Панов Николай. Боцман с «Тумана»

   — Андрей Александрович, не нужно! — крикнул вслед Людов.
   Из-за двери слышались бульканье и плеск воды. Медведев вернулся с вымытыми стаканами.
   — Я редко пью, — отрывисто сказал он. — Последний раз выпил из этой бутылки, когда расставался с Настей. Думали допить после ее возвращения. Но для такого случая…
   Багровая густая струя билась в стенки стаканов.
   Чтобы не был последним! — сказал Медведев, торжественно поднимая стакан.
   Чтобы не был последним! —повторил Людов суровый тост военных моряков.
   Они выпили, поставили стаканы рядом.
   — У вас хорошие нервы, Андрей Александрович, — с уважением сказал Людов. — Волнуетесь, а в руке ни малейшей дрожи.
   Он застегнул шинель. Нагнулся, вынул из-под стула фуражку, обмахнул ее рукавом.
   Медведев смотрел удивленно.
   Людов надел, поправил перед зеркалом фуражку.
   — Сейчас я вас покидаю, Андрей Александрович. — Странно звучало для Медведева это штатское, еще непривычное тогда на флоте обращение. — Главное мы с вами скрепили. Вы поступаете в мое распоряжение. Обдумайте еще раз этот шаг. Нет колебаний? Тогда прикиньте пока, кого из своего экипажа сможете взять с собой. Нужны двое: радист и сигнальщик.
   Медведев не успел ответить ни слова. Капитан предупреждающе поднял смуглый палец:
   — Не торопитесь, обдумайте кандидатуры всесторонне. Через полчаса жду вас у командующего, в скале… Думаю, лучше нам не идти по улице вместе…
   Приложив руку к козырьку, вышел, тихо притворив за собой дверь.
   Ровно через полчаса вахтенный краснофлотец перед овальным входом в скалу спрашивал пропуск у подошедшего сюда офицера.
   Ранние сумерки уже окутывали улицы, корабли у причалов, площадь стадиона, где совсем недавно летал влажный футбольный мяч, свистели и топали англичане, аплодировали наши моряки, когда команда гвардейского эсминца забивала в английские ворота гол за голом.
   Медведев предъявил удостоверение. Вахтенный нажал кнопку звонка.
   В глубине туннеля горел электрический свет. Дежурный офицер показался из-за поворота.
   — Старший лейтенант Медведев?.. Проходите. Медведев шел туннелем, наклонно убегавшим в глубь сопки. По неровным каменным стенам сочилась вода, бежала проволока проводов, темнел свинцовый кабель.
   Открылась тяжелая, обитая резиной дверь. Еще одна дверь — с высоким стальным порогом-комингсом, как на линкоре.
   Возник длинный прямой коридор, ряд дверей по обеим его сторонам. Из-за дверей слышался заглушенный разговор, звучали телефоны, постукивали ключи телеграфа. Адъютант остановился, пропустил Медведева вперед, в небольшую приемную.
   — Обождите, сейчас вас примет вице-адмирал.
   В кабинете командующего флотом сидел капитан Людов.
   Просторная сводчатая комната находилась глубоко под поверхностью сопки. Пол устлан линолеумом, на одной из обитых крашеной фанерой стен — огромная карта заполярного сухопутного фронта. В глубине письменный стол, перед ним глубокие мягкие кресла.
   Вице-адмирал — немного сгорбленный плотный моряк, с профилем, будто вырубленным из гранита, — остановился перед низким широким столом — макетом морского фронта.
   Голубел Ледовитый океан — бумажный простор, пересеченный линиями широт и долгот. Извивался рваный, прорезанный сотнями фиордов берег. Крошечные модели боевых кораблей разбежались по голубеющей глади. В любой момент (находящийся здесь видел расположение подводных и надводных сил флота, видел, в каком пункте расположены тот или другой корабль, любая подводная лодка.
