Отар Кушанашвили. Эпоха и Я. Хроники хулигана

   Он становился все более замкнутым, на концертах держался особняком, мне рассказывали, что доходило до того, что Сорин, пока двое остальных наяривали на сцене, стоял за кулисами и оттуда подавал голос.
   В конце концов это утомило всех. Разрыв был неизбежен.
   Прибежищем для Сорина стало общение с единомышленниками во время летучих наездов в Москву: они поддакивали ему, когда он говорил, что ему нужен не огульный успех, а такой, когда пусть несколько человек, но искренне относятся к тому, что он делает.
   Его уговаривали не торопиться. Его уговаривали делать свой сольный проект, если уж на то пошло, в рамках продюсерского центра тезки Матвиенко. Ему обещали, что третий альбом будет включать его пьесы.
   Сорин был неумолим. У него за окнами был другой пейзаж, понимаете ли. Он писал музыку. Мой приятель, который сопровождал меня во время встречи с Сориным в его мастерской, не зная, как относиться к услышанному, робко сказал, что эта музыка напоминает ему вступление к «Земле Санникова».
   Он писал стихи. Они были с мощной долей сантимента. Все, кто их слышал, говорят: очень необычные.
   И в музыке, и в стихах Сорин ваял свой собственный мир с несуетным человеком в центре, живущим высоковольтно, с целью допытаться: для чего?
   Дяди, к которым он обращался, протягивая в ладонях все наработанное, шарахались от его «ахмадулинских» творений: если это продавать, то как? Нужно «Колечко», а тут какая-то гремучая смесь Бальмонта, Боба Дилана, соула, рэпа, фанка и «Сэвэж Гардена».
   Он все более впадал в стресс: та свобода, что ему грезилась, та свобода, что для него была синонимична раю, та свобода, о которой так красочно он балясничал с друзьями, – на поверку оказалась совершенно иной.
   В конце концов, нужно было писать альбом. Альбом не писался: один замысел сменялся другим, еще более громоздким и расплывчатым; то хотелось просто писать песню простую про то, как Он и Она… в этом жестоком мире… и все такое… то в голову приходил мюзикл, то альбом чисто инструменталки, то с голым вокалом, без опоры в виде стихов… А время шло. Разговоры о соринской гениальности как максимум и его своеобычности как минимум поутихли.
   Маэстро Григорьев, к которому я подошел с идеей журнально восславить строптивца, с энтузиазмом отозвался: я – всегда пожалуйста, пусть сделает что-нибудь и – пожалте на наши страницы! Я вот что думаю, друзья-господа-товарищи: Сорин растерялся, его идеи были больше, чем он, во много раз, они подавили его, лишили возможности дышать, и как их реализовать, он не знал.
   Это и убило его. Это, а не наркотики, не какая иная гадость. Осознание того, что претворение в жизнь фантазий всегда натыкается на циклопическое препятствие в виде реальной жизни.
   Я спрашивал его, почему он не звонит Матвиенко, почему бы не признать, что дело швах, не попросить помощи, позабыв старые распри? Но Игорь был из таких, о которых говорят: пушкой не прошибешь.
   Реальная жизнь убила его. Задавила. Она, реальная жизнь, казалась ему чудовищно неадекватной его представлениям об идеале.
   На одном полюсе – единственное прибежище в виде иллюзий, на другом – суета, для участия в которой нужно было слезть с пьедестала.
   Рефлексия ужесточалась в геометрической прогрессии. Сорин на полном серьезе стал говорить о «полете к звездам» и последующей реинкарнации – когда он будет уже другим, «чистым и светлым, сильным человеком».
   В первый день осени Сорин уступил одному из своих приступов, вероятно, наиболее болезненному, – приступу тоски от ножниц между своим миром и миром данным – и шагнул.
   Я не хочу, не могу и не буду осуждать его за этот шаг. Его сделал человек, который хотел чего-то большего, чем просто жизнь.
   Р.S. Игорь, позавчера я был на юге, уже осень, но неглубокая, тепло, ночью не спалось, я вышел на балкон и до первых петухов слушал, как шелестят волны, и как птицы, которых не видно, кричат. Я скучаю по тебе. Прощай.

