Страница:
Полина Васильевна преподавала русский язык и литературу в школе уже тридцать два года и никого в жизни не боялась. Толстовы – родители, как и многие другие в городе, учились у нее в свое время. – Осянина, к доске! Краткие характеристики, пожалуйста, главных героев повести Николая Васильевича Гоголя «Тарас Бульба». Кристина возмутилась:
– Полина Васильевна! Да когда мы ту «Бульбу» проходили! Я уж и не помню совсем ничего! – Садитесь, Осянина, два!
– Ну, Полиночка Васильевна! Ну не ставьте два! Ну, пожалуйста! Я к следующему уроку честное – пречестное слово все выучу! – заканючила Кристина. – Вы, Осянина, должны помнить всю школьную программу, что мы проходили! А на следующем уроке, я Вас спрошу и по «Бульбе», как Вы изволили выразиться, и что-нибудь из ранее пройденного материала.
– Это всех касается, всего вашего «дружного коллектива», – язвительно добавила она.
Полина Васильевна успела за два урока вызвать к доске почти весь класс и всем поставить двойки. Химичка, Любовь Петровна, постаралась от души, показав классу, чего стоят их знания. Двойки получили все. За ней последовали остальные преподаватели. Правда, Витька подсмотрел, что двойки ставились карандашом, что вселяло некоторую надежду на исправление оных.
Но самое худшее ожидало после уроков – после уроков объявили классный час. Биологичка, Тамара Ивановна, классный руководитель, не ругалась: она просто стыдила и вытаскивала на свет их прегрешения чуть – ли ни с первого класса. Как кому, а Андрею сделалось крайне неуютно.
За весь долгий школьный день, он ни разу и не вспомнил, что утром разговаривал с котом и вороной. После школы расходились поодиночке. Конечно не все, но очень многие жалели Веру Дмитриевну. Катя Нигматуллина предложила вечером собраться всем классом, сходить к Вере Дмитриевне домой и извиниться.
– Верочка добрая, она простит! – убеждала Катя.
До вечера разбрелись по домам.
Андрей, против обыкновения, даже не потащился за Кристиной, чему она сильно удивилась, но промолчала. «Вот закончим школу, – думал Андрей, шагая к дому, разбежимся, кто куда и, может быть, никогда больше не встретимся. Кем станет, лет через десять, каждый из нас, одному богу известно. Надо спросить у родителей, кто как у них учился, и кто кем теперь работает. Правда, по-любому, придется объяснять, почему у Андрея сегодня столько двоек. Если разговор затеять об учебе родителей, непременно придется «похвастаться» и своими «успехами». Хотя, все ведь, сегодня, пар понахватали. На что уж Кристинка отличница, и той без всякой жалости двоек наставили. Поменьше чем Андрею, но, все же, наставили».
Подойдя к дому, Андрей остолбенел – на ветках, на крыше и даже на некоторых балконах сидели вороны, а у подъездов и на газоне собрались кошки. Ворон, казалось, были сотни, кошек десятки, а возможно и тоже сотни.
При появлении Андрея, вороны подняли невообразимый крик:
– Говорящий мальчик! Говорящий мальчик!
Им вторили кошки и коты:
– Говорящий мальчик!
Представьте – карканье сотни ворон и мяуканье полсотни кошек. Естественно, на такой шум – гам все соседи, находившиеся в это время дома, повысовывались из окон, а прохожие останавливались и спрашивали друг у друга что случилось?
– Чего это они? – прокричала на ухо Андрею соседка тетя Клава.
– Не-не знаю! – растерялся Андрей.
– К войне, наверное, а ли к голоду! – заключила соседка. – Пойти сходить на всякий случай соли купить, мыла, да спичек.
– З-з-зачем? – удивился Андрей.
– Затем, безголовая твоя башка, что ученые уже, знаем. Все прошли: и огонь, и воду, и медные трубы. А соль, спички, мыло всегда можно на еду потом обменять, и, опять же, не портятся они долго. А тут, намедни, тарелку летающую видала. С зелеными человечками. У ваших окон, между прочим, крутились.
Соседка убежала. Андрей ошалело посмотрел ей вслед. Любопытные, постояв немного, разбрелись кто куда, окна захлопнулись.
Невидимый треугольник умчался на огромной скорости на восток. Зеленые человечки торопились. Времени почти не оставалось. Наги заканчивали подготовку к вылету на Землю.
Некоторые из ворон проводили треугольник взглядом.
Одна из них подлетела к Андрею и села ему на плечо. Он узнал утрешнюю ворону Ворону. Дружелюбно ущипнув, (довольно больно) Андрея за ухо, она сказала:
– Вот они, стая, не верят, что ты умеешь говорить. Давай, скажи что-нибудь по-нашему. Ну, и по ихнему тоже!
Ворона посмотрела на кошек, которые подобрались ближе к Андрею.
– Да что говорить-то? Я не знаю, что говорить? – завопил Андрей.
В ответ ему вороны взорвались криками:
– Правда говорит, говорит по-нашему!
Черный облезлый кот, с драным ухом и половинкой хвоста, тоже попросил Андрея:
– А по-нашему, по-нашему скажи что-нибудь?
– Ничего я говорить не буду, я домой пошел! – ответил ему Андрей.
Котики подняли такой гвалт, что снова начали открываться окна.
Андрей побежал к подъезду, знакомая утрешняя ворона полетела за ним, крича:
– Я же говорила, я же говорила!
Восторженный вороний вопль, умноженный в сотни раз, стал ей ответом:
– Говорящий мальчик! Неслыханно! Говорящий мальчик!
Стая ворон, как по команде, дружно взмыла в небо. Перья и пух полетели на Андрея. И не только это. От восторга некоторые вороны опорожнили свои желудки прямо на виновника этой катавасии.
– Да что сегодня за день такой?! – заорал Андрей и пулей заскочил в подъезд.
При появлении Андрея, Тимка, до этого сидевший на подоконнике, и наблюдавший за происходящим, подбежал к нему с восторженными криками:
– Во! Во! Это у меня есть говорящий мальчик! Больше ни у кого нет, а у меня есть! А она не верила! И Рыжий не верил! Теперь я самый знаменитый кот в нашем городе – у меня есть говорящий мальчик!
И, без всякого перехода, что с него взять, весьма не деликатный кот, спросил:
– Кушать пойдем? Пойдем, пойдем! У меня от всех переживаний даже живот пустой стал.
– От каких таких переживаний он у тебя пустой стал? – машинально спросил Андрей, пытаясь очиститься от «вороньих восторгов».
– Переживал, думал, вдруг ты покамест где-то шляешься, по-нашему разучился говорить! – Тимка забегал то с одной стороны от Андрея, то с другой. Попутно кот успевал потереться об его ноги, оставляя клочки шерсти. Счастью Тимофея не было предела: и говорящий мальчик у него, и на кухню его ведут, где будут сейчас кормить.
