Паскаль Фрэнсин. Игра с огнем

   — Перед этим даже Руссо бессилен. — Брюс написал что-то на верхнем листке, вырвал его и протянул Джессике.
   — Ура! Справка из медпункта! — просияла она. Неразрешимая, казалось, трудность так легко разрешилась.
   Брюс провел пальцем по ее губам:
   — Результаты обследования показывают, что для возвращения к жизни вы нуждаетесь в моем поцелуе.
   Джессика придвинулась поближе:
   — Это и правда спасительное лекарство, доктор Пэтмен! Когда начнем лечение? — Джессика обвила руками шею Брюса и потянулась к его губам.

Глава 5

   На другой день, после уроков, Элизабет сразу же заторопилась домой. На уроке физкультуры они с Инид играли в теннис, и вдруг у нее в голове родился сюжет коротенького рассказа. Ни с чем не сравнимое чувство вдохновения наполнило все ее существо, но она знала — если немедленно не перенести рассказ на бумагу, замысел очень скоро улетучится. Лиз думала закончить черновик к вечеру.
   Дома никого не было. Значит, ничто не будет мешать. Расположившись в любимом старом кресле в гостиной, она открыла свой перекидной блокнот и начала писать.
   Рассказ был о девушке, у которой голос чувств заглушил рассудок. Элизабет увлеченно писала.
   Вдруг кто-то постучался в дверь. Сначала робко, Элизабет даже показалось, это стучат ветви деревьев о стену дома. Но стук становился настойчивей, и Элизабет пришлось отложить блокнот и пойти открыть дверь. На пороге стояла Робин Уилсон:
   — Привет, Лиз. Джессика дома?
   — Нет еще. Она на репетиции болельщиков. Скоро должна прийти. Сегодня ее очередь готовить ужин.
   У Робин был явно смущенный вид:
   — Я была на репетиции. Она там не появлялась. Мы договорились с ней встретиться после уроков, но я нигде не могу ее найти. Даже не представляю, куда она делась.
   — Зато, кажется, я представляю, — сказала Элизабет, поняв, что ужин сегодня опять придется готовить ей.
   — Держу пари, она уехала с Брюсом Пэтменом.
   — Не может быть! — Робин опустила голову, стараясь скрыть огорчение.
   «Джессика верна себе!» — подумала Элизабет. Хотя они с Робин совсем мало были знакомы, перед этой полной девушкой Лиз стало стыдно за сестру. Робин очень хотела дружить с Джессикой, а Джессика бессовестно этим пользовалась. И Лиз решила отложить рассказ до другого раза и пригласила Робин войти.
   — Мне очень жаль, что вы не встретились с Джессикой, — сказала Элизабет, предложив гостье сесть. — Скажи Джес, что она не имеет права так с тобой обращаться.
   — Нет-нет, я не обиделась, — быстро ответила Робин. — Я же знаю, что она это не нарочно. На ее месте я бы тоже забыла о встрече с подругой, если бы Брюс Пэтмен пригласил меня куда-нибудь пойти. Хотя, конечно, тут мои шансы равны нулю.
   Застенчиво улыбнувшись, она показала на свою объемистую талию:
   — Но я за ним не гонюсь. Джессика сказала, что кое-кто давно уже на меня посматривает. Поэтому мы и хотели с ней сегодня встретиться, заглянуть в магазин, купить кое-что, а потом прийти к вам «ставить опыты».
   — Для контрольной по химии?
   — Нет. Мы хотели проверить, можно ли сделать меня с помощью косметики очень хорошенькой. Она улыбнулась и со вздохом добавила:
   — Думаю, что теперь все переносится на завтра.
   Элизабет было ясно как день, что у Джессики и завтра не найдется времени для Робин, если Брюс поманит ее пальцем. Но она ничего не сказала — пересилило любопытство, очень ей захотелось узнать, о каком парне говорит Робин.
   — Ты, конечно, можешь не говорить, но мне интересно, кто это по тебе вздыхает, — улыбнулась она.
   Вся зардевшись, Робин назвала имя:
   — Уинстон Эгберт.
