Страница:
На мониторе стоящего в углу компьютера появился портрет молодой темноволосой девушки. Веселой и беззаботной. У нее было круглое, очень приятное лицо, чуть вздернутый нос, большой рот и маленькая родинка под левым глазом. И замечательная, очень теплая улыбка. Портрет был качественно обработан, но внимательный взгляд сумел бы разглядеть, что изображение представляло собой тщательно отретушированную старую фотографию. Очень старую. Так снимали лет сто назад.
— Кто она? — деловито спросил Грим.
— Майла окажется в Тайном Городе в самое ближайшее время, — размеренно произнес заказчик. — Она будет плохо ориентироваться и, возможно, вызовет интерес челов. Я не знаю, где именно она появится. Поэтому и собрал всех вас. Я хочу накрыть город максимально плотной сетью. Я хочу, чтобы по улицам ездили патрули и каждый охотник Тайного Города знал, что эта голова стоит десять миллионов. Я хочу, чтобы…
— Ее будут охранять? — прервал словесный поток Фет. — Телохранители? Друзья? Помощники?
— Непосредственно — нет. — Заказчик помолчал. — Майла будет одна. Но…
— Два часа назад пресс-служба Темного Двора распространила заявление, — сообщил Шизгара, глядя в маленький экранчик своего компьютера. — В нем говорится, что сегодня ночью в городе появится женщина, безопасность которой крайне важна для Нави. Судя по фотографии, речь идет о Майле.
Лица наемников вытянулись.
— Сантьяга лично заявил, что женщина находится под его защитой, — продолжил Виталик. — И гарки будут действовать по правилам военного времени.
— Она будет избегать навов, — после паузы произнес заказчик. — Темные не смогут быть возле нее постоянно: Майла их не терпит. Если вы действительно так хороши, как о себе думаете, у вас будет время подобраться и нанести удар.
— И встретиться с разъяренными навами?
— И успеть удрать, — хладнокровно отрубил голос из телефона. — Вы наемники или девочки на выданье? Мне нужны бойцы, а не институтки. Шизгара, ты говорил, что соберешь лучших!
— Я и собрал, — огрызнулся Виталик. — Только надо было предупредить, что придется играть против навов.
— Играют дети в песочнице, а я предлагаю заработать большие деньги!
Кувалда засопел. Фет задумчиво погладил подбородок. Грим морщился и щелкал зажигалкой. А вот Луис и Радомир, чуд и люд, понимающе переглянулись. Поддеть темных — это хорошо, это наверняка понравится лидерам других могущественных семей. Официально охотиться на Майлу Великие Дома не станут: глупо бросать открытый вызов Нави ради непонятной женщины, а вот щелкнуть темных по носу с помощью наемников… почему нет? Так что можно рискнуть: и Орден и Зеленый Дом прикроют наемников в случае неприятностей.
— Чем так важна эта женщина? — неохотно спросил Грим.
— Вас не должно это волновать.
— И не волнует, — кивнул Луис. — Неважно. Я подписываюсь.
— Я тоже, — немедленно добавил Радомир.
Грим задумчиво покосился на чуда и люда, убрал зажигалку в карман и вновь обратился к телефону:
— Кто еще будет помогать Майле?
— Почему вы решили, что будет кто-то еще?
— Если навы навязываются в охранники и даже вызывают у нее отвращение, значит, Майла идет не к ним, — пожал плечами Грим. — У нее есть другие друзья?
Фет согласно кивнул и с уважением посмотрел на наемника: чел не зря имел среди охотников репутацию умника. Луис и Радомир снова переглянулись, увлеченные своими мыслями, они не подумали над тем, чтобы уточнить детали контракта. Кувалда же не слышал ничего: фюрер задумчиво загибал пальцы на левой руке, явно высчитывая, на что в первую очередь потратить премию за голову женщины.
— Есть другие друзья. — Заказчик вновь помолчал. — Не дайте ей уйти в Лабиринт — осы будут защищать Майлу до последнего вздоха.
Этот город был построен как столица.
Этот город был столицей.
Великой столицей великой империи, и каждый камень этого города дышал величием. Дышал гордостью и спесью, уверенностью и чванством, силой и жестокостью. Каждый камень этого города внушал уважение и страх.
Уратай, столица империи Навь, темное сердце Земли.
Город был велик. Раскинувшись на берегах полноводной реки, он кольцом охватывал огромное скальное плато, высящееся в самом его центре. Накатывался волнами крыш, течениями улиц и разбивался у подножия, не в силах подняться и на треть колоссальной горы даже самыми высокими своими башнями. Один вид массивного плато, непонятно каким образом оказавшегося посреди плодородных земель Южного Каамана, внушал уважение и трепет. По преданию, навы специально переместили эту чудовищную цельную скалу из дальних гор, чтобы продемонстрировать свое могущество. Показать истинную силу Тьмы, истинные возможности владыки мира. Плато и возведенная на нем Цитадель отбрасывали тень на весь Уратай, нависали над цветущим городом, уничтожая малейшие сомнения в вечности империи.
В вечности Великого Дома Навь.
Удел остальных — копошиться у ног властелинов.
Да, именно так — у ног.
Князь посмотрел на облака, неспешно ползущие чуть ниже широкого балкона, отошел от балюстрады и медленно опустился в простое деревянное кресло с неудобной прямой спинкой. Призрачная фигура в призрачном черном балахоне с большим капюшоном. На скромном троне сидел повелитель мира. И даже ветер, привольно чувствующий себя на такой высоте, не смел прикасаться к одежде любующегося на закат владыки.
— Мы чувствуем оживление, — до советников, выстроившихся вдоль стены, долетел слегка шипящий голос. — В ритм города вплелись новые краски. Новое племя из Внешних миров?
— Нет, повелитель. — Один из советников подошел ближе к трону. — Посланники вассальной семейки Ось нижайше умоляют уделить им несколько минут твоего драгоценного времени.
— Мы не имеем желания прерывать размышления, — после короткой паузы ответил князь. — День Владыки наступит в следующем году, тогда осы и выразят восхищение нашим мудрым правлением.
