Орлов Алекс. Тайный друг ее величества

   – Ну пошли-пошли, – сказал Каспар, подхватывая узлы у Евы и Генриетты. – Нехорошо заставлять ждать молодого герцога, а то еще подумает, что мы относимся к нему без должного почтения.
   На улице было сыро, насыпавший вечером град растаял, превратившись в лужицы.
   Гвардейцы угрюмо смотрели на Каспара, должно быть виня его в том, что их выгнали из казармы в такую рань.
   Сидевший на козлах кареты немолодой сержант соскочил на мостовую, распахнул перед Генриеттой дверцу и разложил ступеньки.
   – Пожалуйте, госпожа Фрай.
   Лицо сержанта показалось Каспару знакомым – он видел его прежде на герцогском подворье. Сержант тоже его знал и приветливо подмигнул, дескать, все будет хорошо.
   – Ты чего тут моргаешь?! – закричал на него капитан. – Твое дело на козлах сидеть!
   – Уже иду, господин капитан! – придурковато завопил сержант, вытягиваясь в струнку и дико вращая глазами.
   За спиной капитана кто-то из гвардейцев хихикнул. Каспар подсадил Еву, пропустил в карету Хуберта и, поднявшись сам, сложил порожки и затворил дверцу.
   – Поехали-и-и! – крикнул капитан и, дав мардиганцу шпоры, понесся вперед.
   За ним последовали несколько гвардейцев, остальные поехали позади кареты.
   Ева тут же придвинулась к окну и, расплющив нос о стекло, стала с восхищением глядеть на улицу, это было ее первое путешествие в настоящей карете.
   – Пап, а куда нас везут – к герцогу?
   – К герцогу, дочка.
   – А чего ему от нас надо? Или просто в гости позвал?
   – Думаю, что в гости. С прежним герцогом мы были хорошо знакомы, должно быть, и этот решил посмотреть на нас.
   – А зачем мы все вместе едем? – спросил молчавший до того Хуберт. Он сонно тер кулаками глаза и все еще не понимал, что происходит.
   – Наверное, герцог папе службу предложит, – пришла на помощь Генриетта.
   – Именно так, – вздохнул Каспар, угрюмо поглядывая в окно.
   Снова зарядил дождик, по стеклу побежали капли. За окном мелькали редкие прохожие – в непогоду на улицу никто без нужды не выходил.
   Пробежала бездомная собака, крестьянин на телеге ждал на краю мостовой, испуганно поглядывая на несущийся экипаж.
   Скоро дома закончились – Ливен остался позади. Потянулись знакомые холмы, здесь была дикая, необжитая местность, строить вдоль дороги, ведущей к замку, герцог запрещал.
   Каспар погрузился в невеселые думы, то, что вместе с ним затребовали всю семью, пугало его. Неизвестно, что пришло на ум новому правителю, уж не наговорили ли ему про Каспара каких-нибудь небылиц? Но кто мог наговорить, ведь в Ангулеме у Каспара никаких врагов как будто нет?
   Промучившись догадками всю дорогу и предоставив жене отвечать на вопросы детей, Каспар очнулся от дум, лишь когда во всей красе на краю скалы показался замок Ангулем.
   На первый взгляд в его облике ничего не изменилось – он выглядел таким же, как и двенадцать лет назад, но, когда подъехали ближе, Каспар различил на стенах несколько башенок, видимо недавно построенных из нового и оттого более светлого камня. Но часовые все так же стояли меж зубцов, и все так же развевались на флагштоках полотнища с гербами Рембургов и Ангулемских.
   Лишь когда карета подъехала к самому рву, застрекотали цепи и мост с грохотом ударился о каменное ложе. Появились часовые, однако экипаж останавливать они не стали, и карета беспрепятственно вкатилась на внутреннее подворье.
   Ворота за экипажем тотчас подняли, Каспар услышал, как тарахтят подъемные барабаны. Это его удивило, никогда прежде Ангулемский не прибегал к таким мерам безопасности, даже в те времена, когда пиратская армия двигалась на Ливен, а войска короля стояли на границе герцогства.
