Ольга Яралек. Сказки комнатных растений

Ольга Яралек
Сказки комнатных растений

Глава 1
Бабушкина плакса

   Мои родители уехали в командировку на целый год. Так я оказалась у бабушки с дедушкой в Питере. Тогда я даже представить не могла, как мне у них понравится! А началось всё так…
   — Кушай, Алина, — сказала бабушка, поставив передо мной тарелку горохового супа, — а я пойду цветы полью.
   Я ела суп и смотрела, как бабушка поливает цветы. Вообще — то я к комнатным растениям равнодушна. С ними много возни, а это мне не нравится. У бабушки столько растений! Горшки с цветами стоят на подоконниках, на полках, на шкафах и на полу. Ну, как в теплице! Бабушка их очень любит: протирает им листья, сбрызгивает водой, пересаживает и даже разговаривает с ними. Вот только одно мне непонятно: если она их так любит, то почему не кормит?
   — Баб! Бабуля!
   — Что тебе?
   — А ты почему растениям пить даёшь, а есть — нет?
   — Что за глупость? — ответила бабушка и ушла с лейкой в другую комнату.
   «Почему глупость?» — подумала я, булькая ложкой в супе. — «Ну, допустим, котлеты с лапшой им давать не нужно. Не смогут они их пережевать. Нечем. А вот суп… Суп должен им понравиться!»
 

