Ольга Мяхар. А обещали сказку…

   А из кустов вышел хромающий Мурз и угрюмо посмотрел на нашу копошащуюся композицию.
   – Дай ему имя, и он станет тебя слушать.
   Я с трудом поняла, что это он мне. Кулак никак не хотел выниматься изо рта зомби, в голове – один мат. Ну я так не могу!
   – Я нарекаю тебя… ой… Скотина!!!
   Неожиданно зубы разжались, с меня слезли. И наступила абсолютная тишина, прерываемая только моим тяжелым дыханием. Вопросительно смотрю на кота.
   – Познакомься, – нагло улыбнулся тот, – это теперь твоя скотина. Ты рад?
   – Очень, – тихо ответил мертвец и встал, глядя на меня более чем разумными глазами и вытирая с подбородка кровь.
   Мне стало плохо. Опять. Да что ж это за сказка-то такая?!
 
   Треск костра немного успокаивал перенесшие инфаркт нервы. Я уже не вздрагивала от всего подряд и умудрялась не смеяться, как идиотка. Успокоиться совсем, естественно, не получалось. Столько всего навалилось: смена пола, мира, окружения. Короче, всего. А тут еще и этот охотничек на вампиров сидит рядом, смотрит, как на больную беременную крысу, и явно не прочь добить из жалости.
   – Э-э-э… ну-с, начнем, пожалуй, с твоего имени.
   – Переименовывать нельзя – перестанет слушаться и съест.
   Угрюмо кошусь на лежащего на моих коленях котенка, щурящегося на пламя костра.
   – Ладно. Но ведь сокращать-то можно? – Ленивый взмах хвоста. Я задумалась. – Тогда будешь зваться просто… Котус. Согласен?
   – Да.
   И голос какой-то безжизненный. Морщусь, пихая пальцем кота. Палец укусили, заставляя шипеть от боли.
   – Ну чего еще?
   – Он так и будет мне дакать каждый раз?
   – А как же. Он теперь твой раб. Ты ведь счастлив?
   – Безмерно.
   Угрюмо смотрю на сидящего рядом мужчину. А хотя…
   – Поцелуй меня.
   Непередаваемое выражение черных глаз и тихий «ик» котенка. А в следующее мгновение меня уже берут за плечи и… и фаербол сносит мужчину моей мечты куда-то в дерево. Дерево падает, я – душу кота, испуганно глядя в темноту.
   – Пусти! – Полузадушенный зверь выдирается из рук.
   – Ты зачем?!
   – Офонарел? Ты мужчина! Тебе нельзя! Да меня твоя сестра закопает заживо, если узнает, что ее брат…
   – Я МАРИНА!!!
   Стон кота.
   Плюнув, отбрасываю его в сторону и иду искать Котуса. Тот как раз вылез из развороченных им и деревом кустов и пытается выпрямиться, но так, чтобы не доломать ребра.
   – Больно?
   На меня смотрят так, словно я эти ребра лично выдираю, участливо заглядывая в глаза.
   – Иди сюда, – с трудом поднимаясь из щепок.
   – Зачем?
   – Поцелую.
   Я аж покраснел.
   – Убью, – мрачно. Из-за спины. Не уточняя кого.
   Хочется плакать от досады. И надо было этой фее засунуть меня именно в это тело? Найду и… даже не знаю, что с ней сделаю.
   – Ладно, это была… проверка. Которую ты прошел… Так что приказ отменяется, пошли к костру.
   И я мрачно шагаю обратно, понимая, что жизнь кончена, так и не начавшись.
 
