Орлов Алекс. Меч, дорога и удача

   Потому-то и нельзя было оставлять окна без присмотра и следовало вовремя отстреливать всех, кто близко подходил к дому.
   Во дворе дома старшины стражников залаяла собака и сразу замолчала, как будто подавилась.
   – Что это с ней? – произнес Каспар.
   – Может, просто брехать надоело? – предположила Генриетта.
   – Может, и надоело, а может ее просто прикололи стрелой.
   – Но я не слышала шагов.
   – Они могли намотать на ноги тряпки. Ты же знаешь, как это бывает… Отойди-ка лучше от окна. Некоторые из этих мерзавцев могут видеть в темноте, словно кошки.
   – А как же мы?
   – На улице неполная луна, и кое-что мы разглядим. И потом у меня есть вот что. – Фрай показал Генриетте шесть черных мешочков со специальная смесью из селитры, толченых листьев и еще чего-то. Она могла гореть достаточно долго и давала много света. Такие мешочки-осветители часто применялись при ночных вылазках на войне.
   Слабый свет луны отражался в гладких булыжниках мостовой и выстраивал посреди улицы лунную дорожку. Именно на ней сосредоточил свое внимание Каспар.
   Вот промелькнул один силуэт, потом другой. Они действительно передвигались совершенно бесшумно, однако не могли стать незаметными.
   – Кажется, я вижу, ваша милость!
   – Что такое?
   – Вон там, на крыше дома.
   Каспар глянул в том направлении, куда указывала Генриетта, однако успел уловить лишь быстрое движение.
   Лазутчик скрылся, а может, просто присел за трубу, готовясь пустить стрелу в то окно, где заметит человека.
   Каспар приготовил огниво, чтобы зажигать осветительные мешочки, затем вложил в лук буковую стрелу и стал ждать подходящего момента.
   Лунную дорожку пересекли еще несколько человек, однако времени прицелиться в них не было. А вот силуэт трубы на крыше противоположного дома начинал раздваиваться. Недолго думая Каспар выбрал правый силуэт и спустил тетиву.
   Медный наконечник смялся о камень, и стрела отскочила – Каспар попал в трубу, а уцелевший лазутчик тотчас распластался на крыше. На всякий случай Каспар отошел от оконного проема, и тотчас по кованой решетке звонко щелкнул арбалетный болт.
   В ответ со своей позиции выстрелила Генриетта.
   – Ты куда стреляешь? – спросил Каспар.
   – Мне показалось, там кто-то стоит.
   – Но ты хоть попала?
   – Не знаю.
   – Она не знает, – пробурчал Каспар, осторожно подбираясь к окошку. – Смотри внимательнее. Хотя… стреляй куда посчитаешь нужным.
   Снаружи донесся шорох. Уже под самой стеной. Видно, кто-то успел проникнуть за ограду и теперь хозяйничал возле дома.
   До окон им было не достать – здесь не было ни единого выступа, ни даже наличников. Впрочем, если постараться, то можно, встав на плечи друг другу, уцепиться за решетку, однако этот вариант был для тех, кого не брали стрелы.
   Генриетта со своей позиции снова выстрелила из арбалета.
   – Ну что, попала? – нетерпеливо спросил Каспар.
   – Не знаю, ваша милость. Темно там.
   – Ладно, заряжай, а я сейчас мешочек зажгу.
   Каспар сделал небольшую паузу, чтобы послушать, что происходит снаружи, и до него донеслись отрывистые команды – кто-то гнал своих солдат на приступ.
   Затем в оба окна его спальни влетело по стреле.
   Одна из них просто ударилась в стену и обрушила кусок штукатурки, вторая повредила деревянную оправу старого зеркала.
   – Я готова, ваша милость, – сообщила Генриетта.
   Каспар чиркнул кресалом и с первого раза запалил шнурок на осветительном мешочке. Затем размахнулся и швырнул его на улицу. Ожидая, пока пламя разгорится в полную силу, он вложил в лук новую стрелу и стал ждать.
