(К.Еськов. «Последний кольценосец»)
Ну, об арбалете будет разговор особый, а так-то ударения расставлены очень верно. За одним, пожалуй, исключением: «сто фунтов» (килограмм сорок) для современного спортивного лука и лучника-спортсмена мощность и вправду запредельная, избыточная — но для лучника-воина, действующего в русле высокоразвитой многовековой традиции, это совершенно «пацанячий», смехотворно низкий рубеж! Тут автор «Последнего кольценосца», кажется, не удержался: попробовал, говоря словами нынешних ролевиков, «отыграть», сделать мало-мальски постижимой хотя бы одну из реалий лучного боя. И напрасно! Потому что ВСЕ реалии лучного боя средневековых (и ранее) времен на полигонах абсолютно не отыгрываются, да и к современному олимпийскому спорту тем более неприложимы. Если уж приводить спортивную аналогию, то Робин Гуд на теперешних чемпионов должен был смотреть столь же отвлеченно, как хоккейный вратарь на мастеров фигурного катания. Т. е. меньше ли у них нагрузки — отдельный вопрос; в любом случае, это совсем другой вид состязаний, даром что тоже на коньках.
Усилие на тетиве у мощнейших из боевых луков — не под 40, а за 80 кг. Кстати, и собственный их вес порой составляет этак пуд с гаком (изрядным) — особенно если мы говорим о крупных цельнодеревянных конструкциях, вроде знаменитых longbow английских йоменов. Это ведь не рейка, а настоящий брус очень плотного (только-только в воде не тонет!) дерева, пусть и зауженный к перехвату посередине и к концам, но зато у основания «рогов» столь объемный, что рукой его там не охватишь.
Вес и сила натяжения таковы, что совершенно исключалось «спортивное» прицеливание — с долгим выбором цели, долгим же удерживанием лука на весу, тщательным оттягиванием тетивы с хвостовиком стрелы к углу глаза. Весь процесс осуществлялся в темпе удара в челюсть: вскинул лук, противоположнонаправленным рывком обеих рук («на разрыв») натянул, пустил стрелу. А пока вы читали эту фразу — вот уже и вторая стрела полетела…
Нагрузки, как видим, тяжелоатлетические. А требующаяся точность — на уровне именно искусства, художественного мастерства.
Так как же целиться? «Элементарно, Ватсон!»: процесс прицеливания происходит в мозгу, по тому самому принципу, что описан у Булычева в «Умение кидать мяч». Нелегко? А вот для этого и надо учиться с трехлетнего возраста, да еще и талант от природы желательно иметь, как необходим он для минимально приличного уровня, скажем, музыканту.
По меркам самого что ни на есть большого спорта все эти требования — из разряда фантастики. Но вот такими «фантастическими персонажами» и предстают лучники любой из великих традиций: британской, скифской, монгольской (тут, правда, луки сложносоставные, полегче — но все остальное в силе)…
Кому же и писать о них, как не фантастам!
А вдобавок продолжим аналогию с музыкой: вам, дорогой читатель, не кажется фантастическим персонаж вроде даже не Паганини, а любого профессионала-середнячка? Ведь это же совершенно ненаучно — выделывать ТАКОЕ при помощи клееного дерева и конского волоса (и в космическую эру ситуация не изменилась!), хранить в мозгу ТАКОЙ объем звуковой информации, ТАК упражняться с ТАКИХ малых лет… Представьте себе мир без музыки вообще или хотя бы без Высокой Музыки: кто из тамошних писателей-фантастов вообразит, что пальцы и память их соплеменников достаточны для участия в симфоническом концерте (а его вообразить — сумеют ли?)?
В эпоху Робин Гуда никому бы на такое воображения не хватило: это как раз был мир без Высокой Музыки. Ну, а мы не вполне можем себе представить лучное искусство (да!) того мира.
Дополнительный «музыкальный» вывод: не отыгрывается, кроме искусства стрельбы, и мастерство изготовления луков. Так что все рассуждения реконструкторов о свойствах материала, форме, нагрузке и пр. заведомо передают лишь часть истины. Контуры скрипки Страдивари или Гварнери можно воссоздать до миллиметра, но звучать она будет как фанерный ящик. Тут требуется великая масса «ноу-хау»: режим и срок сушки (и для скрипки, и для лука — многие десятилетия: шедевр можно создать только из дерева, заготовленного еще при деде!), состав клея… опыт глаза и руки…
А дополнительные выводы придется перечислить кратко и сухо, частью даже опустив аргументацию. Итак…
Не вручайте луки девушкам и подросткам (обычно это делается, чтобы послать героев мужеска полу в первые ряды)! Вы уже поняли — нагрузка тут тяжелоатлетическая.
С осторожностью наделяйте лучников мощными доспехами, «станковыми» щитами и вообще носимым багажом (включая даже по-настоящему большой запас стрел). Причина та же. Нет, все это порой имелось — но лишь в масштабе отряда: при наличии обоза, грамотном взаимодействии с «инженерными войсками»…
Без энтузиазма хватайтесь за чужой лук, да и на «прадедовский» лук из родового хранилища особых надежд не возлагайте. Очень это индивидуальное оружие, оно вполне может оказаться вам «не по руке», даже если у вас будет время и полигон для того, чтобы осуществить пристрелку. К тому же «усталость материала» дает о себе знать: лук, в отличие от меча или скрипки, с годами стареет, теряет упругость.
Чтобы это старение не проявилось почти мгновенно, избегайте хранить лук (особенно сложный!) с натянутой тетивой. Дополнительный вывод: при по-настоящему внезапном нападении вам придется худо — нужны не такие уж малые секунды, чтобы изготовить оружие к стрельбе. И вообще тут возникает масса дополнительных осложнений, особенно если лук: а) мощный; б) малознакомый. Вспомните историю с луком Одиссея: даже не по Олди, а по Гомеру!
Ну и еще несколько слов о возможностях и, так сказать, невозможностях лука. Тут мне уж точно придется сокращать аргументацию, но поверьте — она есть, и все эти законы действительны даже для мира фэнтези. То есть там их можно и нарушать (допустим, при помощи магии), но тем более нужно знать: хотя бы для грамотного нарушения!
