Осадчий Виктор. В устье ручья Скалистого (Часть 1)

   Знаем мы, что у этих искателей золота есть сообщник, это предположительный подполковник Высоких Владимир Владимирович. Я думаю, что он наверняка в курсе происходящего. Но мы не знаем пока, какая у него роль в этой экспедиции.
   - Кстати, - обратился Ляшкевич к милиционеру, - каким наземным транспортом можно туда добраться и есть ли в Ольхоне такая техника, сколько примерно ехать по времени и в километрах?
   Дело разворачивается не по нашему сценарию. Пожалуй здесь одним следователем и судмедэкспертом не обойдешься, необходимо вызывать группу захвата. В общем предай следующее. В верховьях ручья Скалистого находится преступная группа из четырех-пяти человек, возглавляемая известны уголовником по кличке "Рыжий", находящимся во всероссийском розыске. Предположительно группа охотится за грузом "Х". На вооружении у бандитов по непроверенным данным два автомата Калашникова и один пистолет, но возможно есть еще. Во время конфликта, происшедшего в группе, бандитами был убит двадцатипятилетний Виктор Н., москвич, студент одного из московских институтов. Он приглашен главарем преступной группировки для руководства технической сплавной части маршрута, на катамаранах на реке Ольхон, и возможно далее до райцентра. В непосредственный огневой контакт с бандой вступил наш оперативный работник, выполняющий известное всем задание. Опасаюсь за его судьбу, а также за целостность груза "Х". Прошу немедленно прислать оперативную группу для задержания подозреваемых.
   - Транспорт есть, - отозвался Седелка. - Так, давай считать. У двух артелей по одному вездеходу на гусеничном ходу. Еще есть одна такая машина в геологоразведочной партии, на шахте две, и, пожалуй, все. Итого пять. Да, забыл, и в нашем отделении милиции есть вездеход, но он постоянно на ремонте. Можно добраться на лошади, но это несерьезно. Зимой по зимнику можно хоть на "Жигулях" туда доехать часов за 5 - 6. На вездеходе примерно за сутки можно добраться, быстрее не выйдет. Сейчас в непогоду все реки и речушки становятся полноводными, поэтому в некоторых местах есть объезды прижимов очень неприятные и труднопроходимые. А всего весь путь составляет чуть более ста километров.
   Седелка закончил говорить и вопросительно посмотрел на Ляшкевича.
   Да, извини, совсем забыл, - участковый виновато посмотрел на Ляшкевича. - Можно доехать на простом "Урале" по реке до устья ручья Сетчан, это примерно семьдесят километров, и перевалить через перевал прямо в верховья ручья Скалистого. Пешком там день пути. Вся дорога займет часов 16 - 18. Смотря, как двигаться будешь... А сейчас, Геннадий Павлович, я пойду в контору шахты, нужно по радиорелейной связи дозвониться до райотдела. Труп есть труп. Пусть следователя и судмедэксперта вызывают. В принципе, должны уголовное дело возбудить по факту убийства.
   - Минутку погоди, - остановил Седелку фээсбэшник. - Примерно когда они приедут?
   - Если завтра с утра выедут, то после обеда часа в два, в три будут здесь, - отозвался Седелка, - Ты же так приехал с Окопом...
   - Хорошо, - Ляшкевич на несколько секунд задумался и продолжил. - После связи зайдешь к себе в отделение, а я после обеда подойду. Да и пора мне познакомиться с подполковником Высоких.
   - Приходи часикам к четырем. Высоких в это время бывает в отделении, сказал Седелка и вышел из комнаты. Еще один гость в Ольхоне
   Высоких так и не заснул. Он лежал на диване поглядывая на своего неожиданного столичного гостя и размышлял о превратностях судьбы.
