка. В считанные минуты он поднялся наверх и попытался оценить обстановку. Ночная мгла плотно окутала замок и все окрестности. Увы, что-либо различить в такой темноте не представлялось возможным. Шарль отчётливо ощутил запах пороха…
Наконец, послышался топот многочисленных ног, бряцание лат и оружия – стражники поднялись на стену, некоторые из них предусмотрительно захватили факелы.
– Огня! Огня! – приказал Шарль, выхватил факел у одного из стражей, и попытался при скудных отблесках света различить, что происходит у стен замка. К своему вящему удивлению он не увидел ни вражеских отрядов, ни бомбард[21], ни бивачных огней, а лишь множество светящихся огоньков, которые буквально окружали Аржиньи.
– Что это? Волки?! – удивился граф. – Жуткое зрелище… Но почему они покинули лес и устремились сюда?
И тут всполох молнии озарил замок…
– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! – в ужасе закричал командир стражи.
Шарль резко обернулся.
– Что ещё?
Командир стражи, не выпуская из рук факела, указал графу в направлении восточной сторожевой башни, или как её называли – Малышки, потому как она была не высокой, едва возвышаясь над замковой стеной примерно на два туаза. В ней хранились запасы пороха для ручных итальянских бомбард, фальконетов и аркебуз. Граф закупил их вместо традиционных аркбаллист[22], луков и арбалетов, дабы укрепить оборону замка на случай ведения боевых действий с неприятелем. Под неприятелем де Аржиньи подразумевал, прежде всего, испанцев, в частности архиепископа Ледесму.
– Что там? Я ничего не вижу!
– Ваше сиятельство… Башни нет… – в ужасе вымолвил командир стражи.
– Что ты несёшь?! – возмутился граф и направился к восточной башне.
– Не ходите туда, не ходите! – умолял командир стражи.
Очередной всполох молнии осветил разрушенную Малышку, затем последовал удар грома.
Шарль застыл на месте.
– Башня обрушилась почти до основания. – Произнёс он, стараясь подавить смятение. – Неужели виной тому порох?.. – предположил командир стражи.
Снова раздался вой волков….
Шарль почувствовал, как сердце его «ушло в пятки», а внутренности сковал холод.
– Думаю, помощь вам не помешает… – раздалось за спиной графа.
Граф машинально оглянулся назад: перед ним стояли Гилермо и Белуччи, те самые псы иезуитов, прибывшие в замок вместе со Сконци.
– Несомненно. – Коротко ответил Шарль и едва слышно добавил: – Неужели Итрида хотела предупредить меня именно об этом?.. – Страшная догадка пронзила его мозг: «Волки – служители тьмы… Иначе зачем они здесь?..»
Шарль, бывший наёмник, не раз убивавший людей, и ни разу не дрогнувший в бою перед неприятелем, испугался. Ведь он имел дело с необычным врагом… Против него бессильно новейшее вооружение.
– Лучше, если вы вернётесь к Бернару… – шепнул он Белуччи, подойдя к нему, как можно ближе. – Вглядитесь в темноту… – он махнул рукой в сторону леса. – Что вы видите?..
Белуччи пригляделся.
– Великий Боже! – воскликнул он. – Гилермо, мы возвращаемся назад! Наша цель – защитить мальчика, возможно ценой своей жизни!
– Обстоятельства лишили меня возможности использовать огневую мощь бомбард и фальконетов, – рассуждал Шарль, – ибо порох уничтожен. Устаревшие аркбаллисты сейчас бы пригодились, но я распорядился снять их со стен замка… Аркебузы тоже бесполезны…
Консуэло, накинув халат на полупрозрачную сорочку, бросилась в спальню Шарля, надеясь обрести защиту в его крепких объятиях. Но сообразив, что её возлюбленный даже не ложился спать, охваченная ревностью, устремилась к Исидоре. Комната подруги и в то же время соперницы была пуста…
– Боже мой! – в сердцах воскликнула женщина, устыдившись своего гнева и ревности.
– Наверняка Исидора – в комнате Бернара… А Шарль – на стенах замка!
Действительно, она застала Исидору подле мальчика. Та пыталась успокоить Бернара.
– Мамочка, вчера я видел дурной сон… – признался мальчик. – Волки, кругом волки… Они нападают на людей… И вот я слышу их вой…
Женщины переглянулись. Действительно, сон был, можно сказать, в руку. Ибо впервые за всё время существования поместья, волки покинули лес, устремившись к замку. Но с какой целью?
В комнату вошёл Сконци в сопровождении Гилермо и Белуччи.
Боевые псы остались подле двери. Сконци приблизился к женщинам.
– Мои люди… останутся здесь, дабы обезопасить ребёнка… – с одышкой произнёс он.
– Обезопасить от чего? – попыталась выяснить Исидора. – Замок подвергся нападению? И что это был за грохот?
Сконци присел на стул с высокой резной спинкой.
– Увы, сударыня, я знаю не больше вашего… – он испытывающе посмотрел на Исидору, размышляя, посвятить ли её в свои предположения или не стоит.
Женщина догадалась: Сконци что-то знает и не решается сказать…
– Умоляю, не скрывайте от нас ничего! – взмолилась она.
Сконци положил правую руку на массивный крест, висевший у него на груди.
– Молитесь Господу нашему Иисусу Христу… Это делать никогда не поздно, даже вам, сударыня.
Исидора почувствовала, как холодеет от страха.
– Мамочка, мамочка! Посмотри, твой камешек светиться! – заметил Бернар, указав на александрит, висевший у неё на шее.
Исидора машинально схватилась за камень и тотчас отдернула руку.
Сконци, прекрасно знавший о силе камня, перекрестился.
– Возможно, ваш амулет послужит мальчику защитой, пусть не от Бога, а от… – сухо заметил иезуит и, не закончив фразу, добавил: – Сейчас все средства хороши, ибо помощи нам ждать неоткуда, если только уповать на Всевышнего. Мои наихудшие опасения, увы, подтвердились…
«Жаль, что настоятель церкви не успел прийти нам на помощь… – подумал иезуит. – Ибо сейчас каждый верный человек на счету…»
Настоятель преклонил колени перед распятием и начал истово молиться…
Вой волков отвлёк его от сокровенного занятия, он несколько раз перекрестился и поднялся с молельной подушечки.
– Жуткий вой… Впервые такой слышу за семь лет, проведённые в этих местах.
