Ольга Куно. Записки фаворитки Его Высочества

   – Ты лучше объясни, – заговорил у меня за спиной принц, – как такая маленькая собака умудряется занять целую кровать? Вчера ночью я почувствовал две упершиеся в тело лапы и, проснувшись, обнаружил, что еще немного – и упаду на пол.
   – Это особый талант, ваше высочество, – констатировала я, пряча улыбку.
   Вы, конечно, можете сколько угодно изображать раздражение, принц, но я-то прекрасно понимаю, что вы позволили этой собаке спать на вашей постели. Тони, при всей ее наглости, вполне можно было бы согнать на пол. Вместо этого вы чуть не позволили ей сбросить на пол вас.
   – Ну так как тебе общество моих родственников? – рассеянно спросил Рауль, усаживаясь на кровать с другой стороны.
   – Вам правда интересно мое мнение? – отозвалась я, рассчитывая на отрицательный ответ.
   – Почему бы и нет? – пожал плечами принц.
   – Клубок змей – он клубок змей и есть, – честно ответила я.
   Он усмехнулся:
   – Кто-то совсем недавно упрекнул меня в том, что я к ним несправедлив.
   – В самом деле? Кто бы это мог быть? – Я возвела глаза к потолку.
   – Удар в спину чаще всего приходит от тех, кто находится наиболее близко, – отметил Рауль. – А родственников не выбирают.
   – Не совсем так, – возразила я.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – Существующую родню, конечно, не выбирают, – пояснила я, отвечая на его скептический взгляд. – Но всегда можно выбрать, с кем из них общаться, а с кем нет. У меня, например, безумно много родственников, и что же? Почти все они живут в сотнях миль отсюда, многие даже за границей. Я не вижу их годами и никак не страдаю от их существования.
   – Я вижу, ты испытываешь к ним теплые чувства, – хмыкнул принц.
   – Вы напрасно иронизируете. Чем больше сотен миль нас с ними разделяют, тем ближе мои чувства к искренней и нежной любви.
   – Дай угадаю. Твои родственники со стороны матери не признали твоего отца.
   Я поджала губы и посмотрела на него исподлобья:
   – Ваше высочество, неужели вы собрали столь подробное досье на мою скромную персону?
   – Разумеется, мне больше прямо-таки нечем было заняться. – Его язвительный тон не очень-то меня убедил: наверняка прежде, чем впервые вызвать меня к себе, принц получил очень подробную информацию. Скорее всего сейчас он знает обо мне больше, чем я сама. – Нетрудно догадаться, что, когда девушка из благородной семьи выходит замуж за человека простого происхождения, ее семья не испытывает по этому поводу восторга.
   – Да, пожалуй, – вынужденно согласилась я.
   – И что же, их отношение к твоему отцу распространилось и на тебя?
   – У кого как. Родственники со стороны моей матери делятся на две категории. Одни видят во мне плод позорной страсти, другие – несчастную жертву роковой ошибки. Последние так и рвутся взять меня под свое крыло и опекать. Не знаю, какая из этих категорий раздражает сильнее. В любом случае я предпочитаю не общаться ни с теми, ни с другими.
   – А что же родственники со стороны отца?
   – А там примерно то же самое, – отмахнулась я. – Своеобразная гордость, так же не поощряющая неравные браки, и все то же ослиное упрямство, не позволяющее переоценить ситуацию даже двад… не важно, сколько лет спустя.
   – Если ты о своем возрасте, то мне прекрасно известен год твоего рождения.
   – Разумеется, известен, но вы же не будете об этом упоминать. Во-первых, как джентльмен, а во-вторых, вы же все равно не признаете, что собрали на меня досье.
   – От родни ты отгородилась; с кем же в таком случае ты общаешься? – спросил принц, умышленно игнорируя мои последние слова. – Конечно, в то время, когда не бегаешь по опочивальням знатных мужчин.
