Страница:
----------------------------------------------------------------------------
Хрестоматия по античной литературе. В 2 томах.
Для высших учебных заведений.
Том 2. Н.Ф. Дератани, Н.А. Тимофеева. Римская литература.
М., "Просвещение", 1965
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
(43 г. до н. э. - 18 г. н. э.)
Публий Овидий Назон (Publius Ovidius Naso) - виднейший поэт в плеяде
писателей "золотого века" римской литературы. Родился в 43 г. в городе
Сульмоне (в средней Италии) и принадлежал к старинному роду "всадников". В
Риме Овидий прошел ораторскую школу, где учился декламации у знаменитых
риторов того времени Ареллия Фуска и Порция Латрона. По отзыву ритора
Сенеки, Овидий считался "хорошим декламатором", но любил декламировать
больше суасории ("увещательные речи"), требующие больше чувства; "всякая
аргументация была у него тяжела" {Сенека-ритор, Контроверсии, II, 2, 12.}.
Служебная карьера Овидию не удалась: ему с "детства служить небожителям
больше хотелось", как признается сам поэт в своей автобиографической элегии
(см. ниже); его "тайно влекла к себе Муза" и "все, что он ни пытался писать,
выходило стихом" {Овидий, Печальные элегии, IV, 10, 19, сл. 25.}.
Подобно другим элегикам, настроенный эпикурейски и выступая в своих
ранних произведениях "певцом любви" (по выражению Пушкина), Овидий, в
отличие от Тибулла, а также Вергилия, не очень был склонен идеализировать
прошлое; оно было, по его мнению, грубо. Овидий понимал, что повернуть назад
колесо истории нельзя. "Мы живем как люди нашей современности" {Овидий,
Фасты, I, 226.}, - заявляет поэт. "Я поздравляю себя, что я родился теперь"
{"Искусство любви", III, 121, сл.}, - пишет он. Овидий - сторонник изящества
и культуры, которую нес современный ему "золотой Рим" - властитель богатств
вселенной. Овидий не разделял тенденций политики Августа, направленных на
реставрацию старинной морали и гражданской доблести. В своих ранних "Песнях
любви" ("Amores") он выступал как изнеженный эпикуреец, самый яркий
представитель римской любовной элегии. Воспевая любимую им женщину, он умеет
со свойственной ему игривостью мастерски на свой лад варьировать общие
мотивы любовной элегии. В "Героинях" ("Heroides"), или в "Письмах", он дает
построенные в стиле риторической декламации поэтические письма
мифологических героинь и героев к их возлюбленным, разрабатывая главным
образом мотив ревности. В дополнение к этим ранним произведениям Овидий
пишет "Искусство любви" ("Ars amatoria"), где в игривых наставлениях молодым
людям пародирует подчас то методы избирательной кампании, то риторическую
теорию. "Лекарство от любви" ("Remedia amoris") и отрывок сочинения
"Медикаменты для лица" ("De medicamine facie") заключают ранний период
творчества поэта.
Но в атмосфере цезаризма с его реставрацией старинной религии и морали
Овидий, подобно Проперцию, не мог не обратиться и к иным сюжетам. Он пишет
"Фасты" ("Fasti" - календарь) - этиологические элегии в духе александрийской
поэзии, где дает календарное поэтическое описание происхождения римских
праздников и обычаев, а затем "Метаморфозы" ("Превращения"). Основываясь на
сборниках александрийского времени и на римском материале, поэт описывает
различные мифологические превращения, начиная от образования мира и кончая
"метаморфозой" Юлия Цезаря в звезду. Это на вид религиозное произведение,
отвечавшее политике Августа, по существу отразило те же особенности
творчества раннего Овидия. В этой поэме, составленной из отдельных, лишь
внешним образом искусственно связанных новелл, Овидий тот же эпикуреец,
сводящий богов с их пьедестала и не оставляющий игривой любовной тематики.
Отражая в мифах римскую современность, поэт вместе с тем старается поразить
своего маловерующего читателя чудесами мифологии, которая обращается у него
лишь в интересную сказку. А сказка эта у Овидия поистине прелестна; многие
его рассказы захватывают своей драматичностью и силой чувства.
Направление творчества раннего Овидия, подрывающее реформы Августа в
моральной, семейной и религиозной сфере, - его эпикурейство, яркая любовная
тематика, а также показ развращенности римских матрон (например, в
"Искусстве любви") - все это повлекло за собой ссылку поэта. В 8 г. н. э.
Август, воспользовавшись каким-то не вполне ясным для нас предлогом, выслал
его, уже пожилого человека, на берег Черного моря, в городок Томы, где
Овидий прожил до своей смерти (18 г. н. э.). Здесь Овидий написал два
больших произведения: "Печальные элегии" ("Tristia") и "Письма с Понта"
("Epistolae ex Ponto"), В них то изображаются страдания поэта (последняя
ночь в Риме, описание бури и др.), то Овидий старается оправдать свое
поведение и просит друзей выхлопотать ему помилование.
Творчество Овидия уже развивает те элементы, которые станут ведущими в
поэзии цезаризма, когда часто "фраза была выше содержания". Это увлечение
красотой словесного выражения выливается у Овидия, ученика ораторской школы,
в риторизацию его поэзии, особенно заметную в ранних произведениях
(например, в "Героинях"). Произведения из ссылки гораздо менее
риторизованы. Пушкин правильно отметил, что в "Понтийских элегиях" более
истинного чувства, более простодушия, более индивидуальности и менее
холодного остроумия... Сколько живописи в подробностях! И какая грусть о
Риме! Какие трогательные жалобы!.. {Отзыв на "Фракийские элегии"
("Стихотворения В. Теплякова", 1836).} Овидий считался певцом любви в
феодально-рыцарской поэзии трубадуров. В эпоху Ренессанса создавались но-
веллистические переработки мифов "Метаморфоз". Много трогательных стихов
посвятил Овидию, "певцу любви, певцу богов", Пушкин, который находил в своей
судьбе общее с участью римского поэта-изгнанника ("К Овидию", в поэме
"Цыганы" и др.).
"Песни любви" - стихотворный перевод А. Фета (1863). "Героики" -
перевод в изд. Сабашниковых (Овидий, Баллады, Послания, М., 1913).
"Метаморфозы" - перевод С. В. Шервинского, ("Academia", 1937). "Скорби" -
стихотворный перевод А. Фета (М., 1893).
ДЕКЛАМАЦИЯ ОВИДИЯ В ОРАТОРСКОЙ ШКОЛЕ {*}
{* Сенека-ритор, Контроверсии, II, 2 (10).}
[Тема. Муж и жена поклялись в том, что если что случится с одним из них,
другой умрет. Муж отправился в дальнюю страну, а жене послал вестника с
сообщением, что ее муж умер. Жена бросилась в пропасть, но ее вернули к
жизни. Она получает приказ от отца бросить мужа. Она не желает. Отец лишает
ее наследства.]
