Орлов Алекс. Меч, дорога и удача

   – Нет, просто я выполняю для его светлости некоторые деликатные поручения. Давайте мы поступим следующим образом. – Каспар придвинулся к Бертрану ближе, окинул зал внимательным взглядом и понизил голос. – Вот как мы сделаем. Сейчас я оплачу обед и еще дам вам три золотых. На эти деньги вы будете жить полторы недели и, таким образом, сохраните и свой фамильный перстень, и уздечку, и седло. Все это пригодится вам достаточно скоро. Итак, три золотых на десять дней, – повторил Каспар и положил три желтые монетки на стол перед Бертраном.
   – Вы слишком добры ко мне, однако уверяю вас, что мои привычки с некоторых пор сильно изменились. Этих денег мне вполне хватит до нашей следующей встречи… Ну, – Бертран смутился, – я хотел сказать – хватит до похода.
   – Я так и понял, – заверил Каспар.
   Он не собирался сообщать графу, что на три золотых семья ремесленника из десяти ртов могла безбедно просуществовать полгода.
   – Кстати, что это за труба, из которой в меня выстрелил Кривой?
   – Труба? – изумился граф. – Я не видел никакой трубы… Вы же меня свалили…
   – Ах, ну да, конечно. Но я думал, он показывал вам это оружие до стычки.
   – Нет, никакого иного оружия, кроме кинжалов, у них не было.
   – А вот эту штуку вам никогда не приходилось видеть? С этими словами Каспар положил на стол дротик, который вытащил из двери.
   – Никогда не видел ничего подобного… – Бертран взвесил снаряд в руках, затем тронул пальцем шестигранный наконечник. – И как же он действует?
   – Кривой метнул в меня эту штуку из какой-то трубки… Она не больше локтя в длину.
   – Видимо, смертельное оружие, но я такого в жизни не видел.
   – Ну, не видели и не видели. – Каспар убрал дротик за пояс, а затем поинтересовался, где живет Бертран.
   – Я живу на улице Каменщиков, в доходном доме вдовы Бальбиус.
   – Я знаю это место. Через десять дней я навещу вас или пришлю по вашему адресу посыльного.
   – Большое спасибо, Каспар, вы возвращаете меня к жизни.
   «Как знать, – подумал Каспар. – Некоторые полагают, что я приношу только несчастья».

11

   Домой Каспар Фрай вернулся значительно позже обе денного времени, и Генриетта уже начала о нем беспокоиться.
   – Как видно, ваша милость, вы побывали в новой переделке, – сказала она, принимая у хозяина плащ.
   – С чего ты взяла? – как можно более невинным голосом поинтересовался Каспар.
   – Ваш плащ в пыли.
   – Мой плащ в пыли? – Думая, что бы соврать, Каспар медленно снял шляпу и подал ее Генриетте. – Ну вот, кажется, я начинаю вспоминать. Я споткнулся о ноги какого-то нищего и упал на виду у честных граждан. Представляешь, как это было смешно?
   – Я вам не верю.
   – Придется поверить, моя дорогая Генриетта. Ты же знаешь – не в моих привычках лгать.
   – Но на вашем камзоле кровь… И ваш кинжал… – Изловчившись, Генриетта выдернула оружие у Каспара из-за пояса. – Смотрите, на нем тоже кровь.
   Не ограничившись этим, она вытянула из ножен меч.
   – Ну и что вы на это скажете, ваша милость? Да я все равно бы узнала – стала бы чистить оружие…
   – Да, ты бы все узнала, – со вздохом согласился Каспар. – От тебя трудно что-то скрыть, поэтому я расскажу тебе все как было. Просто меня решили ограбить – пришлось немного им наподдать.
   – Будем считать, что я поверила. Снимите ножны, я приведу их в порядок… Ой, а это что? – спросила Генриетта, выдернув из-за пояса Каспара дротик от диковинного оружия.