Настоятель вернулся в спальню, сел за стол и открыл Библию, намереваясь занять себя чтением, покуда не уймётся непогода.
Стихия не унималась, а напротив, усиливалась. Настоятель почувствовал холод, несмотря на то, что в камине ярко полыхал огонь. Набегавшие потоки холодного воздуха, проникающие в стрельчатые окна, играли с пламенем свечей, освещающих помещение. Настоятель поёжился, плотнее запахнул халат и углубился в чтение…
Неожиданно до слуха докатился отдалённый грохот, словно от обрушившегося строения.
– Неужели что-то случилось в замке?! – забеспокоился он и тотчас разбудил юного слугу, спавшего тут же подле двери. Уж его-то сон ничто не могло нарушить, разве что увесистый пинок хозяина. – Беги к клирикам! Передай им: пусть явятся ко мне в полном боевом облачении.
Примерно через полчаса настоятель из священнослужителя преобразился в рыцаря, подле него стояли клирики, также облаченные в доспехи, вооружённые мечами и арбалетами. Они под проливным дождём вывели лошадей из конюшни, сели верхом и направились в Аржиньи.
Миновав ворота, настоятель понял, что дорога, ведущая к замку, размыта и лошади увязнут в грязи. Но, всё же, посоветовавшись с клириками, он решил продолжить движение. Ибо настоятель должен исполнить свой долг – прийти на помощь графу де Аржиньи в трудную минуту. А таковая, по его мнению, настала…
Не успел отряд преодолеть и пятидесяти туазов, как в придорожных кустах замелькали жёлтые огоньки, раздался волчий вой… Лошадь под настоятелем встала на дыбы, он с трудом удержался в седле.
Лошади под клириками также забеспокоились и, раздувая ноздри, заржали.
Но люди не разделяли его оптимизма, им уже не хотелось получить по серебряному су за каждого убитого хищника.
Шарль прекрасно понимал, что в души стражников вселился страх. Ибо обрушение башни Малышки выглядело как-то уж необычно…
– По два су за убитого волка! – воскликнул он, поднимая ставку. Стражники немного оживились. Граф, не давая им опомниться, прокричал: – За мной! Занять позиции!
Командир стражи поддержал своего господина, всячески подбадривая людей.
– Ишь, волков испугались! Да мало ли их развелось в лесах! Расплодилось волчье племя! Голодно им в лесу, вот и идут к человеческому жилью! Постреляем десяток, остальные сами разбегутся.
Стражники загалдели в знак одобрения.
…Шарль приказал небольшому отряду не покидать крепостных стен, держа под прицелом луков и арбалетов пролом, образовавшийся из-за обрушения башни. А, если волки попытаются проникнуть на территорию замка, истребить их.
Сам же, с большей частью людей, он занял позиции во внутреннем дворе, укрывшись за перевёрнутыми телегами, наспех вынесенной кухонной мебелью, корзинами, бочками и другим домашним скарбом. Мажордому граф приказал закрыть все двери. Затем вывести прислугу, спрятавшуюся в винном погребе, и расставить подле окон, вооружив ножами, палками, кинжалами из арсенала, да что под руку попадётся – на тот случай, если хищники попытаются проникнуть внутрь замка.
Не успел Шарль укрыться за телегой, как окрестности замка огласил волчий вой.
– Они наступают… – прошептал он и перекрестился. – Жаркая предстоит схватка.
… Бесконечные жёлтые огоньки устремились к пролому – стражники, расположившие на крепостной стене, немного выждав, слаженно выпустили стрелы из луков и арбалетов. Часть стрел достигло цели, раздалось жалкое поскуливание. Но, увы, выстрелы из арбалетов и луков не могли остановить волчью лавину, потому как стрелять приходилось по большей части наугад из-за плохой видимости.
Внутренний двор, освещенный скудным светом факелов, стремительно заполнялся волками. Сквозь плотную завесу ливня защитники замка отчётливо различили разверзшиеся волчьи пасти с огромными клыками.
– Господи помоги мне… Ибо всякого врага видел я, но с таким сражаюсь впервые… – взмолился граф, прицелился и выпустил из арбалета стрелу, которая метко сразила матёрого волка, мощными прыжками, приближавшегося к его укрытию.
Приободренные примером господина, стражники натянули тетиву луков – град стрел обрушился на хищников. Некоторые из них пали замертво, но большая часть продолжала приближаться к защитникам замка.
Шарль, понимая, что стрелами волков не остановить, обнажил меч. Несколько волков запрыгнули на перевёрнутую телегу и, обнажив клыки, рыча, начали наступать на него и командира стражи.
Тот, пытаясь защитить господина, первым ринулся в бой с обнажённым мечом и попытался нанести одному из волков удар. Но хищник ловко увернулся и впился в горло командиру стражи. Несчастный издал приглушённый крик, раздался хруст перекусанных шейных позвонков, ноги и руки жертвы несколько раз дёрнулись, и … он затих. Волк разжал зубы, выпустив повергнутую добычу. И стал высматривать следующую…
В это время Шарль отражал нападение двух молодых волков. Одного из них ему удалось ранить, тот заскулил, словно собака и покинул поле боя, дабы зализать раны. Второй же волк был настроен решительно, не намереваясь упускать добычу, бросился на Шарля.
Шарль успел выставить перед собой меч, который вонзился прямо в брюхо животного. Волк издал рык и в предсмертных судорогах впился когтями передних лап прямо в плечи Шарля. Граф, не выдержав его веса, потерял равновесие и упал.
Во время падения он ударился головой и потерял сознание…
Очнувшись, Шарль ощутил на губах привкус крови. Он открыл глаза, скинул с себя мёртвого волка и огляделся – светало, дождь прекратился. Перед ним открылась страшная картина: внутренний двор был усеян растерзанными трупами стражников и убитых волков. Он с трудом поднялся, в ушах звенело, голова кружилась.
Граф пытался найти хоть одного живого человека. Но, увы, напрасно. Недалеко от лестницы, ведущей в донжон, он увидел мёртвых стражника и волка, сцепившихся в последней схватке.
– Бернар… Бернар… Что с ним?! – очнулся граф и бросился к кованной двери. Та оказалась закрытой… – Ах, да… я же приказал запереть все двери… Хорошо, что выполнили мой приказ. Пьер! Пьер! – позвал он мажордома в надежде, что он тот откроет дверь и пустит его внутрь.
