Страница:
За следующим углом показался фасад «Черного дрозда». У коновязи стояли две лошади, а возле стены ожидал угрюмый Лакоб. Он не выглядел ни сытым, ни довольным.
Каспар подошел ближе, из кабака действительно тянуло супом из куриных потрошков.
– О, благодетель мой! – закричал Лакоб, заметив Каспара. – Насилу дождался я вас, деньги вы мне дали – а что толку, они, – он кивнул на заведение, – выгнали меня и обещали побить!
– Так что же ты не поел в другом месте? – удивился Каспар.
– Я же обещал вас здесь дожидаться, разве я могу уйти, не сказав?
Каспар покачал головой. Не часто ему попадались такие люди, а уж среди оборванцев и вовсе.
– Ну ладно, пойдем внутрь, со мной тебя пустят, мне тоже захотелось супчику из куриных потрошков, уж больно хорошо он пахнет.
– А вы точно не боитесь, ваша милость?
– Нельзя мне бояться. Идем.
Едва Фрай и его новый знакомый показались в «Черном дрозде», от углового, стоявшего на возвышении столика кто-то крикнул:
– Эй, ты, ур-род бритый, тебе сказали в навозе торчать! Жить надоело, ублюдок?!
– Спокойно, ребята, он со мной, – ответил Каспар, делая рукой умиротворяющий жест. – Эй, хозяин, нам две большие миски супа с потрошками!
Кабатчик не двинулся с места, косясь на угловой столик.
– Да ты чего, мужичонка, на свои потроха посмотреть хочешь? – крикнули из-за стола, и двое воров вскочили со своих мест. В руке одного блеснул кинжал.
– Ой! – вскрикнул Лакоб, пятясь к двери в обнимку с котомкой.
Оба вора разом бросились на Каспара, но один сразу получил сапогом в голень и сложился пополам, второй сделал выпад кинжалом, но Каспар перехватил его руку и коротко ударил головой в лицо.
– Ах, так ты поднял руку на Липтона! – заорал третий вор, запрыгивая на стол.
Каспар поддел ногой стул, и тот, словно пущенный из пращи снаряд, ударил кричавшего в лицо. Сшибленный вор с грохотом обрушился на стулья и соседний стол, заставив вскочить еще нескольких человек. Однако броситься на Каспара никто не решился, трое пытавшихся это сделать уже лежали на полу.
«Вот тебе и никаких драк», – мысленно посетовал Каспар, поднял с пола шляпу и, поймав на себе внимательный взгляд хозяина, повторил:
– Две большие миски, пожалуйста, вот туда – к свободному столику.
– Сию минуту принесу, ваша милость! – подобострастно мотнул головой кабатчик и побежал лично собирать заказ.
– Кто таков? Кто это? – загудели другие воры.
– Это ш Кашпар Фрай, придурки! – громко объявил седой спившийся вор и засмеялся, демонстрируя отсутствие передних зубов. – Давно не виделиш, Проныра!
Он отсалютовал Каспару пустой пивной кружкой, тот в ответ помахал рукой. Когда-то, много лет назад, этот седой с подельщиками напал на Каспара на улице. Двоих он положил мечом, а этого почему-то пожалел, ударив рукоятью и попав по зубам.
Появился хозяин и стал расставлять принесенный заказ.
– Нам еще лепешек, свинины с луком и пива, что почернее.
– Будет сделано, – поклонился хозяин. – Что-нибудь еще?
– Да, вон тому – седому, бутылку хереса и тоже свининки.
– Хереса? – переспросил кабатчик, поражаясь щедрости гостя.
– Да, скажи – от меня. И тем, пострадавшим. – Каспар повернулся посмотреть, как пришедшая в себя троица сползается к столу. – Принеси им тоже бутылку хереса, скажи, что от меня и что я сожалею о случившемся.
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Каспар подошел ближе, из кабака действительно тянуло супом из куриных потрошков.
– О, благодетель мой! – закричал Лакоб, заметив Каспара. – Насилу дождался я вас, деньги вы мне дали – а что толку, они, – он кивнул на заведение, – выгнали меня и обещали побить!
– Так что же ты не поел в другом месте? – удивился Каспар.
– Я же обещал вас здесь дожидаться, разве я могу уйти, не сказав?
Каспар покачал головой. Не часто ему попадались такие люди, а уж среди оборванцев и вовсе.
– Ну ладно, пойдем внутрь, со мной тебя пустят, мне тоже захотелось супчику из куриных потрошков, уж больно хорошо он пахнет.
– А вы точно не боитесь, ваша милость?
– Нельзя мне бояться. Идем.
Едва Фрай и его новый знакомый показались в «Черном дрозде», от углового, стоявшего на возвышении столика кто-то крикнул:
– Эй, ты, ур-род бритый, тебе сказали в навозе торчать! Жить надоело, ублюдок?!
– Спокойно, ребята, он со мной, – ответил Каспар, делая рукой умиротворяющий жест. – Эй, хозяин, нам две большие миски супа с потрошками!
Кабатчик не двинулся с места, косясь на угловой столик.
– Да ты чего, мужичонка, на свои потроха посмотреть хочешь? – крикнули из-за стола, и двое воров вскочили со своих мест. В руке одного блеснул кинжал.
– Ой! – вскрикнул Лакоб, пятясь к двери в обнимку с котомкой.
Оба вора разом бросились на Каспара, но один сразу получил сапогом в голень и сложился пополам, второй сделал выпад кинжалом, но Каспар перехватил его руку и коротко ударил головой в лицо.
– Ах, так ты поднял руку на Липтона! – заорал третий вор, запрыгивая на стол.
Каспар поддел ногой стул, и тот, словно пущенный из пращи снаряд, ударил кричавшего в лицо. Сшибленный вор с грохотом обрушился на стулья и соседний стол, заставив вскочить еще нескольких человек. Однако броситься на Каспара никто не решился, трое пытавшихся это сделать уже лежали на полу.
«Вот тебе и никаких драк», – мысленно посетовал Каспар, поднял с пола шляпу и, поймав на себе внимательный взгляд хозяина, повторил:
– Две большие миски, пожалуйста, вот туда – к свободному столику.
– Сию минуту принесу, ваша милость! – подобострастно мотнул головой кабатчик и побежал лично собирать заказ.
– Кто таков? Кто это? – загудели другие воры.
– Это ш Кашпар Фрай, придурки! – громко объявил седой спившийся вор и засмеялся, демонстрируя отсутствие передних зубов. – Давно не виделиш, Проныра!