Игорь Особенный

   Почему-то невыносимо грустно думать, что я больше нигде, кроме как во сне, не увижу лица Игоря Сорина; и никогда. И дело даже не в том, что он сейчас был бы в самой силе, фонтанировал бы, призывая Музу-Капризулю его обслужить, при этом нисколько не паникуя; ему – харизма такая! – по силам было бы – такое я наблюдал – одним своим присутствием влиять на ситуацию, несмотря на свое очень специфическое отношение к публичности.
   В этом парне не было ничего от самодовольного упыря, и остаточный запас его мифа еще достаточно велик.
   Он был человеком именно что Искусства, живым, но неспособным к связности, а только к вспышкам; музыка была его кровным делом, и до такой степени, что он напоминал, говоря о Ней, андрогинного, пронзительноглазого человечка, после общения с которым ты обречен был какое-то время пребывать в прострации.
   Общение с ним было как игра самозабвенно запрокинувшегося саксофониста, упивающегося чистотой звука.
   Мое дело сторона, но мне кажется, недостаточность конгениального общения, как сердечная, подкосила Игорька.
   Я предъявляю претензии за то, что Его нет, не Ему, а себе, претендующему на духовное содержание и не смогшему Сорина разобрать, дезертировавшему с территории его сложного мира.
   Ему невозможно было вынести то, что его не любят.
   Как любому из нас.
   Но ему – особенно.
   Потому что он и был – Особенным.

Собес

   К нашему ТВ (читайте колонки достопочтенного Лысенко) следует относиться чуть-чуть юмористически, чуть-чуть саркастически, чуть-чуть неприязненно. (Что касается меня, такое отношение вообще неотделимо от моей ментальности.)
   Наше ТВ показывает таких веселых людей невеликой полусвятости! Наше ТВ обслуживает какую-то свою, не общую, цивилизацию, дышащую неистовой любовью к себе самой.
   Я после долгого перерыва (живу теперича на два дома, второй киевский), так получилось, напоролся на музыкалку «Субботний вечер на РТР». Прежде истошно смешную, теперь истошно омерзительную, мнимо звездную, даром что в тот вечер, когда мне не свезло, в программе выступала-таки одна грозная звезда – Иосиф Кобзон.

   Вы как-то назвали людей, которые связаны с шоу-бизом, «чмошниками». Но сами ведь тоже в этом самом шоу-бизе…
   Ну, мой друг, Шон Пенн ведь тоже в Голливуде, но совсем не похож на других. Его же не поставишь в один ряд со всеми остальными голливудскими артистами! Поэтому… Эта профессия приносит мне деньги, а моим детям – буханку хлеба на столе.

   Если рассматривать такие программы, как выставку достижений пронародного эстрадного хозяйства, то нет большего воплощения дикости, натужного драйва и безвкусицы, подкрепленной неуместными амбициями слабосильных людей, называющих себя артистами.
   Конферанс. Басков – Федорова – «Новые русские бабки». Вполне себе Кутаисский Дом Офицеров. Особенно когда НБ беседует со специально гостями, он как будто нарочно изображает имбецила (в этот раз была Крачковская): «Как живете?», «Планы?», «Осознаете важность присутствия здесь?». То-то осчастливил. И обязательное: «Я встретил вас…» – куда НБ без пения! – и дежурный букет.
   «Как хороши, как свежи…» в исполнении ведущих подводки: «на сцене очаровательный(ая), непревзойденный(ая), потрясающий(ая) имярек».
   Я в пионерских лагерях был оригинальнее, а было это четыреста лет тому.
   Примерно тогда, когда я впервые увидел Валерия Леонтьева, у которого всегда было четыре вагона таланта и ни единой тележки хорошего вкуса и не единого намека на тонкое чувство стиля.
   То же можно сказать обо всех участниках передачи. О молодящемся Ренате Ибрагимове, который, женившись на молоденькой, никак не поделит с уязвленной первой благоверной недвижимость и баблос.
   Павлиашвили, который начинал дерзко и вдохновенно, а теперь перепел «Любовь, счастливую, как сон» и превратил женский гимн в акт выпрашивания прощения у зазнобы за ночь в сауне со жрицами третьего ряда.
   Помятая «Дискотека Авария», при полном визуальном несоответствии взявшаяся вдруг играть в декадентов.
   При Киркорове, привычно играющем в сверхчеловека с золотым сердцем.
   Тот же «Голубой огонек» из моего детства.
   Только голубизны прибавилось, а огонек потух.