   — Ты шутишь?! — воскликнула Элизабет. Невозможно было себе представить, что Уинстон так быстро излечился от любви к Джессике. Он же с пятого класса сходит по ней с ума!
   — Я понимаю твое удивление, — улыбнулась Робин. — Я и сама не могла поверить, когда Джессика сказала, что я ему приглянулась с того самого дня, как мы поселились в Ласковой Долине. Только представь себе, Уинстон, такой замечательный парень, и вдруг заинтересовался мной. В субботу пригласил меня на вечеринку к Кену, и мы отлично провели время-По крайней мере я, — поспешно добавила она.
   Элизабет чуть не лишилась дара речи.
   — Да, я видела вас вместе, — только и смогла она выговорить, стараясь не показать, как ее расстроила эта последняя проделка Джессики. Она не сомневалась: сестра свела эту пару, чтобы отделаться от них обоих. Но нельзя же допустить, чтобы Робин так обманывалась — слишком горьким будет разочарование.
   — Робин, мне трудно это тебе говорить, — начала она, — но Уинстон уже не один год влюблен в мою сестру. Мне кажется, он все еще не готов увлечься кем-то другим.
   При этих словах у Робин по лицу пробежало легкое беспокойство, но тут же последовал вздох облегчения:
   — Не волнуйся, Лиз. Я все знаю про Джессику и Уинстона. Она мне сказала, что у них никогда ничего не было. Они просто друзья.
   Элизабет слегка покачала головой:
   — Кажется, ты меня не поняла. Я только хотела сказать, что Уинстон вряд ли может увлечься сейчас кем-то еще.
   — Но Джессика говорит…
   — Мало ли, что она говорит. Уверена, Уин считает тебя очень милой девушкой. Но я не хочу тебя обманывать. Уинстон влюблен в Джес. Зачем тебе нужен парень, который будет проводить время с тобой, а вздыхать о ком-то другом?
   — Лиз, а ты не ошибаешься? — с улыбкой спросила Робин.
   — А ты думаешь, что он выбросил Джес из головы?
   — Я думаю только, что ему от меня не вырваться.
   И они обе рассмеялись.
   — Ну что ж, я бы хотела ошибиться, — сказала Элизабет.
   Робин явно начинала ей нравиться.
   — Кстати, что ты делаешь в субботу?
   — Пока не знаю.
   — Если ничего не случится, составь нам с Тоддом компанию. Мы поедем в клуб «Сэнд Пайнз» послушать «Друидов».
   — А что там будет? Мне бы не хотелось мешать вам.
   — Ты нам не помешаешь. Я пишу статью об этой группе для «Оракула». Так что для меня это не свидание с Тоддом, а задание редакции. А ты, глядишь, познакомишься там с каким-нибудь парнем. Ты сейчас можешь не отвечать. Подумай. Мы с Тоддом будем рады.
   Робин минуту колебалась.
   — Ладно, пожалуй, поеду, — наконец сказала она и встала со стула. — Мне пора домой. Скажешь Джессике, что я заходила, хорошо?
   — Не беспокойся, непременно скажу, — улыбнулась Элизабет.
   Джессика вернулась, когда Элизабет как раз вынимала из духовки запеченного цыпленка. Уловив идущий из кухни аппетитный запах, она мурлыкнула:
   — М-мр, как вкусно пахнет!
   — Сегодня вы все-таки почли нас своим присутствием.
   — Ничего удивительного. Я тут живу. Спасибо, что выручила с ужином. Ты же знаешь, я в долгу не останусь.
   — Знаю, но когда еще это будет! Я, во всяком случае, до этого не доживу.
   — Ну, прости, что опоздала. У меня — м-м — было очень важное дело.
   — Твое «важное дело», конечно, зовется Брюс Пэтмен?
   — Откуда ты знаешь? — искренне удивилась Джессика.
   — Да тут Робин заходила. Вы ведь договорились с ней встретиться сегодня вечером.
   — Сегодня? Как это я перепутала? — Джессика разыграла забывчивость.
   — Она очень расстроилась.