Какова максимальная скорострельность? В отдельных случаях и до 19 стрел в минуту, но это не для мощных луков; для них же — не более дюжины. Это, конечно, если стреляет мастер. Иногда говорят и о «семистрельном» рубеже — но рубежом он является либо для довольно ленивого «подмастерья», либо… для современного лучника-спортсмена, тщательно и медленно натягивающего свой легкий лук.
Ну, конечно, когда счет шел не на минуты, а на долгие часы непрерывной стрельбы — «расценки» были другие. В этом смысле любопытны самурайские навыки, как отдельное качество формировавшие даже не меткость (да нет, о ней тоже помнили — но это особый случай), а именно «долгоиграющую» прицельную выносливость: многочасовую, вплоть до полных суток включительно! В чистом виде на поле боя или даже при обороне замка так стрелять не получалось, просто условий не было. Но в ходе состязаний — которые суть не спорт, но смесь религиозного действа (храмовых церемоний) с воинской медитацией — вошедшие в особый транс рекордсмены выпускали за сутки по 8-10 тысяч стрел. Правда, из несильных луков; правда, в цель попадало немногим более половины стрел; правда, мишень эта — не «яблочко», а длинная и широкая балка, находившаяся от стрелка в сотне с небольшим метров. Все это правда — но ведь и условия запредельные! В реальном бою это означало, что лучник может за час сделать этак четыре сотни вполне прицельных выстрелов, причем из более мощного лука и на более серьезную дистанцию. Фактически пара-тройка таких супермастеров (пусть даже их прикрывает целая команда щитоносцев: дело того стоит!) способна сорвать серьезную атаку или вести столь «тревожащий» огонь по вражескому лагерю, что атаки оттуда и не последует.
В Англии или Монголии такие состязания-медитации не были в ходу — но мастерство лучников экстракласса в боевых условиях уж никак не уступает самурайским вершинам. Фантастика? Нет, реальность!
А эффективная дальнобойность какова?
Вообще-то стрела порой летит и под (говорят, даже за) 800 м. Современному луку из высокотехнологичных материалов и с массой сопутствующих прибамбасов (включая суперлегкую стрелу из углепластика) под силу и километровая дистанция — но о какой-либо прицельности тут просто не может идти речь, даже для лучника «старой школы». Для нынешних речь об этом не идет уже на паре сотен метров.
В принципе, стреляя по дуге, «с навесом», в очень крупную цель — вроде вражеского лагеря, битком набитого народом — можно попасть и на предельной дистанции. В монгольских источниках XIII века вроде бы зафиксирован выстрел в «335 маховых сажен», что составляет 713,55 м, — нет, не просто на дальность, а в цель! Пусть эта цель была здоровенным валуном, «поражаемая площадь» которого превышала таковую у всадника вместе с лошадью: все равно результат феноменальный до сомнительности!
Даже если это и правда, здесь все феноменально: и выстрел, и лук, и лучник. За пределами же уникальных достижений результаты скромнее. Но попасть во всадника и даже пехотинца на почти полукилометровой дистанции очень хорошему лучнику все-таки по силам. Правда, «мишень» при этом должна проявлять готовность к сотрудничеству, т. е. не ползти по-пластунски и не скакать во весь опор.
И должна она быть лишена брони, даже самой легкой. Стрела на излете ее, мало сказать, не пробьет, но и сама разлетится вдребезги! Дальнобойные стрелы — легкие, тонкие, почти хрупкие; бронебойные куда массивней — а потому их очень редко посылают дальше, чем на 200—250 м.
Вот на таком расстоянии друг от друга обычно и располагаются замковые башни, палисады и пр. Тоже неплохо: дальше, чем прицельно бьет рядовой мушкет («мушкетер-снайпер» вас и на трех сотнях метров подстрелит). Другое дело, что обучаться такому мушкетеру нужно даже меньше, чем еськовскому арбалетчику, да и оружие у него «фабричное», массового изготовления. Да-да, дешевле, чем качественный лук!
Уточним: это все человеческие достижения. Соблазнительно представить мир, обитатели которого обладают передними конечностями помощней, а глазомером поточней. Если у них к тому же растут деревья с соответствующей древесиной, водятся звери с соответствующими рогами, когтями и сухожилиями (все это — материалы для композитных луков), а также водятся рыбы — источники соответствующего сырья (в нашем мире лучший клей для луков — из нёба осетров!), то…
То что?
…То, пожалуй, там не возникнет огнестрельное оружие (может, за вычетом осадных пушек). Оно ведь в начале пути сильно уступает могучему луку. По-хорошему у нас лишь в XIX в. пуля всерьез превзошла стрелу — и если бы не супервиртуозность, которая требуется даже не от великого, но от мало-мальски сносного лучника…
Впрочем, не будем торопиться. Ведь неизвестно, как в том мире обстоит дело с доспехами. Мы уже знаем, что латы надежно держат стрелу (да и раннюю пулю). А вот кольчуга и панцирь — как?
По-разному, но в целом лучше, чем представляется тем, кто в детстве начитался «Белого отряда». Кольчугу стрела пробивает не только вблизи, но при этом изрядно растрачивает энергию. Разного рода пластинчатые наборы (даже бригандина) не всегда хорошо показывают себя под «ливнем» стрел: уж одна-две капли найдут, куда просочиться. Но подобная «безрукавка» поверх кольчуги создает прикрытие, преодолимое лишь для лучших лучников. Особенно при наличии поножей, наколенников, закрытого шлема и щита.
А теперь представьте летящую на вас лавину таким образом защищенных всадников (или, скажем, кентавроподобных воинов — на то и фантастика). Стрелять по ним можно… ну, максимум метров с трехсот — иначе, даже при великом мастерстве и мощном луке, эффект будет мизерный. Уверяю вас, на каждого надо потратить не одну стрелу (т. е. кто-то, сраженный в глаз, рухнет сразу — но десяток других будут по-прежнему скакать вперед, со стрелами, торчащими из щитов, отскакивающими от шлемов, неглубоко вонзившимися в доспехи). Выстрелы следуют друг за другом с интервалом — будем щедры — 5-6 секунд.
