Реджи знал, что в это время Блейкфорд обычно бывает в заведении Уайта, и отправился туда. Помимо стремления урегулировать денежный вопрос, Дэвенпорт считал необходимым еще и наладить отношения, испорченные из-за женщины по имени Стелла, которую в тот злополучный вечер Реджи, сам того не желая, фактически отбил у Блейкфорда. Если бы Реджи питал к Стелле, женщине весьма доступной, нежные чувства, он начал бы ухаживать за ней открыто. А поскольку она его совершенно не интересовала, ему не давало покоя ощущение вины перед Блейкфордом. Тот, надо сказать, был человеком весьма ревнивым, а Реджи вовсе не хотел без достаточно веских на то причин нарываться на неприятности - у него хватало врагов, и заводить новых ему было вовсе ни к чему.
Блейкфорд в самом деле оказался у Уайта - опустошал стоявшую перед ним бутылку портвейна.
- Вы позволите к вам присоединиться? - спросил Реджи, подойдя к нему.
Блейкфорд кивнул без всякого энтузиазма, однако по его виду нельзя было сказать, что компания Дэвенпорта ему неприятна. По всей видимости, у Стеллы все же хватало ума не слишком изводить своего покровителя изменами.
Реджи сел за стол напротив Блейкфорда и заказал еще вина. Хотя они с Блейкфордом вращались в одном и том же обществе, их нельзя было назвать приятелями. Блейкфорд - высокий, крепкого сложения мужчина - был хорошим боксером и заядлым игроком. Цвет лица выдавал в нем большого любителя портвейна. Он вроде бы ничем не отличался от мужчин своего круга, но Реджи приятель всегда казался человеком темным, неприятным, и потому обычно Дэвенпорт старался держаться от Блейкфорда подальше. К сожалению, на этот раз избежать встречи было невозможно.
- Я только что вернулся - меня несколько дней не было в городе, сказал Реджи, небрежно скрестив длинные ноги. - Удобно ли будет для вас...
Вопрос повис в воздухе - Дэвенпорт сознательно не закончил фразу, надеясь, что его собеседник поймет, о чем идет речь.
Блейкфорд кивнул.
- Ее величество Удача в последнее время была ко мне благосклонна, сказал он. - Расписка при вас?
Реджи достал листок бумаги и, протянув его Блейкфорду, принял от того стопку кредиток. Блейкфорд предложил ему бросить монету, поставив пятьдесят фунтов, и выиграл, после чего его настроение заметно улучшилось. Реджи не огорчился: хотя он считал орлянку одной из самых глупых азартных игр, поскольку участники ее полагались исключительно на слепой случай, пятьдесят фунтов показались вполне сходной ценой за то, что ему удалось добиться своего, не вступая в конфликт.
Напряжение спало, и Дэвенпорт и Блейкфорд заказали еще одну бутылку портвейна, после чего Блейкфорд принялся пересказывать Реджи последние новости. Реджи старательно пытался скрыть от собеседника, что пустая болтовня нагоняет на него скуку. Взглянув на бутылку, он с надеждой подумал, что, когда она опустеет, известия о том, кому повезло, а кому не повезло во время последней игры в вист, возможно, покажутся более интересными.
Откупоривая третью бутылку, Блейкфорд признался:
- Знаете, мне никогда раньше не представлялась возможность вам это сказать, но я очень сожалею, что вас лишили права стать наследником графа Уоргрейва. Должно быть, это чертовски неприятно, когда какой-то выскочка отхватывает то, что должно принадлежать тебе.
Реджи пожал плечами - то, что сказал Блейкфорд, ему уже неоднократно приходилось слышать и от других людей.
- Я приходился Уоргрейву лишь племянником, так что у меня всегда были подозрения, что в конце концов наследником станет кто-то из более близких родственников.
- Я вижу, вы настроены куда более философски, чем я, - заметил Блейкфорд с недовольной гримасой. - В течение последних двенадцати лет я считаюсь наиболее вероятным наследником герцога Дэрвестонского, так что мне прекрасно известно, как неприятна неопределенность в подобных делах.
- Наследником герцога Дэрвестонского? - Реджи тихо присвистнул. - Вот это будет куш. - Он попытался вспомнить, что ему известно о герцоге Дэрвестонском, но обнаружил, что информация, которой он располагает, весьма скудна. Он знал лишь, что герцог рано овдовел, живет на севере Англии, редко появляется в Лондоне и к тому же вращается совсем в иных кругах, нежели он, Реджинальд Дэвенпорт. - Вы беспокоитесь, что герцог женится и у него родится сын, или же у вас есть другие основания опасаться, что наследство достанется не вам, как это вышло у меня с графом Уоргрейвом?
- Единственное дитя герцога Дэрвестонского сбежало из дома в возрасте восемнадцати лет, и с тех пор о нем никто ничего не слышал, - покачал головой Блейкфорд. - Дитяти наверняка уже нет в живых, хотя герцог отказывается это признать.
- Я никогда не встречался с герцогом Дэрвестонским, но слышал, что он не только богат, как Крез, но еще и скуп и упрям, как тысяча чертей, заметил Реджи.
- Это мягко сказано, - отозвался, сделав очередной глоток портвейна, Блейкфорд, и лицо его помрачнело. - Старый хрыч бесится от сознания того, что в конечном итоге все его состояние достанется мне. Мы состоим в дальнем родстве, но, раз других наследников у него нет, придется ему с этим примириться.
Внезапно Реджи ощутил прилив сочувствия к Блейкфорду.
- Невеселое это дело - ждать, пока какой-то богатый самодур отдаст концы.
Дэвенпорт по себе знал, что это не просто невеселое занятие, - ему как никому другому было прекрасно известно, что человек, ждущий, когда чья-то смерть принесет ему наследство, словно бы и не живет вовсе, а пишет некий черновик, хотя на самом деле бесценные годы его жизни проходят, не принося ему ни радости, ни удовлетворения. Отхлебнув вина, он, желая утешить Блейкфорда, сказал:
- Разумеется, в первое время после того, как меня обошли с наследством, я был угнетен, но в конце концов все не так уж плохо устроилось. Мой кузен, молодой граф Уоргрейв, в качестве компенсации подписал бумаги, по которым я стал владельцем одного неплохого имения. Если пропавший ребенок герцога Дэрвестонского все же найдется, герцог, возможно, проявит по отношению к вам такое же великодушие.
- Это вряд ли, - буркнул Блейкфорд, и лицо его исказила отвратительная усмешка. - Мы с ним всегда недолюбливали друг друга. И потом - разве какое-то жалкое имение сравнится с состоянием герцога Дэрвестонского? - Тут Блейкфорд все же взял себя в руки и светским тоном произнес:
- А я и не знал, что у вас появилось собственное поместье. Расскажите-ка мне о нем.
