Орлов Алекс. Острова

   – И я хорошо, – подтвердил рядовой. – У меня, между прочим, даже свояк фризонтал.
   – Как это? – спросил сержант.
   – Сестра жены вышла за него замуж…
   – А как же дети?
   – По программе генетической помощи будут делать.
   – Ой, стоило ли ввязываться, там, говорят, столько мороки.
   Сержант выпустил к потолку плотную струю дыма, швырнул окурок в окошко регенератора, и вышел вон.
   – Видишь, как переживает, – кивнул ему вслед рядовой.
   – О чем же?
   – Половину жалованья проиграл какому-то инсайдеру.
   – У меня на судне инсайдеры?! – вскочил Кворт.
   – Не боись, нет у тебя никаких инсайдеров, механик, – ухмыльнулся солдат. – Это он еще до отправления проиграл, вот до сих пор и переживает.
   И, добив дозу последней затяжкой, рядовой также швырнул окурок в мусороприемник и вышел в коридор.

19

   Вернувшись в рубку, Кворт повесил на вешалку рабочую куртку и остался в капитанском кителе.
   Его помощник отвлекся от экрана и, покачав головой, снова погрузился в показания навигатора.
   – Ну и что там, какие новости?
   – Ты приперся, это новость самая главная. Чего не спится-то, ты ж вахту отстоял?
   – У капитана служба одной вахтой не измеряется, Луи. Нужно знать, что происходит на судне, где какая температура, не травит ли газ, не греются ли кабели.
   – Для этого имеется служба судового инженера.
   – Имеется. Но он работает, как ты любишь, – от вахты до вахты, а это неправильно.
   – Поэтому ты переодеваешься, как клоун, и шастаешь по трюмам, следя, не мочатся ли пехотинцы мимо гальюна.
   – И это тоже, – согласился Кворт. – Ты, кстати, что про муглов-людей знаешь?
   – А чего там знать? Муглы и муглы.
   – Это всё?
   – Война с ними была, когда инсайдеры на их сторону переметнулись.
   – Ну, это я слышал… – сказал Кворт, приглядываясь к показаниям навигатора.
   – Слушай, не мешай работать! – потребовал помощник, отодвигая капитана огромной лапой.
   – Все, не мешаю, – согласился Кворт, отходя к панели визуального наблюдения, закрытой плотной бронированной шторкой. Не от пуль и снарядов, а от мелкодисперсного космического песка.
   – Пообщался с двумя пехотинцами – ну прямо твои копии.
   – Тоже нороздулы? – усмехнулся Луи.
   – Нет, тоже румку курят.
   – Румку курят? – повернулся на стуле помощник.
   – Курят. В открытую и запросто. Говорят, что скучно у нас.
   – Они еще не знают, что такое скучно, – вздохнул Луи, возвращаясь к экрану. – Но если им румку курить разрешают, значит, готовят к серьезному делу.
   – Ну, наверное, – согласился Кворт. – Вчера майор от летчиков приходил – осматривал ремонтный док.
   – Зачем им ремонтный док?
   – Пока незачем, но он смотрит дальше. Говорит, что ближе к месту могут появиться корабли людей и тогда у ремонтников будет много работы.
   – У нас ремонтников раз-два, и обчелся.
   – Это да. Но у них своих двадцать муглов с двумя бригадирами-фризонталами, а вся аппаратура на борту имеется.
   – Этой аппаратуре пятьдесят лет, Кворт.
   – Вот и он так сказал. Ну и дерьмо, говорит, у вас ремонтная аппаратура, капитан. А потом добавил: но и ее будет достаточно. Достаточно будет, понял?
   Кворт включил привод, и бронированная шторка поползла вверх, открывая черный экран открытого космоса.
   – Ну и чего ты там хочешь увидеть?
   – Звезды, Луи.
   – Ты тридцать лет летаешь, неужели не нагляделся?
   – Звезды, как вода, на них сколько ни смотри, они всякий раз другие.
   – Ну, понесло старого…
   – На себя посмотри, возраст самый перезрелый, а ни семьи, ни детей.
   – Успею еще.
   Они помолчали, Кворт смотрел на звезды, Луи на облачные скопления космического мусора. Грузовое судно было полностью автоматизировано, однако считалось хорошим тоном подстраховывать автоматику, это помогало экономить топливо, когда компьютер, слишком страхуясь, выбирал ну очень обходные траектории.