На кухне, на карнизе сидела ворона и довольно сильно долбила клювом по раме, жалобно дребезжащей. Андрей поскорее открыл окно, пока она не вышибла стекла.
Ворона сияла… Она оказалась теперь самой знаменитой вороной. Ведь это она открыла для своих товарок говорящего мальчика.
– К моему слову теперь все прислушиваются, и вороны, и сороки и вся мелочь – вроде воробьев или там синиц! – радостно тараторила она.
– А ты и по ихнему понимаешь? Ну, в смысле, воробьи с синичками тебя понимают? – спросил Андрей, все еще пребывая в легком обалдении. – Кому надо, те поймут! – надулась гордостью ворона. Она теперь и выглядела по-другому. Словом, кругом все счастливы, кроме Андрея, да, пожалуй, соседки тети Клавы, побежавшей готовиться неизвестно к чему.
– Что-то Говорящий Мальчик у нас скучный? – сказала ворона.
– Я вот думаю, на самом деле это со мной происходит, или мне это кажется. Ну, вроде сплю я, и вы мне снитесь.
– А! Знаю, знаю! Мне тоже постоянно снится – то собака за мной бегает, то я за птичкой бегаю, а чаще всего, что дома нет никого, а чашки пустые. Совсем пустые. Вот что мне снится! – сказал Тимка.
– Мне тоже сны снятся: то воронята, то ястреб, то котики большие. Ох, и большие! Как ты, Говорящий Мальчик. И сожрать меня хотят! – поделилась своими снами ворона.
– А тебя как, хоть, звать? – спросил у вороны Андрей.
Ворона удивленно посмотрела на него:
– Ворона я! Ты чего? Забыл? Забыл меня, что ли? Я же утром у тебя была.
– Вот кота зовут Тимка. Меня зовут Андрей. А тебя как звать? – попробовал объяснить Андрей.
– А зачем мне? Я ворона! Так и зови – ворона! Мы птицы вольные, нам имен не дают. Разве только, поймают которую, да в клетку посадят. Так те уже и не вороны вовсе, а так, не пойми-разбери кто.
– Но как-то вы себя различаете? Меж собой друг – друга называете как-то? – спросил Андрей. – Конечно, различаем! Мы же все разные. Меня теперь будут называть: Ворона, которая нашла Говорящего мальчика!
– А вы только меня понимаете, я имею в виду, других людей вы тоже понимаете? – спросил Андрей.
– Конечно, понимаем. Если мальчишка нагибается к земле, то жди, запустит камень в тебя. Мы умные, мы все понимаем! – ответила ворона. – А если большой мальчишка, навроде твоего папы, палку возьмет – из нее камень далеко летит и громко. Только мы знаем про палку, ружье называется, и друг другу говорим, когда таких увидим. Редко в нас попадают. Когда уж кто-то сильно болеет или старый становится, в тех попадают.
– А меня, меня как вы понимаете?
И вдруг до него дошло – как! Ведь сколько разговаривал с вороной и котом, ошарашенный своим умением, он не осознавал, что разговаривает с ними не словами, не шевеля языком и губами, а мысленно!
– Ох! Ну, за что мне это наказание? – взвыл Андрей. – Жил себе, не тужил. Вперед не высовывался, сзади не отставал, посредине не путался.
Был как все, так нате вам – всяких животных начал понимать.
– Я, не животное! Я вольная птица! Ворона! – оскорбилась ворона.
– А я, вообще, кот! – присоединился к ней Тимка.
– Я что, я уже по-человечески не могу говорить? Я что, начал и думать по-вороньи? Или по-кошачьи? – пришел в ужас Андрей. – Так, пожалуй, я и людей разучусь понимать. Да зачем мне это надо?
Ворона стала успокаивать Андрея. Ворона сказала, что он добрый и мечтательный мальчик. Он, где-то глубоко – глубоко в душе, еще верит в чудеса. Поэтому к нему и пришло это умение. А разговаривает Андрей с ними лишь тогда, когда сам этого захочет. Они к нему в голову залезть не могут. Не могут узнать, что Андрей про них думает. И вообще, думает, или спит на ходу. А про «всяких животных» он вслух сказал, значит, сам захотел, чтобы его услышали.
– Это, что ли, плохо – быть добрым? – спросил Андрей.
– Кому как. Нам вот с котом хорошо, что ты добрый. Окружающим тебя людям хорошо. А тебе, видать, плохо. Добро должно быть умным. Добрым можно быть с теми, кто слабее тебя. А с теми, кто сильнее – добрым быть нельзя – съедят.
Подивившись вороньей философии, Андрей все-таки не забыл про кота – дал ему покушать. Перепробовала все кушанья и ворона.
– Уф! – сказал Тимка, падая на бок, прямо у своей чашки.
– Хорошо! – сказала ворона, проглотив последний кусок.
«Да, вам хорошо!» – подумал Андрей. – «А вот мне не больно хорошо».
Так, с чего все началось? Надо разобрать весь день по порядку, и тогда я буду знать, чем все закончится.
Утром меня разбудил Тимон своими разговорами о еде. Это факт. У меня говорящий кот и ко мне в гости прилетает говорящая ворона. Это тоже факт».
– Тимошка, а Тимошка! А ты давно научился по-нашему разговаривать? – спросил Андрей.
Кот открыл осоловелые после сытной еды глаза:
– Как это, по-вашему разговаривать? Я всю жизнь так разговариваю. Я же тебе утром говорил! Я по-своему разговариваю. Это ты научился по-моему говорить. И по-вороньи.
Андрей задумался: «А, ну да! Как я сразу не уразумел! Это как языки иностранные. Человек, разговаривающий на многих языках, называется полиглотом. Вот он и общается с англичанином на английском, с французом на французском, с немцем на немецком.
И я, выходит, тоже полиглот. С вороной по-вороньи говорю, с котом по-кошачьи. А меж собой кот с вороной разговаривают, как американец с англичанином. Язык один, а различия все равно есть. Или, пожалуй, как русский с украинцем».
– А ты других людей понимаешь? Ну, можешь например, о чем-нибудь поговорить с мамой или папой, когда они с работы придут? – спросил Андрей.
– Ладно, попробую. Поговорю, – пообещал Тимка, – только посплю маленько на диване. Или здесь поспать? – он покосился на ворону. – Посплю здесь. Только ты хозяин мне лапы не отдави и на хвост не встань.
Кот закрыл глаза.
Ворона, неодобрительно глянув на Тимона, сказала:
– Вот всегда они так, коты! Лишь бы живот набить, да поспать! Нет, чтобы хозяину помочь, когда ему плохо!
Андрей повернулся к вороне.
– Ворона! А ворона! А ты тоже всегда умела по-человечески разговаривать? – спросил Андрей.
