Страница:
Тягач включил реверс и начал торможение. Сбавила скорость и «Прима». Крепе с интересом рассматривал нагромождения завода, отмечая появление новых надстроек.
Однако колоссальная электромагнитная пушка по-прежнему оставалась на своем месте. С ее помощью завод избавлялся от неперерабатываемых отходов.
Каждые полчаса пушка выстреливала четырехсоттонные капсулы с ядовитыми «5ХХ» – кристаллами. Капсулы улетали в космос, и через четырнадцать лет достигали звезды «KL120094», в короне которой они и сгорали.
Считалось, что это очень удачное решение утилизации отходов, но экологов это не устраивало – в спектре «KL120094» стали появляться новые, отсутствовавшие прежде линии, которые, как утверждали экологи, делали свет, излучаемый звездой, опасным.
До приемных ворот оставалось не более пяти километров, когда тягач отключил сцепку, и обломок астероида продолжил свой полет самостоятельно. Он вошел в распахнутую пасть приемного устройства точно посередине, и створки ворот захлопнулись, положив начало производственному процессу.
– Эй, на «Приме», – послышался голос диспетчера. – Ваш огрызок взвесили – семьсот двадцать девять тонн. Деньги уже ушли на ваш счет.
– Спасибо, хозяин, – улыбнулся капитан Крепе. Обломок весил на сто тонн больше, чем он рассчитывал.
– А ты меня не узнаешь, Джулиан? – снова заговорил диспетчер.
– Ник? Ник Тэтчер? – пробовал угадать Крепе.
– Точно, я самый! – обрадовался Ник. – Теперь вот на этих воротах тружусь.
– А раньше ты был на…
– На сто двадцать четвертых, – подсказал диспетчер.
– Я гляжу, у вас тут всего понастроили…
– Да, все время расширяемся, – подтвердил Ник. – А что долго не появлялся? Не везло?
– Было дело.
– Ну ясно. А расширяется завод действительно очень быстро. К тому же, с фасадной части пристраивают что-то вроде «сити» – офисы, рестораны.
– Что, правда?
– Да. Можешь дать кружок, посмотреть – такая красотища, я тебе скажу. Дворец, одним словом.
– У вас, однако, далеко не дворец, – заметил Крепе
– Ну это понятно: там – лицо, а у нас здесь…
– Так, значит, если что, у вас здесь можно и погулять?
– Да, Джулиан, теперь можно и погулять. Там и швартовка по первому классу, и обслуживание судов – все есть.
– Ну пока, Ник. Как-нибудь загляну.
8
9
10
11
12
Однако колоссальная электромагнитная пушка по-прежнему оставалась на своем месте. С ее помощью завод избавлялся от неперерабатываемых отходов.
Каждые полчаса пушка выстреливала четырехсоттонные капсулы с ядовитыми «5ХХ» – кристаллами. Капсулы улетали в космос, и через четырнадцать лет достигали звезды «KL120094», в короне которой они и сгорали.
Считалось, что это очень удачное решение утилизации отходов, но экологов это не устраивало – в спектре «KL120094» стали появляться новые, отсутствовавшие прежде линии, которые, как утверждали экологи, делали свет, излучаемый звездой, опасным.
До приемных ворот оставалось не более пяти километров, когда тягач отключил сцепку, и обломок астероида продолжил свой полет самостоятельно. Он вошел в распахнутую пасть приемного устройства точно посередине, и створки ворот захлопнулись, положив начало производственному процессу.
– Эй, на «Приме», – послышался голос диспетчера. – Ваш огрызок взвесили – семьсот двадцать девять тонн. Деньги уже ушли на ваш счет.
– Спасибо, хозяин, – улыбнулся капитан Крепе. Обломок весил на сто тонн больше, чем он рассчитывал.
– А ты меня не узнаешь, Джулиан? – снова заговорил диспетчер.
– Ник? Ник Тэтчер? – пробовал угадать Крепе.
– Точно, я самый! – обрадовался Ник. – Теперь вот на этих воротах тружусь.
– А раньше ты был на…
– На сто двадцать четвертых, – подсказал диспетчер.
– Я гляжу, у вас тут всего понастроили…
– Да, все время расширяемся, – подтвердил Ник. – А что долго не появлялся? Не везло?
– Было дело.
– Ну ясно. А расширяется завод действительно очень быстро. К тому же, с фасадной части пристраивают что-то вроде «сити» – офисы, рестораны.
– Что, правда?
– Да. Можешь дать кружок, посмотреть – такая красотища, я тебе скажу. Дворец, одним словом.
– У вас, однако, далеко не дворец, – заметил Крепе
– Ну это понятно: там – лицо, а у нас здесь…
– Так, значит, если что, у вас здесь можно и погулять?
– Да, Джулиан, теперь можно и погулять. Там и швартовка по первому классу, и обслуживание судов – все есть.
– Ну пока, Ник. Как-нибудь загляну.
8
Каспар проснулся с обычными для состояния похмелья ощущениями. Сначала он не понял, где находится, но, когда увидел гарпунную пушку, понял, что на рабочем месте. Внутри все горело и ужас, как хотелось выпить.
Гарпунер посмотрел по сторонам, надеясь увидеть поблизости бутылку, но ничего не нашел. Все вокруг сверкало чистотой, и сам Каспар, как оказалось, лежал на застеленном белоснежным бельем матрасе.
Он с трудом поднялся с постели и на слабых ногах прошел до арсенала. Открыл двери, но и там не обнаружил заначки.
«Значит, вчера выжрал все… – заключил Каспар и поскреб успевшую отрасти щетину. – Или не вчера? Сколько я здесь провалялся?»
Неожиданно он обнаружил на себе новую полосатую пижаму. Уже года три он таскал ее в сундуке, но подходящего случая, чтобы надеть ее, не было. По большей части Каспар спал прямо в одежде.
«Неужели я сам надел эту пижаму?» – с сомнением подумал он.
В этот момент дверь в гарпунерскую открылась, и появился Шиллер, державший в руках выстиранную и выглаженную робу своего наставника.
– О, юнга! – обрадовался Каспар. – Мне нужно чего-нибудь выпить – срочно!…
– Конечно, сэр, – кивнул Шиллер и протянул Каспару бутылку.
– Молодец, пацан! – Старый гарпунер схватил бутылку трясущимися руками и, запрокинув голову, сделал несколько жадных глотков. Потом оторвался от горлышка, почмокал губами и недоуменно посмотрел на этикетку.
– Что за дрянь ты здесь намешал? Хочешь отравить старого Изи Каспара? Ну-ка дай мне «панки»!
– Только после того, сэр, как вы допьете это лекарство, – невозмутимо ответил юнга и показал Каспару на бутылку со спиртным.
– Не смей ставить мне условия, щенок. Еще не хватало, чтобы я – Изи Каспар, шел на поводу у сопливого мальчишки. Давай сюда «панку»!