- Имение называется Стрикленд. Расположено между Шефтсбери и Дорчестером. Площадь - около трех тысяч акров. Оно в отменном состоянии, поскольку им очень умело управляли.
- Это весьма необычно для поместья, владелец которого там не живет, лениво заметил Блейкфорд.
- К счастью, в Стрикленде оказался очень толковый управляющий, сказал Реджи, ловя себя на том, что губы его поневоле расползаются в улыбке. - Самое интересное, что это женщина, и притом весьма незаурядная. Она обожает всяческие нововведения, ростом почти не уступает мне, и к тому же у нее разные глаза.
- Да что вы говорите! - Рука Блейкфорда, собиравшегося плеснуть в свой бокал еще портвейна из бутылки, застыла в воздухе. - Что значит - разные глаза?
- Один карий, а другой серый, - пояснил Реджи. - Смотрится весьма пикантно.
- Когда-то я был знаком с одной женщиной, у которой были разные глаза, - медленно проговорил Блейкфорд. - А как зовут вашу управляющую?
- Элис Уэстон.
Блейкфорд уже не вполне твердой рукой наклонил наконец бутылку над бокалом.
- Нет, мою знакомую звали Энни. Она была маленькая, пухленькая и большая проказница. Мне трудно представить себе ее в роли управляющей имением, но она была мастерицей кое в чем другом, - прогудел Блейкфорд и пьяно подмигнул.
Чем-то его слова и выражение лица не понравились Реджи, но он отогнал неприятные мысли. В этом ему помог раздавшийся рядом хорошо знакомый голос;
- Реджи! Когда ты вернулся в Лондон?
Оглянувшись, Дэвенпорт увидел, что к ним, сияя радостной улыбкой, направляется Джулиан Маркхэм. Реджи, улыбнувшись приятелю, обменялся с ним рукопожатием.
- Ты еще не обедал? - поинтересовался Джулиан. - Если нет, давай пообедаем вместе. Расскажешь, что заставило тебя в такой спешке покинуть город. Может, и вы присоединитесь к нам, Блейкфорд? - добавил он, обернувшись.
Блейкфорд покачал головой:
- Нет, меня ждут в другом месте. Желаю вам приятно провести вечер.
Глядя вслед удалявшимся Реджи и Джулиану, он пытался осмыслить страшную догадку, которая, молнией мелькнув у него в мозгу, заставила его похолодеть от ужаса. Да, решил он в конце концов, значит, эта сучка жива во всей Англии не нашлось бы второй женщины, к которой подошло бы описание, которое он только что получил от Дэвенпорта. После стольких лет - кто бы мог подумать?
***
Реджи и Джулиан отправились в расположенную неподалеку таверну, славившуюся своими ростбифами.
- Я рад, что Блейкфорд не принял мое приглашение, - признался Джулиан, когда они уселись за столик в углу зала. - Мне почему-то кажется, что он постоянно на что-то злится. От этого я всегда чувствую себя скованно в его обществе.
- Я понимаю, что ты имеешь в виду, но теперь я знаю, почему он ведет себя, как медведь, у которого болит ухо, - заметил Реджи, окинув оценивающим взглядом круглый зад барменши, принявшей у них заказ. - Должно быть, тяжело жить в постоянном ожидании, что вот-вот откуда ни возьмись возникнет исчезнувший прямой наследник герцога Дэрвестонского и ты в одночасье лишишься прав на титул и состояние.
- Да, это, вероятно, в самом деле неприятно, - согласился Джулиан, но я подозреваю, что его терзания усугубляются тем, что прямой наследник герцога Дэрвестонского - женщина.
- Боже правый, да ты шутишь! С каких это пор женщина может по наследству стать герцогиней? Даже когда речь идет о баронском титуле, такое случается редко. - Реджи был одновременно озадачен и заинтригован.
Джулиан задумался, нахмурив брови.
- Есть у меня престарелая тетушка, которая обожает порассуждать о таких вещах. Так вот, насколько я помню с ее слов, в данном случае ситуация примерно такая же, как с герцогом Мальборо. Этот титул был изначально пожалован герою Войны за испанское наследство <Война 1701 - 1714 гг. между франко-испанской коалицией и коалицией Великобритании, Голландии, Австрии, Пруссии и ряда других государств. Закончилась подписанием Утрехтского (1713) и Раштаттского (1714) мира.>. У него не было сыновей, только дочери, и потому в патенте специально оговаривалось, что титул может передаваться старшей дочери по наследству. Что же до герцога Дэрвестонского - он может передать титул по наследству ближайшему родственнику мужского пола, если не пожелает, чтобы его унаследовала дочь. Однако я совершенно уверен, что, даже если его пропавшая дочь жива, герцог Дэрвестонский все равно не захочет, чтобы титул достался ей, так что Блейкфорд напрасно беспокоится.
- Как странно, - пробормотал Реджи. - Пожалуй, этот патент единственный в своем роде во всей Англии. А почему ты решил, что герцог сочтет свою дочь недостойной унаследовать титул?
Джулиан ухмыльнулся:
- Моя тетушка, о которой я говорил, еще больше, чем генеалогию, обожает скандалы. Видишь ли, дочь герцога была помолвлена с каким-то весьма достойным молодым человеком - кажется, с младшим сыном маркиза Кинросского. Но вместо того, чтобы выйти за него замуж, она сбежала с каким-то конюхом. Такой удар должен был убить герцога, но старый черт крепок как железо чего-чего, а характера ему не занимать. Он публично отрекся от дочери, и с тех пор об этой девице никто ничего не слышал. Тетушка считает, что она умерла при родах, а конюх, ставший ее мужем, просто побоялся сообщить об этом герцогу.
- Вполне возможно, что так все и было, - согласился Реджи.
Подали обед, и мужчины с аппетитом принялись за мясо с вареным картофелем. Покончив с едой, они отдали дань бутылочке портвейна. Реджи рассказывал приятелю о Стрикленде, но мысли его то и дело возвращались к тому, о чем поведал Джулиан.
- Право первородства - вещь в самом деле несправедливая, - задумчиво проговорил Реджи, когда тема Стрикленда была исчерпана. - Наверное, в эпоху феодализма в самом деле было разумно передавать все состояние одному наследнику - концентрация собственности помогала выжить. Но теперь такая система приводит к тому, что младшие сыновья растут и воспитываются в роскоши, которой они никогда не смогут себе позволить, став взрослыми. В результате они идут в священнослужители, или на службу в армию, или же добиваются министерских постов и при этом всю жизнь чувствуют себя бедными родственниками.
- А счастливые наследники тем временем бьют баклуши, пьют, играют в азартные игры и ждут не дождутся, когда умрут их отцы, - с неожиданной горечью продолжил Джулиан.