   Пожилой сержант живо соскочил с козел и, распахнув дверцу кареты, сказал:
   – Выходите, ваша милость, приехали.
   Каспар спрыгнул на брусчатку, не дожидаясь, когда возничий разложит ступеньки. Пока Генриетта с детьми выходили и вытаскивали узлы с пожитками, он внимательно огляделся.
   Как и следовало ожидать, за столь длинный срок, что он здесь не появлялся, очень многое изменилось. Коновязей оказалось куда больше, чем в прежние времена, вдоль них были проложены канавки для смыва навоза за стену – в ров. На мощенном брусчаткой дворе было просторно, прежней суеты не наблюдалось, однако среди гвардейцев, что находились здесь, Каспар заметил солдат в странных мундирах мышиного цвета и черных широкополых шляпах. При себе они держали невзведенные арбалеты с вложенными в замки болтами и с подозрением смотрели по сторонам.
   Гвардейцы в красных мундирах держались от этих стрелков в стороне, и Каспар не заметил, чтобы они меж собой беседовали.
   В дальнем конце подворья появился новый флигель, превосходивший размерами обычное лакейское жилье. Напротив его входа стояла простая черная карета с хорошими рессорами и большими колесами – это был легкий и быстрый экипаж. Лошадей при нем не оказалось, но оглобли и упряжь были оперты на подставки, чтобы в пять минут поставить под них четверку лошадей.
   – Ну что, посмотрел? – раздался резкий и злой голос молодого капитана. Он перепоручил мардиганца солдатам и стоял подле Каспара, ожидая, когда выгрузится все приехавшее семейство.
   – Да, господин капитан, посмотрел, – спокойно ответил Каспар. – Скучно тут у вас.
   – А чего же радоваться-то, болван, мы скорбим о смерти Арнольда Фердинанда Ангулемского. – Смерив Каспара надменным взглядом, капитан добавил: – Следуй за мной!
   Генриетта схватилась за узлы, но капитан остановил ее:
   – Куда ты со своими тряпками, дура?! Сиди пока, жди распоряжения!
   Для пущей внушительности капитан схватился за рукоять меча, но Каспар прихватил его за запястье и так крепко сжал, что суставы капитана затрещали.
   Притянув офицера ближе, Каспар, не разжимая зубов, прошипел:
   – Если ты еще раз оскорбишь меня или кого-то из моих близких, клянусь, я вырву тебе горло прямо здесь, чего бы мне это ни стоило…
   Капитан из последних сил сдерживался, чтобы не закричать от боли, ему казалось, что рука уже сломана. Старый наемник разжал свою клешню, и капитан осторожно пошевелил пальцами, проверяя, работает ли онемевшая рука.
   – Следуйте за мной… ваша милость, – произнес он уже другим тоном. – Я провожу вас к его светлости.
   Каспар обернулся, подмигнул Генриетте, мол, все в порядке, и пошел следом за капитаном. За ним внимательно следили несколько стоявших в разных концах двора «серых» арбалетчиков.
   К удивлению Каспара, капитан прошел мимо входа в жилые покои замка и двинулся к большому флигелю.
   Возле его двери стояли на карауле двое гвардейцев. Заметив капитана, они вытянулись, поскольку этот служака был особенно придирчив. Один из гвардейцев распахнул перед капитаном дверь, и они с Каспаром прошли внутрь, но не успели сделать и нескольких шагов, как от стены к капитану шагнули двое в широкополых шляпах и один из них приставил к горлу офицера тонкий меч.
   – В чем дело? Я капитан Престон, герцог знает меня!
   – Гвардейцам сюда нельзя, – с расстановкой произнес один из солдат, у него был нездешний акцент. – Место гвардейцев – во дворе.
   – Но позвольте, я капитан Престон… – не сдавался офицер.
   – Что здесь происходит? – раздался чей-то скрипучий голос.