   Молодой выпускник Высшей школы милиции Владимир Высоких прибыл в столицу национальной республики по распределению лет 15 назад. Юный лейтенант, тогда еще молодой, симпатичный с быстрой хваткой, сразу же попал в поле зрения руководства министерства внутренних дел республики. Года два он проработал в одном из райотделов милиции на должности инспектора уголовного розыска. Работа ему нравилась, тем более в те времена еще не наступил криминальный беспредел, которому республика подверглась в последующие годы. Преступлений совершалось не так много и были они зачастую чисто бытовые, все уголовные авторитеты состояли на учете, хорошо работала агентурная сеть. Райотдел в котором служил Высоких всегда находился на отличном счету. Вскоре начальника райотдела назначили руководителем управления уголовного розыска всего республиканского министерства. А так как, Владимир Высоких был одним из лучших оперов отдела, то Иванов, его начальник забрал молодого старлея с собой. Еще несколько лет Высоких копытил преступников, уже на республиканском уровне. Он обзавелся собственной агентурой из среды мелкой воровской сошки. Прощая им незначительные правонарушения, Высоких цепко брался за крупные уголовные дела, и как правило их заканчивал успешно. Так продолжалось еще несколько лет. И тут уже капитан Высоких и это звание он получил досрочно, начал задумываться. Время шло, романтика сыскной работы, ловли преступников ему уже порядком надоела. Правда вида он никогда и нигде не показывал
   Жена, а Высоких успел жениться на дочке замминистра МВД, оказалась вздорной пустой бабенкой с фантастическими, в денежном смысле, требованиями. Тесть, полковник внутренних войск, занимал в МВД должность замминистра по тылу, и его вот-вот должны были отправить на пенсию. В свое время этот полковник был грозой всего уголовного мира в этой северной республике, а сейчас состарился и вышел, как говорят, в тираж. Старика держали в МВД только за былые заслуги. И еще потому, что министр был когда-то в его подчинении, и он способствовал его карьерному росту. Веса у полковника в руководстве министерства практически не стало. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. В одной из операций по задержанию вооруженных грабителей капитана Высоких ранило. Рана была тяжелая, но не опасная для жизни. После выздоровления врачи запретили ему работать в старой должности. И тут тесть все-таки сумел помочь своему зятю. Орденоносному капитану, а за ту операцию Высоких наградили орденом Красной звезды, Предложили должность заместителя начальника республиканского ОВИРа. Работа была не пыльная, оплачивалась гораздо лучше. Его начальник полковник Неустроев был пенсионного возраста, часто болел, и Высоких постоянно его замещал. У замначальника ОВИРа появились друзья и новые знакомые и среди жуликов и мелких наркоманов, и среди городского и республиканского начальства. Визы, загранпаспорта нужны были всем - министрам, членам Верховного Совета, депутатам всех мастей, мелким и крупным предпринимателям и банкирам, а также их женам и многочисленным родственникам. Высоких мгновенно почувствовал разницу между опером, даже одним из лучших, и высокопоставленным милицейским чиновником. Вольно или невольно он начал принимать подарки от тех, кому он оперативно выписывал заграничные паспорта в обход многочисленной очереди.
   - Владимир Владимирович, голубчик, - частенько говорили ему экзальтированные дамы, жены высокопоставленных чиновников из республиканской элиты. - Вы такой душка, вот я вам из Парижа привезла маленький сувенирчик.
   Дамы вручали уже майору Высоких то французский коньяк, то американскую бейсболку, то часы "Ориент". В начале разгула демократии и расцвета предпринимательства в России с этими товарами была еще напряженка. Это сейчас такие вещи можно купить в любой палатке на углу, в крайнем случае на рынке.
   Мужики же приглашали майора, а Высоких получил и это звание досрочно, в сауну, на теннисный корт, а то и просто на престижную дачку на шашлыки с девочками. Благо начальство всегда находило повод для таких мероприятий.
   Все было бы хорошо, если бы в один из сентябрьских вечеров в его квартире не появился один человек. Это был его родной брат Николай по кличке "Рыжий". Майор всегда скрывал, что у него есть брат. Это было довольно просто сделать. В свое время родители разошлись, и брат остался с отцом, а он, Володя, жил с матерью и имел ее фамилию. Конечно они виделись, встречались, даже дружили еще в школьные годы. Потом дороги разошлись, Володя поступил в Высшую школу милиции, а Николай первый раз загремел за решетку. Судили его за злостное хулиганство. Судьба как бы насмехалась над ними. Владимиру давали очередную звездочку, Николаю впаивали за очередное преступление новый срок.
