Орлов Алекс. Двойник императора

   – Итак, господа, теперь извольте подняться те двое, у кого на жребии написано слово «судьба».
   В абсолютной тишине поднялись Джильберто Онасис и Рамас фон Калиматто. Они бросали по сторонам испуганные взгляды, стараясь понять, что сейчас произойдет. Император мысленно похвалил шефа безопасности за то, что ему удалось так хитро выбрать именно тех, кого нужно.
   К «избранным» подошли гвардейцы и, взяв банкиров под руки, отвели к дальней стене зала. Затем гвардейцы отошли на пятнадцать шагов, развернулись и вскинули карабины. Прогремел залп, и жертвы сползли по стене, оставляя на дорогой драпировке кровавые следы.
   Из соседней комнаты вышел врач и, подойдя к казненным, зафиксировал их смерть.
   – Ну вот! Инцидент исчерпан! – весело прокомментировал император. – Вы, я вижу, взволнованы, господа, но не стоит так переживать, ведь все было честно, заметьте. На вчерашнем заседании трибунала двое банкиров были приговорены к смерти, но кто это будет, не знал даже я. – Император Джон бросил на Крылова беглый взгляд. – Само собой разумеется, господа, что активы и клиентура «Бридж-Банка» и «Нова-Банка» будут поровну поделены между всеми вами. Думаю, что это будет справедливо. – И Джои замолчал, с интересом наблюдая за своими гостями.