Он отсалютовал Каспару пустой пивной кружкой, тот в ответ помахал рукой. Когда-то, много лет назад, этот седой с подельщиками напал на Каспара на улице. Двоих он положил мечом, а этого почему-то пожалел, ударив рукоятью и попав по зубам.
Появился хозяин и стал расставлять принесенный заказ.
– Нам еще лепешек, свинины с луком и пива, что почернее.
– Будет сделано, – поклонился хозяин. – Что-нибудь еще?
– Да, вон тому – седому, бутылку хереса и тоже свининки.
– Хереса? – переспросил кабатчик, поражаясь щедрости гостя.
– Да, скажи – от меня. И тем, пострадавшим. – Каспар повернулся посмотреть, как пришедшая в себя троица сползается к столу. – Принеси им тоже бутылку хереса, скажи, что от меня и что я сожалею о случившемся.
Глава 15
Лакоб старался держаться достойно, однако голод давал о себе знать, и время от времени оборванец начинал лихорадочно стучать ложкой, но затем снова брал себя в руки, вытирал с подбородка капли бульона и продолжал есть, сохраняя достоинство.
Он съел две большие миски супа с потрошками, но от третьей отказался, хотя Каспар видел, что он может съесть и еще.
– Мне случалось голодать и наедаться потом до колик. Лучше обожду немного, – пояснил Лакоб. Он поминутно проверял лежавшую на коленях сумку, как будто хранил в ней нечто очень ценное. Каспар решил, что расспросит о ее содержимом позже.
Они выпили пива, Каспар повернулся к ворам – тем, которых сначала побил, а после одарил хересом, и отсалютовал им кружкой, те вяло ответили, видимо еще не оправившись.
– Я так понимаю, ваша милость, вы меня на дороге еще пожалели, – сказал оборванец.
– Пожалел, – кивнул Каспар, отставляя недопитое пиво.
Прибежал хозяин, торопливо собрал посуду и поставил две порции жаркого – свинину с луком.
– Эх, такое мне даже и не снилось! – радостно вздохнул Лакоб, не решаясь притронуться к горке переложенных тушеным луком румяных кусочков с прожилками прозрачного сала. – Я сейчас ужас какой голодный!
– Признаться, и я тоже, – сказал Каспар.
– Правда? А ты вроде домашний, ухоженный.
– Домашний. – Каспар грустно улыбнулся. – Просто давненько не ел в трактирах мяса, правда, чай пил почти каждый день.
– Чай тоже неплохо, – по-своему истолковал слова благодетеля Лакоб, подхватывая пальцами жирные куски.
– Ты, я вижу, не дурак и не грязь придорожная, в какую превращаются многие из твоих собратьев. Хочешь поработать со мной?
– Конечно, хочу, – сразу согласился Лакоб. – Ты ведь небось и денег заплатишь?
– Конечно, заплачу. И деньги будут, и еда за мой счет.
– А что делать нужно?
Каспар покосился на стол обиженных им воров, они о чем-то перешептывались, очевидно, о нем. Затевать с ними войну Каспару теперь было не с руки, но кто ж знал, что они сразу кинутся. Знай он, что здесь такие лютые сидят, увел бы Лакоба в другое место.
– Нужно съездить со мной в другой город.
– Далеко?
– Пара недель пути.
– Ух ты! – бродяга присвистнул. – Не близко!
– А у тебя здесь дела? – усмехнулся Каспар.
– Нет, никаких дел у меня не имеется. Мои дела – пожрать да поспать чтобы не в луже.
– Значит, договорились?
– Конечно. А когда ехать?
– Думаю, на следующей неделе. Я дам тебе еще три рилли, сходишь завтра в помывочную. Знаешь, где это?
– Знаю.
– После помывочной тебя в баню пустят, только одежду купи новую и сапоги. Да смотри, чтобы не обворовали.
– Да уж присмотрю, ваша милость, я уже ученый. Только я не пойму, зачем мне мыться?
– С завтрашнего дня тебе лучше поселиться в «Коте и Ботинке».
– В гостинице?
Лакоб даже опасливо огляделся, словно Каспар предложил ему что-то неприличное.
– А чего ты так испугался? – удивился он.
– Я никогда не жил в гостиницах.
– В этом нет ничего сложного. Кстати, ты не знаешь, где в городе могут собираться наемники?
– Наемники? Убийцы, что ли?
– Можно и так назвать, – неохотно согласился Каспар.
– Бывают и в «Бешеном осле», и «У пруда».
– Ладно, давай заканчивать…
Каспар подозвал трактирщика, расплатился и под недобрыми взглядами местных завсегдатаев выпроводил Лакоба на улицу.
– Куда теперь пойдешь, ваша милость?
– На Оружейную, у меня там лошадь осталась.
– А я тебя провожу. – Бродяга не заметил, как перешел на «ты».
– Давай, – пожал плечами Каспар.
Некоторое время они шли молча, затем Каспар спросил:
– Ты котомку свою все время обнимаешь – у тебя в ней артефакт магический?
Реакция Лакоба была неожиданной – он отпрыгнул к стене скобяной лавки и большими, полными ужаса глазами уставился на Каспара. Тот уже и не рад был, что взялся пошутить.
– Ты кто таков будешь?! – воскликнул бродяга.
– Успокойся, друг, я просто пошутил, уж больно ты трясешься над драной котомкой, вот я и ляпнул, что на ум пришло. Это все из-за пива, оно хоть и горькое да мутное, зато в голову крепко дает. Идем…
И, демонстрируя безразличие к состоянию Лакоба, Каспар как ни в чем не бывало пошел дальше. А тот, преодолев замешательство, через некоторое время последовал за ним. Вскоре они поравнялись.
– Если не хочешь, я про твою сумку больше не спрошу, – сказал Каспар.
– Да уж, лучше пока не спрашивай. Может быть, потом я сам тебе все расскажу. – Лакоб вздохнул. – Мне скрывать нечего.
Вместе они дошли до мастерской Боло, где Каспар взял лошадь и заодно прихватил стреляльную машинку. Коробку приторочили к седлу, и Каспар повел мардиганца на поводу, Лакоб увязался за ним дальше.
Когда пришли к дому, Каспар не стал прогонять бродягу. Привязал мардиганца под навесом, снял уздечку, седло, напоил его и насыпал в торбу овса.
– Ты можешь заночевать в столярном сарае, – сказал Каспар. – Там возле верстака много стружек – будет мягко.
– Спасибо тебе, ваша милость, хороший ты человек.
– Да и ты вроде на что-то годишься, – улыбнулся Каспар и, уже поднявшись по лестнице, добавил: – Нужник вон там – в углу.
– Спасибо, ваша милость. А домашний-то нужник небось с выгребной ямой?