Полет Аллегровой

   Новая народная Артистка России.
   Я всегда почитал Ирину Аллегрову особенной дамой и специальной певицей. Зная при этом, что ее любят и в Челябинске, на окраине, и на Рублевке.
   Вы не знаете, а я знаю, товариществую потому что, отчего ее песни, общение с ней (мне повезло больше) оставляет ощущение полноты бытия. Она жизнелюбива и в любви к жизни ничем себя не ограничивает. Иной раз жизнь загоняла ее в тупик, чреватый гнетущей перспективой жизни без цвета и без запаха.
   К черту ваши штампы про «живет на сцене, а не играет»! Ее архетип – это алогично живущая, алогично думающая женщина, если под алогичностью разуметь готовность раз за разом, обжегшись даже и в триллионный раз, за секунду становиться полным и добровольным заложником любви, не обнаруживая никакой заботы о душевном равновесии.
   И. А. – барышня увлекающаяся, и слишком часто слишком много времени посвящает любви, так сейчас не принято, сейчас принято прагматичные пазлы собирать, якобы способные помочь проблем избежать и впасть в разложение, слишком миндальничая с чувствами.
   Такую, как И.А., только чувство и способно вывести из концентрации (читай: равновесия). Но кажется, Она именно этого и хочет. Такая, как И. А., дама, не желает и не способна вынести то, что ее не любят. Потому что только когда жизнь исполнена великого чувства, она полна святого смысла, защищающего ум от эрозии.
   Я могу моментально назвать с десяток песен И. А., сообщающих будням негромкую красоту, а только красота и способна подарить озарение.
   Наши с ней отношения, кстати, не знают патоки.
   Я написал о ней в почивший ныне журнал «Стас», лихая то была цидулка, неосторожная, а поскольку я известен у себя на кухне и в трех ташкентских дворах аки поджигатель людских сердец посредством глагола, то одно употребление слова «вульгарность» обрекло меня на не очень приятственное знакомство.
   Объяснились.
   У нее большое многолюбивое сердце, чем я так понимаю сострадательно, не сговариваясь, попользовались все ее, – цифру не знаю, она, боюсь, не помнит… шутка! – мужья.
   И. А. из тех людей, чьи глаза не блекнут, из тех артистов, кто не имитирует намеренно зыбкую грань между гениальностью и одержимостью, переходящую в безумие.
   Потому что, к сведению молоденьких певиц, любовь – это не про издерганное декадентство, любовь – это про совпадение, слияние и титанические усилия, чтобы совпадение отстоять, слияние сохранить.
   Драма И. А., если это для нее драма, была в том, что в ней сначала видели сверхженщину, а после продолжительное время отказывались видеть в ней даже просто женщину.
   Она, характер такой, про себя недругам назначала свидания в стране кипящих котлов. В ее песнях, в трех-четырех минутах, все изломы ее собственной тяжкой судьбы, иные песни являют собой полноценный триумф боли, но эти песни всегда жизнеутверждающие.
   Она влюбляется и любит, и летит без сожаления в крутящуюся воронку, и чем завершится полет, не так уж и важно.
   Человек летит.
   Поздравляю, подруга Моя Народная!
 
   Моей старинной подруге Ирине Аллегровой много позже разных чмырей соизволили в «самом объективном из объективных» государств вручить звание народной артистки. Я написал по этому поводу блестящий этюд. Ирина Аллегрова – одна из самых достойных леди, которую долго не признавали, а я могу с ходу назвать с десяток причин, по которым она достойна признания.
   Главная причина: она узнаваема сразу. Можно вменять ей в вину все, что угодно: от того, каким она сделала свой образ, до того, как она одевается на сцене, как она держится на людях, как она пела про младшего лейтенанта и про то, как культяпками раздвинуть тучи. Но то, что она вселяла и вселяет нашим бедным женщинам хоть какую-то надежду на то, что все в жизни образуется, это факт.

   Молодому поколению, читающему мои колонки, должно быть понятно, что я никогда бы не стал хвалить человека за то, что он меня угостил картошкой фри. Несправедливо то, что она, не умеющая валяться в ногах, но любимая людьми в Челябинске и других городах, не получала этой награды. Теперь получила. Она теперь после Николая Баскова, которому 18 лет, удостоилась чести называться народной артисткой России.

   Это мне кажется самым приятным поводом для разговора в начале года. Мне кажется это намеком на воздаяние за то, что наша любовь не всегда увенчана какими-то регалиями.
   Я послушал две новые песни Земфиры. Они сногсшибательны. Говорю об этом как человек, наделенный относительным вкусом, а для кого-то являющийся камертоном вкуса (чему свидетельство – триумфальный успех моей первой книги, которая, как мне сообщили, даже в Омске сопровождается надписью «Лидер продаж»). Я смею полагать, что этот год пройдет под именем Земфиры.
   И последний момент. Я написал очень смешную статью для одного издания, почему звезды так любят выкладывать фотографии «ню» в Сеть, как это сделала Волочкова.
   Это делается для того, чтобы продлить популярность. У тех, у кого она есть, цель – зацепиться за нее. У тех, чья популярность ускользает, как от нас ускользает время, есть страх окончания карьеры, который не только парализует, но еще и мобилизует. Он заставляет бросаться на амбразуру, чтоб удержать успех, разрушающийся, как карточный домик. Он побуждает прилагать неимоверные усилия, чтобы напомнить о себе, доказать, что у тебя есть еще порох в пороховницах. Вот для чего это делается.
   Первой это сделала Кудрявцева, второй – Волочкова и третьей – Гордон в отместку двум первым.
   Понятно, что это периодически делает и Анфиса Чехова. Но для читателей моей колонки должно быть откровением, что с огромным отрывом в три миллиона просмотров в один день победила моя подруга Лера Кудрявцева. Вот что меня радует – что жизнь щедра к тем, кто назначен триумфатором. Все, кто со мной и кто читает мои колонки, а не беспомощные колонки пытающихся быть похожими на меня, – получат свои регалии вовремя.

