Я до сих пор не сказал Фертилити, что последним желанием Адама было, чтобы мы занялись с ней сексом.
Как будто она этого не знает.
Она знает. Все те ночи, когда я был в отключке, Адам разговаривал с Фертилити именно об этом. Она и я должны заняться сексом. Чтобы освободить меня и дать мне силу. Чтобы доказать Фертилити, что секс может быть чем-то большим, чем просто попыткой здорового консультанта по маркетингу средних лет поместить внутрь нее свою ДНК.
Но сейчас здесь нет места, где жил бы кто-нибудь из нас, теперь уже нет. Ее квартира и моя квартира были сданы другим людям. Фертилити знает это.
"У меня есть место, где мы можем остановиться на эту ночь, -- говорит она, -- но сначала я должна позвонить".
В таксофонной будке одно из моих объявлений столетней давности.
Дай Себе, Своей Жизни, Еще Один Шанс. Позвони, И Мы Поможем. Далее -мой старый номер телефона.
Я звоню, и записанный голос сообщает мне, что мой номер отключен.
В ответ на это я говорю: Не шутите так.
Фертилити звонит туда, куда, как она думает, мы можем завалиться. Она говорит в телефонную трубку: "Меня зовут Фертилити Холлис, мне дал ваш адрес Доктор Вебстер Амброуз".
Это ее дьявольская работа.
Это закрытый этап моей жизни, связанный с агентом. Для Фертилити быть всезнайкой кажется очень простым делом. Никогда не происходит ничего нового.
"Да, у меня есть адрес, -- говорит она. -- Я извиняюсь за короткое сообщение, но это первый раз, когда я делаю подобное. Нет, -- говорит она, -это не облагается налогами. Нет, -- говорит она, -- это на всю ночь, но оплата раздельная за каждую попытку. Нет, -- говорит она, -- при наличной оплате скидок не бывает".
Она говорит: "Мы можем обговорить детали при встрече".
Она говорит в телефонную трубку: "Нет, чаевые не обязательны".
Она щелкает пальцами и произносит губами слово "ручка". Затем на моем объявлении о кризисной горячей линии она пишет адрес, повторяя номер дома и название улицы в трубку.
"Отлично, -- говорит она. -- Значит, в семь часов. До свидания".
В небе над головой то же самое солнце смотрит, как мы делаем те же самые ошибки снова и снова. В таком же синем небе, каким оно было до того, как мы через всJ это прошли. Ничего нового. Никаких сюрпризов.
Место, куда она ведет меня, это дом, в котором я убирался. Пара, которой она будет помогать размножаться сегодня ночью, это мои спикерфоновые работодатели. 5
Путь к кровати Фертилити пролегает мимо полосатых окон и облупившейся краски. Заплесневелых плиток и пятен ржавчины. На пути повсюду засоренные водостоки и протертые ковры. Провисшие занавески и порванная обивка. Полный набор.
Это после того, как мужчина и женщина, на которых я работал, уединились наверху с Фертилити, чтобы делать Бог знает что.
Это после того, как я пролез через подвальное окно, о котором Фертилити знала, что оно будет не заперто. Это после того, как я спрятался среди искусственных цветов на заднем дворе, все они украдены с могил, и после того, как Фертилити позвонила в дверь точно в семь.
Грязь покрывает всJ на кухне. Раковина наполнена фарфором со следами микроволновки. Внутри микроволновки корки от пищи с истекшим сроком годности.
Вскормленный и обученный и проданный маленький раб, каковым я являюсь, сразу принимается за уборку. Просто спроси меня, как удалить запекшееся дерьмо из микроволновки.
Нет, правда, давай.
Спроси меня.
Секрет в том, чтобы поставить в микроволновку чашку с водой и дать ей покипеть несколько минут. Это размягчит дерьмо, и ты сможешь стереть его.
Спроси меня, как удалить пятна крови с рук.
Штука в том, чтобы забыть, как быстро подобные вещи происходят. Самоубийства. Несчастные случаи. Преступления в состоянии аффекта.
Фертилити наверху делает свою работу.
Просто сконцентрируйся на пятне до тех пор, пока твоя память полностью не сотрется. Практика приводит к совершенству. Если это можно так назвать.
Не обращай внимания на ощущение, что единственный твой настоящий талант -- это сокрытие правды. У тебя есть Богом данная ловкость на совершение ужасного греха. Ты имеешь естественное право не соглашаться. Счастливый дар.
Если это можно так назвать.
Весь вечер я чищу, но все еще чувствую грязь.
Фертилити сказала мне, что процедура закончится до полуночи. Они оставят ее в зеленой спальне с ногами, поднятыми при помощи подушек. После того, как пара заснет в своей комнате, мне можно будет безопасно прокрасться наверх.
Часы микроволновки показывают одиннадцать тридцать.
Я сделал всJ, что мог, и путь к кровати Фертилити пролегает мимо поникших домашних растений и заляпанных дверных ручек, мушиных пятнышек и отпечатков пальцев, испачканных типографской краской. Круглых следов бутылок и сигаретных прожогов, испортивших всю мебель. Паутины в каждом углу.
В зеленой спальне темно, и Фертилити говорит из тени: "Разве мы не должны сегодня заняться сексом?"
Я говорю: Полагаю, что да.
Она говорит: "Я надеюсь, ты не возражаешь против нескольких грязных минут".
Нет. Я имею в виду, что это то, чего хотел Адам.
Она говорит: "У тебя есть резинка?"
Я говорю, что думал, что она бесплодна.
"Конечно, я стерильна, -- говорит она, -- но у меня был незащищенный секс с миллионом парней. У меня может быть какая-нибудь ужасная смертельная болезнь".
Я говорю, что это было бы проблемой только если я хотел бы прожить намного дольше.
Фертилити говорит: "То же самое я думаю о своем огромном долге по кредитной карточке".
И мы занялись сексом.
Если это можно так назвать.
После ожидания длиною в жизнь, я вошел в нее всего на пол-дюйма, и это всJ.