По заведенному в империи порядку в дни солнечных затмений, в Дни Владыки, вассальные племена направляли в Уратай пышные делегации. В день, когда Тьма демонстрировала свою власть над светом, рабы князя униженно подтверждали свою покорность и верность империи. Бесчисленные рабы. Ибо послов направляли не только жители благословенной Земли. Приходили процессии от флямов и мангладарцев, филианцев и барнагейцев, от всех обитателей Вселенной, готовых на все: дарить подарки, приносить унизительные клятвы, склонять головы… Готовых на все ради того, чтобы тьма великой Нави не покинула центр Всего и не вторглась в миры, презрительно именуемые Внешними.
— Жалкие обитатели пещер проявляют упорство и умоляют выслушать их, — произнес советник.
Умелый царедворец сумел вложить в свой голос и презрение к осмелившимся настаивать на своем осам, и легкий намек повелителю, что на этот вопрос действительно стоит обратить внимание.
— Общаться с рабами вне Дня Владыки — удел наместника провинции… Где расселились осы?
— В провинции Хон, повелитель.
— Пусть их слушает Нга порта-Хон. — Князь помолчал. — И передайте наместнику, что я недоволен.
— Осары настаивают на аудиенции, — неожиданно вступил в разговор комиссар Темного Двора. — Мне кажется, за их упорством скрывается нечто серьезное.
Высокая фигура боевого лидера империи, закутанная в мрачный, черный с фиолетовым плащ, появилась рядом с советником. Все высшие иерархи Нави прятали лица под низко надвинутыми капюшонами и не имели имен: жесткий народ требовал от повелителей полного самоотречения.
— Однажды они уже настаивали на своем, — буркнул князь.
По балкону пролетели шипящие смешки.
Первую Войну Подземелий Навь расценила как заурядный, не вызывающий особого интереса эпизод. То, что молодая раса, пришедшая на Землю из Внешних миров, бросила вызов темным владыкам, не удивило навов: с этого начинали почти все переселенцы. Молодая кровь, неустоявшиеся взгляды, чрезмерные амбиции и полное отсутствие мудрой осторожности толкали юную поросль на подвиги. Война с Осью оказалась скоротечной. Менее трех дней потребовалось гаркам, чтобы с доходчивой жестокостью объяснить любителям лабиринтов положение дел и вынудить их принести вассальную присягу Темному Двору. Причем собственно боевые действия продолжались только первые сутки и плавно перетекли в беспощадную карательную операцию. Полученного урока хватило осам на двести лет.
Всего на двести? Князь был удивлен, но никак это не продемонстрировал — владыке не к лицу реагировать на мелкие недоработки подданных. Если комиссар был недостаточно жесток в прошлом, ничто не помешает ему исправиться и вырезать необходимое количество крысоловов.
— Почему порта-Хон не сообщил нам о проблемах с вассалами?
— Наместник Нга до сих пор не считает Ось достойной упоминания в докладах, — немедленно ответил советник.
Именно этот царедворец отвечал за провинцию Хон и, понимая, что вина наместника косвенно падает и на него, старался представить ситуацию в не самом плохом свете.
— Когда в последний раз гарки наместника проверяли Логова? — поинтересовался комиссар.
В голосе советника прозвучало недовольство: в иерархии Великого Дома комиссар стоял на ступеньку ниже, и давать ему отчет царедворец не привык. Но обстоятельства требовали.
— Жалкие осы вели себя с подобающей покорностью, и…
— Когда?
— Вскоре после прошлого Дня Владыки.
— Несколько лет назад!
Военный лидер Нави прекрасно понимал, что тоже ответственен за потерю бдительности, но, в отличие от советника, не собирался прятаться за потоком цветастых фраз. Если виноват, значит, виноват. Князь определит наказание. Но раз уж проблема появилась, ее необходимо решить.
— Я думаю, комиссару найдется о чем побеседовать с Магой, комиссаром Хон, — проронил князь. Комиссар Нави склонил голову. — А мы приняли решение уделить время нашим рабам. Пусть недостойные явятся завтра в полдень.
Советник поклонился. Комиссар вплотную подошел к повелителю.
— В Зеркале Нави виден хаос. Мы ждали вторжения извне… Ужели ошибались?
— Волны неспособны поколебать скалу, — медленно произнес князь. — Их удел накатываться и разбиваться вдребезги, оставляя после себя водяную пыль.
Но расходиться наемники не спешили. Опытные, уверенные, авторитетные, они некоторое время молча смотрели друг на друга, пытаясь понять, как лучше работать по столь необычному заказу: вместе или по отдельности? Все они, и Грим, и Луис, и Радомир, и Фет, и Кувалда, не были одиночками. За каждым из них стояли компаньоны, помощники, осведомители, целая семья, в конце концов, если говорить о Кувалде, и каждый из них должен был решить, что делать. Полагаться только на себя или…
— Мне кажется, господа, кооперация необходима. — Шизгара, на правах организатора совещания, первым поднял непростую тему. — У нас есть фотография объекта и ограниченное количество времени. В условиях мегаполиса это означает, что у нас нет ничего. Упустим Майлу — не получим ни копейки, объединимся — повысим шансы на выполнение контракта. Разобьем город на сектора и каждой группе отведем район для патрулирования. Десять миллионов — приличная сумма…
— Слишком приличная, чтобы отказаться от нее, — проворчал Грим. — Как будем делиться в случае удачи?
Фет с интересом глянул на чела, но промолчал. Чуд и люд поморщились: им казалось, что приличный наемник должен в первую очередь думать собственно о контракте, а не о премии. Кувалда засопел.
— Половину получит тот, кто выполнит контракт, вторую половину — поровну остальным. — Быстрый ответ Шизгары показывал, что Виталик давно обдумал этот тонкий вопрос. — Грим, согласись, ты не сможешь самостоятельно накрыть весь город. В любом случае, или тебе повезет, или нет. Если нет — ты не получишь ничего. А если ты согласишься работать в команде, то…
— Если контракт будет исполнен, Темный Двор обязательно постарается наказать счастливчика, — веско произнес Грим. — А мне, как ни странно, очень не хочется в Цитадель.
— Что ты имеешь в виду?
— Если мы объединимся, слишком многие будут знать, кто именно выполнил контракт.
Фет задумчиво кивнул. Кувалда почесал под банданой. Предложение Шизгары было разумным, но и в словах Грима заключалась своя правда.
— Великие Дома не позволят навам наказывать наемника… — начал было Виталик.
— Великие Дома даже не подумают защищать простого чела, — отрезал Грим. — Это первое. Второе: навы будут в своем праве. Кодекс гласит, что, если наемник не сдает заказчика, он принимает всю ответственность на себя. Вам это нравится? Мне — нет.
