Паттерсон Джеймс. Розы красные

   – Он нас заметил! Вот черт, он удирает! – выкрикнул Сэмпсон.

Глава 8

   Я резко вывернул руль влево. «Порше» с ревом перескочил через бордюр, едва не задев автобусную остановку, и замер. Мы с Сэмпсоном выскочили из машины и бросились вдогонку за Седриком Монтгомери.
   – Стоять! Полиция! – заорал я.
   Мы с Джоном вихрем понеслись по узкому кривому переулку, изо всех сил стараясь настичь крутого парня. Седрик представлял собой ценный источник информации, хотя доносчиком не был. Просто он хорошо знал, что творится в округе. Ему было немногим больше двадцати, а нам с Джоном перевалило за сорок. Однако мы тренировались и до сих пор были в форме. По крайней мере, в том, что касалось мозгов.
   Монтгомери действительно оказался хорош, и его фигура впереди походила на размытое пятно.
   – Да он настоящий спринтер. Шоколадка, – буркнул Сэмпсон, бежавший плечом к плечу со мной. – А мы с тобой годимся только на длинные дистанции.
   – Полиция! – снова крикнул я. – Почему ты от нас удираешь, Монтгомери?
   Мои спина и шея взмокли от пота, и из-под волос на лбу уже ползли соленые струйки. Глаза горели от напряжения, но бежать я еще мог. Или уже нет?
   – Мы возьмем его, – прохрипел я, обретая второе дыхание. Это прозвучало словно вызов Сэмпсону. Если не мы – то кто?В такую игру мы играли с Джоном вот уже много лет.
   Как ни странно, расстояние между нами и Монтгомери постепенно сокращалось. Парень оглянулся и не смог поверить, что мы буквально дышим ему в затылок. Мы висели у него на хвосте, словно два тяжеловесных локомотива, а колея была всего одна, и свернуть он никуда не мог.
   – Жми на всю катушку, Шоколадка! – подбодрил меня Сэмпсон. – И приготовься идти на таран.
   Я выкладывался, как мог. Сэмпсон и я по-прежнему бежали нога в ногу. Вроде бы как мы с Джоном устроили соревнования, а Монтгомери играл роль финишной ленточки.
   Мы воткнулись в него с двух сторон одновременно, точно так же, как защитники в чересчур резвого нападающего, и когда он рухнул, у меня мелькнула мысль, что он вряд ли поднимется. Монтгомери несколько раз перевернулся, застонал и уставился на нас полными изумления глазами.
   – Черт возьми! – только и смог выдохнуть он. Мы восприняли это как комплимент и защелкнули на нем наручники.
   Через два часа мы уже продолжали нашу беседу в полицейском участке на Третьей улице. Седрик признал, что тоже слышал что-то по поводу произошедшего в Сильвер-Спринг. Однако он был не прочь поторговаться, если мы закроем глаза на несколько мешочков с десятицентовиками, которые нашлись при нем в момент задержания.
   – Я знаю, кого вы ищите, – с уверенностью в голосе заявил Монтгомери. – Только вам не понравится, когда вы узнаете, кто это.
   И он оказался прав. Мне действительно очень не понравилось дальнейшее.