Вся трудность дела именно в том, что ты (отец) позволил моей жене
любить мужа, мужу - любить жену. Отсюда по необходимости вытекает, что,
позволив им любить друг друга, ты позволил им связать себя клятвой. Какую же
дали мы, думаешь, клятву? - Ты был у нас священным именем клятвы, тобой
поклялись. В случае же обмана, она призвала на свою голову весь гнев отца, а
я гнев тестя. Пощади же, отец, мы вовсе не клятвопреступники. Вот ты,
человек, громко бранящий нас, - какой увлечен необузданной любовью! Он
жалуется, что кто-то, кроме него, дорог для дочери. Есть ли такая сила,
которая сможет отвлечь его от его чрезмерной привязанности к дочери? Боги
милосердные! Как он любит (мою) жену! Но он любит свою дочь (мою жену) и -
лишает ее наследства! Страдает за перенесенную ею опасность и в то же время
удаляет ее - и от того именно человека, без которого она, по ее словам,
существовать не может; он сетует на грозящую ей опасность, от коей сам почти
застрахован, - он, приказывающий любить (мужа), но с осторожностью. Легче
добьешься в любви конца, нежели умеренности. Ты будешь оспаривать, что
любящие должны соблюдать границы, одобренные лишь тобой, что должны вести
себя во всем только обдуманно, что должны обещать лишь отвечающее твоей
воле, взвешивая все свои слова и рассудком и природною честностью?
Только старики любят так! Слишком мало проступков любящих ты знаешь,
отец: и тяжбы мы вели иногда, и проигрывали дело, и - что ты, возможно,
совсем не представляешь себе - ложно клялись. А касается ли сколько-нибудь
отца, что любящие клянутся в верности? И богов это не касается. Нечего
хвалиться тебе, жена, что ты первая совершила такой поступок: одна жена
погибла вместе с мужем, другая за мужа - и все же все поколения будут их
чтить, всякий талант будет прославлять. Пользуйся, тесть, своим счастьем. На
остальное время, согласно твоему приказанию, мы сделались более бдительными;
в нашем заблуждении мы сознаемся; у нас совсем выпало из ума, когда мы
клялись, что есть некто третий, который больше любит. Пусть, о боги! так
будет всегда! Ты упорствуешь, тесть? Прими обратно дочь: я согрешил и
достоин наказания. Зачем мне быть для жены причиной позора, а для тестя -
сиротства? Я уйду из государства, убегу, буду жить в изгнании, как смогу,
буду, несчастный, переносить свою тоску с жестким терпением. Я даже готов
умереть, если бы мне только одному пришлось умереть.
ПЕСНИ ЛЮБВИ (Amores)
I, 2 [ТРИУМФ АМУРА]
О, почему мне постель такою кажется жесткой,
И покрывало мое плохо лежит на софе?
И почему столь долгую ночь провел я бессонно,
И, беспокойно вертясь, тело устало, болит?
5 Я бы почувствовал, думаю, будь я терзаем Амуром,
Или подкрался хитрец, скрытым искусством вредит?
Да, это так. Уже в сердце сидят тонкоострые стрелы;
Душу мою покорив, лютый терзает Амур.
Сдаться мне или борьбою разжечь внезапное пламя?
10 Сдался. Спокойно неся, мы облегчаем свой груз.
Видывал я, как растет от движенья светильника пламя,
Если ж его не трясти, то угасает огонь.
Меньше ударов быкам достается, ко плугу привычным,
Нежели тем, кто ярмо видит впервые свое;
15 Конь своенравный больнее удары удил испытает;
Чувствует меньше узду, кто приспособился к ней {1}.
Мучит сильнее Амур и свирепей терзает мятежных,
Нежели тех, что готов рабство свое выносить.
Да, признаю, Купидон, я твоей стал новой добычей,
20 Я побежден и себя власти твоей предаю.
Битва совсем не нужна. Милосердия, мира прошу я.
Нечем хвалиться тебе; я, безоружный, разбит.
Миртом главу увенчай, запряги голубей материнских {2},
А колесницу к крыльцу вотчим подарит тебе.
25 Ставши тогда на нее, при приветственных криках народа,
Птиц запряженных вперед двинешь искусной рукой.
Юношей пленных вослед поведут и девушек нежных:
Шествие это тебе будет триумфом большим {3}.
Свежий улов твой - я, получивши недавнюю рану,
30 В пленной душе понесу груз непривычных оков.
Ум здравый сзади с руками в цепях поведут за тобою,
Стыд, да и все, что вредить станет могучей Любви.
Все убоятся тебя. Свои руки к тебе простирая,
Громко воскликнет народ: "О триумфатор, ликуй!"
35 Спутники будут твои Безумие, Ласки и Страсти;
Будут упорно толпой все за тобою ходить.
Этим-то войском людей и богов постоянно смиряешь,
Этой поддержки лишись - станешь бессилен и наг.
Рада триумфам твоим, с Олимпийских высот возликует
40 Мать, и осыплет она розами сыну лицо.
С перлами в крыльях своих, с испещренными перлом
кудрями,
На колеснице златой в золоте тронешься в путь.
Даже тогда (мы знаем тебя) распалишь очень многих,
Даже тогда, на ходу, множество ран нанесешь.
Знай, ты не можешь и сам лишать могущества стрелы:
Ведь уж соседством одним жгучее пламя палит.
Вакх ликовал так, смирив пригангскую {4} в Индии землю;
Птицами ты всемогущ, мощь его в тиграх была.
Так как в триумфе твоем и я принимаю участье,
60 То, победитель, не трать силу твою на меня.
Глянь на доспехи счастливые Цезаря {5}, брата по крови.
Раз победивши, под щит он побежденных берет.
Перевод А.В. Артюшкова
1 Ряд аналогий - обычный метод аргументации у Овидия и у других
элегиков.
2 Голубей Венеры, матери Амура. Выезд Венеры на колеснице, запряженной
голубями, ярко описан Апулеем (см. ниже).
3 Триумф Амура, изображенный Овидием, вдохновил Петрарку в его поэме
"Триумфы"; он представил Амура, повелителя мира, за которым покорно следует
в цепях плененное человечество.
4 Близ реки Ганга в Индии.
5 Августа; он считался потомком Энея, сына Венеры; таким образом, Амур
(тоже сын Венеры) - брат Энея.
I, 9 [ЛЮБОВЬ - ВОЕННАЯ СЛУЖБА]
Каждый любовник - солдат, и есть у Амура свой лагерь;
Мне, о Аттик {1}, поверь: каждый любовник - солдат {2}.
Для войны и любви одинаковый возраст подходит:
Стыдно служить старику - стыдно любить старику.
5 Те года, что для службы военной вожди назначают,
Требует также она, милая дева твоя.