   Наконец мешочек разгорелся как следует, и Фрай заметил человека, прильнувшего к стене противоположного дома.
   Едва он прицелился, как щелкнул арбалет Генриетты, и стальной болт ударил точно в цель.
   Человек дернулся и упал на мостовую.
   Напуганный этим зрелищем, прямо из-под ограды дома выскочил другой лазутчик. Каспар взял небольшое опережение и спустил тетиву.
   Сказалось отсутствие практики, стрела попала беглецу в бок. Он громко вскрикнул, однако помчался еще быстрее и скоро растворился в темноте.
   В одно из окон гостиной ударил огромный булыжник. Он срикошетил от решетки и разбил витраж в открытой деревянной раме. Посыпалось стекло.
   – Генриетта, осторожнее! – предупредил Каспар.
   На крыше дома заскрипели вращающиеся бревна. Кто-то попался в расставленную ловушку. Бедняги хватило ненадолго. Он завопил от боли и стал рваться на свободу, пытаясь высвободить ноги из защемивших их бревен.
   Наконец ему это удалось. Перевалившись через край крыши, он сорвался вниз и, ударившись о мостовую, затих.
   – Не гуляй ночью по крышам, – наставительным тоном произнес Каспар и, подняв лук, стал выцеливать человека, спрятавшегося за трубой дома напротив.
   Наконец тот имел неосторожность чуть-чуть подвинуться, и Каспар всадил ему стрелу точно в предплечье. Раненый застонал и, роняя черепицу, стал спускаться с другой стороны крыши.
   – Вот это уже кое-что, – улыбнулся довольный Каспар. – Генриетта, ты как?
   – Я пока ничего не вижу.
   Не успела она это сказать, как на улице щелкнул арбалет, и Генриетта, вскрикнув, упала на пол.
   Перепуганный Каспар помчался к ней в гостиную, однако, когда он подскочил к своей служанке, та уже поднималась с пола, а на ее красивой шее темнел порез.
   – Кажется, ничего серьезного, – с облегчением вздохнул Каспар. – Давай-ка ты лучше держись подальше и не вступай в дело без особой на то необходимости. Договорились?
   – Как прикажете, ваша милость.
   Каспар вернулся на свою позицию и попытался зажечь очередной осветительный мешок. Однако едва он чиркнул кресалом, страшный удар потряс весь дом, отчего заскрипели стропила и несущие деревянные балки.
   Генриетта закричала от страха.
   С улицы послышался восторженный смех нескольких человек.
   Каспар все же сумел зажечь второй мешок и выбросил его на улицу. Состав еще не успел разгореться, когда раздался следующий, еще более мощный удар. Словно гигантский таран бил прямо в передний угол дома.
   От сильного сотрясения со стен в гостиной сорвалось несколько картин, а в спальне с цветочного столика упала ваза.
   Каспар осторожно выглянул в окно и в свете разгоревшегося мешочка увидел стоявшего прямо посередине улицы человека в черном балахоне. Каспар сразу понял, с чем имеет дело, однако решил не сдаваться.
   – Что это такое, ваша милость? – жалобно пролепетала Генриетта.
   – Пока не знаю. Сейчас выясним, – сказал Каспар и, подхватив самый мощный арбалет «Громобой», поставил его на окно.
   Щелкнул отпускной замок, тяжелый болт унесся к цели. Каспар мог поклясться чем угодно, что попал. Выстрел из «Громобоя» должен был не то что ранить, а просто снести человека напрочь, однако тот стоял не шелохнувшись, как будто ничего не произошло.
   В отчаянии Фрай сбегал за своим луком и, мгновение подумав, интуитивно решил прихватить черную эльфийскую стрелу.
   Она была несколько длиннее стрел с медными наконечниками, к которым он привык, однако это было уже не важно.
   Привычно растянув лук, Каспар отпустил тетиву, та с треском выбросила эльфийскую стрелу. Как ни странно, это сработало. Нет, маг не упал, но он покачнулся и, казалось, вышел из оцепенения.
