Харрис с Гриффином ждали его на территории. В течение следующего часа все трое по очереди следили за домом Беннета на улице Бартлетт-Луп, в зоне, которая в Вест-Пойнте была отведена для проживания офицеров и их семей. Дом был из красного кирпича, с белым орнаментом, стены густо увивал плющ. Из каменной трубы лениво вился дымок. Жилище представляло собой отдельную квартиру с четырьмя спальнями и двумя ванными. На плане расположения жилой застройки оно было обозначено как Блок 130.
   Около половины десятого трое киллеров произвели рекогносцировку на семнадцатой дорожке вест-пойнтского поля для гольфа. Они никого не заметили на холмистой площадке, которая естественным образом ограничивала с одной стороны территорию Военной академии. Прямо к западу пролегала автотрасса 9W.
   – Это может оказаться проще, чем мы думали, – заметил Уоррен Гриффин. – Они оба дома. В расслабленном состоянии. Бдительность снижена.
   Старки неодобрительно посмотрел на Гриффина.
   – Я так не думаю. На этот счет существует правило: «Не искать легких путей». Не забывай о нем. И не забывай о том, что Роберт Беннет служил в спецназе. Это тебе не какой-нибудь столичный архитектор, терзаемый бессонницей на Аппалачской тропе.
   Гриффин мгновенно сменил тон и весь обратился во внимание.
   – Простите, сэр. Больше не повторится.
   Ровно в десять все трое пробрались сквозь заросли ежевики и других низкорослых кустарников, окаймляющие задворки Блока 130. Отведя в сторону упрямую сосновую ветку, Старки увидел дом.
   Потом отыскал глазами и полковника Беннета за кухонным окном.
   Героя войны, воевавшего во Вьетнаме в составе сил специального назначения, отца семейства с двадцатишестилетним стажем, родителя пятерых детей.
   Беннет держал в руках бокал красного вина и, очевидно, следил за приготовлением трапезы. Потом в поле зрения попала и Барбара Беннет, которая как раз и стряпала. Вот она тоже пригубила вина из бокала мужа, а Роберт Беннет поцеловал жену сзади в шею. Для супругов, которые женаты почти тридцать лет, они производили впечатление любящей пары. «Скверно», – подумал Старки, но промолчал.
   – Итак, вперед, – сказал он вслух. – Последний фрагмент головоломки.
   И это действительно была головоломка – даже для самих киллеров.