Ну и за сколько секунд конница, пусть даже тяжелая (зато в галоп коней пустившая только на простреливаемом участке), пролетит эти 300 метров? Теоретически вы успеете пустить 4-5 стрел (на практике же после третьей стрелы как бы не началась паника!). При равной численности этого хватит, чтобы нанести наступающим серьезный урон — но вряд ли позволит их совсем-совсем остановить…
Все знаменитые победы английских лучников (кстати, только Азенкур приходится на эпоху лат!), кроме высочайшего искусства стрельбы, имеют в активе еще несколько дополнительных факторов. Полное отсутствие доспехов у самого врага (в Шотландии) или у вражеских коней. Крутой склон. Узкие, раскисшие от дождя дороги между раскисших от того же дождя полей и виноградников. Дебильное командование войсками противника (во Франции — почти всегда). Собственную систему заграждений, хотя бы в виде наспех установленных кольев (тоже почти всегда).
И при всех этих условиях израненные, поредевшие числом, лишившиеся большей части коней французские рыцари так-таки успевают прорваться к англичанам вплотную. Но тут их встречают свежие, невредимые английские рыцари, да и сами лучники берутся за мечи.
А в конных боях — и того похлеще. Конные лучники с рыцарями обычно встречались на Востоке, причем опять-таки в основном до создания лат. Кавалерийский лук бывает очень силен и даже не обязательно «малогабаритен» — но, как правило, все же и он, и стрела полегче пехотных. Кроме того, в реальных условиях достаточно тряской скачки, при ЛЮБОМ мастерстве дистанция эффективной стрельбы сокращается.
Здорово, конечно, маневрировать, осыпая тяжеловооруженных противников стрелами издали. Особенно лихо это выходит на книжных страницах — но малыми отрядами получится и во взаправдашней степи. А при встрече больших войск… да еще если бесконечно, «по-скифски» кружить нельзя, а надо в конце концов прикрывать свои города, стада, гавани…
При таких стычках выясняется, что войну восточная конница выиграть, как правило, может (за счет гораздо большей численности и постоянного восполнения резервов), а вот выиграть битву (тоже при численном преимуществе!) — не очень-то. Рыцарь от попавших в него стрел будет похож на ежика, конь его, прикрытый боевой попоной, — на дикобраза, тем не менее к конным лучникам врага они сумеют прорваться, объяснить им все, что намеревались, и умереть последними. Причем зачастую — много лет спустя, от старости: из десятка истыкавших броню стрел лишь одна достанет до мяса, да и то не очень серьезно. В этом смысле удар стрелы, конечно, гораздо менее эффективен, чем удар копья.
Другое дело, что на следующий день рыцарский конь сильно убавит резвость, а через неделю таких боев и ранений начнет всерьез сдавать и его хозяин. Так что, если у их противников еще останутся людские, конские, водные, продовольственные ресурсы… В ходе крестовых походов они, как правило, оставались…
Между прочим, при таком раскладе очень интересный «вариант кентавра» окажется менее надежен. Ведь он требует РАВНОЦЕННОЙ защиты обеих «половинок», что куда сложнее и дороже. Причем, если одна из них все-таки утратила боеспособность («нижняя», конская в этом смысле заведомо более уязвима), как воин он кончился. «Верхняя» часть не сможет биться спешившись, да и пересесть на другого коня не сумеет.
Хотя — кентавры ведь, по фантастическому архетипу, как раз легковооруженные лучники! Т. е. и мечами они порой машут, но что-то не помню, чтобы кто-нибудь из писателей изображал их в рыцарской броне от человечьей макушки до конского крупа.
Раз уж мы заговорили о таких существах, самое время обсудить тему «лук и монстры». Или хотя бы «лук и звери».
Сразу скажу: для опаснейшей охоты — боя с грозным зверем (не по косулям же нам в фантастике стрелять — для этого и реальность есть!) лук пригоден довольно мало. И даже не сам лук, а лучная стрела. Она ведь особа резвая и легкая; даже если мы говорим о ТЯЖЕЛЫХ стрелах, они несоизмеримы с самыми ЛЕГКИМИ дротиками. Иначе полностью нивелируется дальнобойность, скорострельность и прочее, за что ценят лук.
Кроме того, закон сохранения энергии никто не отменял, даже в фэнтези. И при всей тренированности лучника его рывок руками «на разрыв» аккумулирует куда меньше джоулей, чем удар боевым топором с размаха или удар тяжелым копьем — особенно всадническим, на всем скаку.
Как результат — стрела куда скорее, чем секирное лезвие или копейный наконечник, «тормозится» в плоти могучего зверя. Ее древко тоже гораздо менее способно послужить «колом, удерживающим вампира» (медведя, грифона, тролля), чем древко охотничьей рогатины: оно просто переломится при судорожном движении звериных мышц, не сковав по-настоящему движения монстра. От драконьей, скажем, чешуи стрела запросто срикошетит или опять-таки сломается, если ударит в нее не под идеальным углом (та же проблема, что и при попадании в доспехи: тонкое древко в этих случаях испытывает слишком сильные вибрационные нагрузки). А взмах драконье-грифоньего крыла или просто турбулентный поток от несущегося сквозь воздух тела запросто способен закружить, развеять, сбить с пути лучные стрелы, как буря — палую листву. Разве что по-настоящему тяжелая стрела мощного арбалета может проникнуть через этот вихревой чехол.
(Это же касается преодоления и других «природных стен»: кустарниковой чащи, травяной саванны, даже полуметровой толщи воды — для стрельбы по озерно-речному монстру.)
Да что там дракон! Вы когда-нибудь слышали, чтобы из лука убивали «крепкого на рану» зверя: тигра или белого (а хоть бы и бурого) медведя?! Нет, если тигр загодя выскочит на открытое место в сотне шагов перед гарцующим отрядом, то его успеют нашпиговать тучей стрел; но во всех остальных случаях… Собственно, и в остальных случаях могут сорваться с тетивы несколько стрел, половина из них, несмотря на стремительность тигриного броска, даже в цель попадет. Чего доброго, тигр случайно получит тяжелую рану — глядишь, даже умрет через пару дней. Это, безусловно, послужит стрелявшему в него лучнику (а также полудюжине его товарищей) великим утешением на том свете…
Больше всего в «Двух башнях» (фильме) меня шокировала сцена успешной стрельбы из луков — сла-абеньких, по полету стрелы видно — в гигантских, с лошадь ростом, и по-хищному вертких гиеноволков. Братья-зрители, актеры, режиссер — вы хоть понимаете, что такая тварь неизмеримо менее уязвима, чем тигр?! Хотя в следующей серии и вовсе появился эпизод, когда Леголас, взобравшись по сплошь утыканной стрелами туше мумака, как по крепостной стене (ха-ха! А ведь в Китае существовал такой метод штурма крепостей — только это были особые стрелы в человеческий рост, выпущенные из станковых арбалетов… Как говорят классики — «совсем другая история»!), занимает «стратегическую позицию» у него на затылке — и… Кто не видел, не поверит: одним выстрелом убивает колоссального мамонтозавра, пустив ему в этот самый затылок хлипенькую стрелу из по-прежнему сла-абенького и ле-егонького лука.