   – А это подарок. Мне его торжественно преподнесли, – сказал Каспар, а про себя добавил: «В полудюйме от правого уха».
   Генриетта покачала головой, унесла оружие для последующей чистки и вернулась с кувшином теплой воды, чтобы хозяин умылся перед обедом.
   Ел Каспар без особого удовольствия, то и дело замирая и глядя перед собой в стену. Кое-как закончив обед, он извинился перед Генриеттой и спустился в оружейную кладовую.
   Уже второй раз за день он зажег здесь свечу и снова оценил свои оружейные запасы. Затем разложил деревянную лесенку и принялся снимать тяжелые арбалеты со стены.
   – Будем выносить наверх? – спросила неслышно появившаяся Генриетта.
   – Да, душа моя. Пришло время выносить это наверх.
   Вдвоем дело у них пошло быстрее.
   Всего арбалетов было восемь. В гостиной, куда перетащили основной арсенал, Генриетта вооружилась ветошью и стала вытирать с оружия пыль. Затем сходила за конопляным маслом и тщательно смазала механизмы спуска и натяжные станки.
   После этого разобралась с боеприпасами и разложила возле каждого арбалета болты соответствующего веса.
   – Ты помнишь, как ими пользоваться, Генриетта? – спросил Каспар, разбираясь со своим любимым луком.
   – Да с вашими делами, ваша милость, пожалуй, забудешь.
   С этими словами Генриетта подняла с пола самый тяжелый арбалет, имевший собственное имя – «Громобой», и при помощи специального станка с парой вращающихся ручек сумела взвести необыкновенно тугую тетиву.
   Затем вложила в желоб каленый болт и прикрыла его планкой для нацеливания.
   – Какая ты молодец! – похвалил Каспар. – В таком случае заряжай все остальные, а я пока осмотрю лук.
   Лук для Каспара был особым оружием. В молодости он отлично стрелял из него, а учился этому искусству у самого Рыжего Расмуса. Был такой герой в их городе. Поговаривали, будто раньше он жил в лесу с эльфами и именно от них научился всяким премудростям стрельбы из лука.
   И хотя сам Рыжий Расмус эти слухи не подтверждал, стрелял он действительно лучше всех в округе. Именно он научил Каспара пользоваться настоящим складным луком, какие носили в своих сумках только степняки, жившие за Северным морем.
   Расмус и сам умел изготавливать это удивительное оружие, если ему удавалось достать хорошую кость для рукояти и подходящую пару рогов горного козла.
   Тетивой для лука служили жилы неизвестного животного, которого ловили чуть ли не в Синих лесах.
   Жилы были очень крепкие и блестели, как серебро.
   Лучники армии герцога считали луки из рогов недостаточно серьезным оружием и часто задирали Рыжего Расмуса всякими глупыми шутками про «козлов» и «рогоносцев», однако тот не обращал на них внимания.
   Однажды на праздник Большого Равноденствия прежний герцог устроил большой турнир и выставил в качестве приза двух серебристых скакунов. И тогда откуда ни возьмись появились двое эльфов, что было редким явлением, поскольку эльфов в городах не любили.
   Гномы, те успешно вели в городе свои дела, и редко в каком хозяйстве обходились без их инструментов и безделушек.
   Орки появлялись реже, но и к ним относились терпимо, хотя и предпочитали обходить стороной.
   Однако эльфы из-за их высокомерия никому не нравились.
   Впрочем, праздник есть праздник, и на нем принимали всех гостей. И конечно, эльфы забрали с собой двух серебристых скакунов, поскольку с семидесяти шагов могли любое количество раз попасть туда, куда им указывали. При этом они не радовались, как люди, каждому новому попаданию. Для них это было обычным делом.
   Каспар помнил, с каким презрением эльфы смотрели на Рыжего Расмуса, когда он так же хорошо, как и они, поражал цели из своего степного лука. Однако Расмуса такое к нему отношение ничуть не задевало.