Реджи бросил на приятеля сочувственный взгляд.
- Означает ли это, что отец отказал в твоей просьбе занять должность управляющего имением в Мортоне? Джулиан чертыхнулся.
- Я так надеялся, что он согласится! У меня все было просчитано - чего и сколько нужно сеять, во что обойдется покупка племенного скота для улучшения стада, сколько имение будет давать дохода... - Джулиан умолк, губы его искривила горькая усмешка. - Да что я тебе это рассказываю - ты ведь потратил несколько недель, помогая мне. - Молодой человек в отчаянии мотнул головой. - Мне совершенно не понятны причины его отказа. Я бы мог удвоить доход от имения, и отцу не понадобилось бы тратить деньги на то, чтобы содержать меня в Лондоне, а ему это, между прочим, обходится недешево.
С того самого момента, когда Джулиан, окончив Оксфорд, вернулся в Лондон, он пытался убедить отца переложить на сыновьи плечи хотя бы часть ответственности за сохранение и приумножение семейного состояния. Лорд Маркхэм постоянно сетовал на то, что Джулиан - никчемный повеса, способный лишь на бездумное мотовство, и в то же время упорно игнорировал просьбы сына.
Несмотря на расхождения во взглядах, Джулиан любил отца. Однако Реджи был убежден - если лорд Маркхэм продолжит с упорством, заслуживающим лучшего применения, гнуть свою линию, в конце концов молодой человек будет молить Бога о том, чтобы его родитель поскорее отправился в мир иной. Реджи, потерявшему отца в раннем детстве, видеть это было больно, но он ума не мог приложить, как изменить ситуацию. Дэвенпорт наполнил бокалы.
- Стареющему мужчине нелегко примириться с мыслью, что его теснит более молодой человек, даже если это его сын, - заметил он. - Точнее сказать - тем более, если это его сын.
- Но я вовсе не хочу занимать его место, я просто желаю самостоятельности. - Джулиан со вздохом откинулся на дубовую спинку стула. - Как ты считаешь, может, он передумает, если я женюсь?
- Не исключено, хотя больших денег я бы на это не поставил, - сказал Реджи и неожиданно для самого себя предложил:
- Знаешь что, приезжай-ка в Стрикленд. Если уж ты начал подумывать о брачных узах, то в Дороете полно хорошеньких девушек.
- Я был бы очень рад увидеть своими глазами твое имение, и я всегда не прочь поглазеть на хорошеньких девушек, - рассмеялся Джулиан. - Но, к сожалению, смогу посетить Стрикленд лишь недели через две.
- Вот и прекрасно. Я съезжу в Лестершир, куплю несколько кобыл и как раз через пару недель вернусь к себе в поместье, - обрадовался Реджи возможности скрасить свое одиночество в огромном, пустом доме, где он когда-то жил вместе с родителями. Кроме того, ему очень хотелось, чтобы молодой друг взглянул на восхитительную Мередит Спенсер.
***
Реджи не стал засиживаться в таверне и вскоре распрощался с Джулианом. Ему нужно было поставить точку еще в одном деле - и эта необходимость была приятной.
Открывший дверь ничем не примечательного дома в конце улицы мужчина, в котором угадывался бывший боксер, при виде Реджи расплылся в широкой улыбке:
- Рад вас видеть, мистер Дэвенпорт. Давненько к нам не заглядывали.
- Да, давно, - согласился Реджи, снимая шляпу. - Узнайте, пожалуйста, не сможет ли миссис Честер меня принять.
- Об этом можно даже не спрашивать, сэр. Поднимайтесь наверх, и все дела. Дорогу вы знаете.
Провожать Реджи в самом деле не было нужды. Шагая вверх по лестнице, он мимоходом заглянул в открытую дверь салона и увидел, что свободных девушек там значительно больше, чем мужчин. Одетые в яркие, открытые платья, обитательницы дома терпимости чем-то напоминали прогуливающихся в большом вольере экзотических птиц. Одна из девиц, разбитная рыжеволосая красотка, подошла к двери и, прислонившись к косяку, проворковала:
- Я так и знала, что сегодня вечером будет весело. Ты ведь меня пришел проведать, не так ли, Реджи?
Реджи, хохотнув, шлепнул девицу пониже спины:
- Извини, Нэн, но я зашел, чтобы повидаться с Чесси.
- Некоторым вечно достаются самые лакомые кусочки, - протянула она и обиженно надула губки.
Реджи двинулся дальше.
- Войдите, - откликнулся в ответ на стук хрипловатый женский голос. Когда они познакомились, у Чесси был едва уловимый ист-эндский акцент, но теперь она говорила безукоризненно правильно, как настоящая леди.
Будуар хозяйки одного из самых дорогих домов терпимости английской столицы был отделан с кричащей роскошью. Чесси сидела у туалетного столика, заставленного флаконами дорогих духов, баночками с румянами и пудрой. Увидев в зеркало, кто к ней пришел, она вскочила со своего места и крепко обняла Дэвенпорта.
- Где тебя носило, негодяй? - ласково спросила она. - Я тебя не видела тысячу лет.
В молодости Чесси была сногсшибательно красива. С возрастом она набрала несколько лишних фунтов, когда-то роскошные светлые волосы слегка потускнели, и все же она оставалась весьма привлекательной женщиной. Реджи было приятно вновь ощутить Чесси в своих объятиях, и отпустил он ее с явной неохотой.
- Я уезжал из города, - ответил он. - И через несколько дней опять отбуду.
Чесси достала из буфета бутылку дорогого бренди, которую держала специально для Реджи, и наполнила два бокала. Усадив Дэвенпорта на диван и устроившись в кресле, она заставила его рассказать, что с ним случилось за эту "тысячу лет", что они не виделись.
- Ты, похоже, скоро остепенишься, - подытожила Чесси его рассказ о том, как он стал владельцем имения, что представляет собой Стрикленд и как там обстоят дела. - Значит, будешь мировым судьей, ни больше ни меньше? Взглянув на свой бокал, она задумчиво провела пальцем по его кромке. Насколько я понимаю, здесь ты будешь теперь нечастым гостем. Что ж, мне жаль. Хотя.., с другой стороны, я этому даже рада.
- Вот как? Рада от меня избавиться? - переспросил Реджи, усмехаясь.
- Ты ведь прекрасно знаешь, что это не так. - Чесси наклонила голову, словно раздумывая, стоит ли ей продолжать разговор на эту тему. - Я очень беспокоилась за тебя. Ты сильно изменился. Раньше ты кутил и прожигал жизнь потому, что это доставляло тебе удовольствие, но в последнее время мне стало казаться, что ты делаешь это как бы по привычке и чувствуешь себя несчастным. Ты давно ведешь себя как человек, который однажды утром умрет после очередной попойки. Если ничего в твоей жизни не изменится, рано или поздно так и случится.