Глава 62

   Роберт и Барбара Беннет как раз садились за стол, когда через заднюю дверь в кухню вломились трое вооруженных до зубов мужчин. Полковник Беннет увидел их пистолеты и камуфляжное облачение, а также отметил, что ни на одном из них не было маски. Он посмотрел на лица всех троих и понял, что стряслось самое ужасное.
   – Кто вы? Роберт, кто они такие? – бессвязно и лихорадочно забормотала Барбара. – Что все это значит?
   К несчастью, полковник Беннет боялся, что прекрасно знает, кто они такие, возможно, даже знает, кто их послал. Он не был уверен, но ему показалось, что когда-то, очень давно, знавал одного из вломившихся. Даже вспомнил имя: Старки. Да, Томас Старки. Боже милостивый, почему сейчас? После стольких лет?
   Один из незваных гостей дернул вниз цветные занавески на двух кухонных окнах. Свободной рукой смахнул со стола тарелки, блюдо с цыпленком, салат, бокалы; все со звоном грохнулось о плитки кухонного пола. Беннет понял: это для усиления драматического эффекта.
   Другой человек крепко прижал дуло автоматического пистолета ко лбу Барбары Беннет.
   В кухне воцарилась полнейшая тишина.
   Полковник Беннет посмотрел на жену, и у него чуть не разорвалось сердце. Ее голубые глаза были расширены от ужаса, она дрожала мелкой дрожью.
   – Все будет хорошо, – произнес Беннет самым спокойным голосом, на который только был способен.
   – Да неужели, полковник? – впервые за все время подал голос Старки. Он сделал знак третьему бандиту, и тот схватился за белую блузку Барбары и рванул. Женщина беззвучно вскрикнула и попыталась заслониться руками. Тогда ублюдок стащил с нее бюстгальтер. Это было, конечно, для пущего эффекта, но потом бандит выразительно уставился на грудь Барбары.
   – Оставьте ее в покое! Не трогайте! – громко крикнул Беннет, и это прозвучало как приказ – так, словно его положение позволяло командовать.
   Человек, которого он знал под именем Старки, ударил его рукояткой пистолета. Беннет упал и подумал, что челюсть сломана. Он было почти вырубился, но усилием воли сумел остаться в сознании. Щека его прижималась к холодным плиткам пола. Ему был остро необходим план действии – сейчас подошел бы самый отчаянный.
   Старки стоял прямо над ним. И теперь пошел уже настоящий психоз – этот тип залопотал по-вьетнамски.
   Полковник Беннет разбирал некоторые слова. Он провел на войне немало допросов, когда руководил группой разведчиков во Вьетнаме и Лаосе.
   Старки опять перешел на английский:
   – Страшись, полковник Беннет. Сегодня ночью тебя ждут мучения. И твою жену тоже. На тебе грехи, за которые надо платить. Ты знаешь, что это за грехи. Сегодня твоя жена тоже узнает о твоем прошлом.
   Полковник Беннет притворился, что лежит без сознания. Когда один из вооруженных бандитов наклонился над ним, он оттолкнулся от пола и ухватился за его пистолет. Завладеть оружием – единственная мысль, которая стучала в мозгу Беннета. И вот оно у него!