Глава 9

   Конечно, я не считал, что Седрику Монтгомери можно довериться на все сто процентов, но его информация прозвучала достаточно внушительно и могла привести нас кое-куда. В одном он был прав: его подсказка взволновала меня. Тем, кого он считал причастным к ограблению, оказался сводный брат моей покойной жены Марии. И Монтгомери слышал от кого-то, что именно Эррол Паркер мог быть участником ограбления банка в Сильвер-Спринг.
   Весь следующий день мы с Сэмпсоном потратили на то, чтобы разыскать Эррола. Но дома его не было. Не оказалось Паркера и в тех злачных местах юго-востока, где он любил бывать. Кроме того, отсутствовала и его жена Брайана. Соседи утверждали, что не видели супругов, по крайней мере, уже с неделю.
   В половине шестого я оказался возле школы Соджорнер Трут, чтобы проверить, там ли еще Кристина. Весь день я думал о ней. Она до сих пор не отвечала ни на мои звонки, ни на послания, которые я оставлял для нее на автоответчике.
   С Кристиной Джонсон я познакомился два года назад, и мы уже готовы были пожениться. Но затем случилось нечто ужасное, за что я до сих пор никак не могу себя простить. Кристину похитил маньяк, который совершил несколько жестоких убийств в юго-восточном районе Вашингтона. Почти в течение целого года он держал ее в качестве заложницы. Кристина была похищена только потому, что встречалась со мной.Никто ничего не знал о ней в течение целого года, а многие уже решили, что она погибла. Когда мы все-таки нашли ее, меня ждал еще один сюрприз. Кристина родила мне ребенка, Алекса. Но похищение сильно изменило ее характер. Она пережила такое сильное душевное потрясение, что не могла оправиться от него до сих пор. Я, как мог, пытался помочь ей. Прошло уже много месяцев с тех пор, когда мы последний раз были близки. Теперь же она продолжала отдаляться от меня все больше и больше. И Кайл Крэйг своим появлением, похоже, окончательно все испортил.
   Когда Кристина была на работе в школе, как правило, за малышом приглядывала Бабуля Нана. Затем Кристина забрала ребенка и снова переехала к себе в Митчелвилл. Она посчитала, что ей нужно было поступить именно так.
   Я вошел в школу через металлическую боковую дверь возле физкультурного зала. До меня сразу же донеслись знакомые звуки ударов баскетбольных мячей, радостный смех и возгласы веселящихся детей. Кристина, сильно ссутулившись, сидела за компьютером в своем кабинете. Она работает директором в школе Соджорнер Трут, которую посещают и Дженни, и Дэймон.
   – Алекс? – деланно удивилась Кристина, увидев меня в дверях кабинета. На стене я успел прочитать лозунг: «Хвали громко, обвиняй тихо». Сможет ли она поступить в отношении меня именно так, как призывает этот плакат? – Я уже почти закончила работу. Подожди, пожалуйста, пару минут, и я буду свободна. – По крайней мере, сейчас она не выглядела такой суровой, как в тот вечер, когда к нам явился Кайл Крэйг, и не попросила меня немедленно выйти.
   – Я пришел, чтобы проводить тебя до дома. Могу даже помочь нести твою сумку с книгами. – Я попытался улыбнуться. – Хорошо? Ты не возражаешь?
   – Наверное, нет, – тихо ответила Кристина, но не улыбнулась мне в ответ, и ее голос снова показался мне чужим и далеким.