Бодрствуют оба: и тот и другой на земле почивают;
Этот вход к госпоже, тот к полководцу хранит.
Служба солдата - походы. Отправь ты девицу подальше,
10 Вслед за ней без конца будет любовник спешить;
Он на горы крутые пойдет и в разлив через реки,
И по сугробам снегов будет за нею идти.
И, собираяся в море, не будет ссылаться на Эвры
И созвездий искать в небе не будет тогда.
15 Только солдат да любовник выносят хладные ночи
И потоки дождя вместе со снегом густым.
Смотрит один за врагом, лазутчиком будучи послан;
Очи не сводит другой: это соперник его.
Тот города осаждает, а этот двери подруги;
20 Ломит ворота один, в двери стучится другой.
Часто служило на пользу напасть на врага, когда спит он,
И безоружных людей сильной рукой избивать.
Так суровые орды погибли фракийского Реса {3},
И не стало коней, отнятых смелой рукой.
25 Сон мужей любовникам также на пользу бывает,
И для сонливых врагов много оружья у них -
Через стражей отряды пройти и умело и ловко.
Как искусен солдат, так и любовник всегда.
Марс, как Венера, сомнителен; и побежденные часто
30 Снова встают, а те, что побеждали, лежат.
Значит, оставь называть любовное чувство ты праздным:
Свойственно чувство любви и энергичным мужам,
Страстью горит Ахиллес, лишившись Брисовой дщери {4},
Пусть сокрушают сыны Трои аргивян добро.
35 Гектор в битву ходил после сладостных ласк Андромахи,
И на главе у него шлем был женою надет.
Даже ты, о Атрид {5}, прельстился дщерью Приама {6},
Как у менады {7}, у ней были красивы власы.
Также и Марс, попавшись, узнал художника сети {8},
40 Там на небе рассказ этот известнее всех.
Я и сам был вял и для отдыха нежного создан:
Ложе и тихая жизнь сердце смягчили мое;
Но кручина по деве прогнала безумную леность
И приказала служить в лагере строгом ее,
45 Вот и подвижным я стал и войны ночные ведущим:
Кто от лени бежит, пусть тот полюбит скорей.
Перевод С. Бельского
1 Друг Овидия.
2 Овидий искусно раскрывает этот тезис, напоминающий тему школьной
риторической декларации, и, настроенный эпикурейски, издевается над военной
службой, к которой он не был склонен.
3 Рес - фракийский царь, союзник троянцев, обладатель великолепных
коней. Греческие герои Одиссей и Диомед хитростью увели ночью коней Реса,
так как оракул предсказал, что если кони Реса поедят или напьются в
осажденной Трое, город не будет взят греками (см. "Илиаду", II, X).
4 Брисеида - пленница, была отобрана у Ахиллеса Агамемноном, вследствие
чего Ахиллес отказался участвовать в битвах (см. "Илиаду", II, 1).
5 Агамемнон.
6 Кассандрой.
7 У вакханки.
8 Миф о том, как бог Гефест опутал сделанными им тонкими сетями
любовников - Марса и Венеру (см. "Одиссею", VIII, 266-366).
I, 15 [ПОЭЗИЯ БЕССМЕРТНА]
Что ж ты гложешь меня, упрекая в беспечности, Зависть,
Будто напевы мои праздный талант породил?..
Брось твердить, что поэт не пошел в цвете сил за отцами
Лавры войны добывать, пыльные лавры войны,
Или закон изучать пышнословный, или на форуме
Неблагодарной толпе имя свое продавать {1}.
Все, что ты ищешь, - умрет, мне же вечная слава мерцает,
Чтобы навеки везде песнь раздавалась моя.
Нет! Гомер не умрет, Тенедос {2} пока с Идою {3} целы,
10 Быстрые воды пока в море стремит Симоэнт {4}...
Нет! не умрет Гесиод, пока гроздь наливается соком
Или изогнутый серп режет Цереры дары {5}...
Всюду по свету звучать будет вечная песнь Каллимаха...
Пусть и талантом он слаб, - сильно искусство его.
Нет! никогда не придет конец для трагедий Софокла.
С солнцем, с луной заодно будет в веках и Арат {6}.
Жив сварливый отец, раб-проныра, бесчестная сводня
Или гетера-краса, - жив будет также Менандр.
Энний, пусть плох мастерством, и в слове порывистый
Акций {7}
20 Славное имя свое не затемнят никогда...
Кто ж про корабль не слыхал тот первый, воспетый
Варроном,
Как золотое руно мчался Ясон добывать {8}.
С песнью высокой своей в тот день лишь погибнет Лукреций,
Миру который конец вместе с собой принесет.
Будут о Титире знать, о нивах, о войнах Энея,
Мир побежденный пока Рим, как столицу, хранит.
Там, где любовный огонь и лук, Купидона оружье,
Будут, о милый Тибулл, песни твои повторять.
Славен на западе Галл, восток тоже знает о Галле {9},
30 С Галлом же вместе живет имя Ликоры его...
Пусть бы и камень погиб - от времени, плуга железо
Пусть бы погибло, но песнь смерти не знает совсем.
В этом и царский триумф, и цари пусть песне уступят,
Пусть уступает и брег Тага {10} с песком золотым...
Чернь за презренным бежит, а мне, Аполлон златокудрый,
Полную чару, молю, влаги кастальской {11} налей.
Дай мне на кудрях сдержать тот мирт, что от холода вянет,
Дай, чтоб с волненьем меня всякий влюбленный читал.
Зависти пища - живой; как умрешь, успокоится зависть;
40 Каждому будет тогда в меру заслуги почет...
Мне ли бояться чего? Пусть сгорю на костре без остатка,
Жив буду я - не умру лучшею частью своей.
Перевод Н.И. Шатерникова
1 Быть оратором.
2 Остров у троянского берега в Малой Азии.
3 Гора в Троаде.
4 Река близ Трои.
5 Хлебные колосья.
6 Греческий поэт-эпик, представитель александрийской поэзии.
7 Римский драматург-трагик II-I в. до н. э.
8 Разумеется поэма "Аргонавты" Публия Теренция Варрона, римского поэта
I в. до н. э.
9 Римский поэт-элегик I в. до н. э.
10 Река в Луситании (Пиренейский полуостров).
11 Источник у подножия горы Парнаса в Фокиде, посвященный Аполлону.
III, 1 [ТРАГЕДИЯ И ЭЛЕГИЯ ПЕРЕД ПОЭТОМ]
Старый тут тянется лес, не рубленный долгие годы.
Можно подумать: живет в этом лесу божество...
Грот... а в средине его, где скалы нависли, - источник
Льется священный, и птиц сладкое пенье кругом.
Здесь я ходил, под сенью укрыт зеленеющей рощи,
Думал, куда поведет Муза мой творческий дар.