- Ты считаешь, что я не в состоянии о себе позаботиться? - спросил он мягким, вкрадчивым тоном, за которым скрывалось раздражение.
- Дело не в том, что ты этого не можешь, а в том, что ты не станешь даже пытаться это делать, - прямо заявила Чесси. - Я женщина и прекрасно знаю мужчин. Черт возьми, Реджи, ты слишком много пьешь. Если ты не остановишься, ты либо сопьешься до смерти, либо свернешь себе шею, свалившись по пьянке с лошади. Или погибнешь в какой-нибудь драке - просто потому, что из-за винных паров утратишь быстроту реакции и ловкость.
Реджи со стуком поставил пустой бокал на хрупкий столик.
- Да, я действительно пью много, как и всякий английский джентльмен. Любой серьезный политик, к примеру, должен быть способен выпивать по меньшей мере три бутылки дрянного портвейна за ночь, а еще лучше - пять или шесть, в противном случае успеха ему не видать.
- Верно, но многие от этого гибнут, не забывай. И дело даже не в том, сколько ты пьешь. Гораздо больше меня беспокоит, как это на тебя действует. - Чесси окинула Дэвенпорта оценивающим взглядом. - А действует это на тебя очень плохо.
- Значит, по-твоему, я не умею пить? - спросил Реджи, начиная закипать.
- Я не спорю, когда-то ты был способен перепить любого и на следующее утро чувствовать себя отлично, - признала Чесси, глядя Дэвенпорту в глаза и стараясь говорить как можно убедительнее, чтобы он прислушался к ее словам. - Но уже года два выпивка берет над тобой верх. Я была знакома со многими мужчинами...
- Не сомневаюсь. Из твоих дружков можно было бы сформировать не один полк, - съязвил, перебивая собеседницу, Реджи.
Чесси покраснела, но решила не отступать.
- Ты помнишь, как мы с тобой познакомились? - спросила она.
- Разумеется, помню. Как я могу забыть пьяных ублюдков, которые пытались тебя изнасиловать?
Это произошло в заведении Рэйнлафа - незадолго до того, как оно закрылось. Чесси - в то время еще молоденькая и неопытная жрица любви была страшно напугана и звала на помощь, а Реджи оказался единственным мужчиной, который счел для себя не зазорным прийти на выручку проститутке.
Рыцарское поведение стоило Реджи сломанного носа, однако типам, напавшим на Чесси, досталось куда больше - по убеждению Дэвенпорта, это была одна из самых славных его драк. Правда и то, что он тогда был трезв, а противники пьяны. Но сейчас эта мысль его разозлила.
- Ну и при чем тут история нашего знакомства? - воинственно спросил он.
- Реджи, я считаю, что в тот вечер ты спас мне жизнь. Я в долгу перед тобой и теперь хочу тебе этот долг вернуть. Да, почти все джентльмены пьют помногу, но иногда это перестает быть просто дурной привычкой и превращается.., в некое подобие болезни, в зависимость, как у курильщиков опиума. Когда это случается, человек уже не в состоянии себя контролировать. Он становится пьяницей, и выпивка превращается для него в смысл жизни. Алкоголь разрушает его здоровье, сжигает ему нутро, превращает его в злобное, отвратительное создание - и в конце концов убивает.
- Хорошенькую картинку ты нарисовала, - язвительно заметил Реджи. Было ясно, что слова Чесси его задели. - Но уверяю тебя, у меня нет зависимости ни от алкоголя, ни от чего-либо другого. Я могу бросить пить в любой момент.
- А ты когда-нибудь пытался? - поинтересовалась Чесси, глядя на него печальными глазами.
Реджи демонстративно протянул руку к бутылке и налил себе в бокал еще на три пальца бренди.
- Мне не было нужды это делать.
Чесси вздохнула - она была заранее уверена: Реджи не захочет признать, что он алкоголик; ей ни разу не приходилось видеть человека, который согласился бы с таким диагнозом. И все же она считала, что обязана попытаться убедить его в этом. После того как Реджи спас ее от пьяных насильников, Чесси и Дэвенпорт прожили вместе несколько лет, и связывал их не только бизнес. Ей было больно видеть, как Реджи меняется на глазах меняется далеко не в лучшую сторону. Он всегда был вспыльчивым, но в прежние времена очень быстро справлялся с приступами раздражения и снова становился веселым и легким в общении человеком. Теперь же он почти постоянно выглядел подавленным и озлобленным, ему нравилось выражаться хлестко и язвительно, нравилось причинять боль.
- Ты заглянул сюда только затем, чтобы поссориться со мной, или у тебя были еще какие-то причины? - спросила она.
Реджи едва заметно улыбнулся и, достав из кармана сложенный лист бумаги, протянул его Чесси. Развернув его, она удивленно приподняла брови.
- Ну, и зачем это мне? Это же оригинал нашего партнерского соглашения.
Реджи откинулся на спинку дивана и поднес к губам бокал с бренди.
- Пора тебе полностью взять бизнес в свои руки, - сказал он. - Ты делаешь большую часть работы, остальным занимается Мартин. То, что я продолжаю получать часть прибыли, просто несправедливо.
Чесси с грустью посмотрела на документ. Восемь лет назад, когда ее бросил очередной любовник и покровитель, она оказалась в крайне стесненных обстоятельствах. Она была уже немолода и бесконечно устала быть содержанкой. Не зная, что предпринять, Чесси обратилась за помощью к Реджи, и он не только снова спас ее, но и предложил ей открыть собственное дело. Более того, ссудил деньгами, необходимыми для того, чтобы это дело начать. Она открыла свой дом терпимости и, хотя это стоило ей немалых трудов, делала все, чтобы довольны были и девушки, и посетители. И это стало возможным потому, что в нужный момент Дэвенпорт протянул ей руку.
Чесси подошла к дивану и с жаром поцеловала Реджи.
- Ты очень великодушен, Редж. Четвертая часть пирога - немалый куш. Мало кто отдал бы его просто так. Дэвенпорт небрежно пожал плечами.
- Моя доля прибыли мне больше не нужна, к тому же первоначальный взнос уже многократно окупился.
- Ты уверен, что нет ничего такого, что я могла бы сделать, чтобы.., показать тебе, как я ценю твое великодушие? - промурлыкала Чесси и игриво провела опытной рукой по телу Реджи.
В глазах Дэвенпорта вспыхнуло желание, но он тут же с сожалением покачал головой.
- Мне кажется, Мартину бы это не понравилось, - сказал он.
