Пашковский Владислав. Пирамида Хаоса

   Остальные офицеры оказались "посещенными". Все, кроме седого.
   * * *
   Свежий Шелест почувствовал неладное в самом начале. Все шло как надо. Еще одно маленькое давление, и эти животные отщепятся от большого стада, а потом передерутся между собой. Сознание Шерина, вымуштрованное и вышколенное военным режимом, теперь работало на Свежего Шелеста.
   Была одна маленькая преграда - офицер Уиндер. Свежий Шелест желал ее устранить.
   Шерин вытащил из ящика стола пистолет. Направил дуло в спину взбунтовавшегося полковника и нажал на спусковой крючок. В голове зашумело, и генерал ощутил себя двойным, нет, тройным. Разум генерала испытал шок и отступил в глубину, "поджав хвост". Свежий Шелест на несколько секунд пытался восстановить власть над сознанием Шерина, но Смолли уже била в него из всех психических орудий.
   Внезапное нападение и сила атаки не замедлили сказаться на инопланетном разведчике.
   Уиндер обернулся и увидел направленное на него дуло пистолета. С генералом что-то происходило. Он выронил пистолет, на лице отразился детский ужас, и он упал.
   Свежий Шелест несся по коридорам, пытаясь найти укромное место. Его подгонял неописуемый страх. Страх перед неизвестным. Самый древний страх, затаившийся на долгие века где-то в глубине организма и возродившийся при благоприятных обстоятельствах.
   Перегородки, палубы, урны, покрышки автомобилей, гусеницы вездеходов проскакивал испуганный разведчик. Тело его утратило сплоченность, и за ним трудно было уследить.
   То и дело кусочки жидкого тела отрывались и растекались по полу, оставляя отчетливый след. Наконец Свежий Шелест совсем обезумел и забился в угол, вобрав в себя свои нервные центры.
   Смолли, довольная результатом, материализовалась в пятидесяти метрах от "чужака" и столкнулась лицом к лицу с Джимом. Сэм, заметивший появление девушки самым последним, налетел на Артура.
   - Джим, - представился Джим, протягивая руку.
   - Смолли.
   - А это мои друзья, Артур и Сэм.
   - Хорошо. Мне нужна ваша помощь.
   Все происходило слишком быстро и словно в тумане. Смолли как-то неестественно кратко объяснила ситуацию, и самое удивительное, ребята ее поняли. Джим согласился принять в себя "чужака" и допросить. Смолли его страховала.
   "Чужак" не сопротивлялся и вошел в Джима, почувствовав безопасность. Тут его сознание открыла Смолли, и Джим, до сих пор спокойно все перенесший, закричал. Крик его разнесся по коридорам "Челленджера" и многократное эхо повторило вопль. Тело Джима отторгло "чужака", который познал смерть. Джим потерял сознание.
   * * *
   Джим очнулся от шлепков по щекам. Артур методично приводил его в чувство.
   - Все, хватит, - сказал Джим и хотел встать, но не смог. Он лежал пристегнутый ремнями к жесткой койке в больничном лазарете.
   - Надеюсь, на этот раз ты все-таки пришел в себя, - сказал Артур.
   - Что все это значит?
   Джим не знал, как ему прореагировать. То ли ругаться, то ли извиняться. Каким-то отдаленным внутренним чувством он понимал: "Все это неспроста"
   - Я же был с вами. Да, я был с вами, и вдруг появилась девушка, вспомнил Джим. - Очень красивая девушка. Уж если быть девушкой, то именно такой.
   - Все хотят быть такими девушками, но не у каждого получается.
   Джим не понял шутки Артура и продолжал:
   - Потом мы выловили этого "чужака" и посадили в меня. Я потерял сознание. И вот я здесь.
   Джим весь засветился от ощущения, что вспомнил.
   - До этого момента все было правильно. Джим нервно дернул плечами.
   - Я что-то натворил? - спросил Джим.
   - Ну, если откровенно, то да.