   Но уже в следующую секунду он получил сокрушительный удар по голове. Потом удары обрушились на спину и плечи. Жестокое избиение продолжалось под аккомпанемент пронзительных выкриков на вьетнамском. Он увидел, как один из ублюдков ударил его жену прямо в лицо. Просто так, без всякой причины.
   – Перестаньте! Пощадите ее, Христа ради!
   – Мэй се нхин ко эй чет! (Сейчас ты будешь смотреть, как она умирает!) – взревел Старки.
   – Тронг люк тао хои мэй! (Пока я буду допрашивать тебя, свинья!)
   – Мэй тхай канх нэй ко кюен кхонг, Роберт? (Что, знакомо звучит, Роберт?)
   Потом Старки сунул пистолет в рот полковника Беннета.
   – Помнишь это, полковник? Помнишь, что бывает вслед за этим?

Глава 63

   Мы с Сэмпсоном приехали в Вест-Пойнт в четверг чуть позже пяти вечера. Казалось, все черти ада вырвались там на волю.
   Я получил экстренное сообщение от Рона Бернса из ФБР. В Пойнте произошло убийство плюс самоубийство, что немедленно вызвало подозрения, едва только новость достигла Вашингтона. Полковник, герой войны, награжденный многими орденами и медалями, предположительно убил свою жену, затем – себя.
   Мы с Сэмпсоном приземлились в аэропорту Стюарта города Ньюберга, затем я восемнадцать миль вел машину до Вест-Пойнта. Нам пришлось припарковать арендованный автомобиль и последние несколько кварталов до жилого массива, где проживали офицеры, пройти пешком.
   Улицы были огорожены веревками и закрыты для сквозного проезда. Тут же, поблизости, крутились представители прессы, но военная полиция не пускала их к месту происшествия. Даже на лицах курсантов застыло озабоченно-заинтересованное выражение.
   – Ты в приятельских отношениях с Бернсом из ФБР, – сказал Сэмпсон, когда мы шагали к месту преступления на Бартлетт-Луп. – Он здорово помогает.
   – Он вбил себе в голову: а вдруг я захочу у них работать? – ответил я Сэмпсону.
   – Ну и? А ты действительно мог бы захотеть?
   Я только улыбнулся. Не стал ни подтверждать, ни опровергать.
   – Я-то так понял, что ты собираешься отойти от сыскной работы, мой милый. Разве не таков был грандиозный замысел мастера?
   – Сейчас я сам пока ни в чем не уверен. Хотя видишь: вот он я, направляюсь вместе с тобой еще на одно проклятое место преступления. День другой – дерьмо все то же.
   – Значит, ты по-прежнему торчишь, Алекс? Так же зверски, как всегда, верно?
   Я покачал головой:
   – Нет, я не торчу, Джон, не само дело меня затянуло. Я просто помогаю тебе. Вспомни, как это начиналось. Возмездие за Эллиса Купера.
   – Да, но ты все равно подсел. Тебе не удается сложить эту головоломку. Тебя это злит. И возбуждает адское любопытство. Ты – охотник. Вот кто ты такой, Алекс.
   Я энергично затряс головой, но в конце концов улыбнулся.
   – Уж такой я здоровяк, – развел я руками. – Как сказал Попай-моряк [18].