Демонстрация плоти

   В тех кругах, что каждую зиму десантируются в Куршевеле, признаваться в симпатии к Кате Гордон считается дурным тоном. Ее имя, как и мое, у этих людей провоцирует срочный порыв облегчить кишечник. А мне нравится. Все в ней хорошо, кроме фамилии, на фоне которой даже моя басурманская кажется музыкальной.
   И она тоже выложила в сеть свои откровенные фото, вслед за Кудрявцевой, Волочковой и иже с ними, дабы умножить число таких, как я, мужиков более-менее репродуктивного возраста и, вне всякого сомнения, расстроить сестер по цеху, каждая из коих хочет хоть немного побыть Шэрон Стоун.
   Писатель Гринберг, знатный пересмешник с грустными глазами, справедливо заметил, что релаксация стоит на трех китах: секс, вино, домино.
   В стране, где у самого популярного доктора фамилия Хренов, а самая продаваемая книга – книга англичанки Мэри Роуч о том, есть ли оргазм у свиней, наши девушки, повально обнажающиеся на глазах у всех, смотрятся органично, символизируя прочную связь между готовым рухнуть в любой момент успехом и максимой «ради признания все, что угодно».
   Если говорить обо мне, я даже фотографии голой Гордон не готов рассматривать и облизывать до третьих петухов. Обилие в Интернете самой разнообразной звездной плоти влияет на половую самоидентификацию молодежи и на карьеру самих звезд: посмотрите, в мои 75 я ягодка опять; это в том числе парализующий страх увядания.
   За всех говорить не могу, но Л. Кудрявцева моя подруженция, и уж она-то точно не притворно естественна и лишена сопутствующей профессии фото в подобие высокой метафизики или зацикленности на себе. Ее фото, взорвавшие мой родной КП.Ру, были явлены миру в шутку более чем из желания кому-то утереть нос.
   Сколько я знаю других барышень, от Семенович до Дайнеко, у них иные соображения, принуждающие воспламенять интимное воображение озабоченных грузинских лесорубов.

   Девчонки из шоу-бизнеса по-своему интерпретировали Маркса и Энгельса: ты должна конвертировать свои прелести, что предполагает беспардонное навязывание этих прелестей, во-первых, безусловным эротоманам как платежеспособной публике, во-вторых, состоятельным эротоманам, с отдельным из которых когда-нибудь повезет.

   То, что я видел до сих пор, весьма проблематично, как проводник постулата «Красота спасет мир», но это дело вкуса.
   Вот чью-то карьеру спасет или продлит – это точно.
   Или погубит, если за дело возьмется Надежда Кадышева.
   Тем временем я все жду, кто первым выложит в сеть хронику своего соития. Надеюсь, это будет Гордон, надеюсь, не Александр. Большие надежды тут я возлагаю на Кая Метова и Машу Распутину.

Лазарев

   Серега, дорогой!
   Остаться сердечным в этом бизнесе – вот что самое трудное.
   Мы – ты, я, та же Лера – в заложниках у этой восхитительной, но все-таки людоедской профессии.
   Будь всегда Стильным и Дерзким: где наша не пропадала!
   Кучи денег я тебе желаю, сладких звуков я тебе желаю, я тебе желаю не тратить время на идиотов.
   Я склонен думать, что твое отношение к жизни должно обезопасить тебя от краха!
   С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
   P.S. Сергею Лазареву 28 лет.

Лазарев рад позору Воробьева, а «Ранетки» – своей славе

   На экране разухабистая (ТНТ, сериал «Счастливы вместе»), а в жизни рафинированная, Наталья Бочкарева сетует на судьбу субботним утром: оказалась в одном со мной самолете. Ее опасения можно понять: я такой птице жития-то не дам.
 