   – Пусть этот лук и некрасив, – говорил он Каспару после того турнира, – но я подарю тебе точно такой, и однажды ты скажешь мне за это спасибо. Из него можно стрелять хоть на полном скаку, хоть сплавляясь по горной реке на кожаных мешках. Он все выдержит.
   Спустя годы предсказанный Расмусом случай с Каспаром действительно произошел. Во время пограничной войны в Междуречье, куда Каспар подался, поверив обещаниям рекрутеров, его отряд был почти весь переколот королевскими копейщиками. Оставшихся преследовали в густом кустарнике на склонах холмов и насаживали на копья, словно огурцы.
   Каспару грозила та же участь. Враг видел его и гнался за ним, понимая, что в зарослях копью ничего не противопоставишь.
   Тут-то и сыграл свою роль «козлиный лук». У Каспара было только несколько мгновений, но в колючих зарослях он попал точно в цель, да так, что стрела прошибла насквозь стальные накладки копейщика.
   Каспар не был уверен, что сумел бы сделать то же самое, будь у него большой и красивый лук, какими пользовались эльфы.
   Пока Генриетта заряжала арбалеты, Каспар собрал лук, натянул тетиву, легонько тронул ее пальцем, и она мелодично запела. Ему стало немного стыдно оттого, что он так редко вынимал это оружие из чехла и еще реже им пользовался.
   Оставив лук, Каспар открыл большой колчан, где хранилось два десятка стрел из буковой щепы. У них было небольшое оперение, так называемый «синичкин хвост», однако восьмигранное сечение позволяло им стабильно лететь на целую сотню шагов. Наконечники для своих стрел Каспар предпочитал медные. Они плохо входили в дерево и не пробивали деревянные щиты, зато не рикошетили от стальных доспехов и, если стреле хватало мощности, пробивали их.
   Всем этим премудростям Каспар научился у Рыжего Расмуса, однако был уверен, что тот не рассказал ему и десятой доли того, что знал сам.
   Каспар надеялся продолжить обучение, но однажды Рыжий Расмус, отправившись в одно из своих частых путешествий, обратно не вернулся.
   Что с ним стало, никто так и не узнал. Может, он нашел новых учеников и остался жить в другом городе, а может, встретил свою последнюю стрелу – такое ведь тоже случалось.
   В отдельном колчане у Каспара хранились трофейные стрелы. Он собирал их везде, где только можно.
   Его не интересовали кривые стрелы с кремневыми жалами, которые использовали лесные и горные варвары. Он предпочитал те, глядя на которые невольно начинаешь завидовать мастерам, способным сделать такое.
   У него были стрелы из Марлани – страны соленых пустынь. Четыре совершенно невесомые, сделанные из стебля тростника. У них отсутствовало оперение, а наконечники были похожи на длинное четырехгранное шило.
   Еще были красные стрелы с золотым ободком и ярко-желтым оперением. Их наконечники были выточены из кости редкого зверя, и это были настоящие произведения искусства. В своих колчанах их носили только вожди нугирийской конницы.
   И наконец, одна-единственная черная эльфийская стрела, точно такая же, какими из засады были уничтожены солдаты Каспара.
   Он вынул стрелу, осмотрел ее безупречное оперение, затем потрогал пальцем острый, выточенный из черного ридолита наконечник. Несмотря на свою красоту, это было опасное оружие. Такой наконечник нельзя было извлечь из тела раненого, острые зарубки на нем не давали сделать это, а хрупкий материал наконечника сразу ломался.

12

   В тот вечер, когда Каспар раскладывал возле окон-бойниц заряженные арбалеты и предавался невеселым мыслям, в паре миль от него, на окраине города заседал совет заговорщиков.
   Они собрались в единственном уцелевшем ярусе некогда высокой магической башни.