Глава 64

   Дом Беннетов был обнесен веревками, а вокруг него выставлена охрана. Мы с Сэмпсоном предъявили удостоверения нервозного вида военному полицейскому, дежурившему в оцеплении. Можно было с уверенностью сказать, что прежде ему не доводилось видеть ничего подобного. Мне, к сожалению, доводилось.
   После того как мы надели бумажные бахилы, нам было разрешено по трем каменным ступенькам подняться в дом. Там мы отправились разыскивать офицера из армейского уголовного отдела по имени Пэт Конт. Армия пошла на «сотрудничество» из-за других подобных случаев. Армейские власти допустили даже нескольких специалистов из ФБР, чтобы продемонстрировать свою добросовестность.
   Я нашел капитана Конта в узком коридоре, ведущем в жилую комнату. Убийства, очевидно, были совершены в кухне. Эксперты снимали отпечатки пальцев и фотографировали место преступления во всех ракурсах.
   Мы с Контом пожали друг другу руки, затем он рассказал нам, что знал, или считал, что знает на данный момент.
   – Все, что я могу вам сейчас сообщить, – это очевидные вещи. Можно заключить, что у полковника Беннета завязался спор с женой, который, судя по всему, перешел в яростную ссору с применением насилия. Некоторое время она, видимо, защищалась, как могла. Однако потом полковник Беннет достал свой служебный револьвер и выстрелил ей в висок. Затем застрелил себя. Их знакомые сообщили, что полковник с женой любили друг друга, но между ними часто происходили стычки, доходящие порой до драки. Как вы сами видите, инцидент с применением оружия произошел в кухне. Вчера, поздно вечером.
   – Именно таково ваше мнение о случившемся? – спросил я Конта.
   – На данный момент такова моя формулировка.
   Я покачал головой, чувствуя, как во мне закипает гнев.
   – Мне было сказано, что из-за возможной связи этих смертей с некоторыми другими мы можем рассчитывать на содействие с вашей стороны.
   Капитан Конт кивнул:
   – Именно это вы только что и получили – мое полное содействие. Простите, мне нужно работать. – И офицер уголовного розыска свалил от нас подальше.
   Мы проводили его взглядом, и Сэмпсон пожал плечами ему вслед.
   – Не скажу, что я особенно виню его. Мне бы на его месте тоже не понравилось, чтобы мы с тобой тут околачивались и совали во все нос.
   – Ну, тогда идем околачиваться.
   Я пошел разведать, нельзя ли выудить что-нибудь из сотрудников ФБР, у так называемой группы по сбору вещественных улик. Они обретались на кухне, как всегда, держась особняком. Учитывая неприязнь, какую обычно вызывает ФБР, можно только дивиться, каким уважением пользуются люди из этого отдела. Причина заключается в том, что они действительно отлично знают свое дело.
   Двое из этой команды делали в кухне полароидные снимки места преступления. Еще один, в белом комбинезоне, который прозвали «кроличьим костюмом», пользуясь альтернативным источником света, искал кусочки кожи и волос. Все были в резиновых перчатках и бумажных ботинках. Их старшего звали Майкл Фескоу; я уже встречался с ним в ходе расследования на Аппалачской тропе, где он отвечал за поиск улик в лесу.
   – Уголовный отдел и вам тоже оказывает «свое полное содействие»? – спросил я.
   Он поскреб светло-русую шевелюру «ежиком».
   – Могу изложить вам свою версию, и она слегка отличается от версии капитана Конта.
   – Будьте добры, – сказал я.
   – Убийцы, – начал Фескоу, – кто бы они ни были, выполнили весь комплекс работ целиком – от подготовки преступления до тщательного заметания следов. Определенно, они уже проделывали это раньше. Они профессионалы до мозга костей. Как и те киллеры из Западной Виргинии.
   – Сколько их? – спросил я.
   Фескоу поднял три пальца:
   – Трое. Трое мужчин. Они неожиданно нагрянули к Беннетам во время ужина. И убили их. Эти люди творят насилие нагло и хладнокровно, без зазрения совести. Здесь вы можете смело на меня положиться.