— За это заказчик и платит такие деньги.
— Правильно! Но я хочу успеть ими попользоваться. А это значит, что не следует кричать на каждом углу, что контракт выполнил именно я.
— Но все будет сделано в тайне… — начал было Виталик.
— Тайну хранят только мертвецы. — Чел развел руками. — Кто наниматель, мы не знаем. Почему он хочет оторвать голову Майле, мы не знаем. А платить Темному Двору по чужим счетам я не намерен.
— То есть ты отказываешься?
— Отказываюсь. — Грим поднялся на ноги. — Всего хорошего.
— И не будешь работать контракт? — подозрительно прищурился Радомир.
— А это тебя не касается, — поморщился чел. И быстро вышел из комнаты.
— Ублюдок… — процедил люд.
Но Грим сделал вид, что не расслышал оскорбления.
— Печально, — пробормотал Шизгара. — У него пятеро челов в личном подчинении и неплохое количество осведомителей.
— Плюс связи срефи уголовников, — поддакнул Кувалда.
— Или он думает, что сможет выполнить контракт, — пробормотал Фет. — Грим не дурак и вошел бы в пул… Мне кажется, у него есть что-то в рукаве.
— Амбиции, — скривился Луис. — Не могут простить Спящему, что он слепил их кое-как.
— Кто еще предпочтет самостоятельность? — кисло осведомился Виталик.
Было видно, что Шизгара расстроен: если у него не получится объединить наемников, о комиссионных можно забыть.
— Я бы поработал в команде, — после короткой паузы произнес Луис.
И посмотрел на Радомира. Мутно-зеленые глаза люда сверкнули, и он протянул чуду руку.
— Согласен.
Виталик повеселел.
— Фет?
Четырехрукий подумал и кивнул:
— Лучше быть вместе.
— Отлично! Кувалда?
Боевые возможности Красных Шапок не вызывали у профессионалов уважения, но дикарей было много и с их помощью можно было накрыть город действительно плотной сетью. Взгляды устремились на фюрера. Кувалда неуверенно поерзал на стуле, оглядел наемников и почесал нос:
— Если уж какой-то там чел считает, что сможет справиться с контрактом, то и мне фелиться неохота. Найфем февку и замочим. Не та проблема!
Фет фыркнул. Луис поджал губы. Радомир поморщился и небрежно велел:
— Тогда проваливай отсюда.
Ибо что бы ни делал ветер, он не мог причинить вред мертвому, но еще крепкому дереву, не был способен пошевелить массивный камень и пасовал перед крепко стоящим на ногах магом.
Ибо что бы ни думал о себе ветер, он был всего лишь порождением этого самого мага, побочным эффектом сплетенного им заклинания.
— Сирвулак хн'дъяр оер ет! Ямер вотео кат.
Сантьяга стоял точно посередине между деревом и камнем и не обращал внимания на ураган. Он не видел, как покидали небо птицы, издавая громкие недовольные крики, как раскачивались зеленые кроны деревьев, распугивая любителей пикников и прогулок вдоль реки, как со старого сарая сорвалась крыша и с грохотом влетела в окно респектабельного дома. Сантьяга не видел, как развлекался вызванный им ветер: все его внимание было приковано к мертвому дереву, медленно наполняющемуся энергией, и к мертвому камню, служившему надежным якорем для этого чудовищного потока. Менее сильный маг, оказавшийся в этот момент между деревом и камнем, давно бы сгорел, не выдержав колоссального напряжения, близкого к выбросу Источника. Комиссар держался, но даже ему, одному из сильнейших магов Тайного Города, приходилось очень и очень нелегко.
— Ин ераш'нерм! Емл оим алох!
Язык Нави, язык Тьмы, врезался в бушующий поток, направляя его мощь в нужное комиссару русло. Только древний язык, несущий в себе саму суть магии, мог управлять столь невероятными силами. Только на древнем языке можно было сложить аркан, который строил Сантьяга. Аркан странный. Аркан сильный. Аркан очень и очень нужный. Аркан, ради строительства которого князь направлял на одинокое сухое дерево едва ли не всю энергию Источника.
— Анаб имы! Иц'раба иш заб!!
Сантьяга не чувствовал созданный им ураган, зато прекрасно видел, как просыпается Нечто, сокрытое в мертвом дереве и мертвом камне. Как расплываются контуры сухого ствола, а на безжизненных ветвях распускаются листья, которым не суждено увидеть солнце. Призрачные, но такие живые листья. Сантьяга видел, как пробуждается душа в холодном камне. Как наполняется она теплым дыханием Земли, как весело играют в лунном свете крупинки слюды на его крепкой коже. Сантьяга видел подлинную суть мертвой пары, их скрытый образ, глубоко запрятанный образ, появляющийся очень редко и только благодаря энергетическому потоку невиданной мощности.
— Яжин айте рам! Ятох леш охлог!!
Ураган свалил две опоры «высоковольтки», не менее трех десятков деревьев и перевернул небольшую «Газель», неудачно подставившую мощному порыву широкий борт.
Камень и дерево окутались серебряным сиянием, лучи которого устремились навстречу друг другу. Столкнулись. Образовали переливающийся шар, повисший в воздухе прямо перед комиссаром, рассыпались на сотни небольших шариков, завертевших хоровод вокруг Сантьяги, вновь собрались в единое целое. И остановились.
Нав, пальцы которого подрагивали от чудовищного напряжения, достал из кармана маленький хрустальный флакон, медленно отвинтил крышку и вытряхнул на шар его содержимое — одну-единственную капельку тягучей черной жидкости. Единственное на Земле вещество, которое невозможно подделать ни с помощью магии, ни в самых лучших человских лабораториях. Кровь князя Темного Двора — идеальная, с точки зрения надежности, печать.
И шар окутала тьма.
И она соединила ожившее дерево и вернувший себе душу камень.
И Сантьяга отступил в сторону, ибо теперь ему не было места в сложившемся союзе.
В ту ночь она вышла из земли. С ее мерцающим вздохом. С ее пронзительным стоном. Вырвалась из ее тесных объятий и увидела звезды. И задрожала от холода. И почувствовала боль. И с силой сдавила ладонями виски.
И тут же рассмеялась, подставив обнаженное тело ласковому ночному ветерку.
