Страница:
Глава 43
Илья похоронил сестру Ликторию, и превратился в маленького олигарха. Он решил не восстанавливать старый дворец Павлина и сожженный ангар. Место сравняли с землей, мусор вывезли или сожгли. Когда разбирала обломки в том месте, где была золотая клетка, натолкнулись на тайник. Рабочие, боялись очередного взрыва и о тайнике сообщили Илье. Приехали минеры, журналисты, Илья чуть было не стал звездой новостей.
Тайник открыли перед телекамерой, в тайнике лежал кейс. В этот момент, прозвучал выстрел, и камера разлетелась на осколки. Приехали милиционеры, пытались определить того, кто стрелял в телекамеру, но никого не нашли. МетАрлилический кейс был закрыт, открыть его никто не мог. Нашли старого медвежатника, чтобы он определил код кейса, код он определил, крышка кейса открылась, и прозвучал взрыв.
Медвежатник умудрился отскочить в сторону, в каком-то странном кувырке. Илья стоял далеко от места события и не пострадал. У него появилась мысль продать землю, на которой стоял дворец. Илье казалось, что здесь все заколдовано, и еще он очень скучал без Лианы. Очень. Она ему снилась. В каждой блондинке он пытался увидеть или погибшую сестру Ликторию, или уехавшею жену Лиану. К Илье на машине подъехал Влад, бывший друг Лианы, и от имени жены Тони предложил купить у него землю.
Цену они предлагали весьма приличную. Илье вдруг стало жаль продавать землю, где он иногда был счастлив с Лианой. Тоска окутала его густым туманом, слезы готовы были вылететь из мужских глаз. Влад видел терзания своего соперника и был спокоен, он был услужливым мужем своей жены, и жил так, что и мечтать ни о чем не мог.
Мечтала Тоня. Она хотела иметь дворец на берегу моря, на том самом месте, где всегда стоял старый, известный дворец Павлина. Илья, оставшись один со всем богатством своей сестры, хотел одного: вернуть Лиану, и даже Паркела, лишь бы не думать о том, что и где надо делать. Ему больше нравилось искать иголку в стоге сена, чем ворочать миллионами, не понять чего и зачем, и для чего.
Тоня получила ответ, от Ильи, переданный Владом:
– Надо подождать решения Лианы, она не знает о взрыве и смерти Ликтории, но она все еще жена Ильи.
Илья стал пересматривать номера телефонов в своем мобильном телефоне, и искать Лиану. Он нашел ее у Паркела. Лиана и Паркел работали вместе с Филсиром на одной фирме.
Я, услышав голос Ильи, и вдруг успокоилась, и поняла, что зря металась, срывая нервы в разных местах. Мне нужен Илья! Он хранитель моего спокойствия, а я, обидевшись на Ликторию, уехала к своим родным, но там оказалась лишней.
Паркел ехать на юг отказался, он втянулся в свою работу и не хотел больше ничего.
Илья предложил приехать за мной, но я сама поехала к нему. Новости о взрыве во дворце я встретила с полным спокойствием, сквозь которое, наконец, поняла, почему мне так было плохо!
– Илья, прости, я ничего не знала, но мне было невыносимо плохо, я, как чувствовала то, что происходило с дворцом и Ликторией. А, где картины?
– Они повреждены, а точнее от них мало, что осталось.
– А служащие дворца и павлины, они живы?
– У поваров был отгул, а павлины, один павлин жив.
– Спасибо и за это. Так ты говоришь, хочешь продать эту взорванную землю?
И есть покупатели?
– Влад с Тоней.
– Чушь, какая! Они идут по следу, и отбирают то, что было у князя.
– Ты права. Возникает вопрос, что связывает князя и Тоню?
– Хороший вопрос, Илья!
– Лиана, я люблю тебя!
– Верю, Илья, верю, но я не верю, что взрывы закончились.
– Я вызвал минеров, но они чего-то не улавливают, есть странные помехи.
– Это князь сердиться!
– Ты так думаешь?
– Он был великий человек, я чувствовала его биологическое поле, ему со мной становилось лучше, и когда я уснула от снотворного, он умер.
– Ты права, Лиана, а ты не боишься посмотреть место дворца Павлина, то, что осталось от взрыва?
– Илья, можешь мне поверить, там будет все хорошо, но землю продавать нельзя!
– Если ты так говоришь, то я, тебе, верю и не продам, а, что на ней делать?