20

   За неимением актового зала экипаж собрался в центральном коридоре судна. Матросы расселись прямо на полу и ожидали, когда председательствующий – механик Райх – начнет собрание.
   – Где Каспар, он что, не член экипажа? Почему его нет? – строго спросил Райх.
   – Сейчас придет – он бреется, – объяснил задержку гарпунера Эдди Шиллер.
   – Ишь, побриться решил, старый пьянчуга.
   – Если бы я столько пил, давно бы помер, – покачал головой Оноре Берц, бригадир стропальщиков
   – Потому что ты стропаль, а был бы гарпунщиком, тебе бы все нипочем было, – заметил Бонус. – Правильно я говорю, юнга?
   Шиллер молча кивнул и, оглянувшись, увидел идущего по коридору Изи Каспара.
   – Кажется, все в сборе, – сказал Райх. – В таком случае начнем. Слово предоставляется Шкизе – он был помощником покойного капитана и пусть он выскажет свое мнение.
   Шкиза вышел на свободное место и, повернувшись к матросам, объявил:
   – Предлагаю корабль продать, а полученные деньги разделить между всеми членами экипажа. Однако хочу предупредить сразу: из полученных за продажу «Примы» денег нужно будет заплатить кое-какие накопившиеся долги.
   – У тебя же бумажка есть – зачти, – напомнил Гэс Миллард.
   – Сейчас. Так. «Приму» можно продать за двести тысяч кредитов. Цена, конечно, не большая, но корабль устаревший, на плазменной тяге и только с одной гарпунной камерой. Одним словом – рухлядь. Из этих двухсот тысяч нужно заплатить долги за ремонт в доке «Айк-Металл» – сорок три тысячи, налоги – пятьдесят две тысячи, алименты жене Джулиана Крепса – двенадцать тысяч.
   – А с чего это мы ей должны платить алименты? – возмутился Гарман. – Лично я ей ничего не должен!
   – Ты не должен, но корабль принадлежал Крепсу, а теперь, стало быть, его наследникам. Миссис Крепе хотела сразу прибрать его к рукам, но, когда узнала, что мы по уши в долгах, согласилась на двенадцать тысяч, – разъяснил Шкиза. – Ну так вот – Еще по мелочам набирается шестьдесят тысяч. Итого на двадцать одного члена экипажа причитается по тысяче пятьсот семьдесят кредитов. Над собранием повисла тишина.
   – Веселились-веселились, посчитали – прослезились… – прокомментировал Фриц Спилберг.
   – Итак, кто за то, чтобы продать корабль? – объявил Шкиза.
   – А может, нам стоит выбрать нового капитана? – неожиданно подал голос Шиллер.
   Все матросы с удивлением посмотрели на юнгу. Тот пожал плечами и добавил:
   – А что я такого сказал? Чем разбегаться с корабля, может, стоит еще раз попытать счастье?
   – А ведь парень-то дело говорит, заметил Оноре Берц. – Продать «Приму» большого ума не надо, а куда мы потом подадимся? Сейчас многие матросы ищут работу, и на полторы тысячи кредитов нам долго не продержаться.
   – Да какого вам еще пытать счастья, дебилы? Эта старая калоша не приносит никакой удачи. Она свое отработала, понимаете? – как всегда, начал ругаться Райх. – И потом, как вы собираетесь искать «окна»? Леон-Очкарик сказал, что аппаратура не работает. Подтверди, Леон.
