Патрацкая Наталья. Перья павлина

   Вот теперь он все дела выполнил и уснул после переговоров, как младенец.
   После сна позвонил князь Мише Мухину.
   – Миша, как жизнь в роли и.о. директора пансионата? Где отчеты?
   – Все готово. Вас жду.
   – Слушай, Миша, бери отчеты, жду в соседнем городе по адресу…
   Миша Мухин взял машину пансионата и через пару часов был у князя. Городская квартира у Юлия Ильича небольшая: кабинет, спальня, кухня, места без названия.
   В кабинете князь встретил Мухина. Он посмотрел все бумаги. Дела Миша вел так, как их вели до компьютерной эры.
   – Миша, помнишь Павла из пансионата?
   – Еще бы ни помнить.
   – Он сейчас работает здесь в казино, не удивляйся, зайдешь к нему поговоришь на счет компьютерной техники, он тебе поможет купить компьютеры, принтеры, поставит нужные программы. Скажешь ему, что надо три компьютера для пансионата, у него пройдешь, курс молодого оператора, потом научишь остальных. Все понял? Вот моя визитка, на ней написано число компьютеров для пансионата, отдашь Павлу.
   – Юлий Ильич, простите, но если здесь Павел, то где Лиана?
   – Лиана в старом дворце на берегу моря. Ты, что ее любишь? С Павлом они не поженились.
   – Любить не любил, но она интересная девушка.
   – Ладно, в качестве премии звони ей. У нее мобильный подключен, а ты ее номер знаешь, потому я и выключал его у нее, пока она не привыкла к жизни во дворце.
   Миша счастливый вылетел от князя и поспешил к Павлу, вдвоем они сделали заказ в магазине, и на следующий день их заказ обещали выполнить. В магазине удивлялись, что их товар стал быстро разбираться людьми Юлия Ильича.
   Миша сел в машину и позвонил Лиане.
   – Лиана, это Миша говорит, рад тебя слышать, я могу к тебе заехать? Да? Подскажи дорогу до дворца по суше. Понял, еду.
   Миша летом жил в пансионате, он знал всю историю четверки, и каждого в отдельности.
   Я и Миша были духовно близки друг другу. Мы пошли на берег, который так долго для меня был закрыт. Сели на скамейку под стенами дворца Павлина и стали смотреть на море. Рядом с нами, тут же стали летать белые бабочки, но к Мише они не подлетали. Одна бабочка села на мою ладонь и в руке у меня осталась белая жемчужина, а бабочка, взмахнув крыльями – улетела.
   – Ох, Миша, как мне порой здесь было трудно, со мной никто не разговаривал! А сейчас все нормально, – сказала я, перекатывая в пальцах белую жемчужину.
   – Лиана, это все было специально, тебя отключали от телефонов и людей, а сейчас всех тебе вернули. Знаешь, когда я понял, что вся ваша четверка возвращается сюда, я невольно осознал, какая могучая личность – Юлий Ильич! Мне все недавно открылось, и то, думаю не все.
   – Миша, его дела я обсуждать не хочу. У меня здесь своих дел хватает, но ты приезжай, с тобой приятно общаться.
   Мы немного посидели, и Миша уехал в пансионат, теперь он за него отвечал полностью перед Юлием Ильичем, то есть, директором.
   Алла лихорадочно искала деньги на дорогу, родители не спешили отдать ей последние деньги, у родственников денег вообще не было, и она отдала в скупку свое единственное, ценное кольцо и купила билет до Павлинска. Родители качали головами, а она собрала свою сумку и выехала навстречу неизвестности.
   Приехала она к Юлию Ильичу через сутки после звонка, плюс несколько часов. Он был дома в состояние полной лени. Алла так и повисла на его добротных плечах. Он ей был рад, но молча. Слуг и охраны рядом не было, это Алла сразу заметила. А он заметил, что на ней совсем нет драгоценностей.
   – Алла, ты прости, я стар для мгновенной любви, но у меня для тебя есть работа.
   – Что!?