   Вот он сложил ладони вместе – и с них соскочила и понеслась прямо в лицо Каспару бешено вращающаяся огненная секира.
   Фрай едва успел пригнуться, огненный вихрь пронесся совсем рядом. Сверкнула яркая вспышка, и старинный буфет из вишневого дерева разлетелся в щепки, а гостиная наполнилась сизым дымом.
   Между тем в спальню швырнули разогнанный пращей камень. Он разнес еще один витраж и врезался в стену.
   Каспар в отчаянии метался от окна к окну, но сизый дым ел глаза и не давал рассмотреть, что же происходит снаружи.
   Несколько раз в дверь ударили топором, видимо проверяя ее крепость, однако за дверь Каспар был абсолютно спокоен: помимо внешней дубовой у него была еще и железная. Она использовалась только в редких случаях и укреплялась пятью стальными засовами.
   А лезть на крышу охотников больше на находилось.
   Последовал еще один удар, который сотряс весь дом, однако он был уже не такой силы.
   Неожиданно прямо в углу гостиной вспыхнули два зеленоватых глаза. Каспар, отступив к Генриетте, заслонил ее собой.
   – Возьмите, ваша милость, – пропищала она, подавая ему его кривой кинжал.
   – А меча нет? – тихо спросил Каспар.
   – Что? – не расслышала Генриетта.
   – Я спрашиваю – меча здесь нет?
   – Он остался в вашей спальне.
   – Понятно, – сказал Каспар. Против того, что надвигалось на него из угла, оставалось действовать только кинжалом.
   Это нечто издавало утробное рычание и распространяло вокруг зловоние и жуткий холод. Каспар чувствовал, как стынут его ноги, будто он босой стоял на зимней мостовой.
   Наконец чудовище сделало еще один шаг, и Каспар понял, что перед ним демон с какого-нибудь второго или третьего нижнего мира. Он в этом не очень хорошо разбирался, но понимал, что жить ему и Генриетте остались считанные мгновения.
   – Что тебе надо? – спросил Фрай первое, что пришло ему в голову.
   – Тебя, – прямо ответил демон. – Ведь это ты Каспар Фрай по прозвищу Проныра?
   – Я.
   – Ну тогда все.
   Демон уже подумывал распахнуть пасть, но вдруг на его страшной физиономии отразилось непонятное беспокойство.
   Он развернулся на месте, царапая когтями паркет, посмотрел в одну сторону, потом в другую и, указав пальцем с загнутым когтем куда-то на потолок, сказал:
   – Запрещающий знак-к-к. Откуда он у тебя? Ты разве маг?
   Каспар не успел ничего ответить.
   Демон потряс головой, как будто собирался чихнуть, а затем с громким хлопком, от которого заложило уши, исчез.
   В воздухе сильно запахло серой.
   «Наверное, закинули в окно горящую душегубку», – предположил Каспар и на ощупь стал пробираться в спальню, полагая, что именно там находится горящая сера.
   Но серы не было.
   Каспар выглянул из окна, однако и на улице не происходило ничего интересного. Луна давала мало света, а осветительный мешочек уже прогорел. Каспар зажег следующий и швырнул его на мостовую.
   Он простоял с вложенной в лук стрелой, пока не прогорел осветительный состав, но так и не заметил никакого движения. И больше не увидел того страшного человека в черной накидке.
   «Кажется, отбились», – пронеслось у него в голове.
   – Эй, Генриетта, кажется, мы успешно отбились, – произнес он вслух, однако служанка не отзывалась.
   Каспар забеспокоился и побежал в гостиную. Генриетта лежала на полу. Он склонился над девушкой и тронул ее лицо.
   Генриетта открыла глаза.
   – Со мной все хорошо, ваша милость, – заверила она. – Просто… я была без чувств… А это чудовище – оно было
   наяву?
   – Нет, это тебе пригрезилось из-за дыма.

14

   Утром следующего дня Каспару пришлось держать ответ перед своим соседом – старшиной стражников Виршмундом.