20

   Вспышка от стартовавшего «шершня» осветила рубку. Кворт даже отстранился, закрываясь ладонью.
   – Что там? – спросил Луи.
   – Учебу затеяли, с подвесок стартуют – вон, как далеко полетели.
   И он указал на огоньки двигателей разворачивавшихся штурмовиков.
   – Сколько же они горючки изведут…
   – Сколько изведут, это их дело. У них свой заправочный узел. А если все изведут, нам же лучше – транспорту легче маневрировать будет.
   Луи кивнул. Чем меньше масса, тем, конечно, лучше, но вот что топливо жгли зря, ему не нравилось. А то, что зря, он был уверен.
   – А что за муглы у них в ремонтных командах? – спросил он.
   – Савояры.
   – Савояры? А если они бунт поднимут?
   – Я ихнего командира тоже спрашивал. Он сказал, что это не те савояры, а другие. Ну, вроде как из другого гнезда, дескать, у них даже своя война имеется между савоярами, и этих савояров можно брать в любые операции, и они будут верны, потому что они против тех савояров, которые все время бунтуют.
   – Как просто у тебя все получается, Кворт, – другие савояры, и ты спокоен. А как теперь ночами спать, зная, что у нас за рундуком двадцать муглов-бунтовщиков?
   – Ну командир же объяснил…
   – Да чего он там объяснил, савояры все равно на борту. Ты про этих савояров только слышал, а я еще когда старшиной был, ходил в ихние сектора с карательной миссией.
   – И много покарали?
   – Да уж немало, артиллерия с орбиты била беспрерывно. Триста сорок миллиметров, представляешь себе? Не пушки, а монстры, и таких по левому борту двести пятьдесят три штуки. Что там на планете осталось, даже представить страшно, но когда возвращались, савояры нам такой провожай устроили, что потом в доке четыре месяца провалялись. И все простыми шаландами, представляешь? Шаланда, а на ней три ракеты или торпеда. Летят на полной скорости, отцепляют – и в сторону.
   – А бортовое ПВО?
   – Было у нас ПВО, лучшее в эскадре. Мы же тогда под знаменем Рувандийской эскадры ходили.
   – Руванди? Ты служил на Руванди?
   – Служил… – нехотя подтвердил Луи.
   – А почему никогда не рассказывал?
   – Ты не спрашивал.
   – Я не спрашивал, потому что сказали, будто ты штрафник.
   – А что, штрафники уже не каттинги?
   – Дело не в этом. Просто я психологию выдерживал, старался, чтобы тебе как-нибудь не повредить.
   Новая вспышка озарила рубку, и теперь даже Луи вскочил с места и подошел к видеопанели.
   – Да что они там устроили, Кворт?
   – Похоже, настоящие стрельбища. Сбросили в космос несколько пустых бочек и стреляют по ним ракетами.
   – Эти бочки не похожи на савоярские шаланды.
   – Вот и хорошо, надеюсь, мы их никогда не увидим.
   – Бочки?
   – Шаланды.