- Пожалуй, ты прав, - согласилась Чесси, и в голосе ее тоже прозвучало сожаление. Мартином звали бывшего боксера, который открыл Реджи дверь. Он встречал гостей, следил за порядком, присматривал за работой кухни и винного погреба и Делал множество других дел, помогая Чесси управлять заведением. Мартин был славным малым, но имел один недостаток - он был чрезмерно ревнив, а поскольку их с Чесси партнерство не ограничивалось чисто деловыми отношениями, он терпеть не мог, когда вокруг его подружки начинали увиваться другие мужчины.
Блейкфорд в самом деле оказался у Уайта - опустошал стоявшую перед ним бутылку портвейна.
- Вы позволите к вам присоединиться? - спросил Реджи, подойдя к нему.
Блейкфорд кивнул без всякого энтузиазма, однако по его виду нельзя было сказать, что компания Дэвенпорта ему неприятна. По всей видимости, у Стеллы все же хватало ума не слишком изводить своего покровителя изменами.
Реджи сел за стол напротив Блейкфорда и заказал еще вина. Хотя они с Блейкфордом вращались в одном и том же обществе, их нельзя было назвать приятелями. Блейкфорд - высокий, крепкого сложения мужчина - был хорошим боксером и заядлым игроком. Цвет лица выдавал в нем большого любителя портвейна. Он вроде бы ничем не отличался от мужчин своего круга, но Реджи приятель всегда казался человеком темным, неприятным, и потому обычно Дэвенпорт старался держаться от Блейкфорда подальше. К сожалению, на этот раз избежать встречи было невозможно.
- Я только что вернулся - меня несколько дней не было в городе, сказал Реджи, небрежно скрестив длинные ноги. - Удобно ли будет для вас...
Вопрос повис в воздухе - Дэвенпорт сознательно не закончил фразу, надеясь, что его собеседник поймет, о чем идет речь.
Блейкфорд кивнул.
- Ее величество Удача в последнее время была ко мне благосклонна, сказал он. - Расписка при вас?
Реджи достал листок бумаги и, протянув его Блейкфорду, принял от того стопку кредиток. Блейкфорд предложил ему бросить монету, поставив пятьдесят фунтов, и выиграл, после чего его настроение заметно улучшилось. Реджи не огорчился: хотя он считал орлянку одной из самых глупых азартных игр, поскольку участники ее полагались исключительно на слепой случай, пятьдесят фунтов показались вполне сходной ценой за то, что ему удалось добиться своего, не вступая в конфликт.
Напряжение спало, и Дэвенпорт и Блейкфорд заказали еще одну бутылку портвейна, после чего Блейкфорд принялся пересказывать Реджи последние новости. Реджи старательно пытался скрыть от собеседника, что пустая болтовня нагоняет на него скуку. Взглянув на бутылку, он с надеждой подумал, что, когда она опустеет, известия о том, кому повезло, а кому не повезло во время последней игры в вист, возможно, покажутся более интересными.
Откупоривая третью бутылку, Блейкфорд признался:
- Знаете, мне никогда раньше не представлялась возможность вам это сказать, но я очень сожалею, что вас лишили права стать наследником графа Уоргрейва. Должно быть, это чертовски неприятно, когда какой-то выскочка отхватывает то, что должно принадлежать тебе.
Реджи пожал плечами - то, что сказал Блейкфорд, ему уже неоднократно приходилось слышать и от других людей.
- Я приходился Уоргрейву лишь племянником, так что у меня всегда были подозрения, что в конце концов наследником станет кто-то из более близких родственников.
- Я вижу, вы настроены куда более философски, чем я, - заметил Блейкфорд с недовольной гримасой. - В течение последних двенадцати лет я считаюсь наиболее вероятным наследником герцога Дэрвестонского, так что мне прекрасно известно, как неприятна неопределенность в подобных делах.
- Наследником герцога Дэрвестонского? - Реджи тихо присвистнул. - Вот это будет куш. - Он попытался вспомнить, что ему известно о герцоге Дэрвестонском, но обнаружил, что информация, которой он располагает, весьма скудна. Он знал лишь, что герцог рано овдовел, живет на севере Англии, редко появляется в Лондоне и к тому же вращается совсем в иных кругах, нежели он, Реджинальд Дэвенпорт. - Вы беспокоитесь, что герцог женится и у него родится сын, или же у вас есть другие основания опасаться, что наследство достанется не вам, как это вышло у меня с графом Уоргрейвом?
- Единственное дитя герцога Дэрвестонского сбежало из дома в возрасте восемнадцати лет, и с тех пор о нем никто ничего не слышал, - покачал головой Блейкфорд. - Дитяти наверняка уже нет в живых, хотя герцог отказывается это признать.
- Я никогда не встречался с герцогом Дэрвестонским, но слышал, что он не только богат, как Крез, но еще и скуп и упрям, как тысяча чертей, заметил Реджи.
- Это мягко сказано, - отозвался, сделав очередной глоток портвейна, Блейкфорд, и лицо его помрачнело. - Старый хрыч бесится от сознания того, что в конечном итоге все его состояние достанется мне. Мы состоим в дальнем родстве, но, раз других наследников у него нет, придется ему с этим примириться.
Внезапно Реджи ощутил прилив сочувствия к Блейкфорду.
- Невеселое это дело - ждать, пока какой-то богатый самодур отдаст концы.
Дэвенпорт по себе знал, что это не просто невеселое занятие, - ему как никому другому было прекрасно известно, что человек, ждущий, когда чья-то смерть принесет ему наследство, словно бы и не живет вовсе, а пишет некий черновик, хотя на самом деле бесценные годы его жизни проходят, не принося ему ни радости, ни удовлетворения. Отхлебнув вина, он, желая утешить Блейкфорда, сказал:
- Разумеется, в первое время после того, как меня обошли с наследством, я был угнетен, но в конце концов все не так уж плохо устроилось. Мой кузен, молодой граф Уоргрейв, в качестве компенсации подписал бумаги, по которым я стал владельцем одного неплохого имения. Если пропавший ребенок герцога Дэрвестонского все же найдется, герцог, возможно, проявит по отношению к вам такое же великодушие.
- Это вряд ли, - буркнул Блейкфорд, и лицо его исказила отвратительная усмешка. - Мы с ним всегда недолюбливали друг друга. И потом - разве какое-то жалкое имение сравнится с состоянием герцога Дэрвестонского? - Тут Блейкфорд все же взял себя в руки и светским тоном произнес:
- А я и не знал, что у вас появилось собственное поместье. Расскажите-ка мне о нем.
- Имение называется Стрикленд. Расположено между Шефтсбери и Дорчестером. Площадь - около трех тысяч акров. Оно в отменном состоянии, поскольку им очень умело управляли.
- Это весьма необычно для поместья, владелец которого там не живет, лениво заметил Блейкфорд.