   – Алла, мы цивилизованные люди, предлагаю тебе быть моим заместителем в ломбарде.
   Он недалеко от вокзала расположен, место людное, работа постоянно бывает.
   – Я художница!
   – Не шуми, тебе рисовать никто не запрещает. Филиппа найдешь в универсаме, он рядом находиться от ломбарда, думаю, вы найдете общий язык.
   – Поняла. Я – рабочая лошадка. Спасибо и на этом.
   – Алла, ты не пожалеешь, вот адрес твоей съемной квартиры. На одном этаже будешь жить с Филиппом и Павлом.
   – И Павел здесь?
   – Все в сборе.
   – А Лиана?
   – Она во дворце Павлина работает.
   – Понятно, господин князь! А подъемные будут?
   – На, возьми.
   Юлий Ильич дал деньги Алле, и душа его стала спокойной, как море в полный штиль.
   Штиль наступил и в отношениях Лианы и Павла, он погряз в компьютерных делах. В дела окунулся приехавший недавно Филипп. Алла и та была пристроена к новой работе. А Юлий Ильич? Он лег на постель и задумался, потом взял мобильный, позвонил хозяйке маленького домика.
   – Лидия Ивановна, Юлий Ильич беспокоит, коллекционных девочек нет? Слушай, организуй квартирку на пять девушек, больше не надо.
   – На какие гроши, пан Юлий Ильич?
   – Видишь, как заговорила?
   – Все будет, сними дом у соседей, я его видел. За хорошую цену сдадут. Девчонок снимешь, тех, что на юг без денег едут и драгоценностей, все надеются на чужого дядю, вот чужого дядю мы им подсунем. Поняла? Деньги тебе привезут. Бывай, хозяйка.
   Вот князь отдых и заработал. Он включил огромный телевизор с плазменным экраном, но мысли его еще не все успокоились. Позвонил он буфетчице в ДК.
   – Привет, дорогая, Юлий Ильич беспокоит, как дела? Тишь, говоришь? Нет концертов – спит буфет? Будут концерты, нет, без снотворного, заработаешь, не возмущайся, есть у меня на примете известные и слегка забытые на телеэкране, эти к вам приедут, заодно пансионат повеселят, сами отдохнут.
   Он переключил канал и стал смотреть концерт. Один певец ему понравился, и он тут же позвонил в отделение эстрады.
   – Наш Павлинск спит и видит, увидеть длинноволосого красавца, только, что был на экране. Сколько берет? Группа большая? Сколько концертов? На все концертные площадки двух смежных городов плюс пансионате. Согласен? Ждем…
   Нажал он на кнопочку пульта и заснул. А говорят, хозяева не работают! Работают.
   Вечером собрались новые замы Юлия Ильича в квартире Аллы. Не было только Лианы.
   Павел и Филипп сели в кресла, Алла села на диван. Юлий Ильич от щедроты душевной каждому из них выделил по двухкомнатной квартире в личное пользование, до тех пор, пока они у него будут работать.
   – Ну, ребята, то ли нам повезло, то ли мы влезли по уши в черный бизнес, – заговорила Алла.
   – Чтобы это не было, но предложение по работе более чем интересное, – подхватил разговор Павел.
   – Не знаю, не знаю, все так сомнительно, так трудно в этом универсаме, что я сам не понимаю, как я на это согласился, – подключился к больной теме Филипп.
   – Знаете, а у меня сложилось впечатление, что князь все это давно придумал, – тревожно сказала Алла.
   – Все может быть, все может быть, я тут как бы случайно приехал на два дня, а уехать уже не смог, и к Лиане нет возможности выбраться, – загоревал Павел.
   – Не волнуйтесь, прорвемся, то ли в люди, то ли домой вернемся, во что уже трудно вериться, – стал утешать всех Филипп.
   – Ребята, сегодня угощаю я, мне дали подъемные, я сейчас вам ужин принесу.
   Мужчины подсели ближе к журнальному столику на колесиках, который торжественно вкатила Алла в комнату из кухни. Они оценили вкусный ужин.