   Острый профиль вице-адмирала склонялся над зубчатым полумесяцем Новой Земли. Командующий передвинул узкое веретенце подводной лодки, идущей на другую позицию. Выпрямился, взглянул на Людова.
   Все, что вы рассказали, капитан, похоже на фантастический роман.
   И тем не менее это действительность, товарищ командующий.
   Я не люблю вмешивать семейные истории в военное дело.
   Но это одна из тех ситуаций, когда семейные взаимоотношения перестают быть достоянием двоих, товарищ адмирал.
   — Вы, капитан, любите отвлеченные формулировки.
   Простите, товарищ командующий, — отпечаток профессии. Я не военный, я доцент философских наук. Только кончится война — опять засяду в своем институте.
   Хорошо, капитан, продолжайте…
   Вице-адмирал снова переставлял кораблики на карте. Только что пришло сообщение, что дивизион эскадренных миноносцев вышел в море конвоировать караван.
   Я уже докладывал, товарищ командующий: этот офицер страстно стремится в сопки — ваше согласие примет как подлинное благодеяние.
   Вы хотите сказать, — улыбнулся вице-адмирал, — что стремление в сопки у нас не такое уж частое явление?
   — Да, — взглянул без улыбки Людов, — вы сами знаете, товарищ вице-адмирал, наши люди превосходно, самоотверженно дерутся на сухопутье, но мысленно всегда на своих кораблях. А тут — человек заболеет, если не отпустить его. А условия операции трудны, командовать отрядом должен энтузиаст своего дела, если хотите — фанатик.
   — Допустим… — задумчиво сказал вице-адмирал.
   — Есть еще обстоятельство, — продолжал Людов, — Ни одного из подходящих офицеров разведки не могу сейчас снять с основной работы. Люди перегружены не менее важными заданиями. А старший лейтенант Медведев отважный, до конца преданный Родине и партии офицер. Он исполнителен, прекрасно развит физически, сможет перенести любые трудности похода. Полезно для дела то, что в первые дни Отечественной войны он, как и многие другие офицеры наших кораблей, был послан на сухопутье. Он командовал, правда недолго, отрядом морской пехоты и отлично проявил себя там,
   — Я вспоминаю, — сказал вице-адмирал. — Возникла тогда даже мысль, не оставить ли его на Рыбачьем. Если бы не ходатайство капитана первого ранга… Но не думаете ли вы, что теперь мысли о семье…
   Командующий замолчал, переставляя макет другого корабля.
   — Меня самого тревожил этот вопрос, — медленно сказал Людов. — Но в Медведеве высоко развито сознание воинского долга. Не поколебался же он выйти в торпедную атаку, даже предполагая, что на борту вражеского транспорта может находиться его семья.
   Вице-адмирал распрямился.
   Ваше мнение, подозревают немцы, что мы заняты этим объектом? Им не кажется подозрительным, что мы не потопили ни один из тех транспортов?
   Наоборот, они могли приписать это мастерству своих конвоиров. Мы же организовали ложную атаку подлодки на второй караван… Думаю, немцы пока ничего не подозревают,
   Хорошо, — сказал командующий, — пригласите старшего лейтенанта.
   Людов открыл дверь, вошел Медведев.
   — Товарищ командующий, старший лейтенант Медведев явился по вашему приказанию!
   Медведев застыл у дверей, приветствуя вице-адмирала.
   — Здравствуйте, старший лейтенант. — Командующий радушно протянул руку. — Поздравляю с успешными действиями в бою с самолетом. Награда вам уже вручена? — Он скользнул взглядом по ордену на кителе Медведева. — Ну, лиха беда начало… Теперь хотите прогуляться в сопки… Корабль оставить не жаль?
   — Он в ремонте, товарищ командующий.
   — Капитан Людов нуждается в вас… — Командующий сел за стол. — Что ж, не возражаю… Капитан, доложите смысл боевого задания.