   Это мне за «джентльмена». Пришлось проглотить.
   – А с собаками, – с вызовом ответила я. – С ними значительно спокойнее.
   – В целом я тебя понимаю, – задумчиво заметил Рауль.
   – А вы приходите в оранжерею, – щедро предложила я. – Уверяю вас, там совершенно другой мир, не имеющий никакого отношения к дворцовой жизни.
   Очень широкий жест с моей стороны – пригласить принца в его собственную оранжерею в компанию его же собственных собак… Ну да ладно.
   – Может, как-нибудь и загляну, – откликнулся он. – Хотя дела едва ли позволят.
   – Кстати, о делах! – припомнила я. – Могу я спросить, о чем с вами хотел поговорить Джозеф Ридз?
   Принц бросил на меня подозрительный взгляд:
   – Тебя же не интересует политика.
   – С позавчерашнего вечера интересует, – вздохнула я. – Послушайте, я не пытаюсь проникнуть в государственные тайны. Мне надо знать только одно: имела ли эта встреча какое-то отношение к наследованию короны?
   Рауль отрицательно покачал головой:
   – Мы обсуждали повышение налогов и беспорядки, к которым оно привело в одной из северных провинций Истленда. С престолонаследием это никак не связано.
   – А с архиепископом?
   – Слушать ты умеешь, – одобрительно хмыкнул принц. – Архиепископ пользуется большой популярностью в той провинции и может повлиять на расстановку сил.
   – То есть Ридз встречался с ним исключительно для того, чтобы обсудить тему народных волнений?
   – Я этого не говорил, – возразил принц. – Моя сестра совсем не глупа. Ее подозрения могут оказаться небеспочвенными. Возможно, я буду знать больше, после того как переговорю с архиепископом сам.
   – Он должен прибыть во дворец?
   – Должен, но пока не может. У него серьезные проблемы со спиной, и состояние недавно в очередной раз ухудшилось; он едва способен передвигаться.
   Я хотела спросить, насколько достоверной принц считает информацию о недуге архиепископа, но в этот момент разговор прервался. Снаружи послышались громкие возгласы, топот шагов, а затем в дверь постучали.
   – Я занят!
   Тон, которым принц произнес эти слова, должен был заставить стучавшего еще долго не приближаться к покоям его высочества. Однако возня за дверью на этом не прекратилась. До нас доносились обрывки оживленного разговора; деталей не разобрать, но речь вроде бы о том, следует ли пускать кого-то в опочивальню.
   – Дьявол побери этих идиотов, – процедил Рауль сквозь зубы. – Спрячься куда-нибудь! – велел он мне.
   Я заморгала выпученными глазами:
   – Зачем???
   – Чтобы не испортить мою репутацию! – рявкнул он.
   Я заморгала еще сильнее:
   – Куда ее портить-то? То есть я хотела сказать, я же и так ваша совершенно официальная любовница!
   – Совершенно верно, и для любовницы на тебе слишком много одежды! – прошипел принц, направляясь к двери. – Если после сегодняшнего вечера по дворцу пройдет слух, что наследник престола слаб по мужской части… нет, на виселицу я тебя не отправлю… – И не успела я облегченно вздохнуть, как он продолжил: – Я тебя собственными руками придушу!
   Я окинула опочивальню быстрым взглядом. Под кроватью места нет, никаких шкафов не видно, шторы не доходят до пола, поэтому прятаться за ними бессмысленно. Добежать до ванной комнаты я не успею: для этого нужно пересечь всю опочивальню, а входная дверь после очередного стука стала приоткрываться… Решение пришло почти мгновенно. Одним рывком я скинула с кровати покрывало (бедная Тони едва успела соскочить на пол), взъерошила себе волосы и нырнула под одеяло, на ходу расстегивая платье.