   Прежде магические ордена или их отделения имелись в каждом городе, однако со времен воцарения королевской династии Рембургов ордена, располагавшиеся на вассальных землях, были запрещены. Единственный магический орден остался лишь в столице королевства – Харнлоне, где Ордос Рембург Четвертый мог контролировать его деятельность.
   Только в Харнлоне высились магические башни и совершались обряды, в других землях все башни и столы Силы были разрушены и под страхом смерти запрещалось возводить новые.
   Именно в руинах такой разрушенной башни и собрались заговорщики.
   Во главе длинного, сохранившегося еще с прежних времен стола сидел худой и изможденный человек. Черная мантия на нем висела словно на колу.
   Верхнюю часть его лица прикрывал опущенный капюшон, оставляя на виду лишь тонкие губы на бледном лице и часть крючковатого носа.
   Говорил незнакомец негромко, но так, что все прислушивались к его словам, затаив дыхание. В его жестах было много власти и много силы. Никому из присутствующих и в голову не приходило перебить его, а уж тем более воспротивиться его приказу.
   Вдоль длинного стола сидели Кривой, Синий Колпак и еще десять человек из шайки. Здесь были наймиты разной квалификации и специализации.
   Парочка спившихся лучников королевского войска, разыскиваемый убийца, двое беглых каторжников с соляных копей Ланспаса, а остальные – местные мерзавцы, готовые за деньги пойти на любое грязное дельце.
   – Ну, милостивые государи, я так понимаю, вы потерпели поражение? – с откровенной издевкой в голосе спросил незнакомец. – Кривой, я к тебе обращаюсь – отвечай.
   – Я… я… мы… – замычал Кривой, – Он дрался, как вся кавалерия короля, мессир Дюран!
   – А сколько вас было?
   – Нас было восемь человек. Се… семеро наших и… и молодой дворянин.
   – И что же дальше?
   – Четверых мы потеряли.
   – А дворянин?
   – Дворянин… Вроде бы Проныра взял его в плен.
   – В плен после уличной стычки? – Тонкие губы Дюрана растянулись в презрительной улыбке. – Разве такое возможно?
   – Я не знаю, мессир Дюран. Я про это ничего не могу сказать. – Кривой покосился на Синего Колпака, словно ища у него поддержки.
   – Ты не знаешь, – кивнул Дюран, – потому что ты болван…
   Он положил руки на стол, отчего по древней столешнице пробежала дрожь. В светильниках колыхнулось слабое пламя, а в углах старой башни шевельнулись неясные тени.
   Сидевшие за столом наемники поежились и стали озираться по сторонам.
   – Что ж, Каспар Проныра сделал то, что я от него и ожидал. Когда я посылал вас убить его, я был уверен, что все именно так и случится… Кстати, ты применил оружие, которое я дал тебе?
   – Да, мессир, – быстро кивнул Кривой.
   – Ты выстрелил в Проныру? Кривой снова кивнул.
   – И что же – не попал с двух шагов?
   – Да этот Проныра, мессир Дюран, он как кошка. Он то тут, то там, а то и вообще неизвестно где. Я даже думаю, что он колдун…
   Дюран ударил ладонью по столу, под сводчатым потолком ненадолго возникло фиолетовое свечение.
   – Ни слова о том, о чем ты и понятия не имеешь, червь… – прошипел Дюран, однако, сообразив, что так он может напугать этих мерзавцев до колик, тут же взял себя в руки. – Говори по делу, Кривой, и не касайся посторонних тем, – сказал он уже спокойнее.
   – Ну… ну… Он ни на миг не останавливается на месте… – выдавил Кривой. От страха каждое слово давалось ему с трудом. – Я… и ножом его пытался… А ведь я бью крепко, вот и ребята могут подтвердить, что от моего удара еще никто не уходил. Я ужас какой резкий в драке.
   Несколько бандитов утвердительно закивали, подтверждая слова своего вожака.