   - Я кого-то... - Джим вопросительно посмотрел на Артура. Страшная догадка посетила его все еще туманный разум. - Убил?
   - Об этом лучше всего тебе поведал бы Ханс Кристиан Андерсен в своей новой сказке "Трехдюймовочка".
   - Не понял.
   - Да ладно, забудь. Давай я тебя освобожу. Артур стал расстегивать ремни, державшие Джима.
   - Знаешь, Джим, ты вляпался в очень скверную историю и меня с собой прихватил. После того как мы тебя тогда растолкали, ты с моей помощью ограбил оружейный склад. Воспользовался услугами девушки. Кстати, она периодически куда-то исчезает. В общем, ты пришел к Ромову снова и...
   - Хватит! - закричал Джим. Он вспомнил. Вспомнил тот самый момент, когда стоял возле куба и смотрел на бурлящую массу, корчившуюся возле ванны. Смолли сказала, что Дмитрий все еще в сознании и страдает.
   Потом было сумасшествие. Джим открыл куб и стал сжигать всю эту массу. Сантиметр за сантиметром он уничтожал тварь, поглотившую друга, которая еще недавно была Дмитрием. Это было безумие. Смолли застыла с неописуемым ужасом в глазах. Тварь визжала и корчилась. А в ушах звонил колокол и нашептывали сирены языком гремучих змей: "Джим, Джим, Джим". Это бесконечное "Джим, Джим, Джим". От напряжения болели скулы, а ладони покрылись испариной. Смолли исчезла, появились офицеры охраны, и он их расшвырял. Хорошо еще, что не сжег. Его схватили, бросили на пол и сделали укол.
   - Хватит, - повторил Джим, - я вспомнил.
   Артур перестал расстегивать ремни и нерешительно отошел. Весь ужас пережитого отражался на лице Джима, и стоило подумать, прежде чем освобождать его от пут.
   - Да не бойся ты. Я в своем уме. - Джим спокойно лежал. Артур снова стал расстегивать ремни.
   - Джим, завтра будет специальная комиссия. - Артур нервно расстегнул последний ремень. - Что ты им скажешь?
   Только сейчас Джим понял, что Артур совсем еще мальчишка. Джим никогда не вдавался в подробности, касающиеся его друзей. А возраст он считал "подробностью".
   - Не беспокойся, Артур, - сказал Джим, - я был один, везде один.
   - Ты не так понял, - возразил было Артур.
   - Артур, так будет лучше. Ведь ты всегда сможешь помочь. Верно?!
   - Да! - Артур пожал Джиму руку, пытаясь выразить всю признательность, которую испытывал к Джиму.
   * * *
   Светало. Розовые лучики света стали падать на полированный пластиковый пол казармы.
   "Черт бы побрал этих землян! - думал Розуел. - Всегда так, только начнешь какое-нибудь по-настоящему грандиозное дело всей жизни - вмешаются, растопчут и поставят тебя на самое поганое место какого-нибудь мусорщика. Черт бы побрал их всех!"
   - Подъем! - заорал дневальный.
   С трехъярусных коек посыпались люди.
   Отгоне натянул желто-коричневые штаны, такого же цвета легкую куртку, затянул ремень и обул сапоги-ботинки, предварительно намотав портянки. Поначалу многие надевали носки, но во время маршевых переходов носки сбивались и натирали ноги. Слава Богу, что среди них оказалась пара русских, которые научили пользоваться портянками.
   - Стрр-оо-йся!
   Дежурный оглядел строй суровым взглядом и пошел докладывать взводному.
   Пока сержант докладывал, Отгоне украдкой оглядел строй. Карла еще не было. Несколько дней назад он показал, кто чего стоит, и ему прострелили обе ноги. Поговаривают, будто командование теперь сделает его инструктором по рукопашному бою.
   - Разойдись! - скомандовал сержант.
   Отгоне взглянул на часы. До завтрака оставалось пятнадцать минут.
   "Еще неизвестно, где лучше. - Розуел вспомнил изолятор, в котором провел целый месяц. - И откуда они понабрали столько ублюдков? Надо двигать отсюда к чертовой матери".