– Это вы господин? – раздался приглушённый голос за дверью. – Слава богу, вы живы! – Дверь распахнулась, на пороге показался Пьер и тотчас подхватил графа. – Ваше сиятельство, вы весь в крови! – в ужасе воскликнул мажордом.
– Это не моя кровь… Это кровь волка… – отрывисто произнёс граф. – Стража погибла…
– Наверное, ваше сиятельство… Я точно не знаю… Двор наполняли страшные крики умирающих людей и рёв волков… Я так испугался… Но стоял около двери со своими сыновьями, как вы и велели… – отчитывался пожилой мажордом, утирая слёзы.
Шарль окинул взором двух его дюжих сыновей, вооружённых дубинками, их лица были бледны от пережитого страха. Наконец, одного из них замутило, едва он успел отойти в сторону, как его сразу же вырвало…
– Простите, ваше сиятельство… – лепетал мажордом.
– Запри дверь, – приказал Шарль. – И оставайся с сыновьями на своём посту.
Он спешно направился в комнату сына. Дверь была заперта изнутри…
– Белуччи! Белуччи! – позвал Шарль. – У вас всё в порядке?
За дверью послышался скрип засова…
– Господин граф… – произнёс Белуччи, внимательно осматривая Шарля. – Вы ранены?
Шарль отрицательно покачал головой и вошёл в комнату. В углу на сундуке сидели бледные от страха Исидора и Консуэло. Сконци, тяжело дыша, лежал на кровати, держась правой рукой за грудь. Рядом с ним стоял Гилермо.
– Где Бернар? Где мой сын? – заволновался граф.
Исидора с трудом поднялась с сундука и указала на него кивком головы.
– Мы спрятали его там… А сами сели сверху…
Шарль с облегчением вздохнул.
– Граф… – произнёс Сконци, пытаясь подняться с кровати. – Это только начало… Она снова придут за ним…
Шарль приблизился к иезуиту.
– Кто? Волки? Навряд ли… те, что остались живы, вероятно, скрылись в лесу.
– Нет-нет! – Сконци протянул к Шарлю левую руку, правой же продолжал держаться за грудь, ибо сердце нестерпимо болело. – Это лишь передышка… Битва ещё не закончилась…
От слов Сконци Шарлю стало жутко. До восхода солнца ещё оставалось несколько часов.
– Я прикажу зажечь все факелы в замке. Волки боятся огня.
– Да… но не эти… – возразил иезуит. – Мальчика надо увезти отсюда в надёжное место…
Шарль усмехнулся.
– Вы сами себе противоречите, монсеньор. Если мы имеем дело с Дьяволом, то от него не скрыться…
– Бернара необходимо переправить в святую обитель… – не унимался Сконци. – Я не желаю слушать никаких возражений… Не забывайте: он – под защитой Ватикана. А я выполняю указания понтифика… В случае опасности мальчика должно перевести в Валанс, в монастырь, формально принадлежащему ордену Валломброза… О нём позаботятся Белуччи и Гилермо. Ваша миссия, граф, закончена… – Сконци несколько раз глубоко вздохнул. Лицо его исказила судорога. – Вот и всё… Белуччи, я хочу исповедаться… Мой земной путь подошёл к концу… Mertem effugere nemo potest[24]…
Гилермо и Белуччи перекрестились. Шарль растерялся: а как же тайна исповеди? Ведь в комнате находится Исидора, Консуэло; Бернар, наконец, сидит в сундуке!
– Думаю, Бернара можно освободить. Иначе он задохнётся… – сказал Шарль и подошёл к сундуку, помогая Консуэло, пребывающей в полуобморочном состоянии, подняться с его крышки. – В замке спокойно… Мы перейдём в другую комнату.
Глава 3
Очнувшиеся стражники последовали за своим господином.
Шарль, сжимая в руке обнажённый меч, подобно вихрю, промчался по сумрачным переходам, достигнув винтовой лестницы, ведущей на одну из галерей, расположенной на восточной стене замка. В считанные минуты он поднялся наверх и попытался оценить обстановку. Ночная мгла плотно окутала замок и все окрестности. Увы, что-либо различить в такой темноте не представлялось возможным. Шарль отчётливо ощутил запах пороха…
Наконец, послышался топот многочисленных ног, бряцание лат и оружия – стражники поднялись на стену, некоторые из них предусмотрительно захватили факелы.
– Огня! Огня! – приказал Шарль, выхватил факел у одного из стражей, и попытался при скудных отблесках света различить, что происходит у стен замка. К своему вящему удивлению он не увидел ни вражеских отрядов, ни бомбард[21], ни бивачных огней, а лишь множество светящихся огоньков, которые буквально окружали Аржиньи.
– Что это? Волки?! – удивился граф. – Жуткое зрелище… Но почему они покинули лес и устремились сюда?
И тут всполох молнии озарил замок…
– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! – в ужасе закричал командир стражи.
Шарль резко обернулся.
– Что ещё?
Командир стражи, не выпуская из рук факела, указал графу в направлении восточной сторожевой башни, или как её называли – Малышки, потому как она была не высокой, едва возвышаясь над замковой стеной примерно на два туаза. В ней хранились запасы пороха для ручных итальянских бомбард, фальконетов и аркебуз. Граф закупил их вместо традиционных аркбаллист[22], луков и арбалетов, дабы укрепить оборону замка на случай ведения боевых действий с неприятелем. Под неприятелем де Аржиньи подразумевал, прежде всего, испанцев, в частности архиепископа Ледесму.
– Что там? Я ничего не вижу!
– Ваше сиятельство… Башни нет… – в ужасе вымолвил командир стражи.
– Что ты несёшь?! – возмутился граф и направился к восточной башне.
– Не ходите туда, не ходите! – умолял командир стражи.
Очередной всполох молнии осветил разрушенную Малышку, затем последовал удар грома.
Шарль застыл на месте.
– Башня обрушилась почти до основания. – Произнёс он, стараясь подавить смятение. – Неужели виной тому порох?.. – предположил командир стражи.
Снова раздался вой волков….
Шарль почувствовал, как сердце его «ушло в пятки», а внутренности сковал холод.
– Думаю, помощь вам не помешает… – раздалось за спиной графа.
Граф машинально оглянулся назад: перед ним стояли Гилермо и Белуччи, те самые псы иезуитов, прибывшие в замок вместе со Сконци.
– Несомненно. – Коротко ответил Шарль и едва слышно добавил: – Неужели Итрида хотела предупредить меня именно об этом?.. – Страшная догадка пронзила его мозг: «Волки – служители тьмы… Иначе зачем они здесь?..»