– Сначала вы допьете лекарство, сэр, а потом я дам вам спиртное, – не сдавался юнга.
Старый пьяница соображал целую минуту, чтобы принять какое-нибудь решение. Наконец он покорно вздохнул и сделал из бутылки несколько глотков.
– Ох и дрянь же ты мне подсунул, – скривился Каспар. – Однажды на Ли-Чекере я на спор выпил стакан мочи пятнистого носорога. Так вот эта твоя дрянь, – Каспар поболтал содержимое бутылки, – будет покруче той мочи. – Гарпунер снова тяжко вздохнул и, дотронувшись до живота, сказал: – Слушай, может, хватит – сил больше нет терпеть. Мне уже худо. Я сейчас здесь все заблюю.
– Ничего страшного, сэр. Я взял с собой пластиковый мешок.
В этот момент рвотная судорога переломила тело Каспара пополам, но Шиллер, проворно подскочив к нему, подставил мешок.
Через минуту все закончилось, и юнга уложил обессиленного гарпунера в постель.
– Гадский Шиллинг, чего ты мне подсунул? – вяло выругался гарпунер.
– Не Шиллинг, а Шиллер, сэр. И вообще, ведите себя прилично, ведь это я убирал ваши нечистоты, мыл вас и застилал постель.
– А я тебя и не просил. Мне и так хорошо было, – огрызнулся Каспар.
– И капитан приходил – видел, в каком вы состоянии.
– А вот это хреново. Теперь меня и отсюда погонят. Хорошо хоть стрелять не нужно было…
– Нужно было, – сказал Шиллер.
– Что?! Я сорвал охоту? – вскочил Изи. Для старого гарпунера это было самым большим позором. Он мог проспать в луже фекалий целые сутки и после этого не чувствовать себя виноватым, но подвести весь экипаж!…
– Да, сэр. Вы были невменяемы, и стрелять пришлось мне.
– Тебе?! – еще сильнее удивился Каспар. – И что?
– К сожалению, наш медленный гарпун обогнали, но все равно, мне удалось подстрелить обломок астероида! – похвалился Шиллер.
– Ты подстрелил обломок? – не поверил гарпунер.
– Представьте, сэр. Причем в зоне гравитационных аномалий.
– Ну, парень, – после некоторого молчания сказал Каспар, – в таком случае ты просто гений.
– Гений или нет, но получил от капитана Крепса пятьсот кредитов. Всем дали по триста, а мне пятьсот.
– Займи сотню, Шринкер. Пожалей старого Изи Каспара.
– Запомните, мистер гарпунщик, меня зовут не Шринкер, не Шиллинг и даже не Шредингер, а Шиллер. Эдуард Шиллер. Вам понятно?
– Конечно, Эдди, – быстро кивнул Каспар. – Дай сотню, а?…
Юнга вздохнул и сказал:
– И рад бы, сэр, да не могу. Мои деньги вот на этой карточке. – И Эдди продемонстрировал старому пьянице новенькую карточку.
– Э, парень, да тебя просто-напросто обманули, – скорчил всезнающую физиономию Каспар.
– Это почему?
– Эта карточка действительна только для заведений, принадлежащих «Айк-Металл»,
– А разве у меня есть выбор? Через два часа «Трезор» отправится на новый «сити», принадлежащий «Айк-Металл». Там я и потрачу свои деньги.
– Что, все пятьсот монет?
– А почему нет? – улыбнулся Эдди Шиллер. Он знал, что Каспар попросит купить выпивки, но юнге было интересно, как он это сделает.
– Да там и тратить негде, – с деланным безразличием махнул рукой гарпунщик.
– Ну почему же? «Сити» очень большой.
– Ха!… Большой. Тоже мне Вавилон! – ухмыльнулся Каспар. – На девок, что ль, будешь тратиться?
– И на девок тоже.
– И на выпивку? – задал Изи свой главный вопрос.
– Сколько вам привезти, сэр? – сжалился наконец Шиллер.
– Спасибо, родной мой, – едва не прослезился Изи Каспар. – Ну я, конечно, не лошадь – одного галлона мне хватит.
– Галлона не обещаю, но, так уж и быть, пару бутылок привезу.
Гарпунер посмотрел по сторонам, надеясь увидеть поблизости бутылку, но ничего не нашел. Все вокруг сверкало чистотой, и сам Каспар, как оказалось, лежал на застеленном белоснежным бельем матрасе.
Он с трудом поднялся с постели и на слабых ногах прошел до арсенала. Открыл двери, но и там не обнаружил заначки.
«Значит, вчера выжрал все… – заключил Каспар и поскреб успевшую отрасти щетину. – Или не вчера? Сколько я здесь провалялся?»
Неожиданно он обнаружил на себе новую полосатую пижаму. Уже года три он таскал ее в сундуке, но подходящего случая, чтобы надеть ее, не было. По большей части Каспар спал прямо в одежде.
«Неужели я сам надел эту пижаму?» – с сомнением подумал он.
В этот момент дверь в гарпунерскую открылась, и появился Шиллер, державший в руках выстиранную и выглаженную робу своего наставника.
– О, юнга! – обрадовался Каспар. – Мне нужно чего-нибудь выпить – срочно!…
– Конечно, сэр, – кивнул Шиллер и протянул Каспару бутылку.
– Молодец, пацан! – Старый гарпунер схватил бутылку трясущимися руками и, запрокинув голову, сделал несколько жадных глотков. Потом оторвался от горлышка, почмокал губами и недоуменно посмотрел на этикетку.
– Что за дрянь ты здесь намешал? Хочешь отравить старого Изи Каспара? Ну-ка дай мне «панки»!
– Только после того, сэр, как вы допьете это лекарство, – невозмутимо ответил юнга и показал Каспару на бутылку со спиртным.
– Не смей ставить мне условия, щенок. Еще не хватало, чтобы я – Изи Каспар, шел на поводу у сопливого мальчишки. Давай сюда «панку»!
– Сначала вы допьете лекарство, сэр, а потом я дам вам спиртное, – не сдавался юнга.
Старый пьяница соображал целую минуту, чтобы принять какое-нибудь решение. Наконец он покорно вздохнул и сделал из бутылки несколько глотков.
– Ох и дрянь же ты мне подсунул, – скривился Каспар. – Однажды на Ли-Чекере я на спор выпил стакан мочи пятнистого носорога. Так вот эта твоя дрянь, – Каспар поболтал содержимое бутылки, – будет покруче той мочи. – Гарпунер снова тяжко вздохнул и, дотронувшись до живота, сказал: – Слушай, может, хватит – сил больше нет терпеть. Мне уже худо. Я сейчас здесь все заблюю.
– Ничего страшного, сэр. Я взял с собой пластиковый мешок.