(Ну да, так, в затылок, убивали погонщики вышедших из повиновения индийских слонов: стальным клином, несколькими быстрыми ударами тяжелого молота. При чем тут стрела? И при чем тут мумак, у которого путь от поверхности затылка до спинного мозга втрое больше, чем у индийского слона: туда пожарный багор отбойным молотком надо забивать! Ах, простите, забыл ПОДЛИННЫЙ первоисточник всех эпизодов этой мумакомахии: вот так же юный Скайуокер порхает на флаере вокруг шагающего транспортера, спутывает ему ноги, повергает наземь, мешая Империи нанести ответный удар… Но у него хоть «световой меч» был вместо лука!)
Может, стрела была отравлена? Да нет, все равно не выходит. К тому же это слишком особая тема, и мы подступимся к ней в другой раз.
А в этот раз, пожалуй, вернемся на нашу землю. Именно на нашу, т. е. на Русь (допустим, Киевскую). Как у нас обстояли дела со стрельбой из лука?
«…В книге Марии Семеновой „Волкодав“, главный герой которой по всем признакам является нашим идеализированным предком, мы, помимо всего прочего, встречаем описание веннского (читай — славянского) лука: „…высотой до груди стоящему человеку, спряженный добрым мастером из можжевельника и березы, оклеенный сухожилиями и рогом и повитый сверху берестой. Страшное оружие. Из таких вот и пробивают дубовую доску за двести шагов“. Приятно, когда человек знает, о чем пишет. И вдвойне приятно, если написано хорошо…» ‹ик›(Б.Агрис и Д.Большакова. «Снайперы без винтовки. Луки и арбалеты в истории и фэнтези». «Мир фантастики», декабрь 2003)
Ну, кому как. Я, например, приятственных чувств не испытал. Ни при чтении «Спаниеля»… пардон, «Волкодава», ни при анализе этой вот статьи в «МФ», базирующейся в первую очередь на реалиях, ей-богу, Diablo II.
Прежде всего, береза — грубоватый ширпотреб (равно как и оклейка берестой). На изготовление луков эти материалы вовсю шли — но не элитных!
Потом, дистанция 200 шагов — это несколько меньше, чем 200 ярдов. А двухсотярдовое расстояние у английских longbowmen считалось «кандидатским минимумом» для эффективной стрельбы: с теми, кто на таком расстоянии не пробивает доску, вообще не разговаривали. «Докторская степень» наступала на 400 ярдах. И это, кстати, не предел.
Так что Пекинесу… то есть Бультерьеру… ну, вы поняли… особенно хвастать нечем. Даже тем, что он, на мой вкус, скорее норманн, чем славянин: мадам Семенова хронически одержима комплексом неполноценности перед Великим Скандинавским Мифом и всеми силами отчаянно «славянизирует» варягов. Но это, как говорили те же классики, опять-таки «совсем другая история».
В любом случае никакому варягу я не посоветовал бы стрелять из такого лука в прыжке с пируэтом, как ухитряется Волкодав. Все-таки лук — не винтовка, у которой для выстрела достаточно нажать на спуск; помимо «разрывного» движения рук в натяжении тетивы участвует все тело, включая (прежде всего!) опорную ногу. Ну и во что же она упирается в момент прыжка?
…В домонгольский период Русь луком на поле боя пользовалась (главным образом — в коннице), но весьма умеренно. Это было вспомогательное оружие начала битвы и «огневой поддержки» натиска тяжелых копейщиков (тоже конных). Из великого перечня зафиксированных в летописях сражений известно лишь два, исход которых во многом определила перестрелка. Видимо, Русь не пошла бы ни по английскому пути, ни по монгольскому (помните об этом, создатели параллельных миров!). В «доармейский» период лук, как классическое оружие засад, играл несколько большую роль — но к XI—XIII вв. стал постепенно отходить на второй план. Пожалуй, «вектор развития» был устремлен на создание очень своеобразной, максимально восточной, но при этом европейской по своему типу конницы как основного войска.
Однако вот тут НАСТОЯЩАЯ восточная конница державы чингисидов переломила нашу военную — и не только — историю. Огромную роль в этом сыграл кавалерийский лук. Но, безусловно, не сам по себе (рыцарское копье тоже страшно не само по себе!), а как один из факторов очень специфической войсковой культуры, общей тактики боя и т. п. Ведь по чисто боевым качествам он не слишком отличался от оружия половцев и крымских либо волжских татар, с которыми вполне получалось воевать до и после монгольской катастрофы…
Вообще, боевой лук очень во многом — атрибут культуры. Хотя бы потому, что лучнику, дабы он состоялся как воин, требуется определенный достаток, досуг (правда, до отказа заполняемый тренировками), да уж и свобода. С другой стороны, уже состоявшийся как воин лучник — не одиночка, понятно, а «сословие» — и сам способен вполне эффективно отстоять эти свои привилегии. И в реальном, и в фантастическом мире!
Не знаю, дорогие читатели, заметили ли вы — об арбалетах у меня, вопреки эпиграфу, почти ничего в этой статье нет. Ну, не волнуйтесь: в следующем номере будет!
Опять-таки не знаю, может быть, кто-то заметил: почти ничего не сказано и об основных типах стрел. Это — тоже в следующем номере.
© «Реальность фантастики», N3(7), март 2004
Усилие на тетиве у мощнейших из боевых луков — не под 40, а за 80 кг. Кстати, и собственный их вес порой составляет этак пуд с гаком (изрядным) — особенно если мы говорим о крупных цельнодеревянных конструкциях, вроде знаменитых longbow английских йоменов. Это ведь не рейка, а настоящий брус очень плотного (только-только в воде не тонет!) дерева, пусть и зауженный к перехвату посередине и к концам, но зато у основания «рогов» столь объемный, что рукой его там не охватишь.
