Страница:
Филиппо с энтузиазмом откликнулся на мое предложение научиться ходить под парусами. Наверное, ему тоже надоело плавать. Потом он опомнился.
— А синьор Галларате тебе разрешил? — спросил он с подозрением.
— Да, разрешил.
Никак наши охранники не забудут, как я уговорил Антонио и Рафаэля вырыть мне окопчик. Безобразие, за этот месяц я должен навить веревок из Марио и Филиппо. Уже почти две недели прошли, а я еще не продвинулся ни на шаг. А из Филиппо вообще другой человек веревки вьет.
До заката оставалось всего два часа. За это время мы вытащили корпус на берег, установили мачту, поняли, как поднимать и опускать грот и стаксель. До выхода в море дело не дошло. Не беда, завтра выйдем.
Филиппо был доволен не меньше меня и, кажется, перестал смотреть на меня, как на волка в овечьей шкуре. Хорошо, экипаж должен доверять своему капитану.
Веллетри уехали перед ужином, так что нам с профом пришлось сидеть за одним столом только с дурой и подонком. Не самая приятная компания.
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
— А синьор Галларате тебе разрешил? — спросил он с подозрением.
— Да, разрешил.
Никак наши охранники не забудут, как я уговорил Антонио и Рафаэля вырыть мне окопчик. Безобразие, за этот месяц я должен навить веревок из Марио и Филиппо. Уже почти две недели прошли, а я еще не продвинулся ни на шаг. А из Филиппо вообще другой человек веревки вьет.
До заката оставалось всего два часа. За это время мы вытащили корпус на берег, установили мачту, поняли, как поднимать и опускать грот и стаксель. До выхода в море дело не дошло. Не беда, завтра выйдем.
Филиппо был доволен не меньше меня и, кажется, перестал смотреть на меня, как на волка в овечьей шкуре. Хорошо, экипаж должен доверять своему капитану.
Веллетри уехали перед ужином, так что нам с профом пришлось сидеть за одним столом только с дурой и подонком. Не самая приятная компания.
Глава 28
Вечером я клевал носом и даже отказался от партии в шахматы. Я действительно здорово устал, но немного играл, чтобы проф опять не запер меня в комнате моим словом. Все остальное можно обойти. А он наверняка захочет что-то сделать с Васто. Не может быть, чтобы он это так оставил.
Укладываясь спать, я попросил Геракла разбудить меня, если проф куда-нибудь уйдет.
Проснулся я оттого, что кто-то очень мохнатый запрыгнул мне на плечо.
— Геракл, отстань, и так жарко.
Потом я вспомнил о своей просьбе и вошел в Контакт.
«Большой человек ушел», — сообщил мне кот.
«Спасибо, Геракл!»
Через минуту я уже был готов к выходу, требовалось только захватить бластер. Поход в спальню профа увенчался успехом: такой замок, как у этого столика, я булавкой открою или маникюрными ножницами, Бутс научил. Бластера самого профа не было на месте, но я захватил один из бластеров Ланчано. Игрушка, зато помещается в кармане.
Я осторожно выбрался из окна, на четвереньках прополз к загородке, отделяющей наш балкон от балкона Ланчано. Плющ, обвивший ограждение, спрячет меня от взглядов охранника, который сейчас караулит внизу. Я перелез на бывшую территорию Ланчано и так же на четвереньках скрылся за углом дома. Теперь можно спокойно слезать, только тихо. Охранника я обогнул по широкой дуге, а потом вновь вошел в Контакт с Гераклом, попросил его спуститься и найти, куда именно отправился проф.
Через десять минут я стоял на «чистой дорожке»[36]. Геракл по следам профа вывел меня в джунгли и побежал к воротам. Там охранники его пустят внутрь.
Включив фонарик на самую маленькую мощность, светя себе под ноги и сторожко прислушиваясь к лесным звукам, я двинулся по единственной тропке, по которой тут вообще может пройти человек.
Под ногами становилось все мокрее и мокрее, кроссовки громко хлюпали по мху, пропитанному водой, но зато стали заметны черные пятна воды — следы только что прошедших тут людей. Двое: один, конечно, проф, а второй — Васто. Я старался ступать в чьи-нибудь следы, а то на обратном пути проф меня мигом вычислит.
Я успел почти вовремя. Не знаю, как проф убедился в том, что Васто виновен в смерти обоих Ланчано, я услышал только конец:
— Вам очень понравилось убивать стариков и женщин?
— Единственное правило Этны — никаких правил!
— Да, но оно верно для всех. Делай что хочешь, но помни, что другие поступают так же. К тому же женщин как-то принято щадить — они вне игры. Без оружия у вас против меня никаких шансов, так что возьмите бластер.
Проф повернулся к Васто спиной и сделал несколько шагов, тот поднял оружие и... Проф совершил какой-то немыслимый кувырок, залп пришелся в мокрые стволы местного папоротника. А вот проф не промахнулся. Пожара не будет — слишком много вокруг воды. Закусив зубами костяшки пальцев, чтобы не закричать, я постарался незаметно отступить.
О черт, я слишком поздно заметил, что иду не в ту сторону. Спокойно, я вернусь по собственным следам, они выглядят как маленькие черные озера на фоне зеленого мха. На полдороге лежит тело Васто — хорошая примета. А потом вдоль ограды доберусь до ворот (интересно, зачем они вообще нужны — дороги-то нет). Главная проблема — убедить охранников не докладывать профу. Это потом. Беспокоиться будем последовательно.
Я пошел назад по тропе, вовсе не думая о том, кто ее, собственно, проложил. А навстречу мне кто-то топал — кто-то очень тяжелый. Бластер в руку и замереть. Последнее дело сходить ночью с тропы да еще на болоте. Я переключил фонарик на максимальную мощность — все ночные животные не выносят яркого света. И вовремя, потому что прямо на меня двигался горыныч. Не самый крупный, всего три метра ростом — но чтобы съесть меня, ему бы этого хватило. По счастью, ослепленный, он немного повременил с прыжком. Это меня спасло. Сердце у них большое и справа. Мой бластер выжег в груди ящера здоровенную дыру. Мертвое тело обрушилось на то место, где я стоял мгновение назад. Он меня только чуть-чуть за рукав задел. Такого дурака, как я, еще поискать! Почему я не взял нож? Рукав надо срочно отрезать, а мне нечем. Я постарался осторожно закатать его, чтобы ядовитая слизь не коснулась моей кожи.