– Да, с ямой, – подтвердил Каспар, удивляясь такому интересу гостя.
– Уважаю я дома, где люди уют ценят.
– Спокойной ночи.
– Дык светло еще!
– А я больше не выйду.
Каспар отпер ключом дверь, вошел в дом и, закрывшись, уселся прямо у двери на пол. Здесь все было, как прежде, тот же крепкий и надежный дом, но пустой – почти мертвый. Что там с Генриеттой и детьми? Ладно ли все? Хорошо ли к ним относятся?
Каспар почувствовал, как по щекам текут горячие слезы.
«Стар стал – плачу», – сказал он себе и, поднявшись, перенес короб с со стреляльной машинкой в гостиную. За окнами стемнело, пришлось зажечь свечи.
Каспар сходил на кухню: в теплой еще печи в соусе дожидался тушенный с овощами окунь. И он, хотя был сыт, посчитал необходимым попробовать хоть кусочек, ведь Генриетта старалась, готовила рыбу для него и деток.
Почувствовав, что давится, Каспар запил окуня водой, но спазм не проходил.
– Соберись, Фрай, ты же не баба! Соберись! – скомандовал он себе и, подхватив свечу, спустился в арсенальную, откуда вынес в гостиную меч и «Железный дождь».
Вытащив оружие из чехлов, он погладил лезвие меча – это была копия того, который Каспар почти загубил в походе по Синим лесам. Там прежнему мечу пришлось столкнуться с магической красной сталью, он сильно пострадал, но хозяина спас, пришлось потом сделать по его подобию новый.
А вот «Железный дождь». Он неоднократно выручал в те моменты, когда неприятелю уже казалось, что он одолевает Фрая и его отряд. Острые дротики как молнии разили врагов и поселяли среди них панику.
Решив взвести пружину, Каспар вставил в гнездо ключ и начал его крутить. Один поворот, второй, третий, затем раздался неожиданный щелчок, и ключ стал свободно проворачиваться – пружина сломалась. Каспар слегка потряс оружие, внутри него что-то гремело и перекатывалось, складывалось впечатление, что механизм «Железного дождя» полностью разрушен.
– Прости, – сказал Каспар, убирая умершее оружие в чехол. «Железный дождь» не вынес появления нового собрата – этого следовало ожидать.
– Прости, – еще раз произнес Каспар и погладил запыленный чехол.
Он съел две большие миски супа с потрошками, но от третьей отказался, хотя Каспар видел, что он может съесть и еще.
– Мне случалось голодать и наедаться потом до колик. Лучше обожду немного, – пояснил Лакоб. Он поминутно проверял лежавшую на коленях сумку, как будто хранил в ней нечто очень ценное. Каспар решил, что расспросит о ее содержимом позже.
Они выпили пива, Каспар повернулся к ворам – тем, которых сначала побил, а после одарил хересом, и отсалютовал им кружкой, те вяло ответили, видимо еще не оправившись.
– Я так понимаю, ваша милость, вы меня на дороге еще пожалели, – сказал оборванец.
– Пожалел, – кивнул Каспар, отставляя недопитое пиво.
Прибежал хозяин, торопливо собрал посуду и поставил две порции жаркого – свинину с луком.
– Эх, такое мне даже и не снилось! – радостно вздохнул Лакоб, не решаясь притронуться к горке переложенных тушеным луком румяных кусочков с прожилками прозрачного сала. – Я сейчас ужас какой голодный!
– Признаться, и я тоже, – сказал Каспар.
– Правда? А ты вроде домашний, ухоженный.
– Домашний. – Каспар грустно улыбнулся. – Просто давненько не ел в трактирах мяса, правда, чай пил почти каждый день.
– Чай тоже неплохо, – по-своему истолковал слова благодетеля Лакоб, подхватывая пальцами жирные куски.
– Ты, я вижу, не дурак и не грязь придорожная, в какую превращаются многие из твоих собратьев. Хочешь поработать со мной?
– Конечно, хочу, – сразу согласился Лакоб. – Ты ведь небось и денег заплатишь?
– Конечно, заплачу. И деньги будут, и еда за мой счет.
– А что делать нужно?
Каспар покосился на стол обиженных им воров, они о чем-то перешептывались, очевидно, о нем. Затевать с ними войну Каспару теперь было не с руки, но кто ж знал, что они сразу кинутся. Знай он, что здесь такие лютые сидят, увел бы Лакоба в другое место.
– Нужно съездить со мной в другой город.
– Далеко?
– Пара недель пути.
– Ух ты! – бродяга присвистнул. – Не близко!
– А у тебя здесь дела? – усмехнулся Каспар.
– Нет, никаких дел у меня не имеется. Мои дела – пожрать да поспать чтобы не в луже.
– Значит, договорились?
– Конечно. А когда ехать?
– Думаю, на следующей неделе. Я дам тебе еще три рилли, сходишь завтра в помывочную. Знаешь, где это?
– Знаю.
– После помывочной тебя в баню пустят, только одежду купи новую и сапоги. Да смотри, чтобы не обворовали.
– Да уж присмотрю, ваша милость, я уже ученый. Только я не пойму, зачем мне мыться?
– С завтрашнего дня тебе лучше поселиться в «Коте и Ботинке».
– В гостинице?
Лакоб даже опасливо огляделся, словно Каспар предложил ему что-то неприличное.
– А чего ты так испугался? – удивился он.
– Я никогда не жил в гостиницах.
– В этом нет ничего сложного. Кстати, ты не знаешь, где в городе могут собираться наемники?
– Наемники? Убийцы, что ли?
– Можно и так назвать, – неохотно согласился Каспар.
– Бывают и в «Бешеном осле», и «У пруда».
– Ладно, давай заканчивать…
Каспар подозвал трактирщика, расплатился и под недобрыми взглядами местных завсегдатаев выпроводил Лакоба на улицу.
– Куда теперь пойдешь, ваша милость?
– На Оружейную, у меня там лошадь осталась.
– А я тебя провожу. – Бродяга не заметил, как перешел на «ты».
– Давай, – пожал плечами Каспар.
Некоторое время они шли молча, затем Каспар спросил:
– Ты котомку свою все время обнимаешь – у тебя в ней артефакт магический?
Реакция Лакоба была неожиданной – он отпрыгнул к стене скобяной лавки и большими, полными ужаса глазами уставился на Каспара. Тот уже и не рад был, что взялся пошутить.
– Ты кто таков будешь?! – воскликнул бродяга.