   — Ну, это не смертельно. — Джессика пренебрежительно пожала плечами. — Мы хотели всего-навсего сходить с ней в магазин.
   — Робин говорит, у вас имелись какие-то планы. Надо было ее предупредить, что будешь занята.
   — Она не будет на меня сердиться. Мы еще успеем заняться ее внешним видом. Хотя дело это безотлагательное. Честно говоря, Лиз, я просто забыла о ней. Брюс подошел ко мне после уроков и предложил прокатиться по скоростной магистрали. Это было потрясно!
   — Не вижу ничего потрясного в гонке по шоссе, — пожала плечами Элизабет.
   — Мы мечтали с Брюсом, как будем проводить время.
   На лице Джессики появилось то отсутствующее, мечтательное выражение, которое всегда сопровождало разговор о Брюсе.
   — Ну и как же? — настаивала Элизабет.
   — Вот сейчас я что-нибудь перехвачу и побегу к Брюсу. Докажу ему, что он не единственный теннисист экстра-класса в школе. Так что вы меня особенно не ждите. Я, скорее всего, вернусь поздно.
   — Джес, а как же завтрашняя контрольная работа по химии?
   — Ты все переживаешь о ней?
   — А ты нет? Ты ведь ничего по химии не знаешь.
   — Но до сих пор мне всегда удавалось проскочить. Правда?
   Через полчаса Джессика уже была на теннисном корте Пэтменов, расположенном чуть ниже их великолепного особняка. С корта Ласковая Долина была видна как на ладони. Джессика даже разглядела внизу собственный дом. Небрежно поигрывая ракеткой, она шагнула навстречу Брюсу, едва он появился в дверях дома.
   — Как мне здесь нравится! Вид просто восхитительный.
   Брюс не отрывал глаз от длинных, стройных ног Джессики, прикрытых только короткой белой теннисной юбочкой.
   — Мне тоже кое-что «нравится. Ладно. Идем играть!
   — Сначала давай разомнемся. Достав мячик из коробки, Брюс стал подбрасывать его на ракетке.
   — О таком вечере можно только мечтать.
   — Конечно! А Лиз, бедняжка, сидит и учит химию.
   — Твоя сестра не умеет радоваться жизни.
   — Она боится завтрашней контрольной. Но у меня есть «секретное оружие».
   — Какое оружие, девочка?
   — Эмили Мэйер. Она сидит за одним столом со мной и по химии просто Эйнштейн. К тому же, у нее прекрасный почерк, крупный и четкий. Остальное, надеюсь, понятно?
   Брюс понимающе хмыкнул и, отойдя в самый конец корта, сказал:
   — А теперь забудь о сваей химии, — и, приготовившись подавать, скомандовал:
   — Начали!
   Он послал мяч на половину Джессики, как обычно, сильным, тренированным ударом. Джессика точно отбила подачу, послав «мяч вперед. Брюс очень удивился, но без особой радости.
   — Ты это что? — воскликнул он.
   — Ничего. Нащупываю свою игру, — ответила она, очень довольная собственным ударом.
   Брюс был сильным игроком, но Джессика не сомневалась, что сумеет противостоять ему. Она не слышала, что он там шептал, но видела — улыбку у него с лица как ветром сдуло. Он снова послал мяч по диагонали, и снова Джессика красиво отбила его.
   — Тебе не дают покоя лавры Крис Эверт Ллойд? — крикнул он из-за сетки. Это был отнюдь не комплимент.
   — Твоя подача!
   Он раздраженно послал мяч. Джессика взяла его и несколько раз подбросила на ракетке. Она не сомневалась, что выиграет. Но он смотрел на нее так, словно она совершает смертельный грех. Брюс не любил проигрывать. Она тоже не любила. Но ледяную синеву его глаз уже омрачал гнев, и Джес поняла: Брюс не оценит ее мастерства. Если он проиграет, то наверняка разозлится, и чего доброго, совсем перестанет с ней играть. Да еще вдруг подумает, что она по натуре агрессивна, и решит с ней расстаться. Об этом было даже страшно подумать. Опасность можно было отвести только одним способом — проиграть Брюсу. И первый раз в жизни Джессика, чувствуя свое преимущество, стала откровенно проигрывать. Она махала ракеткой, как будто вывихнула локтевой сустав. И Брюс легко одержал победу со счетом 6:0.