   – Алла, а ты способная, – подобрел Павел.
   – Алла, все женюсь на тебе, пища Богов и не меньше, – проговорил Филипп.
   – Филипп, не спеши, вот теперь я за тебя замуж не спешу, хочу поработать на благо князя и себя.
   – Что твориться! Алла от Филиппа отказывается! Может, Алла, я тебе нужен? – спросил игриво Павел.
   – Павел, сиди, не возникай, у тебя Лиана в замке пленницей живет, с тебя достаточно. А потом, я не люблю часто готовить, сегодня готовила в честь нашей новой жизни, а на завтра никого к себе не зову, дома у себя кушайте, я вам не слуга, а заместитель директора самого крупного ломбарда города. Мне надо ознакомиться со своей новой работой, а зимой буду рисовать, зимой здесь работы будет меньше.
   – Да, зимой отдыхающих поубавиться, можно будет съездить домой, – как-то сразу решил свои проблемы Павел.
   – Алла, а я могу к тебе приходить по старой памяти? – провел свою красную линию Филипп.
   – Филипп, давай подождем с частной жизнью, так много перемен, что мне надо освоиться, понять, что мне здесь вообще делать. Думаете, мне легко в новой сфере деятельности? Совсем нет. Ведь штат заполнен, а я сбоку припека, зачем я нужна в ломбарде, ума не приложу.
   – Алла, у меня такое же мнение, что в универсаме все на месте, а я там не нужен, – поддержал Аллу Филипп.
   – Ох, господа замы, а мне какого в казино?! Я там вообще никто, и в то же время, назначен от большого ума Юлия Ильича главным бухгалтером. В казино и так наблюдается странный приток денег! А я их должен фиксировать в компьютере, составить новые программы, а вот какие, этого я вам не скажу. Знаю одно, работы у меня много, очень много, – умно произнес свою речь Павел.
   – Павел, ты молоток, надо делать то, что знаешь, значит, и я буду писать программы для универсама и использовать те, что есть. В обычном деле лучше себя чувствуешь, – подхватил друга Филипп.
   – Так, молодцы, они будут писать программы, они на месте! А я в программах ни бум-бум! Мне – то, что делать!!! – завопила Алла в состоянии нервного срыва.
   – Спокойствие, подруга моя, а ты только, что от меня отказывалась, – заговорил с упреком Филипп, – а я тебе нужен, я помогу тебе с программами для твоего ломбарда могу научить тебя ими пользоваться, это ни так сложно. Если все знаешь.
   Согласна, Алла?
   – Филипп, радость моя, я твоя навеки! А где компьютер?
   – Будет, Алла, будет, если ты со мной!
   – Филипп, с тобой, конечно с тобой, но через недельку, ты у себя поработай, а я пока привыкну к тому, что было до меня, и скажу тебе.
   Павел молча ел, понимая, что сделал доброе дело, направив мысли Аллы и Филиппа в нужном направлении. Его мысли полетели к Лиане, но не долетели.
   – Спасибо, Алла, все было в лучшем виде, я ушел, если не возражаете, – сказал Павел и исчез за дверью.
   – Филипп, не уходи, побудь еще немного, – попросила Алла.
   – Дорогая моя женщина! Я буду рядом, за стенкой и другой входной дверью, встретимся через неделю, в это время, прости, но ты сама так первая намекнула, а я понятливый, – проговорил Филипп и ушел в свою квартиру.
   Алла осталась одна, она убрала остатки ужина, и поняла, что неожиданности в ее жизни еще возможны.
   Юлий Ильич по обыкновению лежал дома с перьями павлина, перед экраном телевизора, он только, что прослушал речи своих новых замов в квартире Аллы, и надо сказать они его не огорчили. В трех квартирах стояли прослушивающие устройства, для их прослушивания было удобное радио устройство, с легким управлением. Повернул нужную ручку, и слушай нужного человека. Видео аппаратуру для этих целей он не использовал, так Юлий Ильич осуществлял проверку своих сотрудников.