   Солдаты разом отпрянули к стенам, и между ними появился сутулый человек с длинными, до плеч, седоватыми волосами. Он был в мундире из дорогого серо-черного сукна хорошей окраски – уж в этом Каспар разбирался.
   – Этот гвардеец, ваше сиятельство, хотел пройти…
   – Ваше сиятельство, мне было приказано доставить сюда наемника Фрая с семьей, а мне не разрешают…
   – Это Фрай? – перебил капитана граф.
   – Так точно, ваше сиятельство.
   – А где семья?
   – Во дворе, ваше сиятельство.
   – А велика ли семья? – не сводя серых, чуть навыкате глаз с Каспара, спросил граф.
   – Двое детей, ваша светлость, мальчик и девочка, и еще жена.
   – Хорошо, капитан, можете быть свободны, я сам провожу Фрая к герцогу.
   – Но мне… – начал было Престон, желая лишний раз напомнить о себе высокому лицу.
   – Уберите его, – отмахнулся граф и, повернувшись, двинулся по коридору.
   Каспар пошел за ним, с интересом рассматривая нездешнего фасона сапоги графа – на высоком каблуке и с широкой серебряной пряжкой спереди.
   За поворотом оказалась каменная лестница, возле нее еще двое солдат в шляпах. Они стояли не шелохнувшись, так что их можно было принять за изваяния.
   На втором этаже снова оказался коридор с деревянными полами и простыми выбеленными стенами. Все выглядело очень скромно, лишь массивные добротные двери с бронзовыми ручками отличали этот дом от любого похожего в городе.
   Возле одной из таких дверей стояли двое часовых – все в тех же серых мундирах, гвардейцам тут не доверяли.
   Граф сам открыл дверь, и Каспар, следуя за ним, вошел в большую комнату, обставленную без излишеств.
   Здесь были все те же побеленные стены, украшенные несколькими гобеленами и подвесными подсвечниками. Мебель стояла не новая, принесенная из замка: высокое бюро, пара письменных столов, жесткие кресла.
   Из-за стола поднялся молодой человек неполных двадцати лет, высокий, со светлыми длинными волосами и в мундире наподобие графского, но с преобладанием черных тонов. На его шее висела золотая цепь с медальоном герцога Ангулемского, однажды Каспар видел этот медальон у Арнольда Фердинанда. Чертами лица молодой герцог напоминал своего предшественника – те же высокие скулы, чуть опущенные уголки рта и конечно же фигура. Когда герцог подошел ближе, Каспару на мгновение показалось, что сейчас знакомый голос Арнольда Фердинанда произнесет: «Приветствую тебя, Фрай!»

Глава 8

   Но никто Каспара не приветствовал, молодой герцог внимательно посмотрел на него и спросил:
   – Кого ты привел, де Кримон?
   – Это Фрай, мой герцог. Тот самый, верный слуга Арнольда Фердинанда.
   Молодой герцог улыбнулся одними губами, Каспару показалось, что в его глазах он приметил искорку торжества.
   – Так, значит, ты и есть Фрай?
   – Так точно, ваша светлость, Каспар Фрай.
   – Подумать только! – покачал головой герцог. Отступив на шаг и чуть склонив голову, он уперся оценивающим взглядом в Каспара. – С виду обычный простолюдин, странно, что дядя доверял ему немалые тайны нашего рода. Неудивительно, что он так нелепо закончил свои дни.
   – Прошу тебя, Бриан, не говори так об Арнольде! – строго сказала пожилая дама в черном траурном платье и чепце. Каспар не сразу заметил ее, она сидела в самом углу.
   – Ах, матушка, оставьте, разве вы еще не поняли, что дядя впутал всех нас в такие обстоятельства, что…
   Вспомнив о присутствии постороннего, герцог осекся.
   – Кажется, я приказывал привести Фрая вместе с семьей, – напомнил он де Кримону.
   – Они во дворе, мой герцог, – ответил тот с легким поклоном.