   Дверь распахнулась, и с Раулем нос к носу столкнулась дама, в которой я узнала одну из фрейлин принцессы. Звали ее Эльвира; во всяком случае, именно так к ней как-то раз обращалась другая придворная дама. Больше про эту женщину я не знала ничего. Выглядела она, надо признать, вполне неплохо. Роскошные, черные как смоль волосы, длинные ресницы, белая ухоженная кожа, да и фигура – есть на что посмотреть, особенно учитывая то облегающее платье, в котором она сейчас заявилась к принцу. Платье было настолько откровенным и так подчеркивало все выступающие части тела, что даже мне невольно захотелось вытянуть руку и пощупать.
   – Что вы здесь делаете, Эльвира? – спросил Рауль, едва за фрейлиной затворилась дверь.
   Я тихонько фыркнула: ответ на вопрос очевиден.
   – Ваше высочество, я так скучала! – Эльвира, похоже, не уловила в тоне принца грубоватых ноток. – Мы так давно не виделись, и я подумала, что, если вы не слишком заняты, мы могли бы этот вечер провести вместе.
   Ну вот, я как чувствовала, что пришла сюда не вовремя! И что мне теперь делать? Не прятаться же под одеялом. Чего доброго, раздавят!
   – Очень мило, что вы зашли, но я действительно занят, – без особого сожаления ответил принц, потихоньку оттесняя фрейлину к выходу.
   – То есть как? – опешила Эльвира.
   На ее месте я бы тоже удивилась, принимая во внимание ее одежду и выпирающие во все стороны достоинства. Но тут фрейлина выглянула из-за плеча принца и заметила меня.
   – Что это?! – выдохнула она.
   Рауль отступил в сторону, понимая, что выпроваживать любовницу уже бессмысленно.
   – Что она здесь делает?! – не унималась возмущенная фрейлина. – Что ей здесь надо?
   «Да уж точно не то же, что тебе», – хотела сказать я, но удержалась. Однако что-нибудь ответить было необходимо: дама так визжала, что я всерьез опасалась за сохранность барабанных перепонок его высочества. Я-то ничего, мне все-таки со скулящими щенками приходится иметь дело и с птичьими возгласами, так что я в некотором роде привыкшая, а вот для принца такие вопли могут оказаться в диковинку.
   – Это совсем не то, что вы думаете, – деловито сказала я, садясь на кровати. При этом одеяло немного сползло, открывая взору уже оголенные плечи. – Просто в моей комнате разобрали камин. Там теперь очень холодно, а надо же мне где-то спать. Вот его высочество и был столь любезен, что предложил переночевать в его кровати.
   Добиться желаемого результата удалось: визг прекратился. Теперь Эльвира стояла, раскрыв рот, и молча пожирала меня глазами.
   – А у вас в комнате что, тоже ремонт? – невинно захлопала глазками я. – Ну не знаю, вы смотрите, у принца все-таки кровать не резиновая. Ему же и самому где-то спать надо. Эдак вы его на коврик сгоните.
   Украдкой я покосилась на виновника торжества. Принц стоял в сторонке, сложив руки на груди, и не без интереса наблюдал за происходящим.
   – Что ты о себе возомнила, выскочка? – У Эльвиры вновь прорезался дар речи. – Ты – никто, ты просто прислуга! Возвращайся в свою конюшню!
   – Не в конюшню, а в оранжерею, – со вздохом поправила я.
   – Да хоть в свинарник! – продолжала гнуть свою линию фрейлина. – Немедленно убирайся отсюда вон!
   Я постепенно начинала злиться и с трудом удерживала себя от того, чтобы тоже перейти на личности.
   – Эльвира, мне только кажется или вы пытаетесь распоряжаться в моих покоях? – спокойно спросил Рауль.
   – Простите, ваше высочество, – тяжело дыша, фрейлина обернулась к принцу, – но эта выскочка вывела меня из себя. Она просто околдовала вас; у этих Говорящих есть очень сильные чары.
   – Чары Говорящих распространяются только на животных, – отозвался принц. – Так что спасибо за лестное мнение.