 
   Я вышла из-за стола и подбежала к самому большому бабушкиному растению — нашей монстре! Её почти так и зовут — монстера! Чудное название! Хотя, конечно, не чуднее, чем аспарагус Спренгери или какая— нибудь аспидистра Элациор (у бабушки все горшки с растениями подписаны). Монстеру я люблю, это мой друг. Она удивительная! Во— первых, занимает половину бабушкиной кухни. Во-вторых, у неё листья дырявые. Да-да! Мало того, что огромные, и под одним из них могут поместиться сразу две моих головы (если бы их у меня было две), так ещё и дырявые! Когда я её увидела, всё удивлялась, кто же мог вырезать в листьях ровные овальные дырочки? Меня осенила идея: я побежала за ножницами и, пока никто не видел, попыталась вырезать такие же отверстия в листьях кордилины. Получилось плохо, лист рвался, к тому же вошла бабушка… А ещё у монстеры множество усов! Они висят в воздухе. Вроде бы, монстера — это она, а усы есть! Короче, монстра! А подружились мы с ней вот как. Я выскочила раздетой во двор, а бабушка сказала, что больше не хочет меня видеть, потому что я её не слушаюсь и не одеваюсь, а должен быть дождь. Если я промокну и заболею, лечить меня она не будет! Я заплакала и уселась под широкими листьями монстеры. Я плакала, плакала и тут…
   — Кап! Кап! Кап! Кап!
   Монстера стала плакать вместе со мной! Я так удивилась, что перестала реветь и побежала рассказывать обо всём бабушке.
   — Ну, что тебе сказать! Наверное, она тебя пожалела так сильно, что сама расстроилась. Она твой друг.
   С тех пор я дружу с монстерой и правильно выговариваю её название.
   — Вот тебе супчик, поешь! — сказала я, забираясь под широкие листья и пробираясь к кадке. Только я собралась опрокинуть тарелку, как …
   — Не выливай супчик, Алиночка! — послышался приглушённый голос.
   Я быстро повернулась назад! Нет, не бабушка. Тогда кто? От страха я онемела.
   — Кто это говорит? — пропищал другой голосок совсем рядом.
   — Я, Монстера.
   Тарелка в моих руках дрогнула.
   — Эй ты! Не урони меня!
   На самом краю тарелки сидела, как мне показалось, очень знакомая девочка.
   — Чего смотришь? Давно не виделись!
   — Ты кто?
   — Твоя Глупость, разумеется! — ответила девочка, взлохмачивая волосы на голове. — Выливай суп и посмотрим, что будет!
   — Не выливай, Алиночка. Мне ничего, кроме водички не нужно! — взмолилась Монстера. — Всё питание я беру из земли, а бабушка хорошо её удобряет минеральными веществами.
   — Это как пищевые добавки? — уточнила я.
   — Считай пищевыми, только для растений они минеральными веществами называются.
   — То-то ты вся дырявая от своих добавок! — зазвенел голосок Глупости. Она зацепилась руками за ус Монстеры и раскачивалась на нём. — А эти верёвки мне нравятся!
   — Ой! Не оторви! — спохватилась я и, поставив тарелку на пол, начала ловить свою Глупость.
   Оказалось, это не так-то просто! Глупость словно перелетала с одного уса на другой, показывала мне язык и строила рожи.
   — Не надо делать мне замечаний! Я сама знаю, что ой, а что не ой!
   — Не переживай, Алиночка, такая крошечная девочка не сможет мне навредить.
   «Ты её не знаешь», — подумала я.
   Только теперь я поняла, на кого похожа Глупость. Я её каждый день в зеркале вижу…
   — Думаю, тебе понравится в моём лесу. Там можно прыгать с лианы на лиану и раскачиваться на них, как на качелях, — сказала Монстера Глупости.
   — В каком это лесу? Ты же из горшка! — Глупость захохотала, опрокинув голову назад так, что чуть не свалилась с листа, на который уже успела перебраться.
   — Ну, не всегда же я сидела в горшке! Алиночка, я приглашаю тебя в небольшое путешествие. Мне давно хотелось рассказать тебе о себе.
   — Ничего я слушать не желаю! — ответила Глупость. — Мне и знать ничего не нужно, я и так всё знаю.
   — А тебя, по-моему, никто не приглашал, — возразила я.
   — Меня не нужно никуда приглашать, я везде сама хожу! — Глупость выгнула живот, сложив руки на груди.
   — Я покажу, где живу! — сказала Монстера. — Для этого нужно нырнуть в любое отверстие моего листа.
   — Ерунда какая! — сказала Глупость, а сама быстро юркнула в отверстие.
   Как же я удивилась, когда упрямица не выскочила с обратной стороны листа!
   — Куда она делась…
   — Она уже лесу.
   — Да как же мне от неё отвязаться? — рассердилась я.
   — А что бабушка говорит?
   — Бабушка говорит, что от своей глупости не уйти. Так и буду с ней жить, пока не поумнею.
   — Твою бабушку мы все уважаем. Раз так говорит, значит, знает. Ну, что ж, идём?
   — Идём, только как же я пролезу в такую маленькую дырочку?
   — А ты пальчик опусти. Только не бойся ничего!
   Я выбрала самый большой лист и самое большое на нём отверстие, опустила палец и…
   Меня закрутило, завертело и куда-то потянуло, как в пылесос!
   Когда мелькание прекратилось, я не поверила своим глазам!
 

 
   Кругом стоял огромный лес — но не тот светлый сосновый, в который мы ходим с дедушкой по грибы. В полумраке, прорезанном нитями света, стояли гигантские деревья без сучков и веток. Их кроны смыкались где— то наверху да так, что неба не было видно! В кронах стоял туман. Между деревьями висели канаты и зелёные гирлянды, их было очень много! Так много, что они сплели все деревья между собой! Растения были везде — на земле и в небе! Листья, стебли, плоды, цветы — всё перемешалось.
   «Как же тут ходят?», — подумала я.
   — Задыхаюсь! — закричал знакомый мне голосок. — Где вы есть! Тут совершенно нечем дышать!
   «Действительно, как в бане», — подумала я.
   — Это тропический лес! — ответил громкий и раскатистый голос.
   Глупость присела от страха, а я во все глаза смотрела, как огромная сказочная «змея», обвивающая высоченное дерево, начала разматываться и спускаться вниз. Это была наша Монстера!
   — Какая ты огромная! Ты не кустик, а целое дерево! — воскликнула я.
   — Нет, Алиночка! Я не куст и не дерево, я лиана.
   — Это что разн… — Глупость замерла и закатила глаза, что-то вспоминая, — разновидность змей?
   — Так называются те из растений, которые ищут для себя опору, потому что не могут самостоятельно вертикально держать свой стебель.
   — Подумаешь, лиана какая-то! Даже стоять-то не может!
 