   Для начала поглумился над семейной ситуацией. Спросил, правда ли, что Н. развелась в четвертый раз? Н.Б. моментально: «Это устаревшая информация. Не в четвертый, а в шестой. И не забудь приписать, что все это в поисках более толстого бумажника у ухажера – избранника».
   Потом я стал донимать ее по поводу образования. Дескать, сериальные актеры малообразованны, образовываться им некогда, штампуют халтурку. Начал вслух сочинять: «Популярная телезвезда Н.Б., кое-как учившаяся ремеслу…», Н.Б. и тут не растерялась: «…вообще нигде не учившаяся – так читателям больше понравится».
   Мало ли что читателям понравится. И зрителям. Я снялся в «Прямом эфире» с Михаилом Зеленским. Чудовищная история: в мордовской деревушке намечалась свадьба, накануне молодая барышня, работавшая в магазинчике, застращала жениха, который ей якобы приходился любовничком, что расстроит торжество, а тот, убоявшись огласки, зарубил ее.
   В студии появилась мама убитой, потом мама жениха, вся семья жениха, брат убиенной. И покамест я не встал и не выразил соболезнования, никто и не планировал этого сделать. Напротив, обсуждали, шлюхой была убитая или нет.
   Я далек от мысли придать сумасшедший размах противостоянию Воробьев – Лазарев, но факт, что Воробьева задела критика Лазарева после его матерных реплик в камеру.
   Лазарев резко осудил молодого коллегу, на радостях выпалившего непристойности. После позора в финале А. В. едко заметил, что кого-кого, а Лазарева его поражение наверняка обрадовало.
   Увижу – спрошу.
   Шоу-бизнес облучает всякого, кто имеет дерзость и глупость с ним связаться. «Ранетки» сидят в студии «Сити ФМ», ведущий у одной из девчонок, ладных и складных, но известных только детям в трех районах Челябинска, спрашивает:
   – А брат не ревнует тебя к СЛАВЕ?
   – Нет, нисколечки, – ничтоже сумняшеся отвечает девочка, подтверждая наличие славы.
   Если у «Ранеток» слава, то что тогда у певицы Шер?

Кафка вечен. Силикон – нет

   У меня устойчивое ощущение, что весь прошлый, неудачный для вас и триумфальный для меня, год весь шоу-бизнес играл в Кафку. Не исключаю, даже уверен, что и Кафку я понял по-своему, на стариковский салтык, не как вы, посему объяснюсь пунктирно.
   Это когда мороз и солнце, но день – похмелье!
   Когда мужчина бьет женщину, а женщина хлеще мужчины. Киркоров соберет в этом году аншлагов больше, чем в предыдущем, а Яблокова обеспечила себе славу до заката. И вообще обеспечила…
   Когда А. Агурбаш по-прежнему верит, что она певица, и эта бесконечная приверженность химерам сообщает даже уважение к ней.
   Когда Нарцисс в России больше, чем Нарцисс. Басков продолжит стрелять из пушки по воробьям, и никто не удивится, если в близкой будущности он станет (читайте «Собеседник»!) министром культуры. Кафка так Кафка.

   Почему Билан смог покорить Европу?
   Билан был ярчайшим! Как он развивается сейчас – это его проблемы. Но когда-то его тогдашний продюсер Айзеншпис сказал: «Будет из него толк!» Я спросил: «Почему?» Он ответил: «Током бьет!» Он был не красивее других, не глянцевее. Но что-то в нем было! А это «что-то» не имеет сейчас ни один «фабрикант».

   Если верить в мою трактовку Кафки, Собчак таки выйдет замуж за олигарха Капкова, возьмет интервью у Медведева и прекратит здороваться со всеми, кроме меня, потому что только я оборонил ее от героя коммунальной страны В. Соловьева.
   По свежим разведданным, альбомы напели такие сильные личности, как Лера Кудрявцева и восставший из праха футболист Дмитрий Булыкин. Ничего, перетопчетесь: Куценко же приняли в эстрадной ипостаси. Скажите спасибо, что – по Кафкашвили это было бы идеально – доктор Хренов не выпустил альбом больничного рэпа. Хотя… Может, еще и выпустит.
   Гомосексуализация шоу-бизнеса в режиме геометрической прогрессии побуждает таких, как я (а нас в «Останкино» осталось трое), к еще более тщательной организации личного пространства. Чего и вам желаю. Не будьте легковерными – читайте Кафку.
   Но и лучики света пробиваются чрез мрак тоннеля. В кафкианском же стиле.
   Одним из главных событий года стало – не знаю, какие слова употребить – откачивание силикона Юлией Волковой (напоминаю: «Тату»). Ее возвращение к естеству видится мне символичным.