   – Проныра этот, ну просто беда. Только я в него ткнул ножом, а его на этом месте уже нет.
   – И когда выстрелил из трубы – тоже? – уточнил мессир.
   – Ага. В самую точку, мессир Дюран. Я уж думал все – сделаю его, ан нет. Не иначе он был уже знаком с такой штукой, увернулся, что твоя утка на болоте…
   – Ну, довольно трепаться, – перебил Дюран. – Сегодня в полночь мы атакуем его дом.
   – Его дом очень крепок, мессир, – осторожно заметил Синий Колпак.
   – Ерунда, я раскатаю его по бревнышкам.
   – Но он из камня.
   – Значит – по камешкам. Не имеет значения, говорю я вам. Ваше дело – всех сидящих здесь дармоедов – приготовить свои ножи, арбалеты, удавки и все что там у вас еще имеется. И броситься в руины дома, чтобы найти Каспара Фрая и принести мне его голову… Надеюсь, сделать это вам будет нетрудно?
   – Это будет нетрудно, – заверил Кривой.
   – Да, если в руинах, то нетрудно, – закивали остальные бандиты.
   – Вот и хорошо. Напоминаю, что, если все получится, вам выплатят по десять золотых.
   – У-у! По десять золотых! – загалдели бандиты. – А Кривой говорил, что по пять.
   Кривой смущенно потупил взгляд и, боясь смотреть в сторону мессира Дюрана, стал сбивчиво оправдываться:
   – Ну, должен же я что-то оставить и себе. К тому же я много сдаю в воровскую кассу. Нам нужно заботиться друг о друге…
   – Довольно об этом. Давайте подведем итоги. Сколько у нас лучников?
   – Конгенурс и Ламу.
   – Хорошо. Кто еще?
   – Еще может неплохо стрельнуть Ваберуз. – Кривой указал на молодого бандита. – А вот Гуго, этот хорошо бросает камни, раскручивая их ремнем. Вот такие камни, мессир! – Кривой сложил два кулака вместе. – Величиной с голову, честное благородное.
   – Ну что же, возможно, пригодится и это. Главное – правильно расставить людей на тот случай, если произойдет невозможное и дом устоит. Впрочем, в этом случае он получит такие повреждения, что вы без труда проберетесь внутрь.
   – Да за десять золотых мы проберемся в любой дом, мессир.
   – Ладно. Что там за соседи?
   – Напротив дома Каспара живет старшина городской стражи Виршмунд. Рядом с Пронырой, если идти вверх по улице, стоит дом ювелира Блунга, а если ниже – будет дом главного ткача города мастера Давтала.
   – Старшина стражи – это нехорошо, – заметил Дюран.
   – Не извольте беспокоиться, мессир. Он уже давно не тот, что был прежде. Брать мзду еще может, а вот служить герцогу и городу – уже нет. Стар стал, сволочь. Думаю, что скоро его попрут с этой службы.
   – Попрут-попрут! – подхватили слова Кривого другие бандиты. Со старшиной стражи у них были свои счеты.
   – Ну хорошо, – сказал Дюран. – Можете выдвигаться прямо сейчас.
   – А вы, мессир?
   – Я появлюсь, как и обещал, – в полночь.
   Загомонив, бандиты стали подниматься со своих мест и, кивая мессиру Дюрану, покинули руины магической башни.
   Со скрипом закрылась дверь, Дюран остался один.
   Только теперь он откинул капюшон и обвел пространство подвала пустыми глазницами.
   Мессир Дюран не был слеп, однако у него не было глаз.
   Он потерял их очень давно, поплатившись за попытку открыть тайны управления главными артефактами то ли темных эльфов, то ли огров.
   Тогда Дюран еще был начинающим магом, и многие говорили, что у него особый дар и впереди его ждет блистательная карьера, однако ему не хотелось ждать. Молодой Дюран жаждал поскорее стать равным стоявшим во главе ордена архимагам.