   – Послушай, Проныра, – сказал тот, поглаживая свой огромный, откормленный взятками живот. – Кто убил мою собаку?
   – Откуда же я знаю, господин старшина? – пожал плечами Каспар.
   – А кто залил кровью мою крышу и всю черепицу поколол?
   – Но ведь это ваша крыша, господин старшина. Я не могу знать, что там на ней происходит.
   – Это так, – кивнул Виршмунд. – Однако на ней мой работник нашел стрелу, которая прилетела из окна твоего дома.
   – Из чего же видно, господин старшина, что стрела вылетела именно из моего окна?
   – Из того, что другого дома там нет. Там только твой дом, Проныра, – Старшина погрозил Каспару пальцем.
   – Ладно, так и быть, скажу, – согласился тот. – Просто мне вчера показалось, что в ваш дом хотят забраться воры, вот я и решил подстрелить одного из них, но, наверно, промахнулся.
   – Да нет – не промахнулся. Он кровищей весь двор залил. Только вот зачем они убили мою собаку? – Старшина вздохнул. – А еще мои молодцы рано утром подобрали прямо возле стены труп. И еще один нашли под твоей оградой на мостовой. Должно быть, свалился с твоей душегубской крыши. Переломал себе все ноги, а потом расшибся о мостовую.
   – Не повезло бедняге, – кивнул Каспар. – Но эти самокатные бревна втаскивал на крышу не я. Это еще до меня было.
   – Да знаю я, знаю, – отмахнулся старшина. – Был бы ты простым горожанином, я бы тебя посадил в «холодную» на пару месяцев. А так тебя даже дубиной не огреешь – сразу придется держать ответ перед герцогом. Я слышал, он тебя очень ценит.
   Высказав беспокойному соседу все, что накипело, старшина развернулся и, тяжело переваливаясь, отправился по своим служебным делам.
   Каспар проводил его взглядом, а затем стал внимательно осматривать угол своего дома, который предыдущей ночью сильно пострадал. На камнях появились сколы. Почернело несколько изразцов, которые составляли повторяющийся рисунок мозаики. Этой мозаикой, словно лентой, дом был украшен по всему периметру.
   Чаще других изображений в орнаменте повторялся золотой единорог. Именно пара единорогов почернела так, будто их жгли огнем.
   Каспар вспомнил, где предыдущей ночью стоял маг. Оказалось, что пострадал именно тот угол дома, который был к нему ближе всего.
   Стало быть, единороги каким-то образом и уберегли дом от полного разрушения. И еще вспомнились слова, произнесенные демоном. В том, что чудовище появлялось наяву, Каспар был абсолютно уверен.
   Демон сказал: «запрещающий знак».
   Оставив пустынную улицу, Фрай вернулся домой. Генриетту он застал в гостиной, где она занималась уборкой после ночного происшествия.
   Каспар задрал голову и оглядел место, куда показывал пальцем демон. По всем стенам гостиной, под самым потолком проходила лента из причудливого орнамента все с теми же золотыми единорогами. Проныра только сейчас рассмотрел их так подробно – прежде он не обращал на них внимания.
   Кто бы подумал, что такой пустяк способен спасти их с Генриеттой, да еще сохранить дом. А в том, что магу было по силам его разрушить, Каспар не сомневался. Он слышал от верных людей, что маги в состоянии не только разрушить дом, но и сровнять гору.
   – Как вы себя чувствуете, ваша милость? – спросила заботливая Генриетта.
   Вчерашний порез на ее прекрасной шее был забинтован чистой холстинкой.
   – Я-то хорошо, а ты как?
   – Ой, я за вас так переживала, что даже какие-то ужасы мерещиться стали. Вроде какой-то демон к нам в дом ворвался…
   – Демон? Ничего такого не помню. Наверно, это от дыма случилось. Но, к счастью, все обошлось.
   – А те, что напали на нас? Что с ними стало?