   Сидим. Молчим.
   Переживаю.
   Котенок дрыхнет на коленях, а темы для разговора – все сплошь банальные и скучные. Очень не хватает постели, ванны и туалета. Но говорить об ужасе замены туалетной бумаги колючими листиками как-то не тянет.
   – Ты вообще как? – Ну не могу я молчать, и все тут.
   На меня мрачно смотрят.
   – Ну-у… может, у тебя что болит? Может, хочешь поговорить об этом…
   Взгляд из мрачного становится угрожающим. Я поняла, что психолог из меня, как из таракана бабочка. Вроде бы тоже с крыльями, но не то.
   – Еще вчера я охотился и убивал тех, кем стал сегодня. А сейчас я мертв, у меня есть хозяин, и мне постоянно хочется его крови… я просто сча-астлив. – Его глаза напугали бы даже гризли.
   Неуверенно киваю, стараясь незаметно отползти от него подальше. На коленях закопошился Мурз, недовольный передвижениями.
   – Ну… и хорошо.
   У мужчины дернулось веко.
   – Поверь, бывает и хуже.
   – Например? – Голос пробирает до костей. Мне почему-то не верят.
   – Например, я, к примеру, еще вчера была девушкой, а не парнем. И жила в другом мире, вовсе не мечтая о глотке крови на обед.
   Недоверие.
   Я хмурюсь и, отвернувшись, ложусь на холодную жесткую землю, пытаясь устроиться поудобнее. Если будут проблемы с почками, сказка получится – веселее некуда.
   – Это правда?
   Уже закрывая глаза, мрачно улыбаюсь:
   – А зачем мне врать? Ты теперь мой раб. Лгать нет смысла.
   Больше он ничего не сказал. А я провалилась в тяжелое и очень насыщенное подобие сна, издевавшееся надо мной вплоть до рассвета.

Глава 5

   Вы любите лес? Я ненавижу. Сильно, прицельно и до дрожи в коленях. Везде деревья. Куда идти – никто не знает. Мох на стволах растет не только на севере, но и на юге, западе и востоке, если таковые имеются. Еды нет, воды нет (откуда я знаю, где там ручей течет?), холодно, неуютно и совершенно непонятно, когда все это кончится. Да еще и корни эти под ногами, о которые постоянно спотыкаешься. Я уже молчу о кустарниках, комарах, злых зайцах, избегающих надолго показываться мне на глаза, и… и все. По-моему, причин более чем достаточно, чтобы не любить лес.
   – Вирх, я гриб нашел!
   Останавливаюсь и хмуро смотрю на сидящего под деревом рыжего котенка, гордо тыкающего лапкой во что-то бледно-зеленое, с синими пятнами и дырявой покосившейся шляпкой. Валяющийся рядом скелетик убедительно не рекомендует доедать начатое.
   – Нет.
   Мурз сник.
   – Опять поганка, да? – И голос такой жалостливый.
   Мысль о том, что меня банально хотят отравить, – конвульсирует в объятиях совести.
   – Пошли.
   – Я зайца поймал. – Котус выходит, будто из ниоткуда, и сует мне под нос что-то большое, трепыхающееся и очень напуганное.
   – Заяц! – Котенок уже карабкается мне на руки по штанине. Отдираю его за шкирку и сажаю на плечо. Добыча интересует нас обоих.
   – Приготовить сумеешь? – С надеждой смотрю на Котуса.
   – Да. – В глазах оттенок удивления.
   Довольно улыбаюсь, сбрасывая мешок на землю.
   – Так готовь.
   – А ты не…
   – А я не. И вообще ты – мой раб, так что давай, найди воду и…
   – Но ведь мы уже полчаса бродим вокруг озера, – взвешенно и спокойно.
   Удивленно смотрю на Мурза, даже и не зная, что сказать. Но он вроде бы тоже удивлен. Ясно, я тут не одна такая – со сломанным джи-пи-эр-эс в мозгах. Киваю охотнику:
   – Веди.
   И еще через тридцать метров среди деревьев действительно впервые блеснула вода, и мы вышли к большому чистому озеру.
 
   Радостно вбегаю в холодную воду по колено, наклоняюсь, зачерпывая ее в пригоршню ладоней, и пью до тех пор, пока не начинаю чувствовать, как живот оттопыривает футболку. Как же хорошо, елки. Ухо с силой царапнули, и на плече повис все-таки соскользнувший с куртки котенок. Мурз с ужасом посмотрел на воду и осторожно полез ко мне на спину. Я же, усмехнувшись, беру его за хвост и с силой дергаю вниз. Когти пробороздили по плечу, послышался вой, и кот таки рухнул в озеро, окатив меня веером брызг. Довольно выпрямляюсь, чувствуя, как от холода сводит правую ногу. Вопли котенка стремительно повышают настроение, а мысль о скором позднем завтраке и вовсе доводит его до отметки глубокий плюс.
   – Вирх! – На меня посмотрели два больших злых глаза с мокрой мордочки.
   – Ты – прелесть, – улыбнулась я.
   «Прелесть» нехорошо оскалилась и что-то пробулькала. В итоге из-под ног резко ушла земля, и я тоже ухнула в воду, смыв кота и затонув у берега. Холод врезал по нервам. Выныриваю, отплевываясь и сильно ругаясь. А мимо меня с довольным видом к берегу проплыл Мурз, кося золотистым глазом…
 