Глава 65

   И вот настало время праздновать! Боевые действия были окончены. В ресторане «Искры», что на Восточной Сорок шестой улице в Манхэттене, Старки, Харрис и Гриффин заказали себе до неприличия громадные бифштексы из филейной части с гарниром из гигантских креветок. Для каждого, кто располагал толстой пачкой зеленых, не было лучшего места, чтобы быстро и от души оттянуться, чем Нью-Йорк.
   – Целых три года – и вот наконец мы у финиша, – сказал Харрис, поднимая стакан коньяка, уже четвертый за этот вечер.
   – Если только наш таинственный благодетель не передумает, – предостерегающе заметил Старки. – Такое не исключено. Может потребоваться еще один удар. Или возникнет какое-то непредвиденное осложнение. Что вовсе не означает, что мы не должны сегодня пировать.
   Браунли Харрис доел свой творожный пудинг и промокнул рот тканевой салфеткой.
   – Завтра возвращаемся домой, в Роки-Маунт. Жизнь – хорошая штука. В смысле не такая уж скверная. Мы с триумфом вышли из игры, непобежденными и непревзойденными. Теперь мы недосягаемы.
   Уоррен Гриффин только ухмылялся. Он был изрядно вымотан и опустошен. Так же как, впрочем, и Харрис. Но только не Старки, который повторил:
   – Но сегодня мы празднуем. Мы чертовски честно это заслужили. Точь-в-точь как в былые дни: в Сайгоне, в Бангкоке, в Гонконге. Ночь только начинается, и мы полны злости и задора. – Он поближе наклонился к друзьям. – Сегодня ночью я хочу мародерствовать. Бесчинствовать и убивать. Это наше право.
   Покинув ресторан, трое друзей ленивым шагом двинулись к Восточной Сорок второй улице, между Первой и Йорк-авеню. Строение из темно-красного кирпича, перед которым они остановились, представляло собой четырехэтажный дом без лифта, знававший лучшие времена. Привратника не было. Старки это заведение было известно под названием «Азиатский дом». Он уже бывал здесь.
   Он позвонил в звонок парадного и стал ждать ответа.
   Из переговорного устройства послышался мурлыкающий женский голос со знойным придыханием:
   – Здравствуйте. Будьте добры, назовите пароль, джентльмены.
   Старки по-вьетнамски произнес пароль: «Серебро. Мерседес II».
   Прожужжал замок, и дверь отворилась, впуская их внутрь.
   – Как эм данг чо. Эм деп хетт хэй, – также по-вьетнамски промолвила стоящая на пороге женщина. Что означало: «Дамы ждут вас, и они просто сногсшибательны».
   – Мы тоже, – ответил Томас Старки и засмеялся.
   Они с Харрисом и Гриффином миновали один пролет выстланной красным ковром лестницы. Когда оказались на первой площадке, открылась простая серая дверь.
   На пороге, чуть расставив полусогнутые ноги, стояла эффектная девушка-азиатка, стройная, гибкая и юная, – не старше восемнадцати. На ней были черный бюстгальтер и трусики, чулки с поясом и туфли на высоких каблуках.
   – Добрый вечер, – сказала она по-английски. – Я – Ким. Добро пожаловать. Вы очень красивые мужчины. Для нас это тоже будет большое удовольствие.
   – Ты сама очень красивая, Ким, – сказал Старки по-вьетнамски. – А твой английский безупречен. – Затем он выхватил револьвер и ткнул дуло девушке между глаз. – Ни слова больше, не то умрешь. Прямо здесь, прямо сейчас, Ким. И твоя кровь разбрызгается по всему ковру и по стенам.
   Он втолкнул девушку в комнату, где на двух маленьких кушетках сидели еще три девушки, тоже азиатки, юные и очень хорошенькие.
   Все были облачены в шелковые неглиже разных цветов: цвета лаванды, красное и розовое, – и в тон им туфли на шпильках и чулки.
   – Молчать, леди. Ни слова! – распорядился Старки, наставляя пистолет на одну, потом – на другую.
   – Ш-ш, – поднес к губам палец Браунли Харрис. – Никто не пострадает. Мы тоже этого не хотим. Доверьтесь мне, мои азиатские куколки.
   Старки настежь распахнул дверь в задней части гостиной. Он захватил врасплох женщину постарше, вероятно, ту самую, чей голос звучал из переговорного устройства, а также здоровенного вышибалу в черных спортивных трусах и футболке, с напечатанной на ней надписью «CRUNCH». Оба жадно поедали китайскую еду из картонных коробок.
   – Никто не пострадает, – произнес Старки по-вьетнамски, закрывая за собой дверь. – Руки вверх!
   Мужчина и женщина медленно подняли руки, и Старки застрелил их на месте из револьвера с глушителем. Потом прошел к переговорному устройству с видеокамерой и спокойно вытащил пленку – ведь камера электронного наблюдения перед парадным входом, конечно, зафиксировала их прибытие.
   Оставив сползшие на пол бесформенной грудой окровавленные тела, убийца возвратился в гостиную. Вечеринка уже началась без него. Браунли Харрис целовал и ласкал юную красотку, открывшую им дверь. Он приподнял Ким, крепко прижал ее крохотный ротик к своим губам и не отпускал. Та была слишком перепугана, чтобы сопротивляться.
   – Мэй каин эй мои дем лай нхью кы ньем (Вот такие моменты и запоминаются), – сказал Старки и улыбнулся своим друзьям и женщинам.