– Не я умею, а ты. Я тебе, о чем сейчас рассказывала? Совсем, что-ли, меня не слушал? Ты начал понимать и кота и меня. А мы так по-своему и разговариваем. Я, как вы говорите, каркаю. А кот мяргает. И до чего же у него голос противный. И сам он противный! – громогласно сказала ворона, глядя на Тимку.
– Я все слышу! У кого это голос противный? – кот открыл глаза и сел. – У кого это, а? Почему это противный? Потому что еду берегу и всяких приблудных не кормлю? От этого я противный, да?
– Все! Прекратите скандалить, лучше объясните мне, если сможете. Что произошло? Почему я вас понимаю, а вы понимаете меня? – прервал начинающуюся склоку Андрей.
– Вы, люди, давно разучились верить в чудеса. Поэтому они, чудеса, с вами и не случаются! – сказала ворона. – А ты в чудеса веришь, поэтому ты нас понимать научился. А разговаривать ты с нами не разговариваешь. Ты даже рот не открываешь. Я не знаю, как ты разговариваешь. Ты не мяукаешь по-кошачьи и, не каркаешь, как каркаем мы, вороны. Между прочим, у меня самый красивый голос в нашей стае! – сказала ворона.
– Вот нам повезло, так повезло! Если бы другая ворона, не с таким красивым голосом попалась, вот бы ухи у нас заболели! – попробовал съязвить кот.
Но ворона на него даже не посмотрела.
– Ты веришь в чудеса, поэтому с тобой чудо и произошло! Я так думаю! – добавила она.
Андрей подумал – подумал и понял, что это вера в чудеса, в самом деле, у него есть. Он искренне верил, что раньше водились и волшебные лампы, и добрые волшебники, могущие подарить тебе за хорошее поведение нужные слова-заклинания.
Андрей в прошлом году переломал с десяток коробков спичек, прочитав тогда книжку «Шел по городу волшебник», про мальчика, нашедшего коробок со спичками. Мальчик в той книжке мог загадать абсолютно любое желание и, переломив спичку, тут же его, желание, получал. Но коробок с волшебными спичками ему так и не попался.
А в позапрошлое лето, они в деревне с ребятами ночью, на Ивана – Купалу, ходили искать цветок папоротника. Бабушка Андрея сказала, что цветок этот, редко цветет, и кто его сорвет, тому всю жизнь счастье будет!
Когда они пришли под утро домой ни с чем, она сказала, что цветок не каждому покажется. Заслужить надо! А как заслужить, ей не ведомо.
Бабушка верила и в леших, и в домовых. Она рассказывала Андрею, что когда была маленькой, дедушка ей показывал и того, и другого. Издалека, правда. Они не любят, лешие и домовые, с людьми общаться. Их и видел один из миллиона, а возможно, и этот один не видел, а так… фантазирует. Короче, бабушкины сказки!
Андрей как-то видел вечером, как бабусин кот играл сам с собой. Бабушка сказала:
– С домовым играются!
Правда, Андрею домовой не показался и, могло оказаться, что кот все-таки играл сам с собой.
– Тим, а Тим! – позвал он кота. – А, правда, что вы домовых видите и с ними играете?
– А что их видеть-то? Вон он сидит и нас слушает, о чем мы говорим! – Тимка посмотрел в угол, за холодильник.
Ворона подтвердила:
– Ну, сидит! Ну, слушает! Нам, воронам, от них ни пользы, ни вреда.
– А какой он? – спросил Андрей.
– Они всякие бывают. Ваш серый, пушистый, упитанный. Его вашей бабушки домовой уговорил из деревни к вам переселиться, из пустого дома. Долго уговаривал, они, как кошки, не к людям, а к месту привязываются.
– Не обманывай, ворона! Я вот к хозяину привязанный, а совсем ни к какому не месту, – встрял кот.
– Не мешай, Тимон, пожалуйста! Ты, потом, что знаешь, мне расскажешь, хорошо? – попросил Андрей.
– Ну, так вот, о чем это я? – ворона поглядела на кота. – Всякие тут собьют с мысли, потом, вспоминай, о чем говорила.
– Было бы с чего сбивать! Тоже мне, умница нашлась! – не остался в долгу кот.
– Так вот, – проигнорировала ворона выпады Тимона. – Ваш еще ничего, хороший. За домом следит. Ну, чтобы нечисть не залезла, пожара чтобы не случилось. Потому он и вам хороший, что кормите вы его хорошо.
– Да ладно! А я и не знал, что у нас домовой живет. Я Тимку кормлю, он, что ли, вместе с ним ест? – удивился Андрей.
– Нет! – ответила ворона. – Домовые вашу еду не признают. Они вашим добросердечием питаются. Вот ты к коту своему, Тимофею, с добрым словом подошел, погладил его – домового накормил. Мама с папой твои не ругаются ни меж собой, ни на вас с котом. Добром разговаривают. Он опять кормится. Вишь, какой пухленький сидит. Ушел. Понял, что про него разговаривают. Не любят они этого, к себе внимания не переносят.
– А больше у нас никто не живет? – спросил Андрей.
– Нет, с таким хорошим домовым, никто не уживается. Вот вы оба меня перебиваете, самое главное сказать не даете. А самое главное – нечисть у хорошего домового дома не живет. Не дает он ей жить, забарывает и выгоняет.
– А куда? Куда выгоняет? – спросил Андрей.
– Куда-куда! Где ругаются люди, пакости друг – другу делают, туда и выгоняет. А нечисть от этого только питается, и все больше и больше пакостей делает. А люди друг – на друга думают, сызнова один на другого злятся. Вот нечисть и кормится от пуза, да еще всяких своих зовет покушать.
– Это значит, когда я злюсь на Тимку, или на родителей, нечисть моей злостью питается? – спросил Андрей.
– Нет, – сказала ворона – ты злишься сам, а зла же не желаешь родителям, не желаешь – чтоб им плохо стало? Или, взять кота. Он когда твою любимую чашку разбил, ты же ему не желал, чтобы у него хвост отсох или лапы заплелись?
– Он тебе что сказал, когда ты свою морду в чашку хозяина засунул, а она упала и на мелкие кусочки? – спросила ворона у Тимки.
– Фу, ворона, как ты грубо разговариваешь, аж стыдно тебя слушать!
Хозяин мне тогда сказал: – Хо, Тимон! Ну, ты Тимон! Ох, и дождешься ты у меня! Вот мне как хозяин сказал. А потом взял веник, и кусочки от чашки смел и выбросил! – радостно ответил Тимка.
– Тебе веником не бил? – спросила ворона.
– Меня? Веником? Ты что, объелась на дармовщину, что ли? И соображать от этого совсем перестала? Как это? Меня и веником? – заорал кот. – Вот ведь придумаешь чепуху на постном масле, какую. Сроду меня никто не бил, – немного подумав, добавил, – и не будут никогда! Правда? Хозяин?