   В тот вечер Николай ничего не просил, он стал солиднее. Выглядел в новом костюме довольно уверенно, играл ключами от иномарки. На вопрос Владимира, кем и где работает, ответил, что сейчас он в бизнесе, но не стал уточнять, в каком, правда, при этом усмехнулся. Приехал он в столицу северной республики по делу из соседней области на собственном "Шевроле". Обменявшись телефонами и адресами, они расстались. Через неделю Николай позвонил и попросил сделать загранпаспорт своему другу - партнеру по бизнесу. Это нужно было сделать срочно. Владимиру не составило труда выписать загранпаспорт для одного человека. Этот человек пришел его забирать лично. Толстяк в шевиотовом костюме шумно дышал, громко благодарил майора, а когда уходил, подал ему обыкновенный почтовый конверт. Владимир Владимирович забыл про этот конверт, сунул его в карман и забыл. Дома он его обнаружил и обомлел. В конверте оказалось десять тысяч долларов. Майор очень удивился. Таких благодарностей он никогда не получал. Через две - три недели в республиканской газете он прочел статью об одном банкире, который сбежал на запад, захватив с собой несколько миллионов баксов. Там же была фотография банкира - это был тот самый толстяк. Тогда Володя первый раз занервничал. Боялся, что начнется расследование и его могут наказать за выдачу загранпаспорта банкиру. Но при начавшемся в стране бардаке во всех органах управления и госвласти все прошло.
   Вскоре брат опять обратился с аналогичной просьбой. И опять Владимир не мог отказаться. Через год майора Высоких перевели работать в республиканскую паспортно-визовую службу.
   -Это было значительное повышение, должность полковничья, у него был отдельный кабинет. Появилась собственная секретарша. Это незамедлило сказаться на его положении. Его возможности значительно расширились.
   Теперь Высоких мог делать и общегражданские паспорта. Этим не преминули сразу же воспользоваться его новые так называемые друзья-подельники брата. Даже была установлена определенная такса - за общегражданский паспорт, за загранпаспорт, регистрацию по месту жительства. Высоких в течение короткого времени сменил квартиру, приобрел новую престижную иномарку. Появились женщины. Любовниц ему поставляли сами преступники. Высоких завел знакомство с самым боссом преступной среды в республике вором в законе, уроженцем солнечного юга по кличке Генацвали. Генацвали проживал за городом на шикарной даче, больше похожей на дворец приемов какого-нибудь среднеазиатского шейха. Территория дачи Генацвали тщательно охранялась местными боевиками. Любое поползновение других преступных группировок на свою уголовную власть, южанин беспощадно пресекал и нарушителей нещадно карал. Северная столица с населением чуть более в триста тысяч человек много бы банд не выдержала. Это Генацвали понимал прекрасно, и поэтому преступные элементы, различные воровские авторитеты побаивались горячего кавказца и беспределом в городе не занимались. Хотя преступлений хватало. Официально же преступный босс занимал должность председателя торгово-закупочного кооператива "Север".
   Постепенно Высоких попал в сильнейшую зависимость от вора в законе. Генацвали имел связи везде, даже там, где Высоких и не ожидал - в республиканской прокураторе и в Верховном Суде, не говоря уже о местном правительстве. Он просто-напросто начал его бояться. Даже не физически, Высоких был не из пугливых, слава Богу за время активной оперативной работы в угрозыске он побывал во множестве серьезных переделках. И научился не бояться смерти. Высоких стал бояться морально. За несколько месяцев кабинетной работы, привыкнув к роскоши, милиционер боялся ее внезапно потерять. С женой Высоких уже практически не жил. Приносил деньги, которые она тратила по своему усмотрению, в основном на модные тряпки, парфюмерию, заграничные поездки по разным там Канарам и Багамам. Высоких тоже не считал деньги и тратил их легко. Но самое неприятное было то, что Высоких начал пить. А когда он напивался то переставал помнить себя и в один день вся эта жизнь внезапно рухнула.