Шарль, бывший наёмник, не раз убивавший людей, и ни разу не дрогнувший в бою перед неприятелем, испугался. Ведь он имел дело с необычным врагом… Против него бессильно новейшее вооружение.
– Лучше, если вы вернётесь к Бернару… – шепнул он Белуччи, подойдя к нему, как можно ближе. – Вглядитесь в темноту… – он махнул рукой в сторону леса. – Что вы видите?..
Белуччи пригляделся.
– Великий Боже! – воскликнул он. – Гилермо, мы возвращаемся назад! Наша цель – защитить мальчика, возможно ценой своей жизни!
– Обстоятельства лишили меня возможности использовать огневую мощь бомбард и фальконетов, – рассуждал Шарль, – ибо порох уничтожен. Устаревшие аркбаллисты сейчас бы пригодились, но я распорядился снять их со стен замка… Аркебузы тоже бесполезны…
* * *
Грохот, обрушившийся башни Малышки, вызвал в замке нешуточный переполох. Пробудившаяся прислуга решила, что Аржиньи подвергся нападению неведомого врага, и тотчас поспешила укрыться в винном погребе.Консуэло, накинув халат на полупрозрачную сорочку, бросилась в спальню Шарля, надеясь обрести защиту в его крепких объятиях. Но сообразив, что её возлюбленный даже не ложился спать, охваченная ревностью, устремилась к Исидоре. Комната подруги и в то же время соперницы была пуста…
– Боже мой! – в сердцах воскликнула женщина, устыдившись своего гнева и ревности.
– Наверняка Исидора – в комнате Бернара… А Шарль – на стенах замка!
Действительно, она застала Исидору подле мальчика. Та пыталась успокоить Бернара.
– Мамочка, вчера я видел дурной сон… – признался мальчик. – Волки, кругом волки… Они нападают на людей… И вот я слышу их вой…
Женщины переглянулись. Действительно, сон был, можно сказать, в руку. Ибо впервые за всё время существования поместья, волки покинули лес, устремившись к замку. Но с какой целью?
В комнату вошёл Сконци в сопровождении Гилермо и Белуччи.
Боевые псы остались подле двери. Сконци приблизился к женщинам.
– Мои люди… останутся здесь, дабы обезопасить ребёнка… – с одышкой произнёс он.
– Обезопасить от чего? – попыталась выяснить Исидора. – Замок подвергся нападению? И что это был за грохот?
Сконци присел на стул с высокой резной спинкой.
– Увы, сударыня, я знаю не больше вашего… – он испытывающе посмотрел на Исидору, размышляя, посвятить ли её в свои предположения или не стоит.
Женщина догадалась: Сконци что-то знает и не решается сказать…
– Умоляю, не скрывайте от нас ничего! – взмолилась она.
Сконци положил правую руку на массивный крест, висевший у него на груди.
– Молитесь Господу нашему Иисусу Христу… Это делать никогда не поздно, даже вам, сударыня.
Исидора почувствовала, как холодеет от страха.
– Мамочка, мамочка! Посмотри, твой камешек светиться! – заметил Бернар, указав на александрит, висевший у неё на шее.
Исидора машинально схватилась за камень и тотчас отдернула руку.
Сконци, прекрасно знавший о силе камня, перекрестился.
– Возможно, ваш амулет послужит мальчику защитой, пусть не от Бога, а от… – сухо заметил иезуит и, не закончив фразу, добавил: – Сейчас все средства хороши, ибо помощи нам ждать неоткуда, если только уповать на Всевышнего. Мои наихудшие опасения, увы, подтвердились…
«Жаль, что настоятель церкви не успел прийти нам на помощь… – подумал иезуит. – Ибо сейчас каждый верный человек на счету…»
* * *
Настоятель церкви Сент-Жен-де-Божё, которая находилась в пол-лье[23] от замка Аржиньи, проснулся от сильной грозы и не мог сомкнуть глаз. Он поднялся с постели, накинул тёплый халат и направился в домашнюю молельню.Настоятель преклонил колени перед распятием и начал истово молиться…
Вой волков отвлёк его от сокровенного занятия, он несколько раз перекрестился и поднялся с молельной подушечки.
– Жуткий вой… Впервые такой слышу за семь лет, проведённые в этих местах.
Настоятель вернулся в спальню, сел за стол и открыл Библию, намереваясь занять себя чтением, покуда не уймётся непогода.
Стихия не унималась, а напротив, усиливалась. Настоятель почувствовал холод, несмотря на то, что в камине ярко полыхал огонь. Набегавшие потоки холодного воздуха, проникающие в стрельчатые окна, играли с пламенем свечей, освещающих помещение. Настоятель поёжился, плотнее запахнул халат и углубился в чтение…
Неожиданно до слуха докатился отдалённый грохот, словно от обрушившегося строения.
– Неужели что-то случилось в замке?! – забеспокоился он и тотчас разбудил юного слугу, спавшего тут же подле двери. Уж его-то сон ничто не могло нарушить, разве что увесистый пинок хозяина. – Беги к клирикам! Передай им: пусть явятся ко мне в полном боевом облачении.
Примерно через полчаса настоятель из священнослужителя преобразился в рыцаря, подле него стояли клирики, также облаченные в доспехи, вооружённые мечами и арбалетами. Они под проливным дождём вывели лошадей из конюшни, сели верхом и направились в Аржиньи.
Миновав ворота, настоятель понял, что дорога, ведущая к замку, размыта и лошади увязнут в грязи. Но, всё же, посоветовавшись с клириками, он решил продолжить движение. Ибо настоятель должен исполнить свой долг – прийти на помощь графу де Аржиньи в трудную минуту. А таковая, по его мнению, настала…
Не успел отряд преодолеть и пятидесяти туазов, как в придорожных кустах замелькали жёлтые огоньки, раздался волчий вой… Лошадь под настоятелем встала на дыбы, он с трудом удержался в седле.
Лошади под клириками также забеспокоились и, раздувая ноздри, заржали.
* * *
– Вперёд к пролому! – отдал команду граф. – Нас ожидает славная охота на волков!Но люди не разделяли его оптимизма, им уже не хотелось получить по серебряному су за каждого убитого хищника.
Шарль прекрасно понимал, что в души стражников вселился страх. Ибо обрушение башни Малышки выглядело как-то уж необычно…
– По два су за убитого волка! – воскликнул он, поднимая ставку. Стражники немного оживились. Граф, не давая им опомниться, прокричал: – За мной! Занять позиции!