   * * *
   Из лазарета Карла направили прямо в изолятор. Изолятор располагался за древним городом альбенаретцев, в котором самих альбенаретцев, по правде говоря, уже давно не было.
   Все это напоминало кошмарный сон. Сначала первый звездолет. Потом объявление военного положения. Затем страшная бойня у Хуастонской башни. Создание гигантской тюрьмы-изолятора и военной базы.
   - Эй, салага, - обратился к Карлу здоровенный мужик заросшего вида. Сегодня у меня день рождения, - мужик нагло усмехнулся, - и я должен получить подарок.
   Карл добродушно улыбнулся.
   - Твоего кольца, - мужик указал на безымянный палец Карла, - вполне достаточно.
   Карл продолжал улыбаться. Заросший театрально возмутился и вытащил из кармана плазменный нож. Карл ударил заросшего ладонью в лоб и согнул руку с ножом в болевом контроле.
   - Я по-о-о-шутил. Я по-о-шутил, - застонал заросший. К ним подошел охранник.
   - А, это ты, триста двадцатый! А ну-ка отпусти этого парня. Карл отпустил.
   - Если еще раз попадешься... - пригрозил охранник. Вечером следующего дня к камере Карла подошел заросший.
   - Привет, Карл, это я, Нуолти, - сказал он дружелюбно, будто старому товарищу.
   - Здравствуй, Нуолти.
   - Ты извини, - Нуолти замялся, - скучно и все такое... - Он попытался объяснить вчерашний инцидент.
   - Ничего.
   - Я хотел тебя предупредить, я по изоляторам давно. - Нуолти опасливо оглянулся. - Ты сегодня на очереди у этих. - Нуолти ударил двумя пальцами по плечу. - Ночью придут.
   - Спасибо, - сказал Карл в пустоту. Нуолти исчез.
   Предупреждение не помогло. Ночью в камеру впустили сонный газ.
   Голова как боксерская груша после тренировки. Тяжелая и бездумная. Этот ржавый скрип уже замучил. Полное безразличие сменяется приступами ярости, а затем снова безразличие. Но этот скрежет! Кажется, будто голову ватой набили, даже уши заложило. Туман заполнял мозг твердой жижей и приятно тянул на дно, в глубину сознания.
   "Черт бы побрал этот скрежет!" - подумал Карл, с трудом разлепив набрякшие веки. Взгляд заскользил по грязному бетонному полу к металлической решетке камеры.
   Решетчатая дверь стояла на месте. "Но откуда же этот паршивый скрежет?" Карл закрыл глаза и почувствовал накатывавшие волнами сон. Но скрежет не давал спать.
   Скрежет сознания избитого тела мешал ему заснуть. А сон был так близок и приятен!
   Тряска разбудила Карла. Он открыл глаза и увидел звездное небо. Яркие маленькие бусинки разбросаны в причудливых формах. Повеяло свежестью. Карл наклонил голову и от резкой пронзительной боли застонал.
   - Тихо! - Розуел остановился и опустил носилки. С другой стороны стоял Нуолти.
   - Где? - прошептал Карл.
   Розуел не понял вопроса и, немного поразмыслив, не ответил.
   - Пошли, - сказал Розуел.
   Они взяли носилки и двинулись дальше. Впереди виднелась свалка. В носу засвербило от резкого запаха отходов. Обойдя горы мусора, они оказались возле прямоугольного столбика.
   Носилки поставили. Розуел достал из кармана белый шарик альбенаретцев и опустил в приемную щель. У основания прямоугольного столбика появился слабый свет. Розуел стал неистово жестикулировать. Нуолти, не видевший ранее языка альбенаретцев, скорчил недоуменную гримасу. Прямоугольный столбик слабо замерцал, и свалка, небо, запах - все исчезло.
   Остался столбик. Нуолти огляделся. Потолка помещения видно не было Стены уходили вертикально вверх.
   - Ни одного осветительного прибора, - заметил Розуел, - а видимость неплохая.