   Я в это время смотрела на море с террасы, я к ней привыкла больше, чем к берегу, на который у меня ни сразу появилось право выхода. Душа художницы впитывала море, как губка, в свои мысли над новыми картинами. С появлением компьютера мое рвение к записям ослабло, рисовать мне хотелось больше, чем писать тексты из своей головы.
   Я следила за порядком и частью расходов во дворце Павлина и остальное время рисовала новые картины, с птичками павлинами на полотне, чтобы они были угодны картинной галерее князя. Мысли о мужчинах были отрывочны, я на них не надеялась, и решила, что если я им нужна, то они сами появятся, а нет, я – не позову.
   На телеэкране мелькнула женщина, очень похожая на Лиану. Юлий Ильич вскочил с кровати и стал быстро одеваться. Зачем? У него не было мысли 'зачем', он решил навестить Лиану и свой любимый дворец Павлина с челядью. Машина завелась с пол оборота и ринулась к Лиане.
   Вечер был тихий, ясный. Машин в столь поздний час было мало. Дорога радовала своими очертаниями. Юлий Ильич быстро приехал к воротам своей основной обители.
   Лиану он заметил на террасе, и был рад этому. Он позвонил на ее мобильный телефон, и сказал, что через десять минут будет у нее в художественной мастерской, он заметил, как она вскочила и ушла с террасы в здание, а он сразу пошел под душ, переоделся, и сказал прислуге, чтобы еду принесли в картинную галерею, минут через двадцать.
   Юлий Ильич с удовольствием смотрел на новые творения Лианы, он понял прекрасно, что она работает на его галерею, и одобрил ее творчество, потом сказал, что поздний ужин их ждет в компании павлинов на полотнах. Они спустились в галерею на первый этаж.
   Он был приятно удивлен красотой залы с картинами, вроде и картины те, что были, но все значительно красивей, чувствовалась рука Лианы в оформлении его любимого зала. Он чуть не воскликнул от радости, но сдержался и спокойно похвалил Лиану за прекрасное содержание его дворца.
   Забавно, но Юлий Ильич опять ощутил себя дома, ему было хорошо в обществе спокойной Лианы, все дела исчезли из его головы. Он ел, смотрел на нее и картины, и был счастлив. Ему не приходило в голову, что можно женщину, сидящую рядом с ним, использовать, как женщину. Впервые на него в этом плане находил стопор, и он не хотел торопить события.
   Не хотел спешить…
   Мне приятно было общество Юлия Ильича, он на меня не нападал, не бил головой об пол, для достижения мужских амбиций, как Павел, он был мой единомышленник в области картин, и это было приятно. К Павлу я всегда испытывала страх, который был в подсознании, я ему об этом не говорила, но и сама к себе не звала. Миша вызывал симпатию, с ним было хорошо, хоть не надолго, но что-то в этом меня радовало. И, по сути, я оставалась одна.
   Князь понимал Лиану и после позднего ужина отпустил ее, а сам пошел к себе, в спальню с телеэкраном, несколько иную, чем в городе, но с тем же набором предметов, необходимых ему для отдыха, развлечения и слежки за сотрудниками, через прослушивающие устройства. Лежа на постели, к нему приходили мудрые мысли, он не был злым по природе, но иногда его развлекали развороты чужих судеб.
   Компьютеры его лично не особо пленили, хотя он их внедрил везде, где можно и нужно, а теперь они его не волновали, сам он в Интернете еще не нашел свое место, и спокойно к нему относился, ночью не вставал, не бежал к экрану. Давно он шуток не совершал, а надо бы, хотя приезд четырех молодых людей, можно вполне принять за шутку, но серьезную. О, а как там хозяйка и пять девочек? Вот куда ему надо съездить, но это завтра, и князь уснул.
   Утром появилось новое дело. Приехал певец с длинными волосами и попросил аудиенции с князем по поводу оплаты концертов. Сам Юлий Ильич в руки деньги старался не брать, и перемещал их в пространстве чужими руками. Певец поселился в пансионате, вот князь и вызвал Мишу, но по телефону.