– Ты, уж, придумаешь! – смутился Андрей. – Что толку драться? Чашка что ли от этого срастется? Да и делов-то, подумаешь, чашка! Если из-за каждой чашки драться, так это что за жизнь будет? Одна сплошная битва. Все друг-с-другом драться начнут. Не! Нам такого не надо, правда, Тимка?
– Нет, нет! Нам это, не подходит! – сказал кот. – А кто драться хочет, пусть идет в лес и там дерется, с кем хочет! Пусть вон с деревьями дерется. Им не больно! Хозяин мне сколько раз на хвост наступал, так драться с ним, что-ли? Сам виноват, подбирать хвост надо.
– И я сам виноват, – сказал Андрей. – Нужно кружку помыть и в шкаф убрать, а не на столе с недопитым молоком оставлять. Ежу понятно, что ни один уважающий себя кот, без проверки стол не оставит! Выходит, я сам и виноват!
– Вот поэтому в вашем доме нечисть и не заводится. Ей кормиться нечем. Которая с голоду не окочурится, ту домовой заборет, – сказала ворона.
– А что же нам про это в школе не рассказывают? – возмутился Андрей. – Учили бы с первого класса, глядишь, и жили бы намного веселее.
– А кто же рассказывать будет? – удивилась ворона. – Вы, люди, не верите ни во что. Поэтому плохо и живете. А старых людей вы не слушаете никогда, сейчас вспомню, как вы это называете. А, вспомнила – бабушкины сказки!
– Ага! Плохо! – сказал Тимка. – То ты к нам и липнешь постоянно! Плохо бы жили, ты бы к нам не ходила. То есть не летала. Как мы с хозяином питаемся, так ты ни на одной помойке так не покушаешь!
– А мы, вороны, едим, чтобы жить. А не живем, что бы есть, как некоторые.
Позвонили в дверь. Это пришли с работы мама с папой.
Глава 4
Глава 5
– Полина Васильевна! Да когда мы ту «Бульбу» проходили! Я уж и не помню совсем ничего! – Садитесь, Осянина, два!
– Ну, Полиночка Васильевна! Ну не ставьте два! Ну, пожалуйста! Я к следующему уроку честное – пречестное слово все выучу! – заканючила Кристина. – Вы, Осянина, должны помнить всю школьную программу, что мы проходили! А на следующем уроке, я Вас спрошу и по «Бульбе», как Вы изволили выразиться, и что-нибудь из ранее пройденного материала.
– Это всех касается, всего вашего «дружного коллектива», – язвительно добавила она.
Полина Васильевна успела за два урока вызвать к доске почти весь класс и всем поставить двойки. Химичка, Любовь Петровна, постаралась от души, показав классу, чего стоят их знания. Двойки получили все. За ней последовали остальные преподаватели. Правда, Витька подсмотрел, что двойки ставились карандашом, что вселяло некоторую надежду на исправление оных.
Но самое худшее ожидало после уроков – после уроков объявили классный час. Биологичка, Тамара Ивановна, классный руководитель, не ругалась: она просто стыдила и вытаскивала на свет их прегрешения чуть – ли ни с первого класса. Как кому, а Андрею сделалось крайне неуютно.
За весь долгий школьный день, он ни разу и не вспомнил, что утром разговаривал с котом и вороной. После школы расходились поодиночке. Конечно не все, но очень многие жалели Веру Дмитриевну. Катя Нигматуллина предложила вечером собраться всем классом, сходить к Вере Дмитриевне домой и извиниться.
– Верочка добрая, она простит! – убеждала Катя.
До вечера разбрелись по домам.
Андрей, против обыкновения, даже не потащился за Кристиной, чему она сильно удивилась, но промолчала. «Вот закончим школу, – думал Андрей, шагая к дому, разбежимся, кто куда и, может быть, никогда больше не встретимся. Кем станет, лет через десять, каждый из нас, одному богу известно. Надо спросить у родителей, кто как у них учился, и кто кем теперь работает. Правда, по-любому, придется объяснять, почему у Андрея сегодня столько двоек. Если разговор затеять об учебе родителей, непременно придется «похвастаться» и своими «успехами». Хотя, все ведь, сегодня, пар понахватали. На что уж Кристинка отличница, и той без всякой жалости двоек наставили. Поменьше чем Андрею, но, все же, наставили».
Подойдя к дому, Андрей остолбенел – на ветках, на крыше и даже на некоторых балконах сидели вороны, а у подъездов и на газоне собрались кошки. Ворон, казалось, были сотни, кошек десятки, а возможно и тоже сотни.
При появлении Андрея, вороны подняли невообразимый крик:
– Говорящий мальчик! Говорящий мальчик!
Им вторили кошки и коты:
– Говорящий мальчик!
Представьте – карканье сотни ворон и мяуканье полсотни кошек. Естественно, на такой шум – гам все соседи, находившиеся в это время дома, повысовывались из окон, а прохожие останавливались и спрашивали друг у друга что случилось?
– Чего это они? – прокричала на ухо Андрею соседка тетя Клава.
– Не-не знаю! – растерялся Андрей.
– К войне, наверное, а ли к голоду! – заключила соседка. – Пойти сходить на всякий случай соли купить, мыла, да спичек.
– З-з-зачем? – удивился Андрей.
– Затем, безголовая твоя башка, что ученые уже, знаем. Все прошли: и огонь, и воду, и медные трубы. А соль, спички, мыло всегда можно на еду потом обменять, и, опять же, не портятся они долго. А тут, намедни, тарелку летающую видала. С зелеными человечками. У ваших окон, между прочим, крутились.
Соседка убежала. Андрей ошалело посмотрел ей вслед. Любопытные, постояв немного, разбрелись кто куда, окна захлопнулись.
Невидимый треугольник умчался на огромной скорости на восток. Зеленые человечки торопились. Времени почти не оставалось. Наги заканчивали подготовку к вылету на Землю.
Некоторые из ворон проводили треугольник взглядом.
Одна из них подлетела к Андрею и села ему на плечо. Он узнал утрешнюю ворону Ворону. Дружелюбно ущипнув, (довольно больно) Андрея за ухо, она сказала:
– Вот они, стая, не верят, что ты умеешь говорить. Давай, скажи что-нибудь по-нашему. Ну, и по ихнему тоже!
Ворона посмотрела на кошек, которые подобрались ближе к Андрею.
– Да что говорить-то? Я не знаю, что говорить? – завопил Андрей.
В ответ ему вороны взорвались криками:
– Правда говорит, говорит по-нашему!
Черный облезлый кот, с драным ухом и половинкой хвоста, тоже попросил Андрея:
– А по-нашему, по-нашему скажи что-нибудь?
– Ничего я говорить не буду, я домой пошел! – ответил ему Андрей.
Котики подняли такой гвалт, что снова начали открываться окна.
Андрей побежал к подъезду, знакомая утрешняя ворона полетела за ним, крича:
– Я же говорила, я же говорила!