   - Да, - промычал Нуолти
   - Чудная все-таки у них психология, - как-то не в тему продолжал Розуел.
   * * *
   Космический модуль-носитель отделился от базы и медленно, используя малые планетарные, отодвинулся в сторону. Работа двигателей полностью заглушалась шумопоглотителями, и Джим ощущал только слабую вибрацию.
   Он сидел в кабине одноместного истребителя и ждал команду к включению коммуникационного боевого компьютера, встроенного в боевую машину. Страховочные ремни широкими лентами исполосовали застегнутого в скафандр Джима.
   Гермошлем с открытым забралом покоился в резонирующем силовом поле.
   Пока делать было нечего, и Джим рассеянно вспоминал последнюю встречу со Смолли. Он вышел из зала комиссии в большом недоумении. Его приговор отложили до лучших времен. И тут перед входом в зал, как всегда внезапно и ниоткуда, появилась эта очаровательная девушка.
   - Джим, - сказала она, - тебя пошлют в маршевый отряд. Я подслушала некоторые их мысли.
   - Спасибо. Ты так много для меня сделала, - усмехнулся Джим и тут же пожалел о сказанном.
   Но Смолли не обиделась. Так, по крайней мере, показалось Джиму. Она стояла перед ним такая же неприступная, с таким же твердым характером. Джим как бы ощутил ее вызов. Молчание затянулось.
   - Смолли, - выдавил из себя Джим, - ты мне нравишься.
   - Ты мне тоже, - выпалила она. И снова молчание.
   Джим пытался как-то занять руки, которые сейчас ему очень мешали. Смолли же напоминала телеграфный столб без проводов.
   - Я не шутил, то есть не шучу, - продолжил Джим, давая понять, что все равно их "мосты сожжены".
   - Я... да.
   Со стороны могло показаться, что они ведут какой-то закодированный, секретный разговор.
   - Пока, - сказала Смолли.
   -Пока, - ответил Джим, и они обменялись затянувшимися рукопожатиями. Руки их горели, и каждый ощущал учащенный пульс другого.
   * * *
   - Сто семнадцатый! Сто семнадцатый!
   Джим очнулся.
   - Сто семнадцатый слушает. - Джим отбросил все лишние мысли.
   - Готовность один. Удачи! - продолжал голос.
   Джим включил кнопку загрузки компьютера, и в то же мгновение кабина истребителя закрылась.
   "Как в банке", - подумал Джим.
   Центральный монитор засветился, и какой-то тип уставился оттуда на Джима.
   - Я главный администратор маршевого похода, - представился тип, - в процессе полета в звездолете-носителе вы обязаны освоить управление звездным истребителем и в точности знать свое боевое задание.
   Джим расслабился и откинул голову.
   - Истребитель класса "В" модель LX 807, в котором вы сейчас находитесь, усовершенствован в двух секциях: секции обслуживания двигателя и секции ведения боя. Но прежде чем я начну излагать информацию, вы должны ответить на один вопрос.
   На экране появился вопрос: "На какой модели истребителя вы отстаивали интересы Лантастика в последний раз?" И снизу три пронумерованных ответа: "1. Модель FJ 101 - 507. 2. Модель КБ 05. 3. Не участвовал".
   Джим ткнул пальцем в цифру "три" на миниатюрной клавиатуре, встроенной в монитор.
   - Отлично, - продолжил администратор. - Чем избавляться от вредных привычек, лучше их не иметь.
   Вибрация исчезла бесследно. Джим облегченно вздохнул. Ноги уже начинали зудеть.
   - Под креслом пилота находится инструментальный контейнер. Там же упакован миниатюрный робот-манипулятор.
   Джим включил кондиционер, и кабинка заполнилась свежим воздухом.
   - Вы должны провести тренировочный бой. Для полного уничтожения противника вам дается пять минут. - Администратор отключился, и на мониторе появились звезды
   Джима почти сразу атаковали, и его хорошенько тряхнуло. Он включил левый передний двигатель и развернулся. Прямо на него скользила точка мнимого врага. Бой завершился, и Джим расслабился.