А теперь вперед — в смысле назад, на виллу. До ворот я добрался почти через час. Теперь мое отсутствие наверняка будет замечено. Не важно, главное — жив остался.
— Та-ак! — сказал начальник караула. — Что это всех в джунгли потянуло да еще ночью. Ты что там делал?
— Дразнил горынычей, — честно ответил я, — дайте нож рукав отрезать.
Мне сразу же помогли, сделали укол с противоядием и тщательно обработали небольшое пятнышко чуть ниже локтя — яд все же добрался до кожи.
— Был бы ты мой, я бы с тебя шкуру спустил за такие штуки!
— Ты на меня пожалуешься? — спросил я, хитро улыбаясь. Ему еще не так много лет, мальчишеская солидарность в нем вполне может победить взрослую.
— Да ладно уж. Только больше ночью по джунглям не бегай.
— Не буду, — серьезно пообещал я, — Синьор Галларате давно вернулся?
— С полчаса.
— Тогда меня уже ничто не спасет.
Не очень-то он мне испортил настроение: приключение было слишком опасным, и предстоящая трепка по сравнению с ним — мелкая неприятность. Я, на всякий случай скрытно, подобрался к дому: все было тихо — так может, мое исчезновение еще не обнаружили?
На балкон я опять залез там, где Марио или Филиппо, прячущиеся где-то под окнами, не могли бы меня заметить. Нет, надо их срочно перетаскивать на свою сторону. Почти все наши охранники мне бы еще и плечо подставили в такой ситуации. А эти твердокаменные...
Я успел не только забраться в свое окно, но и спрятать рубашку, и раздеться, и лечь в постель, прежде чем проф вернулся из похода. Он заглянул ко мне в спальню и, убедившись, что я «сплю», пошел к себе. Где это он так задержался? Выдворял синьору Васто? Наверное. Вряд ли она захочет остаться. Утром окажется, что мы остались совсем одни. А не проф ли все это затеял ради тишины и одиночества? Не-е, тогда логичнее свернуть шею мне.
Укладываясь спать, я попросил Геракла разбудить меня, если проф куда-нибудь уйдет.
Проснулся я оттого, что кто-то очень мохнатый запрыгнул мне на плечо.
— Геракл, отстань, и так жарко.
Потом я вспомнил о своей просьбе и вошел в Контакт.
«Большой человек ушел», — сообщил мне кот.
«Спасибо, Геракл!»
Через минуту я уже был готов к выходу, требовалось только захватить бластер. Поход в спальню профа увенчался успехом: такой замок, как у этого столика, я булавкой открою или маникюрными ножницами, Бутс научил. Бластера самого профа не было на месте, но я захватил один из бластеров Ланчано. Игрушка, зато помещается в кармане.
Я осторожно выбрался из окна, на четвереньках прополз к загородке, отделяющей наш балкон от балкона Ланчано. Плющ, обвивший ограждение, спрячет меня от взглядов охранника, который сейчас караулит внизу. Я перелез на бывшую территорию Ланчано и так же на четвереньках скрылся за углом дома. Теперь можно спокойно слезать, только тихо. Охранника я обогнул по широкой дуге, а потом вновь вошел в Контакт с Гераклом, попросил его спуститься и найти, куда именно отправился проф.
Через десять минут я стоял на «чистой дорожке»[36]. Геракл по следам профа вывел меня в джунгли и побежал к воротам. Там охранники его пустят внутрь.
Включив фонарик на самую маленькую мощность, светя себе под ноги и сторожко прислушиваясь к лесным звукам, я двинулся по единственной тропке, по которой тут вообще может пройти человек.
Под ногами становилось все мокрее и мокрее, кроссовки громко хлюпали по мху, пропитанному водой, но зато стали заметны черные пятна воды — следы только что прошедших тут людей. Двое: один, конечно, проф, а второй — Васто. Я старался ступать в чьи-нибудь следы, а то на обратном пути проф меня мигом вычислит.
Я успел почти вовремя. Не знаю, как проф убедился в том, что Васто виновен в смерти обоих Ланчано, я услышал только конец:
— Вам очень понравилось убивать стариков и женщин?
— Единственное правило Этны — никаких правил!
— Да, но оно верно для всех. Делай что хочешь, но помни, что другие поступают так же. К тому же женщин как-то принято щадить — они вне игры. Без оружия у вас против меня никаких шансов, так что возьмите бластер.
Проф повернулся к Васто спиной и сделал несколько шагов, тот поднял оружие и... Проф совершил какой-то немыслимый кувырок, залп пришелся в мокрые стволы местного папоротника. А вот проф не промахнулся. Пожара не будет — слишком много вокруг воды. Закусив зубами костяшки пальцев, чтобы не закричать, я постарался незаметно отступить.
О черт, я слишком поздно заметил, что иду не в ту сторону. Спокойно, я вернусь по собственным следам, они выглядят как маленькие черные озера на фоне зеленого мха. На полдороге лежит тело Васто — хорошая примета. А потом вдоль ограды доберусь до ворот (интересно, зачем они вообще нужны — дороги-то нет). Главная проблема — убедить охранников не докладывать профу. Это потом. Беспокоиться будем последовательно.
Я пошел назад по тропе, вовсе не думая о том, кто ее, собственно, проложил. А навстречу мне кто-то топал — кто-то очень тяжелый. Бластер в руку и замереть. Последнее дело сходить ночью с тропы да еще на болоте. Я переключил фонарик на максимальную мощность — все ночные животные не выносят яркого света. И вовремя, потому что прямо на меня двигался горыныч. Не самый крупный, всего три метра ростом — но чтобы съесть меня, ему бы этого хватило. По счастью, ослепленный, он немного повременил с прыжком. Это меня спасло. Сердце у них большое и справа. Мой бластер выжег в груди ящера здоровенную дыру. Мертвое тело обрушилось на то место, где я стоял мгновение назад. Он меня только чуть-чуть за рукав задел. Такого дурака, как я, еще поискать! Почему я не взял нож? Рукав надо срочно отрезать, а мне нечем. Я постарался осторожно закатать его, чтобы ядовитая слизь не коснулась моей кожи.