Командир стражи поддержал своего господина, всячески подбадривая людей.
– Ишь, волков испугались! Да мало ли их развелось в лесах! Расплодилось волчье племя! Голодно им в лесу, вот и идут к человеческому жилью! Постреляем десяток, остальные сами разбегутся.
Стражники загалдели в знак одобрения.
…Шарль приказал небольшому отряду не покидать крепостных стен, держа под прицелом луков и арбалетов пролом, образовавшийся из-за обрушения башни. А, если волки попытаются проникнуть на территорию замка, истребить их.
Сам же, с большей частью людей, он занял позиции во внутреннем дворе, укрывшись за перевёрнутыми телегами, наспех вынесенной кухонной мебелью, корзинами, бочками и другим домашним скарбом. Мажордому граф приказал закрыть все двери. Затем вывести прислугу, спрятавшуюся в винном погребе, и расставить подле окон, вооружив ножами, палками, кинжалами из арсенала, да что под руку попадётся – на тот случай, если хищники попытаются проникнуть внутрь замка.
Не успел Шарль укрыться за телегой, как окрестности замка огласил волчий вой.
– Они наступают… – прошептал он и перекрестился. – Жаркая предстоит схватка.
… Бесконечные жёлтые огоньки устремились к пролому – стражники, расположившие на крепостной стене, немного выждав, слаженно выпустили стрелы из луков и арбалетов. Часть стрел достигло цели, раздалось жалкое поскуливание. Но, увы, выстрелы из арбалетов и луков не могли остановить волчью лавину, потому как стрелять приходилось по большей части наугад из-за плохой видимости.
Внутренний двор, освещенный скудным светом факелов, стремительно заполнялся волками. Сквозь плотную завесу ливня защитники замка отчётливо различили разверзшиеся волчьи пасти с огромными клыками.
– Господи помоги мне… Ибо всякого врага видел я, но с таким сражаюсь впервые… – взмолился граф, прицелился и выпустил из арбалета стрелу, которая метко сразила матёрого волка, мощными прыжками, приближавшегося к его укрытию.
Приободренные примером господина, стражники натянули тетиву луков – град стрел обрушился на хищников. Некоторые из них пали замертво, но большая часть продолжала приближаться к защитникам замка.
Шарль, понимая, что стрелами волков не остановить, обнажил меч. Несколько волков запрыгнули на перевёрнутую телегу и, обнажив клыки, рыча, начали наступать на него и командира стражи.
Тот, пытаясь защитить господина, первым ринулся в бой с обнажённым мечом и попытался нанести одному из волков удар. Но хищник ловко увернулся и впился в горло командиру стражи. Несчастный издал приглушённый крик, раздался хруст перекусанных шейных позвонков, ноги и руки жертвы несколько раз дёрнулись, и … он затих. Волк разжал зубы, выпустив повергнутую добычу. И стал высматривать следующую…
В это время Шарль отражал нападение двух молодых волков. Одного из них ему удалось ранить, тот заскулил, словно собака и покинул поле боя, дабы зализать раны. Второй же волк был настроен решительно, не намереваясь упускать добычу, бросился на Шарля.
Шарль успел выставить перед собой меч, который вонзился прямо в брюхо животного. Волк издал рык и в предсмертных судорогах впился когтями передних лап прямо в плечи Шарля. Граф, не выдержав его веса, потерял равновесие и упал.
Во время падения он ударился головой и потерял сознание…
Очнувшись, Шарль ощутил на губах привкус крови. Он открыл глаза, скинул с себя мёртвого волка и огляделся – светало, дождь прекратился. Перед ним открылась страшная картина: внутренний двор был усеян растерзанными трупами стражников и убитых волков. Он с трудом поднялся, в ушах звенело, голова кружилась.
Граф пытался найти хоть одного живого человека. Но, увы, напрасно. Недалеко от лестницы, ведущей в донжон, он увидел мёртвых стражника и волка, сцепившихся в последней схватке.
– Бернар… Бернар… Что с ним?! – очнулся граф и бросился к кованной двери. Та оказалась закрытой… – Ах, да… я же приказал запереть все двери… Хорошо, что выполнили мой приказ. Пьер! Пьер! – позвал он мажордома в надежде, что он тот откроет дверь и пустит его внутрь.
– Это вы господин? – раздался приглушённый голос за дверью. – Слава богу, вы живы! – Дверь распахнулась, на пороге показался Пьер и тотчас подхватил графа. – Ваше сиятельство, вы весь в крови! – в ужасе воскликнул мажордом.
– Это не моя кровь… Это кровь волка… – отрывисто произнёс граф. – Стража погибла…
– Наверное, ваше сиятельство… Я точно не знаю… Двор наполняли страшные крики умирающих людей и рёв волков… Я так испугался… Но стоял около двери со своими сыновьями, как вы и велели… – отчитывался пожилой мажордом, утирая слёзы.
Шарль окинул взором двух его дюжих сыновей, вооружённых дубинками, их лица были бледны от пережитого страха. Наконец, одного из них замутило, едва он успел отойти в сторону, как его сразу же вырвало…
– Простите, ваше сиятельство… – лепетал мажордом.
– Запри дверь, – приказал Шарль. – И оставайся с сыновьями на своём посту.
Он спешно направился в комнату сына. Дверь была заперта изнутри…
– Белуччи! Белуччи! – позвал Шарль. – У вас всё в порядке?
За дверью послышался скрип засова…
– Господин граф… – произнёс Белуччи, внимательно осматривая Шарля. – Вы ранены?
Шарль отрицательно покачал головой и вошёл в комнату. В углу на сундуке сидели бледные от страха Исидора и Консуэло. Сконци, тяжело дыша, лежал на кровати, держась правой рукой за грудь. Рядом с ним стоял Гилермо.
– Где Бернар? Где мой сын? – заволновался граф.
Исидора с трудом поднялась с сундука и указала на него кивком головы.
– Мы спрятали его там… А сами сели сверху…
Шарль с облегчением вздохнул.
– Граф… – произнёс Сконци, пытаясь подняться с кровати. – Это только начало… Она снова придут за ним…
Шарль приблизился к иезуиту.
– Кто? Волки? Навряд ли… те, что остались живы, вероятно, скрылись в лесу.
– Нет-нет! – Сконци протянул к Шарлю левую руку, правой же продолжал держаться за грудь, ибо сердце нестерпимо болело. – Это лишь передышка… Битва ещё не закончилась…
От слов Сконци Шарлю стало жутко. До восхода солнца ещё оставалось несколько часов.