   Пока мы резвились в воде, выясняя, кто кого утопит, Котус развел огонь, разделал тушку и теперь жарил нанизанные на прутья куски мяса над огнем. Так что, мокрая, усталая и замерзшая, я все же почуяла запах шашлыка и вылезла из воды к костру. Где и рухнула, стараясь лечь как можно ближе. Котенок расположился у меня на спине, парой заклинаний высушив и мою одежду, и свою шерсть. Я благодарно что-то промычала и потянулась к мясу.
   – Погоди, еще не готово. – Мурз зевнул и свернулся в клубок.
   Недовольно фыркнув, послушно убираю руку. Котус же сидит напротив и отчего-то пристально на меня смотрит.
   – Тебе чего? – хмурясь. И чувствуя, что что-то забыла.
   – Хочу есть, – угрюмо сообщил он.
   – Ешь.
   – Можно?
   Странный какой-то. Он у меня теперь и в туалет отпрашиваться будет?
   – Конечно.
   Мужчина встал, медленно приблизился, наклонился к моему лицу, и… я закрыла глаза, чтобы не спугнуть момент и чуть вытянув губки. А в следующее мгновение шею пронзила острая боль, и этот гад захлюпал моей кровью!
   – У-у-у!..
   Он оторвался от раны и удивленно посмотрел на лежащую на земле жертву, зажимающую рот кулаком, дабы не заорать.
   – Ты чего?
   Я открыла глаза и заткнулась. Только сейчас до меня начал доходить весь ужас ситуации.
   Я села. Котенок упал на землю и обиженно взвыл.
   – Ты… – откашлявшись и зажимая шею рукой, – без крови не можешь?
   Он стиснул зубы и мрачно улыбнулся.
   – Твоя кровь для меня теперь лучше любого зелья. Готов пить литрами, а голод доводит до помешательства.
   Я с ужасом вспомнила, сколько всего у меня литров крови. По-моему, где-то четыре. Так, стоп, а почему литрами? А как же пара капель – и все супер?
   – Мурз, – я повернулась к котенку, тыча в Котуса пальцем, – что делать?
   Он скептически на меня посмотрел.
   – Ну есть два выхода. Первый: ты его держишь на строгой диете. – Мы с Котусом одинаково поморщились. – И второй: ты даешь ему полную свободу.
   – И каковы минусы второго варианта?
   – Для тебя? Потеря раба. Для него – возможность пить кровь любого человека, заходясь в судорогах от кайфа.
   Я посмотрела на Котуса. Тот осмысливал новую информацию.
   – Освободи меня, – хрипло, но уверенно, – хочу умереть.
   – Поздравляю, ты мертв, – желчно ответил котенок и пошел за новым кусочком мяса.
   Недоверие в глазах раба.
   – Да?
   – Уж поверь, я-то в этом разбираюсь. – Мурз радостно вытаскивал из общей кучки кусок мяса побольше.
   Я уверенно кивнула в ответ на вопросительный взгляд Котуса.
   – Но ты же ешь мясо. – На меня смотрели чуть ли не обвиняюще.
   – Я вчера дракона убил, после чего напился его крови и теперь весь такой особенный. – Так, хорош думать о себе в женском роде, в конце концов, это может быть навсегда, так что надо привыкать к новому телу. А то не пойми чего получается.
   Котус вздохнул и прикрыл глаза.
   – Значит, мне, чтобы стать снова… не уродом, – я молчал, мужику и так тяжело – не буду лезть, – надо найти дракона, убить его и выпить крови?
   – Не позже чем через два часа после смерти, – отвлекся от мяса котенок.
   – Пошли! – кивнул Котус и решительно встал.
   Я скептически выгнул дугой бровь и остался сидеть на месте. На меня недовольно посмотрели.
   – А кто тебе сказал, что я тебя освобожу?
   – Предпочитаешь подкармливать собственной кровью? У меня отменный аппетит.