- К счастью, в Стрикленде оказался очень толковый управляющий, сказал Реджи, ловя себя на том, что губы его поневоле расползаются в улыбке. - Самое интересное, что это женщина, и притом весьма незаурядная. Она обожает всяческие нововведения, ростом почти не уступает мне, и к тому же у нее разные глаза.
- Да что вы говорите! - Рука Блейкфорда, собиравшегося плеснуть в свой бокал еще портвейна из бутылки, застыла в воздухе. - Что значит - разные глаза?
- Один карий, а другой серый, - пояснил Реджи. - Смотрится весьма пикантно.
- Когда-то я был знаком с одной женщиной, у которой были разные глаза, - медленно проговорил Блейкфорд. - А как зовут вашу управляющую?
- Элис Уэстон.
Блейкфорд уже не вполне твердой рукой наклонил наконец бутылку над бокалом.
- Нет, мою знакомую звали Энни. Она была маленькая, пухленькая и большая проказница. Мне трудно представить себе ее в роли управляющей имением, но она была мастерицей кое в чем другом, - прогудел Блейкфорд и пьяно подмигнул.
Чем-то его слова и выражение лица не понравились Реджи, но он отогнал неприятные мысли. В этом ему помог раздавшийся рядом хорошо знакомый голос;
- Реджи! Когда ты вернулся в Лондон?
Оглянувшись, Дэвенпорт увидел, что к ним, сияя радостной улыбкой, направляется Джулиан Маркхэм. Реджи, улыбнувшись приятелю, обменялся с ним рукопожатием.
- Ты еще не обедал? - поинтересовался Джулиан. - Если нет, давай пообедаем вместе. Расскажешь, что заставило тебя в такой спешке покинуть город. Может, и вы присоединитесь к нам, Блейкфорд? - добавил он, обернувшись.
Блейкфорд покачал головой:
- Нет, меня ждут в другом месте. Желаю вам приятно провести вечер.
Глядя вслед удалявшимся Реджи и Джулиану, он пытался осмыслить страшную догадку, которая, молнией мелькнув у него в мозгу, заставила его похолодеть от ужаса. Да, решил он в конце концов, значит, эта сучка жива во всей Англии не нашлось бы второй женщины, к которой подошло бы описание, которое он только что получил от Дэвенпорта. После стольких лет - кто бы мог подумать?
***
Реджи и Джулиан отправились в расположенную неподалеку таверну, славившуюся своими ростбифами.
- Я рад, что Блейкфорд не принял мое приглашение, - признался Джулиан, когда они уселись за столик в углу зала. - Мне почему-то кажется, что он постоянно на что-то злится. От этого я всегда чувствую себя скованно в его обществе.
- Я понимаю, что ты имеешь в виду, но теперь я знаю, почему он ведет себя, как медведь, у которого болит ухо, - заметил Реджи, окинув оценивающим взглядом круглый зад барменши, принявшей у них заказ. - Должно быть, тяжело жить в постоянном ожидании, что вот-вот откуда ни возьмись возникнет исчезнувший прямой наследник герцога Дэрвестонского и ты в одночасье лишишься прав на титул и состояние.
- Да, это, вероятно, в самом деле неприятно, - согласился Джулиан, но я подозреваю, что его терзания усугубляются тем, что прямой наследник герцога Дэрвестонского - женщина.
- Боже правый, да ты шутишь! С каких это пор женщина может по наследству стать герцогиней? Даже когда речь идет о баронском титуле, такое случается редко. - Реджи был одновременно озадачен и заинтригован.
Джулиан задумался, нахмурив брови.
- Есть у меня престарелая тетушка, которая обожает порассуждать о таких вещах. Так вот, насколько я помню с ее слов, в данном случае ситуация примерно такая же, как с герцогом Мальборо. Этот титул был изначально пожалован герою Войны за испанское наследство <Война 1701 - 1714 гг. между франко-испанской коалицией и коалицией Великобритании, Голландии, Австрии, Пруссии и ряда других государств. Закончилась подписанием Утрехтского (1713) и Раштаттского (1714) мира.>. У него не было сыновей, только дочери, и потому в патенте специально оговаривалось, что титул может передаваться старшей дочери по наследству. Что же до герцога Дэрвестонского - он может передать титул по наследству ближайшему родственнику мужского пола, если не пожелает, чтобы его унаследовала дочь. Однако я совершенно уверен, что, даже если его пропавшая дочь жива, герцог Дэрвестонский все равно не захочет, чтобы титул достался ей, так что Блейкфорд напрасно беспокоится.
- Как странно, - пробормотал Реджи. - Пожалуй, этот патент единственный в своем роде во всей Англии. А почему ты решил, что герцог сочтет свою дочь недостойной унаследовать титул?
Джулиан ухмыльнулся:
- Моя тетушка, о которой я говорил, еще больше, чем генеалогию, обожает скандалы. Видишь ли, дочь герцога была помолвлена с каким-то весьма достойным молодым человеком - кажется, с младшим сыном маркиза Кинросского. Но вместо того, чтобы выйти за него замуж, она сбежала с каким-то конюхом. Такой удар должен был убить герцога, но старый черт крепок как железо чего-чего, а характера ему не занимать. Он публично отрекся от дочери, и с тех пор об этой девице никто ничего не слышал. Тетушка считает, что она умерла при родах, а конюх, ставший ее мужем, просто побоялся сообщить об этом герцогу.
- Вполне возможно, что так все и было, - согласился Реджи.
Подали обед, и мужчины с аппетитом принялись за мясо с вареным картофелем. Покончив с едой, они отдали дань бутылочке портвейна. Реджи рассказывал приятелю о Стрикленде, но мысли его то и дело возвращались к тому, о чем поведал Джулиан.
- Право первородства - вещь в самом деле несправедливая, - задумчиво проговорил Реджи, когда тема Стрикленда была исчерпана. - Наверное, в эпоху феодализма в самом деле было разумно передавать все состояние одному наследнику - концентрация собственности помогала выжить. Но теперь такая система приводит к тому, что младшие сыновья растут и воспитываются в роскоши, которой они никогда не смогут себе позволить, став взрослыми. В результате они идут в священнослужители, или на службу в армию, или же добиваются министерских постов и при этом всю жизнь чувствуют себя бедными родственниками.
- А счастливые наследники тем временем бьют баклуши, пьют, играют в азартные игры и ждут не дождутся, когда умрут их отцы, - с неожиданной горечью продолжил Джулиан.
Реджи бросил на приятеля сочувственный взгляд.
- Означает ли это, что отец отказал в твоей просьбе занять должность управляющего имением в Мортоне? Джулиан чертыхнулся.