"Что ж, -- говорит Фертилити, отталкивая меня, -- я надеюсь, что это действительно придало тебе сил".
Она не дала мне вторую попытку заняться любовью.
Если это можно так назвать.
Долгое время после того, как она заснула, я смотрел на нее и думал, какие сны она видит, есть ли в этих снах какое-нибудь новое ужасное убийство или самоубийство или катастрофа. Видит ли она сны обо мне. 4
На следующее утро Фертилити шепчется с кем-то по телефону. Я просыпаюсь, а она уже встала и оделась и спрашивает: "У вас есть рейс на Сидней в восемь часов утра?"
Она говорит: "В один конец, пожалуйста. Место у окна, если у вас есть. Вы принимаете Визу?"
В тот момент, когда она замечает, что я смотрю на нее, она уже повесила трубку и надевала туфли. Она начинала класть свой ежедневник в большую хозяйственную сумку, но положила его назад на журнальный столик.
Я спрашиваю, куда это она собралась.
"В Сидней".
Но почему?
"Просто так".
Я говорю: Скажи мне.
Сейчас она понесла большую хозяйственную сумку к двери спальни. "Потому что я получила свой сюрприз, -- говорит она. -- Я получила чертов сюрприз, который хотела, и, черт побери, я не хочу его. Я не хочу это!"
Что?
"Я беременна".
Но откуда она знает?
"Я знаю всJ! -- кричит она мне. -- Точнее, я знала всJ. Я не знала об этом. Я не знала, что мне предстоит принести ребенка в этот жалкий, скучный, ужасный мир. Ребенка, который унаследует мой дар предвидеть будущее и проведет жизнь в невыносимой скуке. Ребенка, который никогда не будет удивляться. Я не смогла предвидеть это".
Ну и что теперь?
"Теперь я отправляюсь в Сидней, Австралия".
Но почему?
"Моя мать убила себя. Мой брат убил себя. Дальше продолжи сам".
Но почему Австралия?
Сейчас она вышла из спальни и машет большой хозяйственной сумкой в сторону лестницы. Я бы пошел за ней, но я голый.
"Думай об этом, -- кричит она мне в ответ, -- как о радикальном способе совершения аборта".
Мужчина выходит из хозяйской спальни в коридор, одетый в синий костюм, который я гладил тысячу раз. Голосом, который я слышал во время тысячи звонков спикерфона, он спрашивает меня: "Вы Доктор Амброуз?"
К этому моменту я уже впрыгнул в свою одежду. Фертилити на первом этаже возле входной двери. Через окно спальни я вижу, как она идет по газону к такси.
Возвращаюсь в коридор, где женщина, одетая в шелковую блузу, которую я стирал вручную тысячу раз, подходит к мужчине в синем костюме. Они застывают в дверях хозяйской спальни. Женщина, на которую я работал, кричит: "Это он! Помнишь? Он работал на нас! Это Антихрист!"
Я сую ежедневник Фертилити под мышку и удираю с ним. Продолжаю бежать, через входную дверь, по улице к автобусной остановке, мне требуется еще одна минута, чтобы найти сегодняшний день в тетрадке, и вот он ответ.
В 1:25 сегодня днем Рейс 2039, беспосадочный рейс отсюда в Сидней, будет захвачен маньяком и разобьется где-то на австралийской равнине.
Дамы и господа, как последний человек на борту Рейса 2039, здесь, над огромной австралийской равниной, я должен вас проинформировать о том, что наш последний двигатель только что сгорел. Пожалуйста, пристегните свои ремни, и мы начнем наше финальное падение в забытьJ. 3
Аэропорт полон агентами ФБР, ищущими Тендера Брэнсона, Массового Убийцу. Тендера Брэнсона, Лжепророка. Тендера Брэнсона, Уничтожителя Супер Кубка. Тендера Брэнсона, который бросил свою прекрасную невесту у алтаря.
Тендера Брэнсона, Антихриста.
Я пересекаюсь с Фертилити у стойки продажи авиабилетов.
Она говорит: "Один, пожалуйста. Я бронировала".
Черную краску мы использовали недели назад, и показываются светлые корни моих волос. Жирная дорожная пища снова сделала меня толстым. Это причина того, что охранник-правша посмотрел на меня и дотронулся до пистолета.
Карман моего пиджака пуст, когда я проверяю его. Пистолет Адама исчез.
"Если ты ищешь пистолет своего брата, то он у меня, -- говорит Фертилити, наклонив ко мне голову. -- Этот самолет будет захвачен, даже если мне придется сделать это самой".
Нет пуль, говорю я. Она это знает.
"Нет, они есть, -- говорит она. -- Я лгала тебе, чтобы ты не беспокоился".
Значит, Адам мог застрелить меня в любой момент.
Из своей большой хозяйственной сумки Фертилити достает блестящую погребальную урну. Билетному агенту Фертилити говорит: "Я возьму с собой в полет прах моего брата. Возникнут ли с этим проблемы?"
Билетный агент говорит: нет, никаких проблем. Охрана не сможет просветить урну рентгеновскими лучами, но они возьмут ее на борт.
Фертилити платит за билеты, и мы идем к выходу. Она отдает мне хозяйственную сумку и говорит: "Я таскала ее последние пол-часа. Сделай что-нибудь полезное".
Охрана так озабочена урной, что не удосуживается посмотреть на меня во второй раз. Это металл, и никто не хочет открывать ее, а тем более совать туда руку.
Здесь и вдоль всего пути охранники, похоже, стоят парами, смотрят на нас и говорят по рациям. Урна бьет по моей ноге через хозяйственную сумку. Фертилити смотрит на билет и на номера выходов, мимо которых мы проходим.
"Здесь, -- говорит она и мы идем к выходу. Дай мне мою сумку и исчезни отсюда". Вокруг нас люди строятся в очередь, потому что авиакомпания сделала первое объявление о посадке.
Люди, имеющие билеты с номером ряда от пятидесятого до семьдесят пятого, просим вас занять свои места.