– Пока не знаю, но надо вызвать археологов, пусть копают глубже, а заодно мы корректно откажем Гирше и Тоне, мол, земли государственной важности, и продаже не подлежат.
– Умница, ты моя! – воскликнул Илья и захотел обнять Лиану, но она потеряла сознание.
Я очнулась в одном из номеров пансионата, туда меня отвез Илья. Рядом сидела врач.
– Что случилось? – спросила я.
– Лежать, голубушка, лежать, у вас сильное истощение нервной системы, мы вас подлечим и вылечим.
Рядом со мной всегда сидела врач или медсестра пансионата, меня одну в палате несколько дней не оставляли. Илья приходил, улыбался, разговаривал ни о чем, приносил нечто вкусное и уходил. Паркел скучал от одиночества, и еще он сделал для себя вывод, что он привык быть в большой работе, быть начальником! А, здесь, в малой фирме, он был дважды подчиненным. Он подумывал о том, что зря отказал Илье, а отказал из-за элементарной ревности.
Паркел позвонил Илье, тот ответил, что с Лианой плохо, что она лежит в его пансионате. Паркел отпросился у Филсира, своего начальника и поехал в городок, к Лиане. Я отворачивалась от сиделки и думала о Ликтории. Такие мысли угнетали. Я стала подниматься, улыбаться Илье, улыбнулась я и Паркелу, когда он появился на пороге моего номера в пансионате. Паркелу долго не разрешили со мной говорить, а пригласили его в кабинет директора пансионата, к Илье. Илья и Паркел открыли первое производственное совещание после смерти Ликтории. Паркелу Илья предложил, руководить всей южной недвижимостью олигарха Ильи а, как с недавних пор его стали называть. Паркел дал согласие на предложение.
Они пожали друг другу руки, и тут Илья спросил:
– Паркел, что произошло с Лианой?
– У Лианы жизнь дома не сложилась, и она пришла ко мне с одной сумочкой.
– А ты ее и пожалел?
– Да, не прогнал, неделю она жила в нашей квартире, но спали мы врозь.
– А, что если я поверю?!
– Илья, я рад за вас обоих! – серьезно ответил Паркел.
– Хорошо, Паркел, но дом, который вы построили с Ликторией, очень хороший, и он будет нужен нам! Как ты на это смотришь?
– Буду жить в городке, в той квартире, где жил, если можно.
– Разумно, там три квартиры, насколько я помню, скажешь, какую выбрал.
– Я не буду выбирать, оставлю свою квартиру, а на квартиры Филсира и Арлилы я не претендую.
– Что ж, Паркел, флаг вам в руки, приступайте к управлению всей моей недвижимостью, – сказал спокойно Илья Борисович.
Илья внутренне улыбнулся, и проводил глазами.
Муж пришел в номер жены:
– Лиана предлагаю тебе жить в доме, построенном Ликторией и Паркелом.
– Я согласна.
– Ты не будешь возражать, если Паркел… – и Илья осекся, – нет, нет, все нормально, – Илья не смог продолжить фразу, вместе Паркела и Лиану он не хотел оставлять.
Так получилось, что Илья похоронил только вещи Ликтории. После взрыва во дворце Павлина, ее труп не обнаружили, но нашли обрывки ее одежды, в каплях ее крови, в которой ее видели в последний раз. Взрыв произошел в пустой части дворца, там, где находилась спальня князя и Ликтории, естественно, все решили, что она погибла, находясь в эпицентре взрыва.
Глава 44
После взрыва дворца, вызванного Ликторией по незнанию, и только потому, что она тронула одну из злополучных антенн князя, в образе пера павлина, произошел взрывной каскад. В начале, пол под ней разошелся в две стороны, и она упала в подвал, на широкое, примитивное ложе. Пока она летела, часть одежды зацепилась за края каких-то предметов и она поцарапалась.
После ее приземления на мягкое ложе, над Ликторией потолок закрылся и произошел взрыв наверху, засыпав, дорогу падения. Ликтория лежала в полной темноте. Вдруг медленно загорелся свет по периметру помещения. Она увидела, что лежит в круглом, подвальном помещении, выдолбленным в скале. До Ликтории стало доходить, что это все придумал князь, для своего бегства, в случае больших неприятностей, или было придумано еще до него.
Она встала с пыльного лежбища, обошла помещение, нашла дверь, но вернулась и легла. Еще раз, лежа осмотрела свое спасательное гнездо; обнаружила дверцы, подошла к ним, за ними лежали в нержавеющих банках продукты, точнее крупы, вне возраста, спички, керосинка, бутылка с керосином. Стояла стеклянная бутыль с водой, закрытая стеклянной, герметичной пробкой.