   - Вы допускаетесь к маршевой атаке. Ваше местонахождение: сектор ГХ 72 во втором измерении по Файклу, в области траектории восьмой планеты Конопуса. Ваша задача: снизиться над планетой, с высоты трехсот метров совершая полет по спирали, найти пункт, обозначенный на электронной карте, и нанести бомбовый удар.
   - Вас понял, - ответил Джим.
   - Приступайте к выполнению задачи. - Изображение на экране померкло, и боевая машина ожила.
   Джим был восхищен. С левой стороны от него, на маленьких электронных картах, ярко выступили его координаты и местоположение в пространстве. Чуть выше светящихся цифр проецировалось изображение космоса. С правой стороны мерцали функциональные клавиши управления "пространственным" двигателем, системы жизнеобеспечения и медицинской помощи.
   Джим взялся за штурвал с тремя разноцветными кнопками и опустил гермошлем.
   - Сто семнадцатый к старту готов.
   - Включите защитный экран! - скомандовал голос.
   Джим ничего не почувствовал, настолько мягко его выплюнули в космос из звездолета носителя. На центральном мониторе он увидел только что покинутый корабль-носитель.
   Но что-то Джиму не понравилось в его облике, или это от новизны ощущений? Джим включил автопилот и через пару минут оказался над восьмой планетой. Смутный осадок, переходящий в ноющее беспокойство, не оставлял Джима с того момента, как он покинул звездолет. Что-то было не так.
   Джим перевел истребитель на заранее рассчитанную орбиту и почувствовал, как машина вздрогнула. Цифры бежали по экрану с бешеной скоростью. Скорость все возрастала.
   Температурный режим вышел из нормы. И тут Джим все понял и ужаснулся. После выброса из корабля-носителя он должен был оказаться от него не далее километра, а на экране отчетливо сияла цифра пятнадцать. Джим понял: приборы вышли из строя или специально испорчены. Он также понял, что это конец. Джим Грей всем телом ощущал, как его маленький кораблик прожигает атмосферу и горит куском расплавленного метеорита.
   Джим вслепую пытался посадить истребитель, уверенный, что это ему не удастся.
   Когда машина столкнулась с землей, Джим катапультировался.
   * * *
   На губах запеклась кровь, и Джим облизал их сухим, шершавым языком. Чудо и бесконечное везение спасло ему жизнь.
   Кто-то недвусмысленно хотел его убить. Джим осмотрелся. Он был зарыт в песок или во что-то подобное вместе с креслом пилота. Сыпучий материал сковал его движения, заточив заживо в грунт.
   - Спокойно, спокойно, - говорил себе Джим. - Я просто поменял одну смерть на другую. Умереть в песке - это, знаете ли, не каждому дано. Как все-таки тесно! Надо попробовать выбраться, а то становится жарко.
   Первым делом Джим хотел отстегнуть страховочные ремни, но вовремя остановился. Да даже если бы и попытался, у него бы это не вышло. Воздуха становилось все меньше, и Джим судорожно вдохнул.
   "Где же был кислородный баллон? Ага..." - обрадовался Джим, нащупав левой рукой на подлокотнике маленький блок управления креслом. Он подключил новый баллон и не почувствовал прохладного тока воздуха.
   "Видимо, второй баллон тоже поврежден, - мрачно подумал Грей. - А-аа, чтоб его!"
   Джим нажал на все кнопки сразу.
   Кресло дернулось, и заработали гравитационные двигатели. Медленно, неуверенно кресло стало высвобождаться из песка. Наконец последние песочные струйки стекли, и Джим огляделся. Воздуха не хватало, и он рискнул отстегнуть гермошлем. Горячий воздух дохнул в легкие и обжег. Джим расстегнул страховочные ремни и блаженно потянулся. "Это уже кое-что".