– Я прикажу зажечь все факелы в замке. Волки боятся огня.
– Да… но не эти… – возразил иезуит. – Мальчика надо увезти отсюда в надёжное место…
Шарль усмехнулся.
– Вы сами себе противоречите, монсеньор. Если мы имеем дело с Дьяволом, то от него не скрыться…
– Бернара необходимо переправить в святую обитель… – не унимался Сконци. – Я не желаю слушать никаких возражений… Не забывайте: он – под защитой Ватикана. А я выполняю указания понтифика… В случае опасности мальчика должно перевести в Валанс, в монастырь, формально принадлежащему ордену Валломброза… О нём позаботятся Белуччи и Гилермо. Ваша миссия, граф, закончена… – Сконци несколько раз глубоко вздохнул. Лицо его исказила судорога. – Вот и всё… Белуччи, я хочу исповедаться… Мой земной путь подошёл к концу… Mertem effugere nemo potest[24]…
Гилермо и Белуччи перекрестились. Шарль растерялся: а как же тайна исповеди? Ведь в комнате находится Исидора, Консуэло; Бернар, наконец, сидит в сундуке!
– Думаю, Бернара можно освободить. Иначе он задохнётся… – сказал Шарль и подошёл к сундуку, помогая Консуэло, пребывающей в полуобморочном состоянии, подняться с его крышки. – В замке спокойно… Мы перейдём в другую комнату.
Глава 3
Отворив крышку сундука, Шарль к своему вящему удивлению обнаружил, что Бернар спит – не преминули сказаться усталость и напряжение. Граф осторожно взял мальчика на руки и направился к двери, за ним поспешили женщины. Исидора открыла дверь и произнесла:
– Мы толком не знаем о событиях нынешней ночи. Ни Сконци, ни его люди ничего не говорили нам… Вероятно, пощадив наши нервы.
Шарль промолчал, обдумывая, рассказать ли Исидоре обо всё, что произошло в замке: о смерти стражников, о разрушенной башне, о том, что сам чудом остался жив – видимо, Господь уберёг, ибо не настало его время предстать перед небесным судом.
Шарль отнёс мальчика в свою комнату и уложил в постель. Консуэло, более впечатлительная и ранимая натура, нежели Исидора, жалуясь на недомогание, отправилась спать.
Шарлю с Исидорой было не до сна…
– Завтра, а вернее уже сегодня, Бернар покинет Аржиньи… – с печалью в голосе произнёс граф, глядя на мальчика. – Я вырастил его, как собственного сына… Я привязался к нему и полюбил…
Исидора почувствовала, что на глазах наворачиваются слёзы.
– Это должно было случиться. Против иезуитов и Ватикана не пойдёшь… – заметила она и взглянула на графа. – Вам надо умыться, переодеться и отдохнуть. Но…
– Вы хотите знать подробности, касающиеся необычных событий сегодняшней ночи? Не так ли?
Исидора кивнула.
– Разумеется. Неужели после стольких лет вы сомневаетесь во мне? Я сохраню любую тайну, даже самую страшную… – заверила она.
Шарль испытывающе воззрился на свою подругу: да эта женщина была ему надёжной опорой на протяжении прошедших семи лет, с того самого момента, как поселилась в замке и безукоризненно исполняла роль матери Бернара. И он посвятил её во все ужасающие подробности минувшей ночи.
Но одного граф не знал: настоятеля церкви Сент-Жен-де-Божё, клириков, и даже их лошадей растерзали волки, когда те спешили в Аржиньи ему на помощь.
Не успел Шарль закончить свой рассказ, как в комнату вошёл Белуччи.
– Монсеньор скончался… – с печалью в голосе произнёс он. – Он выказал последнее желание, чтобы я и Гилермо позаботились о мальчике… Поэтому мы, не мешкая, в дормезе покойного покинем Аржиньи.
Шарль перекрестился.
– Да примет Господь его душу… Я знал Сконци без малого тридцать лет, нас многое связывало.
– Мне известно, что монсеньор безмерно доверял вам… Поэтому хочу попросить вас позаботиться о его погребении…
– Разумеется. – Коротко ответил Шарль.
– И ещё… – Белуччи разжал руку, на его ладони лежал крупный серебряный перстень с личной печатью Сконци, изображавшей два скрещенных меча и распятие. – Монсеньор пожелал, чтобы этот перстень, символ его власти, принадлежал именно вам, граф… Пока весть о смерти генерала дойдёт до Вероны, затем до Ватикана и состоится заседание капитула, на котором будет избран новый глава ордена – пройдёт время, возможно не один месяц.
Белуччи протянул перстень Шарлю. Тот принял его с нескрываемым волнением и надел на безымянный палец правой руки.
Иезуит поклонился графу.
– Теперь вы, монсеньор, облечены властью ордена, хоть и временной.
Шарль окончательно растерялся. Он никогда не жаждал подобной власти, ибо в душе недолюбливал иезуитов, да и что греха таить – даже побаивался их, слишком огромную силу в своих руках сосредоточил этот орден.
– Соберите всё необходимое для мальчика. Не забудьте о еде… – тем временем распорядился Белуччи, обращаясь к Исидоре. – Вряд ли мы будем останавливаться в придорожных харчевнях, если только в Лионе, в странноприимном доме доминиканцев, и то лишь для того, чтобы дать лошадям передышку. Время дорого… Мы намерены отправиться в путь тотчас же, дабы затемно прибыть в монастырь.
Исидора не выдержала и расплакалась.
– Бернар спит, не будите его… – сквозь слёзы произнесла она. – Позвольте хотя бы слуге сопровождать его… – женщина умоляюще посмотрела на новоявленного генерала и Белуччи.
Мужчины задумались… Шарль кивнул в знак согласия.
– Хорошо, возможно так будет лучше. По крайней мере, мальчик увидит рядом с собой знакомое лицо, когда проснётся, – выказался Белуччи.
– Но как вы объясните ребёнку, что увезли его из родного замка и оторвали от родителей? – поинтересовался граф, наконец, прядя в себя, но, ещё окончательно не осознав свою власть над иезуитами, находящимися на территории Франции, Прованса, многочисленных итальянских княжеств, да и над самим Белуччи.
– Пока не знаю… – признался Белуччи. – Придумаю что-нибудь. Главное – безопасность мальчика.
Исидора всхлипнула.
