Павел Корнев. Ледяная Цитадель

   – Евгений Максимович! – удивился самолично вышедший навстречу раннему посетителю владелец заведения. Худощавый мужчина в поношенном костюме, протиравший кусочком замши толстые линзы круглых очков, казался на фоне всех этих витрин то ли хранителем музея, то ли распорядителем на художественной выставке. – Вы по делу?
   – Честно говоря, погреться заскочил, – протянув руку, разочаровал я собеседника. Рассаженная вчера кисть за ночь подзажила, и крепкое рукопожатие никаких неприятных ощущений не доставило. – Не возражаете?
   – Что вы, что вы! – заволновался Остап Наумович. – Как можно. Просто при случае про меня не забывайте.
   – А знаете… – Я прикинул, что на следующей неделе меня в Форте уже точно не будет, а товару без движения лежать грех. – В понедельник Трофиму Удальцову обоз из Северореченска придет, возможно, что-то и по вашей части окажется. Сошлитесь на меня, если будет интерес.
   – Непременно зайду. А то от ведьм совсем житья никакого не стало. Демпингуют по-черному, стервы.
   – Такова жизнь.
   – Хочешь жить, умей вертеться, – подтвердил хозяин лавки и вдруг поинтересовался: – Евгений Максимович, а у вас в разрешительном отделе Гимназии случайно никого знакомого нет? Поспособствовать бы…
   – А что такое?
   – Да вот, – Остап Наумович отпер одну из витрин и достал свитое из цветной проволоки колечко с блокирующей магию амулета пломбой, – выкупил конфискованную партию «щелкунчиков» по дешевке, а ее второй месяц сертифицировать никак не могут. И главное – договориться ни с кем невозможно!
   – И не говорите, – поморщился я. – Постоянно эти бюрократы в убытки вгоняют. Да, кстати, а что за «щелкунчик»? Новая модель какая-то?
   Я взял кольцо и пригляделся к пломбе. Нет, порядок – настоящая. Теплая. Такую в Форте сломаешь, потом и сам фонить будешь, и амулет или оружие первый попавшийся колдун с полусотни метров учует. Прямая дорога на Северную промзону.
   – Тот же «щелчок», только с ограниченной во избежание смертоубийства силой выброса. Ничего сложного: надеваете кольцо, активируете поворотом, намечаете удар. Срабатывает автоматически.
   – И какова дальность поражения?
   – До трех метров. В Форте таким игрушкам цены бы не было, а так кому они нужны? За четверть стоимости никто не берет.
   – И сколько? – приценился я.
   – За три с полтиной отдаю, даром практически. А по уму им рублей пятнадцать самая цена.
   – Дешево чего-то.
   – Одноразовые потому что. Подзарядку не поддерживают, но зато компактные.
   – Возьму, пожалуй. – Я полез за кошельком и, несмотря на протесты не желавшего брать деньги хозяина, рассчитался за амулет. – А насчет разрешительного отдела попробую разузнать. Давно надо было этим заняться, да все как-то руки не доходили.
   – Премного обяжете…
   Тут на улице послышался шум автомобильного двигателя; я глянул в окно на парковавшуюся у перекрестка «газель» Ямина и закрыл глаза.
   Дар, подобно спущенной с поводка ищейке, обежал окрестные дворы, но ничего подозрительного вновь не обнаружил. Поморщившись от заворочавшейся в голове боли, я распрощался с хозяином лавки и вышел на улицу. Подскочил к автомобилю, забрался в кабину и скомандовал:
   – Поехали.
   – Экий ты шустрый, – повернул ключ в замке зажигания Федор. – Думал, ждать замучаюсь.
   – Это ты постоянно опаздываешь, а я человек пунктуальный.
   – Бла-бла-бла, – дыхнул на меня свежим перегаром Ямин и замурлыкал себе под нос: – «Я буду долго гнать велосипед…»
   – Хватит гнать уже, – одернул я парня. – Ты с утра накидаться успел, что ли?
   – Нервы…
   – От нервов успокоительное пей.
   Голова болела все сильнее, и я вытащил коробочку с пилюлями.
   – Насчет меня узнавал? – сразу же оживился Федор. – Смогу брать?