– Успокойся, друг, я просто пошутил, уж больно ты трясешься над драной котомкой, вот я и ляпнул, что на ум пришло. Это все из-за пива, оно хоть и горькое да мутное, зато в голову крепко дает. Идем…
И, демонстрируя безразличие к состоянию Лакоба, Каспар как ни в чем не бывало пошел дальше. А тот, преодолев замешательство, через некоторое время последовал за ним. Вскоре они поравнялись.
– Если не хочешь, я про твою сумку больше не спрошу, – сказал Каспар.
– Да уж, лучше пока не спрашивай. Может быть, потом я сам тебе все расскажу. – Лакоб вздохнул. – Мне скрывать нечего.
Вместе они дошли до мастерской Боло, где Каспар взял лошадь и заодно прихватил стреляльную машинку. Коробку приторочили к седлу, и Каспар повел мардиганца на поводу, Лакоб увязался за ним дальше.
Когда пришли к дому, Каспар не стал прогонять бродягу. Привязал мардиганца под навесом, снял уздечку, седло, напоил его и насыпал в торбу овса.
– Ты можешь заночевать в столярном сарае, – сказал Каспар. – Там возле верстака много стружек – будет мягко.
– Спасибо тебе, ваша милость, хороший ты человек.
– Да и ты вроде на что-то годишься, – улыбнулся Каспар и, уже поднявшись по лестнице, добавил: – Нужник вон там – в углу.
– Спасибо, ваша милость. А домашний-то нужник небось с выгребной ямой?
– Да, с ямой, – подтвердил Каспар, удивляясь такому интересу гостя.
– Уважаю я дома, где люди уют ценят.
– Спокойной ночи.
– Дык светло еще!
– А я больше не выйду.
Каспар отпер ключом дверь, вошел в дом и, закрывшись, уселся прямо у двери на пол. Здесь все было, как прежде, тот же крепкий и надежный дом, но пустой – почти мертвый. Что там с Генриеттой и детьми? Ладно ли все? Хорошо ли к ним относятся?
Каспар почувствовал, как по щекам текут горячие слезы.
«Стар стал – плачу», – сказал он себе и, поднявшись, перенес короб с со стреляльной машинкой в гостиную. За окнами стемнело, пришлось зажечь свечи.
Каспар сходил на кухню: в теплой еще печи в соусе дожидался тушенный с овощами окунь. И он, хотя был сыт, посчитал необходимым попробовать хоть кусочек, ведь Генриетта старалась, готовила рыбу для него и деток.
Почувствовав, что давится, Каспар запил окуня водой, но спазм не проходил.
– Соберись, Фрай, ты же не баба! Соберись! – скомандовал он себе и, подхватив свечу, спустился в арсенальную, откуда вынес в гостиную меч и «Железный дождь».
Вытащив оружие из чехлов, он погладил лезвие меча – это была копия того, который Каспар почти загубил в походе по Синим лесам. Там прежнему мечу пришлось столкнуться с магической красной сталью, он сильно пострадал, но хозяина спас, пришлось потом сделать по его подобию новый.
А вот «Железный дождь». Он неоднократно выручал в те моменты, когда неприятелю уже казалось, что он одолевает Фрая и его отряд. Острые дротики как молнии разили врагов и поселяли среди них панику.
Решив взвести пружину, Каспар вставил в гнездо ключ и начал его крутить. Один поворот, второй, третий, затем раздался неожиданный щелчок, и ключ стал свободно проворачиваться – пружина сломалась. Каспар слегка потряс оружие, внутри него что-то гремело и перекатывалось, складывалось впечатление, что механизм «Железного дождя» полностью разрушен.
– Прости, – сказал Каспар, убирая умершее оружие в чехол. «Железный дождь» не вынес появления нового собрата – этого следовало ожидать.
– Прости, – еще раз произнес Каспар и погладил запыленный чехол.
Глава 16
На следующее утро Каспар отправил Лакоба мыться и покупать одежду, а сам оседлал мардиганца и поехал через город к северным воротам. Он собирался осмотреть дорогу и порасспросить местных жителей об Аркуэноне. Хоть он и слышал об отъезде эльфа, но мало ли что, может, вернулся. Каспар остро нуждался в надежных помощниках, а из тех, кто теперь наводнял бывшие наемнические трактиры, выбирать было нечего.
Когда он миновал город и выехал из ворот, выглянуло солнце, Каспар расценил это как добрый знак. Вскоре облака разошлись совсем, и осеннее солнце стало припекать. Каспар снял шляпу и расстегнул суконную куртку, а ехавшие на подводах в город крестьяне парились в зимних малахаях, они не признавали переходных сезонов вроде осени и весны, надевая зимнюю одежду после первых заморозков.
Проехав около пяти миль, Каспар свернул налево, к большому и старому хутору. Хозяева оказались дома. Поначалу бородатый мужик не понял, о чем спрашивает этот городской господин, но потом закивал, дескать, жил где-то неподалеку оборотень, но его поймали и сожгли. Ни о каких эльфах он никогда не слыхивал.
Вернувшись на дорогу, Каспар проехал еще миль восемь, сворачивая к каждому хутору, но там либо не слышали об эльфах, либо вспоминали того же оборотня и начинали в подробностях расписывать, как его загоняли, как подвешивали на крюк, но Каспара это не интересовало.
Вернувшись в город ни с чем, он вспомнил, что с самого утра ничего не ел, и заехал в «Вазу», единственное приличное заведение города, куда не пускали воров. В «Вазе» были высокие цены, поэтому здесь появлялась только достойная публика.
Сделав заказ, Каспар огляделся. В трактире почти ничего не изменилось, и это ему понравилось – он ценил постоянство.
Съев перепелиный суп и почувствовав, что насытился, Каспар сразу заказал десерт. Потом расплатился и вышел на улицу; охранявший лошадь сторож подвел мардиганца к хозяину и получил за это два крейцера.
Каспар посмотрел на небо – облаков прибавилось, но погода все еще была хорошей. Дав мардиганцу шенкеля, он поскакал к Рыночной площади, чтобы проехать через нее к южными воротам – сегодня он собирался поговорить о своем отъезде с приказчиками.
К трактиру Каспар приехал чуть раньше обычного, поэтому приказчиков еще не застал. Заказав традиционный чай, он стал помешивать его фаянсовой палочкой, раздумывая, в каком обличье отправляться в новый поход. По всему получалось, что до Харнлона, а может, и дальше следовало идти под видом купцов. Это сработало один раз, может сработать снова, тем более что теперь и прикидываться не нужно, он возьмет товар с собственного склада и повезет на север.
Неожиданно раздался грохот, Каспар вскочил, схватившись за висевший на поясе кинжал – теперь он не ходил безоружным. Впрочем, тревога оказалась напрасной, со своего стула свалился нетрезвый посетитель – хорошо поторговавший купец.