Кто из этих людей сумасшедший террорист-угонщик, я не знаю.
Внизу перед нами на конкорсе пары охранников собрались по-четверо и по-шестеро.
"Дай мне сумку," -- говорит Фертилити. Она хватается за ручки рядом с моей рукой и тянет из всей силы.
То, что она берет Тревора с собой, не имеет никакого смысла.
"Мне нужна моя сумка".
Люди, имеющие билеты с номером ряда от тридцатого до сорок девятого, просим вас занять свои места.
Охранники окружают нас, семеня по конкорсу, встают на нашем пути с расстегнутыми кобурами и держат руки на пистолетах.
И тут до меня доходит. Где находится пистолет Адама.
Он в урне, говорю я и пытаюсь выкрутить сумку из рук Фертилити.
Люди, имеющие билеты с номером ряда от десятого до двадцать девятого, просим вас занять свои места.
Одна ручка хозяйственной сумки отрывается, и урна глухо ударяется о покрытый ковром пол, а Фертилити и я бросаемся за ней.
Фертилити планирует угнать самолет.
"Кто-то ведь должен, -- говорит она. -- Это судьба".
Урна в руках у нас обоих.
Люди, имеющие билеты с номером ряда с первого по девятый, просим вас занять свои места.
Я говорю: Здесь никто не должен умереть.
Последнее приглашение на посадку на Рейс 2039.
"Этот самолет должен разбиться в Австралии, -- говорит Фертилити. -- Я никогда не ошибаюсь".
Охранник кричит: "Не с места".
Повторяем, заканчивается посадка на Рейс 2039 в Сидней.
Когда урна раскрылась, охрана уже окружила нас. Останки Тревора Холлиса летят во все стороны. Прах к праху. В глаза каждого. Пыль к пыли. В их легкие. Прах Тревора зависает облаком вокруг нас. Пистолет Адама выпадает на пол.
Раньше Фертилити, раньше службы безопасности, до того, как самолет отъедет от рукава, я хватаю пистолет. Окей, окей, окей, окей, мы сделаем так, как хочет она, говорю я, приставив пистолет к ее голове.
Я веду нас назад к выходу.
Я кричу: Никому не двигаться.
Я останавливаюсь, чтобы дать билетному агенту оторвать ее билет, затем я киваю на открытую урну и на останки Тревора по всему ковру.
Пусть кто-нибудь соберет все это назад при помощи совка и отдаст этой женщине здесь, говорю я. Это ее брат.
Вся служба охраны приседает с пистолетами, нацеленными на мой лоб, в то время как билетный агент собирает почти всего Тревора назад в урну и отдает его Фертилити.
"Спасибо, -- говорит Фертилити. -- Это так трогательно".
Мы садимся в этот самолет, говорю я, и мы взлетаем.
Я веду нас по рукаву, думая о том, кто в этом самолете может оказаться настоящим сумасшедшим угонщиком.
Когда я спрашиваю у Фертилити, она смеется.
Когда я спрашиваю, почему, она говорит: "Это слишком иронично. Ты очень скоро поймешь, кто угонщик".
Я говорю: Скажи мне.
Люди в самолете столпились в задней половине, съежившись и опустив головы. Рыдая. В проходе возле кабины -- куча из их бумажников и персональных ноутбуков, мобильных телефонов, диктофонов с микрокассетами, плееров для компакт-дисков, и обручальных колец.
Люди действительно подготовлены.
Как будто они сами до этого додумались.
Как будто это имеет хоть какое-то отношение к деньгам.
Я говорю команде пилотов закрыть входные двери. Как будто я не летал на разных самолетах от стадиона к стадиону. Я говорю: Приготовьте самолет ко взлету.
На самых близких к нам сидениях толстый пакистано-выглядящий бизнесс-костюмный парень. Пара белых студенчески-выглядящих парней. Китайско-выглядящий парень.
Я спрашиваю у Фертилити: Который из них? Кто настоящий угонщик?
Она становится на колени рядом с грудой подношений и просматривает ее, прикарманивая хорошие женские часы и жемчужное ожерелье. "Вычисли это сам, Шерлок," -- говорит она.
Она говорит: "Я здесь всего лишь невинная жертва". И она надевает бриллиантовый теннисный браслет на свое запястье.
Я кричу: Люди, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, но вы должны узнать о том, что опасный террорист-убийца находится на борту и собирается разбить самолет.
Кто-то вскрикивает.
Я говорю: Заткнитесь. Пожалуйста.
Я говорю всем: Пока я не выясню, кто этот террорист, всем оставаться на своих местах.
Фертилити берет бриллиантовый солитер из подношений и надевает его себе на палец.
Я говорю: Один из вас угонщик. Я не знаю, кто именно, но кто-то планирует разбить этот самолет.
Фертилити просто продолжает хихикать.
У меня ужасное чувство, что я прозевал какую-то огромную шутку.
Я говорю: Прошу всех расслабиться.
Я говорю стюарду, чтобы он пошел вперед и поговорил с командиром экипажа. Я не хочу никому причинить боль, но мне действительно нужно выбраться из этой страны. Нам надо взлететь, а затем приземлиться в каком-нибудь безопасном месте, где-нибудь между этим местом и Австралией. Затем все будут высажены.
Фертилити, смеющейся рядом со мной, я говорю, что и ее высадят.
Мы должны завершить это путешествие, говорю я, но только я и один пилот. Как только мы взлетим во второй раз, говорю я, я позволю пилоту выпрыгнуть с парашютом.
Я спрашиваю: Вам ясно?
И стюард под дулом пистолета, направленным ему в лицо, говорит: Да.
Самолет разобьется в Австралии, говорю я, и ни один человек не погибнет.
И до меня начинает доходить.
Может, здесь нет другого, настоящего угонщика.
Может, это я угонщик.
Вокруг нас люди начинают шептаться. Они узнали меня. Я массовый убийца с телевидения. Я Антихрист.
Я угонщик.
И я начинаю смеяться.
Я спрашиваю Фертилити: Ты все это подстроила, не так ли?"