   – Поставщика сейчас в Форте нет.
   – А-а-а… – разочарованно протянул Ямин. – Ну тогда хоть таблетку дай закинуться.
   Я вытряхнул на ладонь из коробочки две пилюли:
   – Тебе красную или зеленую?
   – А есть разница?
   – Нет.
   – Тогда красную.
   – Держи. – Я проглотил зеленую таблетку и предложил: – Давай поесть куда-нибудь завернем.
   – Времени в обрез, – отказался Федя.
   – В смысле?
   – У меня на сегодня планов громадье.
   – Мы ж недолго.
   – Не получится, – покачал головой парень. – Сейчас дело сделаем, а потом я тебя куда угодно закину.
   – Фиг с тобой, золотая рыбка, – нахмурился я. – Да, ты Алика Чемизова, случаем, не знаешь?
   – Случаем, знаю. Золотых дел, блин, мастер.
   – Работаешь с ним?
   – Работал, пока он меня на хорошие деньги не швырнул, – поведал Ямин и выругался: – Сволочь!
   – А насчет серебра с ним не толковал?
   – Звезданись! Он же наркоман конченый! – Федор на миг отвлекся от дороги, покрутив пальцем у виска, а потом заорал: – Куда?! Куда прешь, дятел?!
   Я только тут приметил выскочившего прямо перед машиной на середину проезжей части мужика и незамедлительно рванул руль на себя:
   – Поворачивай!
   – Ты чего?!! – взвыл Ямин, но машину уже занесло, и ему ничего не оставалось, кроме как ударить по тормозам.
   Развернувшаяся поперек дороги «газель» врезалась в сугроб, нас здорово тряхнуло, а в следующий миг по металлическому борту заколотили выпущенные из жезла «свинцовых ос» заряды.
   – Ма-а-ать! – испуганно взвыл Федор; я распахнул свою дверцу, выволок его из кабины, и тут брызнуло осколками боковое стекло. Следующая очередь прошила покрышки, и автомобиль начал оседать на спущенных колесах. И все это – практически в полной тишине…
   Ясновидение нахлынуло вдруг. Мир будто вывернулся наизнанку и раскрасился цветами, названий которых не имелось ни в одном языке мира. Да что там цвета?!
   В голове картинка за картинкой начало разворачиваться видение о том, как на подмогу прижимавшему нас к земле стрелку из подворотни с другой стороны улицы выскакивают еще двое головорезов. Выскакивают, вскидывают жезлы «свинцовых ос» и…
   – Бежим!
   Я ухватил Федора за воротник и зашвырнул в проход между двумя заброшенными домами. А потом и сам метнулся следом. Десять шагов открытого пространства показались стометровкой, и не успели мы их преодолеть, как по стене двухэтажки хлестнули свинцовые шарики. В лицо моментально полетели обломки штукатурки; закрыв голову руками, я в два прыжка выскочил из зоны обстрела и со всех ног рванул прочь.
   Подскочившие к «газели» подельники стрелка бросились в погоню, но в части бега по пересеченной местности им было со мной не тягаться – по всей этой мешанине тропинок, закутков, заснеженных дворов и переулков меня вел дар. Предвидение подсказывало оптимальный путь, помогало избегать тупиков и не попадаться на глаза висевшим на хвосте преследователям. Пара минут сумасшедшего бега – и убийцы начали отставать. Правда, и мы уже ноги еле переставляли…
   – Сюда! – Буквально таща за собой спекшегося Федю, я заскочил в заметенный снегом подъезд, по шаткой, полусгнившей лестнице взбежал на третий этаж и рванул по коридору, пронизывавшему насквозь весь дом.
   Ямин шумно сопел сзади, но не отставал – и это было просто здорово: сил тащить его на себе у меня уже не осталось. Проскочив коридор, мы скатились на первый этаж, забежали в одну из квартир и выпрыгнули в наметенный под окнами сугроб.
   И тут меня будто киянкой по макушке тюкнули! Во всей этой кутерьме третий стрелок совершенно вылетел из головы, а между тем оставаться у расстрелянной «газели» этот гад не стал и помчался наперерез. И пусть бежал он наугад, но все же каким-то чудом умудрился на нас наткнуться!