   Леон поднялся с пола и сказал:
   – Да, нужно бы процессоры в числителе поменять, а то они все время греются – невозможно работать.
   – Ну что, слышали? – На лице Раиха появилась злорадная улыбка.
   – А чего ты скалишься, Райх? – подал голос стоящий возле стены Миллард. – Чему ты радуешься? В рожу хочешь получить? – Гэс оторвался от стены и начал пробираться к механику.
   – Эй, Миллард, вернись на место! Мы еще не все вопросы решили, – поднялся со своего места Оноре Берц.
   – Нет, не надо его останавливать, – начал заводиться Райх, – пусть идет сюда, пусть покажет, что он может! Щенок! Неудачник! Вы все здесь неудачники и лодыри!
   – Заткнись, Райх, у тебя все время перегонные диски холодные – из-за этого «Прима» жрет горючего в два раза больше. И капитан тебе всегда за это по лбу давал, – напомнил Бонус.
   – Мне?! По лбу?! – Лицо механика стало красным, а в уголках туб выступила пена.
   – Бени, успокойся, – подал голос Фриц Спилберг.
   – Что?
   – Успокойся, Бени, у нас важное собрание. Ты что, не понимаешь?
   – Ты назвал меня Бени? – спросил пораженный механик.
   – А разве это не твое имя?
   – Да мое, конечно, только… как-то непривычно.
   Райх отошел к стене и сел на пол, а на его место вышел Фриц.
   – Я вижу, у юнги Шиллера есть предложение, так что давайте его выслушаем. Говори, парень.
   Шиллер поднялся и, посмотрев на сидящих на полу матросов, сказал:
   – Если нет возможности использовать числители, то я могу поработать «нюхачом». Да и капитаном тоже.
   Услышав столь неожиданное заявление, все рассмеялись. Это разрядило обстановку, и, когда все успокоились, Фриц Спилберг сказал:
   – Ну, насчет капитана, это ты, парень, загнул. Не то чтобы ты не годился – время придет, и ты наверняка станешь капитаном, но пока нам нужнее «нюхач». Для начала объясни нам, с чего ты взял, что сумеешь быть «нюхачом»?
   – Да ни с чего, – пожал плечами Шиллер. – Просто почувствовал, что смогу, и все.
   – Ну и что ты об этом думаешь, Фриц? – спросил Шкиза.
   – Я думаю, что парня можно попробовать в деле. Если бы он стал рассказывать разные байки, я бы ему не поверил. Но он сказал, что не знает, как объяснить свои ощущения. Я работал на судне, где «нюхачом» был бывший матрос, который однажды почувствовал, что сумеет найти астероид. И он нашел его. Поэтому давайте-ка проверим. Если у Эдди не получится, тогда продадим корабль.
   – Правильно, Фриц, стропальщики с тобой согласны, – подал голос Оноре Клоц. – А кто же все-таки будет капитаном?
   – А пусть Шкиза и будет назначенным капитаном, а я его поддержу в качестве помощника, – предложил Спилберг.
   – Что ж, толковое предложение. Я голосую «за». – И Оноре поднял руку. Вслед за ним подняли руки и все остальные члены экипажа.