«И сколько он казны домой довезет при таком поведении?» – подумал Каспар, садясь на место. Прислуживающий в трактире подросток подскочил к упавшему и с трудом вернул его на место, тот даже толком не понял, что случилось.
Скрипнула дверь, и в трактир один за другим вошли приказчики Каспара.
– Добрый вечер, хозяин! Доброго вам здоровья, – приветствовали они его.
– И вам доброго здоровья, – как всегда ответил он. – Присаживайтесь.
Приказчики сели и стали доставать из кожаных сумок учетные свитки. Трактирный прислужник по давно заведенной традиции принес кружки для заварки чайной травы. Пока он расставлял их и разливал кипяток, все молчали, когда ушел, начались разговоры о том, как работает красильня, кто из рабочих заболел и не воруют ли. Затем обсудили остаток сырья на складах и наличие готового товара – крашеной пряжи и холстов. Лишь после этого Каспар рассказал о том, что уезжает.
– Надолго? – спросил Патрик, заведовавший красильней.
– Недели на три, – сказал Каспар, хотя не был уверен, что обернется так быстро.
– Ну это мы как-нибудь перетерпим, – сказал Луцвель.
– Да, перемогем, – подтвердил Клаус.
– Это еще не все, – заметил Каспар. – Во время моего отсутствия вместо меня с вас станет спрашивать герцог.
Приказчики переглянулись, им показалось, что они ослышались.
– Вы имеете в виду нового герцога? – спросил Патрик.
– У нас сейчас один герцог – Бриан Туггорт Ангулемский.
– Но, хозяин, не хотите же вы сказать, что герцог лично будет спрашивать с нас? – осторожно поинтересовался Луцвель.
– Нет, лично не станет, но его человек будет сюда наведываться ежедневно.
Каспар поглядел на притихших приказчиков, теперь-то уж им точно не придет в голову воровать в отсутствие хозяина.
Попрощавшись с ними, он покинул трактир и, взобравшись в седло, поехал в город, чтобы попытаться подыскать себе людей. Ему пришлось объехать весь Ливен, побывать на бедняцкой Рыбной улице, заглянуть в «Золотое колесо», где собирались мастеровые гномы, пересилив брезгливость, зайти в «У пруда», а затем дать пинка воришке, пытавшемуся увести мардиганца. И все тщетно.
Не дало результата и посещение «Бешеного осла». Там среди прочих Каспар застал троих воров – тех самых, которых поучил уму-разуму в «Черном дрозде». Поймав на себе их настороженные взгляды, Каспар направился прямиком к их столику. Взял свободный стул, подсел без разрешения и подскочившему кабатчику приказал принести самого лучшего хереса и стеклянную посуду – чтобы наливать не в кружки. Когда тот убежал, Каспар перевел свое внимание на троицу воров.
– Здравствуйте, добрые воры.
– И тебе не кашлять, Каспар Фрай, – ответил за всех тот, что вчера получил головой в лицо. Любого другого от такого удара перекосило бы на неделю, но у это субъекта испортить внешность было уже невозможно – она было испорчена ударом кистеня.
– Значит, знаете теперь, как меня звать?
– Теперь знаем, – захихикал тот, которому досталось стулом, у него не доставало передних зубов.
– Прищемись, Пустой, – приказал ему вор с уродливым лицом, и щербатый сейчас же замолчал.
– Нам про тебя Гвоздь рассказал, как ты его пожалел когда-то. Дружков его порешил, а Гвоздя жить оставил – зачем, интересно?
– Работа у меня была такая, стрелять да рубить. Надоело, вот и пожалел.
Прибежал кабатчик с помощником. Вдвоем они убрали объедки, расставили на столе высокие стеклянные бокалы и в середину поместили херес в бутылке из черного стекла.
– Ух ты, красотища-то, а, Кучер? – снова не удержался Пустой. – Я из таких и не пил никогда!
Но его проигнорировали. Каспар ждал новых вопросов, а Кучер соображал очень медленно.
– Ты нам бутылку в «Дрозде» послал, но зачем? Непохоже, чтоб испугался, не из таковских ты.
– Просто я не люблю драк и, даже когда приходится ударить, не очень этому радуюсь. И бутылку вам послал с извинениями, чтобы у нас больше драк не было, тем более что и делить нам нечего. Дело у меня к вам есть, а потому предлагаю выпить. Не возражаете?
Пустой и второй вор выжидательно смотрели на изуродованное лицо Кучера.
– Не возражаю, – сказал тот, и Каспар разлил весь херес по четырем высоким бокалам. Вся троица завороженно смотрела на искрящийся за тонким стеклом херес.
– Ну, – Каспар взял бокал, – вы мое имя знаете, я узнал Кучера, Пустого, а как третьего кличут?
– Швыра я! – осклабился третий вор и осторожно, двумя пальцами взял свой бокал.
– За мир и сотрудничество, господа воры! – сказал Каспар, глядя на Кучера.
– Не возражаю, – ответил тот, и все выпили.
Когда поставили бокалы, Швыра чмокнул губами и покачал головой.
– Прямо мед настоящий, а нам кабатчик всегда какую-то червивку подает.
– Дурень, этот херес серебра стоит, а у нашего брата не всегда его полные карманы, – пояснил ему Кучер. Он медленно перевел взгляд на Каспара. – Какое у тебя к нам дело?
– Мне компаньоны нужны для одного дельца.
– Дык мы готовы! – воскликнул опьяневший Пустой и тут же получил от Кучера тычок под ребро.
Каспар сделал вид, что ничего не заметил, и, подозвав кабатчика, заказал гусиной печенки и еще одну бутылку хереса.
– Понимаешь, Каспар Фрай, – издалека начал Кучер, – нам о тебе много чего рассказывали, что лихой ты был рубака, ворам спуску не давал, но и не обижал без надобности. Однако ж и плохого тоже наговорили.
– Да ну? – Каспар сделал вид, что удивился. – Чего же плохого-то?
– Говорили, будто ты своих кончал и с золотишком один возвращался.
Воры уставились на Каспара, ожидая, что он скажет.
– Случалось, что возвращался я один, дело-то рискованное – приходилось ходить и к степнякам, и кое-куда похуже, но всегда, заметь, Кучер, всегда я относил вдовам и безутешным матерям заработанное их парнями серебро. У меня был такой порядок. – Каспар прихлопнул по столу ладонью. – Живой ли, мертвый ли, а деньги положенные нужно отдать. На Рыбной улице до сих пор живы старухи, которым я за сыновей серебро приносил – можете спросить, они вам расскажут. Да и не за золотом я ездил, а за разными древними свитками, которые только герцогу нашему и годились, он был чудной человек, я его нужды в этих свитках не понимал.