В этот момент рвотная судорога переломила тело Каспара пополам, но Шиллер, проворно подскочив к нему, подставил мешок.
Через минуту все закончилось, и юнга уложил обессиленного гарпунера в постель.
– Гадский Шиллинг, чего ты мне подсунул? – вяло выругался гарпунер.
– Не Шиллинг, а Шиллер, сэр. И вообще, ведите себя прилично, ведь это я убирал ваши нечистоты, мыл вас и застилал постель.
– А я тебя и не просил. Мне и так хорошо было, – огрызнулся Каспар.
– И капитан приходил – видел, в каком вы состоянии.
– А вот это хреново. Теперь меня и отсюда погонят. Хорошо хоть стрелять не нужно было…
– Нужно было, – сказал Шиллер.
– Что?! Я сорвал охоту? – вскочил Изи. Для старого гарпунера это было самым большим позором. Он мог проспать в луже фекалий целые сутки и после этого не чувствовать себя виноватым, но подвести весь экипаж!…
– Да, сэр. Вы были невменяемы, и стрелять пришлось мне.
– Тебе?! – еще сильнее удивился Каспар. – И что?
– К сожалению, наш медленный гарпун обогнали, но все равно, мне удалось подстрелить обломок астероида! – похвалился Шиллер.
– Ты подстрелил обломок? – не поверил гарпунер.
– Представьте, сэр. Причем в зоне гравитационных аномалий.
– Ну, парень, – после некоторого молчания сказал Каспар, – в таком случае ты просто гений.
– Гений или нет, но получил от капитана Крепса пятьсот кредитов. Всем дали по триста, а мне пятьсот.
– Займи сотню, Шринкер. Пожалей старого Изи Каспара.
– Запомните, мистер гарпунщик, меня зовут не Шринкер, не Шиллинг и даже не Шредингер, а Шиллер. Эдуард Шиллер. Вам понятно?
– Конечно, Эдди, – быстро кивнул Каспар. – Дай сотню, а?…
Юнга вздохнул и сказал:
– И рад бы, сэр, да не могу. Мои деньги вот на этой карточке. – И Эдди продемонстрировал старому пьянице новенькую карточку.
– Э, парень, да тебя просто-напросто обманули, – скорчил всезнающую физиономию Каспар.
– Это почему?
– Эта карточка действительна только для заведений, принадлежащих «Айк-Металл»,
– А разве у меня есть выбор? Через два часа «Трезор» отправится на новый «сити», принадлежащий «Айк-Металл». Там я и потрачу свои деньги.
– Что, все пятьсот монет?
– А почему нет? – улыбнулся Эдди Шиллер. Он знал, что Каспар попросит купить выпивки, но юнге было интересно, как он это сделает.
– Да там и тратить негде, – с деланным безразличием махнул рукой гарпунщик.
– Ну почему же? «Сити» очень большой.
– Ха!… Большой. Тоже мне Вавилон! – ухмыльнулся Каспар. – На девок, что ль, будешь тратиться?
– И на девок тоже.
– И на выпивку? – задал Изи свой главный вопрос.
– Сколько вам привезти, сэр? – сжалился наконец Шиллер.
– Спасибо, родной мой, – едва не прослезился Изи Каспар. – Ну я, конечно, не лошадь – одного галлона мне хватит.
– Галлона не обещаю, но, так уж и быть, пару бутылок привезу.
9
Катер «Трезор» очередной раз облетел громаду «Айк-Металл», пока наконец ему не сообщили место парковки. Сидящий за штурвалом Миллард покривился и сказал:
– Ишь, сволочи, паркуют возле самого завода.
– Понятное дело, ~ кивнул Гарман, – мы не те клиенты, что прибывают в прогулочных яхтах. Сколько, к примеру, стоит вон тот летающий дворец?
– Сто тысяч! – выпалил Бонус.
– Сто тысяч, – передразнил Бонуса механик Райх. – Миллиона три – не меньше.
– Иди ты, – поразился Гарман.
Перед носом «Трезора» проскочил полицейский уиндер, и Миллард, ругнувшись, включил торможение. Сидевшие в креслах пассажиры едва не попадали на пол:
– Эй, Гэс! Не дрова везешь! – крикнул Бонус, потирая ушибленный бок.
– А кому я по сто раз говорю: «Пристегните ремни»? – огрызнулся Миллард.
– Все в порядке, Гэс, – примирительно заявил Райх, держась за голову. – Действительно, надо было пристегнуться.
– Эти полицейские совсем обнаглели, – сказал Шкиза, давно искавший случая высказаться. – Мой брат, он торгует редкими животными, так вот он мне рассказывал…
– Эй, глядите, какой-то придурок прет прямо на мусорную пушку… – перебил Шкизу Фриц Спилберг, и все сразу прилипли к иллюминаторам. Действительно, довольно большой грузовик пересекал зону отстрела отходов.
– Наверное, капитан нажрался как свинья, – предположил Бонус.
– Ага, и помощник тоже, – добавил Гарман, покосившись на Шкизу.
– Сейчас ка-ак долбанет…
– И прощай развлечения, – прогундосил Леон-Очкарик, которому в качестве компенсации за избиение капитан выдал лишние пятьдесят кредитов.
– Почему это? – повернулся к Леону Гарман.
– В мусорной капсуле полным-полно «SXX» – кристаллов. Если они осядут на корпус «Айк-Металл», он проживет не более месяца. Потом рассыплется в труху.
– Не каркай, умник, – посоветовал Райх.
– Да. Мы еще не прокутили наши денежки! – подал голос Бонус, которому наскучило смотреть на заблудившийся грузовик. – А за удачу спасибо юнге, – и Бонус дружески подмигнул сидящему в самом углу Шиллеру.
– Садитесь на места! Сейчас будет касание, – объявил Миллард Катер развернулся боком и довольно чувствительно приложился к причалу. Гарман слетел со своего кресла и ударился об пол.
– Миллард, ты же сказал «касание»!
– А я что, виноват, что они на причал демпферы не ставят? Выметайтесь скорее, мне еще за капитаном рейс делать.
Послышалось шипение переходного шлюза, и команда «Примы» поднялась со своих мест. Предчувствуя веселый отдых и развлечения, матросы радостно улыбались и, поторапливая друг друга, продвигались к выходу.
– Ишь, сволочи, паркуют возле самого завода.
– Понятное дело, ~ кивнул Гарман, – мы не те клиенты, что прибывают в прогулочных яхтах. Сколько, к примеру, стоит вон тот летающий дворец?
– Сто тысяч! – выпалил Бонус.
– Сто тысяч, – передразнил Бонуса механик Райх. – Миллиона три – не меньше.
– Иди ты, – поразился Гарман.