Восторженный вороний вопль, умноженный в сотни раз, стал ей ответом:
– Говорящий мальчик! Неслыханно! Говорящий мальчик!
Стая ворон, как по команде, дружно взмыла в небо. Перья и пух полетели на Андрея. И не только это. От восторга некоторые вороны опорожнили свои желудки прямо на виновника этой катавасии.
– Да что сегодня за день такой?! – заорал Андрей и пулей заскочил в подъезд.
При появлении Андрея, Тимка, до этого сидевший на подоконнике, и наблюдавший за происходящим, подбежал к нему с восторженными криками:
– Во! Во! Это у меня есть говорящий мальчик! Больше ни у кого нет, а у меня есть! А она не верила! И Рыжий не верил! Теперь я самый знаменитый кот в нашем городе – у меня есть говорящий мальчик!
И, без всякого перехода, что с него взять, весьма не деликатный кот, спросил:
– Кушать пойдем? Пойдем, пойдем! У меня от всех переживаний даже живот пустой стал.
– От каких таких переживаний он у тебя пустой стал? – машинально спросил Андрей, пытаясь очиститься от «вороньих восторгов».
– Переживал, думал, вдруг ты покамест где-то шляешься, по-нашему разучился говорить! – Тимка забегал то с одной стороны от Андрея, то с другой. Попутно кот успевал потереться об его ноги, оставляя клочки шерсти. Счастью Тимофея не было предела: и говорящий мальчик у него, и на кухню его ведут, где будут сейчас кормить.
На кухне, на карнизе сидела ворона и довольно сильно долбила клювом по раме, жалобно дребезжащей. Андрей поскорее открыл окно, пока она не вышибла стекла.
Ворона сияла… Она оказалась теперь самой знаменитой вороной. Ведь это она открыла для своих товарок говорящего мальчика.
– К моему слову теперь все прислушиваются, и вороны, и сороки и вся мелочь – вроде воробьев или там синиц! – радостно тараторила она.
– А ты и по ихнему понимаешь? Ну, в смысле, воробьи с синичками тебя понимают? – спросил Андрей, все еще пребывая в легком обалдении. – Кому надо, те поймут! – надулась гордостью ворона. Она теперь и выглядела по-другому. Словом, кругом все счастливы, кроме Андрея, да, пожалуй, соседки тети Клавы, побежавшей готовиться неизвестно к чему.
– Что-то Говорящий Мальчик у нас скучный? – сказала ворона.
– Я вот думаю, на самом деле это со мной происходит, или мне это кажется. Ну, вроде сплю я, и вы мне снитесь.
– А! Знаю, знаю! Мне тоже постоянно снится – то собака за мной бегает, то я за птичкой бегаю, а чаще всего, что дома нет никого, а чашки пустые. Совсем пустые. Вот что мне снится! – сказал Тимка.
– Мне тоже сны снятся: то воронята, то ястреб, то котики большие. Ох, и большие! Как ты, Говорящий Мальчик. И сожрать меня хотят! – поделилась своими снами ворона.
– А тебя как, хоть, звать? – спросил у вороны Андрей.
Ворона удивленно посмотрела на него:
– Ворона я! Ты чего? Забыл? Забыл меня, что ли? Я же утром у тебя была.
– Вот кота зовут Тимка. Меня зовут Андрей. А тебя как звать? – попробовал объяснить Андрей.
– А зачем мне? Я ворона! Так и зови – ворона! Мы птицы вольные, нам имен не дают. Разве только, поймают которую, да в клетку посадят. Так те уже и не вороны вовсе, а так, не пойми-разбери кто.
– Но как-то вы себя различаете? Меж собой друг – друга называете как-то? – спросил Андрей. – Конечно, различаем! Мы же все разные. Меня теперь будут называть: Ворона, которая нашла Говорящего мальчика!
– А вы только меня понимаете, я имею в виду, других людей вы тоже понимаете? – спросил Андрей.
– Конечно, понимаем. Если мальчишка нагибается к земле, то жди, запустит камень в тебя. Мы умные, мы все понимаем! – ответила ворона. – А если большой мальчишка, навроде твоего папы, палку возьмет – из нее камень далеко летит и громко. Только мы знаем про палку, ружье называется, и друг другу говорим, когда таких увидим. Редко в нас попадают. Когда уж кто-то сильно болеет или старый становится, в тех попадают.
– А меня, меня как вы понимаете?
И вдруг до него дошло – как! Ведь сколько разговаривал с вороной и котом, ошарашенный своим умением, он не осознавал, что разговаривает с ними не словами, не шевеля языком и губами, а мысленно!
– Ох! Ну, за что мне это наказание? – взвыл Андрей. – Жил себе, не тужил. Вперед не высовывался, сзади не отставал, посредине не путался.
Был как все, так нате вам – всяких животных начал понимать.
– Я, не животное! Я вольная птица! Ворона! – оскорбилась ворона.
– А я, вообще, кот! – присоединился к ней Тимка.
– Я что, я уже по-человечески не могу говорить? Я что, начал и думать по-вороньи? Или по-кошачьи? – пришел в ужас Андрей. – Так, пожалуй, я и людей разучусь понимать. Да зачем мне это надо?
Ворона стала успокаивать Андрея. Ворона сказала, что он добрый и мечтательный мальчик. Он, где-то глубоко – глубоко в душе, еще верит в чудеса. Поэтому к нему и пришло это умение. А разговаривает Андрей с ними лишь тогда, когда сам этого захочет. Они к нему в голову залезть не могут. Не могут узнать, что Андрей про них думает. И вообще, думает, или спит на ходу. А про «всяких животных» он вслух сказал, значит, сам захотел, чтобы его услышали.
– Это, что ли, плохо – быть добрым? – спросил Андрей.
– Кому как. Нам вот с котом хорошо, что ты добрый. Окружающим тебя людям хорошо. А тебе, видать, плохо. Добро должно быть умным. Добрым можно быть с теми, кто слабее тебя. А с теми, кто сильнее – добрым быть нельзя – съедят.
Подивившись вороньей философии, Андрей все-таки не забыл про кота – дал ему покушать. Перепробовала все кушанья и ворона.
– Уф! – сказал Тимка, падая на бок, прямо у своей чашки.
– Хорошо! – сказала ворона, проглотив последний кусок.
«Да, вам хорошо!» – подумал Андрей. – «А вот мне не больно хорошо».
Так, с чего все началось? Надо разобрать весь день по порядку, и тогда я буду знать, чем все закончится.
Утром меня разбудил Тимон своими разговорами о еде. Это факт. У меня говорящий кот и ко мне в гости прилетает говорящая ворона. Это тоже факт».
– Тимошка, а Тимошка! А ты давно научился по-нашему разговаривать? – спросил Андрей.