Глава 66

   Они проделывали это много раз прежде, и не только в Нью-Йорке. Они «отмечали» таким образом победы в Гонконге, Сайгоне, Франкфурте, Лос-Анджелесе, даже в Лондоне. Все это началось в Южном Вьетнаме, когда они были еще совсем юнцами: лет двадцати или чуть за двадцать, – когда шла война и кругом царило безумие. Старки называл это «жаждой крови».
   Четыре девушки-азиатки были насмерть перепуганы, и Старки это заводило. Он начисто съезжал с катушек при виде страха в их глазах. Старки был убежден: то же самое испытывают все мужчины, хотя лишь немногие в этом признаются.
   – Бон тао муон лиен хоан! (Теперь мы будем пировать!) Чи лиен хоан тхе тхои! (Это наш праздник!) – прокричал он.
   Старки выяснил, как зовут девушек: Ким, Лан, Сузи и Хоа. Все они были хорошенькие, но Ким – настоящая красавица. Стройное тело с маленькими грудями, тонкие черты лица – все лучшее из смешанного наследия, доставшегося ей от предков: судя по всему, китайцев, французов и индийцев.
   Харрис нашел в маленькой кухне бутылки виски и шампанского. Он пустил спиртное по рукам и заставил девушек тоже выпить.
   Алкоголь их немного успокоил, но Ким продолжала спрашивать, что с хозяйкой. Время от времени внизу, у входной двери, звонил звонок. Ким говорила по-английски лучше всех, поэтому ей было велено отвечать, что девушки на сегодняшнюю ночь все заняты – на частной вечеринке.
   – Пожалуйста, зайдите в другое время. Спасибо.
   Гриффин забрал двух девушек наверх, на следующий этаж. Старки с Харрисом глянули друг на друга, вращая глазами.
   Как только «малыш» ушел наверх, Старки навострил уши. По крайней мере он хоть оставил для них с Браунли двух самых хорошеньких – Ким и Лан.
   Старки пригласил Ким потанцевать. В ее раскосых глазах мерцали фиолетовые искорки. Теперь, если не считать туфель на высоких каблуках, Ким была совершенно нага. Из радио лилась старая песня в исполнении группы «Новобранцы». Пока они танцевали, Старки вспомнил, что у вьетнамок существует пунктик насчет своего роста, по крайней мере когда они находятся в обществе мужчин-американцев. Или, может, это у американцев пунктик насчет своего роста? Или длины?
   Харрис по-английски разговаривал с Лан. Он вручил ей бутылку шампанского.
   – Пей, – приказал он. – Нет, не ртом, другим местом, детка.
   Девушка поняла – то ли слова, то ли непристойные жесты. Она пожала плечами, потом опустилась на кушетку и вставила в себя бутылку шампанского. Она влила в себя шампанское, потом потешно вытерла губки.
   – Уф, мне так хотелось пить! – произнесла она по-английски.
   Шутка имела успех, заслужив добрую толику смеха и разрядив напряжение.
   – Бан кунг пхай уонг нуа (Теперь ты), – сказала девушка.
   Харрис засмеялся и передал бутылку Ким. Та подняла одну ногу и влила в себя шампанское прямо так, даже не садясь. Она удерживала шампанское внутри, пока танцевала со Старки, разбрызгивая его вокруг по ковру и себе на туфли. Теперь смеялись уже все.
   – Пузырьки щекочутся, – сказала Ким, садясь на кушетку. – Теперь у меня чешется внутри. Хочешь почесать? – спросила она Старки.
   Пружинный автоматический нож возник, казалось, ниоткуда. Ким ткнула им в Старки, не пронзая, однако, по-настоящему.
   – Прочь! – пронзительно крикнула она. – Уходи! А то порежу!
   Тогда Старки вынул пушку. Он был холоден и спокоен. Так же бесстрастно он дотянулся до радио и вырубил громко игравшую музыку. Воцарилась тяжелая тишина: самый воздух, казалось, был пропитан ужасом и оцепенением. Только лицо Старки оставалось невозмутимо спокойным.
   – Джюнг, джюнг! – закричала девушка. – Хэй деп сунг онг санг мот бен ди бо. (Нет, нет! Уберите пистолет!)
   Старки двинулся на миниатюрную Ким. Он не испугался пружинного ножа, как будто точно знал, что ему суждено умереть иным образом. Он вывернул нож из ее руки, затем прижал пистолет сбоку к ее голове.
   По гладким щекам девушки побежали слезы. Старки смахнул их рукой. Она улыбнулась ему.
   – Хэй йю той ди, анх бан (Займись со мной любовью, солдат), – прошептала она.
   Телом Старки находился здесь, в квартире, но мыслями был во Вьетнаме. Ким дрожала, и ему необычайно нравилось испытываемое им ощущение – ощущение полной власти, ощущение зла, на которое он способен, и того электричества, которым это зло наполняет все его тело.
   Он посмотрел на Харриса, который теперь тоже достал пушку. Его друг чувствовал момент, он знал, что последует дальше. Просто знал.
   Они разрядили пистолеты одновременно.
   Девушки отлетели к стене, а потом сползли на пол. Ким вся содрогалась в предсмертных конвульсиях.
   – За что? – прошептала она.
   Старки в ответ лишь пожал плечами.
   Сверху донеслись еще два приглушенных выстрела: пфф. Затем – звук падающих тел: Сузи и Хоа. Уоррен Гриффин дожидался сигнала. Он тоже знал.
   Все было точно так, как во Вьетнаме, в долине Ан Лао.
   Когда начался пир безумия.