И, продолжая смеяться, она говорит: "Отчасти".
И, продолжая смеяться, я спрашиваю, действительно ли она беременна.
И, продолжая смеяться, она говорит: "Боюсь, что это так, но, ради всего святого, я не предвидела этого. Это до сих пор стопроцентное чудо".
Двери самолета захлопываются, и самолет начинает ползти в сторону от терминала.
"Вот, -- говорит она. -- Всю жизнь ты нуждался в том, чтобы другие люди говорили тебе, что делать: твоя семья, твоя церковь, твои боссы, твоя соц.работница, агент, твой брат..."
Она говорит: "Ну а в этой ситуации никто не сможет тебе помочь".
Она говорит: "ВсJ, что я знаю, это что ты придумаешь, как выбраться из этого бардака. Ты найдешь, как оставить свою полностью провальную историю жизни позади. Ты будешь мертв для всего мира".
Реактивные двигатели начинают выть, а Фертилити дает мне мужское золотое обручальное кольцо.
"И после того, как ты расскажешь свою историю жизни и уйдешь из нее, -говорит Фертилити, -- после этого мы сможем начать новую жизнь вместе и жить долго и счастливо". 2
Где-то на пути к Порту Вила на Новых Гебридах я в последний раз подавал обед, так, как всегда мечтал.
Каждый, кого я застану намазывающим хлеб маслом до того, как я дам команду, клянусь, я застрелю его.
Каждый, кто выпьет свой напиток, не проглотив еду, также будет застрелен.
Каждый, кто будет черпать ложкой по направлению к себе, будет застрелен.
Каждый, кто будет пойман без салфетки на коленях -
Каждый, кто будет двигать еду пальцами -
Каждый, кто начнет есть, прежде чем все будут обслужены -
Каждый, кто будет дуть на пищу, чтобы остудить ее -
Каждый, кто будет говорить с набитым ртом -
Каждый, кто будет пить белое вино, держа бокал за основание, или кто будет пить красное вино, держа бокал за ножку -
Каждый из вас получит пулю в голову.
Мы на высоте 9100 метров над землей, летим со скоростью 730 километров в час. Мы в самом совершенном транспортном средстве, созданном человеком, и мы съедим этот обед как цивилизованные люди. 1
Итак, вот моя исповедь.
Проверка, проверка, раз, два, три.
Если бы я только мог понять, как отсюда выбраться. По словам Фертилити, я мог бы выбраться, находясь в воздухе. Я мог бы избежать аварии. Я мог бы перестать быть Тендером Брэнсоном. Я мог бы избежать встречи с полицией. Я мог бы, таким образом, избавиться от своего прошлого, от моей запутанной, нестерпимой, жалкой, беспорядочной истории жизни.
Фертилити сказала, что весь трюк в том, чтобы рассказать людям, как я подошел к этой точке, и я пойму, как отсюда выбраться.
Если бы я мог просто уйти и оставить старую историю моей жизни позади.
Если я выживу, сказала она, мы могли бы заняться более хорошим сексом.
Мы могли бы сотворить нашу новую жизнь вместе.
Мы могли бы брать уроки танцев.
Она сказала, чтобы я закончил рассказ именно в тот момент, когда самолет врежется в землю. Тогда весь мир будет думать, что я мертв. Она сказала начать с конца.
Проверка, проверка. Раз, два, три.
Проверка, проверка. Раз, два, три.
Возможно, эта штука работает. Я не знаю. Слышите ли вы меня, я не знаю.
Но если вы слышите меня -- слушайте. И если вы прослушаете эту запись, то узнаете историю о том, как все пошло неправильно. Перед вами бортовой самописец рейса 2039. Черный ящик. Его так называют, несмотря на то, что он оранжевый. Внутри -- моток проволоки, постоянная запись обо всJм, что осталось позади. Вы обнаружили рассказ о том, как все произошло.
Продолжайте слушать.
Вы можете нагреть эту проволоку до белого каления, и она все равно поведает вам ту же самую историю.
Проверка, проверка, раз, два, три.
И если вы слушаете, то наверняка сами уже знаете, что пассажиры были высажены из самолета в Порте Вила, в Республике Вануату, в обмен на пол-дюжины парашютов и много крошечных бутылочек с джином.
И когда мы вернулись в воздух и взяли курс на Австралию, пилот спрыгнул с парашютом к свободе.
Я продолжаю говорить это, и это правда: я не убийца.
Я здесь один, на этой высоте.
Все четыре двигателя сгорели, и начинается контролируемый спуск, крутое пикирование в направлении земли. Это конечная фаза моего спуска, и я приближаюсь к Австралии со скоростью 9,8 метра в секунду, моя конечная скорость.
Проверка, проверка, раз, два, три.
Еще раз повторю: вы слушаете запись бортового самописца Рейса 2039.
И на этой высоте, слушайте, на этой скорости, в пустом самолете, вот мой рассказ. И мой рассказ не разлетится на миллионы кровавых кусочков, и не сгорит вместе с сотнями тонн обломков. Когда самолет разобьется, люди отыщут бортовой самописец. И мой рассказ уцелеет.
И я буду жить вечно.
И если бы я понял, что Фертилити имела в виду, я мог бы спастись, но я не могу. Я глуп.
Проверка, проверка, раз, два, три.
Так что вот моя исповедь.
Вот моя молитва.
Мой рассказ. Мое заклинание.
Слушайте меня. Смотрите на меня. Помните меня.
Любимый Подонок.
Долбаный Мессия.
Несостоявшийся Любовник. Отправился к Богу.
Я пойман здесь, в этом пикировании, в моей жизни, в кабине реактивного самолета, а желтая австралийская равнина быстро приближается.
Есть так много вещей, которые я хочу изменить, но не могу.
Все сделано. Теперь все это лишь история.
Здесь жизнь и смерть Тендера Брэнсона, и я могу просто уйти от всего этого.
А небо синее и чистое во всех направлениях.
Солнце всеобъемлющее, обжигающее, и этот день прекрасен.