Вижу: Элегия вот - узлом благовонные кудри -
Входит; нога у нее, мнится, короче другой {1};
Формы чудесной красы, ткань нежная, взоры влюбленной;
10 Самый порок ее ног был в ней особенно мил.
Грозная входит за ней Трагедия поступью тяжкой...
Кудри - на мрачном челе, вплоть до земли ее плащ.
Левой рукой простирала она свой скипетр владычный;
Ногу лидийский котурн {2} ей высоко обвязал...
Молвила так: "Ну, когда же конец будет песне любовной.
Собственной слабости друг, преданный сердца поэт?
Громко кричат о распутстве твоем попойки с друзьями,
Все перекрестки кричат улиц, где носишься ты.
Видят нередко тебя и пальцами кажут иные:
20 "Вот он! глядите: - поэт! жжет его дикая страсть!"
Или не чувствуешь ты, что по городу стал уже притчей,
Бросивши стыд и в стихах подвиги славя свои.
Время теперь перейти к твореньям высокого стиля.
Медлил довольно уж ты, - дело поглубже начни.
Дар содержаньем теснишь, - славь подвиги, славь ты
героев:
"Поприще вот для меня!" - смело ты можешь сказать.
Творчество Музы твоей - лишь песни для девушек нежных,
Только одну молодежь стих твой способен увлечь.
Нет! Вот задача тебе: трагедию сделай ты римской:
30 Смело законы мои может постигнуть твой дух!"
Молвила так - и, на шитый котурн опираясь, тряхнула
Трижды она головой, прядью густою волос.
Помню, что очи другой тут искоса мило сверкнули, -
В правой руке у нее ветка от мирта была.
Молвила так: "Меня ли коришь, Трагедия, грозно!
Бурная! Или невмочь быть и не грозной тебе?
К неравносложным стихам решилась ты нынче прибегнуть.
Против меня ты идешь, мой же использовав стих..
С песнью моей не сравню высокой поэзии дело:
40 Ваш подавляет чертог малых отверстье дверей...
Я же легка, и, забота моя, Купидон тоже легок:
Я не сильнее того, в чем содержанье мое...
Все же моих больше заслуг! Стерплю я такое, что вряд ли,
Бровью не дрогнув своей, ты бы смогла потерпеть.
Грубой была б без меня игривого матерь Амура,
Ей я помощник большой, спутник всегда для нее.
Дверь, что никак распахнуть тяжелым котурном не сможешь,
Вот посмотри - отворю вкрадчивой лаской своей.
Сторожа введши в обман, со мной научилась Коринна {3}
50 Ловко порог обойти, верный замок миновать, -
Быстро с постели вскочить и, рубашкой накрывшись широкой,
Тихо в ночной темноте легкой стопою пройти.
Много висела я раз на двери непреклонной прибита:
Пусть и прохожий прочтет, - страшного нет для меня.
Помню я: как-то ушел от двери сторож суровый -
Ловко служанка меня в пазухе скрыла своей...
Помнишь, послал ты меня, в день рожденья, как дар,
а рабыня
Вскрыла, - и вот уж в воде быть мне жестоко пришлось.
Первый счастливый посев твоей мысли я насадила...
60 Дар это мой, что к тебе дева стремится душой..."
Кончила... Начал я тут: "О пусть же от вас от обеих
В жадные уши слова робкий воспримет поэт...
Скиптр и высокий котурн в украшенье одна посылает -
Следом за нею уста громко готовы звучать.
Но увлеченьям моим посылает вечность другая -
Будь же со мною и стих длинный с коротким сплети.
Время, Трагедия, мне - о, позволь - хоть недолгое
выждать:
Дело твое - на века, ей же - так короток срок!.."
Милость любезно дана! - поспешите ж скорее, Амуры...
70 Ждет она, - там же, вдали, важная речь предстоит...
Перевод Н.И. Шатерникова
1 Элегия рисуется хромой, так как в античном смысле элегия -
стихотворение, состоящее из двустиший, в которых второй стих (пентаметр)
короче первого (гекзаметра).
2 Обувь с высокой деревянной подошвой; ее надевали актеры в трагедии.
3 Женщина, которую воспевает Овидий в "Песнях любви".
III, 9 [НА СМЕРТЬ ТИБУЛЛА]
Матерью был и Мемнон {1}, и Ахилл в рыданьях оплакан.
Слезы несчастные их тронули мощных богинь...
В траур и ты облекись, Элегия, косы распутай:
Имя сегодня твое ты оправдала, увы!
Видишь, твой призванный жрец Тибулл, твоя громкая слава,
Здесь бездыханен лежит, с телом пылает костер!
Вот опрокинут колчан у Венерина сына {2} в печали,
Лук свой - гляди - поломал, факел потух у него.
Вот он, печальный, идет, и крылья опущены книзу,
10 Бьет в обнаженную грудь он в исступленье рукой,
Кудри его по плечам раскидались - и мочат их слезы,
Стоны уста издают, юноша плачет навзрыд...
Так и тогда он рыдал, как брата Энея в могилу,
Выйдя из дома с тобой, милый Иул, провожал.
Смертью певца смущена не меньше Венера, чем прежде
В день, как Адонису {3} бок дикий кабан растерзал...
Святы поэты! Их дар заботой богов именуют...
Есть и такие, что в нас видят божественный дух...
Смерть беспощадная все - и святое - собой оскверняет,
20 Темные руки свои тянет она ко всему.
Чем помогли и отец и мать фракийцу Орфею,
Тому, что от пенья его даже и зверь цепенел?
Тот же в нагорных лесах отец оплакал и Лина {4};
Лира, без воли его, пела плачевную песнь...
Вспомни, как славен Гомер, что будто извечный источник,
Всем нам, поэтам, в уста влагу Пиэрии {5} льет...
Смерть и его увела во мрачные воды Аверна {6}, -
Жадного смерти костра песни избегнут одни!
Слава троянских боев крепка, то созданье поэтов;
30 Помнят, как ночью обман позднее дал торжество {7}.
Так сохранится в веках Немесиды и Делии имя -
Цвет его поздних страстей, цвет его первой любви.
Чем вам поможет обряд? к чему вам гремушки Египта?
Ложе пустое к чему, где сиротливо лежать?
Если уносит судьба наилучших - простите признанье, -
Страшно мне, будто и нет вовсе богов никаких {8}.
Свято живи - все ж умрешь; соблюдай все святое - но
смертью
Будешь от храма ты взят, к темной могиле влеком.
Вверься ты песням благим - но вот тебе тело Тибулла.
40 Что уцелело? Лишь то, в малой что урне лежит.
О, наш священный поэт, тебя ли похитило пламя,
Сердце твое не боясь пищей своею избрать?!
Пусть бы чертог золотой священных богов истребило, -
Там беззаконье идет - сносят и эту там смерть!