   – Вот как? Хорошо. Сколько у него детей?
   – Двое, мой герцог, мальчик и девочка.
   – Очень хорошо. – Герцог удовлетворенно потер ладони и отошел к столу.
   Каспар тревожился все сильнее, этот странный интерес к его детям не мог не испугать его. Он даже хотел напрямик спросить этих людей, что они задумали, у него было достаточно сил, чтобы справиться и с графом, и с этим молодым выскочкой. Каспар покосился на меч де Кримона, он был длинноват и слишком узок, но и таким оружием можно было прихватить с собой полдюжины мерзавцев.
   – Итак, Фрай, тебя, должно быть, интересует: с какой целью тебя привезли в замок Ангулем, да еще вместе со всем семейством? – спросил герцог.
   – Честно говоря, ваше сиятельство, я был бы благодарен даже за краткое разъяснение.
   – Хорошо, я дам тебе разъяснения, – великодушно согласился герцог Бриан, шагая от письменного стола до окна и обратно, – хотя это выглядит немного странно: герцог объясняется перед каким-то простолюдином, но оставим условности…
   Герцог взглянул на графа, словно ища поддержки, однако тот отвел глаза, предоставляя Бриану самому разбираться со своими проблемами.
   – Итак, мой дядюшка, будучи при смерти, вкратце рассказал о твоей службе для него. Он сказал, что ты надежный и, что самое важное, доверенный его слуга. Ты необычайно везуч, и тебе по силам любые подвиги. Дядюшка перечислил несколько важных заданий, которые ты с успехом для него выполнил, и сказал, что только ты, Фрай, в состоянии помочь нашему роду, всем Ангулемским – и прошлым, и настоящим, и будущим.
   Герцог остановился возле стола и уставился в пол, затем, словно очнувшись, поднял глаза на недоумевающего Каспара.
   – Ты помнишь, что за услугу оказал дядюшке в последний раз?
   – Да, ваша светлость, мне пришлось отправиться в Синие леса, чтобы добыть для герцога Арнольда печать огров.
   – Правильно, – кивнул молодой герцог. – Дядюшка рассказал мне, что ошибся, он неправильно истолковал перевод с арамейского и… Одним словом, использовав печать огров, он только навредил себе и всем Ангулемским, в том числе и мне. Не хочу показаться чудовищем, Фрай, но, если ты не выполнишь мой приказ, твои близкие будут уничтожены. Возможно, их обезглавят, возможно, сожгут или утопят в нечистотах, полагаю, для тебя это не так важно, главное то, что, пока ты будешь выполнять мое поручение, они останутся в замке в качестве заложников.
   – Что за задание я должен выполнить? – спросил Каспар, опуская из-за волнения «вашу светлость».
   Впрочем, герцог сам волновался и не заметил этой оплошности.
   – Ты должен принести мне Золотую Латку, маленькую кротовую шкурку, наложение которой на печать огров позволит отменить ее действие.
   Каспар вздохнул, это название ни о чем ему не говорило.
   – Где я должен искать кротовую шкурку, ваша светлость?
   – На побережье Студеного океана. Тебе уже приходилось бывать в Харнлоне, ведь так?
   – Да, ваша светлость, приходилось.
   – Значит, ты представляешь себе, где находится Студеный океан. Перед тем как покинуть нас, дядюшка прошептал мне имя колдуна, что хранит Золотую Латку. Его зовут Саламур.
   – Я запомню.
   – Запомни. – Герцог подошел к Каспару ближе. – Запомни и то, что на все это у тебя будет только месяц. За это время ты должен решить мою проблему, иначе поплатишься за свою медлительность. Тебе понятно?
   – Как не понять, ваша светлость. – Каспар вздохнул. – Осмелюсь спросить: где будет жить моя семья, пока я буду в отлучке?
   – Они будут жить в большом замке, ни в чем не нуждаясь. Хорошая еда, кров, одежда – что еще нужно простолюдинам?