И прикоснулась к полному сил дереву и уколола палец о кору. И боль пронзила тело, а на глазах выступили слезы.
Но мудрая тяжесть камня заглушила боль и предложила подумать о чем-то более важном. Об очень важном. Она коснулась теплой кожи камня и почувствовала его душу. Она вздохнула вместе с ним, и ее дыхание наполнилось соком самой Земли.
И что-то неуловимое напомнило, что дальше будет только лучше. И она поняла.
— Он ждет меня! Он ждет!!
Он зовет! Он ищет! Он разбудил ее, чтобы быть вместе. Он любит!
Она была счастлива.
— Ваш плащ, Майла.
Тонкая ткань опустилась на безупречные плечи, прикрыла наготу, отгородила от прохладного ветра, а самое главное — рассказала, что ЭТОТ снова здесь. Он снова стоит за спиной, сдержанный и корректный. Она знала его. Знала его манеры и вежливость.
И не терпела его.
И его соплеменников.
Но она не позволила отвращению овладеть собой, испортить великолепный вечер. ЭТОТ всегда бывает здесь, это неприятно, но нормально. Вреда от него нет. Или есть? На мгновение Майла задумалась, поймав себя на мысли, что не помнит, откуда взялась неприязнь к ЭТОМУ и его сородичам. Стойкая неприязнь, не имеющая, казалось бы, никаких причин. Или имеющая?
Но Майла все еще держала ладонь на камне, и уже через мгновение, со следующим вздохом Земли, уловила биение родного сердца.
— Он ждет меня!!
— Ваши туфли, Майла.
— Из тебя получился бы отличный камердинер.
— Вполне возможно, Майла.
ЭТОТ никогда не спорил. Но все равно вызывал отвращение… Она оторвала руку от камня, надела туфли, еще раз погладила ствол дерева и повернула голову в сторону, откуда доносился стук родного сердца.
— Будет ли мне позволено сопровождать вас? Город сильно изменился со времени вашего последнего визита…
Майла рассмеялась и легонько толкнула ЭТОГО ладонью.
И растаяла.
Ветер стих. Комиссар угрюмо посмотрел на нежно шуршащие призрачные листья, провел ладонью по теплому камню и вызвал вихрь портала.
Именно о Дне Владыки вспомнили горожане, увидев процессию семьи Ось, увидев растянувшихся вдоль улиц осов, одетых в серые с золотом камзолы и сжимающих в руках ритуальные дротики. Увидев герольдов, чьи длинные трубы пронзительно сообщали о прибытии посланников. Увидев подметальщиков, сдувающих пыль с камней, над которыми проплывал золотой паланкин. И увидев самих послов — загадочных осаров.
Рядовые подданные князя плохо разбирались в иерархии семьи Ось (обитатели подземелий редко выбирались на поверхность), зато охотно пересказывали друг другу истории о кровавых ритуалах, практикуемых в глубоких пещерах, о тупости осов и об их странной власти над крысами. И еще рассказывали, что осары, элита подземной семьи, давно превзошли соплеменников в уме, силе и магии, низведя их до положения бессловесных слуг. Поговаривали даже, что сам князь не знает точно, откуда появились осары, были ли они ветвью Оси, подавившей семейное дерево, или пришли извне, искусно подмяв крысоловов. Как бы там ни было, правили Осью именно они.
И только осары приходили послами в Уратай.
И всегда приходили парами: мужчина и женщина.
И всегда вызывали живейший интерес у зевак. Таинственные и загадочные.
На этот раз золотой паланкин несли Кханг и Кия. Эти имена выкрикивали герольды и славили осы. Эти имена передавали зеваки друг другу. Странные имена странных пришельцев. Неподвижные, величественные, не замечающие толпу послы были похожи на идолов, вырезанных из белого мрамора, а их богатые одежды потрясали воображение даже жителей столицы мира. Если осы отличались низким ростом и худобой, то осары, напротив, были высоки и на удивление гармонично сложены. Их совершенные лица притягивали взгляды. Их выверенные позы призывали к уважению и… повиновению. Никто из послов вассальных племен не держался с таким достоинством, как посланцы Оси. Никто не смел закрывать глаза во время шествия по улицам столицы и не смотреть на невообразимо огромную Цитадель, затеняющую все камни города.
И никто до сих пор не смел являться к князю без подношений.
Кханг и Кия не желали выражать свою покорность богатыми дарами. Кханг и Кия прибыли, чтобы поговорить. Как равные.
И смущенные зеваки насторожились, притихли, и любопытные взгляды стали пристальными, задумчивыми. И процессия ступила на серпантин плато почти в полной тишине, разрываемой лишь трубами герольдов и криками сопровождающих осов.
— Осары и вся благородная Ось шлют тебе привет, Владыка Тьмы, и желают здравствовать вечно! — произнес Кханг.
— Пусть крылья Мрака несут благодать твоим подданным! — добавила Кия.
Они стояли рядом. Высокие; ослепительно красивые и гордые. Стояли, расправив плечи. Стояли, в упор глядя на замершего на деревянном троне князя. Стояли… хотя должны были стоять на коленях.
Церемониал аудиенций не менялся тысячи лет: последние несколько шагов послы проползали на коленях, приближались к ногам повелителя Нави и, униженно глядя снизу вверх, с должным почтением, с обязательными запинаниями, свидетельствующими о безмерном волнении, произносили верноподданные речи. Осары не стали делать последние шаги. Они остановились за незримой чертой покорности, довольно далеко от трона, а чтобы князю было лучше слышно, говорили очень громко и внятно. И их прекрасные, глубокие голоса звучно наполняли темные своды зала приемов.
— Кто она? — деловито спросил Грим.
— Майла окажется в Тайном Городе в самое ближайшее время, — размеренно произнес заказчик. — Она будет плохо ориентироваться и, возможно, вызовет интерес челов. Я не знаю, где именно она появится. Поэтому и собрал всех вас. Я хочу накрыть город максимально плотной сетью. Я хочу, чтобы по улицам ездили патрули и каждый охотник Тайного Города знал, что эта голова стоит десять миллионов. Я хочу, чтобы…
— Ее будут охранять? — прервал словесный поток Фет. — Телохранители? Друзья? Помощники?