   В тот злополучный день заместитель начальника республиканского ОВИРА подполковник Владимир Владимирович Высоких начал пить еще до обеда прямо на своем рабочем месте. К нему заехал один местный министр, у которого был просрочен загранпаспорт, а нужно было срочно вылетать в командировку за рубеж. Пока подчиненные делали паспорт Высоких с министром распили бутылку коньяка, предусмотрительно принесенную гостем. Получив паспорт министр уехал, а Высоких захотел женщину. Он вызвал секретаршу и закрыл кабинет. Его секретарша Люсьена часто оказывала такие услуги своему молодому начальнику. После Люсьены, его, как говорится, потянуло на подвиги. И в этот самый момент ему позвонил брат и пригласил на загородную дачу на чей-то день рождения. На даче было много людей. Все пили, ели шашлыки. Очнулся Высоких под утро в одной из многочисленных комнат этой дачи - дворца. В поисках пива он обошел все помещения, и в одной из комнат обнаружил двух молодых девчонок. Они лежали на одной кровати и спали. Высоких разбудил девушек и предложил выпить, те не отказались. После доброй порции водки он предложил девкам заняться групповым сексом. И здесь коса нашла на камень. Девушки, которые в общении казались разбитными и развратными, на самом деле были не такие. Но подполковника Высоких уже понесло. Алкоголь затмил голову и, обладая недюжинной силой, скрутил молоденьких девчонок и произвел, как пишут в протоколах развратные действия в извращенной форме. Каким-то образом одна из девчонок развязалась и попыталась убежать. Высоких погнался за ней, а девка - дура выбросилась со второго этажа и разбилась насмерть. В это время на даче появился Халид. Он быстро уговорил вторую девушку, чтобы она молчала. Высоких не знал, что тот ей обещал. Но та, которая осталась в живых, по приезде в город все-таки обратилась в милицию. Высоких отстранили от должности, завели уголовное дело. Но тут вступился Генацвале. Используя связи в прокуратуре, воровской авторитет сумел замять это дело.
   Правда в республиканской газете появилась острая статья о похождениях бравого подполковника. Но времена пошли уже не те, когда власти за появление в печати материалов могли давать орден или сажать в тюрьму. Через некоторое время Генацвале устроил перевод подполковника в Ольхон на должность уполномоченного по сохранности золота.
   К этому времени тесть Высокого вышел на пенсию и уехал в Воронеж, туда же отправилась жена Высокого, предварительно продав квартиру. Высоких не сожалел о разводе. Наоборот, он был доволен, что у него развязались руки.
   Высоких лежал на диване, поглядывая на спящего Халида, и размышлял. Если у них все получится с золотом, и он заимеет двести тысяч зеленью, то можно вообще плюнуть на своего преступного босса и ухать самому куда-нибудь в Питер или Москву. В большом городе было проще затеряться. Да и в милицейской среде у него были кое-какие связи. В обеих столицах служили друзья - однокашники по Высшей школе милиции. Кроме этого, и об этом никто не знал, Высоких, уже работая в Ольхоне. Потихоньку связался с лицами, занимающимися хищением драгметалла с горнорудных предприятий, расположенных в Ольхоне и его окрестностях. Небольшая интернациональная преступная группировка в течение многих лет "доила" старателей, шахтеров, дражников. Высоких закрывал глаза на крупные хищения преступников, за это они платили ему, а чтобы сделать вид деятельности, Высоких по согласованию с бандитами сдавал органам мелких жуликов и пришлых аферистов. Уполномоченный за эти годы смог поднакопить около пяти килограммов золота. В надежном месте в столице северной республики у Высокого были припрятаны три "чистых" паспорта гражданина России и несколько загранпаспортов на разные фамилии. Сейчас, думал Высоких, действительно наступил момент, когда можно слинять с севера, спокойно обустроиться где-то в центре, устроиться в какую-либо охранную фирму и жить припеваючи.
   Халид завозился в кресле, встрепенулся и удивленно посмотрел на лежащего.
   - Я заснул, что ли? - спросил он, вставая и потягиваясь. - Сколько времени сейчас. Пора что-то делать. Ты что, подполковник, надумал?
   - Поступим так, Халид, - Высоких тоже встал и начал ходить по комнате. - Сегодня вечером мы на место действия выедем на вездеходе. Ты кушай, отдыхай, на улицу выходить не стоит. Нечего привлекать внимание добропорядочных граждан Ольхона. Я иду готовиться. Нужно зайти еще и в отделение милиции.
   С этими словами Высоких Владимир Владимирович открыл дверь и вышел.