   Несколько времени назад, — начал негромко Людов, — британской разведкой произведена в Южной Норвегии любопытная операция. В провинции Телемарк была сброшена на парашютах группа командос. Сброшенная в сопках, недалеко от Сингдаля, она имела задание уничтожить находящийся там завод секретного оружия…
   Подождите, капитан… — отрывисто сказал вицеадмирал. — Старший лейтенант! Если я вас не пошлю в сопки, найду нужным оставить на корабле, сможете ли, как раньше, отдавать все силы работе?
   Медведев приподнялся в кресле.
   — Сидите, Андрей Александрович, — сказал командующий, не поднимая глаз. — Отвечайте на вопрос сидя.
   Медведев молчал, сжав пальцами ручки кресла.
   — Отвечайте честно, как советский офицер и коммунист, — продолжал командующий. — Я знаю, зачем вы стремитесь в сопки. Но если понадобится Родине и партии, сможете ли отказаться от своей мечты? Согласны ли сражаться там, где принесете больше пользы?
   Медведев склонился вперед. Вот снова вопрос, который он ставил сам себе не раз. Вопрос, на который должен ответить до конца откровенно.
   Слово коммуниста и офицера, — твердо, раздельно сказал Медведев. — Куда бы ни послало командование, на суше или на море, все силы и способности отдам делу нашей победы!
   — Хорошо сказано, старший лейтенант! — Командующий вскинул свой острый взгляд. — Не забывайте об этом там, на вражеском берегу… Продолжайте, капитан. — Он опустил голову на сложенные ладони.
   Группе, под условным названием «Линдж компани», соединившейся с другим отрядом командос, — мерным голосом продолжал Людов, — удалось проникнуть на территорию завода и взорвать цех концентрации. Поскольку завод оказался рассекреченным, из Германии пришло распоряжение демонтировать установки, перебросить их в другое место. Англичанам удалось подорвать транспорт, шедший от местоположения завода. По сведениям их разведки, завод ликвидирован полностью.
   А по сведениям нашей разведки? — нетерпеливо перебил вице-адмирал.
   По сведениям нашей разведки, основная часть установок завода благополучно проследовала к сопкам Северной Норвегии. Там немцы срочно соорудили новый укрепленный район. Туда доставлялись транспорты с техническим оборудованием и рабочей силой, состоящей из женщин и детей. Туда же на борту миноносца «Тигр» было отправлено несколько физиков со штатом лаборантов…
   Далекий слитный гул донесся откуда-то извне, проникая сквозь толщу гранита.
   Щелкнул и зашуршал громкоговоритель над столом.
   — Говорит штаб противовоздушной обороны. Воздушная тревога! Внимание! Воздушная тревога!
   Зазвонил телефон на столе. Служба наблюдения докладывала обстановку. Звонил стенной телефон-вертушка.
   — Группа бомбардировщиков идет курсом на базу? — Командующий повесил трубку и надел фуражку. — Товарищи офицеры, прошу извинения. — Он встал, вышел из кабинета.
   Всем в базе был известен обычай вице-адмирала: когда раздавался сигнал тревоги, корабельные сирены у причала поднимали душераздирающий вой, торопливо хлопали зенитки и все не занятые на боевых постах спешили в убежище, командующий выходил наружу, начинал медленно прохаживаться возле здания штаба с морским биноклем в руках…
   Скала гудела и содрогалась. Что наверху? Бомбежка? Воздушный бой над базой? Это было неизвестно здесь, под каменной толщей. Но Медведев думал о другом. Он подошел к Людову, неподвижно сидящему в кресле:
   — Скажите, капитан, вы только что говорили про детей и женщин. Я не понимаю… Они заставляют работать там наших жен и детишек?