Вес и сила натяжения таковы, что совершенно исключалось «спортивное» прицеливание — с долгим выбором цели, долгим же удерживанием лука на весу, тщательным оттягиванием тетивы с хвостовиком стрелы к углу глаза. Весь процесс осуществлялся в темпе удара в челюсть: вскинул лук, противоположнонаправленным рывком обеих рук («на разрыв») натянул, пустил стрелу. А пока вы читали эту фразу — вот уже и вторая стрела полетела…
Нагрузки, как видим, тяжелоатлетические. А требующаяся точность — на уровне именно искусства, художественного мастерства.
Так как же целиться? «Элементарно, Ватсон!»: процесс прицеливания происходит в мозгу, по тому самому принципу, что описан у Булычева в «Умение кидать мяч». Нелегко? А вот для этого и надо учиться с трехлетнего возраста, да еще и талант от природы желательно иметь, как необходим он для минимально приличного уровня, скажем, музыканту.
По меркам самого что ни на есть большого спорта все эти требования — из разряда фантастики. Но вот такими «фантастическими персонажами» и предстают лучники любой из великих традиций: британской, скифской, монгольской (тут, правда, луки сложносоставные, полегче — но все остальное в силе)…
Кому же и писать о них, как не фантастам!
А вдобавок продолжим аналогию с музыкой: вам, дорогой читатель, не кажется фантастическим персонаж вроде даже не Паганини, а любого профессионала-середнячка? Ведь это же совершенно ненаучно — выделывать ТАКОЕ при помощи клееного дерева и конского волоса (и в космическую эру ситуация не изменилась!), хранить в мозгу ТАКОЙ объем звуковой информации, ТАК упражняться с ТАКИХ малых лет… Представьте себе мир без музыки вообще или хотя бы без Высокой Музыки: кто из тамошних писателей-фантастов вообразит, что пальцы и память их соплеменников достаточны для участия в симфоническом концерте (а его вообразить — сумеют ли?)?
В эпоху Робин Гуда никому бы на такое воображения не хватило: это как раз был мир без Высокой Музыки. Ну, а мы не вполне можем себе представить лучное искусство (да!) того мира.
Дополнительный «музыкальный» вывод: не отыгрывается, кроме искусства стрельбы, и мастерство изготовления луков. Так что все рассуждения реконструкторов о свойствах материала, форме, нагрузке и пр. заведомо передают лишь часть истины. Контуры скрипки Страдивари или Гварнери можно воссоздать до миллиметра, но звучать она будет как фанерный ящик. Тут требуется великая масса «ноу-хау»: режим и срок сушки (и для скрипки, и для лука — многие десятилетия: шедевр можно создать только из дерева, заготовленного еще при деде!), состав клея… опыт глаза и руки…
А дополнительные выводы придется перечислить кратко и сухо, частью даже опустив аргументацию. Итак…
Не вручайте луки девушкам и подросткам (обычно это делается, чтобы послать героев мужеска полу в первые ряды)! Вы уже поняли — нагрузка тут тяжелоатлетическая.
С осторожностью наделяйте лучников мощными доспехами, «станковыми» щитами и вообще носимым багажом (включая даже по-настоящему большой запас стрел). Причина та же. Нет, все это порой имелось — но лишь в масштабе отряда: при наличии обоза, грамотном взаимодействии с «инженерными войсками»…
Без энтузиазма хватайтесь за чужой лук, да и на «прадедовский» лук из родового хранилища особых надежд не возлагайте. Очень это индивидуальное оружие, оно вполне может оказаться вам «не по руке», даже если у вас будет время и полигон для того, чтобы осуществить пристрелку. К тому же «усталость материала» дает о себе знать: лук, в отличие от меча или скрипки, с годами стареет, теряет упругость.
Чтобы это старение не проявилось почти мгновенно, избегайте хранить лук (особенно сложный!) с натянутой тетивой. Дополнительный вывод: при по-настоящему внезапном нападении вам придется худо — нужны не такие уж малые секунды, чтобы изготовить оружие к стрельбе. И вообще тут возникает масса дополнительных осложнений, особенно если лук: а) мощный; б) малознакомый. Вспомните историю с луком Одиссея: даже не по Олди, а по Гомеру!
Ну и еще несколько слов о возможностях и, так сказать, невозможностях лука. Тут мне уж точно придется сокращать аргументацию, но поверьте — она есть, и все эти законы действительны даже для мира фэнтези. То есть там их можно и нарушать (допустим, при помощи магии), но тем более нужно знать: хотя бы для грамотного нарушения!
Какова максимальная скорострельность? В отдельных случаях и до 19 стрел в минуту, но это не для мощных луков; для них же — не более дюжины. Это, конечно, если стреляет мастер. Иногда говорят и о «семистрельном» рубеже — но рубежом он является либо для довольно ленивого «подмастерья», либо… для современного лучника-спортсмена, тщательно и медленно натягивающего свой легкий лук.
Ну, конечно, когда счет шел не на минуты, а на долгие часы непрерывной стрельбы — «расценки» были другие. В этом смысле любопытны самурайские навыки, как отдельное качество формировавшие даже не меткость (да нет, о ней тоже помнили — но это особый случай), а именно «долгоиграющую» прицельную выносливость: многочасовую, вплоть до полных суток включительно! В чистом виде на поле боя или даже при обороне замка так стрелять не получалось, просто условий не было. Но в ходе состязаний — которые суть не спорт, но смесь религиозного действа (храмовых церемоний) с воинской медитацией — вошедшие в особый транс рекордсмены выпускали за сутки по 8-10 тысяч стрел. Правда, из несильных луков; правда, в цель попадало немногим более половины стрел; правда, мишень эта — не «яблочко», а длинная и широкая балка, находившаяся от стрелка в сотне с небольшим метров. Все это правда — но ведь и условия запредельные! В реальном бою это означало, что лучник может за час сделать этак четыре сотни вполне прицельных выстрелов, причем из более мощного лука и на более серьезную дистанцию. Фактически пара-тройка таких супермастеров (пусть даже их прикрывает целая команда щитоносцев: дело того стоит!) способна сорвать серьезную атаку или вести столь «тревожащий» огонь по вражескому лагерю, что атаки оттуда и не последует.
В Англии или Монголии такие состязания-медитации не были в ходу — но мастерство лучников экстракласса в боевых условиях уж никак не уступает самурайским вершинам. Фантастика? Нет, реальность!