21

   В банях Джек разбирался плохо, можно сказать, вообще ничего не понимал. В военном городке он обходился душем, как и остальные бойцы, но всегда находились два-три знатока, которые обменивались мнениями, дескать, вот если бы была баня и чтобы пар погорячее!
   Джек этого не понимал, однако относился к подобным разговорам с уважением. Мало ли какие у людей увлечения, вот как у него с курицами.
   От долгого пребывания в условиях десантного корабля появлялись другие привычки, возникали новые темы для разговоров и открывались совсем уже неожиданные возможности, и одна из них – судовая баня.
   Место это для экипажа было особым и постоянно занятым из-за большого спроса, и Джек об этой бане ничего бы не узнал, но так случилось, что один из офицеров десантного корабля оказался выпускником того же учебного заведения, что и Хирш. И хотя учились они в разное время и в разных филиалах, но этого хватило, чтобы у Хирша и его друзей появились некоторые привилегии, в том числе и баня.
   – Завтра в бане открывается пара «окон», – сообщил накануне вечером Хирш.
   – И больших окон? – уточнил Шойбле, вылавливая сливы из банки с компотом.
   – «Два» и «один», – загадочно произнес Хирш.
   – Это пароль, что ли? – спросил Джек.
   – Нет, не пароль. Один человек может прийти на сорок пять минут в шесть часов утра, и два человека – после обеда, но на полчаса.
   – Я утром спать буду, – вздохнул Шойбле и, выплюнув косточку на ладонь, стал внимательно ее рассматривать.
   – Я бы тоже поспал, – сказал Хирш. – Будем тянуть жребий?
   – Не будем тянуть, я пойду на шесть часов, только мне инструктор нужен или что-то в этом роде. Я про баню от Леона-Рыбака кое-что слышал, но от него что услышишь, нужно делить на четыре.
   – Там будет банщик, он выдаст полотенце, тапки и шапочку.
   – Шапочку? – удивился Шойбле. – Там что, дождь или холодно?
   – Сказали – чтобы голову не напекло.
   – Да, Леон-Рыбак что-то такое говорил, – припомнил Джек. – А еще там надо себя чем-то стегать, это правда?
   – Да, кисть дадут…
   – Кисть?
   – Не кисть, а помело из драного лыка! – уверенно заявил Шойбле и ссыпал косточки в пустую банку.
   – Ты хоть сам понял, что сказал? – усмехнулся Хирш.
   – Нет, – так же уверенно ответил Шойбле. – Ну не помело – веник.
   – А чего ты утром, Джек? – спросил Хирш. – Спится плохо?
   – Нет, просто после обеда лейтенант Реймонд обещал мне показать боевой ярус.
   – Тогда порядок.
   Дверь в кубрик открылась, и появился лейтенант Кроу – четвертый пассажир их маленькой кают-компании.
   Кроу командовал взводом ремонтников-универсалов и почти все время проводил в их компании на другом уровне корабля, а в кубрик приходил только спать.
   – Ну что, уйдешь, наконец, к своим, освободишь нам жизненное пространство? – спросил Шойбле, который с самого старта пытался выдавить чужого из кубрика.
   – Нет, не уйду, – вздохнул Кроу, садясь на свою койку и пододвигая Шойбле. – Теперь все время здесь буду, таков приказ начальства.
   – Что за приказ?
   – Да вот, даже часть работы с собой принес. Надеюсь, запах растворителя никого не напугает, вентиляция тут хорошая…
   И Кроу начал выгружать из баула, который принес с собой, какие-то железки, присадки для шлифовки, чистую ветошь и банки с краской.
   – Эй, камрад, ты чего?! – забеспокоился Шойбле и повернулся к Хиршу в поисках поддержки, а тот уже едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Джек тоже улыбался, прикрываясь ладонью, и Шойбле понял, что на розыгрыш попался только он.
   – Не, ну это неприлично! А еще офицер! – возмутился он, и хохочущий Кроу стал убирать свои «артефакты» обратно. – Это тебе урок, Петер, я знал, что ты попадешься. На самом деле, я к своим переезжаю, у нас там в ангаре все условия, даже шашлык приготовить можно, а тут…
   Кроу огляделся, скривив физиономию.
   – Тут даже кислорода мало, какие уж шашлыки.
   – А вместо тебя никого не подсунут?
   – Нет, официально я тут – вот на этой койке, так что если квартирьер придет, а ты валяешься на моей койке, сразу говори – лейтенант Кроу, вес восемьдесят два килограмма, рост метр восемьдесят семь.
   – Подколол, да?
   – Подколол. На прощание.
   И с этими словами Кроу вышел, а Шойбле помолчал немного, а потом сказал:
   – Ну что, коллеги, получается, я победил.