   Точнее, умудрится наткнуться буквально через несколько мгновений…
   И тогда я рванул ему наперерез. Насколько позволило сбившееся дыхание, ускорился и, не добежав до угла дома пары шагов, пригнулся и метнулся вперед.
   Выскочившего навстречу стрелка я просто смел. Плечо угодило невысокому пареньку в грудину, от удара его отбросило в сугроб, и вылетевший из руки жезл «свинцовых ос» моментально утонул в снегу.
   Я повалился на убийцу сверху, врезал левой, замахнулся правой, а в следующий миг покатился по тропинке, каким-то невероятным образом отброшенный на пару шагов назад. Вскочив на ноги, шагнул к моментально пришедшему в себя головорезу, из разбитого носа которого хлестала кровь, и едва не пропустил прямой в голову. Принятый на левое предплечье удар болью отозвался во всем теле, и рука моментально онемела.
   А потом и вовсе начала твориться какая-то бесовщина: хлипкий на вид паренек двигался настолько стремительно, что не оставил мне ни единого шанса выйти из этой схватки победителем. Поначалу я еще пытался закрываться, потом пропустил апперкот в челюсть и отключился.
 
   – Евгений, Евгений! Да очнись ты! – Кто-то потряс меня за плечи и принялся растирать лицо снегом, вот только сознание категорически не желало возвращаться в избитое тело. – Уходить пора!
   Стоп! Что значит – уходить?
   Федя?!
   – В порядке, отстань уже… – Я попытался подняться на ноги, не смог и бухнулся на четвереньки.
   Перед глазами все плыло, но это не помешало разглядеть корчившегося в сугробе убийцу, обеими руками ухватившего себя за шею. Ямин подскочил к хрипевшему парню и со всего маху пнул его по голове. Стрелок затих.
   Лихо Федя его уработал. Не ожидал. Резкий был парнишка.
   – Пошли, пошли, – заторопил меня Ямин и потянул за собой.
   – Стоять! – просипел я и закашлялся. Потом отдышался и указал на сугроб: – Жезл ищи.
   Дар предвидения, подобно трепетавшему на ветру пламени свечи, то гас, то вновь вспыхивал у меня в голове, и в какое-то из очередных просветлений стало ясно, что напарников убийцы пока можно не опасаться. Нет их поблизости. До сих пор плутают по дворам.
   – Ты чего?! – обалдел Федя.
   – Ищи жезл, кому сказано! – рявкнул я и присел рядом с отключившимся стрелком. Голова закружилась, но справиться с дурнотой не составило труда. – Резче!
   Ямин принялся копаться в снегу, меня же больше интересовало содержимое карманов нашего несостоявшегося убийцы. Вот только толком прошерстить их не получилось: выудив бумажник и запасной цилиндр к жезлу «свинцовых ос», я неожиданно почувствовал, что подельники головореза все же умудрились напасть на наш след.
   Пора ноги уносить.
   – Уходим! – Я выпрямился, зажмурившись, прогнал легкое головокружение и поторопил Федора: – Все, бегом!
   Тот вылез из сугроба с облепленным снегом жезлом в руках:
   – Иду.
   – Бегом!
   – Бегу!
 
   Ну мы и побежали. А как иначе? Если один гаденыш нас едва на тот свет не отправил, то с его подельниками связываться и вовсе не с руки. Затопчут и не поморщатся.
   В себя пришли уже на Кривой. Как несколько кварталов промчались – и не заметили даже. Вот что страх с людьми делает. В обычной ситуации дыхалки бы ни за что не хватило. А тут прям спринтеры.
   – Стой, – остановил я Федора, когда над крышами домов замаячили верхние этажи кирпичной высотки санитарно-эпидемиологической станции. – Все, оторвались…
   – Обалдеть! – Ямин сунул мне жезл «свинцовых ос» и согнулся в три погибели, пытаясь перевести дух. – Кха-кха! Все, думал, кончилась моя жизнь!
   Я повертел в руках слегка изогнутую пластиковую трубку, стянутую на концах железными кольцами, и сунул ее за пояс. Пригодится, раз пошла такая пьянка. Правда, какой-то хлипкий этот агрегат, несолидный. Похоже, Братство решило выпуск дешевого оружия наладить. Стоит учесть на будущее.