— Непосредственно — нет. — Заказчик помолчал. — Майла будет одна. Но…
— Два часа назад пресс-служба Темного Двора распространила заявление, — сообщил Шизгара, глядя в маленький экранчик своего компьютера. — В нем говорится, что сегодня ночью в городе появится женщина, безопасность которой крайне важна для Нави. Судя по фотографии, речь идет о Майле.
Лица наемников вытянулись.
— Сантьяга лично заявил, что женщина находится под его защитой, — продолжил Виталик. — И гарки будут действовать по правилам военного времени.
— Она будет избегать навов, — после паузы произнес заказчик. — Темные не смогут быть возле нее постоянно: Майла их не терпит. Если вы действительно так хороши, как о себе думаете, у вас будет время подобраться и нанести удар.
— И встретиться с разъяренными навами?
— И успеть удрать, — хладнокровно отрубил голос из телефона. — Вы наемники или девочки на выданье? Мне нужны бойцы, а не институтки. Шизгара, ты говорил, что соберешь лучших!
— Я и собрал, — огрызнулся Виталик. — Только надо было предупредить, что придется играть против навов.
— Играют дети в песочнице, а я предлагаю заработать большие деньги!
Кувалда засопел. Фет задумчиво погладил подбородок. Грим морщился и щелкал зажигалкой. А вот Луис и Радомир, чуд и люд, понимающе переглянулись. Поддеть темных — это хорошо, это наверняка понравится лидерам других могущественных семей. Официально охотиться на Майлу Великие Дома не станут: глупо бросать открытый вызов Нави ради непонятной женщины, а вот щелкнуть темных по носу с помощью наемников… почему нет? Так что можно рискнуть: и Орден и Зеленый Дом прикроют наемников в случае неприятностей.
— Чем так важна эта женщина? — неохотно спросил Грим.
— Вас не должно это волновать.
— И не волнует, — кивнул Луис. — Неважно. Я подписываюсь.
— Я тоже, — немедленно добавил Радомир.
Грим задумчиво покосился на чуда и люда, убрал зажигалку в карман и вновь обратился к телефону:
— Кто еще будет помогать Майле?
— Почему вы решили, что будет кто-то еще?
— Если навы навязываются в охранники и даже вызывают у нее отвращение, значит, Майла идет не к ним, — пожал плечами Грим. — У нее есть другие друзья?
Фет согласно кивнул и с уважением посмотрел на наемника: чел не зря имел среди охотников репутацию умника. Луис и Радомир снова переглянулись, увлеченные своими мыслями, они не подумали над тем, чтобы уточнить детали контракта. Кувалда же не слышал ничего: фюрер задумчиво загибал пальцы на левой руке, явно высчитывая, на что в первую очередь потратить премию за голову женщины.
— Есть другие друзья. — Заказчик вновь помолчал. — Не дайте ей уйти в Лабиринт — осы будут защищать Майлу до последнего вздоха.
* * *
Этот город был задуман как столица.Этот город был построен как столица.
Этот город был столицей.
Великой столицей великой империи, и каждый камень этого города дышал величием. Дышал гордостью и спесью, уверенностью и чванством, силой и жестокостью. Каждый камень этого города внушал уважение и страх.
Уратай, столица империи Навь, темное сердце Земли.
Город был велик. Раскинувшись на берегах полноводной реки, он кольцом охватывал огромное скальное плато, высящееся в самом его центре. Накатывался волнами крыш, течениями улиц и разбивался у подножия, не в силах подняться и на треть колоссальной горы даже самыми высокими своими башнями. Один вид массивного плато, непонятно каким образом оказавшегося посреди плодородных земель Южного Каамана, внушал уважение и трепет. По преданию, навы специально переместили эту чудовищную цельную скалу из дальних гор, чтобы продемонстрировать свое могущество. Показать истинную силу Тьмы, истинные возможности владыки мира. Плато и возведенная на нем Цитадель отбрасывали тень на весь Уратай, нависали над цветущим городом, уничтожая малейшие сомнения в вечности империи.
В вечности Великого Дома Навь.
Удел остальных — копошиться у ног властелинов.
Да, именно так — у ног.
Князь посмотрел на облака, неспешно ползущие чуть ниже широкого балкона, отошел от балюстрады и медленно опустился в простое деревянное кресло с неудобной прямой спинкой. Призрачная фигура в призрачном черном балахоне с большим капюшоном. На скромном троне сидел повелитель мира. И даже ветер, привольно чувствующий себя на такой высоте, не смел прикасаться к одежде любующегося на закат владыки.
— Мы чувствуем оживление, — до советников, выстроившихся вдоль стены, долетел слегка шипящий голос. — В ритм города вплелись новые краски. Новое племя из Внешних миров?
— Нет, повелитель. — Один из советников подошел ближе к трону. — Посланники вассальной семейки Ось нижайше умоляют уделить им несколько минут твоего драгоценного времени.
— Мы не имеем желания прерывать размышления, — после короткой паузы ответил князь. — День Владыки наступит в следующем году, тогда осы и выразят восхищение нашим мудрым правлением.
По заведенному в империи порядку в дни солнечных затмений, в Дни Владыки, вассальные племена направляли в Уратай пышные делегации. В день, когда Тьма демонстрировала свою власть над светом, рабы князя униженно подтверждали свою покорность и верность империи. Бесчисленные рабы. Ибо послов направляли не только жители благословенной Земли. Приходили процессии от флямов и мангладарцев, филианцев и барнагейцев, от всех обитателей Вселенной, готовых на все: дарить подарки, приносить унизительные клятвы, склонять головы… Готовых на все ради того, чтобы тьма великой Нави не покинула центр Всего и не вторглась в миры, презрительно именуемые Внешними.
— Жалкие обитатели пещер проявляют упорство и умоляют выслушать их, — произнес советник.
Умелый царедворец сумел вложить в свой голос и презрение к осмелившимся настаивать на своем осам, и легкий намек повелителю, что на этот вопрос действительно стоит обратить внимание.
— Общаться с рабами вне Дня Владыки — удел наместника провинции… Где расселились осы?
— В провинции Хон, повелитель.
— Пусть их слушает Нга порта-Хон. — Князь помолчал. — И передайте наместнику, что я недоволен.
— Осары настаивают на аудиенции, — неожиданно вступил в разговор комиссар Темного Двора. — Мне кажется, за их упорством скрывается нечто серьезное.