   Эльвира заметно покраснела:
   – Я не…
   – Спокойной ночи! – настойчиво сказал Рауль, красноречиво распахивая дверь.
   Бросив на меня последний злобный взгляд, фрейлина вышла вон.
   – И что это было? – поинтересовался принц, глядя на то, как я расположилась в его постели.
   – Следую вашему совету, – пояснила я, поспешно натягивая платье на голые плечи. – Борюсь за свои права.
   – У тебя неплохо получается. Эй, кто там есть! – Он повысил голос, на этот раз обращаясь к тем, кто дежурил за дверью.
   Дверь робко приоткрыли, и в опочивальню просочились двое стражников. Они остановились у самого входа и замерли, вжав голову в плечи, хорошо понимая, что серьезно провинились.
   – Какого дьявола вы делаете на страже, если пускаете сюда кого попало? – спросил принц, окидывая их тяжелым взглядом. – Может быть, вас лучше отправить на границу воевать с разбойниками и кочевниками?
   Ответить провинившиеся не осмелились; один из них лишь позволил себе едва заметно качнуть головой из стороны в сторону.
   – И в самом деле, – от взгляда принца данное движение не ускользнуло, – этого делать нельзя. Если вы станете охранять границу, королевство захватят первые же, кто того пожелает! Я жду объяснений, – сказал он, помолчав несколько секунд. – Как случилось, что вы нарушили приказ?
   – Мы подумали, что госпоже Эльвире входить не возбраняется, – пробормотал один из стражников, глядя в пол.
   – Она так настаивала… – поддержал сослуживца другой.
   – И в прошлый раз, когда она пришла без предупреждения, вы велели ее пропустить, – добавил первый.
   – И что же, было настолько трудно сообразить, что сейчас несколько другой случай? – осведомился принц.
   Стражники виновато развели руками.
   – Идите отсюда вон, – раздраженно отмахнулся Рауль. – Я разберусь с вами позже. И скажите там, пусть принесут еще вина.
   – Говорил я тебе: не надо пускать одну девицу, когда внутри другая, – тихо пробурчал первый стражник, выходя из комнаты. – А ты заладил, мол, две сразу – это еще лучше будет…
   Сдерживать хохот мне удалось ровно до того момента, как за ними закрылась дверь.
   – И все-таки нехорошо получилось, – призналась я, отсмеявшись. – Девушка сильно расстроилась, в сущности, на ровном месте. А она в вас, по-видимому, влюблена по уши.
   – Влюблена? – изогнул брови принц. – Господь с тобой! Она пытается раскрутить меня на то, чтобы я пожаловал ее брату титул графа. И вот сейчас, когда она на полпути к цели, появляешься ты.
   – Что же вы тогда с ней встречаетесь, если точно знаете, для чего ей это нужно? – изумилась я.
   – Ну ты же мне отказала. Что теперь делать – приходится довольствоваться тем, что есть.
   Даже будь я наивной дурочкой, готовой поверить в эту трогательную историю, слова принца были настолько щедро пропитаны сарказмом, что сомнений в их неискренности не оставалось.
   – Я вам не отказала, – поспешила возразить я.
   – Что-что?
   – Формально – не отказала, – настаивала я. – Кто же станет отказывать принцу крови? Я пока еще не сумасшедшая.
   – Ах так? Ну тогда давай ложись, – усмехнулся он, кивая на кровать.
   – Вот теперь отказала, – констатировала я.
   В дверь в очередной раз постучали, и в опочивальню вошел лакей. В руках он держал поднос с бутылкой вина, бокалами и вазой с какими-то очередными сладостями. Лакей чинно прошел к столику, сохраняя при этом профессионально отрешенный вид, поставил поднос, разлил вино по бокалам и с поклоном удалился. Готова поклясться, он действовал бы столь же невозмутимо и размеренно, если бы в этот самый момент мы с принцем работали в постели над продолжением королевского рода.