   Я хмыкнул и вопросительно взглянул на котенка. Мурз ел и отвлекаться явно не собирался. Гм… О, опять решения мне принимать.
   – Ладно. – Тяжело вздыхаю, понимая, что делаю глупость. Котус напряженно смотрит на меня, застыв, как изваяние. – Короче, ты свободен. Можешь идти.
   Теперь уже оба смотрим на Мурза. Котенок продолжает есть.
   – Мурз!!! – хором.
   Судорожный кашель, тихая ругань.
   – Чего? – прохрипел он, отодвигая лапкой мясо.
   – Он свободен?
   Котус, казалось, даже не дышал.
   – Да, а что, так не ясно?
   Я выдохнул и усмехнулся. Отлично, одной проблемой меньше. Шея все еще болит, но раны заживают на удивление быстро.
   – Что ж, тогда прощай, – кивнул я, поворачиваясь к Котусу.
   Но тут в сердце вошел широкий серебряный клинок. А я… взглянул в его глаза, улыбнулся, чувствуя, как кровь хлещет из легких в горло, заполняя рот.
   Действительно. И как я мог забыть… мы ведь враги.
   – Извиняться не буду, – шепнул он, резко дернув нож вверх и вправо, ломая ребра и снова распарывая сердце.
   Твою ж…
   Огненный шар врезался в кота и снес его с меня. Я повернулся, кашляя кровью и пытаясь выдернуть трясущейся рукой клинок.
   – Не шевелись. – Что-то пушистое прошлось по щеке. Нож выпал сам, а в груди медленно начало нарастать горячее жжение. Я застонал и попытался отодвинуться. – Потерпи, осталось немного.
   Стиснув зубы, закрываю глаза. Больно.
   – Все. Шрам потом пройдет. Эй, ты меня слышишь?
   Неуверенно открываю глаза, пытаясь сфокусировать взгляд и понимая, что мне больше не больно. Мурз хмыкает.
   – Где он? – хрипло, не спеша садиться или вставать.
   – Не переживай. После такого он еще не скоро оправится. Хочешь, добью?
   – Не… – Кашель пробивается наружу, заставляя согнуться и кое-как сесть. Грудь все-таки побаливает, не решаясь так просто забыть недавний разрыв сердца и аорты. – Не надо.
   – Тогда он тебя добьет, – просветил Мурз, внимательно за мной наблюдая.
   Кое-как встаю. Качнулся, чуть не рухнул, но упрямо пошел к кустам, в которых валялся еще не пришедший в сознание вампир.
   – Скажи, – не оборачиваясь, – а почему у него были клыки до обращения?
   – Заметил? – Голос явно довольный, чувствую себя двоечником, умудрившимся сдать тест на «пять». – В этом мире охотники произошли от вампиров. Но ненавидят их за это почему-то еще больше. Для них стать снова одним из детей ночи – хуже смерти, бесчестья и позора, в одном флаконе. Так что ты, можно сказать, очень качественно ему нагадил. Уж прости, но такое не забывается.
   – Мог бы и предупредить перед тем, как я дал ему свободу.
   Мурз только фыркнул. Да я и сам понимал, что глупость сморозил. Наивность уже давно плюнула на меня и смылась к другим деткам. Но это не мешает мне прокалываться снова и снова. Я неожиданно весело усмехнулся и возложил руки на валяющееся в отрубе тело. У моего желания было одно условие: у сказки должен быть счастливый конец. А это значит, что герой как минимум доживет до ее конца и будет там чем-то сильно осчастливлен. И вряд ли этим «чем-то» будет смерть от руки Котуса. Так что…
   – Ты идиот? – обреченно, из-за спины.
   Я же – уже лечу охотника, против всякой логики и здравого смысла.
   – Он мне нравится. Мы явно подружимся.
   Тяжелый стон несчастного Мурза был мне ответом.
 