Глава 10

   Когда Кристина была готова, мы вместе заперли школу и побрели вдоль Скул-стрит в направлении Пятой улицы. Я сдержал слово и нес кейс Кристины, в котором, как мне показалось, лежало не менее десятка книг. Я попытался пошутить:
   – Мы не договаривались, что я потащу еще и шар для боулинга.
   – Я предупреждала тебя, что книги всегда тяжелые, как, впрочем и мои мысли. А вообще, я даже рада, что ты сегодня зашел.
   – Я не могу долго обходиться без тебя. – То, что я сказал, было чистой правдой. Мне хотелось положить Кристине руку на плечо или хотя бы взять ее под руку, но я не решился. Казалось очень странным и неправильным находиться рядом с ней, а ощущать себя на расстоянии. Мне до боли хотелось обнять ее.
   – Мне нужно кое о чем поговорить с тобой, Алекс, – начала она и посмотрела мне прямо в глаза. По этому взгляду я понял, что вряд ли услышу добрые вести.
   – Я надеялась, что меня не слишком тронет то, что ты взялся за расследование нового убийства. Но это меня затронуло, Алекс. Я просто схожу с ума. Я беспокоюсь о тебе, о малыше, да и своей собственной безопасности тоже. И ничего не могу с собой поделать после происшедшего на Бермудах. После возвращения в Вашингтон я практически утратила сон.
   То, что говорила Кристина, надрывало мне душу. Все, что случилось с ней, само по себе было ужасным, но, кроме того, она разительно переменилась. Мало того, мне казалось, что я ничем и никогда не смогу ей помочь. В течение многих месяцев я старался, как мог, но тщетно. Мне не давала покоя мысль о том, что я потеряю не только Кристину, но и маленького Алекса.
   – Я вспоминаю обрывки своих снов, Алекс. Они поражают меня своей реалистичностью и жестокостью. Вчера, например, ты снова преследовал Ласку, и он тебя убил. Он стоял и хладнокровно стрелял в тебя. Потом он убил малыша и уже намеревался расправиться со мной, когда я с криком проснулась.
   Наконец я взял ее за руку:
   – Джеффри Шефер давно умер, Кристина.
   –  Но ты не можешь утверждать этого наверняка! –Она выдернула ладонь, и было видно, что она снова начинает сердиться.
   В молчании мы шли по берегу Анакостии. Потом она вновь принялась рассказывать о своих кошмарах. Я чувствовал, что Кристина не ждет никакой моей реакции: ей просто требовалось выговориться. Все ее видения были жестоки: в них дорогие и любимые ей люди умирали ужасной смертью.
   На углу Пятой улицы, возле моего дома, Кристина остановилась:
   – Алекс, я должна сказать тебе кое-что еще. Вот уже некоторое время я прибегаю к услугам психиатра. Доктор Белэйр из Митчелвилла старается мне как-то помочь.
   Она продолжала пристально смотреть мне в глаза:
   – Я не хочу больше встречаться с тобой, Алекс. Вот уже много недель я вынашиваю эту мысль. Я обсуждала эту тему и с доктором. Ты не заставишь меня изменить принятое решение, и я буду очень благодарна тебе, если ты не станешь предпринимать таких попыток.
   Она забрала свой кейс и ушла. Кристина не дала мне и рта раскрыть, хотя я вряд ли смог бы сейчас подобрать слова. В ее глазах я увидел правду: она больше не любила меня. Но хуже всего было то, что я продолжал любить и ее, и, конечно, нашего мальчика.