   – Мои дети учатся в школе, ваша светлость.
   – Учатся в школе? – удивился герцог и взглянул на де Кримона.
   Тот пожал плечами, он тоже не слыхивал, чтобы простолюдины нуждались в грамоте.
   – И чему же учатся твои дети, Фрай?
   – Они учат арамейский язык, а также цифирь и теоремы.
   – И девочка? – не поверил герцог.
   – Да, ваша светлость, в женской школе ей было скучно.
   – Забавно. – Герцог подошел к окну и остановился. – Весьма забавно, однако не вижу причин отказывать в учении столь любознательным чадам. Мы заберем из города их учителей – пусть живут в замке. Что еще?
   – Я давно не занимался этой работой, ваша светлость, мои товарищи разъехались, команды нет.
   – Чего же ты хочешь – моих солдат?
   – Нет, ваша светлость, мне нужно время для подготовки.
   – Сколько?
   – Неделя, ваша светлость, и чтобы указанный вами срок исчислялся по окончании этой недели.
   Герцог подумал, заложив руки за спину и покачиваясь на каблуках высоких сапог.
   – Хорошо, Фрай. Даю тебе на сборы неделю, твоя семья будет жить в замке, начиная с этой минуты. Если больше тебе нечего спросить, можешь идти – время для тебя дорого.
   – Я хотел спросить, ваша светлость…
   – Спрашивай.
   – Есть ли еще какие-нибудь сведения о том, где может находиться кротовая шкурка? В прошлый раз герцог Арнольд давал мне карты, а когда не позволяли обстоятельства, я заучивал описание пути на память.
   – Никаких описаний у меня нет, все свои бумаги дядя вел на арамейском, чтобы соблюсти секретность. Что ж, он ее соблюл. – Герцог усмехнулся и развел руками. – Ни я, ни кто-либо из моих подданных не владеет столь премудрой грамотой. Вот разве что дети твои послужат мне в этом, когда выучатся… Они обязательно выучатся, если ты вовремя вернешься с артефактом.
   – И еще…
   – Что еще? – Герцог в нетерпении шагнул к Каспару.
   – У меня красильня и два склада, каждый вечер я встречаюсь с приказчиками, проверяю их – одним словом, веду свое дело.
   – За этим присмотрит кто-нибудь из наших кастелянов. Де Кримон представит тебе одного из них. Полагаю, этого будет достаточно.
   Сказав это, герцог повернулся к Каспару спиной, и де Кримон тронул наемника за локоть, давая понять, что пора уходить.
   Как во сне, Каспар следовал за графом, пытаясь придумать, на кого в этом новом и неожиданном деле, где наградой не золото, а жизнь близких людей, он может положиться. По всему выходило, что не на кого. Гном Фундинул сразу после последнего похода уехал к себе в Котон, зарекшись ввязываться в авантюры Каспара. Эльф Аркуэнон после того, как люди с соседских хуторов сожгли его дом, так и не решился строить новый и подался на юго-восток, к заморским эльфам, среди людей жить он больше не хотел.
   О мессире Маноло и вовсе ничего не слышали, он был свободен как ветер и пропадал неизвестно в каких мирах.
   Углук по возвращении, из Синих лесов прожил в городе еще год, потом уехал на родину. Каспару он сказал, что окончательно образумился и готов завести семью.
   Бертран фон Марингер, пока длился мир, оставался без работы и жил в восстановленном после разграбления замке Марингер. Он женился и жил в деревенской тиши, больше заботясь о тучности стад и достатке крепостных на своих землях. Возможно, он все так же любил охоту и оставался в хорошей форме, но Каспар не представлял, как добраться до замка Марингер быстрее чем за неделю. А у него только и оставалась на все сборы что эта самая неделя.

Глава 9

   Увидев Каспара в сопровождении незнакомого седого человека, Генриетта и Ева поднялись с узлов, на которых сидели на том же месте, где их выгрузили из кареты.