Хрестоматия по античной литературе. В 2 томах.
Для высших учебных заведений.
Том 2. Н.Ф. Дератани, Н.А. Тимофеева. Римская литература.
М., "Просвещение", 1965
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
(43 г. до н. э. - 18 г. н. э.)
Публий Овидий Назон (Publius Ovidius Naso) - виднейший поэт в плеяде
писателей "золотого века" римской литературы. Родился в 43 г. в городе
Сульмоне (в средней Италии) и принадлежал к старинному роду "всадников". В
Риме Овидий прошел ораторскую школу, где учился декламации у знаменитых
риторов того времени Ареллия Фуска и Порция Латрона. По отзыву ритора
Сенеки, Овидий считался "хорошим декламатором", но любил декламировать
больше суасории ("увещательные речи"), требующие больше чувства; "всякая
аргументация была у него тяжела" {Сенека-ритор, Контроверсии, II, 2, 12.}.
Служебная карьера Овидию не удалась: ему с "детства служить небожителям
больше хотелось", как признается сам поэт в своей автобиографической элегии
(см. ниже); его "тайно влекла к себе Муза" и "все, что он ни пытался писать,
выходило стихом" {Овидий, Печальные элегии, IV, 10, 19, сл. 25.}.
Подобно другим элегикам, настроенный эпикурейски и выступая в своих
ранних произведениях "певцом любви" (по выражению Пушкина), Овидий, в
отличие от Тибулла, а также Вергилия, не очень был склонен идеализировать
прошлое; оно было, по его мнению, грубо. Овидий понимал, что повернуть назад
колесо истории нельзя. "Мы живем как люди нашей современности" {Овидий,
Фасты, I, 226.}, - заявляет поэт. "Я поздравляю себя, что я родился теперь"
{"Искусство любви", III, 121, сл.}, - пишет он. Овидий - сторонник изящества
и культуры, которую нес современный ему "золотой Рим" - властитель богатств
вселенной. Овидий не разделял тенденций политики Августа, направленных на
реставрацию старинной морали и гражданской доблести. В своих ранних "Песнях
любви" ("Amores") он выступал как изнеженный эпикуреец, самый яркий
представитель римской любовной элегии. Воспевая любимую им женщину, он умеет
со свойственной ему игривостью мастерски на свой лад варьировать общие
мотивы любовной элегии. В "Героинях" ("Heroides"), или в "Письмах", он дает
построенные в стиле риторической декламации поэтические письма
мифологических героинь и героев к их возлюбленным, разрабатывая главным
образом мотив ревности. В дополнение к этим ранним произведениям Овидий
пишет "Искусство любви" ("Ars amatoria"), где в игривых наставлениях молодым
людям пародирует подчас то методы избирательной кампании, то риторическую
теорию. "Лекарство от любви" ("Remedia amoris") и отрывок сочинения
"Медикаменты для лица" ("De medicamine facie") заключают ранний период
творчества поэта.
Но в атмосфере цезаризма с его реставрацией старинной религии и морали
Овидий, подобно Проперцию, не мог не обратиться и к иным сюжетам. Он пишет
"Фасты" ("Fasti" - календарь) - этиологические элегии в духе александрийской
поэзии, где дает календарное поэтическое описание происхождения римских
праздников и обычаев, а затем "Метаморфозы" ("Превращения"). Основываясь на
сборниках александрийского времени и на римском материале, поэт описывает
различные мифологические превращения, начиная от образования мира и кончая
"метаморфозой" Юлия Цезаря в звезду. Это на вид религиозное произведение,
отвечавшее политике Августа, по существу отразило те же особенности
творчества раннего Овидия. В этой поэме, составленной из отдельных, лишь
внешним образом искусственно связанных новелл, Овидий тот же эпикуреец,
сводящий богов с их пьедестала и не оставляющий игривой любовной тематики.
Отражая в мифах римскую современность, поэт вместе с тем старается поразить
своего маловерующего читателя чудесами мифологии, которая обращается у него
лишь в интересную сказку. А сказка эта у Овидия поистине прелестна; многие
его рассказы захватывают своей драматичностью и силой чувства.
Направление творчества раннего Овидия, подрывающее реформы Августа в
моральной, семейной и религиозной сфере, - его эпикурейство, яркая любовная
тематика, а также показ развращенности римских матрон (например, в
"Искусстве любви") - все это повлекло за собой ссылку поэта. В 8 г. н. э.
Август, воспользовавшись каким-то не вполне ясным для нас предлогом, выслал
его, уже пожилого человека, на берег Черного моря, в городок Томы, где
Овидий прожил до своей смерти (18 г. н. э.). Здесь Овидий написал два
больших произведения: "Печальные элегии" ("Tristia") и "Письма с Понта"
("Epistolae ex Ponto"), В них то изображаются страдания поэта (последняя
ночь в Риме, описание бури и др.), то Овидий старается оправдать свое
поведение и просит друзей выхлопотать ему помилование.
Творчество Овидия уже развивает те элементы, которые станут ведущими в
поэзии цезаризма, когда часто "фраза была выше содержания". Это увлечение
красотой словесного выражения выливается у Овидия, ученика ораторской школы,
в риторизацию его поэзии, особенно заметную в ранних произведениях
(например, в "Героинях"). Произведения из ссылки гораздо менее
риторизованы. Пушкин правильно отметил, что в "Понтийских элегиях" более
истинного чувства, более простодушия, более индивидуальности и менее
холодного остроумия... Сколько живописи в подробностях! И какая грусть о
Риме! Какие трогательные жалобы!.. {Отзыв на "Фракийские элегии"
("Стихотворения В. Теплякова", 1836).} Овидий считался певцом любви в
феодально-рыцарской поэзии трубадуров. В эпоху Ренессанса создавались но-
веллистические переработки мифов "Метаморфоз". Много трогательных стихов
посвятил Овидию, "певцу любви, певцу богов", Пушкин, который находил в своей
судьбе общее с участью римского поэта-изгнанника ("К Овидию", в поэме
"Цыганы" и др.).
"Песни любви" - стихотворный перевод А. Фета (1863). "Героики" -
перевод в изд. Сабашниковых (Овидий, Баллады, Послания, М., 1913).
"Метаморфозы" - перевод С. В. Шервинского, ("Academia", 1937). "Скорби" -
стихотворный перевод А. Фета (М., 1893).
ДЕКЛАМАЦИЯ ОВИДИЯ В ОРАТОРСКОЙ ШКОЛЕ {*}
{* Сенека-ритор, Контроверсии, II, 2 (10).}
[Тема. Муж и жена поклялись в том, что если что случится с одним из них,
другой умрет. Муж отправился в дальнюю страну, а жене послал вестника с
сообщением, что ее муж умер. Жена бросилась в пропасть, но ее вернули к
жизни. Она получает приказ от отца бросить мужа. Она не желает. Отец лишает
ее наследства.]