Глава 11

   Итак, у меня просто не оставалось иного выбора, а потому я с головой окунулся в расследование ограбления банка и убийства. Газеты и телепрограммы по-прежнему продолжали рассказывать о сенсационном преступлении, жертвами которого стали отец, его ребенок и домработница. Фотографию трехлетнего Томми Бучьери печатали повсюду. «Чего добивается убийца? Может быть, он хочет показать, насколько он способен чинить произвол?» – размышлял я.
   Однажды мы с Сэмпсоном посвятили целый день поискам Эррола и Брайаны Паркер. Чем теснее становилось мое сотрудничество с ФБР по делу Паркеров, тем яснее вырисовывалась нелицеприятная картина: вот уже в течение целого года эта супружеская парочка занималась тем, что грабила мелкие банки в Мэриленде и Вирджинии. Однако преступление, совершенное в Сильвер-Спринг, сильно отличалось от их прежних «похождений». Если все же банк ограбили именно Паркеры, то очевидно, произошло нечто такое, что заставило их полностью изменить свой криминальный стиль. Теперь они превратились в жестоких и бессердечных убийц. Но почему? Что могло случиться?
   Около часа дня мы с Джоном решили перекусить в «Бостон-Маркет». Мы не выбирали эту забегаловку специально, но, во-первых, она сразу попалась нам под руку, а во-вторых, мой напарник-Великан здорово проголодался. Что касается меня, то я вполне мог продолжать работу дальше и без обеда. Джону же в приеме пищи отказать было просто невозможно.
   – Ты считаешь, что Паркеры затаились, подготавливая очередной налет? – поинтересовался моими мнением Джон, когда мы принялись за жареное мясо с гарниром из картофельного пюре и кукурузы.
   – Если это именно они ограбили банк в Мэриленде, то сейчас, скорее всего, просто залегли на дно. Кому, как не им, знать, что охота на преступников пока что идет полным ходом. Эррол раньше любил отдыхать в Южной Каролине. Он там рыбачит. Сотрудники Кайла уже подкарауливают его там на тот случай, если Эррол и сейчас не изменит своим привычкам.
   – А ты когда-нибудь сам общался подолгу с Эрролом? – не отступал Джон.
   – В основном мы встречались на семейных праздниках и вечеринках, хотя он, как мне помнится, старался избегать подобных сборищ. Как-то раз мы вместе ездили на рыбалку. Когда ему удавалось выловить большеротого окуня или сома весом в два, а то и в три фунта, он от радости становился похожим на большого ребенка. Мария обожала его.
   Сэмпсон продолжал разделываться со своей отбивной и двойной порцией пюре.
   – Ты часто думаешь о Марии? – в задумчивости спросил он.
   Я сжался, и стул подо мной тревожно заскрипел. Сейчас мне, как никогда, не хотелось разговаривать на подобные темы.
   – Очень многое до сих пор напоминает мне о ней, – вздохнул я. – Особенно воскресные дни. Иногда мы спали до двенадцати, а потом наслаждались поздним завтраком. Или ходили к пруду покормить уток и полюбоваться природой. Мы подолгу бродили в Гарфилдском парке. Очень грустно сознавать, Джон, что она умерла такой молодой. И мне всегда больно думать о том, что я так и не смог расследовать ее убийство.
   Но Сэмпсону и этого оказалось мало. Иногда он, как ищейка, входит в раж и начинает терзать меня вопросами.
   – А с Кристиной у вас сейчас все в порядке?
   – Нет, – вынужден был, наконец, признаться я. Хотя мне все равно не хватило смелости рассказать другу всю правду. – Она еще не может оправиться от того, что случилось по вине Джеффри Шефера. Знаешь, даже я почему-то не могу с уверенностью сказать, что он погиб. Ну, теперь ты доволен?
   Сэмпсон добродушно усмехнулся:
   – Что ты имеешь в виду? Доволен едой или результатами допроса?
   – Нам пора. Пошли. Давай-ка разыщем Эррола и Брайану Паркер, раскроем ограбление банка, а если вечером останется свободное время, то немного отдохнем.