Ликтория подумала, что это не богато, но немного прожить на этом можно. Еще за одними дверцами она обнаружила метАрлилическую коробку со старыми, очень старыми деньгами. Рядом с этой коробкой стоял метАрлилический цилиндр с экзотическим набором всевозможных, женских украшений. Уже лучше, – подумала Ликтория, продолжая обходить по кругу свое место заточения. Она долго стояла перед дверями, не зная, как их открыть.
Замок в них был, а ключа не было. Она поняла, что надо искать большой, примитивный ключ. Посторонние звуки в помещение не проникали. Ликтория обошла стены, открыла все дверцы, обнаружила шкаф с мужской одеждой, довоенного образца.
Осмотрев себя, свою рваную одежду, она пришла к выводу, что надо выбирать нечто из этого добротного старья. На ноги надела мужские туфли, они были ей велики. В целом наряд получился сродни карикатуре.
Ликтория сунула руки в брюки, и, о радость! В них она обнаружила большой ключ.
Ключ и замок оказались из одной серии, скрипя десятилетиями, замок открылся.
Женщина вышла в туннель, но сырой полумрак ее испугал, и она вернулась в логово зверя, как его мысленно назвала. Надо было сделать факел или найти свечи, фонарь.
Все, и с этой мыслью она легла и уснула. Голод давал о себе знать, но есть старые крупы ей еще не хотелось. В каком-то трансе Ликтория провела несколько суток. Потом погрызла крупу, открыла бутыль с водой. Мало – помалу, сделала факел, смочила его керосином и вышла в туннель. Из туннеля она вышла через старый склеп на кладбище, пошла среди могил, увидела свою могилку. Присела на холмик, посмотрела на свой портрет, разревелась от накопившегося страха. К могиле Ликтории подошли Лиана и Илья, с цветами в руках. На могиле сидело существо, неопределенного пола, когда они встретились глазами, то все трое вскрикнули.
– Ликтория!
– Ликтория!
– Илья! – это я.
– Сгинь, нечистая сила, сгинь, – замахала я руками.
– Я живая, – залилась слезами Ликтория.
Илья посмотрел на сестру, тронул рукой:
– Ликтория, это правда, ты? Ты не погибла?
Им было о чем поговорить, но они смотрели друг на друга.
У Григория существовала некая работа, огромных денег он не имел, но когда-то в самом начале карьеры ему повезло, благодаря своей импозантной внешности он понравился, в общем – то немолодой женщине. Ликтория лечилась в пансионате после какого-то взрыва и падения, а он там отдыхал.
Она страдала манией страха, она боялась антенн и перьев павлина, она боялась взрывов, она боялась жить там, где жила, где у нее был новый великолепный дом.
Ликтория мертвой хваткой вцепилась в красивого и крепкого мужчину, Григория, предложив ему построить дом рядом с его столицей, лишь бы он увез ее из этого южного городка, где всем своим людям она не доверяла. Ликтория их боялась, после трагической истории с яхтами и дворцом на берегу моря. Он знал, что она была женой южного князя, у которого было много различной недвижимости, в том числе гостиница, в которой работал дядя Григория – Кирсил.
В то время у Григория кроме внешности ничего и не было. На строительство нового дома у Ликтории сил не хватило, она просто купила готовый коттедж в новом дачном поселке, рядом со столицей. Она лишь добавила пруд с лебедями, рядом с которым и проводила свое свободное время, сидя в большом кресле. Кресло стояло в беседке.
Ликтория садилась на него с ногами, курила, смотрела на лебедей, и практически больше ничего не делала. Деньги ей переводил в местный банк, второй муж Паркел, но лично с ним Ликтория не разговаривала, а он управлял моими южными делами. С внешним миром Ликтория связь не поддерживала, этим занимался Паркел, ее доверенное лицо. Она курила постоянно, ее легкие превратились в черные угольные разломы, кашель стал постоянным спутником, в доме она боялась любой пыли, у нее начиналась страшная Арлилергия на любую пыль.
В комнатах Ликтории всегда царил полированный блеск, а ей казалась, что ее преследует пыль столетий. Григорий знал, что с ней произошло в прошлой жизни, и что после взрыва во дворце, она некоторое время находилась одна в пыльном подземелье, потом из него каким-то образом выбралась, но прийти в себя так и не смогла. Ликтория угасла рядом с озером, с лебедями, как докуренная сигарета.