 
   Мне стало стыдно за свою Глупость! Ведь то, что она сейчас говорила, были мои слова! Только я не всегда успеваю их вслух произнести. И очень хорошо, что не успеваю, а то как бы это выглядело глупо со стороны. На меня иногда как найдёт! Сама себе не рада.
   — И сколько же ты метров? — поинтересовалась я, смутившись.
   — Метров 20, наверное. Нравится тебе мой лес, Алина?
   — Нравится! — воскликнула я. — Только как же по нему ходить?
   — Непролазная чаща! — возмутилась Глупость.
   — В нашем лесу без топора человек не пройдёт, — ответила Монстера. — И тот путь, который вы бы прошли в сосновом лесу за 15 минут, здесь можно преодолеть, с помощью топора, часов за семь.
   — Вот это да! — воскликнула я.
   «Бах! Бах-бах-бах-бах!» — неожиданно забарабанило всё кругом.
   — Убивают! — завопила Глупость.
   Гул, грохот, молнии! Я смотрела во все глаза и не могла понять, что случилось.
   — Это тропический ливень. Прячьтесь под мои листья, — скомандовала Монстера, накрывая нас собой.
   — Ты вся дырявая! — старалась перекричать шум дождя Глупость, но её почти не было слышно.
   Мы встали между двумя отверстиями в листе и смотрели, как вода льёт стеной. Ничего подобно я не видела! Бабушка иногда говорила про дождь, который льёт как из ведра. Я всё понять не могла, как это. Теперь поняла! На небе кто-то взял огромное бездонное ведро и перевернул его нам на голову! Всё прекратилось также быстро, как началось. Ни одной лужи! И листья почти сухие!
   — Что за волшебство такое? — изумилась я. — Вылилось столько воды! Где она?
   — Никакое не волшебство — хорошо работают сливы, — брякнула Глупость.
   — Какие сливы, мы же в лесу! — отмахнулась я. Глупость начала меня раздражать. Лезет и лезет со своими глупостями!
   — Чудес и правда никаких нет, — ответила Монстера. — Вода уже впиталась в почву и всасывается корнями, а затем будет испаряться листьями. Мы, растения, как гигантские насосы, выкачиваем воду, превращая её в пар. Видишь туман в кронах? Это и есть испарившаяся вода.
   — Твои листья почти сухие, словно и не было ливня!
   — Мой лист глянцевый, кожистый. Он скользкий и прочный. Вода скатывается с меня, даже не смачивая. К тому же, лист весь изрезан по краям и пронизан отверстиями, в которые стекает вода, падающая с громадной силой. Если мой лист станет цельным, то под тяжестью воды он сломается или ещё хуже…
   — И зачем такие лопухи отращивать! — ляпнула Глупость.
   — Если лист будет цельным, то после дождя в нём наверняка скопится вода, а в застоявшейся воде заведутся грибы и лишайники, которые сначала разрушат лист, а потом погубят весь мой организм.
   Я покраснела после такого грубого вопроса Глупости, но всё-таки тоже спросила:
   — Так зачем же тебе большой лист? С маленькими листьями не было бы столько проблем.
   — Всё правильно, но только как мне добыть свет! Посмотри, ты видишь солнце?
   — Нет, не вижу, — с сожалением ответила я.
   — И я не вижу, — вздохнула лиана. — Но чтобы жить, мне нужен свет! А света мы получаем ровно столько, сколько его попадает на лист. Чем его площадь больше, тем больше световых лучиков мы поймаем. Нам, лианам, ещё хорошо: мы можем забраться по дереву на самый верх, а там, конечно, больше света! А те, кто живут на земле, посмотри, какие у них листья!
   Лиана подняла меня высоко над землёй, только тут я обратила внимание, какие гигантские тёмно-зелёные листья меня окружали!
   Оказавшись в воздухе, Глупость подпрыгнула и повисла на одной из верёвок, свисающей откуда-то сверху.
   — Не нравится мне здесь! Верёвок понавесили!
   — Это мои корни, — сказала Монстера.
   Я чуть было не закрыла себе рот руками, так как только что собиралась узнать про свисающие корни. Только я ещё хуже Глупости, потому что называла их «усами».
   — Корни? — удивилась я. — А разве корни не в земле должны сидеть?
   — Я знаю! Это любопытные корни, которые вылезли посмотреть, что наверху делается, — сострила Глупость.
   — Чтобы ответить на этот вопрос, нужно знать, зачем растению корни, — ответила Монстера.
   — Они держат растение в земле, — предположила я.
   — Верно. Ещё корни нужны для того, чтобы всасывать воду и минеральные вещества из почвы. Это наше питание. Есть растения, которые откладывают в корни питательные вещества про запас, тогда их называют корнеплоды.
   — Не знаю таких! — отрезала Глупость.
   — Морковка, например, — ответила Монстера. — Но корни бывают и необычными, например, воздушными. Они умеют добывать воду из воздуха, такого влажного, как у нас в тропиках. А могут быть дыхательными — эти корни умеют дышать, как листья. Ходульными — тогда они служат подпорками кронам деревьев. Мои — воздушные корни, это дополнительная влага и питание. Тут Монстера заплакала.
   — Кап. Кап-кап-кап.
   — Что случилось? Ты не обиделась? — забеспокоилась я.
   — Мало здесь сырости, что ли? — съязвила Глупость.
   — Всё в порядке, Алиночка. Я, не обиделась, а так воду испаряю. Ведь воздух вокруг тёплый и влажный, выделять пар больше некуда, а корни подают воду постоянно. Вот я и придумала собирать лишнюю влагу в капельки да сбрасывать «слёзками». Но так происходит не всегда. В сухом воздухе я не «плачу». А вот перед дождём, в пасмурную погоду лучше рядом со мной не садиться. Под дождь попадёшь даже дома!
   Я покачала головой от удивления:
   — А я думала, ты из-за меня плакала! Мы с бабушкой тебя плаксой прозвали. Какая ты удивительная!
   — А теперь, как радушная хозяйка, я вас угощу.
   — Угостишь? Чем?
   — Своими плодами, конечно!
   — Какими плодами? — удивилась я. — У тебя разве бывают плоды? Мы с бабушкой даже цветков твоих не видели!
   — Это в гостях я не цвету, а дома…
   С этими словами Монстера опустила передо мной замечательный кожистый цветок нежно-лимонного цвета. Внутри цветка сидел длинный початок, который со всех стон облепили плоды-ягоды.
 