– Я приготовлю вещи Бернара и прикажу кухаркам собрать что-нибудь из еды…
…Шарль и Исидора поцеловали спящего мальчика, Белуччи бережно взял его на руки.
– Берегите его… Да сохранит вас Господь… – произнёс Шарль и осенил иезуита крестным знамением. – Пришлите мне весточку, как только доберётесь до монастыря.
Белуччи слегка поклонился.
– Разумеется, монсеньор, – подобострастно произнёс он.
Исидора в порыве чувств сняла с себя цепочку с александритом.
– Позвольте надеть цепочку на мальчика. Камень очень старинный… Всю жизнь он служил мне талисманом… – она умоляюще посмотрела на Белуччи, затем на Шарля.
Иезуит прекрасно помнил, как камень светился минувшей ночью и не сомневался, что тот наделён некой силой. Кто знает: а если он действительно поможет Бернару в крайних обстоятельствах? Белуччи, как истинный иезуит, хоть и веровал в Бога, но всё же не отрицал магию в разумных пределах.
Исидора, дрожащими от волнения руками, накинула цепочку на шею мальчика.
– Да охранит он тебя от всяческих бед… – произнесла и поцеловала спящего Бернара в лоб.
– Пора… – сказал Белуччи, он покинул комнату, миновал извилистые замковые коридоры, спустился по винтовой лестнице донжона прямо во внутренний двор, всё ещё залитый кровью, где его ожидал дормез, запряжённый четвёркой отменных лошадей, которые нервно раздували ноздри, проведя беспокойную ночь.
Мажордом уже приказал прибраться во дворе. Трупы стражников отнесли под навес, где обычно стояли телеги и повозки, прикрыв холщёвыми тряпицами. Мёртвых волков же свалили около ворот, дабы вынести за пределы замка и закопать.
Шарль обратил внимание на то, что ни одна из лошадей не пострадала от нападения волков, мысленно согласившись со Сконци, теперь уже покойным, что целью их нападения были люди, возможно – Бернар.
Кучер и форейтор сидели на своих привычных местах. Гилермо стоял на запятках дормеза, вооружённый до зубов.
Дверцу дормеза открыл Жиль, пожилой слуга, которому Шарль доверил сопровождать мальчика и заботиться о нём. Он сел в дормез и аккуратно принял спящего Бернара, укутав его тёплым одеялом.
Заботливая кухарка принесла полную корзину еды, и две плетёных бутыли – с молоком для мальчика и вином для мужчин. Всё было готово к отъезду…
Белуччи коротко простился с графом и занял своё место подле Гилермо. Ворота замка отворили несколько уцелевших стражников. Кучер взмахнул кнутом, лошади тронулись, увлекая за собой тяжёлый дормез.
Шарль с сожалением смотрел ему вслед. Его не покидало тягостное ощущение.
И вот карета скрылась из вида… Исидора, не выдержав выпавших на её долю испытаний, в слезах вернулась в свою комнату и, обессилив, рухнула на кровать. На неё тотчас же навалился сон.
Шарль прошёлся по территории замка, оценивая причинённый стихией ущерб: башня была разрушена до основания и представляла собой бесформенную груду камней. Её предстояло разобрать, нанять каменщиков и построить новую башню, более мощную и более крепкую, нежели её предшественница.
Неожиданно внимание графа привлекла небольшая кованая дверь, видневшаяся примерно на высоте трёх туазов над землёй, прямо в крепостной стене, о существовании которой он и не подозревал. Вероятно, она была потайной и обнажилась только после разрушения башни.
– Неужели в этом тайнике хранится тот самый пресловутый клад тамплиеров, который искал мой предшественник Жан д’Олон? Вот уж поистине не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь… – удивился граф.
Но сейчас у него не было ни малейшего желания заниматься кладами. Ибо предстояло похоронить Сконци и стражников. Он приказал оседлать коня и сам направился к настоятелю церкви Сент-Жен-де-Божё.
… Лошадь Шарля медленно передвигалась, ибо дорога, ведущая к церкви, превратилась в сплошное грязное месиво. Преодолев почти половину пути, Шарль почувствовал тошнотворный запах крови.
– Мы толком не знаем о событиях нынешней ночи. Ни Сконци, ни его люди ничего не говорили нам… Вероятно, пощадив наши нервы.
Шарль промолчал, обдумывая, рассказать ли Исидоре обо всё, что произошло в замке: о смерти стражников, о разрушенной башне, о том, что сам чудом остался жив – видимо, Господь уберёг, ибо не настало его время предстать перед небесным судом.
Шарль отнёс мальчика в свою комнату и уложил в постель. Консуэло, более впечатлительная и ранимая натура, нежели Исидора, жалуясь на недомогание, отправилась спать.
Шарлю с Исидорой было не до сна…
– Завтра, а вернее уже сегодня, Бернар покинет Аржиньи… – с печалью в голосе произнёс граф, глядя на мальчика. – Я вырастил его, как собственного сына… Я привязался к нему и полюбил…
Исидора почувствовала, что на глазах наворачиваются слёзы.
– Это должно было случиться. Против иезуитов и Ватикана не пойдёшь… – заметила она и взглянула на графа. – Вам надо умыться, переодеться и отдохнуть. Но…
– Вы хотите знать подробности, касающиеся необычных событий сегодняшней ночи? Не так ли?
Исидора кивнула.
– Разумеется. Неужели после стольких лет вы сомневаетесь во мне? Я сохраню любую тайну, даже самую страшную… – заверила она.
Шарль испытывающе воззрился на свою подругу: да эта женщина была ему надёжной опорой на протяжении прошедших семи лет, с того самого момента, как поселилась в замке и безукоризненно исполняла роль матери Бернара. И он посвятил её во все ужасающие подробности минувшей ночи.
Но одного граф не знал: настоятеля церкви Сент-Жен-де-Божё, клириков, и даже их лошадей растерзали волки, когда те спешили в Аржиньи ему на помощь.
Не успел Шарль закончить свой рассказ, как в комнату вошёл Белуччи.
– Монсеньор скончался… – с печалью в голосе произнёс он. – Он выказал последнее желание, чтобы я и Гилермо позаботились о мальчике… Поэтому мы, не мешкая, в дормезе покойного покинем Аржиньи.
Шарль перекрестился.
– Да примет Господь его душу… Я знал Сконци без малого тридцать лет, нас многое связывало.