   – Я говорил только о вине. Что еще они притащили? – поморщился принц, подходя к столику.
   – Решили вас задобрить, – пояснила я. – Надеются, что после кусочка пудинга у вас поднимется настроение и вы не станете слишком сурово наказывать их за оплошность.
   – Ерунда, наказание определяется вовсе не моим настроением, – сказал Рауль, но, немного поразмыслив, добавил: – Впрочем, можно это проверить.
   С этими словами он вытащил из вазы печенье и поднес его ко рту. Громкий лай взорвал только-только восстановившуюся в опочивальне тишину. Тони, в мгновение ока оказавшаяся возле принца, пыталась выхватить печенье из его руки, проявляя чудеса прыгучести.
   – И что это значит, Говорящая? – спросил принц, стараясь перекричать не утихающий лай.
   – Это значит, – посерьезнев, ответила я, – что Тони честно отрабатывает свое право спать в вашей постели.
   Принц повертел в руке безобидное на вид печенье.
   – Поднимется настроение, говоришь? – бесстрастно произнес он. – Будем считать, что поднялось. Вот только что-то мне подсказывает, что при помощи такой взятки амнистии не добиться.

Глава 4
Первые подозрения

   Немедленно проведенное расследование ничего не дало. Сладости действительно принесли, дабы повысить настроение его высочества, однако их приготовили для принца заранее и доставили бы в его покои если не сегодня вечером, так завтра утром. Подложить на самый верх печенье, приготовленное по особому рецепту, было не то чтобы просто, но возможно.
   В данном расследовании я не участвовала, так как к нему привлекли людей, способных справиться с работой намного лучше меня. Назавтра я занялась своими обычными делами, надеясь на то, что дознавателям удастся в конечном счете выяснить хоть что-нибудь, достойное внимания. Увы, эти надежды не оправдались. После обеда, так и не дождавшись мало-мальски содержательных новостей, я в первый раз за день покинула оранжерею. Надо было переговорить с плотником по поводу новой кормушки, которую я хотела заказать для игуаны. В качестве компании я взяла с собой Кирилла, нашего черного ворона: тот сидел у меня на плече, величаво поглядывая по сторонам. Плотника я обнаружила в саду, где он чинил одну из скамеек. Обсудив все, что нужно, я отправилась обратно, но по дороге услышала знакомые голоса, доносившиеся из старой беседки. Судя по интонациям, спор разгорелся нешуточный и грозил в любую секунду перерасти в ссору. Спорили двое моих приятелей – Юджин, помощник секретаря его высочества, и Мейбл, камеристка принцессы.
   Я никуда особенно не спешила и потому свернула на тропинку, ведущую к беседке. Затем, повернув голову направо (ворон сидел на правом плече), скомандовала:
   – Кирилл, Юджин!
   Ворон, который знал Юджина и потому мог выполнить команду, взмыл в воздух. Несколько взмахов крыльями, и он опустился Юджину на плечо. Тому потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что происходит и о чем свидетельствует появление птицы. Тогда он обернулся, выглянул из беседки и помахал мне рукой.
   – Вот кто вправит тебе мозги! – воскликнул помощник секретаря, обращаясь к своей собеседнице.
   – Следи лучше за собственными мозгами! – возмутилась Мейбл.
   – По какому поводу такой шум? – поинтересовалась я, поднимаясь по ведущим внутрь ступенькам. – Зачем вправлять мозги? Что, снова привидение?
   – Если бы! – откликнулся Юджин. – Оказывается, привидение – это так, детский лепет. Нет, эта красавица влюбилась!
   – Ну и что, в чем же тут проблема? – рассмеялась я. – Влюбилась – и на здоровье! Для мозгов занятие, конечно, не самое полезное, но оно того стоит.
   – Дело не в том, что она влюбилась, а в том, в кого! – пояснил Юджин.