А теперь вперед — в смысле назад, на виллу. До ворот я добрался почти через час. Теперь мое отсутствие наверняка будет замечено. Не важно, главное — жив остался.
— Та-ак! — сказал начальник караула. — Что это всех в джунгли потянуло да еще ночью. Ты что там делал?
— Дразнил горынычей, — честно ответил я, — дайте нож рукав отрезать.
Мне сразу же помогли, сделали укол с противоядием и тщательно обработали небольшое пятнышко чуть ниже локтя — яд все же добрался до кожи.
— Был бы ты мой, я бы с тебя шкуру спустил за такие штуки!
— Ты на меня пожалуешься? — спросил я, хитро улыбаясь. Ему еще не так много лет, мальчишеская солидарность в нем вполне может победить взрослую.
— Да ладно уж. Только больше ночью по джунглям не бегай.
— Не буду, — серьезно пообещал я, — Синьор Галларате давно вернулся?
— С полчаса.
— Тогда меня уже ничто не спасет.
Не очень-то он мне испортил настроение: приключение было слишком опасным, и предстоящая трепка по сравнению с ним — мелкая неприятность. Я, на всякий случай скрытно, подобрался к дому: все было тихо — так может, мое исчезновение еще не обнаружили?
На балкон я опять залез там, где Марио или Филиппо, прячущиеся где-то под окнами, не могли бы меня заметить. Нет, надо их срочно перетаскивать на свою сторону. Почти все наши охранники мне бы еще и плечо подставили в такой ситуации. А эти твердокаменные...
Я успел не только забраться в свое окно, но и спрятать рубашку, и раздеться, и лечь в постель, прежде чем проф вернулся из похода. Он заглянул ко мне в спальню и, убедившись, что я «сплю», пошел к себе. Где это он так задержался? Выдворял синьору Васто? Наверное. Вряд ли она захочет остаться. Утром окажется, что мы остались совсем одни. А не проф ли все это затеял ради тишины и одиночества? Не-е, тогда логичнее свернуть шею мне.
Глава 29
Утро. Спать хочется зверски. Проф предупредил, что Васто внезапно уехали и мы остались одни. То есть сказал он не так, а весьма витиевато, чтобы и не солгать, и правду не сказать. Я только пожал плечами. Все мои силы уходили на то, чтобы не упасть носом в тарелку. А разгадать, как проф все же вычислил Васто, очень хочется. Что же делать?
Так ничего и не придумав, я отправился плавать. На лот раз вместе с Марио.
О мадонна! Что я забыл сделать — вернуть на место бластер. Летучие коты, ястребы и церберы! Провернуть такую операцию, не поднять тревоги — и забыть вернуть в исходное состояние самое главное! Но пока проф ничего не заметил. А то уже сказал бы, что меня ждет. Лихорадочно соображая, как избежать новой опасности, я перешел с кроля на брасс. Марио за моей спиной вздохнул с облегчением.
Действительно, как я могу перетянуть охранников на свою сторону, если доставляю им обоим сплошные неприятности? Ну, допустим, плаваю я тут, как рыбка по аквариуму, не по собственной инициативе. Все равно, можно и о Марио подумать. Слишком уж он тяжелый для плаванья. Я опять предложил ему, как позавчера, плавать вокруг него кругами и заметил, что меня всегда можно притормозить, если он устал. Марио с благодарностью согласился.
Как же все-таки вернуть бластер? Обедаем и ужинаем мы вместе. Тренируемся тоже. Если я куда-нибудь опоздаю или не приду, проф обязательно поинтересуется, в чем дело, и не оставит меня в покое, пока не получит ответ. Врать ему ужасно не хочется. Отпадает. Во время сиесты? Только если он куда-нибудь уйдет. Поставить Геракла на стреме, а самому вернуть бластер? Дело надо сделать до вечера, потому что вечером проф обязательно будет проводить техобслуживание своего драгоценного именного (подарок еще дядюшки ББ) оружия и, конечно, заметит недостачу. Ночью он, небось, очень усталый и сонный, просто кинул бластер в ящик, даже не посмотрев, что там чего-то не хватает. Как организовать уход профа во время сиесты? Разве что устроить очередную тревогу. И тут меня осенило! Все будет как надо.
Я предложил Марио уйти с пляжа пораньше, тот согласился. По дороге я переплыл бассейн, чтобы не пришлось вставать под душ — время дорого.
Обещав охраннику не покидать дом до обеда, я со всех ног помчался на второй этаж. Удачно, мне удалось распотрошить аптечку в нежилых апартаментах. А требовалась мне всего лишь салфетка, йод и нашатырный спирт.
Мокрую салфетку я забрал с собой. Пока мы будем обедать, она высохнет у меня на тумбочке. Потом вошел в Контакт с Гераклом и договорился, что он мне поможет. Сразу после обеда я начал действовать. Геракл так ластился к профу, что не взять его на руки было просто невозможно. Я между тем сразу же ушел к себе в спальню. Путь с балкона уже просто заезжен. Правда, на этот раз у меня в руках имелась взрывчатая салфетка. Но я благополучно спустился и пошел к началу «чистой дорожки». Я оставил свою салфетку прямо перед сканером, подвесив над ней маленький камешек на бечевке, и поджег ее. Пока она догорит, как раз успею забраться к себе.
Успел, но еле-еле. Пришлось нырять под простыню прямо в кроссовках, потому что проф, услышав негромкий «бум»[37], а за ним громкий звон сигнализации, заскочил ко мне, чтобы приказать оставаться в доме. Прекрасно. Как только его шаги прогремели вниз по лестнице, я метнулся к нему в спальню, опять вскрыл его стол и оставил уличающий меня бластер там, где он и должен был лежать. Уф! Пронесло. Единственная улика— грязный след кроссовки на моей простыне. Не страшно. Сегодня никакого Цезаря, только Морфей — едва положив голову на подушку, я заснул. Даже возвращения профа не стал дожидаться.