Проверка, проверка, раз, два...
Как будто она этого не знает.
Она знает. Все те ночи, когда я был в отключке, Адам разговаривал с Фертилити именно об этом. Она и я должны заняться сексом. Чтобы освободить меня и дать мне силу. Чтобы доказать Фертилити, что секс может быть чем-то большим, чем просто попыткой здорового консультанта по маркетингу средних лет поместить внутрь нее свою ДНК.
Но сейчас здесь нет места, где жил бы кто-нибудь из нас, теперь уже нет. Ее квартира и моя квартира были сданы другим людям. Фертилити знает это.
"У меня есть место, где мы можем остановиться на эту ночь, -- говорит она, -- но сначала я должна позвонить".
В таксофонной будке одно из моих объявлений столетней давности.
Дай Себе, Своей Жизни, Еще Один Шанс. Позвони, И Мы Поможем. Далее -мой старый номер телефона.
Я звоню, и записанный голос сообщает мне, что мой номер отключен.
В ответ на это я говорю: Не шутите так.
Фертилити звонит туда, куда, как она думает, мы можем завалиться. Она говорит в телефонную трубку: "Меня зовут Фертилити Холлис, мне дал ваш адрес Доктор Вебстер Амброуз".
Это ее дьявольская работа.
Это закрытый этап моей жизни, связанный с агентом. Для Фертилити быть всезнайкой кажется очень простым делом. Никогда не происходит ничего нового.
"Да, у меня есть адрес, -- говорит она. -- Я извиняюсь за короткое сообщение, но это первый раз, когда я делаю подобное. Нет, -- говорит она, -это не облагается налогами. Нет, -- говорит она, -- это на всю ночь, но оплата раздельная за каждую попытку. Нет, -- говорит она, -- при наличной оплате скидок не бывает".
Она говорит: "Мы можем обговорить детали при встрече".
Она говорит в телефонную трубку: "Нет, чаевые не обязательны".
Она щелкает пальцами и произносит губами слово "ручка". Затем на моем объявлении о кризисной горячей линии она пишет адрес, повторяя номер дома и название улицы в трубку.
"Отлично, -- говорит она. -- Значит, в семь часов. До свидания".
В небе над головой то же самое солнце смотрит, как мы делаем те же самые ошибки снова и снова. В таком же синем небе, каким оно было до того, как мы через всJ это прошли. Ничего нового. Никаких сюрпризов.
Место, куда она ведет меня, это дом, в котором я убирался. Пара, которой она будет помогать размножаться сегодня ночью, это мои спикерфоновые работодатели. 5
Путь к кровати Фертилити пролегает мимо полосатых окон и облупившейся краски. Заплесневелых плиток и пятен ржавчины. На пути повсюду засоренные водостоки и протертые ковры. Провисшие занавески и порванная обивка. Полный набор.
Это после того, как мужчина и женщина, на которых я работал, уединились наверху с Фертилити, чтобы делать Бог знает что.
Это после того, как я пролез через подвальное окно, о котором Фертилити знала, что оно будет не заперто. Это после того, как я спрятался среди искусственных цветов на заднем дворе, все они украдены с могил, и после того, как Фертилити позвонила в дверь точно в семь.
Грязь покрывает всJ на кухне. Раковина наполнена фарфором со следами микроволновки. Внутри микроволновки корки от пищи с истекшим сроком годности.
Вскормленный и обученный и проданный маленький раб, каковым я являюсь, сразу принимается за уборку. Просто спроси меня, как удалить запекшееся дерьмо из микроволновки.
Нет, правда, давай.
Спроси меня.
Секрет в том, чтобы поставить в микроволновку чашку с водой и дать ей покипеть несколько минут. Это размягчит дерьмо, и ты сможешь стереть его.
Спроси меня, как удалить пятна крови с рук.
Штука в том, чтобы забыть, как быстро подобные вещи происходят. Самоубийства. Несчастные случаи. Преступления в состоянии аффекта.
Фертилити наверху делает свою работу.
Просто сконцентрируйся на пятне до тех пор, пока твоя память полностью не сотрется. Практика приводит к совершенству. Если это можно так назвать.
Не обращай внимания на ощущение, что единственный твой настоящий талант -- это сокрытие правды. У тебя есть Богом данная ловкость на совершение ужасного греха. Ты имеешь естественное право не соглашаться. Счастливый дар.
Если это можно так назвать.
Весь вечер я чищу, но все еще чувствую грязь.
Фертилити сказала мне, что процедура закончится до полуночи. Они оставят ее в зеленой спальне с ногами, поднятыми при помощи подушек. После того, как пара заснет в своей комнате, мне можно будет безопасно прокрасться наверх.
Часы микроволновки показывают одиннадцать тридцать.
Я сделал всJ, что мог, и путь к кровати Фертилити пролегает мимо поникших домашних растений и заляпанных дверных ручек, мушиных пятнышек и отпечатков пальцев, испачканных типографской краской. Круглых следов бутылок и сигаретных прожогов, испортивших всю мебель. Паутины в каждом углу.
В зеленой спальне темно, и Фертилити говорит из тени: "Разве мы не должны сегодня заняться сексом?"
Я говорю: Полагаю, что да.
Она говорит: "Я надеюсь, ты не возражаешь против нескольких грязных минут".
Нет. Я имею в виду, что это то, чего хотел Адам.
Она говорит: "У тебя есть резинка?"
Я говорю, что думал, что она бесплодна.
"Конечно, я стерильна, -- говорит она, -- но у меня был незащищенный секс с миллионом парней. У меня может быть какая-нибудь ужасная смертельная болезнь".
Я говорю, что это было бы проблемой только если я хотел бы прожить намного дольше.
Фертилити говорит: "То же самое я думаю о своем огромном долге по кредитной карточке".
И мы занялись сексом.
Если это можно так назвать.
После ожидания длиною в жизнь, я вошел в нее всего на пол-дюйма, и это всJ.