22

   Оказалось, что баня – дело, в общем, понятное, и ничего в ней особенного Джек не обнаружил. Его прикрепили к двум местным, которые провели новичка через тесный жаркий коридор, что-то объясняли про ковши и каменку, а еще про обвар веника, который ему тоже выдали вместе с нелепой войлочной шапкой.
   Пару раз его даже хлестнули этой штукой по спине, но особого удовольствия Джек не получил, наверное, потому, что больше внимания уделял теоретической части, которая так и перла из его сопровождающих.
   В общем, суета и совершенно невнятные инструкции. Лишь когда Джек вышел из бани, весь в чистом, после стакана чая с какой-то лесной травой, он почувствовал, что как будто стал легче. Ноги подпрыгивали чуть выше, руки подлетали сами собой. Но, может, это гравитационные соленоиды барахлили? Однако лейтенант Реймонд заверил, что не соленоиды.
   – Баня – это такое дело, что даже новичок легкость почувствует, а уж профи кайф получают уже в парилке! Как наркоманы!..
   – А вы сами кто, сэр, профи?
   – Я тебе не «сэр», я тебе Патрик.
   – Да, Патрик, спасибо. Ну так кто ты – профи?
   – Не знаю, профи или нет, но баню люблю. Маньяк, блин, стал какой-то…
   И они рассмеялись.
   Дело было в длинной служебной галерее, куда удалось пройти только благодаря магнитному пропуску Реймонда.
   – Круто! Но начальство даст тебе по шапке, если узнает?
   – Ничуть. Я подбросил капитану идею, и он за нее ухватился.
   – А что за идея?
   – Придем на место – объясню.
   На следующий уровень они поднимались на лифте. Новый ярус представлял собой широкий коридор с низким потолком и множеством дверей по обе стороны.
   Заметив, что они почти прозрачные, Джек подошел к первой из них и увидел неясные контуры кресла, а перед ним какую-то аппаратуру.
   – На что похоже? – спросил Реймонд.
   – Ну… немного на кабину робота.
   – Отлично.
   Реймонд приложил к замку магнитную карточку и распахнул дверь, жестом предлагая Джеку пройти первому.
   – Ух ты! – произнес тот осматриваясь. – Гидравлической жидкостью пахнет.
   – Гидравлической жидкостью? – переспросил капитан и потянул носом.
   – Не беспокойся, она очень летучая и пахнет резко, но не обязательно, что где-то утечка. Не факт.
   – О! – еще раз восхитился Джек, останавливаясь возле кресла, перед которым было несколько рычагов, назначение которых было ему интуитивно понятно.
   – Ты можешь сесть.
   – Серьезно?
   – Ну, конечно.
   Джек сел, поискал настройки и подогнал положение кресла под себя. Приводы работали четче, чем в кабинах роботов, а когда он взглянул на панель приборов, оказалось, что она уже включилась и приборы показывали углы пушек, диаграммы температур снарядов в магазинах и типы их боевых частей. А еще было радарное окно – пока пустое.
   – Это стрелковая позиция?
   – Разумеется. Нажми вот эту кнопку и тогда…
   – Что тогда?
   – Ты нажми.
   Джек нажал, и бронированные створки разошлись, открывая перед ним черное пространство космоса.
   – Что же это такое? – поразился он, дотрагиваясь поочередно до рычагов управления.
   – Это одна из орудийных башен, Джек. Две пушки, сто пятьдесят миллиметров, полторы тысячи снарядов до первой перезарядки, но вообще боекомплект не лимитирован.
   – Круто!
   – Пусть это не гаусс, зато снаряды с реактивным ускорителем, причем летят в лазерном тоннеле.
   – Это зенитный пост?
   – В общем, да, но до трехсот километров можно ударить по более крупным целям. Не исключается возможность удара даже по более далеким объектам, но это уже по указанию с центрального поста в капитанской рубке.
   – Там другие возможности, правильно?
   – Да, там можно рассчитать баллистику, хоть на десять тысяч километров, и выдавать облако снарядов, чтобы оно пересеклось с целью.
   – Облако снарядов. Где-то я это уже слышал.