Тоня на месте взорванного дворца Ликтории, построила свой дворец, одним словом многоэтажный дом, типа гостиницы, новая мебель и картины ей были как нельзя кстати. За мебелью ездил ее муж Влад. Он загрузил мебель на мебельной фабрике в огромную машину, с помощью рабочих грузчиков, посадил их рядом с мебелью для охраны, с собой взял деньги на штрафы и увез мебель в новый дом на побережье моря.
На месте, Тоня встретила мужа, поцеловала его в щеку и с нетерпением смотрела за выгрузкой мебели, она трепетала от любого неосторожного движения грузчиков.
Новую, дорогую коллекцию мебели решено было поставить на втором этаже, для гостей высокого уровня достатка. Интерьер для одного номера из трех комнат получился весьма внушительный, это Тоня поняла сразу. Тут можно было требовать с гостей хороших денег, было за что. Она обошла комнаты, не решаясь присесть даже на стул. Зеркала в лучах южного солнца слабо мерцали, но на меркантильный ум богатой женщины мистика не действовала, она не уловила флюидов картин Лианы.
Зато внимательно прочитала сертификат качества на мебель.
Слух о необыкновенном гостиничном номере немедленно приобрел свои ноги, и дошел до нужных ушей. Илья, продавший землю под гостиничный комплекс Тоне, получил информацию о необыкновенной покупке. Илья пропустил информацию мимо ушей. Зато я потеряла покой, мало того, что меня тянуло не территорию бывшего дворца Павлина, так еще мне очень захотелось увидеть элитный комплект мебели, я правда не понимала, почему его продали Тоне, а не мне. Естественно обо всем мне рассказал бывший друг юности, а ныне Тонин муж, Влад, по телефону. Я у Ильи выпросила разрешение на жизнь в элитном номере, хотя бы в течение трех суток. Тоня была польщена, что именно Лиана станет ее первой клиенткой и заплатит ей за трое суток приличную сумму денег.
Среди своей бижутерии я нашла жемчужные бусы, представляющие собой три нитки бус, завинчивающиеся одним замком, надела темное легкое платье, чтобы бусы лежали по вырезу, чем очень заинтересовала Илью, который наблюдал за моими сборами в элитный номер. Я собрала небольшую сумку вещей, махнула мужу рукой, и пошла к своей машине, стоявшей у нашего нового, трех этажного дворца. Этот новый дом был предпоследним творением Ликтории. Илья ничего нового не построил, деньги делать он не умел, но слегка поддерживал на плаву наследие своей сестры. Я в душе сохранила жалость к старому дворцу Павлина, взорванному Ликторией.
Теперь я ехала к месту трагических событий, где так давно не была… Сохранились прежние ворота дворца, охрана меня узнала и пропустила, я въехала на знакомую территорию, где ничего знакомого не было. Стоял пятиэтажный, вычурный дом, выполненный выступами. Деревья были посажены новые, только у ворот сохранился старый каштан.
На берегу моря стояла новая пристань, от бывших ангаров для яхт ничего не осталось. Территория гостиницы, чистая и ухоженная ничем не радовала мои глаза, не было здесь прошлого, все было новое, кроме моря, каштана и метАрлилических ворот. Я вошла в гостиницу, прохлада холлов поглотила меня, я посмотрела вокруг себя на внутреннее убранство, меня незамедлительно подозвали для оформления документов в элитный номер. Окна номера выходили на знакомый морской причал, чувство ностальгии поглотило меня, но ненадолго. Я стала впадать в странное состояние, рассматривая элитную мебель, я переходила из комнаты в комнату, и у меня возникло ощущение, что меня опутывают путы прошлого.
Мне стало тяжело, давило сердце, я села на стул. Перед глазами возник огромный шкаф, с мерцающими зеркалами в выступах узоров. Я почувствовала, что жемчуг на шее, стал тянуться к зеркалам на мебели.
Шею сдавило так, что я захотела крикнуть: 'Спасите!', но голоса не было, было одно давление на горло. Я потянулась руками к замку бус, руки сводило, я с большим трудом развинтила замок, и отбросила бусы к зеркальному шкафу. В этот момент мне показалась, что шкаф одобрительно усмехнулась. Я подумала, что вероятно мебельный великан требует от меня выкуп, в виде жемчуга. Я встала, подняла жемчужные бусы и повесила их на ручку шкафа. Сердце отпустило. Я подняла глаза и встретилась с глазами Мюрлия Ича, я тряхнула головой, еще раз посмотрела на зеркало, нет, мне померещились глаза некогда любимого мною мужчины. Я поняла, что в этом номере мне не уснуть, хоть и заплатила я за трое суток вперед, у меня появилось желание пойти к морю, найти кусочек, утерянной прошлой жизни, до взрыва.