   Я перевела взгляд на Мейбл, но та лишь сердито фыркнула, демонстративно отворачиваясь от помощника секретаря.
   – И в кого же, если не секрет? – спросила я.
   – В трубадура! – возмущенно ответил Юджин.
   – Ну и что? – снова рассмеялась я. – На то и трубадуры, чтобы в них влюбляться.
   – Вот! Понял? – победоносно сверкнула глазами Мейбл.
   – Ох эта женская солидарность! – разочарованно покачал головой парень.
   – Про какого трубадура вы говорите? – поинтересовалась я. – Про того, который приехал в город вместе с актерской труппой несколько дней назад?
   – Тот самый, – кивнул Юджин.
   – Ну тогда Мейбл тем более можно понять. У тебя хороший вкус, – похвалила я камеристку. – Он очень даже привлекателен.
   – Ох нет, неужели и ты туда же? – в ужасе схватился за голову Юджин.
   – Я не влюбилась, если ты это имеешь в виду. Я просто констатировала факт. И вообще, за ним фанатки бегают толпами. Чем наша Мейбл хуже?
   Я расслабленно уселась под сенью свисающего с крыши плюща и пристроила локоть на спинке скамейки.
   – А вот напрасно ты ей потакаешь, – продолжал сердиться Юджин. – Она же решила, что это все серьезно. С нее станется сбежать за ним следом, когда труппа уедет из города, а то и просто перерезать себе вены от расстройства.
   – Нет, вот этого уже делать не стоит, – согласилась с юношей я. – И вообще, с трубадуром по определению не может быть серьезных отношений.
   Юджин победоносно посмотрел на поджавшую губы Мейбл.
   – А с принцем что: может? – парировала та.
   О, я гляжу, слухи и правда распространяются быстро.
   – Ну конечно же нет, – улыбнулась я. – Перспективных отношений с принцами не бывает, если, конечно, ты сама не принцесса.
   – И зачем же в таком случае ты с ним связалась?
   – А как ты думаешь, зачем женщины обычно вступают в связь с принцами? – ответила я вопросом на вопрос. – Разумеется, чтобы что-то от них получить.
   – Я тебе не верю, – скривилась Мейбл.
   – Наконец-то мы с тобой в чем-то совпадаем, – поддержал ее Юджин.
   – Ты хочешь сказать, – Мейбл сверлила меня недоверчивым взглядом, – что спишь с ним, как обычная продажная женщина?
   Я неопределенно пожала плечами:
   – Давай не будем навешивать ярлыки. Каждого человека можно купить, весь вопрос в том, за что, – своевременно припомнила я рассуждения принца.
   – Глупости, – фыркнул Юджин.
   – Как сказать. Допустим, Рауль пообещал мне что-то, от чего я не смогла отказаться.
   – Например, что? – насмешливо спросил Юджин.
   – Ну… например, дельфина.
   – Какого еще дельфина? – Юджин опешил примерно так же, как в свое время его высочество.
   – Самого обыкновенного. Серого дельфина, афалину или, на худой конец, белуху.
   – Ты хочешь сказать, что отдалась принцу за дельфина? – Юноша хмыкнул.
   – А если и так, то что? – с вызовом спросила я. – Это же лучше, чем наоборот!
   – По-моему, ты кривишь душой, – заявила Мейбл.
   – Совершенно верно, – поддержал ее Юджин. – Нет у нее никаких отношений с принцем.
   – Как это нет? – отмахнулась Мейбл. – Есть, конечно, об этом все знают. Она была на королевской трапезе! Он не привел бы ее туда просто так.
   – Тогда чему ты не веришь?
   – Тому, что она делает это в корыстных целях. Знаешь, что я думаю? – обратилась ко мне камеристка. – Я думаю, ты по-настоящему в него влюблена, но только стесняешься в этом признаться.
   – В кого, в принца?! – изумилась я.