21

   В тесной каюте Леона-Очкарика стояла жуткая духота. Во избежание перегрева числителя все кожухи были сняты, и горячие процессоры излучали тепло в окружающее пространство. Леон сидел голый по пояс, время от времени снимал очки и вытирал лицо грязным платком.
   – А почему они греются, эти процессоры? – спросил Эдди, указывая на внутренности числителя.
   – Осторожно – обожжешься. Да, вот эти четыре железяки и есть «F-100» – позавчерашний день. А греются они оттого, что я их разгоняю – даю слишком высокую частоту.
   – А зачем ты это делаешь?
   – Чтобы они держали результат. Понимаешь, числитель может легко дать пятьдесят вариантов нахождения «окна», но у тебя только один корабль, и ты должен выбрать из этих пятидесяти только один вариант. И вот этого-то числитель сделать не может.
   – Интересно, – покачал головой Эдди. Он еще ни разу не видел настоящий числитель.
   – Да уж конечно – интересно, – без всякого энтузиазма ответил Леон и плюнул на один из процессоров. Слюна зашипела и моментально испарилась.
   – Видал? – кивнул на машину Леон. – Чайник вскипятить или яичницу поджарить, это пожалуйста, а вот на правильное «окно» выйти…
   Эдди слушал жалобы Лео на Очкарика и внимательно разглядывал сложнейшее устройство. Наконец он поднял глаза на Леона и сказал:
   – Ставь нормальную частоту.
   – Зачем? – удивился Леон.
   – Ставь нормальную частоту, – повторил Шиллер немного жестче.
   Леон пожал плечами и полез в открытое нутро числителя.
   – Пожалуйста, нет проблем. Вот только джемпер переставлю и получишь нормальную частоту. Все – готово. Теперь нужно подождать, пока процессоры остынут. Хочешь, пока чайку сделаю – у меня кипятильник есть.
   – Давай, – согласился Эдди и присел на перевернутый кожух.
   Спотыкаясь на каждом шагу и ругаясь, Леон начал пробираться через наваленные куски проводов и россыпи радиодеталей. В конце концов он добрался до угла, где стоял пластиковый сосуд, в котором Леон кипятил чай.
   – Ну и беспорядок тут у тебя, – заметил Шиллер.
   – Я его не замечаю – он мне не мешает, – отмахнулся Леон.
   – Мне мешает. Сегодня вечером все уберешь. Если хочешь, я приду тебе помочь, но убрать нужно сегодня. – Все это Эдди произнес не повышая голоса, но Леон понял, что это приказ и этот приказ должен быть выполнен.
   – Ну хорошо. Сделаем, какие проблемы.
   – Как ты думаешь, процессоры уже остыли?
   – Да. Эдди, – Леон поймал себя на мысли, что едва не сказал юнге «сэр», – да, Эдди, можно включать
   – Включи, пожалуйста
   Оператор с такими же трудностями пробрался к числителю и включил его.
   – Что, сразу «на поиск»? – спросил Леон.
   – Давай на поиск.
   – Только учти, мы еще недалеко отошли от заправочного дока, поэтому могут быть помехи.
   – Включай.
   Леон– Очкарик включил числитель, и на экране появилась таблица параметров.
   – Это что?
   – Здесь мы задаем параметры поиска – в данном случае массу искомого объекта.
   – А почему здесь стоит ноль?
   – Да потому, что нам не до жиру, – усмехнулся Леон, – любая мелочь сгодится.
   – Нет, так не пойдет. Вписывай сюда две тысячи тонн – размениваться по мелочам мы теперь не будем.
   Оператор покосился на Эдди, но ничего не сказал. Он послушно ввел новые данные и запустил поиск.
   – Теперь он минут пять будет «тарабанить». Ты жди, а я пойду чай заварю – вон вода уже бурлит.
   Пока он возился с чаем, числитель выдал первые результаты.
   – Ну сколько гам, Эдди? – спросил из угла Леон.
   – Девяносто шесть вариантов, – ответил Шиллер
   – Вот то-то и – оно, что девяносто шесть. Теперь бы надо их отсортировать, но «F-100» делать этого не могут, а если их разогнать, числитель начинает «глючить» и давать такие адреса, что закачаешься, – продолжал говорить Леон и, неожиданно оступившись, вылил кипяток себе на ногу.
   – А-а-а!!! Ма-ма!!! Уй, как печет! А-а!…
   – Быстро снимай штаны и присыпь ожог солью, – посоветовал Эдди.
   Леон тут же воспользовался советом, и уже спустя минуту боль стала стихать. Леон осторожно дотронулся до обожженного места, но, вопреки его ожиданиям, кожа осталась на ноге.
   – Старый бабушкин рецепт, – угадав его мысли, сказал Шиллер.
   – А ты прав, пора бы здесь и прибраться.
   – Сегодня же вечером приберемся. А сейчас пролистай, пожалуйста, мне все варианты.
   Леон стал нажимать на клавиши, и на экране начали сменяться цифры координат.
   – Нет… Нет… Нет… – отрицательно качал головой Эдди. – Можешь побыстрее. Нет, нет, нет, нет. Стоп!… – остановил оператора Шиллер – Отметь эту точку и пошли дальше.
   – Нет, нет, нет. Стоп! Эту тоже. Когда все варианты были перебраны, отмеченных точек оказалось четыре.
   – Давай теперь эти еще раз, – сказал Эдди. Леон пролистал выбранные точки, и среди них Шиллер выбрал только одну.
   – А почему именно эта, а не другая? – спросил оператор.
   – Меня от нее больше всего трясет.
   – А другие что, пустые?
   – Нет, все с уловом, но в этой он особенно большой.
   – Особенно большой? – переспросил Леон.
   – Да, – подтвердил Эдди. – Особенно большой.
   – Эх, хорошо бы!… Но должен тебе заметить, Эдди, что «нюхачи» работают по-другому. Я знал одного «нюхача», так вот он…
   – Пусть работают, как умеют, Леон, но зачем мне делать ту работу, которую умеет делать машина? Числитель делает свое дело, я свое, а вместе мы сила. Сколько он перебрал вариантов, чтобы выдать нам первоначальные девяносто шесть?
   – Миллиарды.
   – Вот, а то бы эту работу пришлось делать мне. Усекаешь?
   – Усекаю, – уважительно кивнул Леон.
   – Тогда надевай штаны, а я пойду докладывать начальству.