   – Миша, чем там певец не доволен? Помнишь шутки со снотворным? Ты в них неплохо разобрался, не надо ли певца немного успокоить? Шумный он, поспит, человеком станет, нашим человеком, а так все как чужой. Певицу Алину помнишь? Больше не появлялась? Нет, значит. Пошли ты, его Миша к Лидии Ивановне, у нее там пять девочек есть в соседнем доме, пусть зайдет. Порошок в твоем кабинете, передашь хозяйке, она в курсе, и девочки и певец пройдут крещение на спокойствие, не люблю криков. Все, бывай, – и он повесил трубку телефона.
   Немного полежал Юлий Ильич и вызвал яхту.
   – Хлыст, ты, где сейчас? Когда будешь у причала дворца? Через час?
   Жду. Покатаете меня и Лиану.
   Он встал, пошел бродить по дворцу, у него дела были в бассейне, забрел в сауну, на птичник, потрепал любимого павлина, поднялся на балкон Лианы.
   – Лиана, минут через десять прибудет яхта, жду тебя на берегу. Возьми еду и купальник. На пару часиков уйдем в море.
   – Я приду, – сказала я и исчезла выполнять задание.
   Через пятнадцать минут Юлий Ильич, весь в белом вышел из дворца на причал. Я его уже ждала в бело-голубой одежде, с корзинкой в руках. Яхта стояла у причала.
   Охранник помог нам подняться по трапу и оттолкнул яхту от причала. Я отнесла корзинку на камбуз и села на корму.
   Для Юлия Ильича на палубе стояло увесистое соломенное кресло, закрепленное за ножки, дабы его ветром не унесло. Яхта вышла в открытое море, ветер дул в паруса.
   Мужчина вышел на палубу в шортах, сел в соломенное кресло. Женщина в купальнике сидела на корме. Оба они молча изучали друг друга, то, что они увидели, сильно не расстроило. Лиана была несколько толще моделей, Юлий Ильич был чуть лучше мужчин своего возраста. Они были слегка в теле, одной весовой категории. На палубе появился матрос Хлыст, он из шланга облил их морской водой. Бассейна на яхте не было, но был моторчик, который в нужном месте качал воду для шланга, иначе бы было слишком жарко. Вода из шланга, облив людей, скатывалась за борт.
   Все были довольны.
   Яхта шла в сторону моря, до тех пор, пока ее видно было с причала, из дворца, после этого курс резко изменился, и она пошла к берегу, но совсем в другое место.
   В море выходила скала, при приближении яхты, из скалы выдвинулся причал. Юлий Ильич в белом костюм и Лиана в бело-голубое платье, вошли в скалу, так это выглядело со стороны.
   В скале находилась пещера. Прохлада охватила клиентов со всех сторон. В пещере было несколько дверей, похожих на двери грузового лифта, но завуалированных под своды пещеры. Лифт доставил их в глубокую пещеру, с одной стороны помещения находилось толстое стекло, сквозь которое можно быть видеть глубины моря. Лиана разглядела рыб за стеклом, и шесть столиков, за которыми сидели пары и ели!
   Просто ели и все. Один столик был свободен, к нему они и подошли. К ним выскочил из серого проема пещеры официант, положил перед нами серую книгу с меню.
   – Подай, мое любимое блюдо, – сказал Юлий Ильич, и не стал открывать серую книгу, с меню.
   Я осмотрела подводный ресторанчик, все оказалось просто, только цены здесь под водой были заоблачные. Юлий Ильич ободряюще улыбнулся. На стол поставили салаты с морской капустой и морскими моллюсками, второе было вполне съедобно, кета под крабами с обычным картофелем, вода в высоких голубых стаканах. Ничего запредельного, если не считать, что это все под водой.
   Полчаса в глубинном ресторане пролетели быстро. Экзотика, всегда приятна для гурманов. Мы поднялись на лифте в верхнюю пещеру, вышли на солнышко. Матросы яхты поели, попили, анекдоты потравили, и теперь ждали возвращения хозяина.