 
   — Ну, и что за кукурузу ты нам предлагаешь? — скривилась Глупость.
   Я положила в рот одну ягоду из початка.
   — Как вкусно! Словно сочный и ароматный ананас!
   Глупость тут же начала уплетать ягоды за обе щеки.
   — Спасибо тебе, Монстера, за угощение и интересный рассказ. Но, боюсь, бабушка меня обыскалась!
   — Конечно, возвращаемся, — ответила «плакса». — Опусти пальчик в отверстие моего листа.
   Всё снова закрутилось, завертелось, и я вернулась в нашу комнату под широченные листья Монстеры. Глупость стояла рядом. К сожалению, она никуда пропала.
   «Неужели мне никогда от неё не отвязаться?»
   В руках Глупость держала тонкий длинный лист.
   — Батюшки! Ты где это взяла? — закричала я. — Ты что, не знаешь, что рвать ничего нельзя?
   — Тебя не спросила! Там же и взяла, где была!
   — Это лист Драцены, моей хорошей знакомой, — вздохнула Монстера.
   — А она такая же удивительная, как и ты?
   — Думаю, ещё удивительнее: ведь в ней течёт кровь дракона…
   — Да?
   Тут дверь открылась и вошла бабушка.
   — Ты почему на полу сидишь? И суп не съела!
   Бабушка подняла с пола тарелку и лист драцены.
   — Откуда он у тебя? У нас нет такого растения.
   — Я знаю, — заговорщически подмигнула я монстере. Монстера мне не ответила. Передо мной стояло обычное домашнее растение в кадке. Глупость тоже куда-то подевалась, но этому-то я была рада.
   — Бабуля! Я теперь про монстеру столько знаю! Хочешь, расскажу?
   Бабушка смотрела на меня, приподняв очки.
   — Зачем ей воздушные корни, и почему у неё такие странные листы, и почему она плачет, и почему ей суп не нужен! — перечисляла я. — Она удивительная!
   — Да, она удивительная. Правильно. Так с латыни её название переводится, но откуда ты всё это узнала?
   — Мне Монстера рассказала, — ответила я.
   — А… Ну, если Монстера, то конечно, — с интересом взглянула на меня бабушка.
   — Про Драцену узнать бы… — пробормотала я, крутя в руках узкий лист.