23

   Реймонд предложил Джеку попробовать разворачивать пушки, и тот стал аккуратно включать подачу. Башня вращалась почти как на «греях», только помягче, без рывков. Во всем тут чувствовалась основательность и высокое качество исполнения.
   – Здорово! Такие огромные пушки, а кабина ходит, как часики!
   – Пострелять хочешь?
   – Пострелять? А куда?
   – Ну, просто так садануть в даль.
   – Нет, просто так неинтересно. Тут ведь даже земли нет, нельзя увидеть подрыв или хотя бы пыль.
   – Ладно, посмотрим, что можно сделать.
   Реймонд дотронулся до лацкана кителя, активизируя передатчик.
   – Але, Паскаль…
   – Здравствуйте, сэр. Чего-то вас сегодня не было видно. Власик раскуривал классную траву, и мы…
   – Я по делу, Паскаль.
   – А… Понимаю.
   – У тебя катапульта готова?
   – Тридцать бочек.
   – Мне нужно две или пять.
   – Но, сэр, они же летчиками заказаны!
   – Летчикам еще дозарядишь.
   – Да я и так уже от пахоты валюсь, а тут еще новые бочки закладывать!
   – А я скажу капитану, что если бы не ты, у нас бы дело не сдвинулось.
   – Какое дело?
   – Потом расскажу. Но все пряники тебе.
   – Точно?
   – Слово офицера.
   – Хорошо, верю. Что нужно делать?
   – Отстрели по правому борту бочку. Пока одну.
   – Хорошо. Пять, четыре, три, два, один – залп!
   На панели замигала синяя лампочка, а по экрану побежали волны, сходясь на захваченном объекте.
   – Это мне?! – обрадовался Джек.
   – Тебе.
   – Автоматику отключить?
   – А не промажешь?
   – Стрелять с автоматикой неинтересно, только на гашетку жать.
   – Ну, давай вручную, только она уже на трех тысячах метров… – заметил Реймонд, глядя на увеличивающийся показатель дистанции.
   – Не уйдет, – сказал Джек, прилаживаясь к незнакомой механике. – Если все так хорошо подогнано, то…
   И он сделал пристрелочный выстрел. Снаряд унесся в даль и прошел метрах в десяти от вращающейся бочки.
   Джек взял поправку, и снова выстрел. На этот раз снаряд с бочкой разошлись на какой-то метр, и сразу новый выстрел, от которого бочка разлетелась вдребезги, а снаряд взорвался чуть дальше.
   – Класс! Это глубинный взрыватель, да?
   – Так точно. Прошибает борт и взрывается за броневой защитой.
   – Машинка просто обалденная, Патрик! Я и не знал, что механика может быть такой гладкой! – продолжал восхищаться Джек, поглаживая рычаги.
   – Тут иначе нельзя, за один раз эта пушка может отстучать до десяти тысяч снарядов.
   – А потом?
   – Замена ствольных вкладышей. Это примерно минут пятнадцать, и снова десять тысяч.
   – Обалдеть! А ты ребятам это будешь показывать? Вот уж они оттянутся, они-то спецы – зенитчики!
   – Нет, это слишком дорогое занятие, снаряды стоят денег, а капитан разрешил мне опробовать только тебя.
   – Почему?
   – Видишь ли, у нас большая недоукомплектация. Обслуга и механики почти по штатному расписанию, а вот стрелков не хватает. Здесь пятьдесят кабин, а у нас в наличии пятнадцать стрелков, которые стреляли лишь по бочкам.
   – Ну так и наберите пилотов, у вас на борту три сотни роботов.
   – Все это так. Но кого набирать, как это выяснить?
   – Грееводов берите.
   – Ну, их тридцать два человека.
   – Почти комплект.
   – Нет, друг мой. Если начнется атака на корабль, стрельба будет вестись в таком темпе, что человек больше пятнадцати минут не выдержит. При такой концентрации сил хватает только на четверть часа, а потом стрелок будет только даром переводить снаряды.
   – Значит, на замену?
   – Вот именно. И желательно на каждую кабину иметь хотя бы по три стрелка, только тогда оборона будет работать, как задумано.
   – Да, мудрёно, – покачал головой Джек. – И все же, почему такая нагрузка?
   – Скорости очень большие, к тому же отражать приходится не только авиацию противника, но и ракетные залпы, они ведь стрельбу начинают с дальних дистанций – сначала торпеды отцепляют, потом ракеты, а уже облегченные, с хорошим маневром, подходят на расстояние пушечного огня. Поэтому приходится попотеть.
   – Я даже не представляю, как можно перехватить из пушки торпеду, – произнес озадаченный Джек.
   – А вот для этого, приятель, и существует автоматика и толстенные световоды для обмена информацией с расчетным сервером, который стоит в бронированной кабине в самой середине корабля.
   – А пэ-эр-зэ у вас не думали ставить?
   – Вроде раньше такой вариант обдумывали, но то ли не могли сделать пэ-эр-зэ достаточной маневренности, то ли они на радаре мешались. Одним словом, нету у нас перехватчиков, кроме тех, что на подвесках сидят.
   – Красивые, кстати, машины. Я раньше только атмосферники видел.
   – Машины красивые. Дорогие и очень мощные, вот только пилоты там скороспелки.
   – Почему?
   – Не успели обучить по полному курсу. Операция готовилась в спешке, нас с ремонта сняли на две недели раньше с недоукомплектованным штатом. Однако хватит о грустном, ты еще стрельнуть хочешь?
   – Ну, ты еще спрашиваешь, – улыбнулся Джек.
   – Тогда скомандую еще четыре бочки веером, а ты переведи на зажигательные, сейчас такой салют увидишь, просто загляденье.