   Только яхта отошла от скалы, как с другой стороны к ней уже подплыла вторая яхта.
   Я была удивлена всему, что увидела, но вида не показала, я давно заметила, что князь любит в людях сдержанность, даже внешнюю холодность. Яхта взяла курс в море, потом резко повернула к своему берегу. И вот, когда, казалось бы, все было хорошо, я осела на берегу перед Юлием Ильичем на колени.
   – Юлий Ильич, я все выполнила, что вы просили, три картины с птицами и морем написала, но больше я не могу здесь находиться! Я не могу здесь больше жить!
   Отпустите меня домой!
   Безутешные рыдания поглотили меня.
   Он не ожидал такой смены настроения у спокойной девушки.
   – Лиана, я согласен, ты можешь уехать.
   Я перестала вздрагивать от рыданий, повернула к нему заплаканное лицо:
   – Когда я могу ехать?
   – Сейчас, собирай вещи, через двадцать минут жду тебя в машине.
   Я встала с колен, пошла, собирать вещи, собрала краски с кисточками, но не знала, можно ли их взять с собой…
   С сумкой я подошла к машине.
   – Лиана, а ты краски взяла?
   – Собрала, но не взяла, вы их покупали.
   – Иди, бери, я картины не пишу, холсты возьми и все остальное.
   У меня деньги на билеты были, оплату за свой труд я не просила.
   – Лиана, ты мне дорога, сам не знаю почему, если захочешь вернуться, возвращайся, а сейчас возьми на память.
   Князь протянул мне вишневую бархатную коробочку, в коробочке лежал золотой браслет. Он одел его мне на руку, она не проронила звука.
   – Да, и вот деньги тебе на дорогу.
   У меня в руках оказалась такая большая сумма зеленых бумаг, которые вместе я никогда и не видела!
   До города мы ехали молча. Молча подошли к железнодорожному вокзалу, я купила билеты. Посмотрела, на князя, а его рядом уже не было! Я взяла свою сумку, пошла, ждать поезд на перроне. Ко мне подбежал мальчик и протянул полиэтиленовый пакет с продуктами.
   – Вам передали, – сказал мальчик, и исчез в толпе.
   Поезд опоздал на пять минут, в купе я была одна, вагон полупустой, хотя другие вагоны были забиты полностью, я это видела по толпам на перроне. Домой приехала почти через сутки.
   Мать от счастья не знала, чем меня накормить, куда посадить, вроде я для матери стала гостьей. Прибежала мать Аллы, стала о ней спрашивать, но я сказала, что Алле дали денежное место работы, но ее я в последний приезд не видела. Мать Аллы вздохнула, всплакнула и ушла. С работы пришел отец.
   – Дочь, рассказывай, что случилось на юге, на море? – спросил он.
   – Папа, меня попросили написать картины, я выполнила заказ и приехала.
   – Тебе заплатили?
   – Да, – и я показала доллары.
   – А дальше, что будешь делать?
   – Пойду на работу, шкатулки расписывать.
   – Со шкатулками тебе столько за год не заработать.
   – У меня нет другого выхода, жить на море я совсем не могу, мне там плохо.
   Я встала и ушла в старую, любимую ванну, потом пошла в свою комнату, посмотрела в любимое трюмо и увидела располневшую фигуру. Родители смотрели на деньги, и с вопросами не приставали. Им и так стало ясно, что дочь хлебнула лиха взрослой жизни. Утром отец предложил мне купить машину:
   – Лиана, у нас с твоей мамой есть деньги, если к ним добавить те, что ты привезла, то можно тебе купить приличную машину, а права сможешь получить, теорию подучишь, а водить машину ты умеешь.
   – Папа, у меня есть права, и была на юге машина.
   – Так, ты согласна?
   – Я согласна с тобой, давай купим мне машину, а потом я выйду на работу.
   Мы купили машину, счастливые от покупки, приехали домой, а там меня ждал друг.
   Он всегда меня ждал, молча любил и нечего не требовал.