   Своими чувствительными руками Дюран ощутил дрожь стола, которая передавалась ему от каменного пола. Древние магические силы башни пробуждались, почувствовав присутствие мага. Дюран намеренно остановился здесь, чтобы не только сберечь свои силы, но и приумножить их.
   В далеком королевстве Миног, в городе Абирвее, где он являлся одним из магов ордена, ему и стены помогали. А магический круг, когда его образовывали сильнейшие маги ордена, порождал сокрушительную силу, однако этой силы
   не хватало, чтобы дотянуться до королевства Рембургов и поразить ставшего опасным наемника герцога – Каспара Фрая.
   Гадальные руны и предсказатели – все говорило о том, что Каспар добудет вторую часть арамейского договора.
   Первую он получил просто даром, в землях кочевых племен. Как он узнал о существовании первой части, было неизвестно. Это тем более возмущало Дюрана, ведь он сам и весь их орден искали эту первую часть договора много лет, то погружаясь в нижние миры, то путешествуя в толщу веков. И все безрезультатно, а тут – какой-то лихой рубака привозит документ господину как какое-нибудь подарочное седло.
   Лорду Кремптону, через земли которого возвращался Фрай, не удалось поймать его. Не помогли даже рожденные в Синих лесах эльфы-полукровки.
   Солдаты Фрая были перебиты все до одного, но сам он ушел, и теперь Дюрану предстояло закончить эту работу.
   «Как видно, дуракам везет», – подумал мессир. Он повернул руки ладонями вверх, и на них тотчас образовались голубоватые светящиеся столбики Силы. Они стали быстро вырастать, поднимаясь к самому потолку. Дюран соединил их верхушки, образовав некое подобие подковы. Потом добавил Силы, и подкова загудела, как целый рой лесных ос.
   Теперь, питаясь от этой же Силы, Дюран зажег синим огнем свои пустые глазницы, которые, разгораясь все ярче, делали его похожим на существо, прорвавшееся из нижних миров.
   Наконец на месте пустых глазниц образовались глаза. Молодые глаза некогда молодого Дюрана.
   Он моргнул раз, другой и остался доволен тем, как видит этот мир. Затем замкнул слегка померкнувшую подкову в кольцо и, легонько подтолкнув его, заставил подняться к потолку. Кольцо повисло неподвижно, а затем стало вращаться и от этого разгораться все сильнее, освещая старый подвал синеватым светом.
   Он был намного ярче, чем свет от шести коптящих плошек. Дюран негромко хлопнул в ладоши, и их слабые фитили погасли.
   Немного отдохнув, маг достал из-под накидки небольшой магический жезл, который использовал в путешествиях.
   Держа жезл в правой руке, Дюран начертил в воздухе круг, и тот остался висеть над столом, наливаясь беловатой дрожащей субстанцией.
   Вскоре субстанция уплотнилась, от нее во все стороны стали расползаться щупальца, похожие на рукава густого тумана.
   Когда размеры туманного облака показались Дюрану достаточными, он приказал:
   – Появись! – и ударил жезлом по столу.
   В центре туманного скопления образовалась темная точка, которая стала быстро расти. В конце концов она с громким хлопком обрела новую форму, явив взору мага вы званного им демона, заполнившего собой половину помещения.
   – Ты звал меня, хозяин? – спросил тот и, потянув носом воздух, сглотнул голодную слюну. – Здесь были люди… А я давно не ел.
   – Не спеши. У тебя будет возможность отобедать сегодня.
   – Когда? Я хочу есть уже сейчас, – капризно проговорил демон.
   – Твоя сила в твоем голоде, а если ты нажрешься, то будешь не страшнее свиньи.
   – Ну так уж и свиньи, – обиделся демон, по его чешуйчатой шкуре побежали трескучие синие искры.
   – Не будем спорить. Сейчас я верну тебя обратно, однако оставлю в своих руках «серебряную нить».