   Охотник почему-то совсем не был счастлив спасению. Но, взглянув на Мурза и взвесив все «за» и «против», решил пока не возникать.
   – Знаешь, в каком направлении ближайший город?
   На меня хмуро взглянули, но он все-таки утвердительно кивнул. Я его специально недолечил, да еще и ножи забрал, нагло повесив их себе на пояс.
   – Отлично, вот и покажешь тогда дорогу. А там разойдемся.
   – Я до тебя все равно доберусь. – Голос спокойный, но в глазах – целое море ненависти.
   Странно, что я смог не заметить такое раньше. Хотя… хороший охотник на разумную дичь просто обязан уметь качественно притворяться. Сумел же он меня убедить дать ему свободу, так что и убить сможет, если что. Только вот я… верю в хороший конец этой сказки, и все тут.
   Улыбка нагло вылезла на лицо, я с интересом смотрел в его черные, переливающиеся, подобно ртути, глаза. Он нахмурился и отвернулся. Правильно, с такими психами, как я, говорить не о чем.
   А посему надо идти.
 
   Сборы заняли не больше двух минут. Я взял на руки Мурза, сунув в карман куртки остатки мяса (куртку жаль, но голодать больше не хочется), и пошел следом за хромающим охотником. Кстати, его зовут Хорт. Котусом он называть себя больше настоятельно не рекомендовал.
   Что ж, мне в общем-то все равно.

Глава 6

   Шли долго. Хорт сказал, что к вечеру, если не будем останавливаться, успеем выйти из леса. А там уже рукой подать до главного тракта и одной из гостиниц, в которой можно заночевать.
   Больше он ничего не говорил. Шел впереди, прижимая левую руку к боку и подволакивая ногу. Вспоминаю, что специально недолечил его до конца, опасаясь продолжения мести. Но даже так – еле за ним поспеваю. Длинные ноги постоянно запинаются о корни, а дыхание довольно быстро перестало быть спокойным и ровным. Захотелось куда-нибудь рухнуть и немного отдохнуть, но сказать это Хорту я не мог. Одно дело, когда ноет симпатичная девчонка, с которой все парни носятся как курица с яйцом и совсем другое, когда скулит заклятый враг, выглядящий здоровее тебя. Из глубин уже час как пустого желудка вылезла щуплая гордость и обиженно обосновалась в груди, мешая ныть и просить снизить темп. Ну его, если уж он хромой так прыгает, то я и подавно выдержу.
   А хотя…
   – Мурз. Му-урз.
   – У?
   – Дай немного силы, а.
   – У-у.
   То есть нет, что ли?
   – Умираю, – доверительный шепот на пушистое ухо.
   А эта зараза даже глаза не открыла.
   – Как упадешь – подумаю.
   Я скрипнул зубами.
   – Сейчас ведь брошу здесь, и добирайся сам как знаешь.
   – Не бросишь.
   Чуть не споткнулся, взвыв от боли в ушибленной ноге и угрюмо уставившись на котенка.
   – Ты подобрел, Вирх. Раньше бы бросил, а теперь нет. И вообще, не мешай мне спать. Я, если ты забыл, недавно тебе жизнь спас. Дважды. Так что будь добр – помолчи и дай отдохнуть.
   Хотелось завыть. А спина Хорта уже мелькала далеко впереди, рискуя скрыться из виду. Пришлось прибавить ходу, проклиная все на свете и в первую очередь этот лес!
 
   Где-то на двадцатом километре я все-таки упал. Впрочем, тут же встал и снова рухнул. Котенок выбрался у меня из-за пазухи и отошел подальше, недовольно созерцая мое изможденное лицо.
   – Тебе не стыдно?
   Я стонал от наслаждения: ноги наконец-то могли расслабиться. Правую вообще, по-моему, судорогой свело.
   Организм отдал все силы на недавнюю регенерацию, так что и пройденные двадцать уже были чудом.
   – Нет.
   – Вставай, а то потеряешь Хорта.
   Я закрыл глаза и попытался расслабиться. Подумаешь, не очень-то он мне и нужен.
   – И всю жизнь будешь ходить по этому лесу.
   Мой стон разжалобил бы и мертвого. Хотя… не факт.
   – Что случилось?
   Мы с Мурзом ошарашенно смотрим на стоящего неподалеку Хорта.
   – Умираю. Добей, – вежливо попросил я.
   – Только попробуй, – мрачно вставил Мурз.
   Хорт посмотрел на меня, на Мурза и… сел, прислонившись спиной к дереву. Прикрыв глаза, он откинул голову назад и затих. Я тоже закрыл глаза. Страшно хотелось спать. Несчастный организм пытался любыми способами заставить меня успокоиться, пока моя бешеная деятельность не довела кое-как восстановившееся сердце до инфаркта. А вот интересно, у вампиров бывают инфаркты? Или я снова стану уникальным…
 