Высокая фигура боевого лидера империи, закутанная в мрачный, черный с фиолетовым плащ, появилась рядом с советником. Все высшие иерархи Нави прятали лица под низко надвинутыми капюшонами и не имели имен: жесткий народ требовал от повелителей полного самоотречения.
— Однажды они уже настаивали на своем, — буркнул князь.
По балкону пролетели шипящие смешки.
Первую Войну Подземелий Навь расценила как заурядный, не вызывающий особого интереса эпизод. То, что молодая раса, пришедшая на Землю из Внешних миров, бросила вызов темным владыкам, не удивило навов: с этого начинали почти все переселенцы. Молодая кровь, неустоявшиеся взгляды, чрезмерные амбиции и полное отсутствие мудрой осторожности толкали юную поросль на подвиги. Война с Осью оказалась скоротечной. Менее трех дней потребовалось гаркам, чтобы с доходчивой жестокостью объяснить любителям лабиринтов положение дел и вынудить их принести вассальную присягу Темному Двору. Причем собственно боевые действия продолжались только первые сутки и плавно перетекли в беспощадную карательную операцию. Полученного урока хватило осам на двести лет.
Всего на двести? Князь был удивлен, но никак это не продемонстрировал — владыке не к лицу реагировать на мелкие недоработки подданных. Если комиссар был недостаточно жесток в прошлом, ничто не помешает ему исправиться и вырезать необходимое количество крысоловов.
— Почему порта-Хон не сообщил нам о проблемах с вассалами?
— Наместник Нга до сих пор не считает Ось достойной упоминания в докладах, — немедленно ответил советник.
Именно этот царедворец отвечал за провинцию Хон и, понимая, что вина наместника косвенно падает и на него, старался представить ситуацию в не самом плохом свете.
— Когда в последний раз гарки наместника проверяли Логова? — поинтересовался комиссар.
В голосе советника прозвучало недовольство: в иерархии Великого Дома комиссар стоял на ступеньку ниже, и давать ему отчет царедворец не привык. Но обстоятельства требовали.
— Жалкие осы вели себя с подобающей покорностью, и…
— Когда?
— Вскоре после прошлого Дня Владыки.
— Несколько лет назад!
Военный лидер Нави прекрасно понимал, что тоже ответственен за потерю бдительности, но, в отличие от советника, не собирался прятаться за потоком цветастых фраз. Если виноват, значит, виноват. Князь определит наказание. Но раз уж проблема появилась, ее необходимо решить.
— Я думаю, комиссару найдется о чем побеседовать с Магой, комиссаром Хон, — проронил князь. Комиссар Нави склонил голову. — А мы приняли решение уделить время нашим рабам. Пусть недостойные явятся завтра в полдень.
Советник поклонился. Комиссар вплотную подошел к повелителю.
— В Зеркале Нави виден хаос. Мы ждали вторжения извне… Ужели ошибались?
— Волны неспособны поколебать скалу, — медленно произнес князь. — Их удел накатываться и разбиваться вдребезги, оставляя после себя водяную пыль.
* * *
Заказчик давно закончил свое выступление, и телефон замолчал. Присланный им портрет Майлы переместился на главную страницу сайта «ГоловоРезка», занял самое видное место и был снабжен коротенькой, но очень емкой подписью: «10 000 000.00». Добавлять что-либо еще Шизгара не стал — и так все понятно. Контракт объявлен.Но расходиться наемники не спешили. Опытные, уверенные, авторитетные, они некоторое время молча смотрели друг на друга, пытаясь понять, как лучше работать по столь необычному заказу: вместе или по отдельности? Все они, и Грим, и Луис, и Радомир, и Фет, и Кувалда, не были одиночками. За каждым из них стояли компаньоны, помощники, осведомители, целая семья, в конце концов, если говорить о Кувалде, и каждый из них должен был решить, что делать. Полагаться только на себя или…
— Мне кажется, господа, кооперация необходима. — Шизгара, на правах организатора совещания, первым поднял непростую тему. — У нас есть фотография объекта и ограниченное количество времени. В условиях мегаполиса это означает, что у нас нет ничего. Упустим Майлу — не получим ни копейки, объединимся — повысим шансы на выполнение контракта. Разобьем город на сектора и каждой группе отведем район для патрулирования. Десять миллионов — приличная сумма…
— Слишком приличная, чтобы отказаться от нее, — проворчал Грим. — Как будем делиться в случае удачи?
Фет с интересом глянул на чела, но промолчал. Чуд и люд поморщились: им казалось, что приличный наемник должен в первую очередь думать собственно о контракте, а не о премии. Кувалда засопел.
— Половину получит тот, кто выполнит контракт, вторую половину — поровну остальным. — Быстрый ответ Шизгары показывал, что Виталик давно обдумал этот тонкий вопрос. — Грим, согласись, ты не сможешь самостоятельно накрыть весь город. В любом случае, или тебе повезет, или нет. Если нет — ты не получишь ничего. А если ты согласишься работать в команде, то…
— Если контракт будет исполнен, Темный Двор обязательно постарается наказать счастливчика, — веско произнес Грим. — А мне, как ни странно, очень не хочется в Цитадель.
— Что ты имеешь в виду?
— Если мы объединимся, слишком многие будут знать, кто именно выполнил контракт.
Фет задумчиво кивнул. Кувалда почесал под банданой. Предложение Шизгары было разумным, но и в словах Грима заключалась своя правда.
— Великие Дома не позволят навам наказывать наемника… — начал было Виталик.
— Великие Дома даже не подумают защищать простого чела, — отрезал Грим. — Это первое. Второе: навы будут в своем праве. Кодекс гласит, что, если наемник не сдает заказчика, он принимает всю ответственность на себя. Вам это нравится? Мне — нет.
— За это заказчик и платит такие деньги.
— Правильно! Но я хочу успеть ими попользоваться. А это значит, что не следует кричать на каждом углу, что контракт выполнил именно я.
— Но все будет сделано в тайне… — начал было Виталик.
— Тайну хранят только мертвецы. — Чел развел руками. — Кто наниматель, мы не знаем. Почему он хочет оторвать голову Майле, мы не знаем. А платить Темному Двору по чужим счетам я не намерен.
— То есть ты отказываешься?
— Отказываюсь. — Грим поднялся на ноги. — Всего хорошего.
— И не будешь работать контракт? — подозрительно прищурился Радомир.
— А это тебя не касается, — поморщился чел. И быстро вышел из комнаты.