Глава 2
Дерево дракона

   Сколько дней уже прошло… Я всё вокруг монстеры хожу, но ничего не происходит. То поглажу ей ус-корешок, то в отверстие листа палец просуну. Ну не происходит ничего! И всё!
   Сегодня я осталась дома одна, дедушка на работе, а бабушка пошла в магазин. Меня очень редко одну оставляют и то ненадолго. Как бабушка в магазин засобиралась, у меня сердце запрыгало! По всем сказочным правилам с главными героями приключения происходят, когда никого дома нет. Я бабушку провожаю и подпрыгиваю от нетерпения. А бабушка, как на зло, то кошелёк, то платочек, то зонтик ищет.
   — Куда это ключи мои подевались?
   — Да вот они, бабушка!
   — Ага. Спасибо. Спасибо. Так, ну веди себя хорошо…
   — Да ладно, бабуля!
   — Не ладно! Я буду скоро.
   — Хорошо, хорошо.
 

 
   Только закрылась за бабушкой дверь, как я стремглав бросилась к монстере и села рядом.
   — Привет. Почему ты не отвечаешь? — спросила я тихо.
   Тик-так. Тик-так. Тикают часы на стене.
   — Как мне снова в тропический лес-то попасть? Так интересно было… — я привалилась к кадке.
   Монстера молчала. Тогда я начала рассказывать ей, сколько интересного узнала про тропический лес. У бабушки, оказывается, много книг о комнатных растениях есть. Раньше я на них внимания не обращала, а теперь прошу, чтобы мне их читали. Многое мне непонятно: плодоножки, завязи всякие. Мне нравится слушать легенды или просто про интересные факты из жизни растений. Сколько времени прошло, не знаю, только слышу, бабушка пришла.
   «Не сработало», — вздохнула я и пошла в коридор.
   — Где ты, егоза? Ничего не натворила?
   — Не натворила, бабушка.
   — Ну и хорошо. А я, смотри, что принесла!
   Я вышла из комнаты. Гляжу, на полу в коридоре маленькая пальма стоит.
   — Баба, чудо какое! Крохотная пальмочка!
   — Нет, — отвечает бабушка. — Это не пальма, это как раз та самая драцена, про которую ты мне все уши прожужжала.
   Я удивлённо посмотрела на бабушку:
   — Баб… Ну это же пальма…
   — Ну что за глупости! — бабушка надела очки на нос. — Умела бы читать, прочитала бы. На горшке этикетка. Там написано: «Драцена окаймлённая».
   — А почему окаймлённая? А что такое окаймлённая? А могли горшок перепутать?
   — Ой-ёй-ёй! Не приставай ко мне, почемучка! Дай мне дух перевести и чаю попить. Сейчас отдохну, и пересадим её в широкий горшок. Она большая вырастет. Дай-ка я её в комнату отнесу.
   Бабушка торжественно понесла растение в комнату, а я поскакала на одной ноге следом. Когда бабушка вышла в кухню, я стала гладить «ствол» драцены.
   — Пальма, однозначно! — раздался очень знакомый голосок.
   У меня даже дух захватило! Глупость!
   — Ну, значит, точно не пальма, — захохотала я, подпрыгивая от радости. Первый раз в жизни так своей глупости обрадовалась!
   — Почему это? — обиженно выпятив губу, спросила Глупость, выглядывая из-за пучка листьев. — Вот тебе ствол. Тонковат, правда, — похлопала Глупость по одревесневевшей, похожей на змею палочке, наверху которой в разные стороны торчали длинные листики. — Вон тебе… Ой!
 