Когда жара спала, меня разбудил Марио:
— Здоров же ты спать, вставай. Фил говорит, что ты придумал новую забаву.
— Ага, сегодня спуск корабля на воду. Ты уже записан в команду. А куда профессор подевался?
— Не знаю, ушел куда-то.
Мы пошли на маленький пирс, спустили швербот на воду, опустили шверт, вставили руль, подняли паруса, оттолкнулись. Какая радость — оседлать ветер! Правда, поставить спинакер[38] мы не сумели. Научимся в другой раз. Зато мы научились лавировать и поворачивать, не набивая себе шишек гиком.
Проф появился только к тренировке и был мрачен и неразговорчив. Я это поздно заметил: делился во время ужина впечатлениями о яхточке, ветре и способах откренивания.
Когда мы остались одни, проф посмотрел на меня так, что я осекся и под ребрами у меня стало пусто и холодно.
— Я отдаю должное твоей изобретательности, — начал проф издалека, — но начальник охраны любопытен, быть может, не меньше тебя. Он заинтересовался, куда это важные гости ходили ночью, и нашел двух покойничков, моего и твоего. Твой посолиднее будет. Он сказал об этом мне, и я ходил посмотреть на этот замечательный охотничий трофей, и еще я разговаривал с начальником караула, который встретил тебя ночью. Так что с Джунглями мне все ясно. Как ты прошел мимо Филиппо под окнами?
Ох, и влетит же мне! А я еще в шортах, а не в джинсах. Останутся следы на ногах — плавать не пойду! Признаваться все равно надо, раз уж поймали, нет смысла скрывать всякие мелочи.
— Перебрался за угол по соседнему балкону. И обратно так же.
— Как ты вскрыл мой стол?
— Да там такой замок... В общем, я умею.
— А зачем ты сегодня устроил эту маленькую тревогу?
— Чтобы вернуть бластер на место.
— Понятно. Что я могу тебе сказать? Ты и так все прекрасно понимаешь.
— Угу, — согласился я.
Обидно до слез. Столько трудов псу под хвост. Что-то я стал часто попадаться. Еще полгода назад я каждый день делал что-нибудь запрещенное, а попадался не чаще раза в неделю. Правда, таких крупных улик, как дохлый горыныч, я обычно не оставлял...
Пора вспоминать гекзаметры:
— А как вы догадались, что это Васто убил Абигель и Ланчано? — спросил я у профа.
— Ланчано он, наверное, не убивал сам, это действительно была Абигель. Но ее он точно убил. Ну какая женщина, перед тем как застрелиться, покрасит ногти и наденет ночную рубашку поэротичнее? Она, наверное, еще и накрасилась, но это уже было не определить. Да и какая женщина выстрелит себе в лицо?
— Понятно. А вся эта история с убийством — тайна?
— А какая разница?
— Ну-у могу я похвастаться перед девочкой, что убил горыныча?
— Можешь. Вообще никаких тайн, кроме твоих способностей.
— Ясно, здорово!
— Все, иди отсюда, а то похоже, что я тебе мало всыпал.
— Конечно, — хмыкнул я, но убрался.
Наконец-то я могу написать Ларисе интересное письмо, а то новостей никаких: «Жив, здоров, плаваю». Свои приключения я описывал часа два. Кажется, получилось не очень интересно, но лучше у меня не выйдет — не Гомер. Правда, роль Геракла в этом деле пришлось слегка подредактировать. Но тем, что у меня есть служебный кот, способный брать след, я похвастался.
Так ничего и не придумав, я отправился плавать. На лот раз вместе с Марио.
О мадонна! Что я забыл сделать — вернуть на место бластер. Летучие коты, ястребы и церберы! Провернуть такую операцию, не поднять тревоги — и забыть вернуть в исходное состояние самое главное! Но пока проф ничего не заметил. А то уже сказал бы, что меня ждет. Лихорадочно соображая, как избежать новой опасности, я перешел с кроля на брасс. Марио за моей спиной вздохнул с облегчением.
Действительно, как я могу перетянуть охранников на свою сторону, если доставляю им обоим сплошные неприятности? Ну, допустим, плаваю я тут, как рыбка по аквариуму, не по собственной инициативе. Все равно, можно и о Марио подумать. Слишком уж он тяжелый для плаванья. Я опять предложил ему, как позавчера, плавать вокруг него кругами и заметил, что меня всегда можно притормозить, если он устал. Марио с благодарностью согласился.
Как же все-таки вернуть бластер? Обедаем и ужинаем мы вместе. Тренируемся тоже. Если я куда-нибудь опоздаю или не приду, проф обязательно поинтересуется, в чем дело, и не оставит меня в покое, пока не получит ответ. Врать ему ужасно не хочется. Отпадает. Во время сиесты? Только если он куда-нибудь уйдет. Поставить Геракла на стреме, а самому вернуть бластер? Дело надо сделать до вечера, потому что вечером проф обязательно будет проводить техобслуживание своего драгоценного именного (подарок еще дядюшки ББ) оружия и, конечно, заметит недостачу. Ночью он, небось, очень усталый и сонный, просто кинул бластер в ящик, даже не посмотрев, что там чего-то не хватает. Как организовать уход профа во время сиесты? Разве что устроить очередную тревогу. И тут меня осенило! Все будет как надо.
Я предложил Марио уйти с пляжа пораньше, тот согласился. По дороге я переплыл бассейн, чтобы не пришлось вставать под душ — время дорого.
Обещав охраннику не покидать дом до обеда, я со всех ног помчался на второй этаж. Удачно, мне удалось распотрошить аптечку в нежилых апартаментах. А требовалась мне всего лишь салфетка, йод и нашатырный спирт.