Вся трудность дела именно в том, что ты (отец) позволил моей жене
любить мужа, мужу - любить жену. Отсюда по необходимости вытекает, что,
позволив им любить друг друга, ты позволил им связать себя клятвой. Какую же
дали мы, думаешь, клятву? - Ты был у нас священным именем клятвы, тобой
поклялись. В случае же обмана, она призвала на свою голову весь гнев отца, а
я гнев тестя. Пощади же, отец, мы вовсе не клятвопреступники. Вот ты,
человек, громко бранящий нас, - какой увлечен необузданной любовью! Он
жалуется, что кто-то, кроме него, дорог для дочери. Есть ли такая сила,
которая сможет отвлечь его от его чрезмерной привязанности к дочери? Боги
милосердные! Как он любит (мою) жену! Но он любит свою дочь (мою жену) и -
лишает ее наследства! Страдает за перенесенную ею опасность и в то же время
удаляет ее - и от того именно человека, без которого она, по ее словам,
существовать не может; он сетует на грозящую ей опасность, от коей сам почти
застрахован, - он, приказывающий любить (мужа), но с осторожностью. Легче
добьешься в любви конца, нежели умеренности. Ты будешь оспаривать, что
любящие должны соблюдать границы, одобренные лишь тобой, что должны вести
себя во всем только обдуманно, что должны обещать лишь отвечающее твоей
воле, взвешивая все свои слова и рассудком и природною честностью?
Только старики любят так! Слишком мало проступков любящих ты знаешь,
отец: и тяжбы мы вели иногда, и проигрывали дело, и - что ты, возможно,
совсем не представляешь себе - ложно клялись. А касается ли сколько-нибудь
отца, что любящие клянутся в верности? И богов это не касается. Нечего
хвалиться тебе, жена, что ты первая совершила такой поступок: одна жена
погибла вместе с мужем, другая за мужа - и все же все поколения будут их
чтить, всякий талант будет прославлять. Пользуйся, тесть, своим счастьем. На
остальное время, согласно твоему приказанию, мы сделались более бдительными;
в нашем заблуждении мы сознаемся; у нас совсем выпало из ума, когда мы
клялись, что есть некто третий, который больше любит. Пусть, о боги! так
будет всегда! Ты упорствуешь, тесть? Прими обратно дочь: я согрешил и
достоин наказания. Зачем мне быть для жены причиной позора, а для тестя -
сиротства? Я уйду из государства, убегу, буду жить в изгнании, как смогу,
буду, несчастный, переносить свою тоску с жестким терпением. Я даже готов
умереть, если бы мне только одному пришлось умереть.
ПЕСНИ ЛЮБВИ (Amores)
I, 2 [ТРИУМФ АМУРА]
О, почему мне постель такою кажется жесткой,
И покрывало мое плохо лежит на софе?
И почему столь долгую ночь провел я бессонно,
И, беспокойно вертясь, тело устало, болит?
5 Я бы почувствовал, думаю, будь я терзаем Амуром,
Или подкрался хитрец, скрытым искусством вредит?
Да, это так. Уже в сердце сидят тонкоострые стрелы;
Душу мою покорив, лютый терзает Амур.
Сдаться мне или борьбою разжечь внезапное пламя?
10 Сдался. Спокойно неся, мы облегчаем свой груз.
Видывал я, как растет от движенья светильника пламя,
Если ж его не трясти, то угасает огонь.
Меньше ударов быкам достается, ко плугу привычным,
Нежели тем, кто ярмо видит впервые свое;
15 Конь своенравный больнее удары удил испытает;
Чувствует меньше узду, кто приспособился к ней {1}.
Мучит сильнее Амур и свирепей терзает мятежных,
Нежели тех, что готов рабство свое выносить.
Да, признаю, Купидон, я твоей стал новой добычей,
20 Я побежден и себя власти твоей предаю.
Битва совсем не нужна. Милосердия, мира прошу я.
Нечем хвалиться тебе; я, безоружный, разбит.
Миртом главу увенчай, запряги голубей материнских {2},
А колесницу к крыльцу вотчим подарит тебе.
25 Ставши тогда на нее, при приветственных криках народа,
Птиц запряженных вперед двинешь искусной рукой.
Юношей пленных вослед поведут и девушек нежных:
Шествие это тебе будет триумфом большим {3}.
Свежий улов твой - я, получивши недавнюю рану,
30 В пленной душе понесу груз непривычных оков.
Ум здравый сзади с руками в цепях поведут за тобою,
Стыд, да и все, что вредить станет могучей Любви.
Все убоятся тебя. Свои руки к тебе простирая,
Громко воскликнет народ: "О триумфатор, ликуй!"
35 Спутники будут твои Безумие, Ласки и Страсти;
Будут упорно толпой все за тобою ходить.
Этим-то войском людей и богов постоянно смиряешь,
Этой поддержки лишись - станешь бессилен и наг.
Рада триумфам твоим, с Олимпийских высот возликует
40 Мать, и осыплет она розами сыну лицо.
С перлами в крыльях своих, с испещренными перлом
кудрями,
На колеснице златой в золоте тронешься в путь.
Даже тогда (мы знаем тебя) распалишь очень многих,
Даже тогда, на ходу, множество ран нанесешь.
Знай, ты не можешь и сам лишать могущества стрелы:
Ведь уж соседством одним жгучее пламя палит.
Вакх ликовал так, смирив пригангскую {4} в Индии землю;
Птицами ты всемогущ, мощь его в тиграх была.
Так как в триумфе твоем и я принимаю участье,
60 То, победитель, не трать силу твою на меня.
Глянь на доспехи счастливые Цезаря {5}, брата по крови.
Раз победивши, под щит он побежденных берет.
Перевод А.В. Артюшкова
1 Ряд аналогий - обычный метод аргументации у Овидия и у других
элегиков.
2 Голубей Венеры, матери Амура. Выезд Венеры на колеснице, запряженной
голубями, ярко описан Апулеем (см. ниже).
3 Триумф Амура, изображенный Овидием, вдохновил Петрарку в его поэме
"Триумфы"; он представил Амура, повелителя мира, за которым покорно следует
в цепях плененное человечество.
4 Близ реки Ганга в Индии.
5 Августа; он считался потомком Энея, сына Венеры; таким образом, Амур
(тоже сын Венеры) - брат Энея.
I, 9 [ЛЮБОВЬ - ВОЕННАЯ СЛУЖБА]
Каждый любовник - солдат, и есть у Амура свой лагерь;
Мне, о Аттик {1}, поверь: каждый любовник - солдат {2}.
Для войны и любви одинаковый возраст подходит:
Стыдно служить старику - стыдно любить старику.
5 Те года, что для службы военной вожди назначают,
Требует также она, милая дева твоя.