   И все-таки я уснул. А точнее, отрубился. Когда пришел в себя – уже был вечер. Хорт так и сидел у дерева, положив руку на согнутую в колене ногу и пристально глядя на меня.
   – Нравлюсь? – Усмешка открыла белизну клыков.
   Он молча встал.
   – Придется идти ночью. Темнеет здесь быстро. Идешь?
   – А тебе это важно?
   – Однажды мне снова подвернется удобный случай убить тебя. Не хочу терять шанс.
   Я кивнул и поднялся, подхватывая мявкнувшего котенка на руки.
   – Пошли.
   И мы снова бодро похромали сквозь заросли в наступающую темноту. Где-то вдалеке завыли волки. Наверное, волки. Не хочется думать, кто это мог бы быть еще. Но Хорт не сменил темп, так что и я временно расслабился. Над головой, пару раз вскрикнув, пролетело что-то большое и пернатое, а под ногами шмыгали мыши, спеша укрыться на ночь от выспавшихся за день хищников. Зеваю, оглядываясь по сторонам и начиная потихоньку скучать. Лес… если не знать, куда смотреть, – очень скучное место. Н-да.
 
   – А знаешь, – обосновываясь у меня на руках, протянул Мурз, – со стороны вы и впрямь смотритесь, как двое заклятых друзей.
   – «Заклятых» – это ты хорошо сказал, по-книжному, – кивнул я, разглядывая спину идущего впереди Хорта. – И поверь, если не мужем, то другом-то он мне будет точно.
   Мурз застыл на руках пушистым столбиком. В его глазах явно читался ужас и осознание того факта, что я не шутил.
   – Надо будет поговорить с твоей сестрой. Тебе явно давно пора жениться, – пробормотал он.
   А вот тут уже заклинило меня. Жениться? Мне?! Н-да-а. Если это и есть счастливый конец сказки, то я точно повешусь.
   – Не надо.
   Мурз угрюмо на меня покосился.
   – Надо! – прозвучало как приговор.
   – Я… сам!
   – Что – сам? – удивленно.
   – Все сам.
   Шок в глазах котенка.
   – Как… совсем все?
   Я очнулся и посмотрел на Мурза.
   – А ты о чем?
   Облегченный вздох зверька:
   – Нет, нет. Все нормально.
   Я кивнул и постарался догнать опять ушедшего далеко вперед охотника.
   – А жениться тебе все равно придется.
   Не рассчитав скорость, чуть не врезался в дерево, с трудом увернувшись и таки вляпавшись в колючий кустарник.
   – Мурз! Давай не сейчас.
   – Угу.
   У-у-у… Ладно. Блин, опять Хорт куда-то делся! А, вон он. Надо догнать, а с остальным разберусь позже.