Пришел кабатчик, принес гусиную печенку и новую бутылку хереса. Каспар стал разливать его по бокалам, радуясь, что туповатый Кучер по-своему понял некогда предъявлявшиеся Каспару обвинения. Завистники обвиняли его не в укрытии добычи, а в том, что он, якобы пользуясь колдовскими методами, получал удачу и неуязвимость, расплачиваясь жизнями нанятых людей.
Когда он миновал город и выехал из ворот, выглянуло солнце, Каспар расценил это как добрый знак. Вскоре облака разошлись совсем, и осеннее солнце стало припекать. Каспар снял шляпу и расстегнул суконную куртку, а ехавшие на подводах в город крестьяне парились в зимних малахаях, они не признавали переходных сезонов вроде осени и весны, надевая зимнюю одежду после первых заморозков.
Проехав около пяти миль, Каспар свернул налево, к большому и старому хутору. Хозяева оказались дома. Поначалу бородатый мужик не понял, о чем спрашивает этот городской господин, но потом закивал, дескать, жил где-то неподалеку оборотень, но его поймали и сожгли. Ни о каких эльфах он никогда не слыхивал.
Вернувшись на дорогу, Каспар проехал еще миль восемь, сворачивая к каждому хутору, но там либо не слышали об эльфах, либо вспоминали того же оборотня и начинали в подробностях расписывать, как его загоняли, как подвешивали на крюк, но Каспара это не интересовало.
Вернувшись в город ни с чем, он вспомнил, что с самого утра ничего не ел, и заехал в «Вазу», единственное приличное заведение города, куда не пускали воров. В «Вазе» были высокие цены, поэтому здесь появлялась только достойная публика.
Сделав заказ, Каспар огляделся. В трактире почти ничего не изменилось, и это ему понравилось – он ценил постоянство.
Съев перепелиный суп и почувствовав, что насытился, Каспар сразу заказал десерт. Потом расплатился и вышел на улицу; охранявший лошадь сторож подвел мардиганца к хозяину и получил за это два крейцера.
Каспар посмотрел на небо – облаков прибавилось, но погода все еще была хорошей. Дав мардиганцу шенкеля, он поскакал к Рыночной площади, чтобы проехать через нее к южными воротам – сегодня он собирался поговорить о своем отъезде с приказчиками.
К трактиру Каспар приехал чуть раньше обычного, поэтому приказчиков еще не застал. Заказав традиционный чай, он стал помешивать его фаянсовой палочкой, раздумывая, в каком обличье отправляться в новый поход. По всему получалось, что до Харнлона, а может, и дальше следовало идти под видом купцов. Это сработало один раз, может сработать снова, тем более что теперь и прикидываться не нужно, он возьмет товар с собственного склада и повезет на север.
Неожиданно раздался грохот, Каспар вскочил, схватившись за висевший на поясе кинжал – теперь он не ходил безоружным. Впрочем, тревога оказалась напрасной, со своего стула свалился нетрезвый посетитель – хорошо поторговавший купец.
«И сколько он казны домой довезет при таком поведении?» – подумал Каспар, садясь на место. Прислуживающий в трактире подросток подскочил к упавшему и с трудом вернул его на место, тот даже толком не понял, что случилось.
Скрипнула дверь, и в трактир один за другим вошли приказчики Каспара.
– Добрый вечер, хозяин! Доброго вам здоровья, – приветствовали они его.
– И вам доброго здоровья, – как всегда ответил он. – Присаживайтесь.
Приказчики сели и стали доставать из кожаных сумок учетные свитки. Трактирный прислужник по давно заведенной традиции принес кружки для заварки чайной травы. Пока он расставлял их и разливал кипяток, все молчали, когда ушел, начались разговоры о том, как работает красильня, кто из рабочих заболел и не воруют ли. Затем обсудили остаток сырья на складах и наличие готового товара – крашеной пряжи и холстов. Лишь после этого Каспар рассказал о том, что уезжает.
– Надолго? – спросил Патрик, заведовавший красильней.
– Недели на три, – сказал Каспар, хотя не был уверен, что обернется так быстро.
– Ну это мы как-нибудь перетерпим, – сказал Луцвель.
– Да, перемогем, – подтвердил Клаус.
– Это еще не все, – заметил Каспар. – Во время моего отсутствия вместо меня с вас станет спрашивать герцог.
Приказчики переглянулись, им показалось, что они ослышались.
– Вы имеете в виду нового герцога? – спросил Патрик.
– У нас сейчас один герцог – Бриан Туггорт Ангулемский.
– Но, хозяин, не хотите же вы сказать, что герцог лично будет спрашивать с нас? – осторожно поинтересовался Луцвель.
– Нет, лично не станет, но его человек будет сюда наведываться ежедневно.
Каспар поглядел на притихших приказчиков, теперь-то уж им точно не придет в голову воровать в отсутствие хозяина.
Попрощавшись с ними, он покинул трактир и, взобравшись в седло, поехал в город, чтобы попытаться подыскать себе людей. Ему пришлось объехать весь Ливен, побывать на бедняцкой Рыбной улице, заглянуть в «Золотое колесо», где собирались мастеровые гномы, пересилив брезгливость, зайти в «У пруда», а затем дать пинка воришке, пытавшемуся увести мардиганца. И все тщетно.
Не дало результата и посещение «Бешеного осла». Там среди прочих Каспар застал троих воров – тех самых, которых поучил уму-разуму в «Черном дрозде». Поймав на себе их настороженные взгляды, Каспар направился прямиком к их столику. Взял свободный стул, подсел без разрешения и подскочившему кабатчику приказал принести самого лучшего хереса и стеклянную посуду – чтобы наливать не в кружки. Когда тот убежал, Каспар перевел свое внимание на троицу воров.
– Здравствуйте, добрые воры.
– И тебе не кашлять, Каспар Фрай, – ответил за всех тот, что вчера получил головой в лицо. Любого другого от такого удара перекосило бы на неделю, но у это субъекта испортить внешность было уже невозможно – она было испорчена ударом кистеня.
– Значит, знаете теперь, как меня звать?
– Теперь знаем, – захихикал тот, которому досталось стулом, у него не доставало передних зубов.
– Прищемись, Пустой, – приказал ему вор с уродливым лицом, и щербатый сейчас же замолчал.
– Нам про тебя Гвоздь рассказал, как ты его пожалел когда-то. Дружков его порешил, а Гвоздя жить оставил – зачем, интересно?