Кот открыл осоловелые после сытной еды глаза:
– Как это, по-вашему разговаривать? Я всю жизнь так разговариваю. Я же тебе утром говорил! Я по-своему разговариваю. Это ты научился по-моему говорить. И по-вороньи.
Андрей задумался: «А, ну да! Как я сразу не уразумел! Это как языки иностранные. Человек, разговаривающий на многих языках, называется полиглотом. Вот он и общается с англичанином на английском, с французом на французском, с немцем на немецком.
И я, выходит, тоже полиглот. С вороной по-вороньи говорю, с котом по-кошачьи. А меж собой кот с вороной разговаривают, как американец с англичанином. Язык один, а различия все равно есть. Или, пожалуй, как русский с украинцем».
– А ты других людей понимаешь? Ну, можешь например, о чем-нибудь поговорить с мамой или папой, когда они с работы придут? – спросил Андрей.
– Ладно, попробую. Поговорю, – пообещал Тимка, – только посплю маленько на диване. Или здесь поспать? – он покосился на ворону. – Посплю здесь. Только ты хозяин мне лапы не отдави и на хвост не встань.
Кот закрыл глаза.
Ворона, неодобрительно глянув на Тимона, сказала:
– Вот всегда они так, коты! Лишь бы живот набить, да поспать! Нет, чтобы хозяину помочь, когда ему плохо!
Андрей повернулся к вороне.
– Ворона! А ворона! А ты тоже всегда умела по-человечески разговаривать? – спросил Андрей.
– Не я умею, а ты. Я тебе, о чем сейчас рассказывала? Совсем, что-ли, меня не слушал? Ты начал понимать и кота и меня. А мы так по-своему и разговариваем. Я, как вы говорите, каркаю. А кот мяргает. И до чего же у него голос противный. И сам он противный! – громогласно сказала ворона, глядя на Тимку.
– Я все слышу! У кого это голос противный? – кот открыл глаза и сел. – У кого это, а? Почему это противный? Потому что еду берегу и всяких приблудных не кормлю? От этого я противный, да?
– Все! Прекратите скандалить, лучше объясните мне, если сможете. Что произошло? Почему я вас понимаю, а вы понимаете меня? – прервал начинающуюся склоку Андрей.
– Вы, люди, давно разучились верить в чудеса. Поэтому они, чудеса, с вами и не случаются! – сказала ворона. – А ты в чудеса веришь, поэтому ты нас понимать научился. А разговаривать ты с нами не разговариваешь. Ты даже рот не открываешь. Я не знаю, как ты разговариваешь. Ты не мяукаешь по-кошачьи и, не каркаешь, как каркаем мы, вороны. Между прочим, у меня самый красивый голос в нашей стае! – сказала ворона.
– Вот нам повезло, так повезло! Если бы другая ворона, не с таким красивым голосом попалась, вот бы ухи у нас заболели! – попробовал съязвить кот.
Но ворона на него даже не посмотрела.
– Ты веришь в чудеса, поэтому с тобой чудо и произошло! Я так думаю! – добавила она.
Андрей подумал – подумал и понял, что это вера в чудеса, в самом деле, у него есть. Он искренне верил, что раньше водились и волшебные лампы, и добрые волшебники, могущие подарить тебе за хорошее поведение нужные слова-заклинания.
Андрей в прошлом году переломал с десяток коробков спичек, прочитав тогда книжку «Шел по городу волшебник», про мальчика, нашедшего коробок со спичками. Мальчик в той книжке мог загадать абсолютно любое желание и, переломив спичку, тут же его, желание, получал. Но коробок с волшебными спичками ему так и не попался.
А в позапрошлое лето, они в деревне с ребятами ночью, на Ивана – Купалу, ходили искать цветок папоротника. Бабушка Андрея сказала, что цветок этот, редко цветет, и кто его сорвет, тому всю жизнь счастье будет!
Когда они пришли под утро домой ни с чем, она сказала, что цветок не каждому покажется. Заслужить надо! А как заслужить, ей не ведомо.
Бабушка верила и в леших, и в домовых. Она рассказывала Андрею, что когда была маленькой, дедушка ей показывал и того, и другого. Издалека, правда. Они не любят, лешие и домовые, с людьми общаться. Их и видел один из миллиона, а возможно, и этот один не видел, а так… фантазирует. Короче, бабушкины сказки!
Андрей как-то видел вечером, как бабусин кот играл сам с собой. Бабушка сказала:
– С домовым играются!
Правда, Андрею домовой не показался и, могло оказаться, что кот все-таки играл сам с собой.
– Тим, а Тим! – позвал он кота. – А, правда, что вы домовых видите и с ними играете?
– А что их видеть-то? Вон он сидит и нас слушает, о чем мы говорим! – Тимка посмотрел в угол, за холодильник.
Ворона подтвердила:
– Ну, сидит! Ну, слушает! Нам, воронам, от них ни пользы, ни вреда.
– А какой он? – спросил Андрей.
– Они всякие бывают. Ваш серый, пушистый, упитанный. Его вашей бабушки домовой уговорил из деревни к вам переселиться, из пустого дома. Долго уговаривал, они, как кошки, не к людям, а к месту привязываются.
– Не обманывай, ворона! Я вот к хозяину привязанный, а совсем ни к какому не месту, – встрял кот.
– Не мешай, Тимон, пожалуйста! Ты, потом, что знаешь, мне расскажешь, хорошо? – попросил Андрей.
– Ну, так вот, о чем это я? – ворона поглядела на кота. – Всякие тут собьют с мысли, потом, вспоминай, о чем говорила.
– Было бы с чего сбивать! Тоже мне, умница нашлась! – не остался в долгу кот.
– Так вот, – проигнорировала ворона выпады Тимона. – Ваш еще ничего, хороший. За домом следит. Ну, чтобы нечисть не залезла, пожара чтобы не случилось. Потому он и вам хороший, что кормите вы его хорошо.
– Да ладно! А я и не знал, что у нас домовой живет. Я Тимку кормлю, он, что ли, вместе с ним ест? – удивился Андрей.
– Нет! – ответила ворона. – Домовые вашу еду не признают. Они вашим добросердечием питаются. Вот ты к коту своему, Тимофею, с добрым словом подошел, погладил его – домового накормил. Мама с папой твои не ругаются ни меж собой, ни на вас с котом. Добром разговаривают. Он опять кормится. Вишь, какой пухленький сидит. Ушел. Понял, что про него разговаривают. Не любят они этого, к себе внимания не переносят.
– А больше у нас никто не живет? – спросил Андрей.
– Нет, с таким хорошим домовым, никто не уживается. Вот вы оба меня перебиваете, самое главное сказать не даете. А самое главное – нечисть у хорошего домового дома не живет. Не дает он ей жить, забарывает и выгоняет.
– А куда? Куда выгоняет? – спросил Андрей.