Мокрую салфетку я забрал с собой. Пока мы будем обедать, она высохнет у меня на тумбочке. Потом вошел в Контакт с Гераклом и договорился, что он мне поможет. Сразу после обеда я начал действовать. Геракл так ластился к профу, что не взять его на руки было просто невозможно. Я между тем сразу же ушел к себе в спальню. Путь с балкона уже просто заезжен. Правда, на этот раз у меня в руках имелась взрывчатая салфетка. Но я благополучно спустился и пошел к началу «чистой дорожки». Я оставил свою салфетку прямо перед сканером, подвесив над ней маленький камешек на бечевке, и поджег ее. Пока она догорит, как раз успею забраться к себе.
Успел, но еле-еле. Пришлось нырять под простыню прямо в кроссовках, потому что проф, услышав негромкий «бум»[37], а за ним громкий звон сигнализации, заскочил ко мне, чтобы приказать оставаться в доме. Прекрасно. Как только его шаги прогремели вниз по лестнице, я метнулся к нему в спальню, опять вскрыл его стол и оставил уличающий меня бластер там, где он и должен был лежать. Уф! Пронесло. Единственная улика— грязный след кроссовки на моей простыне. Не страшно. Сегодня никакого Цезаря, только Морфей — едва положив голову на подушку, я заснул. Даже возвращения профа не стал дожидаться.
Когда жара спала, меня разбудил Марио:
— Здоров же ты спать, вставай. Фил говорит, что ты придумал новую забаву.
— Ага, сегодня спуск корабля на воду. Ты уже записан в команду. А куда профессор подевался?
— Не знаю, ушел куда-то.
Мы пошли на маленький пирс, спустили швербот на воду, опустили шверт, вставили руль, подняли паруса, оттолкнулись. Какая радость — оседлать ветер! Правда, поставить спинакер[38] мы не сумели. Научимся в другой раз. Зато мы научились лавировать и поворачивать, не набивая себе шишек гиком.
Проф появился только к тренировке и был мрачен и неразговорчив. Я это поздно заметил: делился во время ужина впечатлениями о яхточке, ветре и способах откренивания.
Когда мы остались одни, проф посмотрел на меня так, что я осекся и под ребрами у меня стало пусто и холодно.
— Я отдаю должное твоей изобретательности, — начал проф издалека, — но начальник охраны любопытен, быть может, не меньше тебя. Он заинтересовался, куда это важные гости ходили ночью, и нашел двух покойничков, моего и твоего. Твой посолиднее будет. Он сказал об этом мне, и я ходил посмотреть на этот замечательный охотничий трофей, и еще я разговаривал с начальником караула, который встретил тебя ночью. Так что с Джунглями мне все ясно. Как ты прошел мимо Филиппо под окнами?
Ох, и влетит же мне! А я еще в шортах, а не в джинсах. Останутся следы на ногах — плавать не пойду! Признаваться все равно надо, раз уж поймали, нет смысла скрывать всякие мелочи.
— Перебрался за угол по соседнему балкону. И обратно так же.
— Как ты вскрыл мой стол?
— Да там такой замок... В общем, я умею.
— А зачем ты сегодня устроил эту маленькую тревогу?
— Чтобы вернуть бластер на место.
— Понятно. Что я могу тебе сказать? Ты и так все прекрасно понимаешь.
— Угу, — согласился я.
Обидно до слез. Столько трудов псу под хвост. Что-то я стал часто попадаться. Еще полгода назад я каждый день делал что-нибудь запрещенное, а попадался не чаще раза в неделю. Правда, таких крупных улик, как дохлый горыныч, я обычно не оставлял...
Пора вспоминать гекзаметры:
Ему небось тоже от Ментора[40] доставалось, пай-мальчиком он явно не был. Гомер бы меня убил, если бы узнал, для чего я использую его бессмертные творения. Выпороли меня, однако, почти символически. Я ожидал худшего, причем намного.
«Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.
Встал Телемах, Одиссеем божественным на свет рожденный...»[39]
— А как вы догадались, что это Васто убил Абигель и Ланчано? — спросил я у профа.
— Ланчано он, наверное, не убивал сам, это действительно была Абигель. Но ее он точно убил. Ну какая женщина, перед тем как застрелиться, покрасит ногти и наденет ночную рубашку поэротичнее? Она, наверное, еще и накрасилась, но это уже было не определить. Да и какая женщина выстрелит себе в лицо?
— Понятно. А вся эта история с убийством — тайна?
— А какая разница?
— Ну-у могу я похвастаться перед девочкой, что убил горыныча?
— Можешь. Вообще никаких тайн, кроме твоих способностей.
— Ясно, здорово!
— Все, иди отсюда, а то похоже, что я тебе мало всыпал.
— Конечно, — хмыкнул я, но убрался.
Наконец-то я могу написать Ларисе интересное письмо, а то новостей никаких: «Жив, здоров, плаваю». Свои приключения я описывал часа два. Кажется, получилось не очень интересно, но лучше у меня не выйдет — не Гомер. Правда, роль Геракла в этом деле пришлось слегка подредактировать. Но тем, что у меня есть служебный кот, способный брать след, я похвастался.
Глава 30
— Теперь я понимаю, почему синьор Соргоно говорит, что твое общество способствует росту квалификации охранника, — сказал мне Филиппо, когда мы шли к морю.
Где это он таких слов набрался? Наверное, точная цитата. Может, ребятам обещана прибавка к жалованью, если они меня не упустят? Тогда понятно, почему они такие церберы.
— Ты это к чему?
— В следующий раз ты от меня не ускользнешь ни в какие джунгли.
— А мне не надо, я обещал одному парню, что больше туда ночью не полезу.
— А днем полезешь? — подловил меня Филиппо.
— Не знаю, пока не требуется, но не ходить туда днем я никому не обещал.
— Понятно, значит, ночью тебя можно не караулить.
— Я этого не говорил, но твой вывод мне нравится.
— Чего? — Филиппо не понял подвоха.
— Логично рассуждаешь, говорю.
— А-а, ладно, пошли плавать.
И опять это бесконечное кружение — когда оно кончится? Хотя до моих прежних восьмидесяти отжиманий мне еще ох как далеко. Будем надеяться, проф знает, что делает.