Глава 12

   Около семи вечера мы с Сэмпсоном решили основательно подкрепиться, поскольку, по нашим подсчетам, дело было сложным, и работать нам предстояло допоздна, может быть, почти до самого утра. Поэтому я отправился домой, чтобы поужинать с детьми и бабушкой.
   Я ел и нахваливал стряпню Наны, хотя практически не ощущал вкуса. Внутри меня все кипело из-за того, что произошло между мной и Кристиной. Правда, с моей стороны было не слишком благоразумно постоянно думать об одном и том же.
   Мы с Джоном договорились встретиться около десяти часов, чтобы побеседовать с несколькими осведомителями, которые предпочитали вести ночной образ жизни, и поэтому встретиться с ними легче всего было в темное время суток. Уже в четверть одиннадцатого мы снова прочесывали юго-восток города в моем автомобиле.
   В одном из переулков Сэмпсон приметил нашего общего знакомого – мелкого торговца наркотиками и доносчика. Дэррил Снежок бесцельно подпирал стену в компании своих дружков возле гриль-бара, владелец которого имел привычку постоянно менять название своего заведения. На сей раз кабачок назывался «Как в старину».
   Мы с Сэмпсоном быстро выпрыгнули из машины и прямиком устремились к Снежку. Бежать ему было некуда. Как всегда, Дэррил был одет, как типичный наркодилер: его выдавали не столько модные темные очки и характерная ветровка, сколько ярко-пурпурные шорты, натянутые сверху на такие же вызывающе-голубые штаны.
   – Привет, Снеговичок, – басом поприветствовал его Сэмпсон. – Ты, как я посмотрю, решил по весне совсем растаять.
   Приятели Снежка рассмеялись. Дэррил был очень высокого роста, но, как мне кажется, весил чуть больше пятидесяти килограммов, даже вместе со всей одеждой и многочисленными значками, прицепленными к ветровке.
   – Пойдем поговорим, Дэррил, – предложил я. – Это не для чужих ушей.
   Снежок печально закивал головой, как китайский болванчик, но, тем не менее, поплелся вслед за мной.
   – Но я не хочу ни о чем разговаривать с вами. Кросс.
   – Мне нужно кое-что узнать насчет Эррола и Брайаны Паркер, – тут же перешел я к делу, как только мы отдалились от бара на приличное расстояние.
   Дэррил, нахмурившись, смотрел на меня, продолжая кивать головой.
   – Ты же сам когда-то был женат на его сестре или что-то в этом роде. Почему же ты спрашиваешь меня? Почему ты постоянно преследуешь меня, парень?
   – Эррол больше не проводит время в кругу семьи. Он слишком занят ограблением банков. Где он сейчас, Дэррил? Сэмпсон и я пока что тебе ничем не обязаны, а места здесь опасные.
   – Переживу как-нибудь, – буркнул Дэррил и, отвернувшись, уставился на фонарь.
   Я резко выбросил руку и сгреб его за ветровку.
   – Нет, не переживешь. И тебе это известно не хуже моего.
   Снежок засопел, бормоча неразборчивые проклятия:
   – Я слышал, Брайана обретается где-то в старых домах на Первой авеню. Есть там несколько таких крысятников. Правда, не знаю, там ли она до сих пор. А больше мне ничего не известно. – И Дэррил поднял руки вверх.
   Позади него бесшумно выросла фигура Сэмпсона.
   – Бу! – рявкнул он в ухо Снежка, и у того от ужаса подкосились ноги.
   – Дэррил помог нам? – поинтересовался Джон. – По-моему, он сильно нервничает.
   – Так ты помог нам? – переспросил я Дэррила.
   Тот жалобно заскулил:
   – Я же сказал, где видели Брайану Паркер, разве не так? Почему бы вам не проверить самим? И оставьте меня, ради Бога, в покое. От вас двоих берет жуть не хуже, чем от двух ведьм из Блэр!
   – А мы еще страшнее, – ухмыльнулся Сэмпсон. – Ведьмы из Блэр в кино. А мы – настоящие.