   Джессика выбрала верную тактику и была вознаграждена. Окончив игру, Брюс перемахнул через сетку и, отбросив в сторону ракетку, схватил ее в объятия.
   — Победителю полагается награда, — с восторгом объявил он, — и я получу свой приз прямо сейчас.
   Он нагнул голову и поцеловал ее так, что Джес чуть не задохнулась.
   «Он действительно любит меня», — все еще находясь в его объятиях, думала Джессика. И если ему нравятся девушки, которые потакают ему во всем, значит и она будет потакать.
   А в это время на другом конце города в подвальчике дома Макса Делона сидела за барабаном расстроенная Эмили Мэйер. Она репетировала свою партию в новой песне Гая Чезни, написанной специально для субботнего концерта. Гай был явно недоволен ударными:
   — Мэйер, объясни, в чем дело?
   Эмили со злостью стукнула по барабану:
   — Дай мне передохнуть, Гай. Я получила эти ноты всего час назад. Ты видишь, я изо всех сил стараюсь.
   — Плохо стараешься.
   — В чем дело? — вступила в разговор Дана Ларсон. — Она же говорит тебе, что старается.
   — Дело в том, Дана, — набросился Гай на очаровательную солистку «Друидов», — что нам надо прорваться. В субботу предстоит показать, на что мы способны. И нам никак нельзя ударить в грязь лицом. Если у Эмили не получится, надо подумать о другом ударнике.
   — А мне кажется, пора подумать о другом клавишнике, — резко возразила Дана. — Ты себе слишком много позволяешь, Гай. Кто ты такой, чтобы так говорить? Мы одна команда и, что бы ни было, должны держаться друг друга.
   Макс поднял глаза от своей гитары и покачал головой.
   — Ну, ребята, вы даете, — сказал он. — Так завестись из-за пары неточных ударов. Было бы из-за чего!
   — Если и ты не понимаешь, что поставлено на карту, надо искать и другого гитариста, — проворчал Гай.
   — Я тебе советую немного остыть, — спокойно отозвался Макс. — Никогда еще у нас не было таких репетиций!
   — Но ведь это потому, что до сих пор мы играли только на школьных вечерах! — воскликнул Гай. — Несрепетированная, несыгранная группа. А в субботу вечером мы должны показать, что мы можем. Но если кое-кто будет сбиваться с такта, у нас вряд ли это получится. — И опять он бросил грозный взгляд на Эмили.
   — Я научусь, Гай, — стиснув зубы, проговорила Эмили.
   Этого Дана не могла вынести:
   — Слушай, Гай, мы знаем, что тебе нелегко. Но срываться из-за этого не стоит. Нам всем сейчас трудно. Извинись перед Эмили и скажи, что ты просто погорячился.
   — Да, да, — добавил бас-гитарист Дэн Скотт, — извинись и поскорее. Гай почесал затылок и задумался.
   — Я думаю, что Дана права, — наконец выговорил он. — У меня это вырвалось сгоряча, Эмили. Извини, что я наехал на тебя. Дружба?
   — Дружба, — с вымученной улыбкой тихо отозвалась Эмили. — Давайте начнем с самого начала. Ладно?
   — Слышали? — обратился Гай ко всей группе. — Мы должны классно сделать эту вещь. Раз, два, три, четыре!
   При первых звуках музыки напряжение, висевшее в воздухе, само собой разрядилось. Каждое новое исполнение было лучше предыдущего, и наконец даже Гай остался доволен. К концу репетиции он не сомневался, что они сумеют покорить зал.
   Но Эмили не могла выбросить из головы его слова, хотя и понимала, что Гай злился не столько из-за репетиции, сколько из-за того, что был влюблен в Дану, а она этого не замечала. Гай никогда даже не намекал о своих чувствах, но Эмили видела, как меняется его лицо, когда Дана улыбалась ему своей прелестной улыбкой. Но как бы там ни было, Эмили понимала, что подвести ансамбль нельзя. Дома она еще раз повторила весь репертуар «Друидов». И только перед тем как идти спать, вдруг вспомнила про контрольную у Руссо. Устроившись поудобнее в постели, Эмили открыла учебник. Но усталость и волнение взяли свое, и ухе через десять минут Эмили спала глубоким сном.