   — По-видимому, так, — взглянул на него Людов. — И знаете почему? Во-первых, ясно, боятся скопления большой массы мужчин, хотя бы ослабленных голодом и безоружных, в горах, недалеко от линии фронта. Кроме того, фашисты полагают, что женщины меньше разбираются в области точных наук. А дети — их используют, видимо, в лабораториях, на посылках, около самых секретных объектов. И вместе с тем, разве вы не понимаете, — это лучший способ держать в повиновении матерей. Ни одна из них не сбежит, не покинет своего ребенка. Чудовищный, чисто фашистский способ…
   Медведев стиснул руки так, что хрустнули и побелели суставы.
   — А что это за проклятые работы? Им, видимо, придается большое значение?
   Людов снял, стал тщательно протирать очки.
   — Да, им придается большое значение, очень большое значение. Вот все, что могу вам сказать пока…
   Он помолчал, снова надел очки.
   — Гибель фашистов близка. Гитлер пойдет на все, чтобы отдалить эту гибель. Помните одно: истребление этой лаборатории в сопках вырвет еще один шанс из рук врага, спасет тысячи, может быть, сотни тысяч людей от мучительной смерти. Это секретное оружие… Внимание!
   Он вскочил с кресла. Вошел вице-адмирал, на ходу снимая фуражку.
   Самолеты прошли на ост, — сказал командующий. Весело поблескивая глазами, шагнул к своему столу. — Там их перехватят наши, а по дороге уже пощипали зенитчики — один бомбардировщик врезался в сопку… Итак, капитан, вы хотите сказать, что фашисты открыли по соседству от нас небольшое научно-производственное предприятие по выделке… ну, скажем… мыльных пузырей. И предлагаете старшему лейтенанту заняться розысками этого предприятия?
   Так точно, — подтвердил Людов. — До сих пор ни вылазки наших людей, ни авиаразведка не могли установить следов этого завода. Он, видимо, неплохо замаскирован в районе горных озер. Нужно направить постояннодействующии морской пост в глубокий тыл противника,
   — Принято! — отрубил вице-адмирал. — Старший лейтенант назначен командиром поста. Возьмите с собой сигнальщика и радиста. На вражеском берегу встретит вас лучший наш разведчик Агеев. Слышали о нем коечто?
   — Слышал, товарищ командующий!
   — Теперь увидите его в деле.
   Вице-адмирал пригладил короткие, жесткие волосы над пересеченным морщинами лбом.
   — «Где не пройдет горный олень, пройдет русский солдат» — это будто про него сказано!.. Подойдите сюда, товарищи.
   Прошли к настенной карте — к изломанной береговой черте с цифрами высот на штриховке горных массивов.
   Здесь фашисты создали новый укрепленный район, — приложил вице-адмирал карандаш к карте. — Полагаю, его назначение — прикрывать с моря разыскиваемый нами объект. Здесь озера, горные вершины. На некоторые из этих вершин никогда еще не ступала нога человека… В этот фиорд, — карандаш вице-адмирала продолжал скользить по карте, — доставит вас наша «малютка». Даю вам отличного командира-подводника. Он пройдет мимо вражеских батарей, форсирует минные поля, высадит вас на берег. Таким образом сразу минуете основную линию вражеской обороны, окажетесь в тылу врага.
   Где установим морской пост, товарищ вице-адмирал? — спросил Медведев.
   Командующий взглянул на него. Стоит спокойно, ни тени волнения, будто готовится к курортной прогулке. Хороший офицер! Пожалуй, капитан Людов действительно прав.
   — Место для морского поста выберете с Агеевым на одной из самых мощных высот, чтобы контролировать берег и сушу. Возьмете с собой радиостанцию. Установите радиовахту — по часу в день. В эти часы будете докладывать важнейшие наблюдения поста, получать инструкции, сообщение о начале десанта… Когда начнется десант, обеспечите корректировку стрельбы… А главное — во что бы то ни стало установите координаты этого предприятия в сопках!

Глава пятая
ЧЕЛОВЕК В ПЛАЩ-ПАЛАТКЕ

   — Форсируем минное поле, Вася! — шепнул чуть слышно Фролов.