Глава 13

    –Как же я ненавижу эти полуночные жуткие трущобы, – жаловался Сэмпсон, когда мы пешком отправились к указанным домам на Первой авеню. Нас окружали заброшенные жилые здания, ставшие приютом бездомных и наркоманов. Они жили здесь, если так можно назвать существование в столице Америки.
   – Итак, «Ночь живых мертвецов» вступает в свои права, – продолжал Сэмпсон. Он был прав: здешние обитатели, оказывавшиеся в поле нашего зрения, своим видом действительно напоминали зомби.
   – Эррол Паркер! Брайана! – негромко окликал я, когда мы проходили мимо неясных, обрюзгших фигур в лохмотьях. Нам никто не отвечал, и даже не удостаивал взглядом. Все здесь безошибочно распознавали в нас полицейских.
   – Брайана! Эррол Паркер! – продолжал звать я, но тщетно.
   – Спасибо за помощь! Да вознаградит вас Господь! – кривлялся Сэмпсон, изображая перед нищими какое-то подобие рэпа.
   Мы принялись осматривать каждое строение, этаж за этажом, от подвала до крыши. Последнее здание, к которому мы подошли, производило совсем уж удручающее впечатление: оно было разрушено больше других и выглядело необитаемым.
   – Только после вас. Альфонс! – прорычал Сэмпсон. Стояла поздняя ночь, и Джон от усталости терял над собой контроль.
   Фонарь был только у меня, поэтому я действительно двинулся первым. С той же тщательностью, как и в других домах, мы начали осмотр с подвала. Пол в натеках цемента был весь в дырах, и кругом колыхались полотнища паутины.
   Оказавшись перед закрытой деревянной дверью, я пнул ее ногой. Было слышно, как грызуны всех мастей и размеров заметались по помещению, словно оказались в ловушке. Я медленно повел вокруг лучом фонаря, но, кроме нескольких пар злобно блеснувших глазок, ничего не обнаружил.
   – Эррол? Брайана? – тихо позвал Сэмпсон, но ответом ему послужило только недовольное пощелкивание зубов и шорох.
   Этаж за этажом мы продолжали осмотр. Здание оказалось на редкость сырым, и все пропиталось запахами аммиака, фекалий и плесени. Вонь стояла невыносимая.
   – Мне попадались и более шикарные гостиницы, – заметил я, и Сэмпсон наконец-то рассмеялся.
   Я толкнул очередную дверь, и по резкому, ни с чем не сравнимому сладковато-гнилостному запаху, понял, что здесь нас ожидает труп. Первое жедвижение луча вырвало из темноты Брайану и Эррола. Я затруднился определить бы их как человеческие тела: из-за тепла и сырости разложение протекало стремительно. Мне показалось, что они мертвы уже сутки, а может быть и больше.
   Сначала я осветил фонарем Эррола, а затем его жену. Я вздохнул, ощущая внутри тянущую боль. Мне вспомнилась Мария и ее теплое отношение к брату. Когда он был подростком, маленький Дэймон называл его «дядей».
   Роговицы глаз Брайаны были совершенно мутными, словно из-за катаракты. Рот ее был раскрыт, нижняя челюсть отвисла. Эррол выглядел точно так же. Мне тут же вспомнилась семья, которую казнили в Сильвер-Спринг. С каким же сортом убийц мы столкнулись на этот раз? Почему они убили Паркеров?
   Брайана лежала раздетая до пояса, в расстегнутых джинсах, открывавших красные трусы, но других предметов ее туалета в комнате я не увидел.
   Я задумался над этим: неужели убийца забрал ее рубашку и куртку? А может, после убийц, здесь побывал кто-то еще? Может быть, над Брайаной надругались после ее смерти? Кто? Сам убийца?
   Лицо Сэмпсона выражало то же недоумение и озабоченность:
   – Непохоже на передозировку наркотика, – уверенно заявил он. – Эти двое явно умерли в муках.
   – Джон, – наконец, тихо произнес я. – Считаю, что их отравили. Возможно, все было задумано именно так, чтобы доставить им страдания.
   Я связался с Кайлом Крэйгом и рассказал о Паркерах. Разгадана ли нами часть преступления в Сильвер-Спринг? Был ли еще один убийца, находящийся на свободе?