   Мириады звезд мерцали в черном небе, безлико рассматривая Джима. Джим нашел кнопку "Стоп", и кресло плавно опустилось. Креслу не суждено было подняться, и Джим только зря провозился с ним почти сутки.
   Планета, где он находился сейчас, была ему знакома. Он это знал наверняка.
   Она была столь знакомой и столь чужой, что Джим уже думал о ней как о своей родине.
   Настал час, когда он понял, что если не уйдет от кресла - последнего предмета цивилизации в этой обожженной, обезвоженной пустыне, то умрет от жажды. Джим снарядил целый контейнер и взвалил себе на плечи.
   Два меча, которые ему разрешено было взять с собой, он пристегнул к поясу, а пистолет вложил в кобуру на ноге.
   Солнце палило нещадно.
   * * *
   Подземный город альбенаретцев был настолько огромным, что, если бы не пневматические дорожки, Розуелу пришлось бы долго добираться. Он ехал в свою новую квартиру, где его ждала любящая жена. День был насыщенным и трудным. Он, Карл, Блинд, Иунахес и еще несколько людей и альбенаретцев пытались проникнуть в тайну хуастонского феномена, в тайну этих ужасных, прозрачных, амебообразных созданий. Некоторые результаты экспериментов обнадеживали.
   Их научная группа стояла на грани открытия. Оставалось всего несколько шагов.
   Розуел сошел с дорожки и прошел через контрольный щит. После того как он покинул базу, военные неоднократно пытались проникнуть в подземный город. Попытки их не увенчались успехом, но контрольный щит, придуманный Карлом, все-таки поставили на пограничных коридорах.
   * * *
   Мерзкие твари копошились всюду. Они даже ползали по Джиму, но не причиняли вреда. Какое бы отвращение ни испытывал Джим к этим полупрозрачным амебам, он воздержался от стрельбы. Он удивился и содрогнулся, когда под утро почувствовал влажное прикосновение теплой слизи. Джим сел, вытер лицо рукой и понял: на этот раз твари его не тронут. В глубине его чувств зародилась даже некая привязанность к этим созданиям. Да, они были врагами, но врагами бездушными и беззащитными. Джим с ужасом понял, что его психика где-то дала сбой. Где-то он надломился.
   Как может он так спокойно сидеть и смотреть на этих слизней?! Джим отыскал что-то новое внутри себя. Он смутно догадывался, что в случившемся виновна та самая связь с "чужаком", когда они допрашивали...
   "Конечно! Допрашивали!" - вспомнил Джим. В памяти пронеслись жуткие, нереальные картины чужого мира. Джим осознал себя двояким, разделенным на два лагеря. Да, он теперь знал настоящего врага. Не этих слизней, а тех, кто стоит, или ползает, или летает за их спиной, хребтом, ну за ними. Джим приобрел чужое знание, чужой опыт, чужое умение. Он получил второе сознание, переданное ему в предсмертной агонии чужим существом.
   Амебы исчезли так же быстро, как и появились. Теперь он знал, что это такое. Джим лег и с легкостью заснул.
   Еще два дня он совершал длительные переходы. Ночью и утром шел, днем спал, а вечером "ковырялся" в "чужом" сознании. Джим открыл для себя НЕВЕДОМОЕ и рьяно вгрызался в "чужую" память. Джим понял, что амебы не смогли войти в него, так как он был хозяином. А хозяином он стал благодаря оплошности Свежего Шелеста. Амебообразные слизни были выведены сеньял для ведения борьбы на планетах в далеком космосе. Амебы не только поражали вражеское животное, но и подготавливали его для пищеварения сеньял. Управлялись амебы на нервном уровне.
   Все это Джим сумел раскопать в своей голове во время вечерних размышлений.
   На третий день он увидел стартующий звездолет, который почти вертикально ушел в небо. Джим закричал и побежал туда, где, ему казалось, он сможет найти спасение от этого нескончаемого солнца. Джим бежал до тех пор, пока не почувствовал ужасную боль в висках. Вены вздулись от напряжения и были готовы лопнуть, как перетянутые струны.