Следующие несколько дней не случалось ничего интереснее поворота оверкиль, так что парусный спорт мне быстро надоел. Вот если бы у нас были какие-нибудь соперники...
Больше слабонервных тут не осталось, так что можно немного повеселиться. Я проделал в простыне дырки для глаз и раскрасил ее светящейся краской. Ночью, запихнув ее за пазуху, я опять перебрался на бывший балкон Ланчано. За углом я нацепил на себя маскарадный костюм, и, не скрываясь, медленно и печально побрел обратно. Около моей балконной двери призрака ждал Филиппо с бластером в руках: бросился защищать меня от потусторонней опасности. Поняв, что это всего лишь я сам, он схватил меня под мышку, притащил в спальню к профу и сказал все, что он обо мне думает и что, на его взгляд, надо со мной сделать. Жуть, прямо как дохлый Васто. Раньше он на меня не жаловался. Бросив меня на пол, он через балконную дверь удалился на свой пост. Бедный плющ! Хорошо хоть Марио по нему еще ни разу не лазал. Я сел, выпутался из простыни и посмотрел на профа.
— А если бы Филиппо выстрелил? — печально спросил он.
— Тогда я бы превратился в настоящее привидение.
— Вот именно!
Я только вздохнул.
— Катись спать, кентервильский призрак!
Я выкатился. Так выпорет он меня или нет? Отсутствие ответа на этот животрепещущий вопрос не помешало мне сладко спать остаток ночи. Весь день проф делал вид, что ничего не случилось. Он меня замучил! Ну сколько можно?! Проще перетерпеть, чем ждать. Вечером, укладываясь спать, я понял, что он меня поймал. Точнее, я сам себя поймал. Если бы проф собирался меня наказать, сразу бы предупредил. А я целый день подрагивал.
Мне пришло длинное ответное письмо от Ларисы. Ругала она меня за мои авантюры на чем свет стоит. Могла бы дотянуться — еще бы и побила. Хуже профа, честное слово. Нет чтобы поздравить с удачной охотой! Жаль, что трофей захватить не удалось. Какое было бы зрелище: у меня на стенке висит полуметровая голова горыныча. Раньше надо было об этом позаботиться. Признался бы сразу — можно было бы в тот же день сходить за головой.
Проснувшись на следующее утро, я обнаружил рядом со своей постелью большой ящик, а на нем длинный и узкий футляр из какого-то неизвестного мне дерева. Под футляром лежала открытка «С днем рождения, Энрик!». Я и забыл. Дни рождения отмечаются по общегалактическому календарю, а Этна живет по своему. Мои прежние дни рождения никто никогда не замечал и не отмечал, даже я сам. Кстати, когда день рождения у профа, я тоже не знаю.
В футляре лежал длинный, слегка изогнутый клинок, и записка: «Это катана. Доберешься до истории Японских островов — узнаешь подробности».
Прямо сейчас и доберусь, я уже все 800 терабайт перегнал на компакт-диски и сделал оглавление. И многие Диски у меня с собой.
Рукоять длинная — наверняка катану надо держать двумя руками, как боккэн[41]. Похоже, что боккэн — тренировочная катана, просто об этом никто не помнит. Холодным оружием уже поди лет тысячу на войне не пользуются. Я осторожно обнажил клинок. Брошенный на лезвие носовой платок упал на пол двумя половинками. Серьезная вещь. Надо с ней поосторожнее. Рисунок на гарде — воин с обнаженным мечом. Интересная стойка. Значит, одной рукой катану тоже держали. Я полюбовался переливами света и волнообразным рисунком на клинке и с сожалением убрал его обратно в ножны. Теперь надо научиться им пользоваться.
В ящике лежала залитая в прозрачный пластик голова горыныча. Вот это да! Только вчера жалел об этом трофее. Поднять я его, правда, не смог. Но все равно здорово — будет стоять у меня на полке. При свете дня горыныч оказался красивым ярким созданием. Темнозеленая чешуя верхней части головы переходила в более светлые щеки. Ноздри были обведены оранжевой каймой. Из зубов можно наделать десантные ножи, а раскрытые фасеточные глаза сияли на солнце всеми цветами радуги.
На празднование моего дня рождения я пригласил всех, кто обитает на вилле. Только некоторые охранники были вынуждены стоять на посту, и их товарищи подменяли их ненадолго, чтобы те могли выпить по стаканчику (сока, разумеется, они же на работе) за мое здоровье и долголетие. Первое мне понадобится, а второе не грозит.
Филиппо произнес речь о том, что я всегда был маленьким дьяволом (счастливые местные кадры этого не знают), далее шли описания взрывов, прыжков с деревьев прямо на плечи охранника, опытов над сигнализацией, белых цветов на клумбе, неожиданно за ночь посиневших, и так далее и тому подобное. А теперь, когда мне исполнилась чертова дюжина лет, он всерьез подумывает подать рапорт с просьбой о переводе его куда-нибудь в джунгли истреблять горынычей, потому что это не так опасно, как иметь дело со мной, а он как раз собрался жениться. Его тоже все поздравили, так что можно считать, что его помолвка с Марией состоялась тут же.
Один из местных охранников предложил Филиппо поменяться местами тут же. Энрик, по его разумению, гораздо интереснее и умнее горынычей. Это что, комплимент? Остальные сразу же поддержали такую прекрасную идею, грозясь скормить Филиппо этим самым глупым горынычам за то, что он увел самую красивую девушку.
Я же в своей ответной речи обещал ему страшную месть за сравнение меня с таким миролюбивым созданием, как дьявол. Как бы он и впрямь не перевелся куда-нибудь в джунгли.
Где это он таких слов набрался? Наверное, точная цитата. Может, ребятам обещана прибавка к жалованью, если они меня не упустят? Тогда понятно, почему они такие церберы.
— Ты это к чему?
— В следующий раз ты от меня не ускользнешь ни в какие джунгли.
— А мне не надо, я обещал одному парню, что больше туда ночью не полезу.
— А днем полезешь? — подловил меня Филиппо.