"Что ж, -- говорит Фертилити, отталкивая меня, -- я надеюсь, что это действительно придало тебе сил".
Она не дала мне вторую попытку заняться любовью.
Если это можно так назвать.
Долгое время после того, как она заснула, я смотрел на нее и думал, какие сны она видит, есть ли в этих снах какое-нибудь новое ужасное убийство или самоубийство или катастрофа. Видит ли она сны обо мне. 4
На следующее утро Фертилити шепчется с кем-то по телефону. Я просыпаюсь, а она уже встала и оделась и спрашивает: "У вас есть рейс на Сидней в восемь часов утра?"
Она говорит: "В один конец, пожалуйста. Место у окна, если у вас есть. Вы принимаете Визу?"
В тот момент, когда она замечает, что я смотрю на нее, она уже повесила трубку и надевала туфли. Она начинала класть свой ежедневник в большую хозяйственную сумку, но положила его назад на журнальный столик.
Я спрашиваю, куда это она собралась.
"В Сидней".
Но почему?
"Просто так".
Я говорю: Скажи мне.
Сейчас она понесла большую хозяйственную сумку к двери спальни. "Потому что я получила свой сюрприз, -- говорит она. -- Я получила чертов сюрприз, который хотела, и, черт побери, я не хочу его. Я не хочу это!"
Что?
"Я беременна".
Но откуда она знает?
"Я знаю всJ! -- кричит она мне. -- Точнее, я знала всJ. Я не знала об этом. Я не знала, что мне предстоит принести ребенка в этот жалкий, скучный, ужасный мир. Ребенка, который унаследует мой дар предвидеть будущее и проведет жизнь в невыносимой скуке. Ребенка, который никогда не будет удивляться. Я не смогла предвидеть это".
Ну и что теперь?
"Теперь я отправляюсь в Сидней, Австралия".
Но почему?
"Моя мать убила себя. Мой брат убил себя. Дальше продолжи сам".
Но почему Австралия?
Сейчас она вышла из спальни и машет большой хозяйственной сумкой в сторону лестницы. Я бы пошел за ней, но я голый.
"Думай об этом, -- кричит она мне в ответ, -- как о радикальном способе совершения аборта".
Мужчина выходит из хозяйской спальни в коридор, одетый в синий костюм, который я гладил тысячу раз. Голосом, который я слышал во время тысячи звонков спикерфона, он спрашивает меня: "Вы Доктор Амброуз?"
К этому моменту я уже впрыгнул в свою одежду. Фертилити на первом этаже возле входной двери. Через окно спальни я вижу, как она идет по газону к такси.
Возвращаюсь в коридор, где женщина, одетая в шелковую блузу, которую я стирал вручную тысячу раз, подходит к мужчине в синем костюме. Они застывают в дверях хозяйской спальни. Женщина, на которую я работал, кричит: "Это он! Помнишь? Он работал на нас! Это Антихрист!"
Я сую ежедневник Фертилити под мышку и удираю с ним. Продолжаю бежать, через входную дверь, по улице к автобусной остановке, мне требуется еще одна минута, чтобы найти сегодняшний день в тетрадке, и вот он ответ.
В 1:25 сегодня днем Рейс 2039, беспосадочный рейс отсюда в Сидней, будет захвачен маньяком и разобьется где-то на австралийской равнине.
Дамы и господа, как последний человек на борту Рейса 2039, здесь, над огромной австралийской равниной, я должен вас проинформировать о том, что наш последний двигатель только что сгорел. Пожалуйста, пристегните свои ремни, и мы начнем наше финальное падение в забытьJ. 3
Аэропорт полон агентами ФБР, ищущими Тендера Брэнсона, Массового Убийцу. Тендера Брэнсона, Лжепророка. Тендера Брэнсона, Уничтожителя Супер Кубка. Тендера Брэнсона, который бросил свою прекрасную невесту у алтаря.
Тендера Брэнсона, Антихриста.
Я пересекаюсь с Фертилити у стойки продажи авиабилетов.
Она говорит: "Один, пожалуйста. Я бронировала".
Черную краску мы использовали недели назад, и показываются светлые корни моих волос. Жирная дорожная пища снова сделала меня толстым. Это причина того, что охранник-правша посмотрел на меня и дотронулся до пистолета.
Карман моего пиджака пуст, когда я проверяю его. Пистолет Адама исчез.
"Если ты ищешь пистолет своего брата, то он у меня, -- говорит Фертилити, наклонив ко мне голову. -- Этот самолет будет захвачен, даже если мне придется сделать это самой".
Нет пуль, говорю я. Она это знает.
"Нет, они есть, -- говорит она. -- Я лгала тебе, чтобы ты не беспокоился".
Значит, Адам мог застрелить меня в любой момент.
Из своей большой хозяйственной сумки Фертилити достает блестящую погребальную урну. Билетному агенту Фертилити говорит: "Я возьму с собой в полет прах моего брата. Возникнут ли с этим проблемы?"
Билетный агент говорит: нет, никаких проблем. Охрана не сможет просветить урну рентгеновскими лучами, но они возьмут ее на борт.
Фертилити платит за билеты, и мы идем к выходу. Она отдает мне хозяйственную сумку и говорит: "Я таскала ее последние пол-часа. Сделай что-нибудь полезное".
Охрана так озабочена урной, что не удосуживается посмотреть на меня во второй раз. Это металл, и никто не хочет открывать ее, а тем более совать туда руку.
Здесь и вдоль всего пути охранники, похоже, стоят парами, смотрят на нас и говорят по рациям. Урна бьет по моей ноге через хозяйственную сумку. Фертилити смотрит на билет и на номера выходов, мимо которых мы проходим.
"Здесь, -- говорит она и мы идем к выходу. Дай мне мою сумку и исчезни отсюда". Вокруг нас люди строятся в очередь, потому что авиакомпания сделала первое объявление о посадке.
Люди, имеющие билеты с номером ряда от пятидесятого до семьдесят пятого, просим вас занять свои места.
Кто из этих людей сумасшедший террорист-угонщик, я не знаю.