Глава 6

   — Это невероятно, это просто невероятно! Джессика вытерла слезы и бросилась на грудь Брюсу. Была большая перемена, Джес с Брюсом стояли под одним из дубов, обрамляющих школьную лужайку.
   Брюсу очень нравилась роль покровителя Джессики. Он знал, как ее успокоить. Нежно поглаживая ее по спине и слегка укусив мочку уха, он прошептал:
   — Ну, не надо плакать. Я никому не позволю огорчать мою девочку. Что случилось, Джес?
   Джессика откинула голову и взглянула в его вопрошающие ярко-синие глаза.
   — Этот чокнутый мистер Руссо влепил мне кол за контрольную! — воскликнула она.
   Брюс ласково погладил ее мокрые от слез щеки:
   — Моя девочка, успокойся. Подумаешь, какая-то паршивая контрольная.
   — Ты не понимаешь, Брюс. Дело очень плохо. Я и раньше была с химией не в ладах, а теперь могу завалить семестр.
   — Перестань плакать, Джес. Может, тебе вот это поможет… — И Брюс крепко ее поцеловал.
   — Это так чудесно, Брюс, — сказала Джессика, когда они оторвались друг от друга. — Но с химией что делать?
   — Все как-нибудь устроится. Скажи мне толком, что случилось?
   — Помнишь мое «секретное оружие»? Ну, я тебе говорила — Эмили Мэйер? Она так подвела меня. В этот раз она тоже запорола контрольную.
   — Значит, в следующий раз списывай у кого-нибудь другого.
   — Если я пересяду, Руссо может наверняка что-нибудь заподозрить. — Джессика нервно сорвала листок с ветки. — Что мне теперь делать, Брюс?
   Он сжал ее руки в своих ладонях:
   — Прежде всего, пойми, кол по химии не означает еще конца света. И вообще, зачем тебе сдалась эта химия?
   — Ни за чем. Но, если у меня будет по химии хвост, меня выгонят из команды болельщиц. А мне бы очень этого не хотелось.
   — Тебе что, очень нравятся эти беснующиеся с толстыми ляжками? — Брюс погладил Джес по головке как маленькую. — Тебя иногда волнуют совершенно не стоящие вещи.
   Джессике не понравились его слова, но она боялась хоть капельку огорчить Брюса и заговорила о своей команде так, словно давно мечтала с ней расстаться:
   — По правде говоря, мне эти болельщицы тоже поднадоели, я уже пропустила несколько тренировок, но все-таки было бы унизительно вылететь из команды.
   — Тогда, видно, придется тебе помочь, — торжественно провозгласил Брюс.
   Джессика с надеждой подняла на него глаза. Она не сомневалась, что Брюс может найти выход из любого положения.
   — Что ты придумал? — спросила она.
   — Я ведь тебе говорил, что на таких ненадежных людей, как Эмили, полагаться нельзя. Ладно, я тебя научу, как получать по контрольным высший балл.
   — Брюс, миленький! — У Джессики загорелись глаза. — Научи, пожалуйста!
   Наслаждаясь ее нетерпением, Брюс опустился на траву, прислонился спиной к дубу и вытянул ноги. Джессика села рядом.
   — Это очень просто, — усмехнулся он. — Я знаю, где у Руссо лежат задания для всех контрольных работ.
   — И ты достанешь их для меня? — Джессика потянулась, чтобы обнять Брюса. Но он резко отстранился; ему нравилось быть спасителем, но только в известных пределах.
   — Нет, конечно. Я близко не хочу подходить к его кабинету. Но я скажу тебе, как эти контрольные можно достать без особого риска.
   Джессика прикусила губу. Ей бы хотелось, чтобы Брюс просто принес ей задание, но тут уж спорить не приходилась:
   — Как, Брюс?