   – Яшка, привет! Как я по тебе соскучилась!
   – Лиана, давай поженимся, мне без тебя так трудно! А Алла на меня вообще не смотрит!
   – Зачем я тебе? Мне от жизни немного перепало, но я выжила, а больше и сказать нечего.
   – Ты жива и этого достаточно! Я скучал без тебя и ждал, каждый день ждал.
   – Лучше посмотри на машину, она во дворе, мы с отцом купили, а замуж я сейчас не могу выйти за тебя, мне надо отдохнуть от юга.
   На столе я обнаружила одну черную жемчужину. Рядом с ней лежала мертвая, черная бабочка, я взяла ее в руки, и бабочка медленно стала каменеть и превратилась в черную, перламутровую бабочку…
   В это время на юге Юлий Ильич по обыкновению проснулся, перевернулся. Он услышал, что скрипнула дверь, пришла домработница, принесла ему почту. Среди бумаг была одна кассета, он вставил ее в видео магнитофон. Фильм был снят среди скал, в нем всего два актера: Лиана и Павел.
   Он смотрел, качал головой, потом взял телефон:
   – Миша, молодец, хороший фильм, Лианы в городе нет, назови фильм 'Люди в скалах' и пускай в продажу.
   Он лег и подумал, что Миша, конечно, плохой человек, но фильм получился.
   А Павла теперь есть, чем запугивать.
   Кто бы сомневался, что морской трамвайчик собственность Юлия Ильича, так же, как винный магазинчик и завод. И однажды он придумал трамвайчик и его маршрут, а в скалах к моменту прибытия трамвайчика, всегда сидел, Миша, он снимал на видео тех, кто после выпитого вина, прибывал на скрытый пляж. Хорошие фильмы получались не всегда, но любовь Лианы и Павла попала на видео камеру. За этот фильм и дал Юлий Ильич деньги Лиане, хотя она об этом не подозревала, а он его еще не видел, но о нем уже знал.
   Павла вызвал Юлий Ильич с первым отчетом о казино. Павел неплохо разобрался в работе казино, сделал две программы, в одной дела истинные, в другой дела для проверяющих организаций. Он его похвалил, дал первую зарплату, умолчав о кино с его участием.
   Довольный Павел покинул квартиру, и хотел, было поехать к Лиане с подарками, но шофер его машины сказал, что Лиана уехала домой. Павел сник, но ненадолго, такое количество денег он еще в своих руках не держал, и все его! Он не стал больше думать о Лиане, а поехал в универмаг за новым костюмом, очень он хотел светлый костюм и такие же туфли.
   Свою мечту он осуществил, а еще купил себе компьютер для дома. О том, что деньги ему заплатили и за работу, и за его любовь в скалах, снятых на пленку князь промолчал. Тревожить Филиппа и Аллу Юлий Ильич не стал, решил, что пусть еще неделю поработают. Позвонил он Мише.
   – Миша, как твои дела?
   – Если в пансионате, то все нормально, если с певцом, то все относительно.
   – А подробнее.
   – Певец отказался ехать к девочкам, пить не пьет, репетирует, ждет встречи с вами.
   – Уговорил, но ехать мне не хочется, ты его требования знаешь?
   – Знаю, вполне для нас подходят. Мы составили с ним план выступлений, надо бы с вами согласовать.
   – Считай, что согласовал, но начните с пансионата, потом ДК, потом площадки соседнего города. Афиши расклейте! Подключи сарафанное радио, пусть на пляже поработает. Цены – предельные. Все.
   Позвонил князь хозяйке.
   – Лидия Ивановна, как дела?
   – Все отлично.
   – Как девочки?
   – Понятливые, но все домой хотят.
   – Скажи, что через два месяца всех отпустишь с деньгами.
   – И правильно, что тут зимой делать.
   – Весной наберешь новых девочек.
   Я израсходовала деньги, посмотрела на убогость домашней жизни, на мизерную зарплату на фабрике, и очень скоро раскаялась, что домой вернулась.