   – Два тела подобрали стражники милейшего старшины Виршмунда… А сейчас запри за мной дверь. Я должен отлучиться по делам.
   – Ваша милость! Да как же можно куда-то ходить после такой-то ночи! – воскликнула Генриетта.
   – Ну, по нашей с тобой жизни – ночь как ночь, – усмехнулся Каспар. – А мне действительно нужно отлучиться, совсем ненадолго. Я должен навестить Боло.
   – Боло? Фу! Не люблю я этих гномов.
   – Боло отличный парень и хороший мастер. Если бы не он, где бы мы брали такие хорошие арбалеты? Из одного из них ты вчера крепко приложила мерзавца.
   – Неужели я в него попала?
   – Ты не то что в него попала, ты его просто пригвоздила.
   – Ой! – отмахнулась Генриетта. – Не надо больше об этом. Не надо. Вы уж лучше идите, ваша милость. Пойдемте, я закрою за вами дверь.

15

   Прицепив на пояс меч, Каспар отправился в Кузнечный квартал на Оружейную улицу, где находилась мастерская гнома Боло.
   Боло был известным в городе и его окрестностях мастером по изготовлению мощных арбалетов. А также всяких хитростей вроде меча с секретом, из рукояти которого выходит шип, или наборной струны, хлестнув которой, можно запросто снести противнику голову или лишить его руки.
   По дороге Каспар то и дело оглядывался, пытаясь приметить «хвост», однако сегодня за ним никто не таскался. Получив ночью достойный отпор, бандиты зализывали раны.
   Самого хозяина Каспар в доме не застал. Только его сын Вольдерет играл в шашки с другим молодым гномом.
   – Здравствуйте, ваша милость, – уважительно поздоровался Вольдерет. – Вы к отцу?
   – А разве не он главный мастер в этом доме?
   – Пока еще да, – ответил Вольдерет. – Но я тоже уже кое-что могу.
   – Кто бы сомневался, – произнес Каспар, устало опускаясь на деревянный стул. – Зови отца – дело есть.
   Вольдерет спустился в глубокий подвал, а его друг с интересом рассматривал Каспара Фрая, о котором так много слышал.
   Вскоре из подвальной мастерской, откуда доносились стук молоточков и мерный скрип шлифовального камня, поднялся сам мастер Боло.
   – Здравствуй, Каспар, – сказал он. – Какая нужда привела тебя к Боло? Надеюсь, мои арбалеты работают исправно?
   – Исправно. Я только вчера проверял их. Меня интересует вот что…
   Каспар вынул из-за пояса дротик от неизвестного оружия и положил его на стол перед Боло.
   – Я не знаю, что это такое. Первый раз вижу! – с неожиданной злостью отмахнулся гном. – И никто тебе ничего об этом не скажет!
   Боло сделал попытку скрыться в подвальной мастерской, однако Каспар крепко прихватил его за кожаный фартук:
   – Ну-ка постой. Еще никто не говорил со мной так непочтительно… Садись и сейчас же рассказывай. Я по твоим глазам вижу, что это штука тебе знакома.
   Боло забрался на стул, слишком высокий для него и предназначенный для клиентов-людей, и, болтая короткими ножками, недовольно засопел. Затем строго зыркнул на Вольдерета и его товарища, и те, быстро собрав шашки, спустились в мастерскую.
   – Ну говори, – подтолкнул гнома Каспар.
   – Откуда ты это взял? – поинтересовался тот.
   – Вчера этой штукой мне чуть не снесли голову. Она засела глубоко в дверной доске – я еле ее вытащил. Хорошее оружие.
   – Хорошее, – согласился Боло. – Но нам такое делать запрещено.
   – Кем запрещено?
   Гном хотел отмолчаться, однако, встретившись взглядом с Каспаром, понял, что говорить придется:
   – Ну, маги нам запрещают… Маги Хрустального Ордена из королевства Миног. Это тамошние гномы изготовляют.
   – Что-то я о таком королевстве не слышал.