— Не знаю, пока не требуется, но не ходить туда днем я никому не обещал.
— Понятно, значит, ночью тебя можно не караулить.
— Я этого не говорил, но твой вывод мне нравится.
— Чего? — Филиппо не понял подвоха.
— Логично рассуждаешь, говорю.
— А-а, ладно, пошли плавать.
И опять это бесконечное кружение — когда оно кончится? Хотя до моих прежних восьмидесяти отжиманий мне еще ох как далеко. Будем надеяться, проф знает, что делает.
Следующие несколько дней не случалось ничего интереснее поворота оверкиль, так что парусный спорт мне быстро надоел. Вот если бы у нас были какие-нибудь соперники...
Больше слабонервных тут не осталось, так что можно немного повеселиться. Я проделал в простыне дырки для глаз и раскрасил ее светящейся краской. Ночью, запихнув ее за пазуху, я опять перебрался на бывший балкон Ланчано. За углом я нацепил на себя маскарадный костюм, и, не скрываясь, медленно и печально побрел обратно. Около моей балконной двери призрака ждал Филиппо с бластером в руках: бросился защищать меня от потусторонней опасности. Поняв, что это всего лишь я сам, он схватил меня под мышку, притащил в спальню к профу и сказал все, что он обо мне думает и что, на его взгляд, надо со мной сделать. Жуть, прямо как дохлый Васто. Раньше он на меня не жаловался. Бросив меня на пол, он через балконную дверь удалился на свой пост. Бедный плющ! Хорошо хоть Марио по нему еще ни разу не лазал. Я сел, выпутался из простыни и посмотрел на профа.
— А если бы Филиппо выстрелил? — печально спросил он.
— Тогда я бы превратился в настоящее привидение.
— Вот именно!
Я только вздохнул.
— Катись спать, кентервильский призрак!
Я выкатился. Так выпорет он меня или нет? Отсутствие ответа на этот животрепещущий вопрос не помешало мне сладко спать остаток ночи. Весь день проф делал вид, что ничего не случилось. Он меня замучил! Ну сколько можно?! Проще перетерпеть, чем ждать. Вечером, укладываясь спать, я понял, что он меня поймал. Точнее, я сам себя поймал. Если бы проф собирался меня наказать, сразу бы предупредил. А я целый день подрагивал.
Мне пришло длинное ответное письмо от Ларисы. Ругала она меня за мои авантюры на чем свет стоит. Могла бы дотянуться — еще бы и побила. Хуже профа, честное слово. Нет чтобы поздравить с удачной охотой! Жаль, что трофей захватить не удалось. Какое было бы зрелище: у меня на стенке висит полуметровая голова горыныча. Раньше надо было об этом позаботиться. Признался бы сразу — можно было бы в тот же день сходить за головой.
Проснувшись на следующее утро, я обнаружил рядом со своей постелью большой ящик, а на нем длинный и узкий футляр из какого-то неизвестного мне дерева. Под футляром лежала открытка «С днем рождения, Энрик!». Я и забыл. Дни рождения отмечаются по общегалактическому календарю, а Этна живет по своему. Мои прежние дни рождения никто никогда не замечал и не отмечал, даже я сам. Кстати, когда день рождения у профа, я тоже не знаю.
В футляре лежал длинный, слегка изогнутый клинок, и записка: «Это катана. Доберешься до истории Японских островов — узнаешь подробности».
Прямо сейчас и доберусь, я уже все 800 терабайт перегнал на компакт-диски и сделал оглавление. И многие Диски у меня с собой.
Рукоять длинная — наверняка катану надо держать двумя руками, как боккэн[41]. Похоже, что боккэн — тренировочная катана, просто об этом никто не помнит. Холодным оружием уже поди лет тысячу на войне не пользуются. Я осторожно обнажил клинок. Брошенный на лезвие носовой платок упал на пол двумя половинками. Серьезная вещь. Надо с ней поосторожнее. Рисунок на гарде — воин с обнаженным мечом. Интересная стойка. Значит, одной рукой катану тоже держали. Я полюбовался переливами света и волнообразным рисунком на клинке и с сожалением убрал его обратно в ножны. Теперь надо научиться им пользоваться.
В ящике лежала залитая в прозрачный пластик голова горыныча. Вот это да! Только вчера жалел об этом трофее. Поднять я его, правда, не смог. Но все равно здорово — будет стоять у меня на полке. При свете дня горыныч оказался красивым ярким созданием. Темнозеленая чешуя верхней части головы переходила в более светлые щеки. Ноздри были обведены оранжевой каймой. Из зубов можно наделать десантные ножи, а раскрытые фасеточные глаза сияли на солнце всеми цветами радуги.
На празднование моего дня рождения я пригласил всех, кто обитает на вилле. Только некоторые охранники были вынуждены стоять на посту, и их товарищи подменяли их ненадолго, чтобы те могли выпить по стаканчику (сока, разумеется, они же на работе) за мое здоровье и долголетие. Первое мне понадобится, а второе не грозит.
Филиппо произнес речь о том, что я всегда был маленьким дьяволом (счастливые местные кадры этого не знают), далее шли описания взрывов, прыжков с деревьев прямо на плечи охранника, опытов над сигнализацией, белых цветов на клумбе, неожиданно за ночь посиневших, и так далее и тому подобное. А теперь, когда мне исполнилась чертова дюжина лет, он всерьез подумывает подать рапорт с просьбой о переводе его куда-нибудь в джунгли истреблять горынычей, потому что это не так опасно, как иметь дело со мной, а он как раз собрался жениться. Его тоже все поздравили, так что можно считать, что его помолвка с Марией состоялась тут же.
Один из местных охранников предложил Филиппо поменяться местами тут же. Энрик, по его разумению, гораздо интереснее и умнее горынычей. Это что, комплимент? Остальные сразу же поддержали такую прекрасную идею, грозясь скормить Филиппо этим самым глупым горынычам за то, что он увел самую красивую девушку.
Я же в своей ответной речи обещал ему страшную месть за сравнение меня с таким миролюбивым созданием, как дьявол. Как бы он и впрямь не перевелся куда-нибудь в джунгли.