   Федя навзничь повалился в снег, мне тоже стало нехорошо, и я присел на краешек запорошенного снегом крыльца двухэтажного жилого дома, во дворе которого мы и пытались прийти в себя.
   – Слушай, Федор, – позвал я приятеля, когда немного отдышался и вытер вязаной шапочкой вспотевшее лицо, – а как ты того паренька уделал?
   – Я?! – безмерно удивился Ямин.
   – Ну не я же! Меня он вырубил.
   – Именно, что ты! – Федя вылез из сугроба и принялся вытряхивать набившийся за воротник снег. – Ты, как в челюсть получил, покачнулся, а потом – раз! – за шею его ухватил и дернул. И быстро еще так. В одно касание…
   – Лихо.
   Только вот не я это был. Скорее уж мое альтер эго расстаралось. Оно на такие штуки гораздо.
   В одно касание, ну надо же!
   – Ты как, идти можешь? – уточнил Ямин.
   – Нормально.
   Как ни странно, кроме челюсти, ничего толком и не болело. Кожаная куртка худо-бедно смягчила удары, и лишь в голове было пусто-пусто. До звона практически. Я вытащил из кармана коробочку с таблетками, на миг задумался и сунул ее обратно. Повременю пока. Печень посадить еще успею.
   – Что это было, вообще?! – забеспокоился вдруг Ямин. – Что за дела?! Нас ведь завалить пытались!
   – До тебя только дошло, что ли?
   – Какого фига?!
   – Мне б кто сказал, – пожал я плечами и вздохнул: – Машину жалко.
   – Да, «газель» звездой накрылась, – помрачнел Федор. – Но…
   – Пошли отсюда. – Я поднялся с крыльца и махнул рукой: – Пошли! Нечего на улице торчать. Сейчас сядем где-нибудь и поговорим.
   – Да что ж это такое! – простонал Ямин и поспешил следом.
   Сели мы в «Пельмене» – небольшом заведении, расположенном в полуподвале жилого дома на Кривой. Я на северной окраине хоть и нечасто появлялся, но это заведение давно приметил. Очень неплохо по местным меркам тут кормили. Да и обстановка ненавязчивая.
   До середины засыпанные снегом окна, массивные столы, камин.
   Единственное – с вытяжкой проблемы. Заходишь и сразу понимаешь, что на кухне готовят.
   Тушеная капуста, жареное мясо, свежая выпечка…
   – Два по двести! – прямо с порога заявил Федор официантке и уселся за ближайший свободный стол.
   – Мне не надо, – сглотнув слюну, отказался я. – Порцию пельменей, пожалуйста, хлеб и попить что-нибудь. Чай или компот, что у вас есть.
   – Все вдвойне, – подтвердил мой заказ Ямин.
   – Не поняла, водки сколько? – раздраженно уточнила грудастая деваха.
   – Два по двести, – опередил меня Федор. – Водку сразу.
   Я только вздохнул и спорить с ним не стал. Сам заказал, пусть сам и пьет. Мне нельзя.
   Чревато оно.
   Расстегнув куртку, я откинулся на спинку стула и как бы невзначай оглядел собравшихся в пельменной людей. На первый взгляд никого подозрительного тут не оказалось. Пару столов занимали работяги, в углу устроились коробейники, да еще усталые мужики в форменных комбинезонах СЭС под скудную закуску приканчивали вторую бутылку водки.
   Пересменка у них, что ли?
   – Хватай, – распорядился Федор, стоило официантке выставить на стол пару стаканов.
   – Мне нельзя, – вновь отказался я. – Не злоупотребляю.
   – Ты б видел себя сейчас, – поежился Ямин и вытянул над столом свободную руку. Пальцы заметно дрожали. – Евгений, ты не просто бледный, ты синий практически. У тебя шок!
   – И что?
   Шок? Это, блин, еще слабо сказано. Трясет всего, и сосредоточиться не могу совершенно. Страшно…
   – А то, что с двухсот грамм у тебя сейчас ни в одном глазу не будет, – резонно заявил Федор. – Пей!