Перед носом «Трезора» проскочил полицейский уиндер, и Миллард, ругнувшись, включил торможение. Сидевшие в креслах пассажиры едва не попадали на пол:
– Эй, Гэс! Не дрова везешь! – крикнул Бонус, потирая ушибленный бок.
– А кому я по сто раз говорю: «Пристегните ремни»? – огрызнулся Миллард.
– Все в порядке, Гэс, – примирительно заявил Райх, держась за голову. – Действительно, надо было пристегнуться.
– Эти полицейские совсем обнаглели, – сказал Шкиза, давно искавший случая высказаться. – Мой брат, он торгует редкими животными, так вот он мне рассказывал…
– Эй, глядите, какой-то придурок прет прямо на мусорную пушку… – перебил Шкизу Фриц Спилберг, и все сразу прилипли к иллюминаторам. Действительно, довольно большой грузовик пересекал зону отстрела отходов.
– Наверное, капитан нажрался как свинья, – предположил Бонус.
– Ага, и помощник тоже, – добавил Гарман, покосившись на Шкизу.
– Сейчас ка-ак долбанет…
– И прощай развлечения, – прогундосил Леон-Очкарик, которому в качестве компенсации за избиение капитан выдал лишние пятьдесят кредитов.
– Почему это? – повернулся к Леону Гарман.
– В мусорной капсуле полным-полно «SXX» – кристаллов. Если они осядут на корпус «Айк-Металл», он проживет не более месяца. Потом рассыплется в труху.
– Не каркай, умник, – посоветовал Райх.
– Да. Мы еще не прокутили наши денежки! – подал голос Бонус, которому наскучило смотреть на заблудившийся грузовик. – А за удачу спасибо юнге, – и Бонус дружески подмигнул сидящему в самом углу Шиллеру.
– Садитесь на места! Сейчас будет касание, – объявил Миллард Катер развернулся боком и довольно чувствительно приложился к причалу. Гарман слетел со своего кресла и ударился об пол.
– Миллард, ты же сказал «касание»!
– А я что, виноват, что они на причал демпферы не ставят? Выметайтесь скорее, мне еще за капитаном рейс делать.
Послышалось шипение переходного шлюза, и команда «Примы» поднялась со своих мест. Предчувствуя веселый отдых и развлечения, матросы радостно улыбались и, поторапливая друг друга, продвигались к выходу.
10
Эдди Шиллер озадаченно смотрел по сторонам, не зная, куда ему податься. Все матросы уже разошлись, и он остался в полном одиночестве.
– Эй, Шиллер! Ты чего головой вертишь? – возле Эдди материализовался Бонус.
– Да вот, думаю, куда пойти.
– Чего тут думать, юнга? Пошли со мной к бабам.
– В бордель, что ли? – Шиллер сделал вид, что не понял. Идти к проституткам он боялся
– Ты чего испугался? Ни разу не трахался, что ли?! – радостно заулыбался Бонус
– Да не кричи ты так, – посмотрел по сторонам Эдди. Ему казалось, что все на него оборачиваются.
– Не обращай внимания – здесь все заняты только собой. Пойдем со мной, парень, и я найду тебе девочек, которые тебя всему научат. – Бонус неожиданно сделал ногами несколько танцевальных «па» и пропел: – «Не мо-жешь – нау-чат, не хо-чешь – заста-вят!» – И, довольный собственной шуткой, громко рассмеялся.
– Хорошо-хорошо, пойдем в бордель, – поспешно согласился Шиллер, опасаясь, что Бонус полностью потеряет над собой контроль.
Они пошли по широкому коридору, по обе стороны которого красовались стеклянные двери с надписями вроде: «Бинго – проиграйся и умри!» или «Пей, но не блюй!». Особенно Эдди Шиллера заинтересовала надпись «Кусаки Кнагера – блюдо из тех, кого не жалко».
По коридору во всех направлениях двигались люди. В основном это были подвыпившие матросы с промысловых судов. Почти все они были с проститутками.
Эдди заглядывал в лицо каждой из встречных женщин, и от понимания того факта, что он мог купить любую из них, у него перехватывало дыхание.
Бонус продолжал проталкиваться сквозь толпу гуляющих и отчаянно вертел головой.
– Ну где же здесь бордели? – постоянно повторял он.
– Послушай, а сколько может стоить такая женщина? – спросил Шиллер, осторожно кивнув в сторону крашеной блондинки. Она стояла у стены и взасос целовалась с военным моряком.
– Такая? – Бонус оценивающе склонил голову набок и сказал: – Пятьдесят кредитов, я думаю.
– Так дешево? – удивился Эдди.
– Ни хрена себе дешево! Да на Райесе мы за десять кредитов таких телок подбирали, что ого-го. Ладно, юнга, пошли дальше. На этих нечего смотреть, они уже заняты. О, вот у кого мы сейчас спросим – и, заработав локтями, Бонус начал пробиваться к охранному посту. Там в прозрачной пластиковой будке стоял здоровенный охранник. Он угрюмо жевал зубочистку и был похож на посаженную в клетку гориллу.
– Сэр! – Бонус просунул в окошко свою улыбающуюся физиономию. – Сэр, я могу задать вопрос?
Охранник повернул голову на звук и с минуту изучал Бонуса, затем наконец разомкнул свои бульдожьи челюсти и сказал:
– Можешь.
– Спасибо, сэр. Как нам пройти в бордель?
Снова последовала длинная пауза. Эдди показалось, что охранник решал – сразу оторвать Бонусу голову или сначала удавить его.
– На бабу потянуло? – выдал охранник.
– Да, сэр. Возникла необходимость.
– Прямо по коридору и на лифте вниз – два этажа. Там и будет вам улица «красных фонарей». Как говорится: «Получите и распишитесь».
– Спасибо, сэр, – еще раз поблагодарил Бонус и уже собрался уходить, когда охранник добавил:
– Только поздно вы собрались, ребята.
– Почему? – насторожился Бонус.
– Потому, что нормальных уже разобрали и остались только покалеченные.
– Что значит «покалеченные»?
– Ну там без глаза, одноногие.
– Эй, Бонус, я туда не пойду, – заявил Эдди Шиллер.
– Да он шутит, Шиллер… Мистер охранник шутит.
– Ты думаешь? – уточнил Эдди, но Бонус уже тащил его к лифту, и вместе с очередной партией ищущих приключений мужчин они оказались на этаже «красных фонарей».
– Эй, Шиллер! Ты чего головой вертишь? – возле Эдди материализовался Бонус.
– Да вот, думаю, куда пойти.
– Чего тут думать, юнга? Пошли со мной к бабам.
– В бордель, что ли? – Шиллер сделал вид, что не понял. Идти к проституткам он боялся
– Ты чего испугался? Ни разу не трахался, что ли?! – радостно заулыбался Бонус
– Да не кричи ты так, – посмотрел по сторонам Эдди. Ему казалось, что все на него оборачиваются.