- Я так надеялся, что он согласится! У меня все было просчитано - чего и сколько нужно сеять, во что обойдется покупка племенного скота для улучшения стада, сколько имение будет давать дохода... - Джулиан умолк, губы его искривила горькая усмешка. - Да что я тебе это рассказываю - ты ведь потратил несколько недель, помогая мне. - Молодой человек в отчаянии мотнул головой. - Мне совершенно не понятны причины его отказа. Я бы мог удвоить доход от имения, и отцу не понадобилось бы тратить деньги на то, чтобы содержать меня в Лондоне, а ему это, между прочим, обходится недешево.
С того самого момента, когда Джулиан, окончив Оксфорд, вернулся в Лондон, он пытался убедить отца переложить на сыновьи плечи хотя бы часть ответственности за сохранение и приумножение семейного состояния. Лорд Маркхэм постоянно сетовал на то, что Джулиан - никчемный повеса, способный лишь на бездумное мотовство, и в то же время упорно игнорировал просьбы сына.
Несмотря на расхождения во взглядах, Джулиан любил отца. Однако Реджи был убежден - если лорд Маркхэм продолжит с упорством, заслуживающим лучшего применения, гнуть свою линию, в конце концов молодой человек будет молить Бога о том, чтобы его родитель поскорее отправился в мир иной. Реджи, потерявшему отца в раннем детстве, видеть это было больно, но он ума не мог приложить, как изменить ситуацию. Дэвенпорт наполнил бокалы.
- Стареющему мужчине нелегко примириться с мыслью, что его теснит более молодой человек, даже если это его сын, - заметил он. - Точнее сказать - тем более, если это его сын.
- Но я вовсе не хочу занимать его место, я просто желаю самостоятельности. - Джулиан со вздохом откинулся на дубовую спинку стула. - Как ты считаешь, может, он передумает, если я женюсь?
- Не исключено, хотя больших денег я бы на это не поставил, - сказал Реджи и неожиданно для самого себя предложил:
- Знаешь что, приезжай-ка в Стрикленд. Если уж ты начал подумывать о брачных узах, то в Дороете полно хорошеньких девушек.
- Я был бы очень рад увидеть своими глазами твое имение, и я всегда не прочь поглазеть на хорошеньких девушек, - рассмеялся Джулиан. - Но, к сожалению, смогу посетить Стрикленд лишь недели через две.
- Вот и прекрасно. Я съезжу в Лестершир, куплю несколько кобыл и как раз через пару недель вернусь к себе в поместье, - обрадовался Реджи возможности скрасить свое одиночество в огромном, пустом доме, где он когда-то жил вместе с родителями. Кроме того, ему очень хотелось, чтобы молодой друг взглянул на восхитительную Мередит Спенсер.
***
Реджи не стал засиживаться в таверне и вскоре распрощался с Джулианом. Ему нужно было поставить точку еще в одном деле - и эта необходимость была приятной.
Открывший дверь ничем не примечательного дома в конце улицы мужчина, в котором угадывался бывший боксер, при виде Реджи расплылся в широкой улыбке:
- Рад вас видеть, мистер Дэвенпорт. Давненько к нам не заглядывали.
- Да, давно, - согласился Реджи, снимая шляпу. - Узнайте, пожалуйста, не сможет ли миссис Честер меня принять.
- Об этом можно даже не спрашивать, сэр. Поднимайтесь наверх, и все дела. Дорогу вы знаете.
Провожать Реджи в самом деле не было нужды. Шагая вверх по лестнице, он мимоходом заглянул в открытую дверь салона и увидел, что свободных девушек там значительно больше, чем мужчин. Одетые в яркие, открытые платья, обитательницы дома терпимости чем-то напоминали прогуливающихся в большом вольере экзотических птиц. Одна из девиц, разбитная рыжеволосая красотка, подошла к двери и, прислонившись к косяку, проворковала:
- Я так и знала, что сегодня вечером будет весело. Ты ведь меня пришел проведать, не так ли, Реджи?
Реджи, хохотнув, шлепнул девицу пониже спины:
- Извини, Нэн, но я зашел, чтобы повидаться с Чесси.
- Некоторым вечно достаются самые лакомые кусочки, - протянула она и обиженно надула губки.
Реджи двинулся дальше.
- Войдите, - откликнулся в ответ на стук хрипловатый женский голос. Когда они познакомились, у Чесси был едва уловимый ист-эндский акцент, но теперь она говорила безукоризненно правильно, как настоящая леди.
Будуар хозяйки одного из самых дорогих домов терпимости английской столицы был отделан с кричащей роскошью. Чесси сидела у туалетного столика, заставленного флаконами дорогих духов, баночками с румянами и пудрой. Увидев в зеркало, кто к ней пришел, она вскочила со своего места и крепко обняла Дэвенпорта.
- Где тебя носило, негодяй? - ласково спросила она. - Я тебя не видела тысячу лет.
В молодости Чесси была сногсшибательно красива. С возрастом она набрала несколько лишних фунтов, когда-то роскошные светлые волосы слегка потускнели, и все же она оставалась весьма привлекательной женщиной. Реджи было приятно вновь ощутить Чесси в своих объятиях, и отпустил он ее с явной неохотой.
- Я уезжал из города, - ответил он. - И через несколько дней опять отбуду.
Чесси достала из буфета бутылку дорогого бренди, которую держала специально для Реджи, и наполнила два бокала. Усадив Дэвенпорта на диван и устроившись в кресле, она заставила его рассказать, что с ним случилось за эту "тысячу лет", что они не виделись.
- Ты, похоже, скоро остепенишься, - подытожила Чесси его рассказ о том, как он стал владельцем имения, что представляет собой Стрикленд и как там обстоят дела. - Значит, будешь мировым судьей, ни больше ни меньше? Взглянув на свой бокал, она задумчиво провела пальцем по его кромке. Насколько я понимаю, здесь ты будешь теперь нечастым гостем. Что ж, мне жаль. Хотя.., с другой стороны, я этому даже рада.
- Вот как? Рада от меня избавиться? - переспросил Реджи, усмехаясь.
- Ты ведь прекрасно знаешь, что это не так. - Чесси наклонила голову, словно раздумывая, стоит ли ей продолжать разговор на эту тему. - Я очень беспокоилась за тебя. Ты сильно изменился. Раньше ты кутил и прожигал жизнь потому, что это доставляло тебе удовольствие, но в последнее время мне стало казаться, что ты делаешь это как бы по привычке и чувствуешь себя несчастным. Ты давно ведешь себя как человек, который однажды утром умрет после очередной попойки. Если ничего в твоей жизни не изменится, рано или поздно так и случится.
- Ты считаешь, что я не в состоянии о себе позаботиться? - спросил он мягким, вкрадчивым тоном, за которым скрывалось раздражение.