Глава 7

   Низкий заунывный вой прервал довольно грустные мысли о собственном бедственном положении. Лес и не думал становиться светлее или приятнее. Ветер ерошил волосы, болела пятка, да и, в общем и в целом, я очень сильно устал. А тут еще котенок довольно нагло разлегся на моих руках и спит, сопя в две дырки. Задумчиво смотрю на Хорта… вот было бы здорово, если бы он меня вот так нес.
   Ну, к примеру, я – умираю: вся в крови, погрызена дикими животными… крепко сжимаю зубы, дабы не проронить ни звука, молча перенося страшную боль. А он самоотверженно тащит мое тело, на лице читается крайняя степень отчаяния. А из черных глаз по щекам катятся скупые слезы боли. Да, кстати, – при этом он еще успевает признаться мне в любви… в стихах… и уверяет, что сам умрет, если не дотащит любимую до ближайшей деревни.
   Мм… класс! Хотя… если смотреть со стороны: один мужик тащит второго и рыдает…
   Нет, не айс. Бли-ин.
   И снова вой. Хорт остановился. Котенок приоткрыл правый глаз, я – врезалась в спину охотника.
   – Мм… Прости.
   – Тихо.
   Замираю и чутко вслушиваюсь в приближающийся вой, стараясь сделать умный вид.
   – Слышишь?
   – Нет. Оглох.
   Смотрят вопросительно, чуть сощурив глаза.
   Так. Не время язвить. Я – крутой парень.
   Выпрямляюсь, чуть выпуская клыки и принюхиваясь непонятно к чему. Хмуро киваю.
   – Слышу. – По-моему, выгляжу круто.
   – Это доры.
   На всякий случай состроил еще более умный вид.
   – И что будем делать?
   Вой приближается. Уже слышу, что звук доносится с нескольких сторон сразу.
   – Если бы я был один, то убежал.
   …Неужели он заботится обо мне? Краснею и отворачиваюсь, чувствуя, как заходится сердце в груди.
   – Ты, – стараясь не заикаться, – за меня не волнуйся. Я могу за себя…
   – Нет, – твердо и холодно, – право убить тебя принадлежит только мне, а потому…
   Мучительно пытаюсь сглотнуть. Челюсть отвисла, румянец прошел. Котенок хихикает, наблюдая за изменениями на моей физиономии и явно обо всем догадываясь. Скинула его на землю. Возмущенный «мяв» заглушил конец фразы.
   – Я сказал, лезь на дерево!
   – А? Что?
   Смотрю на палец охотника, тычущий в ближайшую сосну. Соображаю, что он имеет в виду, и осознаю, что лезть почему-то не хочется. Более того, я начинаю злиться. Страх, только что пульсировавший в груди, словно плавится в ярость. Чужую, непонятную и поднимающуюся из глубины тяжелым горячим комом, затапливающим мысли и разум. Я чувствую, что перестаю контролировать тело, и меня словно оттесняют куда-то назад, в темноту. А чужой, холодный и более древний разум спокойно обустраивается на привычном месте, мрачно оскалившись в жуткой улыбке.
   – Не смотри на меня свысока, охотник. – Глаза сужены, в голосе пробивается рычание, а когти мерцают в лунном свете, подобно клинкам.
   Он усмехается и кивает в ответ:
   – Хорошо. Но не…
   Выпрыгивают. Из кустов, и сразу целая стая. Один из них бежит к коту, разинув слюнявую пасть и полыхая светом бешеных глаз.
   Сделать шаг навстречу, вырвать Мурза из-под клыков и вмазать когтями по морде, с наслаждением погружая их в мертвую плоть.
   «Доры… – воскресшие трупы волков», – вспыхивает в памяти кусочек знания. Разворачиваюсь и пинаю вторую шавку, чувствуя, как третья врезается в грудь, сбивая с ног и вонзая зубы в шею. Больно. Очень…
   Зашвыриваю котенка на ближайшую ветку, впиваюсь зубами в вонючую холку и почти раздираю пасть собственными руками. Сила, мощь и ярость. Сейчас все это во мне – сводит с ума и поднимается огромной волной из глубины, сжигая мысли и душу. И это сводит с ума. Уже сам иду к ним, разрывая когтями, не различающими разницу между плотью и костью. Чувствуя смрад и вонь гнилой крови, стекающей по виску, щеке. И улыбаюсь – холодно и зло, оборачиваясь к следующей жертве и желая… больше.
 
   Стою посреди груды искореженных тел и медленно стряхиваю капли крови с когтей на траву. За спиной раздается яростный визг вперемешку с рычанием.
   Оглядываюсь. Одна из тварей прижала охотника к дереву, две другие вцепились в руки, плотно фиксируя. С интересом за ними наблюдаю. Такое смутное чувство, словно я что-то упустил. Врезаю сапогом в живот очередной шавки, хмурюсь. Что?
   Клинки! Я же отобрал их у него. Хм. А может, возвращать и не стоит? Он – враг. Зачем мне помогать врагу? Шавки уже не нападают на меня. Стоят полукругом, удивленно принюхиваясь к меняющемуся запаху существа, только что пахнувшего почти человеком.