Зеркало в номере было вероятно из комплекта мебели Мюрлия Ича, или его вставили в элитную мебель. Я вышла на улицу, пошла к морю, остановилась на причале, мне показалось, что вдали мелькнул белый парус яхты. Нет, так нельзя! – остановила я свои виденья прошлого, – лучше уж сесть в машину и поехать домой, к знакомому и адекватному Илье у.
Я достала мобильный телефон:
– Илья, мне здесь немного страшно, я одна не смогу спать в этом зеркальном номере. Разве спят среди зеркал? Нет, и я о том же. Да, я заплатила за номер, да ценность мебели действительно велика, если хочешь, приезжай, или я вернусь домой.
– Я зашла в фойе гостиницы, попросила вынести мои вещи из номера; мне сказали, что деньги не вернут, я в ответ усмехнулась, – Так в моей жизни уже было.
Илья при виде вернувшейся жены только покачал головой и ничего не сказал, а я решила, что о князе думать не будет, это уже слишком… Все вернулось на свои места. Тоне доложили, что первая женщина, поселившаяся в зеркальном номере, его покинула без объяснения причин.
Хозяйка гостиницы зашла в покинутый номер, и сразу заметила жемчужные бусы на ручке зеркального шкафа. Села сама на стул, прошла по комнатам и не нашла ничего интересного, для нее это была просто элитная мебель, не вызывающая ассоциаций.
Она Лиану не понимала. В номер зашел Влад, он посмотрел на жемчужные бусы на ручке зеркального шкафа и вспомнил, как он их подарил Лиане, давно это было, но жене, Тоне ничего не рассказал.
Глава 45
На юге, у ворот бывшего замка, а теперь новой гостиницы Филсир увидел Паркела в машине, за рулем которой сидела женщина. Он не сразу врубился, подумал, что у него гАрлилюцинации пошли от близости подземелья. Филсир решил взять себя в руки и пошел в гостиницу, там две девушки говорили о Лиане, и о том, что она была с новым управляющим казино Паркелом. Филсир удивился, что и имя совпадет, значит, Паркел где-то рядом! А почему бы и нет! Он узнал у девушек, где вход в подземелье, они знали! Они горничные, и им приходиться бывать в разных уголках новой гостиницы. Он снял скромный номер, ближе к подземелью…
Паркел явился на прием к Тоне, она не удивилась, что столичный человек интересуется подземельем. Разрешила ему обследовать подземелье и даже помочь ему в случае необходимости, в этом она была очень заинтересована, после приобретения новой коллекции мебели.
Филсир приехал домой, то есть в домик к Лидии Ивановне, но сохранил в подсознании мысль, что у ворот гостиницы он видел Паркела, мысль эта к нему вернулась, он не выдержал, подошел к хозяйке и спросил, как позвонить в гостиницу. Она его соединила с новой гостиницей. Филсир узнал, что Паркел только, что вселился в гостиницу, ему назвали номер его номера, но он ничего не имел общего с элитным номером.
Утром Филсир явился к старому дружку, Паркелу. Они поговорили о текущих делах, и заодно решили, что в подземелье пойдут вдвоем. Паркел не выдержал и о цели похода сообщил Лиане, она сказала, что хочет пойти с ними, ее давно интересует спасение Ликтории во время взрыва.
Я показала друзьям, где я с Ильей обнаружила Ликторию. Все втроем стали искать вход в подземелье, нашли склеп, через который на поверхность вышла Ликтория.
Спустились в подземелье, фонари светили в тайну, мы втроем шли навстречу неизвестности.
Ликтория, уходя, не закрыла дверь в круглое помещение. Мы зашли через открытую дверь в помещение, увидели предметы обихода до военного времени, и обрывки одежды Ликтории. Филсир сказал, что надо найти, то, что можно использовать в жизни, у него росло два сына. Я натолкнулась на метАрлилический цилиндр, в нем лежали женские украшения, но чувствовалось, что их там меньше, чем было. Видимо Ликтория все ценное взяла, или кто-то другой сюда приходил. Да, ничего здесь интересного не было. Мы повторно стали открывать все дверцы шкафов, ничего уникального в них не лежало. Все втроем забрались на лежбище, поскольку стульев и кресел не было, решив, что пора подкрепиться. Я достала бутерброды, напитки.