   Де Кримон чуть отстал, посматривая на этих людей со стороны. Каспар подошел к Генриетте и через силу улыбнулся.
   – Что сказал тебе герцог? – спросила она.
   – Вам с детьми придется пожить в замке.
   – В замке? – Генриетта покосилась на высокие серые стены. – А ты?
   – А я пока отправлюсь выполнить одно поручение его светлости.
   – А сколько мы тут будем жить? – спросил Хуберт, оглядываясь на гвардейцев.
   – Не больше двух месяца.
   – Так долго?! – воскликнула Ева. – Но я же не смогу ходить в школу!
   – Об этом не беспокойся, дорогая. – Каспар погладил дочку по голове. – Его светлость обещал привезти к вам всех учителей, которые только потребуются.
   – У тебя нет шляпы.
   – Да? Наверное, дома забыл.
   Каспар взглянул на жену, и его сердце сжалось – так много боли было в ее наполненных слезами глазах. Генриетта все понимала, она чувствовала, что муж недоговаривает, скрывая что-то важное и ужасное.
   Подошли двое лакеев и встали в нескольких шагах, ожидая знака, чтобы забрать узлы и проводить новых жильцов в замок.
   – Что из вещей тебе прислать? – спросил Каспар у жены. – Ты ведь не все успела взять. Я в этом не особенно понимаю, но могу свалить в мешок все твое барахло.
   – Хорошо, привези все мое и детей тоже.
   – Прощайся поскорее, Фрай, – нетерпеливо напомнил де Кримон, и лакеи шагнули к узлам.
   – Отправляйтесь, – сказал Каспар и отвернулся, не в силах выдержать тоскливый взгляд Генриетты.
   Лакеи подхватили узлы и двинулись к парадному крыльцу замка, Генриетта пошла следом. Хуберт запрокидывал голову, рассматривая высокий шпиль, а Ева уже подпрыгивала от нетерпения, желая поскорее посмотреть, как выглядит замок изнутри.
   – У тебя милая жена, Фрай, – проскрипел граф.
   – Да, ваше сиятельство, – отрешенно ответил Каспар.
   – Тебя не удивило, что герцог Бриан живет во флигеле?
   Каспар повернулся к де Кримону, на лице графа играла издевательская улыбка.
   – И почему же его светлость находится во флигеле?
   – Потому, что в замке стало страшно бывать. Дух герцога Арнольда никак не успокоится и продолжает жить в стенах Ангулема. Мало того что он сам бродит по галереям, так еще и пробудил некоторые другие сущности, которые тоже поселились в замке.
   – Если вы не гарантируете безопасность моей жене и детям, я не стану выполнять свою часть уговора.
   Улыбка сошла с лица графа, он не ожидал от простолюдина такой заносчивости.
   – Я пошутил, Фрай. Все эти рассказы о привидениях не больше чем легенды.
   Де Кримон сделал знак рукой, и к нему подбежал конюший, ведя на поводу строевого мардиганца.
   – Эта лошадь для тебя, Фрай, – сказал граф, сторонясь разгоряченного жеребца.
   Каспар принял повод, похлопал лошадь по шее, успокаивая. Проверил седло и лихо, одним броском, вскочил в него.
   Почувствовав наездника, мардиганец пошел боком, встряхнул головой и успокоился. Каспар дал ему шенкеля и, не оглядываясь на графа, поскакал к воротам. Там начали спешно опускать мост, и едва он ударился о противоположную сторону рва, Фрай покинул замок и понесся по дороге на Ливен. Ему предстояло успеть очень многое, а успев, постараться выполнить почти невозможное.

Глава 10

   Всю дорогу до Ливена Каспару приходилось подгонять мардиганца, тот быстро разобрался, что у наездника нет шпор, и позволял себе лениться.
   – Давай-давай, дружок, сейчас не время отдыхать! – уговаривал его Каспар, а сам вспоминал все то, что знал о побережье Студеного океана.