24

   Вечером, после ужина, только и было разговоров, что про баню, и самым главным докладчиком, как всегда, выступал Шойбле.
   – Ох, Джек, ты бы видел эту печь! Она раскалилась докрасна, и когда этот усатый боцман, или как там его называют, заливал туда воду, она просто взрывалась, как пэ-эр-зэ, и белый дым прямо по потолку, по стенам, так что я сразу пригибался и сидел возле пола, пока воздух остывал.
   – Ну и какой смысл в таком поведении? – выговаривал ему Хирш, видимо, уже не первый раз.
   – Да плечи жжет, я же тебе объяснял.
   – Чего тогда в парилку полез?
   – Все полезли, и я полез, я же не знал, чего от этого ожидать – я первый раз в бане! Джек, ты-то как попарился, тебе понравилось?
   – Сначала не очень, – ответил Джек после паузы. – А когда вышел, почувствовал прилив сил. Наверное, так и должно быть, да, Тедди?
   – Не знаю, я тоже не особенный специалист в этом деле. А ты чего такой заторможенный?
   – А я разве заторможенный?
   – Заторможенный, – подтвердил Шойбле. – Я это еще за обедом заметил, когда ты омлет съел, а потом сказал, что не брал второе.
   – Меня Реймонд на ярусы водил, пушки показывать.
   – Это утром, что ли?
   – Да, после бани.
   – И чего там было? – спросил Шойбле.
   – Он показал мне целый ярус с башенными пушками. Сдвоенные, сто пятьдесят миллиметров, полная автоматика, самонаведение.
   – Стрельнуть дали?
   – Да, по бочкам.
   – И в чем проблема? – спросил Хирш.
   – А почему ты решил, что есть проблема?
   – Ну ты сходил посмотреть и стал тормозить.
   – Да, Джек, ты стал тормозить, – подтвердил Шойбле, вскрывая ключом банку со сгущенкой.
   – Меня Реймонд информацией нагрузил, так что я до сих пор разбираюсь.
   – Напугал? – уточнил Хирш.
   – Да. Описал, как выглядит атака штурмовой авиации, в подробностях. Дал пострелять, так что я прямо погрузился в эту проблему целиком. Вас, грееводов, такими делами не удивишь, а я озадачился.
   – Ну и с чего ты там озадачился? – уточнил Шойбле, поливая сгущенкой ванильную булочку.
   – Меня беспокоит перехват торпед и ракет.
   – Вот сказанул-то, а? – воскликнул Шойбле и облизал край банки, чтобы сгущенка не капнула на штаны. – Перехват ракеты кого угодно напряжет, да, Тедди?
   – Да, Петер, но торпеда опаснее. Если ты ее не сбил, она тебя испарит до молекул.
   – И чего вы эту мутотень завели, коллеги? Будет проблема, будем решать, чего заранее пугаться? Давайте пожрем лучше.
   – Ты недавно с ужина, – напомнил Хирш.