   Кульбин напряженно кивнул.
   — Только что, — сказал друг подводник, — обогнули северную оконечность Норвегии.
   Теперь вошли в горло фиорда. Корпус лодки чуть слышно вибрировал, ровно горела лампочка под потолком отсека. Незабываемый, душный, едва ощутимый запах работающих аккумуляторов и машинного масла стоял в воздухе — запах подводной лодки в походе.
   Снаружи будто кто-то металлическим ногтем осторожно коснулся корпуса корабля. Нарастали поскрипывание, металлический скрежет. Казалось, кто-то неуверенно ощупывает лодку снаружи.
   — Минреп! — так же тихо шепнул Фролов.
   По влажным переборкам медленно стекали капли. И такая же капелька холодного пота нежданно покатилась по телу Фролова.
   — Да замолчи ты, пожалуйста! — сказал досадливо Кульбин.
   Они сидели втроем на узких банках за столом крошечной кают-компании. Только поскрипывание рулевого управления, шорох минрепа да заглушенные слова команды из центрального поста нарушали тишину.
   Медведев сидел неподвижно, сжав пальцами ребро стола, пристально смотря в одну точку. Да, самое худшее на войне — сидеть вот так, без дела, без оружия, во власти собственного воображения.
   Ясно виделось: вот лодка вслепую пробирается под водой, среди висящих кругом мин, руководствуясь только штурманской картой и чутьем командира. В любой момент минреп может притянуть к борту мину, ударник мины толкнется о металл, страшный взрыв вырвет часть корпуса и переборки, кипящие волны хлынут внутрь…
   Царапанье прекратилось. По-прежнему вибрировала палуба, стоял в воздухе металлический, душный запах.
   Голова матроса в черной пилотке подводника просунулась в люк:
   — Товарищ старший лейтенант, командир корабля просит вас в центральный пост.
   Медведев встал. Протиснулся в круглый люк в переборке, разделяющей отсеки.
   Командир лодки стоял у маслянистого стального ствола перископа, слегка расставив крепкие ноги, припав к окуляру глазом. Оторвался от перископа, повернул к Медведеву потное лицо с белокурой прядью из-под сдвинутой на затылок пилотки:
   — Глядите, старший лейтенант. Узнаете? Медведев ухватился за рычаги перископа, припал к окуляру.
   Лодка шла еще под водой, на перископной глубине. Сияла лунная ночь. Совсем близко, над серебряно-черной водой вставали голые скалы странно знакомого рисунка.
   «Эти очертания… — соображал Медведев. — Да я ведь только сегодня тщательно изучал их на фотографиях в штабе флота».
   У— -фиорд! — сказал тихо, не отрываясь от перископа.
   — Так точно, У-фиорд! — с торжеством подтвердил подводник. — Поздравляю, старший лейтенант! Форсировали минное поле, доставили вас благополучно под носом у немцев. Слышали, как смерть к нам коготками царапалась? Ну, как говорится, приехали, собирайте пожитки…— И, повернувшись к боцману: — К всплытию приготовиться!
   — Есть, к всплытию приготовиться!
   — Комендорам в центральный пост!
   Лодка всплывала. Откинулся отдраенный рубочный люк. Звеня каблуками, наружу выбежали комендоры.
   Кружа головы, свежий морской воздух хлынул навстречу.
   Неверными движениями три моряка-надводника тоже вскарабкались по трапу. Стояли на высоком стальном мостике только что всплывшего подводного корабля.
   — Ну, как будто все в порядке! — сказал командир «малютки», опуская бинокль.
   По обеим сторонам высились отвесные, молчаливые, залитые лунным светом скалы. Начинался отлив, море чуть плескалось у смутных остроконечных камней. Берег казался безлюдным до самых дальних вершин, убегающих в темноту.