   – Не слышал, – кивнул гоном. – Потому что оно находится в далеких землях, где гномы слушаются магов, что бы те ни говорили. Если говорят сделать это оружие – гномы делают. Если говорят не делать – гномы не делают. Гномы умнее людей, они никогда не будут нарушать закон, а тем более злить магов.
   – То есть, если бы ты захотел сделать такое оружие, ты бы сделал? – уточнил Каспар.
   – Что значит хотел – не хотел. Я же сказал тебе – маги запрещают. А если я начну делать, потом другой гном начнет делать, потом еще один гном начнет, а потом еще другие гномы начнут…
   – Остановись, Боло. Скажи просто – ты сможешь сделать для меня такое оружие, если я тебе хорошо заплачу?
   – Нет, не смогу.
   – У-у-у, – разочарованно протянул Каспар. – А я – то думал, ты все можешь. Оказывается – нет. Хитрость Каспара сработала.
   – Ну вот еще! – вспылил Боло. – Это вы, люди, своими толстыми пальцами даже подтереться толком не умеете. А мы, гномы, любой металл, как музыку, чувствуем. И трубу эту я могу запросто сделать. Да еще такую, что лучше той будет, из которой в тебя стреляли.
   – Ну так сделай – я хорошо заплачу.
   Боло глубоко вздохнул и снова засомневался.
   – Опасное это дело. Я начну делать, потом другой гном начнет делать, потом еще гном начнет делать…
   – Мы это уже прошли, Боло, – перебил его Каспар.
   – А ты точно никому не расскажешь? – наставив палец на клиента, спросил гном.
   – Ни единому существу. Говори свою цену.
   – Уй-ай, – покачал головой гном. – Ну ладно – пятьсот золотых.
   – Чего? Боло, пятьсот золотых – это слишком дорого. Пятьсот золотых стоит вся твоя мастерская, и дом, и семья, и все твои никуда не годные подмастерья.
   – Тогда триста, – сказал гном. – Но подмастерья у меня хорошие.
   – Двести пятьдесят, – начал торговаться Каспар.
   – Ммм. Двести семьдесят.
   – По рукам, – согласился Каспар и подставил свою ладонь.
   Боло шлепнул по ней своей перепачканной ладошкой.
   – Когда сделаешь?
   – Приходи через полгода.
   – Через полгода, Боло, меня уже может в живых не оказаться.
   – Это плохо. Кто же мне тогда заплатит за трубу?
   – Вот я о чем тебе и говорю – сделай пораньше, и тогда я сам тебе заплачу. А иначе платить будет некому.
   – Ну ладно. Когда ты сможешь заплатить сам и… – гном задумался, – и чтобы был жив.
   – Через полторы недели я еще буду жив, – пообещал Каспар.
   – Полторы недели… – Боло почесал в затылке. – Мало времени… но для тебя – так уж и быть.
   – Ну вот и поладили.
   Каспар поднялся со стула и направился к двери.
   – Стой! – остановил его гном.
   – Чего еще?
   – А аванс? Железо денег стоит.
   Каспар вздохнул, однако требование Боло счел справедливым. Достав кошель, он вынул пять золотых и положил на стол.
   – Вот держи. Больше не дам.
   – Ну ладно, – пожал плечами гном, – Хватит и этого.

16

   Вернувшись домой, Каспар на миг даже застыл в изумлении на пороге – кругом царили чистота и порядок. Генриетта изрядно потрудилась. Разбитую в щепы мебель она вынесла во двор, копоть под потолком затерла свежими белилами, повесила на место упавшие картины, убрала осколки витражей и перестелила постель Каспара.
   Заметив восхищение на лице хозяина, Генриетта просияла.
   – Я уже послала человека к мастеру Янкелю, чтобы он пришел и обмерил наши рамы, – сообщила она. – Нам ведь нужны новые витражи.
   – Конечно, нужны, – согласился Каспар. – И знаешь, что я тебе скажу…
   – Что, ваша милость?
   – Давай-ка на наших витражах вместо этого клоуна…
   – Это не клоун, ваша милость. Это Паскаль-Трубочист.