   – В него самого, – убежденно подтвердила девушка. – А что тут такого? – добавила она, без труда выдерживая скептический взгляд Юджина. – Он, между прочим, красавчик. Вообще в такого, как он, очень легко влюбиться.
   – Но он же принц! – простонал Юджин.
   – Ну и что, что принц? – пожала плечами камеристка. – Принц – он что же, не человек?
   – Да, но мы возвращаемся к тому, с чего начали, – отозвался Юджин. – Отношения с принцем совершенно бесперспективны по определению.
   – Это смотря к каким перспективам стремиться, – уточнила я. – Замужество тут не светит, это понятно. А вот если, например, графский титул для брата…
   – У тебя нет брата, – напомнил Юджин.
   – Ну какая разница, тогда для мужа.
   – И мужа у тебя тоже нет.
   – Да? Какая досада. Не для кого выбить титул… Ну а может, я просто хочу норковую шубку или бриллиантовое ожерелье.
   – Для тебя мелковато.
   – Между прочим, ты, Юджин, не прав, – вмешалась Мейбл. – Насчет бесперспективности отношений. Это, конечно, редкость, но иногда отношения с принцами у женщин более низкого круга бывали очень даже серьезными. Книжки надо читать.
   – Женские романы, что ли? – презрительно скривился Юджин.
   – Нет, учебники истории, – возразила девушка. – В некоторых случаях фаворитки становились вполне постоянными спутницами жизни и имели немалое влияние при дворе. И я слышала как минимум о двух историях, закончившихся свадьбой. Например, в одном из соседних государств принц совсем недавно женился на кухарке! Ни больше ни меньше. Правда, она оказалась в родстве с феями.
   – Ну, у меня в роду фей не было, так что до свадьбы дело не дойдет, – подытожила я.
   – Да ладно, хватит морочить нам голову, – отмахнулся Юджин. – Нет у тебя никакого романа с принцем. Готов поспорить на все что угодно.
   – Романа нет, – согласилась я. – Только постель.
   Принимать спор я по понятным причинам не торопилась.
   – Врешь.
   – Хорошо, тогда скажи, что я делаю в покоях принца каждый вечер?
   – Понятия не имею.
   – Юджин еще не пережил подростковый возраст, – усмехнулась Мейбл. – Он даже не знает, что делают женщина и мужчина, оставаясь вдвоем в опочивальне.
   – Хорошо, – не сдавался Юджин, – тогда скажи-ка мне, Айрин, на каком плече у принца шрам?
   – А у него что, есть шрам на плече? – с любопытством спросила я и тут же прикусила язык.
   Юджин смотрел на меня с самодовольством победителя.
   – А сам-то ты откуда знаешь про шрам? – перешла в нападение я. – Ты что – с принцем в баню ходил?
   – Знаю, и все. Морис как-то проговорился, принц с ним фехтует время от времени. А ты от ответа-то не увиливай!
   Черт бы побрал Юджина с его прозорливостью. Хоть бы не болтал о своих выводах при посторонних. А то отправят меня в подвалы за разглашение, и это при том, что я честно держала язык за зубами!
   – А я и не увиливаю, – защищалась я. – Там в опочивальне обычно темно. И вообще, зачем мне его разглядывать?
   – Юджин, прекрати ее смущать! – возмутилась Мейбл.
   – Что-то она не выглядит сильно смущенной. – Парень поднял голову и посмотрел на небо. – Черт, мне пора во дворец. Эштон буквально завалил меня работой.
   Джордж Эштон был личным секретарем его высочества.
   – В последнее время он загружает тебя все больше, – недовольно заметила Мейбл.
   – Это как-то связано со смертью Эдварда и передачей короны? – предположила я. – У вас стало больше дел, чем обычно?
   – Да нет, он просто вконец разленился, – объяснил Юджин. – Не делает почти ничего. За последнюю неделю я самостоятельно составил тексты трех указов и написал с десяток писем королям и министрам соседних стран. При том, что такими вещами секретарь обязан заниматься самолично.