   — Потом расскажу, — прошептал он, снова придвигаясь к ней поближе. — Сначала займемся делом.
   Брюс крепко обнял Джессику, они растянулись на мягкой траве и стали, позабыв обо всем, целоваться.
   В это время Лиз на другой стороне школьного двора стояла с подносом на террасе столовой и высматривала свободное место. За одним из столиков она заметила Уинстона. Он сидел один, перед ним раскрытая книга, в которую он глядел невидящими глазами.
   — Привет, Уин! Можно я к тебе сяду? — спросила Элизабет.
   Взглянув на нее, Уинстон на миг просиял, не смея верить глазам. Но улыбка тотчас же слетела с его лица — он понял, какая из сестер Уэйкфилд подошла к нему.
   — А, Лиз, привет, — помрачнев, отозвался он. — Садись где хочешь.
   — Не очень любезное приглашение, но я его принимаю. Что ты читаешь? — спросила она, поставив поднос на стол.
   — Учебник по экономике. Ты появилась так внезапно, Лиз, что я не успел переключиться. Я вовсе не хотел тебе нагрубить. Знаешь, о чем я задумался? Может, мне лучше все бросить: школу, девушек, мою машину и уйти в монастырь?
   Элизабет положила руку ему на плечо:
   — Не думаю, что в этом твое призвание. Ты это твердо решил?
   — Нет еще, — признался он. — Но так мне было бы легче.
   — Почему-то мне кажется, у тебя такое настроение из-за девушки. Скажем, из-за одной нашей знакомой.
   Уинстон посмотрел на нее несчастными глазами:
   — А что, все всем уже известно?
   — Да нет. Никто ничего не знает, — улыбнулась Лиз, мысленно скрестив пальцы. Ложь во спасение — не такой большой грех. — Просто эта девушка доводится мне сестрой. И ты можешь быть со мной откровенным.
   Пару минут Уинстон пальцами выбивал по столу марш, затем глубоко вздохнул:
   — Ты права, Лиз. Все дело в Джессике.
   — Я знаю, как тебя огорчает ее отношение. И ты, конечно, вправе на нее сердиться.
   — Меня огорчает не только это, Лиз. Да, Джессика относится ко мне не так, как мне бы хотелось, но это можно пережить. Мне обидно то, что она тратит себя и свое время на этого придурка Пэтмена.
   Элизабет кивнула:
   — Я ей говорила то же самое. Вернее, пыталась. До сих пор мы с ней все всегда обсуждали, даже если расходились во взглядах. Но тут, впервые в жизни, она не дает мне слова сказать. Я стараюсь открыть ей глаза на ее собственное поведение. Невыносимо на нее смотреть, она боготворит этого идиота и смертельно обижается, если я что скажу о нем. Поворачивается и уходит.
   — Значит, это у них серьезно?
   — Не знаю, Уин. Но она так изменилась. Какая-то неделя — и ее не узнать. Она стала рабыней Брюса Пэтмена. Вчера пропустила тренировку команды болельщиц, надо было, видите ли, отнести теннисный костюм Брюса в чистку. Затем побежала в студию грамзаписи, купила для него несколько кассет. За свои деньги, между прочим. Ты можешь себе представить такую Джессику?
   — Нельзя допускать, чтобы она так унижалась, — вздохнул Уинстон.
   — Но я ничего не могу поделать.
   Элизабет грустно посмотрела на салат, к которому едва прикоснулась. Этот роман Джессики отбил у нее аппетит.
   — Неужели никак нельзя ей помочь? — не успокаивался Уинстон.
   Элизабет все-таки отправила в рот салат. Он показался ей на вкус похожим на мокрую вату.
   — Знаешь, Уин, давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. Что ты делаешь в субботу вечером?
   Уинстон покачал головой.
   — Завтра вечером первое выступление «Друидов» на чужой сцене, — сказала Лиз.
   — «Друиды» дают концерт? Я первый раз слышу!
   — Они об этом не объявляли — не хотят, чтобы пришла вся школа. Им важно узнать, какое впечатление они производят на незнакомую публику.