   Почти весь корпус лодки был под водой, только рубка, как узкая скала, вставала, казалось, прямо из волн.
   С покатой палубы еще стекала вода.
   Волны пенились у самых ног комендоров, направивших на берег мокрый пушечный ствол.
   А на палубе уже надували резиновый понтон, спускали его на воду возле рубки.
   Медведев разглядывал берег в бинокль.
   Приблизились граненые, окруженные отступающей водой скалы. Бинокль скользил по молчаливым расселинам, старался нащупать скрытую, затаившуюся опасность.
   Нет, здесь не было признаков засады. За одной из скал мигнул, погас, снова мигнул бледный огонек… Медведев опустил бинокль.
   — Боезапас не уроните, — тихо сказал Кульбин.
   Он уже стоял в колышущемся широком понтоне, сохраняя равновесие, осторожно принимал подаваемые с палубы тюки:
   — Куда рацию подаешь? Рацию потом.
   Она девушка нежная — ее поддерживать нужно. Правда, Вася? — Фролов перешагнул через надутый борт, тоже стал принимать и укладывать груз.
   Ну, — сказал, оборачиваясь к командиру лодки, Медведев.
   0н был одет в ватник и стеганые штаны, через плечо — плащ-палатка в скатке, на голове — неразлучная морская фуражка.
   Пожали друг другу руку. И вдруг Медведев шагнул по скользкой стали, крепко поцеловался с этим курносым вихрастым офицером, с которым провел всего несколько часов и расставался, быть может, навсегда.
   — Счастливо! — сказал подводник. — В случае засада или что, падайте за камни — я им дам огоньку. Не уйду, пока не встретите своего человека.
   — Спасибо, друг! — с чувством сказал Медведев. Весла плеснули. Слегка перегибаясь, понтон скользил по ледяной серебристой воде к нависшим над берегом скалам, туда, откуда мигал огонек.
   Скалы надвигались вплотную. Вокруг больших валунов шипела и качалась вода. Медведев прыгнул на камни, скинул с шеи ремень автомата. Подняв весло, одной рукой держась за камень, всматривался в берег Фролов.
   — Пока подождите здесь! — прошептал Медведев. Его окружили густые прямоугольные тени. Прошел по берегу в глубину, подойдя к подножию квадратной скалы, тихо свистнул два раза. Сбоку взвился такой же свист.
   То, что казалось углом скалы, обернулось головой в капюшоне. Из-за скалы вышел укутанный в плащпалатку человек.
   — Пароль? — спросил Медведев.
   Мушка! — глубоким радушным голосом сказал человек в плащ-палатке. — Отзыв, товарищ начальник?
   Мушкель!
   Медведев протянул разведчику руку. Тот почтительно, крепко пожал ее:
   Старшина первой статьи Агеев. Согласно приказу, ждал вас, товарищ старший лейтенант.
   Вражеских часовых поблизости нет?
   — Был один… Понтон обратно пойдет, товарищ начальник?
   Да, сейчас выгрузимся, и отошлю.
   Так прошу разрешения отлучиться на минутку. У меня тут посылочка есть — наложенным платежом — в штаб флота. Разрешите?
   Он скрылся за скалой. Понтон вздымался и опадал у береговой черты, в нем сидели два гребца-подводника. Весь груз экспедиции уже лежал на камнях, у ног Кульбина и Фролова. Медведев вернулся к понтону.
   — Подождите, товарищи, не отдавайте концы.
   Из-за скалы появился Агеев. Он шел согнувшись, таща на спине какую-то бесформенную тяжесть. Подошел вплотную. Разрисованная желтыми листьями плащ-палатка прикрывала обвисшую фигуру; болталась длинная мертвенная рука,
   — «Язык», — сказал тяжело дыша Агеев, — охранитель этого района. Я его легонько стукнул — для тишины, а вообще, все нормально. Ничего, оживет.
   Он сбросил бесчувственное тело на дно понтона.