   На пустынный и безлюдный поселок Ольхон по-осеннему не спеша падал дождь. В сердцах выругавшись вслух, подполковник надвинул капюшон брезентовой куртки на голову и двинул в сторону гаража геологоразведочной партии. Ранение
   Прошло более суток после того, как Соболь отправил катамаран с парнями в сплав до Ольхона. За это время в горах практически ничего не случилось. Долина реки была по-прежнему затянута пеленой занудливого дождя со снегом. Ручьи Скалистый и Зевс, а также сама река переполнились водой. При этом цвет ее из прозрачно - зеленого превратился в желтовато - коричневый. Мутные ее потоки неумолимо неслись вниз по большой долине.
   Соболь смотрел на этот поток, на белые барашки стоячей волны, на подмытые и сброшенные в воду кусты и целые стволы деревьев, проносящиеся по руслу со скоростью курьерского поезда. Неумолимая природа творила свою бесконечную череду смену погод.
   В горах постепенно наступала осень. Конечно, и летом случались короткие промежутки времени, когда природа выдавала в свет и занудливый дождь и кратковременный снегопад. Но это было по времени 3 - 4 дня, от силы неделя. Потом все приходило на круги своя. И лето в эти бескрайние горы вновь возвращалось. Сейчас же, когда наступила вторая половина августа, Соболь нутром чувствовал, что в этом году лето уже закончилось. Нет, конечно после этой непогоды еще постоят деньки погожие, особенно внизу в долинах. Но на лысых округлых окрестных сопках, а особенно на скально-каменных гольцах в верховьях ручья снег, выпавший в эти дни возможно уже не растает до следующего лета.
   Свой временный бивак Соболь расположил примерно на середине пути между устьем Скалистого и его истоками. Здесь у левого борта ущелья природа сотворила свой маленький шедевр. Примерно в пятидесяти метрах от уреза ручья в густом лиственничнике стояла отдельно стоящая скала, больше похожая на каменный столб высотой примерно с семиэтажный дом. Соболь такие скалы видел в свое время на знаменитых Красноярских столбах. А эта даже напоминала одну из них под названием "Перья". Подняться на вершину этого каменного останца, не зная дороги, было практически невозможно, тем более не обладая альпинистской техникой и специальным снаряжением. Но Соболь знал единственный проходимый маршрут на вершину останца. Здесь наверху Соболь чувствовал себя в полной безопасности и в покое. Кроме того, у него была возможность не просмотреть бандитов, когда они начнут транспортировать золото на открытую площадку, туда, где может безопасно приземлиться вертолет. С вершины останца хорошо просматривалась вся восьмикилометровая долинка Скалистого от устья до самых предвершинных озер. Правда, сейчас в непогоду видимость была практически нулевая. Но тропу, которая шла вдоль ручья, было хорошо видно. Собственно, это была даже не тропа, а остатки колеи. Где когда-то проходили вездеходы геологов и трактор старателей. Здесь несколько лет назад был расположен старательский участок. Года четыре назад россыпи истощились и артель, разрабатывавшая это месторождение, забросила участок до лучших времен. Старательская дорога превратилась в колею, постройки разрушились. И если бы не эта колея да развалины общежития, других построек, где жили рабочие, то мало кто мог подумать, что в этих глухих отдаленных местах когда-то жили и работали люди.
   Соболь располагался уже несколько часов на вершине останца и контролировал долину Скалистого. И все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство. Соболь был ранен. Произошло это в общем-то случайно. Когда двадцать восемь часов назад он отправил катамаран с парнями в Ольхон, он решил вплотную заняться собою. Уже почти двадцать часов Соболь ничего не ел. Кроме того от непрерывного дождя он основательно продрог. И тогда Соболь решил вернуться к своей палатке, вернее, тому, что от нее осталось, и как следует осмотреть местность. Бесшумно двигаясь через кустарник, он через тридцать минут уже был на месте. Ему повезло и голодный Соболь нашел несколько пакетов сухого пайка и две банки тушенки, а также то, что осталось от медаптечки. Сложив все это добро в небольшой рюкзачок, который он уже не снимал уже несколько часов, Соболь начал одевать его вновь. Внезапно, повинуясь какому-то звериному инстинкту, он рванулся в сторону канавы, и, не обращая внимания на больно хлестнувшие по лицу колючие лапы кедрового стланика, бросился вниз. Треск автоматных выстрелов ему в этот момент показался негромким. Но из выпущенных из АКМов не менее полусотни пуль одна досталась ему. Пуля угодила в правое предплечье. Выхватив пистолет, Соболь несколько раз выстрелил в сторону нападавших. Раздался громкий крик. Соболь не был уверен, попал он в кого-то или нет. Произошло это событие в течение нескольких секунд. Соболь не стал винить себя, что расслабился, утратил бдительность и т.д. Скорее всего, бандиты были уже в засаде, когда он подошел к своей растерзанной палатке. Если бы они приблизились, когда он перебирал вещи, то он их наверняка бы услышал.