Внизу перед нами на конкорсе пары охранников собрались по-четверо и по-шестеро.
"Дай мне сумку," -- говорит Фертилити. Она хватается за ручки рядом с моей рукой и тянет из всей силы.
То, что она берет Тревора с собой, не имеет никакого смысла.
"Мне нужна моя сумка".
Люди, имеющие билеты с номером ряда от тридцатого до сорок девятого, просим вас занять свои места.
Охранники окружают нас, семеня по конкорсу, встают на нашем пути с расстегнутыми кобурами и держат руки на пистолетах.
И тут до меня доходит. Где находится пистолет Адама.
Он в урне, говорю я и пытаюсь выкрутить сумку из рук Фертилити.
Люди, имеющие билеты с номером ряда от десятого до двадцать девятого, просим вас занять свои места.
Одна ручка хозяйственной сумки отрывается, и урна глухо ударяется о покрытый ковром пол, а Фертилити и я бросаемся за ней.
Фертилити планирует угнать самолет.
"Кто-то ведь должен, -- говорит она. -- Это судьба".
Урна в руках у нас обоих.
Люди, имеющие билеты с номером ряда с первого по девятый, просим вас занять свои места.
Я говорю: Здесь никто не должен умереть.
Последнее приглашение на посадку на Рейс 2039.
"Этот самолет должен разбиться в Австралии, -- говорит Фертилити. -- Я никогда не ошибаюсь".
Охранник кричит: "Не с места".
Повторяем, заканчивается посадка на Рейс 2039 в Сидней.
Когда урна раскрылась, охрана уже окружила нас. Останки Тревора Холлиса летят во все стороны. Прах к праху. В глаза каждого. Пыль к пыли. В их легкие. Прах Тревора зависает облаком вокруг нас. Пистолет Адама выпадает на пол.
Раньше Фертилити, раньше службы безопасности, до того, как самолет отъедет от рукава, я хватаю пистолет. Окей, окей, окей, окей, мы сделаем так, как хочет она, говорю я, приставив пистолет к ее голове.
Я веду нас назад к выходу.
Я кричу: Никому не двигаться.
Я останавливаюсь, чтобы дать билетному агенту оторвать ее билет, затем я киваю на открытую урну и на останки Тревора по всему ковру.
Пусть кто-нибудь соберет все это назад при помощи совка и отдаст этой женщине здесь, говорю я. Это ее брат.
Вся служба охраны приседает с пистолетами, нацеленными на мой лоб, в то время как билетный агент собирает почти всего Тревора назад в урну и отдает его Фертилити.
"Спасибо, -- говорит Фертилити. -- Это так трогательно".
Мы садимся в этот самолет, говорю я, и мы взлетаем.
Я веду нас по рукаву, думая о том, кто в этом самолете может оказаться настоящим сумасшедшим угонщиком.
Когда я спрашиваю у Фертилити, она смеется.
Когда я спрашиваю, почему, она говорит: "Это слишком иронично. Ты очень скоро поймешь, кто угонщик".
Я говорю: Скажи мне.
Люди в самолете столпились в задней половине, съежившись и опустив головы. Рыдая. В проходе возле кабины -- куча из их бумажников и персональных ноутбуков, мобильных телефонов, диктофонов с микрокассетами, плееров для компакт-дисков, и обручальных колец.
Люди действительно подготовлены.
Как будто они сами до этого додумались.
Как будто это имеет хоть какое-то отношение к деньгам.
Я говорю команде пилотов закрыть входные двери. Как будто я не летал на разных самолетах от стадиона к стадиону. Я говорю: Приготовьте самолет ко взлету.
На самых близких к нам сидениях толстый пакистано-выглядящий бизнесс-костюмный парень. Пара белых студенчески-выглядящих парней. Китайско-выглядящий парень.
Я спрашиваю у Фертилити: Который из них? Кто настоящий угонщик?
Она становится на колени рядом с грудой подношений и просматривает ее, прикарманивая хорошие женские часы и жемчужное ожерелье. "Вычисли это сам, Шерлок," -- говорит она.
Она говорит: "Я здесь всего лишь невинная жертва". И она надевает бриллиантовый теннисный браслет на свое запястье.
Я кричу: Люди, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, но вы должны узнать о том, что опасный террорист-убийца находится на борту и собирается разбить самолет.
Кто-то вскрикивает.
Я говорю: Заткнитесь. Пожалуйста.
Я говорю всем: Пока я не выясню, кто этот террорист, всем оставаться на своих местах.
Фертилити берет бриллиантовый солитер из подношений и надевает его себе на палец.
Я говорю: Один из вас угонщик. Я не знаю, кто именно, но кто-то планирует разбить этот самолет.
Фертилити просто продолжает хихикать.
У меня ужасное чувство, что я прозевал какую-то огромную шутку.
Я говорю: Прошу всех расслабиться.
Я говорю стюарду, чтобы он пошел вперед и поговорил с командиром экипажа. Я не хочу никому причинить боль, но мне действительно нужно выбраться из этой страны. Нам надо взлететь, а затем приземлиться в каком-нибудь безопасном месте, где-нибудь между этим местом и Австралией. Затем все будут высажены.
Фертилити, смеющейся рядом со мной, я говорю, что и ее высадят.
Мы должны завершить это путешествие, говорю я, но только я и один пилот. Как только мы взлетим во второй раз, говорю я, я позволю пилоту выпрыгнуть с парашютом.
Я спрашиваю: Вам ясно?
И стюард под дулом пистолета, направленным ему в лицо, говорит: Да.
Самолет разобьется в Австралии, говорю я, и ни один человек не погибнет.
И до меня начинает доходить.
Может, здесь нет другого, настоящего угонщика.
Может, это я угонщик.
Вокруг нас люди начинают шептаться. Они узнали меня. Я массовый убийца с телевидения. Я Антихрист.
Я угонщик.
И я начинаю смеяться.
Я спрашиваю Фертилити: Ты все это подстроила, не так ли?"
И, продолжая смеяться, она говорит: "Отчасти".