- Дело не в том, что ты этого не можешь, а в том, что ты не станешь даже пытаться это делать, - прямо заявила Чесси. - Я женщина и прекрасно знаю мужчин. Черт возьми, Реджи, ты слишком много пьешь. Если ты не остановишься, ты либо сопьешься до смерти, либо свернешь себе шею, свалившись по пьянке с лошади. Или погибнешь в какой-нибудь драке - просто потому, что из-за винных паров утратишь быстроту реакции и ловкость.
Реджи со стуком поставил пустой бокал на хрупкий столик.
- Да, я действительно пью много, как и всякий английский джентльмен. Любой серьезный политик, к примеру, должен быть способен выпивать по меньшей мере три бутылки дрянного портвейна за ночь, а еще лучше - пять или шесть, в противном случае успеха ему не видать.
- Верно, но многие от этого гибнут, не забывай. И дело даже не в том, сколько ты пьешь. Гораздо больше меня беспокоит, как это на тебя действует. - Чесси окинула Дэвенпорта оценивающим взглядом. - А действует это на тебя очень плохо.
- Значит, по-твоему, я не умею пить? - спросил Реджи, начиная закипать.
- Я не спорю, когда-то ты был способен перепить любого и на следующее утро чувствовать себя отлично, - признала Чесси, глядя Дэвенпорту в глаза и стараясь говорить как можно убедительнее, чтобы он прислушался к ее словам. - Но уже года два выпивка берет над тобой верх. Я была знакома со многими мужчинами...
- Не сомневаюсь. Из твоих дружков можно было бы сформировать не один полк, - съязвил, перебивая собеседницу, Реджи.
Чесси покраснела, но решила не отступать.
- Ты помнишь, как мы с тобой познакомились? - спросила она.
- Разумеется, помню. Как я могу забыть пьяных ублюдков, которые пытались тебя изнасиловать?
Это произошло в заведении Рэйнлафа - незадолго до того, как оно закрылось. Чесси - в то время еще молоденькая и неопытная жрица любви была страшно напугана и звала на помощь, а Реджи оказался единственным мужчиной, который счел для себя не зазорным прийти на выручку проститутке.
Рыцарское поведение стоило Реджи сломанного носа, однако типам, напавшим на Чесси, досталось куда больше - по убеждению Дэвенпорта, это была одна из самых славных его драк. Правда и то, что он тогда был трезв, а противники пьяны. Но сейчас эта мысль его разозлила.
- Ну и при чем тут история нашего знакомства? - воинственно спросил он.
- Реджи, я считаю, что в тот вечер ты спас мне жизнь. Я в долгу перед тобой и теперь хочу тебе этот долг вернуть. Да, почти все джентльмены пьют помногу, но иногда это перестает быть просто дурной привычкой и превращается.., в некое подобие болезни, в зависимость, как у курильщиков опиума. Когда это случается, человек уже не в состоянии себя контролировать. Он становится пьяницей, и выпивка превращается для него в смысл жизни. Алкоголь разрушает его здоровье, сжигает ему нутро, превращает его в злобное, отвратительное создание - и в конце концов убивает.
- Хорошенькую картинку ты нарисовала, - язвительно заметил Реджи. Было ясно, что слова Чесси его задели. - Но уверяю тебя, у меня нет зависимости ни от алкоголя, ни от чего-либо другого. Я могу бросить пить в любой момент.
- А ты когда-нибудь пытался? - поинтересовалась Чесси, глядя на него печальными глазами.
Реджи демонстративно протянул руку к бутылке и налил себе в бокал еще на три пальца бренди.
- Мне не было нужды это делать.
Чесси вздохнула - она была заранее уверена: Реджи не захочет признать, что он алкоголик; ей ни разу не приходилось видеть человека, который согласился бы с таким диагнозом. И все же она считала, что обязана попытаться убедить его в этом. После того как Реджи спас ее от пьяных насильников, Чесси и Дэвенпорт прожили вместе несколько лет, и связывал их не только бизнес. Ей было больно видеть, как Реджи меняется на глазах меняется далеко не в лучшую сторону. Он всегда был вспыльчивым, но в прежние времена очень быстро справлялся с приступами раздражения и снова становился веселым и легким в общении человеком. Теперь же он почти постоянно выглядел подавленным и озлобленным, ему нравилось выражаться хлестко и язвительно, нравилось причинять боль.
- Ты заглянул сюда только затем, чтобы поссориться со мной, или у тебя были еще какие-то причины? - спросила она.
Реджи едва заметно улыбнулся и, достав из кармана сложенный лист бумаги, протянул его Чесси. Развернув его, она удивленно приподняла брови.
- Ну, и зачем это мне? Это же оригинал нашего партнерского соглашения.
Реджи откинулся на спинку дивана и поднес к губам бокал с бренди.
- Пора тебе полностью взять бизнес в свои руки, - сказал он. - Ты делаешь большую часть работы, остальным занимается Мартин. То, что я продолжаю получать часть прибыли, просто несправедливо.
Чесси с грустью посмотрела на документ. Восемь лет назад, когда ее бросил очередной любовник и покровитель, она оказалась в крайне стесненных обстоятельствах. Она была уже немолода и бесконечно устала быть содержанкой. Не зная, что предпринять, Чесси обратилась за помощью к Реджи, и он не только снова спас ее, но и предложил ей открыть собственное дело. Более того, ссудил деньгами, необходимыми для того, чтобы это дело начать. Она открыла свой дом терпимости и, хотя это стоило ей немалых трудов, делала все, чтобы довольны были и девушки, и посетители. И это стало возможным потому, что в нужный момент Дэвенпорт протянул ей руку.
Чесси подошла к дивану и с жаром поцеловала Реджи.
- Ты очень великодушен, Редж. Четвертая часть пирога - немалый куш. Мало кто отдал бы его просто так. Дэвенпорт небрежно пожал плечами.
- Моя доля прибыли мне больше не нужна, к тому же первоначальный взнос уже многократно окупился.
- Ты уверен, что нет ничего такого, что я могла бы сделать, чтобы.., показать тебе, как я ценю твое великодушие? - промурлыкала Чесси и игриво провела опытной рукой по телу Реджи.
В глазах Дэвенпорта вспыхнуло желание, но он тут же с сожалением покачал головой.
- Мне кажется, Мартину бы это не понравилось, - сказал он.
- Пожалуй, ты прав, - согласилась Чесси, и в голосе ее тоже прозвучало сожаление. Мартином звали бывшего боксера, который открыл Реджи дверь. Он встречал гостей, следил за порядком, присматривал за работой кухни и винного погреба и Делал множество других дел, помогая Чесси управлять заведением. Мартин был славным малым, но имел один недостаток - он был чрезмерно ревнив, а поскольку их с Чесси партнерство не ограничивалось чисто деловыми отношениями, он терпеть не мог, когда вокруг его подружки начинали увиваться другие мужчины.