А эффективная дальнобойность какова?
Вообще-то стрела порой летит и под (говорят, даже за) 800 м. Современному луку из высокотехнологичных материалов и с массой сопутствующих прибамбасов (включая суперлегкую стрелу из углепластика) под силу и километровая дистанция — но о какой-либо прицельности тут просто не может идти речь, даже для лучника «старой школы». Для нынешних речь об этом не идет уже на паре сотен метров.
В принципе, стреляя по дуге, «с навесом», в очень крупную цель — вроде вражеского лагеря, битком набитого народом — можно попасть и на предельной дистанции. В монгольских источниках XIII века вроде бы зафиксирован выстрел в «335 маховых сажен», что составляет 713,55 м, — нет, не просто на дальность, а в цель! Пусть эта цель была здоровенным валуном, «поражаемая площадь» которого превышала таковую у всадника вместе с лошадью: все равно результат феноменальный до сомнительности!
Даже если это и правда, здесь все феноменально: и выстрел, и лук, и лучник. За пределами же уникальных достижений результаты скромнее. Но попасть во всадника и даже пехотинца на почти полукилометровой дистанции очень хорошему лучнику все-таки по силам. Правда, «мишень» при этом должна проявлять готовность к сотрудничеству, т. е. не ползти по-пластунски и не скакать во весь опор.
И должна она быть лишена брони, даже самой легкой. Стрела на излете ее, мало сказать, не пробьет, но и сама разлетится вдребезги! Дальнобойные стрелы — легкие, тонкие, почти хрупкие; бронебойные куда массивней — а потому их очень редко посылают дальше, чем на 200—250 м.
Вот на таком расстоянии друг от друга обычно и располагаются замковые башни, палисады и пр. Тоже неплохо: дальше, чем прицельно бьет рядовой мушкет («мушкетер-снайпер» вас и на трех сотнях метров подстрелит). Другое дело, что обучаться такому мушкетеру нужно даже меньше, чем еськовскому арбалетчику, да и оружие у него «фабричное», массового изготовления. Да-да, дешевле, чем качественный лук!
Уточним: это все человеческие достижения. Соблазнительно представить мир, обитатели которого обладают передними конечностями помощней, а глазомером поточней. Если у них к тому же растут деревья с соответствующей древесиной, водятся звери с соответствующими рогами, когтями и сухожилиями (все это — материалы для композитных луков), а также водятся рыбы — источники соответствующего сырья (в нашем мире лучший клей для луков — из нёба осетров!), то…
То что?
…То, пожалуй, там не возникнет огнестрельное оружие (может, за вычетом осадных пушек). Оно ведь в начале пути сильно уступает могучему луку. По-хорошему у нас лишь в XIX в. пуля всерьез превзошла стрелу — и если бы не супервиртуозность, которая требуется даже не от великого, но от мало-мальски сносного лучника…
Впрочем, не будем торопиться. Ведь неизвестно, как в том мире обстоит дело с доспехами. Мы уже знаем, что латы надежно держат стрелу (да и раннюю пулю). А вот кольчуга и панцирь — как?
По-разному, но в целом лучше, чем представляется тем, кто в детстве начитался «Белого отряда». Кольчугу стрела пробивает не только вблизи, но при этом изрядно растрачивает энергию. Разного рода пластинчатые наборы (даже бригандина) не всегда хорошо показывают себя под «ливнем» стрел: уж одна-две капли найдут, куда просочиться. Но подобная «безрукавка» поверх кольчуги создает прикрытие, преодолимое лишь для лучших лучников. Особенно при наличии поножей, наколенников, закрытого шлема и щита.
А теперь представьте летящую на вас лавину таким образом защищенных всадников (или, скажем, кентавроподобных воинов — на то и фантастика). Стрелять по ним можно… ну, максимум метров с трехсот — иначе, даже при великом мастерстве и мощном луке, эффект будет мизерный. Уверяю вас, на каждого надо потратить не одну стрелу (т. е. кто-то, сраженный в глаз, рухнет сразу — но десяток других будут по-прежнему скакать вперед, со стрелами, торчащими из щитов, отскакивающими от шлемов, неглубоко вонзившимися в доспехи). Выстрелы следуют друг за другом с интервалом — будем щедры — 5-6 секунд.
Ну и за сколько секунд конница, пусть даже тяжелая (зато в галоп коней пустившая только на простреливаемом участке), пролетит эти 300 метров? Теоретически вы успеете пустить 4-5 стрел (на практике же после третьей стрелы как бы не началась паника!). При равной численности этого хватит, чтобы нанести наступающим серьезный урон — но вряд ли позволит их совсем-совсем остановить…
Все знаменитые победы английских лучников (кстати, только Азенкур приходится на эпоху лат!), кроме высочайшего искусства стрельбы, имеют в активе еще несколько дополнительных факторов. Полное отсутствие доспехов у самого врага (в Шотландии) или у вражеских коней. Крутой склон. Узкие, раскисшие от дождя дороги между раскисших от того же дождя полей и виноградников. Дебильное командование войсками противника (во Франции — почти всегда). Собственную систему заграждений, хотя бы в виде наспех установленных кольев (тоже почти всегда).
И при всех этих условиях израненные, поредевшие числом, лишившиеся большей части коней французские рыцари так-таки успевают прорваться к англичанам вплотную. Но тут их встречают свежие, невредимые английские рыцари, да и сами лучники берутся за мечи.
А в конных боях — и того похлеще. Конные лучники с рыцарями обычно встречались на Востоке, причем опять-таки в основном до создания лат. Кавалерийский лук бывает очень силен и даже не обязательно «малогабаритен» — но, как правило, все же и он, и стрела полегче пехотных. Кроме того, в реальных условиях достаточно тряской скачки, при ЛЮБОМ мастерстве дистанция эффективной стрельбы сокращается.