– Куда-куда! Где ругаются люди, пакости друг – другу делают, туда и выгоняет. А нечисть от этого только питается, и все больше и больше пакостей делает. А люди друг – на друга думают, сызнова один на другого злятся. Вот нечисть и кормится от пуза, да еще всяких своих зовет покушать.
– Это значит, когда я злюсь на Тимку, или на родителей, нечисть моей злостью питается? – спросил Андрей.
– Нет, – сказала ворона – ты злишься сам, а зла же не желаешь родителям, не желаешь – чтоб им плохо стало? Или, взять кота. Он когда твою любимую чашку разбил, ты же ему не желал, чтобы у него хвост отсох или лапы заплелись?
– Он тебе что сказал, когда ты свою морду в чашку хозяина засунул, а она упала и на мелкие кусочки? – спросила ворона у Тимки.
– Фу, ворона, как ты грубо разговариваешь, аж стыдно тебя слушать!
Хозяин мне тогда сказал: – Хо, Тимон! Ну, ты Тимон! Ох, и дождешься ты у меня! Вот мне как хозяин сказал. А потом взял веник, и кусочки от чашки смел и выбросил! – радостно ответил Тимка.
– Тебе веником не бил? – спросила ворона.
– Меня? Веником? Ты что, объелась на дармовщину, что ли? И соображать от этого совсем перестала? Как это? Меня и веником? – заорал кот. – Вот ведь придумаешь чепуху на постном масле, какую. Сроду меня никто не бил, – немного подумав, добавил, – и не будут никогда! Правда? Хозяин?
– Ты, уж, придумаешь! – смутился Андрей. – Что толку драться? Чашка что ли от этого срастется? Да и делов-то, подумаешь, чашка! Если из-за каждой чашки драться, так это что за жизнь будет? Одна сплошная битва. Все друг-с-другом драться начнут. Не! Нам такого не надо, правда, Тимка?
– Нет, нет! Нам это, не подходит! – сказал кот. – А кто драться хочет, пусть идет в лес и там дерется, с кем хочет! Пусть вон с деревьями дерется. Им не больно! Хозяин мне сколько раз на хвост наступал, так драться с ним, что-ли? Сам виноват, подбирать хвост надо.
– И я сам виноват, – сказал Андрей. – Нужно кружку помыть и в шкаф убрать, а не на столе с недопитым молоком оставлять. Ежу понятно, что ни один уважающий себя кот, без проверки стол не оставит! Выходит, я сам и виноват!
– Вот поэтому в вашем доме нечисть и не заводится. Ей кормиться нечем. Которая с голоду не окочурится, ту домовой заборет, – сказала ворона.
– А что же нам про это в школе не рассказывают? – возмутился Андрей. – Учили бы с первого класса, глядишь, и жили бы намного веселее.
– А кто же рассказывать будет? – удивилась ворона. – Вы, люди, не верите ни во что. Поэтому плохо и живете. А старых людей вы не слушаете никогда, сейчас вспомню, как вы это называете. А, вспомнила – бабушкины сказки!
– Ага! Плохо! – сказал Тимка. – То ты к нам и липнешь постоянно! Плохо бы жили, ты бы к нам не ходила. То есть не летала. Как мы с хозяином питаемся, так ты ни на одной помойке так не покушаешь!
– А мы, вороны, едим, чтобы жить. А не живем, что бы есть, как некоторые.
Позвонили в дверь. Это пришли с работы мама с папой.
Глава 4
Пока Андрей ходил открывать, ворона улетела.
– Ну, сын! Как прошел день? Что в школе нового? – спросил папа с порога.
Андрей рассказал родителям обо всем, что случилось за день, умолчав только о своем умении разговаривать с вороной и котом.
Мама позвала ужинать, и разговор продолжился за столом.
Тимка, как всегда, сидел у стола и внимательным взглядом провожал каждый кусок, боясь пропустить что-нибудь вкусненькое. Хотя собственные чашка с молоком и чашка с кормом – полны до краев. И, это так, между прочим, полны по второму разу. То, что он минуту назад кушал, как бы и не считалось.
Для мамы пришлось повторить рассказ о событиях в школе за день. Родителям, конечно ужасно не понравилась идея с бойкотом. Папа сказал, что Андрей достаточно взрослый и самостоятельный мальчик, но идти на поводу, у кого бы ты ни было, не стоит. Большинство не всегда бывает правым и нужно жить своим умом.
А мама спросила:
– Вы все-таки ходили извиняться к Вере Дмитриевне, или нет? Простила она вас? А в школу все же не вернется? Подумает? И опять Андрей ни единым словом не обмолвился о своем умении понимать вороний и кошачий языки.
– А интересно, вдруг подумал Андрей, – а тигра там, или слона я смогу понимать? Или только кота с вороной?
Папа заявил, что Андрей достаточно большой, а главное умный мальчик и прекрасно понимает всю подоплеку происходящих в школе событий.
– Думаю, что ты сам сможешь принять правильное решение, как себя вести. Мы с мамой тебе вполне доверяем. Считаю, ты примешь правильное решение, – сказал папа. – И, полагаю, что в случае затруднений, мы с мамой сможем помочь тебе советом.
Мама согласно кивнула.
– Какой ты у нас все-таки большой стал! – грустно улыбнувшись, сказала она. – Мы из-за своей работы и не заметили, как ты вырос.
– И, это… – собравшись с духом, заявил Андрей, – я научился понимать кота.
– Еще бы ты не научился его понимать. Ты же с ним больше времени проводишь, чем с нами. Вы, по-моему, уже без слов друг-друга понимаете! – засмеялась мама.
Папа сказал, что он сегодня устал, пойдет, отдохнет, заодно футбол посмотрит.
Андрей быстренько помог маме с посудой на кухне и пошел в свою комнату уроки учить.
Что-то объяснять, доказывать и показывать родителям свое умение, у Андрея не осталось сил. Слишком много сегодня свалилось на его рыжую голову. В комнате Андрей сразу улегся на кровать – на уроки сил тоже не нашлось.
Тимка устроился под боком у Андрея и сразу начал напевать песни. И если раньше Андрей воспринимал эти песни как простое мурлыканье, то сейчас он явственно различал слова:
– Говоря-говоря-говорящий мальчик. У меня, у меня гово-ря-щий мальчик! И она, и она обра-ти-ла, на меня, на меня обра-ти-ла все вни-ма, все вни-ма, все свое вни-ма-ни-е, е, е! я теперь, я теперь главный кот на ули-це, у ме-ня, у ме-ня говоря-щий маль-чик.
Кот что-то продолжал напевать, и Андрей успел подумать:
«Что вижу, о том и пою», – и провалился в сон.
Он даже не слышал, когда мама накрыла их с Тимкой одеялом.
– Ну, сын! Как прошел день? Что в школе нового? – спросил папа с порога.
Андрей рассказал родителям обо всем, что случилось за день, умолчав только о своем умении разговаривать с вороной и котом.