Глава 14

   Экстренно проведенная аутопсия подтвердила мои предположения: Эррол и Брайана Паркер были отравлены. Большая доза анектина, принятого внутрь, вызвала быстрые сокращения мышц, приведшие к остановке сердца. Яд был подмешан в бутылку кьянти. Брайана Паркер после смерти подверглась половому надругательству. Вот это ужас!
   Мы с Сэмпсоном потратили еще пару часов, разговаривая с местными жителями, обитавшими в заброшенных домах на Первой авеню. Никто из них не признался в знакомстве с Эрролом или Брайаной. Однако никто не заметил и посторонних, появлявшихся возле того дома, где скрывались Паркеры.
   Наконец, я отправился домой, чтобы хоть немного выспаться, но едва добрался до кровати, как сон куда-то улетучился. Поворочавшись, я оделся и около пяти утра побрел вниз по лестнице. Меня снова терзали мысли о Кристине и маленьком Алексе.
   На холодильнике оказалась очередная записка Наны. На этот раз – отрывок из стихотворения: «О белой коже не мечтая, она хотела смуглой быть…» Я вынул из холодильника бутылочку пива «Стюарт» и пошел прочь из кухни. Однако строчка, глядевшая на меня с дверцы, продолжала вертеться в голове.
   Я включил телевизор и сразу же выключил его. Потом сыграл на рояле «Схожу с ума по тебе» и кое-что из Дебюсси. Я выбрал «Лунный свет», потому что именно эта мелодия напоминала мне о тех временах, когда все у нас с Кристиной складывалось замечательно. Я представлял себе, как можно было бы снова наладить наши отношения. Я старался быть рядом с ней каждый день, с тех пор как она вернулась в Вашингтон. Но она постоянно отталкивала меня. Наконец, глаза мои наполнили слезы, и я смахнул их. Ее больше нет. Теперь тебе придется начинать все заново.Только я уже не был уверен в том, что смогу это сделать.
   На веранде заскрипели старые половицы.
   – Я слышала, как ты играешь «Лунный свет». Должна признаться, что у тебя неплохо получалось. – В дверях стояла Нана, держа в руках поднос с двумя аппетитно дымящимися кофейными чашечками.
   Она протянула мне одну из них, и я с благодарностью принял ее. Затем бабуля уселась в старое плетеное кресло-качалку возле рояля и отхлебнула маленький глоток кофе.
   – Растворимый? – попытался поддеть я Нану.
   – Если в моей кухне ты когда-нибудь обнаружишь хоть одну баночку растворимого кофе, я подарю тебе весь дом.
   – Между прочим, дом принадлежит мне, – напомнил я.
   – Это ты так считаешь, сынок. Итак, сегодня у нас концерт на рассвете дня. По какому же поводу?
   – Я бы уточнил: «предрассветный концерт». Я никак не мог заснуть. А потом начали сниться кошмары. Да и утро пока что довольно безрадостное. – Я попробовал кофе и сразу же оценил его восхитительный вкус. К кофе был добавлен цикорий. – Правда, напиток получился замечательный.
   Нана продолжала наслаждаться вкусом кофе:
   – М-м-м, – неопределенно промычала она. – Скажи мне лучше что-нибудь такое, что мне пока еще неизвестно, – предложила она.
   – Ты помнишь сводного брата Марии – Эррола? Так вот вечером мы нашли его тело в заброшенном доме на Первой авеню, – поведал я.
   Нана только тихо кудахнула и покачала головой:
   – Как печально, Алекс! Ведь у них такая милая семья.
   – Мне придется сообщить об этом его родственникам сегодня утром. Может быть, поэтому я и решил подняться пораньше.
   – Что еще? – не отступала Нана. Она слишком хорошо знала меня, и сейчас это пришлось как нельзя кстати. Меня всегда успокаивало ее понимание. – Поговори со мной, Алекс. Расскажи бабуле все.
   – Это насчет Кристины, – наконец выдавил я. – Похоже, между нами все кончено. Она больше не хочет встречаться со мной и сама официально поставила меня в известность. Правда, я не знаю, что теперь будет с маленьким Алексом. Нана, я испробовал все, что только было в моих силах. Я клянусь тебе.
   Она поставила чашку на поднос и худой рукой с иссохшей старческой кожей нежно обняла меня. Впрочем, в ее хрупком теле оставалось еще достаточно силы. Она крепко прижала меня к себе. – Ну что ж, значит, ты сделал все, что мог. Как же еще ты мог поступить?
   – Она никак не может оправиться после всего того, что произошло на Бермудах, – зашептал я. – Она не хочет жить с детективом по расследованию убийств. Она утверждает, что не сможет. Она не хочет быть вместе со мной.
   – Ты слишком многое берешь на себя, – шепнула в ответ Нана. – Ты принимаешь лишнее бремя вины, и оно начинает сгибать тебя, Алекс. Так можно и сломаться. Хотя бы сейчас послушай свою Нану.
   – Я слушаю. Я всегда тебя слушаю.
   – Нет.
   – Да.
   – Нет. И я могу продолжать с тобой спорить дольше, чем ты, – огрызнулась бабуля. – А это уже доказывает мою правоту.
   Последнее слово всегда оставалось за Наной. Она у нас – лучший психолог в доме. По крайней мере, в этом меня постоянно убеждает она сама.