Здорово, конечно, маневрировать, осыпая тяжеловооруженных противников стрелами издали. Особенно лихо это выходит на книжных страницах — но малыми отрядами получится и во взаправдашней степи. А при встрече больших войск… да еще если бесконечно, «по-скифски» кружить нельзя, а надо в конце концов прикрывать свои города, стада, гавани…
При таких стычках выясняется, что войну восточная конница выиграть, как правило, может (за счет гораздо большей численности и постоянного восполнения резервов), а вот выиграть битву (тоже при численном преимуществе!) — не очень-то. Рыцарь от попавших в него стрел будет похож на ежика, конь его, прикрытый боевой попоной, — на дикобраза, тем не менее к конным лучникам врага они сумеют прорваться, объяснить им все, что намеревались, и умереть последними. Причем зачастую — много лет спустя, от старости: из десятка истыкавших броню стрел лишь одна достанет до мяса, да и то не очень серьезно. В этом смысле удар стрелы, конечно, гораздо менее эффективен, чем удар копья.
Другое дело, что на следующий день рыцарский конь сильно убавит резвость, а через неделю таких боев и ранений начнет всерьез сдавать и его хозяин. Так что, если у их противников еще останутся людские, конские, водные, продовольственные ресурсы… В ходе крестовых походов они, как правило, оставались…
Между прочим, при таком раскладе очень интересный «вариант кентавра» окажется менее надежен. Ведь он требует РАВНОЦЕННОЙ защиты обеих «половинок», что куда сложнее и дороже. Причем, если одна из них все-таки утратила боеспособность («нижняя», конская в этом смысле заведомо более уязвима), как воин он кончился. «Верхняя» часть не сможет биться спешившись, да и пересесть на другого коня не сумеет.
Хотя — кентавры ведь, по фантастическому архетипу, как раз легковооруженные лучники! Т. е. и мечами они порой машут, но что-то не помню, чтобы кто-нибудь из писателей изображал их в рыцарской броне от человечьей макушки до конского крупа.
Раз уж мы заговорили о таких существах, самое время обсудить тему «лук и монстры». Или хотя бы «лук и звери».
Сразу скажу: для опаснейшей охоты — боя с грозным зверем (не по косулям же нам в фантастике стрелять — для этого и реальность есть!) лук пригоден довольно мало. И даже не сам лук, а лучная стрела. Она ведь особа резвая и легкая; даже если мы говорим о ТЯЖЕЛЫХ стрелах, они несоизмеримы с самыми ЛЕГКИМИ дротиками. Иначе полностью нивелируется дальнобойность, скорострельность и прочее, за что ценят лук.
Кроме того, закон сохранения энергии никто не отменял, даже в фэнтези. И при всей тренированности лучника его рывок руками «на разрыв» аккумулирует куда меньше джоулей, чем удар боевым топором с размаха или удар тяжелым копьем — особенно всадническим, на всем скаку.
Как результат — стрела куда скорее, чем секирное лезвие или копейный наконечник, «тормозится» в плоти могучего зверя. Ее древко тоже гораздо менее способно послужить «колом, удерживающим вампира» (медведя, грифона, тролля), чем древко охотничьей рогатины: оно просто переломится при судорожном движении звериных мышц, не сковав по-настоящему движения монстра. От драконьей, скажем, чешуи стрела запросто срикошетит или опять-таки сломается, если ударит в нее не под идеальным углом (та же проблема, что и при попадании в доспехи: тонкое древко в этих случаях испытывает слишком сильные вибрационные нагрузки). А взмах драконье-грифоньего крыла или просто турбулентный поток от несущегося сквозь воздух тела запросто способен закружить, развеять, сбить с пути лучные стрелы, как буря — палую листву. Разве что по-настоящему тяжелая стрела мощного арбалета может проникнуть через этот вихревой чехол.
(Это же касается преодоления и других «природных стен»: кустарниковой чащи, травяной саванны, даже полуметровой толщи воды — для стрельбы по озерно-речному монстру.)
Да что там дракон! Вы когда-нибудь слышали, чтобы из лука убивали «крепкого на рану» зверя: тигра или белого (а хоть бы и бурого) медведя?! Нет, если тигр загодя выскочит на открытое место в сотне шагов перед гарцующим отрядом, то его успеют нашпиговать тучей стрел; но во всех остальных случаях… Собственно, и в остальных случаях могут сорваться с тетивы несколько стрел, половина из них, несмотря на стремительность тигриного броска, даже в цель попадет. Чего доброго, тигр случайно получит тяжелую рану — глядишь, даже умрет через пару дней. Это, безусловно, послужит стрелявшему в него лучнику (а также полудюжине его товарищей) великим утешением на том свете…
Больше всего в «Двух башнях» (фильме) меня шокировала сцена успешной стрельбы из луков — сла-абеньких, по полету стрелы видно — в гигантских, с лошадь ростом, и по-хищному вертких гиеноволков. Братья-зрители, актеры, режиссер — вы хоть понимаете, что такая тварь неизмеримо менее уязвима, чем тигр?! Хотя в следующей серии и вовсе появился эпизод, когда Леголас, взобравшись по сплошь утыканной стрелами туше мумака, как по крепостной стене (ха-ха! А ведь в Китае существовал такой метод штурма крепостей — только это были особые стрелы в человеческий рост, выпущенные из станковых арбалетов… Как говорят классики — «совсем другая история»!), занимает «стратегическую позицию» у него на затылке — и… Кто не видел, не поверит: одним выстрелом убивает колоссального мамонтозавра, пустив ему в этот самый затылок хлипенькую стрелу из по-прежнему сла-абенького и ле-егонького лука.
(Ну да, так, в затылок, убивали погонщики вышедших из повиновения индийских слонов: стальным клином, несколькими быстрыми ударами тяжелого молота. При чем тут стрела? И при чем тут мумак, у которого путь от поверхности затылка до спинного мозга втрое больше, чем у индийского слона: туда пожарный багор отбойным молотком надо забивать! Ах, простите, забыл ПОДЛИННЫЙ первоисточник всех эпизодов этой мумакомахии: вот так же юный Скайуокер порхает на флаере вокруг шагающего транспортера, спутывает ему ноги, повергает наземь, мешая Империи нанести ответный удар… Но у него хоть «световой меч» был вместо лука!)
Может, стрела была отравлена? Да нет, все равно не выходит. К тому же это слишком особая тема, и мы подступимся к ней в другой раз.
А в этот раз, пожалуй, вернемся на нашу землю. Именно на нашу, т. е. на Русь (допустим, Киевскую). Как у нас обстояли дела со стрельбой из лука?