Бодрствуют оба: и тот и другой на земле почивают;
Этот вход к госпоже, тот к полководцу хранит.
Служба солдата - походы. Отправь ты девицу подальше,
10 Вслед за ней без конца будет любовник спешить;
Он на горы крутые пойдет и в разлив через реки,
И по сугробам снегов будет за нею идти.
И, собираяся в море, не будет ссылаться на Эвры
И созвездий искать в небе не будет тогда.
15 Только солдат да любовник выносят хладные ночи
И потоки дождя вместе со снегом густым.
Смотрит один за врагом, лазутчиком будучи послан;
Очи не сводит другой: это соперник его.
Тот города осаждает, а этот двери подруги;
20 Ломит ворота один, в двери стучится другой.
Часто служило на пользу напасть на врага, когда спит он,
И безоружных людей сильной рукой избивать.
Так суровые орды погибли фракийского Реса {3},
И не стало коней, отнятых смелой рукой.
25 Сон мужей любовникам также на пользу бывает,
И для сонливых врагов много оружья у них -
Через стражей отряды пройти и умело и ловко.
Как искусен солдат, так и любовник всегда.
Марс, как Венера, сомнителен; и побежденные часто
30 Снова встают, а те, что побеждали, лежат.
Значит, оставь называть любовное чувство ты праздным:
Свойственно чувство любви и энергичным мужам,
Страстью горит Ахиллес, лишившись Брисовой дщери {4},
Пусть сокрушают сыны Трои аргивян добро.
35 Гектор в битву ходил после сладостных ласк Андромахи,
И на главе у него шлем был женою надет.
Даже ты, о Атрид {5}, прельстился дщерью Приама {6},
Как у менады {7}, у ней были красивы власы.
Также и Марс, попавшись, узнал художника сети {8},
40 Там на небе рассказ этот известнее всех.
Я и сам был вял и для отдыха нежного создан:
Ложе и тихая жизнь сердце смягчили мое;
Но кручина по деве прогнала безумную леность
И приказала служить в лагере строгом ее,
45 Вот и подвижным я стал и войны ночные ведущим:
Кто от лени бежит, пусть тот полюбит скорей.
Перевод С. Бельского
1 Друг Овидия.
2 Овидий искусно раскрывает этот тезис, напоминающий тему школьной
риторической декларации, и, настроенный эпикурейски, издевается над военной
службой, к которой он не был склонен.
3 Рес - фракийский царь, союзник троянцев, обладатель великолепных
коней. Греческие герои Одиссей и Диомед хитростью увели ночью коней Реса,
так как оракул предсказал, что если кони Реса поедят или напьются в
осажденной Трое, город не будет взят греками (см. "Илиаду", II, X).
4 Брисеида - пленница, была отобрана у Ахиллеса Агамемноном, вследствие
чего Ахиллес отказался участвовать в битвах (см. "Илиаду", II, 1).
5 Агамемнон.
6 Кассандрой.
7 У вакханки.
8 Миф о том, как бог Гефест опутал сделанными им тонкими сетями
любовников - Марса и Венеру (см. "Одиссею", VIII, 266-366).
I, 15 [ПОЭЗИЯ БЕССМЕРТНА]
Что ж ты гложешь меня, упрекая в беспечности, Зависть,
Будто напевы мои праздный талант породил?..
Брось твердить, что поэт не пошел в цвете сил за отцами
Лавры войны добывать, пыльные лавры войны,
Или закон изучать пышнословный, или на форуме
Неблагодарной толпе имя свое продавать {1}.
Все, что ты ищешь, - умрет, мне же вечная слава мерцает,
Чтобы навеки везде песнь раздавалась моя.
Нет! Гомер не умрет, Тенедос {2} пока с Идою {3} целы,
10 Быстрые воды пока в море стремит Симоэнт {4}...
Нет! не умрет Гесиод, пока гроздь наливается соком
Или изогнутый серп режет Цереры дары {5}...
Всюду по свету звучать будет вечная песнь Каллимаха...
Пусть и талантом он слаб, - сильно искусство его.
Нет! никогда не придет конец для трагедий Софокла.
С солнцем, с луной заодно будет в веках и Арат {6}.
Жив сварливый отец, раб-проныра, бесчестная сводня
Или гетера-краса, - жив будет также Менандр.
Энний, пусть плох мастерством, и в слове порывистый
Акций {7}
20 Славное имя свое не затемнят никогда...
Кто ж про корабль не слыхал тот первый, воспетый
Варроном,
Как золотое руно мчался Ясон добывать {8}.
С песнью высокой своей в тот день лишь погибнет Лукреций,
Миру который конец вместе с собой принесет.
Будут о Титире знать, о нивах, о войнах Энея,
Мир побежденный пока Рим, как столицу, хранит.
Там, где любовный огонь и лук, Купидона оружье,
Будут, о милый Тибулл, песни твои повторять.
Славен на западе Галл, восток тоже знает о Галле {9},
30 С Галлом же вместе живет имя Ликоры его...
Пусть бы и камень погиб - от времени, плуга железо
Пусть бы погибло, но песнь смерти не знает совсем.
В этом и царский триумф, и цари пусть песне уступят,
Пусть уступает и брег Тага {10} с песком золотым...
Чернь за презренным бежит, а мне, Аполлон златокудрый,
Полную чару, молю, влаги кастальской {11} налей.
Дай мне на кудрях сдержать тот мирт, что от холода вянет,
Дай, чтоб с волненьем меня всякий влюбленный читал.
Зависти пища - живой; как умрешь, успокоится зависть;
40 Каждому будет тогда в меру заслуги почет...
Мне ли бояться чего? Пусть сгорю на костре без остатка,
Жив буду я - не умру лучшею частью своей.
Перевод Н.И. Шатерникова
1 Быть оратором.
2 Остров у троянского берега в Малой Азии.
3 Гора в Троаде.
4 Река близ Трои.
5 Хлебные колосья.
6 Греческий поэт-эпик, представитель александрийской поэзии.
7 Римский драматург-трагик II-I в. до н. э.
8 Разумеется поэма "Аргонавты" Публия Теренция Варрона, римского поэта
I в. до н. э.
9 Римский поэт-элегик I в. до н. э.
10 Река в Луситании (Пиренейский полуостров).
11 Источник у подножия горы Парнаса в Фокиде, посвященный Аполлону.
III, 1 [ТРАГЕДИЯ И ЭЛЕГИЯ ПЕРЕД ПОЭТОМ]
Старый тут тянется лес, не рубленный долгие годы.
Можно подумать: живет в этом лесу божество...
Грот... а в средине его, где скалы нависли, - источник
Льется священный, и птиц сладкое пенье кругом.
Здесь я ходил, под сенью укрыт зеленеющей рощи,
Думал, куда поведет Муза мой творческий дар.