   Живой? — жадно спросил один подводник.
   Живой. Примите с рук на руки. Да смотрите, чтобы не задохся. Я ему в рот целый индивидуальный пакет забил.
   Вот это ловко! — Второй подводник откинул край плащ-палатки, взглянул на бледное лицо в густой черной щетине. — Ребята будут довольны! А то с начала войны сколько их издали потопили, а вблизи не видели ни разу. Когда их корабли ко дну пускали, мечтали мы: хоть бы одного за волосы вытащить, посмотреть, какие они, эти фашисты.
   Теперь налюбуетесь, — жестко сказал Агеев. — Смотреть особенно не на что. Вы только его в море не уроните по ошибке. Теперь он наш казенный инвентарь.
   Подводники оттолкнулись от камней. Гребли в сторону подводной лодки, чуть видимой вдали.
   Ну, товарищ Агеев, — сказал Медведев, поднимая рюкзак, — теперь командуйте походом. Куда поведете нас? Задание вам известно?
   Так точно, известно… Хочу вас повести на высоту Чайкин Клюв по сопкам, горными оленьими тропками, куда фашистам, хоть они и горные егеря, вовек не добраться. Пока пустынными местами пойдем, можно и днем, а дойдем до опорных пунктов — нужно до темноты затаиться.
   Он поднял голову, будто нюхая воздух.
   Ветер скоро переменится, туман разгонит. Да и солнышко уже встает. Здесь к десяти часам патруль с опорного пункта будет часового сменять. Так что, может, разберем вещи и… полный вперед?
   Полный вперед, — повторил Медведев.
   Они шли по мокрым, скользким, опутанным морской травой камням.
   Море вдали закипело — рубка подлодки скрылась под волнами.
   Развилки колючей проволоки, как фантастический кустарник, вырисовывались в расселине между скал,
   — Товарищ командир, прошу идти за мной след в след, — сказал, оборачиваясь, Агеев: — Берег, видишь ты, минирован, если куда попало идти, того и гляди кишки вырвет. Там, подальше, дохлый тюлень лежит: угораздило его на мину нарваться.
   В проволочном заграждении был проделан узкий проход. Агеев осторожно расширил его, проскользнул сам, помог пролезть Медведеву. Светало все больше. Ржавые переплетенные шипы отовсюду протягивались к одежде.
   Проволоку лучше не дергать. — Агеев помогал пролезть Фролову, поддерживая его рюкзак. — Она, может, с минным полем связана, кто ее знает.
   Я теперь сам огнеопасный. — Фролов распрямился, поправляя гранаты на поясе. — Человек-торпеда! Видишь, весь боезапасом обвешан.
   Он дружески и широко улыбнулся Агееву, но не встретил ответной улыбки.
   Разведчик глядел холодно и будто свысока. Был раздосадован чем-то. Вынул из кармана маленькую трубку с прямым мундштуком. Не зажигая, вложил в рот, стал посасывать, отвернувшись от сигнальщика. Прошел вперед несколько шагов. Обернулся.
   — Товарищ командир, теперь можно и не гуськом идти, дорога свободна. Только просьба в сторону не отбиваться.
   Они шли болотной расселиной, вдоль бегущего по камням ручейка. Болотные кочки чавкали под ногами, Фролов тихонько чиркнул спичкой, закурил, догнал разведчика. Дима Фролов со всеми любил поддерживать хорошие отношения.
   — Прикуривайте, товарищ путеводитель в пустыне! У вас, похоже, огонька нет.
   Агеев резко обернулся к нему. Фролов чуть не отшатнулся, встретив холодный, уничтожающий взгляд.
   Вам кто разрешил курить, товарищ краснофлотец?
   Мне? Я думал, можно… Ты ведь трубку жуешь… — Фролов растерянно поглядел на Медведева.
   Сейчас здесь командует старшина! — строго сказал Медведев. — Нужно было спросить разрешения у него.