Глава 31
«Буси-до — Путь воина — означает смерть. Когда для выбора имеется два пути, выбирай тот, который ведет к смерти. Не рассуждай! Направь мысль на путь, который ты предпочел, и иди!...» («Сокрытое в листве»[42]). Как, интересно, такие традиции могли существовать веками? Почему они не вымерли? Красота и утонченная культура этого мира завораживали. Немыслимая жестокость и такая же тонкость восприятия. Стихи сочиняются параллельно с отбиванием смертельных ударов. Пейзажная лирика обязана своим существованием многочисленным самоубийцам. Я должен это понять, я хочу это понять.
Ночь кончилась слишком быстро.
За завтраком проф заметил, что отправлять меня плавать просто опасно: засну и утону. Я смиренно выслушал длинную нотацию и отправился спать. И пусть проф не делает вид, что не догадывался, к чему приведет его подарок. То, что я буду читать ночь напролет, было очевидно с самого начала.
— Не слишком ли много у тебя увлечений? — спросил проф за ужином.
— Не-а, всего-то: история, математика, физика, компьютерный взлом и теперь еще будет фехтование, — перечислил я.
— Я рад, что в этот список не вошла охота на горынычей.
— А? Это я просто забыл назвать.
— Помнишь, мы с тобой говорили о твоем образовании? Надеюсь, ты не передумал сдать экзамены за среднюю школу?
— Конечно нет. Но для стопроцентного результата надо к ним подготовиться.
— А потом? Какое образование ты хочешь получить?
Сложный вопрос. Хочу все вместе. Но на Этне нет ни одного исторического факультета. И вообще, я быстрее по книгам научусь всему, чему сам захочу.
— Не знаю еще. Надо посмотреть программы курсов математического и физического факультетов, кое-что я уже знаю. А что, вы предлагаете мне официально учиться в университете?
— Может быть. Тебе это не нравится?
— Потеря времени. Самостоятельно быстрее.
— Ну смотри, дело твое. Если передумаешь — мое предложение остается в силе.
Надо и впрямь готовиться к экзаменам — но лень. Начну этим заниматься, когда вернемся в Палермо. А здесь мы проведем еще пару недель, так что я успею понаслаждаться японской поэзией пополам с римской стратегией. И историей любимого мною кемпо, кстати, тоже. Вот откуда оно пошло. Ниндзя понравились мне даже больше самураев — коллеги. И выдумщики. Кое-какие шутки можно попробовать повторить. А хокку Басё написаны про меня. Про меня прежнего:
Так, понятно, изучение истории Европы приводит в Рим, а истории Японии — в Китай. Когда я, интересно, буду все это читать? У меня действительно слишком много увлечений. А, ладно. Все равно отказаться от чего-то невозможно. Нечего и мучиться по этому поводу.
Чего только нет в интернете? Этну колонизировали лет триста назад с Новой Сицилии. Тогда уже весьма развитой и богатой. Поэтому сеть здесь сделали сразу и сразу загрузили в нее несколько совершенно замечательных баз данных. Правда, ими по большей части никто не пользовался уже много лет. Впрочем, несколько серьезных исследований техник различных школ ниндзя я нашел без труда. И трактат Сунь Цзы[44] тоже нашел — чтение на ближайшую ночь, если проф не заметит.
Ночь кончилась слишком быстро.
За завтраком проф заметил, что отправлять меня плавать просто опасно: засну и утону. Я смиренно выслушал длинную нотацию и отправился спать. И пусть проф не делает вид, что не догадывался, к чему приведет его подарок. То, что я буду читать ночь напролет, было очевидно с самого начала.
— Не слишком ли много у тебя увлечений? — спросил проф за ужином.
— Не-а, всего-то: история, математика, физика, компьютерный взлом и теперь еще будет фехтование, — перечислил я.
— Я рад, что в этот список не вошла охота на горынычей.
— А? Это я просто забыл назвать.
— Помнишь, мы с тобой говорили о твоем образовании? Надеюсь, ты не передумал сдать экзамены за среднюю школу?
— Конечно нет. Но для стопроцентного результата надо к ним подготовиться.
— А потом? Какое образование ты хочешь получить?
Сложный вопрос. Хочу все вместе. Но на Этне нет ни одного исторического факультета. И вообще, я быстрее по книгам научусь всему, чему сам захочу.
— Не знаю еще. Надо посмотреть программы курсов математического и физического факультетов, кое-что я уже знаю. А что, вы предлагаете мне официально учиться в университете?
— Может быть. Тебе это не нравится?
— Потеря времени. Самостоятельно быстрее.
— Ну смотри, дело твое. Если передумаешь — мое предложение остается в силе.
Надо и впрямь готовиться к экзаменам — но лень. Начну этим заниматься, когда вернемся в Палермо. А здесь мы проведем еще пару недель, так что я успею понаслаждаться японской поэзией пополам с римской стратегией. И историей любимого мною кемпо, кстати, тоже. Вот откуда оно пошло. Ниндзя понравились мне даже больше самураев — коллеги. И выдумщики. Кое-какие шутки можно попробовать повторить. А хокку Басё написаны про меня. Про меня прежнего:
Зимние дни в одиночестве.
Снова спиной прислонюсь
К столбу посредине хижины.[43]
* * *
Так, понятно, изучение истории Европы приводит в Рим, а истории Японии — в Китай. Когда я, интересно, буду все это читать? У меня действительно слишком много увлечений. А, ладно. Все равно отказаться от чего-то невозможно. Нечего и мучиться по этому поводу.
Чего только нет в интернете? Этну колонизировали лет триста назад с Новой Сицилии. Тогда уже весьма развитой и богатой. Поэтому сеть здесь сделали сразу и сразу загрузили в нее несколько совершенно замечательных баз данных. Правда, ими по большей части никто не пользовался уже много лет. Впрочем, несколько серьезных исследований техник различных школ ниндзя я нашел без труда. И трактат Сунь Цзы[44] тоже нашел — чтение на ближайшую ночь, если проф не заметит.