Вижу: Элегия вот - узлом благовонные кудри -
Входит; нога у нее, мнится, короче другой {1};
Формы чудесной красы, ткань нежная, взоры влюбленной;
10 Самый порок ее ног был в ней особенно мил.
Грозная входит за ней Трагедия поступью тяжкой...
Кудри - на мрачном челе, вплоть до земли ее плащ.
Левой рукой простирала она свой скипетр владычный;
Ногу лидийский котурн {2} ей высоко обвязал...
Молвила так: "Ну, когда же конец будет песне любовной.
Собственной слабости друг, преданный сердца поэт?
Громко кричат о распутстве твоем попойки с друзьями,
Все перекрестки кричат улиц, где носишься ты.
Видят нередко тебя и пальцами кажут иные:
20 "Вот он! глядите: - поэт! жжет его дикая страсть!"
Или не чувствуешь ты, что по городу стал уже притчей,
Бросивши стыд и в стихах подвиги славя свои.
Время теперь перейти к твореньям высокого стиля.
Медлил довольно уж ты, - дело поглубже начни.
Дар содержаньем теснишь, - славь подвиги, славь ты
героев:
"Поприще вот для меня!" - смело ты можешь сказать.
Творчество Музы твоей - лишь песни для девушек нежных,
Только одну молодежь стих твой способен увлечь.
Нет! Вот задача тебе: трагедию сделай ты римской:
30 Смело законы мои может постигнуть твой дух!"
Молвила так - и, на шитый котурн опираясь, тряхнула
Трижды она головой, прядью густою волос.
Помню, что очи другой тут искоса мило сверкнули, -
В правой руке у нее ветка от мирта была.
Молвила так: "Меня ли коришь, Трагедия, грозно!
Бурная! Или невмочь быть и не грозной тебе?
К неравносложным стихам решилась ты нынче прибегнуть.
Против меня ты идешь, мой же использовав стих..
С песнью моей не сравню высокой поэзии дело:
40 Ваш подавляет чертог малых отверстье дверей...
Я же легка, и, забота моя, Купидон тоже легок:
Я не сильнее того, в чем содержанье мое...
Все же моих больше заслуг! Стерплю я такое, что вряд ли,
Бровью не дрогнув своей, ты бы смогла потерпеть.
Грубой была б без меня игривого матерь Амура,
Ей я помощник большой, спутник всегда для нее.
Дверь, что никак распахнуть тяжелым котурном не сможешь,
Вот посмотри - отворю вкрадчивой лаской своей.
Сторожа введши в обман, со мной научилась Коринна {3}
50 Ловко порог обойти, верный замок миновать, -
Быстро с постели вскочить и, рубашкой накрывшись широкой,
Тихо в ночной темноте легкой стопою пройти.
Много висела я раз на двери непреклонной прибита:
Пусть и прохожий прочтет, - страшного нет для меня.
Помню я: как-то ушел от двери сторож суровый -
Ловко служанка меня в пазухе скрыла своей...
Помнишь, послал ты меня, в день рожденья, как дар,
а рабыня
Вскрыла, - и вот уж в воде быть мне жестоко пришлось.
Первый счастливый посев твоей мысли я насадила...
60 Дар это мой, что к тебе дева стремится душой..."
Кончила... Начал я тут: "О пусть же от вас от обеих
В жадные уши слова робкий воспримет поэт...
Скиптр и высокий котурн в украшенье одна посылает -
Следом за нею уста громко готовы звучать.
Но увлеченьям моим посылает вечность другая -
Будь же со мною и стих длинный с коротким сплети.
Время, Трагедия, мне - о, позволь - хоть недолгое
выждать:
Дело твое - на века, ей же - так короток срок!.."
Милость любезно дана! - поспешите ж скорее, Амуры...
70 Ждет она, - там же, вдали, важная речь предстоит...
Перевод Н.И. Шатерникова
1 Элегия рисуется хромой, так как в античном смысле элегия -
стихотворение, состоящее из двустиший, в которых второй стих (пентаметр)
короче первого (гекзаметра).
2 Обувь с высокой деревянной подошвой; ее надевали актеры в трагедии.
3 Женщина, которую воспевает Овидий в "Песнях любви".
III, 9 [НА СМЕРТЬ ТИБУЛЛА]
Матерью был и Мемнон {1}, и Ахилл в рыданьях оплакан.
Слезы несчастные их тронули мощных богинь...
В траур и ты облекись, Элегия, косы распутай:
Имя сегодня твое ты оправдала, увы!
Видишь, твой призванный жрец Тибулл, твоя громкая слава,
Здесь бездыханен лежит, с телом пылает костер!
Вот опрокинут колчан у Венерина сына {2} в печали,
Лук свой - гляди - поломал, факел потух у него.
Вот он, печальный, идет, и крылья опущены книзу,
10 Бьет в обнаженную грудь он в исступленье рукой,
Кудри его по плечам раскидались - и мочат их слезы,
Стоны уста издают, юноша плачет навзрыд...
Так и тогда он рыдал, как брата Энея в могилу,
Выйдя из дома с тобой, милый Иул, провожал.
Смертью певца смущена не меньше Венера, чем прежде
В день, как Адонису {3} бок дикий кабан растерзал...
Святы поэты! Их дар заботой богов именуют...
Есть и такие, что в нас видят божественный дух...
Смерть беспощадная все - и святое - собой оскверняет,
20 Темные руки свои тянет она ко всему.
Чем помогли и отец и мать фракийцу Орфею,
Тому, что от пенья его даже и зверь цепенел?
Тот же в нагорных лесах отец оплакал и Лина {4};
Лира, без воли его, пела плачевную песнь...
Вспомни, как славен Гомер, что будто извечный источник,
Всем нам, поэтам, в уста влагу Пиэрии {5} льет...
Смерть и его увела во мрачные воды Аверна {6}, -
Жадного смерти костра песни избегнут одни!
Слава троянских боев крепка, то созданье поэтов;
30 Помнят, как ночью обман позднее дал торжество {7}.
Так сохранится в веках Немесиды и Делии имя -
Цвет его поздних страстей, цвет его первой любви.
Чем вам поможет обряд? к чему вам гремушки Египта?
Ложе пустое к чему, где сиротливо лежать?
Если уносит судьба наилучших - простите признанье, -
Страшно мне, будто и нет вовсе богов никаких {8}.
Свято живи - все ж умрешь; соблюдай все святое - но
смертью
Будешь от храма ты взят, к темной могиле влеком.
Вверься ты песням благим - но вот тебе тело Тибулла.
40 Что уцелело? Лишь то, в малой что урне лежит.
О, наш священный поэт, тебя ли похитило пламя,
Сердце твое не боясь пищей своею избрать?!
Пусть бы чертог золотой священных богов истребило, -
Там беззаконье идет - сносят и эту там смерть!