 
   Глупость упала в горшок и вся перемазалась.
   — Я не пальма! — вдруг сказал весёлый голосок. — У меня такой ствол ребристый из— за опавших листиков! В углублениях раньше крепились листья.
   — Драцена ожила! — засмеялась я. — Какое счастье!
   — Откуда ты знаешь Алиночка? — удивилась Драцена.
   — Что?
   — Что я дерево счастья?
   — Да? Я не знала. Просто случайно сказала!
   — Счастья… С чего бы это? То дерево дракона, то дерево счастья. Остановитесь на чём— нибудь одном, — скривилась Глупость.
   — О! Я расскажу вам удивительную историю, и вы узнаете, почему меня так по— разному называют! Но сначала оторвите мои листочки. По одному, самому нижнему.
   — А тебе не будет больно? — спросила я.
   — Не будет.
   Как только лист оказался в моих руках, всё закрутилось, завертелось и понеслось в огромную воронку! Но теперь я знала, чем закончится мой полёт!
 

 
   Ещё не открыв глаза, я сразу поняла, что нахожусь в тропическом лесу! Вдыхая вязкий, влажный воздух, наполненный неизвестными мне ароматами, я мысленно представила зелёный сумрак, туман и пронизывающие толщу листвы лучи света. Как замечательно! И открыла глаза.
   Ой-ёй-ёй! Как интересно! Где же это я сижу? Похоже, очень высоко, но в зарослях целого моря остроконечных листьев! Им нет конца!
   Огромная бабочка с ярко — синими крыльями пролетела мимо меня. От взмаха её крыла меня качнуло!
   — Ого-го! — воскликнула я.
   — Высоко? — весело спросила Драцена.
   — Не высоко! Где это видно, что высоко? — раздался знакомый вредный голосок. — Вон сколько деревьев вокруг, и все выше нас!
   — Конечно, высоко! Сколько метров над землёй?
   — Ну, я тоже не маленькая! Двадцать метров!
   — Да? — задохнулась я. — Это что же, как дом?
   — Как пятиэтажный дом! — гордо сказала Драцена.
   — Я на крыше пятиэтажного дома! А ведь руками тебя тоже не обхватить! — оглядываясь кругом и не находя конца бескрайнему полю зелёных листьев, сказала я.
   — Охота была руки пачкать, — закинув ногу на ногу, произнесла Глупость, покачиваясь на листе.
   — Вы на самом верху моей кроны.
   — На короне? — переспросила Глупость.
   — Считай, на короне! Крона украшает дерево своей пышной листвой, как корона.
   — Драцена! Ты обещала рассказать свою историю! — напомнила я.
   Листья затрепетали, и Драцена начала свой рассказ:
   — Много столетий назад жила на земле прекрасная девушка и смелый юноша. Они любили друг друга тайно! Почему? Потому что девушка была дочерью Верховного Жреца. А по старым традициям их страны дочь Верховного Жреца не могла выйти замуж за простого воина. Но любовь молодых людей была так сильна, что воин решил просить руки у отца любимой. Верховный Жрец разгневался, ведь он был хранителем древних традиций, но не показал вида. Он взял сухую палку, приготовленную для растопки жертвенного костра, и воткнул её в землю.
 