Мама позвала ужинать, и разговор продолжился за столом.
Тимка, как всегда, сидел у стола и внимательным взглядом провожал каждый кусок, боясь пропустить что-нибудь вкусненькое. Хотя собственные чашка с молоком и чашка с кормом – полны до краев. И, это так, между прочим, полны по второму разу. То, что он минуту назад кушал, как бы и не считалось.
Для мамы пришлось повторить рассказ о событиях в школе за день. Родителям, конечно ужасно не понравилась идея с бойкотом. Папа сказал, что Андрей достаточно взрослый и самостоятельный мальчик, но идти на поводу, у кого бы ты ни было, не стоит. Большинство не всегда бывает правым и нужно жить своим умом.
А мама спросила:
– Вы все-таки ходили извиняться к Вере Дмитриевне, или нет? Простила она вас? А в школу все же не вернется? Подумает? И опять Андрей ни единым словом не обмолвился о своем умении понимать вороний и кошачий языки.
– А интересно, вдруг подумал Андрей, – а тигра там, или слона я смогу понимать? Или только кота с вороной?
Папа заявил, что Андрей достаточно большой, а главное умный мальчик и прекрасно понимает всю подоплеку происходящих в школе событий.
– Думаю, что ты сам сможешь принять правильное решение, как себя вести. Мы с мамой тебе вполне доверяем. Считаю, ты примешь правильное решение, – сказал папа. – И, полагаю, что в случае затруднений, мы с мамой сможем помочь тебе советом.
Мама согласно кивнула.
– Какой ты у нас все-таки большой стал! – грустно улыбнувшись, сказала она. – Мы из-за своей работы и не заметили, как ты вырос.
– И, это… – собравшись с духом, заявил Андрей, – я научился понимать кота.
– Еще бы ты не научился его понимать. Ты же с ним больше времени проводишь, чем с нами. Вы, по-моему, уже без слов друг-друга понимаете! – засмеялась мама.
Папа сказал, что он сегодня устал, пойдет, отдохнет, заодно футбол посмотрит.
Андрей быстренько помог маме с посудой на кухне и пошел в свою комнату уроки учить.
Что-то объяснять, доказывать и показывать родителям свое умение, у Андрея не осталось сил. Слишком много сегодня свалилось на его рыжую голову. В комнате Андрей сразу улегся на кровать – на уроки сил тоже не нашлось.
Тимка устроился под боком у Андрея и сразу начал напевать песни. И если раньше Андрей воспринимал эти песни как простое мурлыканье, то сейчас он явственно различал слова:
– Говоря-говоря-говорящий мальчик. У меня, у меня гово-ря-щий мальчик! И она, и она обра-ти-ла, на меня, на меня обра-ти-ла все вни-ма, все вни-ма, все свое вни-ма-ни-е, е, е! я теперь, я теперь главный кот на ули-це, у ме-ня, у ме-ня говоря-щий маль-чик.
Кот что-то продолжал напевать, и Андрей успел подумать:
«Что вижу, о том и пою», – и провалился в сон.
Он даже не слышал, когда мама накрыла их с Тимкой одеялом.
Глава 5
Утром Андрей, как всегда, проспал. Времени на физзарядку не оставалось. Он быстренько почистил зубы, умылся и, бегая по квартире, начал собираться в школу. Пакет валялся в прихожке, тетрадь по физике на кухонном подоконнике, лишь тетрадь по химии нашлась на положенном ей месте – на письменном столе.
Андрей одной рукой держал бутерброд с колбасой, на ходу откусывая от него, другой – собирал школьные принадлежности. Тимка, конечно, носился по комнатам за ним. Беспокоился, что хозяин убежит, а он останется некормленый, и запаса даже нет на день. Шуточки что-ли? Да и на вечер не мешало бы что-нибудь оставить, мало ли, всякое может случиться.
Андрею приходилось смотреть еще и под ноги, чтобы не наступить Тимке на лапу или на хвост. Ему, теперь, стало бы крайне неловко перед котом, случись такое. Это раньше можно было…. Так, слегка, обидеть. А теперь это будет выглядеть все равно, что Витьке на ногу специально встать, либо Кристину за волосы потаскать.
Наконец, не выдержав Тимкиных причитаний и метаний под ногами, Андрей промчался на кухню и насыпал корма коту – полнехонькую чашку, молока налил тоже до краев. Тимка успокоился и начал торопливо завтракать, чтобы успеть попросить до ухода хозяина досыпать корма на освободившееся место.
Проглотив четыре бутерброда с колбасой и один с сыром, Андрей запил все теплым чаем из любимой синей кружки.
Кот тоже торопился. Вот когда хозяин Андрей уйдет, тогда он, не торопясь, обойдет все комнаты, проверит, нет ли кого чужого и лишь потом, не торопясь, как следует, позавтракает. А это не еда, так, разминка, чтобы добро не пропадало.
Андрей щедро сыпанул Тимке в чашку из пакета добавки, на запас, и, прыгая через две ступеньки, помчался в школу. В класс он влетел вместе со звонком.
– Сейчас какой урок будет? – тяжело дыша, спросил он у Витьки.
– Физика, балда! – ответил тот.
Андрей одной рукой держал бутерброд с колбасой, на ходу откусывая от него, другой – собирал школьные принадлежности. Тимка, конечно, носился по комнатам за ним. Беспокоился, что хозяин убежит, а он останется некормленый, и запаса даже нет на день. Шуточки что-ли? Да и на вечер не мешало бы что-нибудь оставить, мало ли, всякое может случиться.
Андрею приходилось смотреть еще и под ноги, чтобы не наступить Тимке на лапу или на хвост. Ему, теперь, стало бы крайне неловко перед котом, случись такое. Это раньше можно было…. Так, слегка, обидеть. А теперь это будет выглядеть все равно, что Витьке на ногу специально встать, либо Кристину за волосы потаскать.
Наконец, не выдержав Тимкиных причитаний и метаний под ногами, Андрей промчался на кухню и насыпал корма коту – полнехонькую чашку, молока налил тоже до краев. Тимка успокоился и начал торопливо завтракать, чтобы успеть попросить до ухода хозяина досыпать корма на освободившееся место.
Проглотив четыре бутерброда с колбасой и один с сыром, Андрей запил все теплым чаем из любимой синей кружки.
Кот тоже торопился. Вот когда хозяин Андрей уйдет, тогда он, не торопясь, обойдет все комнаты, проверит, нет ли кого чужого и лишь потом, не торопясь, как следует, позавтракает. А это не еда, так, разминка, чтобы добро не пропадало.
Андрей щедро сыпанул Тимке в чашку из пакета добавки, на запас, и, прыгая через две ступеньки, помчался в школу. В класс он влетел вместе со звонком.
– Сейчас какой урок будет? – тяжело дыша, спросил он у Витьки.
– Физика, балда! – ответил тот.