Глава 67

   Закончив в доме полковника Беннета, мы с Сэмпсоном зарегистрировались в отеле «Тейер», на территории Вест-Пойнта. Я продолжал думать о трех киллерах и о том, как им постоянно удается выходить сухими из воды. На сей раз не было синей краски, и, кроме того, одна из жертв была представлена так, чтобы выглядеть жертвой самоубийства. Но тем не менее чувствовался тот же самый почерк. Насилие без зазрения совести. Вот как охарактеризовал это эксперт ФБР Фескоу.
   Утром мы с Сэмпсоном завтракали вместе в обеденном зале отеля, выходящем окнами на величавый Гудзон. Издали он выглядел серо-стальным и был покрыт белыми пенными барашками. Мы рассуждали о зловещих убийствах в доме Беннета и задавались вопросом, были ли они связаны с теми другими и, если так, почему убийцы вдруг изменили свой почерк.
   – А что, если были и другие подобные убийства, о которых мы просто ничего не знаем? – предположил Сэмпсон. – Кто знает, сколько именно человек убито ими на сегодняшний день и как давно все это началось?
   Джон налил себе еще чашку дымящегося кофе.
   – Все равно ты должен признать, что все указывает на наших трех киллеров. Они побывали здесь, Алекс. Это непременно должны быть те трое.
   Я не мог с ним не согласиться.
   – Мне надо сделать несколько звонков, и уезжаем отсюда. Хотелось бы удостовериться, что местная полиция выясняет, видел ли кто-нибудь поблизости троих посторонних мужчин, не имеющих отношения к Вест-Пойнту и не проживающих в Хайленд-Фоллс.
   Я поднялся к себе в номер и позвонил директору ФБР Бернсу. Его не оказалось на месте, поэтому я оставил сообщение. Решил было позвонить Джамилле, но в Калифорнии было еще слишком рано, поэтому я включил компьютер и послал ей длинное электронное послание.
   Потом заметил, что мне самому есть сообщение. Что же на сей раз?
   Послание оказалось от Дженни и Дэймона. Они язвительно прохаживались по поводу того, что я опять не ночую дома, пусть даже только сутки. Когда я возвращаюсь? Получат ли они ценный сувенир из Вест-Пойнта? Как насчет новенькой блестящей сабли для каждого из них? А заодно и для маленького Алекса?
   Было для меня и второе сообщение.
   Уже не от детей.
   И не от Джамиллы.
   "Детектив Кросс! Пока вы находитесь в Вест-Пойнте, вам следует повидаться с полковником Оуэном Хэндлером. Он преподает политологию. У него могли бы найтись ответы на некоторые ваши вопросы. Он друг Беннетов. Возможно, ему даже известно, кто их убил.
   Я просто пытаюсь быть полезным. Вам сейчас требуется любая помощь, какую только удастся добыть.
   Пехотинец".

Глава 68

   Прямо здесь побывали те трое убийц. Эта мысль не шла у меня из головы, я почти физически ощущал их присутствие.
   Мы с Сэмпсоном прошли по главной улице по направлению к воротам Тейер. Какие-то курсанты маршировали на плацу. Подойдя ближе, я увидел, что в площадку были вбиты колышки, обозначая точное место, где курсантам надлежало поворачивать, выписывая свои безупречно правильные углы. Я невольно улыбнулся. Это напомнило мне о том, как много вещей на свете является лишь иллюзией. Быть может, даже те непреложные «факты», что я собирал, работая над этим делом.
   – Так что ты думаешь об этой помощи, которую мы постоянно получаем? О нашем электронном корреспонденте, Пехотинце? – спросил Сэмпсон. – Мне это не нравится, Алекс. Уж слишком она своевременна, слишком кстати. Все в этом деле как будто нарочно подстроено.