– Не обращай внимания – здесь все заняты только собой. Пойдем со мной, парень, и я найду тебе девочек, которые тебя всему научат. – Бонус неожиданно сделал ногами несколько танцевальных «па» и пропел: – «Не мо-жешь – нау-чат, не хо-чешь – заста-вят!» – И, довольный собственной шуткой, громко рассмеялся.
– Хорошо-хорошо, пойдем в бордель, – поспешно согласился Шиллер, опасаясь, что Бонус полностью потеряет над собой контроль.
Они пошли по широкому коридору, по обе стороны которого красовались стеклянные двери с надписями вроде: «Бинго – проиграйся и умри!» или «Пей, но не блюй!». Особенно Эдди Шиллера заинтересовала надпись «Кусаки Кнагера – блюдо из тех, кого не жалко».
По коридору во всех направлениях двигались люди. В основном это были подвыпившие матросы с промысловых судов. Почти все они были с проститутками.
Эдди заглядывал в лицо каждой из встречных женщин, и от понимания того факта, что он мог купить любую из них, у него перехватывало дыхание.
Бонус продолжал проталкиваться сквозь толпу гуляющих и отчаянно вертел головой.
– Ну где же здесь бордели? – постоянно повторял он.
– Послушай, а сколько может стоить такая женщина? – спросил Шиллер, осторожно кивнув в сторону крашеной блондинки. Она стояла у стены и взасос целовалась с военным моряком.
– Такая? – Бонус оценивающе склонил голову набок и сказал: – Пятьдесят кредитов, я думаю.
– Так дешево? – удивился Эдди.
– Ни хрена себе дешево! Да на Райесе мы за десять кредитов таких телок подбирали, что ого-го. Ладно, юнга, пошли дальше. На этих нечего смотреть, они уже заняты. О, вот у кого мы сейчас спросим – и, заработав локтями, Бонус начал пробиваться к охранному посту. Там в прозрачной пластиковой будке стоял здоровенный охранник. Он угрюмо жевал зубочистку и был похож на посаженную в клетку гориллу.
– Сэр! – Бонус просунул в окошко свою улыбающуюся физиономию. – Сэр, я могу задать вопрос?
Охранник повернул голову на звук и с минуту изучал Бонуса, затем наконец разомкнул свои бульдожьи челюсти и сказал:
– Можешь.
– Спасибо, сэр. Как нам пройти в бордель?
Снова последовала длинная пауза. Эдди показалось, что охранник решал – сразу оторвать Бонусу голову или сначала удавить его.
– На бабу потянуло? – выдал охранник.
– Да, сэр. Возникла необходимость.
– Прямо по коридору и на лифте вниз – два этажа. Там и будет вам улица «красных фонарей». Как говорится: «Получите и распишитесь».
– Спасибо, сэр, – еще раз поблагодарил Бонус и уже собрался уходить, когда охранник добавил:
– Только поздно вы собрались, ребята.
– Почему? – насторожился Бонус.
– Потому, что нормальных уже разобрали и остались только покалеченные.
– Что значит «покалеченные»?
– Ну там без глаза, одноногие.
– Эй, Бонус, я туда не пойду, – заявил Эдди Шиллер.
– Да он шутит, Шиллер… Мистер охранник шутит.
– Ты думаешь? – уточнил Эдди, но Бонус уже тащил его к лифту, и вместе с очередной партией ищущих приключений мужчин они оказались на этаже «красных фонарей».
11
Насвистывая бравурную мелодию, Бонус спустился в холл и увидел юнгу Шиллера. Тот сидел возле столика, заваленного порнографическими журналами, и смотрел куда-то вдаль, за стены борделя.
– Ты уже здесь, парень? Ну как, понравилось?
– Да… – после некоторой паузы ответил Эдди. – Очень понравилось и…
– Что «и»?
– Наверное, я бы на такой женщине женился.
– Что?! Ты чего, юнга? Совсем того? Ну-ка пошли отсюда.
Бонус подхватил Эдди под руку и вывел его за дверь.
– Теперь нам самое время выпить. У меня этот пункт всегда стоит пол номером «два», – пояснил Бонус. – Сначала бабы, а потом выпивка. Но ни в коем случае не наоборот. Ты меня понимаешь?
– Кажется, понимаю, – все еще как-то заторможенно ответил Эдди.
– Хотя некоторые предпочитают наоборот – нажрутся как свиньи, а потом, проспавшись, слушают враки проституток. И выкладывают тройной тариф. Ты, кстати, сколько заплатил?
– Что?
– Я спрашиваю, сколько с тебя взяли в борделе?
– Восемьдесят кредитов.
– Сколько? Восемьдесят кредитов? Почему так много?
– Ну, сначала я заплатил сорок, но потом она спросила: «Тебе было хорошо?», а я сказал: «Да». Тогда она сказала, что за «хорошо» можно заплатить и еще раз, тем более что у меня на карточке куча монет.
Бонус, едва не задохнувшись от возмущения, встал поперек людского потока и начал выговаривать Эдди:
– Послушай, юнга, впредь будь с этими стервами очень внимателен! Если будет возможность, они разденут тебя до нитки. Понял? Нет никого подлее, чем те, кто продает свое тело.
– А Каспар говорил, что подлее проституток только журналисты, – неожиданно заявил Шиллер.
– Это почему же?
– А у него то ли дочь, то ли жена сбежала с журналистом.
– Ну тогда понятно. Эй, полегче! – крикнул Бонус пьяному толстяку, который с трудом перемещался от стенки до стенки.
– А? – не понял толстяк и остановился. При этом он тут же потерял равновесие и начал падать на Бонуса.
– Держи его, Шиллер! Держи! А то он нас раздавит!
Прилагая неимоверные усилия, Эдди и Бонус перетащили пьяного к стене и прислонили его, будто это был шкаф.
– Все, пошли отсюда, – сказал Бонус, вытирая со лба пот. – Я знаю здесь неплохое местечко – «Принц и нищий».
– Какое странное название! – удивился Эдди.
– Ничего странного. Сейчас ты все поймешь сам.
Через полчаса блуждания по заполненным людьми коридорам Бонус привел Шиллера к входу в бар «Принц и нищий».
– Ты уже здесь, парень? Ну как, понравилось?
– Да… – после некоторой паузы ответил Эдди. – Очень понравилось и…
– Что «и»?
– Наверное, я бы на такой женщине женился.
– Что?! Ты чего, юнга? Совсем того? Ну-ка пошли отсюда.
Бонус подхватил Эдди под руку и вывел его за дверь.
– Теперь нам самое время выпить. У меня этот пункт всегда стоит пол номером «два», – пояснил Бонус. – Сначала бабы, а потом выпивка. Но ни в коем случае не наоборот. Ты меня понимаешь?