   — Я обязательно поеду слушать, где бы они ни выступали.
   — И я тоже, — кивнула Элизабет и вдруг спохватилась.
   — Слушай, Уин. Я сейчас вспомнила, только ты ничего не подумай… Я пригласила с нами Робин Уилсон. — И она, смутившись, опустила голову в тарелку.
   — И ты тоже! — воскликнул Уинстон. — Что с вами, сестры Уэйкфилд? Почему вам так хочется свести меня с Робин?
   — У меня и в голове этого не было. Я совсем запамятовала, что ее пригласила. Я безо всякой задней мысли подумала, если у тебя нет других планов, может, ты составишь нам с Тоддом компанию.
   Уинстон тепло посмотрел на Элизабет:
   — Я тебе очень благодарен. Что же касается Робин… она очень милая девушка, но мы с ней совсем разные. Кроме того, признаюсь тебе, очень неловко чувствуешь себя с человеком, который все время что-нибудь жует.
   — Да никто и не ждет, что ты будешь за ней ухаживать. В клубе, наверняка, будет много народу. Еще познакомишься с какой-нибудь симпатичной девушкой. Ну что, едешь?
   — Мне не надо будет ходить хвостом за Робин?
   — Да вы только поедете в одной машине с нами, и все! А там ты свободен как птица!
   — Ну тогда заезжайте за мной!

Глава 7

   В субботу вечером Элизабет приняла душ и стала собираться на концерт. Надела пижаму и, вытерев запотевшее зеркало, провела редким гребнем по густым волосам, раздумывая, что бы надеть. Перебрав в уме весь свой гардероб, решила попросить у Джессики что-нибудь модное.
   «Ты, милочка, не должна выглядеть в рок-клубе как собственная бабушка», — выговорила она своему изображению в зеркале.
   Лиз была уверена, что Джессика не откажет ей. Они ведь перестали ссориться. Элизабет больше не нападала на Брюса. Какой смысл? Джессика все равно только злится. А Лиз мучилась, когда между ними не было мира.
   Не успела она высушить волосы, как послышался стук в дверь ванной.
   — Можно, — отозвалась она. В дверях показалась улыбающаяся Джессика с целой охапкой покупок. Она только что вернулась из магазина.
   — Идем смотреть покупки! — воскликнула Джес в радостном возбуждении. — Я нашла потрясающие вещи в «Бостон-шоп».
   — Ты ездила в «Бостон-шоп»? Элизабет не верила своим ушам. Сестры никогда не ездили в этот дорогой магазин женской одежды. Там покупали себе наряды только самые богатые жительницы Ласковой Долины. Интересно, что Джес там накупила? И Лиз пошла за сестрой к ней в комнату.
   — Ты же зарекалась ездить туда!
   — Это было раньше, — ответила Джессика, распаковывая вещи.
   — Посмотрим, что ты там нашла. — Лиз не стала уточнять, когда «раньше», это ей было хорошо известно.
   Джессика торжественно извлекла коричневый шерстяной блейзер и юбку под цвет из одного пакета и две оксфордские рубашки из другого. Покупки были дорогие, но выбраны со вкусом. Ничего подобного Джессика никогда раньше не покупала.
   — Правда, трудно представить что-нибудь более элегантное?
   Элизабет с удивлением смотрела на сестру:
   — Разве не ты говорила, что так одеваться — значит, не иметь собственного вкуса.
   — Это было несерьезно с моей стороны. — Джессика набросила на плечи блейзер и улыбнулась. — Брюс считает, что это очень идет девушке, у которой длинные ноги, как у меня. Знаешь, он пригласил меня поужинать в загородный клуб.
   Она отложила блейзер и прикинула рубашки:
   — Как ты думаешь, какая мне больше идет, бежевая или розовая?
   Элизабет так и подмывало спросить сестру, с каких это пор Брюс стал диктовать ей, как одеваться, но ничего не сказала, уверенная, что любое ее замечание будет встречено в штыки. И, оставив в покое изменившиеся вкусы сестры, Элизабет посоветовала ей надеть розовую рубашку.