   Грей упал на колени, и пот тяжелыми каплями стал падать на потрескавшуюся, иссушенную почву.
   - Подождите, - прошептал Джим и уткнулся лицом в землю.
   Пульс стал слабеть, дыхание приходило в норму.
   Где-то в области поясницы Джим почувствовал холодящий озноб. Холодок пробежал от копчика по всему позвоночнику и, перейдя в грудь, замер в легких. Стало легко, и Джиму захотелось повиснуть. Он почти не сознавал, что делает.
   Он делал это чисто автоматически, как будто с детства умел это делать. Джим парил, парил на высоте двух метров, и два меча неуклюже болтались на его ремне.
   Джим быстро смирился с полученным от Свежего Шелеста даром и поплыл туда, где взлетел звездолет.
   То, что Джим увидел, заставило его отрезветь и шлепнуться на землю. В пятидесяти метрах от выжженной дюзами корабля земли лежали скорченные, сгоревшие тела его друзей. Суен, Нио, Гарри - все были здесь. Кроме Дмитрия и его самого.
   Знакомой дорогой Джим Грей возвращался в Вечный город. Внутреннее страдание и бессильная ярость смешались, образуя душевный барьер. Джим механически шел по камням перехода, вспоминая старых друзей. Джим пытался отогнать эти мысли, заставлявшие его страдать. Знанием и умением Свежего Шелеста Джим не пользовался. Ему сейчас была ненавистна сама мысль об использовании чужой, вражеской памяти. Так без отдыха он прошел весь тоннель и столкнулся с людьми. Невидящим взглядом он посмотрел сам на себя и пошел дальше. Экспедиция, которую он встретил, направилась дальше. Джим знал, что это последняя их экспедиция и им не суждено вернуться. Джим вошел в первый попавшийся кабак в Вечном городе.
   * * *
   Сартос, уже достаточно проживший и сбившийся со счета своих лет, стоял возле полуразвалившегося кабака "Пивной погреб" и носком сандалии передвигал камень размером с кулак.
   Джим был в кабаке, и Сартос это знал. Сартос стоял так уже полтора часа, не решаясь войти. Бесчисленное множество раз Сартос заходил в этот кабак и встречал Джима, а этот раз был особенный. Внутренняя тревога, давящая на Сартоса бог знает сколько лет, наконец-то уступила место ощущению покоя и благополучия. Сартос знал наверняка: этот Джим последний. Даже если будут другие такие же Джимы, они будут не те. Этот настоящий.
   Сартос размахнулся ногой, пнул булыжник, и тот заскакал по мощеной улице. Старик вытер вспотевшие руки о холщовую тунику и вошел в кабак. Джим сидел за столиком, и голова его покоилась на сложенных руках. Джим поднял голову.
   - Здравствуй, - нарушил молчание Сартос.
   - Все кончено, - процедил Джим.
   - Ты тоже это чувствуешь, - произнес старик.
   - Да, Сартос. - Джим встал из-за стола. - Я помню бесчисленное множество "себя". Я знаю, что делал раньше, и, думаю, скоро узнаю, что буду делать теперь.
   - Это последний раз. - Глаза старика заблестели.
   Джим перестал бояться своего второго "я" и прекратил с ним внутреннюю борьбу. Его больше не тревожили мысли об измененной психике. Несколько дней Джим провел в доме Сартоса, и все это время старик ухаживал за ним, как за малым ребенком, пока ушедший в себя Грей не вернется. Джим копался в себе, как в сокровищнице. Интересные факты всплывали наружу, и Джим хватал их, пока те не ускользнули.
   "Пирамида... пирамида. Вечный город? Пространственно-временной дисбаланс. Вечный город... Первый удар... Пирамида..." - проскакивало в голове у Джима, и он пытался найти связующую нить во всей этой чепухе.
   * * *
   Сартос плел корзину из ивовых прутьев, которые заготовил неделю назад. Над его головой висела масляная лампа и жутко коптила. Очередной прут лег в переплет, и старик прислушался. Сверху донесся скрип ступенек.