– Кажется, понимаю, – все еще как-то заторможенно ответил Эдди.
– Хотя некоторые предпочитают наоборот – нажрутся как свиньи, а потом, проспавшись, слушают враки проституток. И выкладывают тройной тариф. Ты, кстати, сколько заплатил?
– Что?
– Я спрашиваю, сколько с тебя взяли в борделе?
– Восемьдесят кредитов.
– Сколько? Восемьдесят кредитов? Почему так много?
– Ну, сначала я заплатил сорок, но потом она спросила: «Тебе было хорошо?», а я сказал: «Да». Тогда она сказала, что за «хорошо» можно заплатить и еще раз, тем более что у меня на карточке куча монет.
Бонус, едва не задохнувшись от возмущения, встал поперек людского потока и начал выговаривать Эдди:
– Послушай, юнга, впредь будь с этими стервами очень внимателен! Если будет возможность, они разденут тебя до нитки. Понял? Нет никого подлее, чем те, кто продает свое тело.
– А Каспар говорил, что подлее проституток только журналисты, – неожиданно заявил Шиллер.
– Это почему же?
– А у него то ли дочь, то ли жена сбежала с журналистом.
– Ну тогда понятно. Эй, полегче! – крикнул Бонус пьяному толстяку, который с трудом перемещался от стенки до стенки.
– А? – не понял толстяк и остановился. При этом он тут же потерял равновесие и начал падать на Бонуса.
– Держи его, Шиллер! Держи! А то он нас раздавит!
Прилагая неимоверные усилия, Эдди и Бонус перетащили пьяного к стене и прислонили его, будто это был шкаф.
– Все, пошли отсюда, – сказал Бонус, вытирая со лба пот. – Я знаю здесь неплохое местечко – «Принц и нищий».
– Какое странное название! – удивился Эдди.
– Ничего странного. Сейчас ты все поймешь сам.
Через полчаса блуждания по заполненным людьми коридорам Бонус привел Шиллера к входу в бар «Принц и нищий».
12
Табачный дым стоял до самого потолка. В двух противоположных углах огромного зала играли два разных оркестра. Под их музыку танцевало всего несколько пар, несмотря на то, что посетителей в зале было едва ли не полтысячи человек.
Двигаясь вслед за всезнающим Бонусом, Эдди наконец понял смысл названия бара – примерно треть его площади занимали столики для богатых клиентов.
Обстановка в элитной части бара выглядела очень роскошно, и даже уровень пола там был выше остального зала на целую ступеньку. Никаких стенок и перегородок, разделяющих два социальных уровня посетителей, в зале не было, однако несколько находящихся в тени охранников в любой момент были готовы пресечь «нарушение границы».
Кроме охранников, столики в дорогой части бара «защищали» и высокие цены, вчетверо, а то и впятеро превышавшие цены в зале для простого народа. «Принц и нищий» был тем местом, где богатые в спокойной и безопасной обстановке, как в зоопарке, могли посмотреть на веселящийся плебс.
– Давай ближе к стене! – едва перекрикивая стоящий вокруг шум, скомандовал Бонус. – Я вижу ребят из нашего экипажа!
Вскоре и Шиллер заметил знакомые лица. Там были Райх, Гарман, Фриц Спилберг и Шкиза.
– Ну как твои девочки, Бонус? – спросил Гарман. По тому, как блестели его глаза. Шиллер понял, что Лойд укололся.
– Все нормально. Девочки в норме – вон даже юнга приобщился к настоящему мужскому спорту, – кивнул на Эдди Бонус.
– Какой из него спортсмен? Он и ходит-то еле-еле, – заметил Райх, сминая в руках пустую пивную банку. – Мал еще.
– Что ты… имеешь в… виду под сло… вом «мал»? – улыбаясь, спросил Шкиза. Он с трудом удерживал свой взгляд на Шиллере и громко икал.
– «Мал» – значит совсем мал и никуда не годится. – пояснил Райх и положил в рот целый ворох соленой соломки. При этом ему в рот попал кусок упаковки, однако механик этого не заметил и продолжал хмуро смотреть на юнгу.
– О, вон Миллард и капитан появились, – заметил Гарман. – Помаши им рукой, Шиллер, а то они упрутся в другую сторону.
– Зачем нам здесь капитан? Мне его рожа и на корабле надоела, – пробурчал механик.
Гарман осуждающе посмотрел на него и отчитал как ребенка:
– Почему ты такой злой, Райх? Не нужно быть злым, дружище, ведь мы все здесь друзья, понимаешь? Ты понимаешь меня? Вот Бонус – он не злой, и Фриц тоже не злой. И я не злой, а вот ты…
– Если бы ты не наширялся, Гарман, ты бы тоже был злым, – возразил Райх.
– Так наширяйся и ты, Райх. Хочешь, я тебя угощу? У меня с собой и шприц есть.
– Да пошел ты, – ругнулся Райх и проглотил разжеванный пластик.
Миллард подошел к столику и, не говоря ни слова, залпом выпил «панку» из стакана Гармана.
– Мог бы и спросить, Гэс, – заметил Гарман.
– А ты что, не дал бы? – посмотрел на него Миллард.
– Конечно, дал бы…
– Ну тогда все в порядке, – пожал плечами Гэс Миллард.
– Привет, ребята, – поздоровался капитан.
– Присаживайтесь, сэр, – встал со своего места Спилберг.
– Нет-нет, Фриц, спасибо. Я сейчас ухожу. – Капитан повернулся в сторону элитной части зала и сказал: – А вон и наши оппоненты.
Все посмотрели туда, куда показал капитан, и увидели рассаживающихся за столики людей. Это был капитан «Калигулы» Микеле Байк вместе со своей свитой. Их было не меньше двенадцати человек, и они заняли три столика.
– Ого, целых три столика, и за каждый по две сотни, – сказал Гарман.
– За что по две сотни? – заплетающимся языком спросил Шкиза.
– Только за то, что сели. Безо всякой выпивки.
– Вот, сволочи. Мы тут, может, последние сухари доедаем, а они…
– Вы с ними поосторожнее, ребята, – предупредил капитан. – У них и так на нас зуб за этот кусок. Это настоящие бандиты, причем богатые бандиты. А богатый бандит чувствует себя безнаказанным.
О людях Микеле Байка на время забыли. Шиллер и Бонус сходили к стойке и принесли еще выпивки и легкой закуски. Капитан Крепе выпил и уже забыл, куда собирался идти.
– Сэр, они идут сюда, – сказал Бонус, указывая за спину капитана.
– Кто «они»?
– Люди Фельдшера.
Грубо расталкивая посетителей бара, все двенадцать человек направлялись в сторону столика, за которым сидел капитан Крепе и его матросы.
Микеле Байк, по кличке Фельдшер, шел чуть позади своих слуг, расчищавших для босса дорогу.