И, продолжая смеяться, я спрашиваю, действительно ли она беременна.
И, продолжая смеяться, она говорит: "Боюсь, что это так, но, ради всего святого, я не предвидела этого. Это до сих пор стопроцентное чудо".
Двери самолета захлопываются, и самолет начинает ползти в сторону от терминала.
"Вот, -- говорит она. -- Всю жизнь ты нуждался в том, чтобы другие люди говорили тебе, что делать: твоя семья, твоя церковь, твои боссы, твоя соц.работница, агент, твой брат..."
Она говорит: "Ну а в этой ситуации никто не сможет тебе помочь".
Она говорит: "ВсJ, что я знаю, это что ты придумаешь, как выбраться из этого бардака. Ты найдешь, как оставить свою полностью провальную историю жизни позади. Ты будешь мертв для всего мира".
Реактивные двигатели начинают выть, а Фертилити дает мне мужское золотое обручальное кольцо.
"И после того, как ты расскажешь свою историю жизни и уйдешь из нее, -говорит Фертилити, -- после этого мы сможем начать новую жизнь вместе и жить долго и счастливо". 2
Где-то на пути к Порту Вила на Новых Гебридах я в последний раз подавал обед, так, как всегда мечтал.
Каждый, кого я застану намазывающим хлеб маслом до того, как я дам команду, клянусь, я застрелю его.
Каждый, кто выпьет свой напиток, не проглотив еду, также будет застрелен.
Каждый, кто будет черпать ложкой по направлению к себе, будет застрелен.
Каждый, кто будет пойман без салфетки на коленях -
Каждый, кто будет двигать еду пальцами -
Каждый, кто начнет есть, прежде чем все будут обслужены -
Каждый, кто будет дуть на пищу, чтобы остудить ее -
Каждый, кто будет говорить с набитым ртом -
Каждый, кто будет пить белое вино, держа бокал за основание, или кто будет пить красное вино, держа бокал за ножку -
Каждый из вас получит пулю в голову.
Мы на высоте 9100 метров над землей, летим со скоростью 730 километров в час. Мы в самом совершенном транспортном средстве, созданном человеком, и мы съедим этот обед как цивилизованные люди. 1
Итак, вот моя исповедь.
Проверка, проверка, раз, два, три.
Если бы я только мог понять, как отсюда выбраться. По словам Фертилити, я мог бы выбраться, находясь в воздухе. Я мог бы избежать аварии. Я мог бы перестать быть Тендером Брэнсоном. Я мог бы избежать встречи с полицией. Я мог бы, таким образом, избавиться от своего прошлого, от моей запутанной, нестерпимой, жалкой, беспорядочной истории жизни.
Фертилити сказала, что весь трюк в том, чтобы рассказать людям, как я подошел к этой точке, и я пойму, как отсюда выбраться.
Если бы я мог просто уйти и оставить старую историю моей жизни позади.
Если я выживу, сказала она, мы могли бы заняться более хорошим сексом.
Мы могли бы сотворить нашу новую жизнь вместе.
Мы могли бы брать уроки танцев.
Она сказала, чтобы я закончил рассказ именно в тот момент, когда самолет врежется в землю. Тогда весь мир будет думать, что я мертв. Она сказала начать с конца.
Проверка, проверка. Раз, два, три.
Проверка, проверка. Раз, два, три.
Возможно, эта штука работает. Я не знаю. Слышите ли вы меня, я не знаю.
Но если вы слышите меня -- слушайте. И если вы прослушаете эту запись, то узнаете историю о том, как все пошло неправильно. Перед вами бортовой самописец рейса 2039. Черный ящик. Его так называют, несмотря на то, что он оранжевый. Внутри -- моток проволоки, постоянная запись обо всJм, что осталось позади. Вы обнаружили рассказ о том, как все произошло.
Продолжайте слушать.
Вы можете нагреть эту проволоку до белого каления, и она все равно поведает вам ту же самую историю.
Проверка, проверка, раз, два, три.
И если вы слушаете, то наверняка сами уже знаете, что пассажиры были высажены из самолета в Порте Вила, в Республике Вануату, в обмен на пол-дюжины парашютов и много крошечных бутылочек с джином.
И когда мы вернулись в воздух и взяли курс на Австралию, пилот спрыгнул с парашютом к свободе.
Я продолжаю говорить это, и это правда: я не убийца.
Я здесь один, на этой высоте.
Все четыре двигателя сгорели, и начинается контролируемый спуск, крутое пикирование в направлении земли. Это конечная фаза моего спуска, и я приближаюсь к Австралии со скоростью 9,8 метра в секунду, моя конечная скорость.
Проверка, проверка, раз, два, три.
Еще раз повторю: вы слушаете запись бортового самописца Рейса 2039.
И на этой высоте, слушайте, на этой скорости, в пустом самолете, вот мой рассказ. И мой рассказ не разлетится на миллионы кровавых кусочков, и не сгорит вместе с сотнями тонн обломков. Когда самолет разобьется, люди отыщут бортовой самописец. И мой рассказ уцелеет.
И я буду жить вечно.
И если бы я понял, что Фертилити имела в виду, я мог бы спастись, но я не могу. Я глуп.
Проверка, проверка, раз, два, три.
Так что вот моя исповедь.
Вот моя молитва.
Мой рассказ. Мое заклинание.
Слушайте меня. Смотрите на меня. Помните меня.
Любимый Подонок.
Долбаный Мессия.
Несостоявшийся Любовник. Отправился к Богу.
Я пойман здесь, в этом пикировании, в моей жизни, в кабине реактивного самолета, а желтая австралийская равнина быстро приближается.
Есть так много вещей, которые я хочу изменить, но не могу.
Все сделано. Теперь все это лишь история.
Здесь жизнь и смерть Тендера Брэнсона, и я могу просто уйти от всего этого.
А небо синее и чистое во всех направлениях.
Солнце всеобъемлющее, обжигающее, и этот день прекрасен.
Проверка, проверка, раз, два...