«…В книге Марии Семеновой „Волкодав“, главный герой которой по всем признакам является нашим идеализированным предком, мы, помимо всего прочего, встречаем описание веннского (читай — славянского) лука: „…высотой до груди стоящему человеку, спряженный добрым мастером из можжевельника и березы, оклеенный сухожилиями и рогом и повитый сверху берестой. Страшное оружие. Из таких вот и пробивают дубовую доску за двести шагов“. Приятно, когда человек знает, о чем пишет. И вдвойне приятно, если написано хорошо…» ‹ик›(Б.Агрис и Д.Большакова. «Снайперы без винтовки. Луки и арбалеты в истории и фэнтези». «Мир фантастики», декабрь 2003)
Ну, кому как. Я, например, приятственных чувств не испытал. Ни при чтении «Спаниеля»… пардон, «Волкодава», ни при анализе этой вот статьи в «МФ», базирующейся в первую очередь на реалиях, ей-богу, Diablo II.
Прежде всего, береза — грубоватый ширпотреб (равно как и оклейка берестой). На изготовление луков эти материалы вовсю шли — но не элитных!
Потом, дистанция 200 шагов — это несколько меньше, чем 200 ярдов. А двухсотярдовое расстояние у английских longbowmen считалось «кандидатским минимумом» для эффективной стрельбы: с теми, кто на таком расстоянии не пробивает доску, вообще не разговаривали. «Докторская степень» наступала на 400 ярдах. И это, кстати, не предел.
Так что Пекинесу… то есть Бультерьеру… ну, вы поняли… особенно хвастать нечем. Даже тем, что он, на мой вкус, скорее норманн, чем славянин: мадам Семенова хронически одержима комплексом неполноценности перед Великим Скандинавским Мифом и всеми силами отчаянно «славянизирует» варягов. Но это, как говорили те же классики, опять-таки «совсем другая история».
В любом случае никакому варягу я не посоветовал бы стрелять из такого лука в прыжке с пируэтом, как ухитряется Волкодав. Все-таки лук — не винтовка, у которой для выстрела достаточно нажать на спуск; помимо «разрывного» движения рук в натяжении тетивы участвует все тело, включая (прежде всего!) опорную ногу. Ну и во что же она упирается в момент прыжка?
…В домонгольский период Русь луком на поле боя пользовалась (главным образом — в коннице), но весьма умеренно. Это было вспомогательное оружие начала битвы и «огневой поддержки» натиска тяжелых копейщиков (тоже конных). Из великого перечня зафиксированных в летописях сражений известно лишь два, исход которых во многом определила перестрелка. Видимо, Русь не пошла бы ни по английскому пути, ни по монгольскому (помните об этом, создатели параллельных миров!). В «доармейский» период лук, как классическое оружие засад, играл несколько большую роль — но к XI—XIII вв. стал постепенно отходить на второй план. Пожалуй, «вектор развития» был устремлен на создание очень своеобразной, максимально восточной, но при этом европейской по своему типу конницы как основного войска.
Однако вот тут НАСТОЯЩАЯ восточная конница державы чингисидов переломила нашу военную — и не только — историю. Огромную роль в этом сыграл кавалерийский лук. Но, безусловно, не сам по себе (рыцарское копье тоже страшно не само по себе!), а как один из факторов очень специфической войсковой культуры, общей тактики боя и т. п. Ведь по чисто боевым качествам он не слишком отличался от оружия половцев и крымских либо волжских татар, с которыми вполне получалось воевать до и после монгольской катастрофы…
Вообще, боевой лук очень во многом — атрибут культуры. Хотя бы потому, что лучнику, дабы он состоялся как воин, требуется определенный достаток, досуг (правда, до отказа заполняемый тренировками), да уж и свобода. С другой стороны, уже состоявшийся как воин лучник — не одиночка, понятно, а «сословие» — и сам способен вполне эффективно отстоять эти свои привилегии. И в реальном, и в фантастическом мире!
Не знаю, дорогие читатели, заметили ли вы — об арбалетах у меня, вопреки эпиграфу, почти ничего в этой статье нет. Ну, не волнуйтесь: в следующем номере будет!
Опять-таки не знаю, может быть, кто-то заметил: почти ничего не сказано и об основных типах стрел. Это — тоже в следующем номере.
© «Реальность фантастики», N3(7), март 2004
1. Арбалеты и Ко
«- А вот смотри, король, арбалетчик с этой стены мог бы достать нас здесь, где мы сейчас стоим?
— Отчего же, — сказал Дьялваш, — для лука здесь, пожалуй, был бы очень хороший выстрел, а их цангры на треть дальше бьют».
«Из-под белого плаща торчал клюв самострела, расчеркнутый алым лезвием второй стрелы. В тени широкополой шляпы блеснули глаза. Стрела со звоном пробила воздух».
(Ю.Горишняя. «Слепой боец»)(Н. Ютанов. «Путь обмана»)
«Цангра» — это то, что в одном из ранних романов Олди именовалось «цагрой»: в нашей, земной реальности — разновидность раннесредневекового арбалета, о специфических особенностях коей будет сказано ниже. А ютановский «самострел» — нечто иное. Т. е., если судить только по этой цитате, он мог быть и арбалетом (на Руси это оружие так и именовалось), но другие описания заставляют предположить, что имелось в виду что-то вроде подводного — в данном случае надводного — ружья с пружинным механизмом. Да еще и многозарядного (уж за возможность двух выстрелов подряд автор ручается твердо).
О таких самострелах поговорим еще более ниже. Ну, хотя бы потому, что земная реальность их не знала (и была в этом незнании глубоко права). Пока — об арбалетах.
В фантастике отношение к ним неоднозначное. Некоторые авторы, особенно из «фэнтезийщиков», предпочитают это оружие в упор не замечать. Кажется, по тем самым причинам, что так убедительно изложены у Еськова: см. прошлый номер. Возможна еще одна причина: фэнтези частенько норовит уж очень демонстративно отделить «мир меча и магии» от «мира машин» — и арбалет в результате оказывается отнесен как раз к машинному миру. Но многие писатели его не гнушаются: очень уж хорошо вписан арбалет в реалии миров доиндустриальных, но городских и притом «западноевропейских» по общему колориту. Впрочем, и мирам восточноазиатской масти («параллельным» старому Китаю или Японии) он не чужд, да и в мире лесных (не только) охотников-воинов применение себе, честное слово, найдет. Пожалуй, основной список общеупотребимых миров на этом и исчерпан.