Когда до команды «Примы» осталось несколько шагов, свита Байка расступилась, и вперед вышел сам Микеле.
– Приветствую удачливых охотников, – сказал он и изобразил на лице кривоватую улыбку.
– Для тебя охота была не менее удачной, Байк, – заметил Крепе.
– Да, охота была удачной, но… Одно маленькое «но»! Ты украл часть моей добычи, Крепе, и это сильно меня огорчило.
– Не слишком большой повод для огорчения при твоих-то доходах.
– Ты что, считаешь деньги в моем кармане? А может, я гуляю на последние? Короче так, – Фельдшер подошел к Крепсу и взял его за пуговицу, – за то, что ты загарпунил мой кусок, я налагаю на тебя штраф.
– Я действовал в рамках закона, Байк, и Главный Арбитр…
– К черту Главного Арбитра! – перебил Крепса Фельдшер и резким движением оторвал у Крепса пуговицу, а затем бросил ее одному из своих людей. – Проверь на крепость, Дрейк.
Тот, кого Байк назвал Дрейком, кинул пуговицу в рот и с треском разгрыз ее, как будто это был орех.
Упреждая реакцию Крепса. Фельдшер отскочил назад и спрятался за спинами своих телохранителей.
– Ну-ка, «волки», размажьте их по стенам! – приказал он.
«Волки» выхватили ножи и бросились на матросов «Примы»
Фриц Спилберг мгновенно перевернул стол, и вся его сервировка посыпалась на упавшего Шкизу.
– Наших бьют! – заорал Бонус и спрятался за Райхом.
Гарман начал швыряться бутылками, а Миллард сцепился с Дрейком, и они повалились на пол.
Визгливо закричали проститутки, однако охранники элитной части зала не покинули своих мест, поскольку их клиентам ничего не угрожало.
К людям Фельдшера подошло подкрепление, и они стали сильно теснить матросов «Примы».
Миллард злобно ругался и пинал противников своими тяжелыми ботинками. Гармана ранили в плечо, но он яростно отбивался горлышком от бутылки. Даже Бонус рвал зубами чье-то ухо, и его жертва – бритоголовый качок, орал, как подпаленная свинья.
Отдельную войну вел механик Райх. Вооружившись ножкой от стола, он бил всех, кто попадался на его пути. Жившая в Райхе злоба все никак не кончалась, и он продолжал избивать правых и виноватых, рассыпая удары во все стороны.
Один только Эдди Шиллер не участвовал в драке. Враги не воспринимали его как бойца и не обращали на него внимания. Юнга пытался хоть как-то помочь своим, но его оттолкнули в сторону, и он попал под ноги мечущихся в панике проституток.
Неожиданно прогремели два выстрела, и в зале тотчас появились охранники.
– Прекратить драку! Немедленно! – раздался усиленный мегафоном голос. – Кто стрелял?
Телохранители Фельдшера мгновенно ретировались, прихватив с собой своих раненых. Они просочились через ряды угрюмых охранников, и их никто не задержал.
– Ага, так, значит, это вы затеяли драку, да еще со стрельбой? – грозно просил полицейский сержант.
Однако ему никто не ответил.
Гарман сидел у стены и, зажимая рану в плече, тупо смотрел перед собой. Миллард прикладывал, к рассеченной щеке разорванную майку, а Бонус судорожно всхлипывал и размазывал кровь по разбитому лицу.
– Заберите у этого дубину, – приказал сержант, указывая на механика Райха, продолжавшего стоять возле стойки в той же оборонительной позе. Рукава его рубашки оказались оторваны и на предплечье красовалась вытатуированная надпись: «Поймаю – убью».
– Отдай дубину, дурак! – потребовал полицейский, но механик только тяжело дышал и бросав по сторонам безумные взгляды.
– Сэр, он, кажется, того, – сказал полицейский обращаясь к сержанту, – крыша поехала.
– Э, да у них здесь трупы! – сказал один из полицейских, сдвигая обломки мебели с тел Крепса и одного из людей Фельдшера.
В груди капитана «Примы» торчал нож, а его руки застыли на горле врага, которого он, умирая, сумел утащить с собой.
– Убийство, – сказал сержант. – Всех участников драки я забираю в участок. Крайчек!
– Да, сэр. – Подскочил к сержанту полицейский.
– Поднимайте тех, кто не может идти, и тащите их в участок. Пусть доктор окажет им помощь, а потом я приду, и мы всех допросим.
– Понял, сэр, – кивнул Крайчек, и полицейские стали поднимать избитых матросов с пола.
Двигаясь вслед за всезнающим Бонусом, Эдди наконец понял смысл названия бара – примерно треть его площади занимали столики для богатых клиентов.
Обстановка в элитной части бара выглядела очень роскошно, и даже уровень пола там был выше остального зала на целую ступеньку. Никаких стенок и перегородок, разделяющих два социальных уровня посетителей, в зале не было, однако несколько находящихся в тени охранников в любой момент были готовы пресечь «нарушение границы».
Кроме охранников, столики в дорогой части бара «защищали» и высокие цены, вчетверо, а то и впятеро превышавшие цены в зале для простого народа. «Принц и нищий» был тем местом, где богатые в спокойной и безопасной обстановке, как в зоопарке, могли посмотреть на веселящийся плебс.
– Давай ближе к стене! – едва перекрикивая стоящий вокруг шум, скомандовал Бонус. – Я вижу ребят из нашего экипажа!
Вскоре и Шиллер заметил знакомые лица. Там были Райх, Гарман, Фриц Спилберг и Шкиза.
– Ну как твои девочки, Бонус? – спросил Гарман. По тому, как блестели его глаза. Шиллер понял, что Лойд укололся.
– Все нормально. Девочки в норме – вон даже юнга приобщился к настоящему мужскому спорту, – кивнул на Эдди Бонус.
– Какой из него спортсмен? Он и ходит-то еле-еле, – заметил Райх, сминая в руках пустую пивную банку. – Мал еще.
– Что ты… имеешь в… виду под сло… вом «мал»? – улыбаясь, спросил Шкиза. Он с трудом удерживал свой взгляд на Шиллере и громко икал.
– «Мал» – значит совсем мал и никуда не годится. – пояснил Райх и положил в рот целый ворох соленой соломки. При этом ему в рот попал кусок упаковки, однако механик этого не заметил и продолжал хмуро смотреть на юнгу.
– О, вон Миллард и капитан появились, – заметил Гарман. – Помаши им рукой, Шиллер, а то они упрутся в другую сторону.
– Зачем нам здесь капитан? Мне его рожа и на корабле надоела, – пробурчал механик.
Гарман осуждающе посмотрел на него и отчитал как ребенка:
– Почему ты такой злой, Райх? Не нужно быть злым, дружище, ведь мы все здесь друзья, понимаешь? Ты понимаешь меня? Вот Бонус – он не злой, и Фриц тоже не злой. И я не злой, а вот ты…
– Если бы ты не наширялся, Гарман, ты бы тоже был злым, – возразил Райх.