   Я молча взял стакан, в несколько глотков влил в себя водку и даже не поморщился. Что пил, что не пил. Хотя на голодный желудок по мозгам должно неслабо шибануть. У меня ж со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было…
   – Другое дело, – одобрительно кивнул Ямин и столь же легко расправился со своей порцией сорокаградусной отравы. – Все, живем…
   – И это радует.
   – Что происходит, Евгений? – сразу встрепенулся Федор. – Что, блин, на фиг, такое происходит? Нас же убить пытались!
   – Громкость убавь, – попросил я. – Не знаю, что происходит, но кто-то на нас сильно нагретый. Ты уверен, что серебро бесхозное?
   – Я ж тебе говорю!
   – Никто больше про него не знает?
   – Нет.
   – Тогда без понятия.
   Тут принесли пельмени, и выяснение отношений как-то само собой сошло на нет. Перекусили, выпили компот. Помолчали. Первым не выдержал Федор:
   – И что теперь делать?
   – Серебро толкнем и на дно заляжем.
   – Это понятно, с машиной что делать?
   – А что с ней будет? – удивился я и достал из-за пояса жезл «свинцовых ос». Держа его под столом, открутил продолжающий рукоять полупустой цилиндр с зарядами и ввернул на его место новый. – Дорогу она не перегораживает. Угнать тоже не угонят. Пошлешь кого-нибудь забрать потом.
   – Тебе легко говорить… – поморщился Федор и вдруг заметил мои манипуляции: – Ты чего это?!
   – Так, на всякий случай, – усмехнулся я и спрятал жезл под куртку. – Случаи, сам знаешь, бывают разные…
   – Ну ни фига себе, – только и выдохнул Ямин. – По такому случаю надо выпить!
   – Мне хватит.
   – Да по соточке всего!
   – Хватит. Нельзя мне.
   – А я выпью. – Федор подозвал разносчицу и заказал сто грамм водки.
   – И рассчитайте нас, пожалуйста, – попросил я.
   – Ты совсем не злоупотребляешь? – дожидаясь выпивки, спросил Ямин.
   – Стараюсь.
   В голове приятно шумело, но, к счастью, продолжать пьянку желания не было совершенно. И это просто здорово – никогда остановиться вовремя не умел.
   – А чего так? – Федор тоскливо оглядел зал и оживился, заметив направлявшуюся к нашему столу официантку.
   – Я ж ясновидящий чуток. – Выпитая водка все же развязала язык, и захотелось поговорить. – В курсе?
   – Ну.
   – Пьяному слишком трудно дар контролировать. А если до беспамятства напьюсь или, как сейчас, по башке получу, то и вообще туши свет…
   – В смысле? – заинтересовался Ямин и даже отставил от себя стакан.
   – Информация поступает в прежнем объеме, а обрабатывать ее некому, – усмехнулся я. – Тело начинает реагировать само… самостоятельно. Понимаешь?
   – Нет.
   Терпения Феди надолго не хватило, и он влил в себя водку.
   – А непонятно просто, что подсознание выкинет. Могу человеку по морде съездить, и хорошо, если по делу. Но самое паскудное, потом не помню ничего. Просто провал в памяти образуется, и все.
   – У меня такое тоже бывает, – хихикнул захмелевший парень. – Но это постараться надо так надраться!
   – У всех бывает, не у всех проходит. – Я достал из кармана бумажник убийцы и высыпал из него на стол бренчавшие там монеты.
   – Ты лопатник подрезать успел? – удивился Ямин. – Богатенький Буратино нам попался…
   Два червонца – царская десятирублевая монета и ее советский аналог, империал, золотая пятирублевка, серебряный полтинник, шесть тысячных банкнот. И увесистая трехрублевка с соболем.
   – Бери себе, только за обед рассчитайся.
   Я покрутил меж пальцев пятнадцатирублевую монету, для удобства именуемую в Форте империалом, и кинул ее Федору. Меня сейчас больше интересовало отделение для визиток. Тем более что оно не пустовало. И пусть разрисованные от руки прямоугольные кусочки бумаги на первый взгляд полезной информации не несли, но присмотреться к ним все же стоило.
   Сауна «У Тимура». Скидка. В топку.
   «Берлога». Кабак. Карточка постоянного посетителя. Не нужна.