— Ублюдок… — процедил люд.
Но Грим сделал вид, что не расслышал оскорбления.
— Печально, — пробормотал Шизгара. — У него пятеро челов в личном подчинении и неплохое количество осведомителей.
— Плюс связи срефи уголовников, — поддакнул Кувалда.
— Или он думает, что сможет выполнить контракт, — пробормотал Фет. — Грим не дурак и вошел бы в пул… Мне кажется, у него есть что-то в рукаве.
— Амбиции, — скривился Луис. — Не могут простить Спящему, что он слепил их кое-как.
— Кто еще предпочтет самостоятельность? — кисло осведомился Виталик.
Было видно, что Шизгара расстроен: если у него не получится объединить наемников, о комиссионных можно забыть.
— Я бы поработал в команде, — после короткой паузы произнес Луис.
И посмотрел на Радомира. Мутно-зеленые глаза люда сверкнули, и он протянул чуду руку.
— Согласен.
Виталик повеселел.
— Фет?
Четырехрукий подумал и кивнул:
— Лучше быть вместе.
— Отлично! Кувалда?
Боевые возможности Красных Шапок не вызывали у профессионалов уважения, но дикарей было много и с их помощью можно было накрыть город действительно плотной сетью. Взгляды устремились на фюрера. Кувалда неуверенно поерзал на стуле, оглядел наемников и почесал нос:
— Если уж какой-то там чел считает, что сможет справиться с контрактом, то и мне фелиться неохота. Найфем февку и замочим. Не та проблема!
Фет фыркнул. Луис поджал губы. Радомир поморщился и небрежно велел:
— Тогда проваливай отсюда.
* * *
В стремительно уходящие мгновения слияния света и тьмы, когда солнце еще не ушло и кроваво-красный диск из последних сил продолжает висеть над горизонтом, а луна уже поднялась, дабы потеснить истинное светило. В момент соприкосновения. В момент передачи власти. В момент, когда кажется, что может случиться невероятное и уходящая звезда волевым рывком вернется на небосвод, найдет силы прогнать чарующий Лик Тьмы… В этот момент вокруг засохшего дерева, одиноко стоящего на высоком берегу Москвы-реки, разбушевался ураганный ветер. Невероятный по силе, сбивающий с ног вихрь бешеными порывами налетал на крепкий ствол, рвал мертвые ветви, вгрызался в кору и даже пытался вырвать из земли огромный валун, лежащий рядом с деревом. Ветер бесился. Ветер сходил с ума. Ветер являл всю свою силу, всю мощь, атаковал и атаковал, завывал, понимая, что не может добиться желаемого, и снова атаковал, не собираясь признавать бесплодность попыток.Ибо что бы ни делал ветер, он не мог причинить вред мертвому, но еще крепкому дереву, не был способен пошевелить массивный камень и пасовал перед крепко стоящим на ногах магом.
Ибо что бы ни думал о себе ветер, он был всего лишь порождением этого самого мага, побочным эффектом сплетенного им заклинания.
— Сирвулак хн'дъяр оер ет! Ямер вотео кат.
Сантьяга стоял точно посередине между деревом и камнем и не обращал внимания на ураган. Он не видел, как покидали небо птицы, издавая громкие недовольные крики, как раскачивались зеленые кроны деревьев, распугивая любителей пикников и прогулок вдоль реки, как со старого сарая сорвалась крыша и с грохотом влетела в окно респектабельного дома. Сантьяга не видел, как развлекался вызванный им ветер: все его внимание было приковано к мертвому дереву, медленно наполняющемуся энергией, и к мертвому камню, служившему надежным якорем для этого чудовищного потока. Менее сильный маг, оказавшийся в этот момент между деревом и камнем, давно бы сгорел, не выдержав колоссального напряжения, близкого к выбросу Источника. Комиссар держался, но даже ему, одному из сильнейших магов Тайного Города, приходилось очень и очень нелегко.
— Ин ераш'нерм! Емл оим алох!
Язык Нави, язык Тьмы, врезался в бушующий поток, направляя его мощь в нужное комиссару русло. Только древний язык, несущий в себе саму суть магии, мог управлять столь невероятными силами. Только на древнем языке можно было сложить аркан, который строил Сантьяга. Аркан странный. Аркан сильный. Аркан очень и очень нужный. Аркан, ради строительства которого князь направлял на одинокое сухое дерево едва ли не всю энергию Источника.
— Анаб имы! Иц'раба иш заб!!
Сантьяга не чувствовал созданный им ураган, зато прекрасно видел, как просыпается Нечто, сокрытое в мертвом дереве и мертвом камне. Как расплываются контуры сухого ствола, а на безжизненных ветвях распускаются листья, которым не суждено увидеть солнце. Призрачные, но такие живые листья. Сантьяга видел, как пробуждается душа в холодном камне. Как наполняется она теплым дыханием Земли, как весело играют в лунном свете крупинки слюды на его крепкой коже. Сантьяга видел подлинную суть мертвой пары, их скрытый образ, глубоко запрятанный образ, появляющийся очень редко и только благодаря энергетическому потоку невиданной мощности.
— Яжин айте рам! Ятох леш охлог!!
Ураган свалил две опоры «высоковольтки», не менее трех десятков деревьев и перевернул небольшую «Газель», неудачно подставившую мощному порыву широкий борт.
Камень и дерево окутались серебряным сиянием, лучи которого устремились навстречу друг другу. Столкнулись. Образовали переливающийся шар, повисший в воздухе прямо перед комиссаром, рассыпались на сотни небольших шариков, завертевших хоровод вокруг Сантьяги, вновь собрались в единое целое. И остановились.
Нав, пальцы которого подрагивали от чудовищного напряжения, достал из кармана маленький хрустальный флакон, медленно отвинтил крышку и вытряхнул на шар его содержимое — одну-единственную капельку тягучей черной жидкости. Единственное на Земле вещество, которое невозможно подделать ни с помощью магии, ни в самых лучших человских лабораториях. Кровь князя Темного Двора — идеальная, с точки зрения надежности, печать.
И шар окутала тьма.
И она соединила ожившее дерево и вернувший себе душу камень.
И Сантьяга отступил в сторону, ибо теперь ему не было места в сложившемся союзе.