– Так наширяйся и ты, Райх. Хочешь, я тебя угощу? У меня с собой и шприц есть.
– Да пошел ты, – ругнулся Райх и проглотил разжеванный пластик.
Миллард подошел к столику и, не говоря ни слова, залпом выпил «панку» из стакана Гармана.
– Мог бы и спросить, Гэс, – заметил Гарман.
– А ты что, не дал бы? – посмотрел на него Миллард.
– Конечно, дал бы…
– Ну тогда все в порядке, – пожал плечами Гэс Миллард.
– Привет, ребята, – поздоровался капитан.
– Присаживайтесь, сэр, – встал со своего места Спилберг.
– Нет-нет, Фриц, спасибо. Я сейчас ухожу. – Капитан повернулся в сторону элитной части зала и сказал: – А вон и наши оппоненты.
Все посмотрели туда, куда показал капитан, и увидели рассаживающихся за столики людей. Это был капитан «Калигулы» Микеле Байк вместе со своей свитой. Их было не меньше двенадцати человек, и они заняли три столика.
– Ого, целых три столика, и за каждый по две сотни, – сказал Гарман.
– За что по две сотни? – заплетающимся языком спросил Шкиза.
– Только за то, что сели. Безо всякой выпивки.
– Вот, сволочи. Мы тут, может, последние сухари доедаем, а они…
– Вы с ними поосторожнее, ребята, – предупредил капитан. – У них и так на нас зуб за этот кусок. Это настоящие бандиты, причем богатые бандиты. А богатый бандит чувствует себя безнаказанным.
О людях Микеле Байка на время забыли. Шиллер и Бонус сходили к стойке и принесли еще выпивки и легкой закуски. Капитан Крепе выпил и уже забыл, куда собирался идти.
– Сэр, они идут сюда, – сказал Бонус, указывая за спину капитана.
– Кто «они»?
– Люди Фельдшера.
Грубо расталкивая посетителей бара, все двенадцать человек направлялись в сторону столика, за которым сидел капитан Крепе и его матросы.
Микеле Байк, по кличке Фельдшер, шел чуть позади своих слуг, расчищавших для босса дорогу.
Когда до команды «Примы» осталось несколько шагов, свита Байка расступилась, и вперед вышел сам Микеле.
– Приветствую удачливых охотников, – сказал он и изобразил на лице кривоватую улыбку.
– Для тебя охота была не менее удачной, Байк, – заметил Крепе.
– Да, охота была удачной, но… Одно маленькое «но»! Ты украл часть моей добычи, Крепе, и это сильно меня огорчило.
– Не слишком большой повод для огорчения при твоих-то доходах.
– Ты что, считаешь деньги в моем кармане? А может, я гуляю на последние? Короче так, – Фельдшер подошел к Крепсу и взял его за пуговицу, – за то, что ты загарпунил мой кусок, я налагаю на тебя штраф.
– Я действовал в рамках закона, Байк, и Главный Арбитр…
– К черту Главного Арбитра! – перебил Крепса Фельдшер и резким движением оторвал у Крепса пуговицу, а затем бросил ее одному из своих людей. – Проверь на крепость, Дрейк.
Тот, кого Байк назвал Дрейком, кинул пуговицу в рот и с треском разгрыз ее, как будто это был орех.
Упреждая реакцию Крепса. Фельдшер отскочил назад и спрятался за спинами своих телохранителей.
– Ну-ка, «волки», размажьте их по стенам! – приказал он.
«Волки» выхватили ножи и бросились на матросов «Примы»
Фриц Спилберг мгновенно перевернул стол, и вся его сервировка посыпалась на упавшего Шкизу.
– Наших бьют! – заорал Бонус и спрятался за Райхом.
Гарман начал швыряться бутылками, а Миллард сцепился с Дрейком, и они повалились на пол.
Визгливо закричали проститутки, однако охранники элитной части зала не покинули своих мест, поскольку их клиентам ничего не угрожало.
К людям Фельдшера подошло подкрепление, и они стали сильно теснить матросов «Примы».
Миллард злобно ругался и пинал противников своими тяжелыми ботинками. Гармана ранили в плечо, но он яростно отбивался горлышком от бутылки. Даже Бонус рвал зубами чье-то ухо, и его жертва – бритоголовый качок, орал, как подпаленная свинья.
Отдельную войну вел механик Райх. Вооружившись ножкой от стола, он бил всех, кто попадался на его пути. Жившая в Райхе злоба все никак не кончалась, и он продолжал избивать правых и виноватых, рассыпая удары во все стороны.
Один только Эдди Шиллер не участвовал в драке. Враги не воспринимали его как бойца и не обращали на него внимания. Юнга пытался хоть как-то помочь своим, но его оттолкнули в сторону, и он попал под ноги мечущихся в панике проституток.
Неожиданно прогремели два выстрела, и в зале тотчас появились охранники.
– Прекратить драку! Немедленно! – раздался усиленный мегафоном голос. – Кто стрелял?
Телохранители Фельдшера мгновенно ретировались, прихватив с собой своих раненых. Они просочились через ряды угрюмых охранников, и их никто не задержал.
– Ага, так, значит, это вы затеяли драку, да еще со стрельбой? – грозно просил полицейский сержант.
Однако ему никто не ответил.
Гарман сидел у стены и, зажимая рану в плече, тупо смотрел перед собой. Миллард прикладывал, к рассеченной щеке разорванную майку, а Бонус судорожно всхлипывал и размазывал кровь по разбитому лицу.
– Заберите у этого дубину, – приказал сержант, указывая на механика Райха, продолжавшего стоять возле стойки в той же оборонительной позе. Рукава его рубашки оказались оторваны и на предплечье красовалась вытатуированная надпись: «Поймаю – убью».
– Отдай дубину, дурак! – потребовал полицейский, но механик только тяжело дышал и бросав по сторонам безумные взгляды.
– Сэр, он, кажется, того, – сказал полицейский обращаясь к сержанту, – крыша поехала.
– Э, да у них здесь трупы! – сказал один из полицейских, сдвигая обломки мебели с тел Крепса и одного из людей Фельдшера.
В груди капитана «Примы» торчал нож, а его руки застыли на горле врага, которого он, умирая, сумел утащить с собой.
– Убийство, – сказал сержант. – Всех участников драки я забираю в участок. Крайчек!
– Да, сэр. – Подскочил к сержанту полицейский.
– Поднимайте тех, кто не может идти, и тащите их в участок. Пусть доктор окажет им помощь, а потом я приду, и мы всех допросим.
– Понял, сэр, – кивнул Крайчек, и полицейские стали поднимать избитых матросов с пола.