   А вот бандиты его увидели не сразу, как он подошел к биваку, то ли не ожидали его рано, то ли отвлеклись на несколько минут. Это и спасло его жизнь. После стрельбы и вскрика одного из бандитов последние на некоторое время утихли. Потом Соболь услышал голос Рыжего.
   - Слушай, мужик, давай по-хорошему. Мы тебя не тронем. Иди, куда хочешь...Что молчишь?
   Пока бандит кричал, Соболь, не обращая внимания на его слова, достал бинт и перевязал рану. Он знал, что в темноте бандиты к нему не сунутся, а днем он уже будет далеко. Нащупав в аптечке упаковку со стерильным шприцем, наполненным сильнейшим антибиотиком, Соболь не раздумывая воткнул иголку себе в ягодицу. Дальнейшее лечение он решил оставить до лучших времен. Невзирая на боль и на то, что правое предплечье у него совсем занемело, а рука повисла плетью, Соболь поднялся на ноги. Первые шаги в направлении каменного останца, а именно туда еще до стычки с бандитами решил переместиться Соболь, он сделал легко. Через полчаса он уже с трудом волок за собой правую ногу. Еще через час Соболь потерял сознание. Очнулся Соболь оттого, что что-то теплое и влажное касалось его лица. Было утро, дождь давно поутих, превратившись в снегопад. Соболь лежал под небольшой лиственницей, и его Пинта, про которую он совсем забыл, старательно облизывала лицо своего хозяина. Лайка была мокрая, от шерсти валил пар. Она преданно смотрела в глаза Соболя, как бы говоря: "Что ж ты так неосторожно? И про меня совсем забыл".
   - Да помню я про тебя, Пинта, - проговорил Соболь. - Понимаешь, незадача - ранили меня.
   Пинта виновато опустила хвост, как бы беря беду на себя.
   - Да ты здесь ни при чем, - Соболь потрепал левой рукой собаку. - Сам я дурак, подставился не вовремя.
   Лайка, обрадованная тем, что с ней разговаривает хозяин, увлеченно замахала хвостом.
   - Ну, ладно, давай собираться, - проговорил Соболь и опираясь на ствол лиственницы с трудом поднялся на ноги. - Кушать и отдыхать будем потом, когда доберемся до места.
   С этими словами Соболь сделал шаг в сторону видневшегося неподалеку каменного "столба" и тут же свалился, подавив в себе стон.
   - Да, Пинточка, с такими темпами мы с тобой куда надо не доберемся, сквозь боль проговорил Соболь. - Давай будешь мне помогать.
   Он ухватился за шею собаки и направил ее в сторону цели. Лайка протянула его несколько метров и остановилась.
   - Все правильно, дорогая, давай дальше.
   Помогая себе здоровой рукой, он прополз еще несколько метров и вновь завалился на спину. Отдохнув несколько минут, Соболь вновь двинулся в путь. Более двух часов измученный человек добирался до каменного останца. Еще сорок минут ему понадобилось, чтобы подняться только ему знакомым путем на вершину этой скалы. Здесь Соболь, оказавшись в безопасности, наконец расслабился. Он как бы провалился в небытие. Очнулся Соболь уже под вечер и долго вспоминал, как же он очутился на вершине.
   Вершина представляла собой относительно ровный пятачок размером с небольшую комнату. В сторону ручья Скалистого скала обрывалась отвесно вниз. Со стороны большой долины стена была более полога, и непосвященным казалось, что с этой стороны можно легко и доступно подняться наверх. Но это было не так. Перед самой вершиной склон пересекала трехметровая трещина, которая снизу была не видна и которую никак нельзя было обойти.