– Мне известно, что монсеньор безмерно доверял вам… Поэтому хочу попросить вас позаботиться о его погребении…
– Разумеется. – Коротко ответил Шарль.
– И ещё… – Белуччи разжал руку, на его ладони лежал крупный серебряный перстень с личной печатью Сконци, изображавшей два скрещенных меча и распятие. – Монсеньор пожелал, чтобы этот перстень, символ его власти, принадлежал именно вам, граф… Пока весть о смерти генерала дойдёт до Вероны, затем до Ватикана и состоится заседание капитула, на котором будет избран новый глава ордена – пройдёт время, возможно не один месяц.
Белуччи протянул перстень Шарлю. Тот принял его с нескрываемым волнением и надел на безымянный палец правой руки.
Иезуит поклонился графу.
– Теперь вы, монсеньор, облечены властью ордена, хоть и временной.
Шарль окончательно растерялся. Он никогда не жаждал подобной власти, ибо в душе недолюбливал иезуитов, да и что греха таить – даже побаивался их, слишком огромную силу в своих руках сосредоточил этот орден.
– Соберите всё необходимое для мальчика. Не забудьте о еде… – тем временем распорядился Белуччи, обращаясь к Исидоре. – Вряд ли мы будем останавливаться в придорожных харчевнях, если только в Лионе, в странноприимном доме доминиканцев, и то лишь для того, чтобы дать лошадям передышку. Время дорого… Мы намерены отправиться в путь тотчас же, дабы затемно прибыть в монастырь.
Исидора не выдержала и расплакалась.
– Бернар спит, не будите его… – сквозь слёзы произнесла она. – Позвольте хотя бы слуге сопровождать его… – женщина умоляюще посмотрела на новоявленного генерала и Белуччи.
Мужчины задумались… Шарль кивнул в знак согласия.
– Хорошо, возможно так будет лучше. По крайней мере, мальчик увидит рядом с собой знакомое лицо, когда проснётся, – выказался Белуччи.
– Но как вы объясните ребёнку, что увезли его из родного замка и оторвали от родителей? – поинтересовался граф, наконец, прядя в себя, но, ещё окончательно не осознав свою власть над иезуитами, находящимися на территории Франции, Прованса, многочисленных итальянских княжеств, да и над самим Белуччи.
– Пока не знаю… – признался Белуччи. – Придумаю что-нибудь. Главное – безопасность мальчика.
Исидора всхлипнула.
– Я приготовлю вещи Бернара и прикажу кухаркам собрать что-нибудь из еды…
…Шарль и Исидора поцеловали спящего мальчика, Белуччи бережно взял его на руки.
– Берегите его… Да сохранит вас Господь… – произнёс Шарль и осенил иезуита крестным знамением. – Пришлите мне весточку, как только доберётесь до монастыря.
Белуччи слегка поклонился.
– Разумеется, монсеньор, – подобострастно произнёс он.
Исидора в порыве чувств сняла с себя цепочку с александритом.
– Позвольте надеть цепочку на мальчика. Камень очень старинный… Всю жизнь он служил мне талисманом… – она умоляюще посмотрела на Белуччи, затем на Шарля.
Иезуит прекрасно помнил, как камень светился минувшей ночью и не сомневался, что тот наделён некой силой. Кто знает: а если он действительно поможет Бернару в крайних обстоятельствах? Белуччи, как истинный иезуит, хоть и веровал в Бога, но всё же не отрицал магию в разумных пределах.
Исидора, дрожащими от волнения руками, накинула цепочку на шею мальчика.
– Да охранит он тебя от всяческих бед… – произнесла и поцеловала спящего Бернара в лоб.
– Пора… – сказал Белуччи, он покинул комнату, миновал извилистые замковые коридоры, спустился по винтовой лестнице донжона прямо во внутренний двор, всё ещё залитый кровью, где его ожидал дормез, запряжённый четвёркой отменных лошадей, которые нервно раздували ноздри, проведя беспокойную ночь.
Мажордом уже приказал прибраться во дворе. Трупы стражников отнесли под навес, где обычно стояли телеги и повозки, прикрыв холщёвыми тряпицами. Мёртвых волков же свалили около ворот, дабы вынести за пределы замка и закопать.
Шарль обратил внимание на то, что ни одна из лошадей не пострадала от нападения волков, мысленно согласившись со Сконци, теперь уже покойным, что целью их нападения были люди, возможно – Бернар.
Кучер и форейтор сидели на своих привычных местах. Гилермо стоял на запятках дормеза, вооружённый до зубов.
Дверцу дормеза открыл Жиль, пожилой слуга, которому Шарль доверил сопровождать мальчика и заботиться о нём. Он сел в дормез и аккуратно принял спящего Бернара, укутав его тёплым одеялом.
Заботливая кухарка принесла полную корзину еды, и две плетёных бутыли – с молоком для мальчика и вином для мужчин. Всё было готово к отъезду…
Белуччи коротко простился с графом и занял своё место подле Гилермо. Ворота замка отворили несколько уцелевших стражников. Кучер взмахнул кнутом, лошади тронулись, увлекая за собой тяжёлый дормез.
Шарль с сожалением смотрел ему вслед. Его не покидало тягостное ощущение.
И вот карета скрылась из вида… Исидора, не выдержав выпавших на её долю испытаний, в слезах вернулась в свою комнату и, обессилив, рухнула на кровать. На неё тотчас же навалился сон.
Шарль прошёлся по территории замка, оценивая причинённый стихией ущерб: башня была разрушена до основания и представляла собой бесформенную груду камней. Её предстояло разобрать, нанять каменщиков и построить новую башню, более мощную и более крепкую, нежели её предшественница.
Неожиданно внимание графа привлекла небольшая кованая дверь, видневшаяся примерно на высоте трёх туазов над землёй, прямо в крепостной стене, о существовании которой он и не подозревал. Вероятно, она была потайной и обнажилась только после разрушения башни.
– Неужели в этом тайнике хранится тот самый пресловутый клад тамплиеров, который искал мой предшественник Жан д’Олон? Вот уж поистине не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь… – удивился граф.
Но сейчас у него не было ни малейшего желания заниматься кладами. Ибо предстояло похоронить Сконци и стражников. Он приказал оседлать коня и сам направился к настоятелю церкви Сент-Жен-де-Божё.
… Лошадь Шарля медленно передвигалась, ибо дорога, ведущая к церкви, превратилась в сплошное грязное месиво. Преодолев почти половину пути, Шарль почувствовал тошнотворный запах крови.