   Его познания были не слишком обширны. Еще будучи в Харнлоне в качестве шпиона прежнего герцога, он узнал, что на побережье живут различные поморские племена, а самые большие из них называются тарди и верди. Из-за того, что они часто враждовали, королевскому дому Рембургов легко было с ними ладить – то одни, то другие искали союза с сильным соседом. Вместе с тем северные территории королевства подвергались постоянным набегам поморов. Супруга Ордоса Четвертого Рембурга Анна Астурийская даже предлагала Каспару стать наместником короля в одной из таких неспокойных провинций, с тем чтобы он навел там порядок и был недалеко от ее величества. За это Каспару было обещано дворянство и милости королевы. Тогда он вынужденно отказался, храня верность герцогу.
   Каспар снова стал понукать жеребца, присматриваясь к заросшим кустарником холмам; в прежние времена здесь устраивали засады дорожные разбойники. Теперь же у него не было даже кинжала, да что там кинжала – шляпы и той не было. Из низких туч сеял мелкий дождик и одежда Каспара уже отсырела.
   Скоро ожидались первые заморозки, как-то еще будет работать зимой сооруженный гномом Боло винт? В прошлом году это устройство исправно качало воду в красильню, но кто знает, как будет в этот раз? И как еще справится с надзором герцогский кастелян?
   – Да что ж это я, совсем с ума спятил? Моя семья в заточении, а я про красильню думаю! – вслух отчитал себя Каспар, а жеребец, решив, что ругают его, перешел на спорую рысь.
   Внезапно он фыркнул, и из-за куста на дорогу выскочил вооруженный луком оборванец. Он с ходу натянул тетиву, Каспар припал к лошадиной гриве, и стрела с шумом пролетела на два фута выше него. Пока разбойник пребывал в замешательстве – ведь он промахнулся с трех шагов, Каспар пустил жеребца прямо на него и каблуком в лоб сшиб злодея на землю.
   Остановив коня, он соскочил на дорогу и прислушался. По листьям тихо шелестел дождь, но никаких посторонних звуков слышно не было – видимо, оборванец был один. Мардиганец тоже вел себя спокойно и потянулся к уже начавшей желтеть жесткой траве.
   Оборванец застонал, открыл глаза и принялся ощупывать лоб, затем поймал на себе недобрый взгляд Каспара.
   – Убьешь? – спросил он, садясь.
   – А ты как думаешь?
   – А мне теперь все едино. Если жратвы не достану, к вечеру, должно, помру. Ну в крайности – к утру, так что давай, убивай.
   Оборванец опустил голову, смиряясь с судьбой. Выглядел он сильно исхудавшим, штаны и надетые одна на другую холстяные рубахи порядком износились и никогда не были стираны. Неумело согнутый лук и несколько кривых стрел валялись в стороне, на поясе висел отточенный обломок кинжала – видимо, им оборванец брился (бороды он не носил). Чуть в стороне возле куста лежала грязная холщовая котомка с вывалившимися на траву сухими кореньями.
   – И много народу ты загубил на этой дороге?
   – Где там, – отмахнулся оборванец. – Я первый день как на промысел вышел и сразу вот – в лоб получил.
   Он снова ощупал лоб и надувающуюся на нем шишку.
   – А до этого где промышлял?
   – На западной дороге, но там мне тоже не везло, только выскочил перед телегой, кобыла-дура возьми да и лягни меня с перепугу. Так мужик соскочил с телеги да оглоблей меня – она у него запасная в телеге лежала. Едва ноги унес, два дня потом в лесу отлеживался. – Оборванец вздохнул. – Не идет у меня разбойный промысел, не приучен я к нему. Да и неудачлив по жизни.
   Они помолчали. Оборванец из-под кустистых бровей взглянул на Каспара и спросил:
   – Ну так что?
   – Что? – не понял Каспар, он снова погрузился в невеселые думы.
   – Убивать-то будешь или нет? А то ведь я встану – если мне еще жить придется, так на сырой земле сидеть не надобно.