В ту ночь она вышла из земли. С ее мерцающим вздохом. С ее пронзительным стоном. Вырвалась из ее тесных объятий и увидела звезды. И задрожала от холода. И почувствовала боль. И с силой сдавила ладонями виски.
И тут же рассмеялась, подставив обнаженное тело ласковому ночному ветерку.
И прикоснулась к полному сил дереву и уколола палец о кору. И боль пронзила тело, а на глазах выступили слезы.
Но мудрая тяжесть камня заглушила боль и предложила подумать о чем-то более важном. Об очень важном. Она коснулась теплой кожи камня и почувствовала его душу. Она вздохнула вместе с ним, и ее дыхание наполнилось соком самой Земли.
И что-то неуловимое напомнило, что дальше будет только лучше. И она поняла.
— Он ждет меня! Он ждет!!
Он зовет! Он ищет! Он разбудил ее, чтобы быть вместе. Он любит!
Она была счастлива.
— Ваш плащ, Майла.
Тонкая ткань опустилась на безупречные плечи, прикрыла наготу, отгородила от прохладного ветра, а самое главное — рассказала, что ЭТОТ снова здесь. Он снова стоит за спиной, сдержанный и корректный. Она знала его. Знала его манеры и вежливость.
И не терпела его.
И его соплеменников.
Но она не позволила отвращению овладеть собой, испортить великолепный вечер. ЭТОТ всегда бывает здесь, это неприятно, но нормально. Вреда от него нет. Или есть? На мгновение Майла задумалась, поймав себя на мысли, что не помнит, откуда взялась неприязнь к ЭТОМУ и его сородичам. Стойкая неприязнь, не имеющая, казалось бы, никаких причин. Или имеющая?
Но Майла все еще держала ладонь на камне, и уже через мгновение, со следующим вздохом Земли, уловила биение родного сердца.
— Он ждет меня!!
— Ваши туфли, Майла.
— Из тебя получился бы отличный камердинер.
— Вполне возможно, Майла.
ЭТОТ никогда не спорил. Но все равно вызывал отвращение… Она оторвала руку от камня, надела туфли, еще раз погладила ствол дерева и повернула голову в сторону, откуда доносился стук родного сердца.
— Будет ли мне позволено сопровождать вас? Город сильно изменился со времени вашего последнего визита…
Майла рассмеялась и легонько толкнула ЭТОГО ладонью.
И растаяла.
Ветер стих. Комиссар угрюмо посмотрел на нежно шуршащие призрачные листья, провел ладонью по теплому камню и вызвал вихрь портала.
* * *
Нечасто величественная столица суровых навов видела столь пышные процессии, совсем нечасто. Владыки Тьмы недолюбливали роскошные церемонии, стремились продемонстрировать власть, а не богатство, а потому не баловали подданных яркостью красок. Четыре официальных праздника в году и семь мелких торжеств, отмечаемых вассальными семьями, — вот все, что украшало жизнь Beликого Дома Навь. И, разумеется, День Владыки — торжественное и помпезное выражение признательности вассальных племен за мудрое правление князя.Именно о Дне Владыки вспомнили горожане, увидев процессию семьи Ось, увидев растянувшихся вдоль улиц осов, одетых в серые с золотом камзолы и сжимающих в руках ритуальные дротики. Увидев герольдов, чьи длинные трубы пронзительно сообщали о прибытии посланников. Увидев подметальщиков, сдувающих пыль с камней, над которыми проплывал золотой паланкин. И увидев самих послов — загадочных осаров.
Рядовые подданные князя плохо разбирались в иерархии семьи Ось (обитатели подземелий редко выбирались на поверхность), зато охотно пересказывали друг другу истории о кровавых ритуалах, практикуемых в глубоких пещерах, о тупости осов и об их странной власти над крысами. И еще рассказывали, что осары, элита подземной семьи, давно превзошли соплеменников в уме, силе и магии, низведя их до положения бессловесных слуг. Поговаривали даже, что сам князь не знает точно, откуда появились осары, были ли они ветвью Оси, подавившей семейное дерево, или пришли извне, искусно подмяв крысоловов. Как бы там ни было, правили Осью именно они.
И только осары приходили послами в Уратай.
И всегда приходили парами: мужчина и женщина.
И всегда вызывали живейший интерес у зевак. Таинственные и загадочные.
На этот раз золотой паланкин несли Кханг и Кия. Эти имена выкрикивали герольды и славили осы. Эти имена передавали зеваки друг другу. Странные имена странных пришельцев. Неподвижные, величественные, не замечающие толпу послы были похожи на идолов, вырезанных из белого мрамора, а их богатые одежды потрясали воображение даже жителей столицы мира. Если осы отличались низким ростом и худобой, то осары, напротив, были высоки и на удивление гармонично сложены. Их совершенные лица притягивали взгляды. Их выверенные позы призывали к уважению и… повиновению. Никто из послов вассальных племен не держался с таким достоинством, как посланцы Оси. Никто не смел закрывать глаза во время шествия по улицам столицы и не смотреть на невообразимо огромную Цитадель, затеняющую все камни города.
И никто до сих пор не смел являться к князю без подношений.
Кханг и Кия не желали выражать свою покорность богатыми дарами. Кханг и Кия прибыли, чтобы поговорить. Как равные.
И смущенные зеваки насторожились, притихли, и любопытные взгляды стали пристальными, задумчивыми. И процессия ступила на серпантин плато почти в полной тишине, разрываемой лишь трубами герольдов и криками сопровождающих осов.
— Осары и вся благородная Ось шлют тебе привет, Владыка Тьмы, и желают здравствовать вечно! — произнес Кханг.
— Пусть крылья Мрака несут благодать твоим подданным! — добавила Кия.
Они стояли рядом. Высокие; ослепительно красивые и гордые. Стояли, расправив плечи. Стояли, в упор глядя на замершего на деревянном троне князя. Стояли… хотя должны были стоять на коленях.
Церемониал аудиенций не менялся тысячи лет: последние несколько шагов послы проползали на коленях, приближались к ногам повелителя Нави и, униженно глядя снизу вверх, с должным почтением, с обязательными запинаниями, свидетельствующими о безмерном волнении, произносили верноподданные речи. Осары не стали делать последние шаги. Они остановились за незримой чертой покорности, довольно далеко от трона, а чтобы князю было лучше слышно, говорили очень громко и внятно. И их прекрасные, глубокие голоса звучно наполняли темные своды зала приемов.