Лежанка, под весом трех человек, прогнулась, и разъехалась в две стороны. Мы оказались на полу с продуктами в руках. Свет в фонарях потух, мы лежали на краю постели, что-то их выключило при перемещении двух частей кровати, зато включился свет по периметру комнаты. Я посмотрела и увидела, что двенадцать светильников, выполненных в виде перьев павлина, светятся.
– А, что если в этих светильниках весь фокус? – спросила я.
– Но они высоко расположены, – возразил Филсир.
– Принесем стремянку, – ответил Паркел, – кто знал, что надо лезть высоко.
Они смотрели на светильники и жевали на полу бутерброды, запивая каждый из своей бутылки.
– Ребята, надо еще раз посмотреть на цилиндр с украшениями, важно, чтобы один предмет был настоящий, я правильно поняла задачу Филсира? – спросила я.
– Да, – ответил Филсир, доел свою долю пищи и поднялся, задев край постели.
Две части кровати стали съезжаться в одну, трое вынуждены были быстро запрыгивать на кровать, чтобы не быть сжатыми двумя частями одного целого.
– А Ликтории здесь страшно было, – сказала я.
– И мне не по себе, – откликнулся Филсир, – пора уходить, забирайте фонари, здесь кто-то порезвился, сочиняя подземелье и его механику.
– Нет, а где рассада для мистики жизни? Вам, что, а я задание не выполнил, мне надо искать!
– Возьми перо павлина, и будет павлинья мистика! – сказала я.
– Такую мысль, можно было и на поверхности сказать, а не лезть сюда, – ответил Филсир. А, потом перо оно почти плоское, а надо, чтобы был рельеф пера, а это уже другое творчество.
– Тогда выложи украшения из цилиндра на постель, посмотри, что получается!
Цветовая гамм пера, ты понял идею! И все натурально!
– Лиана, ты гений! – прокричал Филсир, а я на павлиньей мистике деньги получу.
Она в моде.
В этот момент потухли двенадцать ламп, выполненных в виде перьев павлина. Мы включили фонари, взяли горстку цветных камней, прикрыли за собой дверь и пошли к выходу. По дороге я им рассказывала, как можно сделать деревянные пластины, овальной формы, на них красками из самоцветов выполнить глаз пера павлина; звучало убедительно. Я добавила, что для мистики необходимо использовать краску из этих самоцветов, найденных в подземелье.
– Лиана, это шкатулка! – возразил Филсир, – и, где здесь павлинья мистика?!
Фонари потухли от его возгласа. Я погладила камни, приговаривая:
– Обидели вас, обидели вас эти глупые молодые мужчины!
Фонари зажглись.
– Уговорила, – устало сказал Филсир.
– Наш человек, – сказал Паркел.
– Правильно, мальчики, надо сделать ажурные шкатулки, а внутрь ажура поместить мистические эмблемы, они будут работать, я это чувствую, у меня вообще повышенная чувствительность на перья павлина, вероятно в прошлой жизни я была павлином.
– Лиана, с ажурной шкатулкой полностью согласен, с мистической эмблемой тоже, но не верю, что вы были павлином в прошлой жизни, в вас чувствуется повышенная восприимчивость к мистическим явлениям, вы тонкая натура, – проговорил задумчиво Паркел, – и, ты мне необыкновенно нравишься.
– Ничего себе, картинка вырисовывается! У него тут жена была, а он теперь рулады другой женщине поет! – искренне воскликнул Филсир, – Лиана, ты ему не верь, он страшный человек! Но сейчас не об этом, я вам признателен, что мне помогли выполнить задание. Спасибо! Я теперь могу домой поехать, только я еще в море не искупался, а оно рядом плещется. Кстати, о птичках, Паркел, ты со мной домой поедешь?
– Филсир, рад был тебе помочь, маме привет передашь, а я здесь работаю.
– Паркел, ты меня удивляешь, но Бог тебе судья. У меня вопрос к Лиане, кто выполнит для диадем мистические эмблемы?
– Филсир, я их сделаю сама, скажем, штук двадцать будут через месяц, а может раньше. Так, что приезжайте, звоните, будут готовы – возьмете. О стоимости работ сообщу дополнительно.
– Эмблемы должны быть готовы через три недели, – уточнил Филсир, – и я приеду без звонка, так надежней в мистике. Оплату по факту. А сейчас шли бы вы вдвоем, куда подальше, мне одному хочется у моря побыть.