– Работа у меня была такая, стрелять да рубить. Надоело, вот и пожалел.
Прибежал кабатчик с помощником. Вдвоем они убрали объедки, расставили на столе высокие стеклянные бокалы и в середину поместили херес в бутылке из черного стекла.
– Ух ты, красотища-то, а, Кучер? – снова не удержался Пустой. – Я из таких и не пил никогда!
Но его проигнорировали. Каспар ждал новых вопросов, а Кучер соображал очень медленно.
– Ты нам бутылку в «Дрозде» послал, но зачем? Непохоже, чтоб испугался, не из таковских ты.
– Просто я не люблю драк и, даже когда приходится ударить, не очень этому радуюсь. И бутылку вам послал с извинениями, чтобы у нас больше драк не было, тем более что и делить нам нечего. Дело у меня к вам есть, а потому предлагаю выпить. Не возражаете?
Пустой и второй вор выжидательно смотрели на изуродованное лицо Кучера.
– Не возражаю, – сказал тот, и Каспар разлил весь херес по четырем высоким бокалам. Вся троица завороженно смотрела на искрящийся за тонким стеклом херес.
– Ну, – Каспар взял бокал, – вы мое имя знаете, я узнал Кучера, Пустого, а как третьего кличут?
– Швыра я! – осклабился третий вор и осторожно, двумя пальцами взял свой бокал.
– За мир и сотрудничество, господа воры! – сказал Каспар, глядя на Кучера.
– Не возражаю, – ответил тот, и все выпили.
Когда поставили бокалы, Швыра чмокнул губами и покачал головой.
– Прямо мед настоящий, а нам кабатчик всегда какую-то червивку подает.
– Дурень, этот херес серебра стоит, а у нашего брата не всегда его полные карманы, – пояснил ему Кучер. Он медленно перевел взгляд на Каспара. – Какое у тебя к нам дело?
– Мне компаньоны нужны для одного дельца.
– Дык мы готовы! – воскликнул опьяневший Пустой и тут же получил от Кучера тычок под ребро.
Каспар сделал вид, что ничего не заметил, и, подозвав кабатчика, заказал гусиной печенки и еще одну бутылку хереса.
– Понимаешь, Каспар Фрай, – издалека начал Кучер, – нам о тебе много чего рассказывали, что лихой ты был рубака, ворам спуску не давал, но и не обижал без надобности. Однако ж и плохого тоже наговорили.
– Да ну? – Каспар сделал вид, что удивился. – Чего же плохого-то?
– Говорили, будто ты своих кончал и с золотишком один возвращался.
Воры уставились на Каспара, ожидая, что он скажет.
– Случалось, что возвращался я один, дело-то рискованное – приходилось ходить и к степнякам, и кое-куда похуже, но всегда, заметь, Кучер, всегда я относил вдовам и безутешным матерям заработанное их парнями серебро. У меня был такой порядок. – Каспар прихлопнул по столу ладонью. – Живой ли, мертвый ли, а деньги положенные нужно отдать. На Рыбной улице до сих пор живы старухи, которым я за сыновей серебро приносил – можете спросить, они вам расскажут. Да и не за золотом я ездил, а за разными древними свитками, которые только герцогу нашему и годились, он был чудной человек, я его нужды в этих свитках не понимал.
Пришел кабатчик, принес гусиную печенку и новую бутылку хереса. Каспар стал разливать его по бокалам, радуясь, что туповатый Кучер по-своему понял некогда предъявлявшиеся Каспару обвинения. Завистники обвиняли его не в укрытии добычи, а в том, что он, якобы пользуясь колдовскими методами, получал удачу и неуязвимость, расплачиваясь жизнями нанятых людей.
Глава 17
После того как допили вторую бутылку, Каспар и сам немного захмелел, однако он знал, что может контролировать себя и вести разговор.
– Ты Пустого не слушай, – говорил Кучер. Его разукрашенное рубцами лицо раскраснелось и стало еще страшнее. – Он сейчас горазд обещать, но мы никуда из города деться не можем, дела у нас тут. Правда, есть один кореш – Красавчик, вроде смелый вор и люди у него есть, а все равно – не при делах он. То войну на улицах затеет, то начнет стражников резать, а это прямая дорога на виселицу или в ров – без головы. Я могу ему передать, что ты в нем нужду имеешь, вроде как слыхал о его лихих делах.
– А сколько у него людей?
– Пяток наберется, да он шестой – вот тебе и войско.
– Да, вот мне и войско, – кивнул Каспар, понимая, что с его помощью воры хотят решить свои проблемы и избавиться от драчливого конкурента.
– Могу свести тебя с ним завтра в «Бешеном осле».
– Хорошо, давай в обед.
– Заметано.
– Хозяин! – позвал Каспар. – Получи расчет, я ухожу.
У коновязи лошадь Каспара караулили сразу два беспризорника. Новости быстро разносились по городу, и теперь каждый воришка был рад оказать услугу самому Проныре.
– Лошадь в полной целости, господин Фрай!
– Молодцы, – сказал Каспар и подал мальчишкам по два крейцера.
Решив после хереса пройтись пешком, он прибыл к дому, когда начало смеркаться, ведя лошадь на поводу. Верный Лакоб сидел, прислонившись к забору. На нем были новая куртка, штаны и сапоги из свиной кожи на толстых подметках. Голову прикрывала крестьянская шерстяная шапка, а в руках Лакоб держал новую сумку, куда переложил свои тайные пожитки.
– Как твои дела? – спросил Каспар.
– Спасибо, каждый бы день так. А твои?
– Да вроде тоже неплохо.
Каспар открыл ворота и прошел с конем во двор, за ним – Лакоб.
– Тут сосед твой приходил, грозил мне, чтоб я убирался.
– А ты?
– А я сказал, что у тебя на услужении. Правильно?
– Правильно. Ужинать хочешь?
– Не-э, поел уже, даже неможется. – Лакоб хохотнул.
– Тогда прими коня, разнуздай, напои и дай овса – он там в бочке.
– Знаю, видал уже.
«Все-таки пролез», – подумал Каспар.
– С лошадьми-то умеешь обращаться?
– А как же, ваша милость, умею конечно. И обращаться умею, и верхом обучен.
– Ну тогда спокойной ночи.
– И тебе того же, ваша милость.
Лакоб завел мардиганца под навес и стал снимать седло. Каспар поднялся по лестнице и, остановившись возле двери, спросил:
– Ты про Красавчика слышал?
– Слышал.
– Плохое?
– Про таких хорошего не говорят.
– Придется нам с ним на север ехать.
– С ним?!