22

   В капитанской рубке было прохладно и тихо. Попискивал радар, время от времени недовольно ворчал сканер, Шкиза и Спилберг, доверив судно автопилоту, мирно беседовали, погрузив утомленные тела в пилотские кресла.
   – Так вот, за один раз таких червяков можно провезти пятьдесят штук и за каждого получаешь по тысяче монет, – продолжил свой рассказ Шкиза.
   – Так как же их на себе провезти? – уточнил Спилберг.
   – Элементарно. Смазываешь их оливковым маслом и проглатываешь… – со спокойной уверенностью объяснил Шкиза, как будто проделывал это десятки раз.
   – Но это же черви, – скривился Фриц.
   – В этот момент надо думать не о том, что это черви, а о том, что это черви, по тысяче кредитов за штуку, и тогда дело пойдет. А по прибытии на место ты выпиваешь рвотного и делаешь «форс-мажор-обратно».
   – А они в животе не шевелятся?
   – Брат говорил, что их усыпляют в каком-то растворе.
   – В растворе? Это как?
   – Ну, наверное, наливают снотворное в тарелку и бросают туда червяка. И он там лежит, пока не наглотается. Не будешь же ты каждому пипеткой этот раствор вводить. Да и куда эту пипетку вставлять? Разве разберешь, где у этих червяков рот, а где наоборот?
   – Все равно противно, – подвел черту Фриц.
   – Ну, не нравятся червяки, можно возить жемчужных жуков «бабануки».
   – Как-как?
   – «Бабануки». В переводе это звучит как «летящий ночью над пустыней, освещенной зеленой луной».
   – Иди ты.
   – Точно тебе говорю, мне брат переводил. Эдди неслышно вошел в рубку и постучал по большому корпусу бортового компьютера.
   – А, это ты? Настраиваешься? – спросил Шкиза.
   – Нет, уже все сделали. Я принес координаты «окна», – сказал Шиллер.
   – Ты шутишь? – поднялся с кресла Фриц.
   Эдди ничего ему не ответил, только протянул листочек с цифрами. Шкиза подошел к Спилбергу и, увидев координаты, сказал:
   – Это совсем близко – часа три, и мы на месте. И еще ждать придется.
   Они с Фрицем переглянулись.
   – Окей, вводим новые координаты, – кивнул Фриц.

23

   Минута проходила за минутой, и весь экипаж, уже осведомленный о первом предсказании нового «нюхача», с нарастающим нетерпением ожидал появления астероида.
   Обычно сонные и ленивые стропальщики за полчаса до установленного срока облачились в рабочие скафандры и уже ожидали возле выходного шлюза. Трезвый Изи Крамер стоял возле гарпунного орудия и не отводил взгляда от монитора.
   Механик Райх озабоченно проверял перегонные диски и тщательно выдерживал их температуру.
   Никто и не надеялся на удачу, но тем не менее впервые за последнее время экипаж был по-настоящему готов к погоне за астероидом.
   Эдди находился в капитанской рубке – рядом со Спилбергом и Шкизой. Истекала последняя минута перед предсказанным Эдди появлением астероида. По мере того как цифры обратного отсчета стремились к нулю, Эдди испытывал все усиливающееся головокружение и тошноту.
   – Эй, парень, с тобой все в порядке? – обратился к нему Фриц, однако Шиллер ничего не ответил и повалился на пол.
   – Эдди! – кинулся к нему Фриц, но в это время корабль довольно сильно тряхнуло сопровождающим появление астероида магнитным импульсом. Громко защелкал радар, спотыкаясь лучом об огромную метку, и отчаянно запищал сканер, выпуская длинную бумажную ленту.
   – Фриц, ты смотри! Какая громадина! Сканер не может определить массу! – закричал Шкиза.
   – Надо убрать ограничитель! – догадался Спилберг. Когда это удалось сделать, сканер выдал параметры измерений: десять тысяч триста тонн.
   – Мама родная, да разве такие бывают? – почесал затылок Шкиза.
   – Разворачивайтесь вслед за ним, – выдохнул Эдди, поднимаясь с пола. – Он слишком быстрый.
   – И то верно! – Шкиза бросился к штурвалу и, дав двигателям максимальную тягу, погнал корабль вслед за гигантом. Однако догнать астероид было не так легко. Он мчался как бешеный, вращаясь и демонстрируя острые края кратеров.
   Захват такой добычи представлялся делом нелегким, но весь экипаж был готов рискнуть жизнью ради денег и славы удачливых добытчиков. Расстояние сокращалось. «Прима» подбиралась все ближе, готовя точный выстрел гарпуна.
   И вскоре он прозвучал. Гарпун прочертил правильную траекторию и угодил точно в «десятку».
   Однако астероид продолжал движение. «Прима» начала готовиться к его остановке. Шкиза определил на астероиде точку полюса и начал посадку. Едва корабль забурился в породу, на астероид высадились стропальщики и начали ставить дополнительные крепления.