   – Да-да, пусть вместо Паскаля-Трубочиста на нашем витраже изобразят золотых единорогов, какими украшен наш дом снаружи и вот здесь – в гостиной.
   – Что ж, ваша милость, пусть будут единороги. Так даже лучше. А вот что мы будем делать с арбалетами? Отнести их вниз или еще рано?
   – Знаешь, пусть пока полежат. Мало ли что.
   – Вы думаете, они могут вернуться, ваша милость? – забеспокоилась Генриетта.
   – Да нет, уверен, что не вернутся. Однако снести оружие вниз мы еще успеем.
   Каспар оставил Генриетту с ее хлопотами, а сам спустился во двор, затем вышел на улицу и еще раз осмотрел наружные украшения дома. Ему в голову пришла неожиданная мысль.
   «А что, если заказать щит, – думал он, – нарисовать на нем единорога и повсюду возить с собой. А еще лучше сделать талисман с единорогом и повесить его на шею».
   – Здравствуйте, ваша милость, господин Фрай. Думая о своем, Каспар и не заметил, как подошел мастер витражей Янкель.
   – Здравствуйте, мастер.
   – Я слышал, хулиганы испортили ваши витражи?
   – Увы, мастер. Это случилось ночью. Мы очень испугались.
   – Так уж и испугались, – не поверил Янкель и прошел в дом.
   Чуть позже появился столяр. Он пришел принять заказ на изготовление нового буфета взамен разбитого.
   За столяром последовал сапожник, который согласился забрать разбитый буфет, поскольку из вишневого дерева выходили отличные гвозди для башмаков.
   Каспар был поражен, как легко и непринужденно Генриетта решала все хозяйственные проблемы, которые ему самому казались делом совершенно непосильным. Размахивать мечом было привычнее.
   Остаток дня Каспар Фрай провел спокойно. Ночью тоже не произошло ничего необычного, а наутро, едва солнце поднялось над крышами города Ливена, в ворота постучали.
   – Ты кто такой, братец? – сквозь зевоту спросил Каспар, выглядывая в окно.
   У ворот стоял худощавый молодой человек в синем мундире курьерской роты герцога. На его поясе висел узкий меч, а левой рукой он держал за уздечку сонную лошадь.
   – Меня прислал граф Ротеньер, мне нужен его милость Каспар Фрай по прозвищу Проныра.
   – Я и есть Проныра. Что нужно графу?
   – Граф наказал мне передать, чтобы вы как можно скорее приезжали в замок.
   – Что так рано?
   – Я не знаю. Мне передали именно так, ваша милость.
   – А на чем же я, по-твоему, должен ехать? На этом муле?
   – Это не мул, ваша милость, – возразил курьер. – Это фаргийский скакун.
   – В любом случае вдвоем мы на нем не уместимся. Где карета?
   – Экипаж скоро будет, ваша милость. Просто меня послали поторопить вас…
   – Ну ладно. Жди у ворот. Когда подъедет экипаж, кликнешь.
   – Слушаюсь, ваша милость.
   Отойдя от окна, Каспар заметил Генриетту. Она была уже одета и так свежа, что Фрай невольно ею залюбовался.
   – Ты уже на ногах? – поразился он.
   – Конечно, ваша милость. Я и завтрак вам приготовила.
   – Ты что, знала, что мне сегодня рано подниматься?
   – Нет, ваша милость. Просто я всегда так встаю.
   – Мм-да. Ну хорошо, неси мне умываться. А потом подавай завтрак… Видишь, за мной уже прислали посыльного, хотя герцог обещал две недели отдыха.
   Генриетта выскочила из спальни и скоро вернулась с тазом и кувшином теплой воды.
   Она сливала Каспару, пока он умывался, затем подала полотенце и вышла, давая ему возможность привести в порядок свой туалет.
   Когда подкатила карета, Фрай спустился на улицу при полном вооружении взяв не только меч, но и кривой кинжал.