 
   — Поливай палку пять дней. Если на ней появится хоть один зелёный листок, отдам тебе в жены свою дочь. Но если через пять дней палка не оживет, тебя убьют.
   Юноша простился с любимой. Они оба знали, что сухая палка никогда не оживёт. Юноша стал поливать сухую палку. И, о чудо! На четвёртый день она дала росток! А на пятый день полностью покрылась листьями. Отец девушки был мудрым правителем и сдержал своё слово, молодые поженились. И всю свою жизнь, до самой смерти, они приходили к растению, выросшему из сухой палки, чтобы поблагодарить его.
   — Это была ты? — восторженно воскликнула я.
   Драцена качнулась в знак согласия.
   — С тех стародавних времён считается, что я приношу счастье в любви. Для того, чтобы любовь была долгой и счастливой, нужно в полночь срезать часть моего ствола и посадить в землю. А в некоторых странах кусочки моего ствола принято дарить любимым.
   — Глупость какая, — фыркнула Глупость.
   — Очень красивая история, — задумчиво ответила я.
   — Сколько же тебе лет?
   — Мы, драцены, можем жить несколько столетий.
   — Враньё! Столетий, да ещё несколько никто жить не может! — вдруг опомнилась Глупость.
   — Только Глупость, — вздохнула я.
   — А что? Верно! — обрадовалась Глупость.
   — Вы знаете, ведь я ещё совсем молодая Дразена. Мне всего сто лет. Но я знаю свою родственницу, которая прожила уже четыреста.
   — Ничего себе! — снова удивилась я.
   Я никак не могла привыкнуть к тому, что вновь оказалась в тропическом лесу, самом сказочном месте, в котором мне удалось побывать. Я старалась внимательно слушать Драцену, но глаза так и ловили происходящее вокруг. Совсем рядом порхали бабочки ярких расцветок: алая, изумрудная, голубая. Они кружились в воздухе, и, казалось, что огромные цветы вдруг оторвались и танцуют над зелёной листвой. Яркая разноцветная птичка с длинным клювиком, размером меньше бабочки, зависла надо мной, обдав горячим воздухом, и быстро скрылась из глаз.
   — Тебе нравится здесь, правда? — спросила Драцена.
   — Нравится!
   — Вечнозелёный тропический лес — мой дом, — с нежностью сказала Драцена. — Вечнозелёные леса — родина очень многих комнатных растений. Поэтому они, а вернее мы, круглый год носим зелёные одежды. У вас за окном снег, а у нас круглый год лето! И мы не меняем свой наряд. Но моя родня живёт не только в дождевых тропических и субтропических лесах. И в редколесьях, и в саваннах, и вблизи морских побережий, даже в горах!
 

 
   — Там также красиво, как здесь?
   — Да. Там незабываемо.
   Почему-то уже давно никто не ехидничал. Я посмотрела по сторонам и тут же почувствовала, как под ногами шевелится ветка. Нет, Глупость никуда не девалась, она была рядом и что-то то ли отрывала, то ли топтала, отчего ветка Драцены сильно качалась.
   — Эй! Что ты делаешь? — шикнула я на Глупость. — Прекрати сейчас же!
   — Как это, прекрати! — зарычала на меня Глупость.
   Я даже испугалась и, на всякий случай, перескочила на другой лист подальше.
   — Так это! Прекрати! Ты в гостях! Веди себя прилично!
   Глупость метнула на меня полный презрения взгляд.
   — А что я должна делать, если прилипла?
   — К чему ты там прилипла? — разозлилась я.
   — Лучше спроси, чем я тут прилипла! — заорала Глупость.
   — И чем?
   — Туфлёй!
   Затем послышалось фырканье, пыхтение и кряхтенье.
   — Ты, наверное, наступила на каплю моего сока, — добродушно произнесла Драцена.
   — Нет, это не сок, — прошипела, отдираясь от тёмнокрасной жидкости Глупость. — Соки такие не бывают.
   — Сок такой не бывает, — поправила я.
   — Это кровь! — вдруг завопила Глупость. — А-а-а-а-а! Я поняла! Я ужасно боюсь крови!
   Подойдя ближе к красной капле, на которой «плясала» Глупость, я увидела много таких пятен на стволе. Жидкость пурпурного цвета выступала везде и даже стекала с воздушных корней дерева.