   – «Серебряную нить»? Когда она в твоих руках, мне больно. Я испытываю мучительную боль…
   – Тебе придется потерпеть, ты же хочешь стать властелином острова, населенного людьми?
   – Да, я хочу стать властелином острова. – Демон кивнул рогатой головой. – Тогда я всегда смогу утолять свой голод. Жажду и голод. А сколько там будет людей?
   – Их будет достаточно. Десять тысяч душ тебя устроит?
   – Десять тысяч? – Демон поскреб когтями между рогами, шевельнул перепончатыми крыльями. – Даже не знаю. Как бы не прогадать.
   – Уверяю тебя, десять тысяч – это много… А сейчас я оставлю «серебряную нить» в своих руках, и как только позову тебя, ты должен будешь появиться немедленно, понял?
   – Понял. Я демон, но я не тупой. Кого я должен сожрать вообще-то?
   – Его зовут Каспар Проныра. Он служит у герцога.
   – Я могу сожрать всех, кто будет рядом с ним?
   – Да, конечно. А как только мы избавимся от него, я разрешу тебе сожрать и нескольких наших союзников.
   – Ну хорошо, – вздохнул демон. – Вяжи свою «серебряную нить». – И покорно протянул Дюрану когтистую лапу.
   Маг снова взялся за жезл и быстрым росчерком выдернул прямо из воздуха сверкающую искрящуюся ленту.
   Дюран потянул за нее, и она стала удлиняться, одновременно утончаясь и сверкая все ярче.
   Длинные сухие пальцы мага проворно накинули петлю на конечность демона, и, таким образом, полдела было сделано.
   – Крепко привязано? – спросил демон.
   – Крепко. Можешь подергать.
   Демон подергал. Нить натягивалась, но не рвалась
   – Ты можешь уходить, – напомнил Дюран.
   – Только ты скомандуй на «раз-два-три». Мне так удобнее.
   – Хорошо, я командую. Раз… Два… Три!
   На счет «три» раздался новый хлопок, и все пошло в обратном порядке. Демон превратился в белесое облако текучего тумана, а затем и этот туман растаял в воздухе.
   Мессир Дюран взглянул на потолок. Кольцо Силы заметно уменьшилось в диаметре. Его пришлось частично потратить на вызов демона. Да и удовольствие иметь живые глаза тоже стоило немало. Хотя зачем нужны глаза настоящему магу?
   Дюран снова повернул руки ладонями кверху, и его глаза, полыхнув синим огнем, превратились в поток Силы, который слился с силой голубого кольца. С ладоней потянулись голубоватые струи Силы, едва они коснулись кольца, как оно засветилось ярче. Затем, дрогнув, стало спускаться, пока его целиком на вобрали в себя ладони Дюрана.
   Теперь маг снова готов был действовать.
   Он накинул на лицо широкий капюшон и спустя мгновение растворился в сгустившейся темноте.

13

   На квартал Бычьего Ключа спустилась ночь. В окнах домов уже погасли огни. Погасили их и в доме Каспара Фрая. Однако сами хозяева не спали.
   Каспар и его служанка одно за другим обходили окна-бойницы, прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам и в любой момент ожидая начала штурма.
   Пока ничто не предвещало нападения, но тишина бывает обманчива.
   – Ну как там у тебя? – время от времени спрашивал Каспар.
   – Ничего, ваша милость. Все спокойно.
   – Вот и у меня все спокойно, – говорил он и переходил к следующему окну.
   Всего их было восемь. Одно – в кухне, одно в комнате Генриетты, два в тренировочном зале и по два в гостиной и спальне Каспара.
   Окна были небольшие и узкие, к тому же снаружи их защищали решетки. Однако Каспар по опыту уже знал, что даже сквозь решетки всегда могли забросить какую-нибудь гадость вроде клубка болотных гадюк или куска горящей пакли, чтобы выкурить хозяев из дома, как лису из норы.