Лакоб опустил седло и застыл, пораженный этой новостью.
– Что, боишься?
– Нет, с тобой не боюсь, а один конечно б не поехал. Такой убьет – недорого возьмет.
– У меня нет другого выхода, время уходит, а других людей взять неоткуда. Нам бы хоть в одну сторону доехать…
– Да, обратно их везти не стоит, – согласился Лакоб. – Рассчитать на обочине, и дело с концом.
«Экий ты быстрый – рассчитать на обочине», – подумал Каспар и неодобрительно покачал головой, однако он и сам понимал, что в обществе Красавчика и его дружков к хорошему финалу они не приедут.
«Значит, придется держать ухо востро, – решил Каспар, – а чтобы раньше времени не забунтовали, придумаю им сказку про золотой клад».
– Ты Пустого не слушай, – говорил Кучер. Его разукрашенное рубцами лицо раскраснелось и стало еще страшнее. – Он сейчас горазд обещать, но мы никуда из города деться не можем, дела у нас тут. Правда, есть один кореш – Красавчик, вроде смелый вор и люди у него есть, а все равно – не при делах он. То войну на улицах затеет, то начнет стражников резать, а это прямая дорога на виселицу или в ров – без головы. Я могу ему передать, что ты в нем нужду имеешь, вроде как слыхал о его лихих делах.
– А сколько у него людей?
– Пяток наберется, да он шестой – вот тебе и войско.
– Да, вот мне и войско, – кивнул Каспар, понимая, что с его помощью воры хотят решить свои проблемы и избавиться от драчливого конкурента.
– Могу свести тебя с ним завтра в «Бешеном осле».
– Хорошо, давай в обед.
– Заметано.
– Хозяин! – позвал Каспар. – Получи расчет, я ухожу.
У коновязи лошадь Каспара караулили сразу два беспризорника. Новости быстро разносились по городу, и теперь каждый воришка был рад оказать услугу самому Проныре.
– Лошадь в полной целости, господин Фрай!
– Молодцы, – сказал Каспар и подал мальчишкам по два крейцера.
Решив после хереса пройтись пешком, он прибыл к дому, когда начало смеркаться, ведя лошадь на поводу. Верный Лакоб сидел, прислонившись к забору. На нем были новая куртка, штаны и сапоги из свиной кожи на толстых подметках. Голову прикрывала крестьянская шерстяная шапка, а в руках Лакоб держал новую сумку, куда переложил свои тайные пожитки.
– Как твои дела? – спросил Каспар.
– Спасибо, каждый бы день так. А твои?
– Да вроде тоже неплохо.
Каспар открыл ворота и прошел с конем во двор, за ним – Лакоб.
– Тут сосед твой приходил, грозил мне, чтоб я убирался.
– А ты?
– А я сказал, что у тебя на услужении. Правильно?
– Правильно. Ужинать хочешь?
– Не-э, поел уже, даже неможется. – Лакоб хохотнул.
– Тогда прими коня, разнуздай, напои и дай овса – он там в бочке.
– Знаю, видал уже.
«Все-таки пролез», – подумал Каспар.
– С лошадьми-то умеешь обращаться?
– А как же, ваша милость, умею конечно. И обращаться умею, и верхом обучен.
– Ну тогда спокойной ночи.
– И тебе того же, ваша милость.
Лакоб завел мардиганца под навес и стал снимать седло. Каспар поднялся по лестнице и, остановившись возле двери, спросил:
– Ты про Красавчика слышал?
– Слышал.
– Плохое?
– Про таких хорошего не говорят.
– Придется нам с ним на север ехать.
– С ним?!
Лакоб опустил седло и застыл, пораженный этой новостью.
– Что, боишься?
– Нет, с тобой не боюсь, а один конечно б не поехал. Такой убьет – недорого возьмет.
– У меня нет другого выхода, время уходит, а других людей взять неоткуда. Нам бы хоть в одну сторону доехать…
– Да, обратно их везти не стоит, – согласился Лакоб. – Рассчитать на обочине, и дело с концом.
«Экий ты быстрый – рассчитать на обочине», – подумал Каспар и неодобрительно покачал головой, однако он и сам понимал, что в обществе Красавчика и его дружков к хорошему финалу они не приедут.
«Значит, придется держать ухо востро, – решил Каспар, – а чтобы раньше времени не забунтовали, придумаю им сказку про золотой клад».
Глава 18
Утро третьего дня пребывания Генриетты и ее детей в замке Ангулем выдалось пасмурным, снова мелко моросил дождь, в коридорах герцогских покоев было сыро и холодно, и только две комнаты, где жили она и дети, отапливали с помощью скрытых в пустотелых стенах печей и дымоходов. Это господское изобретение понравилось Генриетте, никакого дыма, гари, мусора от дров и торфа – такое женщина и хозяйка не могла не отметить. Истопники заходили в топочные помещения из другого – «черного» коридора, в результате жильцы получали тепло и даже не видели и не слышали тех, кто об этом заботился.
В первый же день Каспар прислал с телегой все необходимые вещи – ее и детей, было много лишнего, но здесь нашлось достаточно места и шкафов, чтобы разложить все. На второй день молодой грубый капитан, что забирал их, доставил двоих учителей – учителя математики Бразиса и знатока арамейского и ральтийского языков – Ортмана. Знания ни одного, ни другого учителя в таком городе, как Ливен, спросом не пользовались, поэтому жили они скромно. Часто Каспар расплачивался с ними не деньгами, а холстом с собственной красильни, чтобы этим людям подешевле было сшить для себя одежду.
Прибывшие в замок старики были напуганы, поскольку капитан ничего им не объяснил. Их пригнали, как колодников, и они уже полагали, что стали жертвами каких-то наговоров, когда вдруг увидели во дворе замка Генриетту и Хуберта – оба учителя их знали.
В первый же день Каспар прислал с телегой все необходимые вещи – ее и детей, было много лишнего, но здесь нашлось достаточно места и шкафов, чтобы разложить все. На второй день молодой грубый капитан, что забирал их, доставил двоих учителей – учителя математики Бразиса и знатока арамейского и ральтийского языков – Ортмана. Знания ни одного, ни другого учителя в таком городе, как Ливен, спросом не пользовались, поэтому жили они скромно. Часто Каспар расплачивался с ними не деньгами, а холстом с собственной красильни, чтобы этим людям подешевле было сшить для себя одежду.
Прибывшие в замок старики были напуганы, поскольку капитан ничего им не объяснил. Их пригнали, как колодников, и они уже полагали, что стали жертвами каких-то наговоров, когда вдруг увидели во дворе замка Генриетту и Хуберта – оба учителя их знали.