   – И что? Ужин уже в прошлом, а сгущенка здесь и сейчас. И булки, двадцать штук в упаковке – очень рекомендую. К тому же после ужина была еще баня. А баня забирает калории, господин лейтенант, оттого и хочется кушать.
   – Но вчера не было никакой бани, но ты жрал точно так же.
   – Была баня, не было бани, это все условности – есть жратва, можно покушать, нету – терпи до завтра. У нас она есть уже сегодня, Тедди, чего ты тут митинг устраиваешь?
   – Реймонд сказал – пилоты перехватчиков у нас необстрелянные и плохо обученные… – сказал Джек, и воцарилась тишина, Шойбле даже жевать перестал.
   – Это скверно, – произнес Хирш и взял из упаковки булку.
   – Джек, ну что ты опять? Нам что, кто-то угрожает? – спросил Шойбле.
   – Нет, это я в общем. Извини, Петер, ты прав, давай закусим.

25

   Прошло еще десять суток. В баню больше не ходили, обходясь общественным душем, хотя Реймонд предлагал выкроить очередное «окно».
   Хирш все время читал – на корабле оказалась большая библиотека.
   Джек предавался раздумьям, а Шойбле замучил персонал пищеблока поиском еды, которой еще не пробовал.
   Этим утром была задержка завтрака из-за аварийной ситуации – во время учебного полета разбился один из перехватчиков. Все, кто толпился у столовой, строили предположения, а один, якобы посвященный в эту тайну, рассказывал, что штурмовик влепился в борт десантного корабля и разбился вдребезги, но соседи из другого кубрика настаивали на легких повреждениях машины, всего-то сорвавшейся с подвесок.
   Так, в неведении и легкой тревоге, Джек, Хирш и Шойбле заняли свой обычный столик, то и дело поглядывая в сторону панорамного иллюминатора.
   – Как думаешь, Тедди, он влепился или слегка повредился? – спросил Джек, пододвигая тарелку с кашей.
   – А я тебе доктор, что ли? Вот придет Реймонд, он и расскажет.
   – А чего тебя это так парит? – с деланой легкостью поинтересовался Шойбле. – Это учения, приятель. В условиях, близких к боевым, всякое бывает.
   Они еще не успели доесть кашу, когда в их зале появился новичок, которого прежде здесь не видели, – какой-то лейтенант в непонятном комбинезоне. То ли техник, то ли…
   – Это летчик, – прошептал Джек и толкнул Хирша в бок.
   – Ну и зачем ты меня под ребро ударил?
   – Давай позовем его к нам.
   – Зачем?
   – Мы выдоим из него всю информацию.
   И Джек снова ткнул Хирша под ребро.
   – Блин, Стентон, ты мне весь прием пищи испортил… Эй, парень, давай сюда, у нас место свободное!
   Новичок поднял голову и с радостью закивал, поспешив на приглашение.
   Джек встал и отодвинул для гостя стул.
   – Джек Стентон, капрал, – представился он.