   Отпечатанная на пишущей машинке визитка адвоката. Неверов Илья Денисович. Первый раз слышу.
   А вот уже интересней: «Ювелирный салон «Аленький цветочек». Скупка лома. И, в отличие от остальных, эта бумажка ничуть не обтрепана. Так, а что у нас на обороте? Сегодняшнее число и пометка «8-00»?
   Подчеркнуто и восклицательные знаки?!
   Ну блин, Алик, ты попал. Конкретно попал.
   Только моя «крыша» в этом деле не помощник, а значит, придется разбираться самостоятельно.
   – Пошли, – махнул я возвращавшемуся от кассы Федору, сунул визитки обратно в бумажник и направился на выход.
   – Ну что, я побежал насчет машины договариваться? – нагнал меня Ямин. – Где встречаемся?
   – Не так быстро. – Поднявшись по обледенелым ступенькам на улицу, я дошел до мусорки и избавился от чужого кошелька.
   – В смысле?
   – Есть у меня нешуточное подозрение, что за всем этим паскудством господин Чемизов стоит, – пояснил я.
   – Нашел чего в лопатнике? – удивился Ямин.
   – Угу.
   – И что собираешься делать?
   – Хочу задать ему несколько вопросов.
   – Наплюй.
   – Что значит – наплюй?! – вскипел я. – Рано или поздно нас хлопнут! Не понимаешь ты, что ли?
   – Вот не надо только, а! – заорал Федор. – Дело сделаем и на дно заляжем!
   – Хрена с два! – рявкнул я в ответ. Выпитая натощак водка придала воинственности, к тому же не хотелось упускать кончик ведущей к разгадке нити. – Мне не нравится, когда в меня стреляют! Понял?
   – Давай так, – попытался успокоить меня Ямин. – Ты иди куда хочешь, я договариваюсь насчет машины. Встречаемся на Торговом углу…
   – Не пойдет.
   – В смысле?
   – Ну надо же кому-то на стреме стоять, нет?
   – Я на это не подпишусь, – замотал головой Федор. – И не уговаривай.
   – Ну тогда я прямо сейчас из Форта валю. И впаривай свое серебро кому хочешь. Жизнь дороже.
   – Не надо… – враз покрылся испариной Ямин.
   – Надо, Федя, надо.
   – Но, блин…
   – Все, пошли, – почувствовав перемену настроения компаньона, усмехнулся я и зашагал по тянувшейся вдоль Кривой тропинке. – Пошли, у Алика контора здесь неподалеку.
   – Ну ты даешь! – догнал меня Федор. – Ты вот так придешь к нему и начнешь вопросы задавать?
   – Вот так приду и начну, – оскалился я и похлопал себя по поясу. – Но для начала жезл «свинцовых ос» к его башке приставлю. Как тебе такой план?
   – Ну блин…
   Мимо проехал УАЗ с синей полосой на боку, но дружинники никакого внимания на нас не обратили. Да я особо на их счет и не волновался. Отметка разрешительного отдела Гимназии на жезле «свинцовых ос» имеется, – значит, агрегат сертифицированный. Выходит, все законно. Как Яровой и говорил…
   – Ты когда с ним работал, охрана у него в конторе была? – спросил я у Федора, после того как мы перебежали через Кривую и углубились во дворы.
   – Нам не в контору, Алик в том же доме квартиру снимает. Зуб даю, дрыхнет еще. – Ямин глянул на замаячившее неподалеку здание доходного дома Гадеса и тяжело вздохнул: – Может, не стоит все же?
   – Почему нет? – ухмыльнулся я.
   – Евгений, у тебя сейчас такой вид, будто ты Алика завалить хочешь, – нервно сглотнул Федор. – Ты ведь не собираешься его убивать?
   – Вот что я точно делать не собираюсь, так это его убивать. – Я остановился на перекрестке, огляделся по сторонам и пояснил: – Нельзя мне.
   – В смысле? – удивился Ямин. – По религиозным убеждениям, что ли?
   – Ясновидящие очень хорошо чувствуют окружающий мир, – поморщился я. – И если я сейчас дам тебе по уху…
   – Не надо!
   – …то вскоре сам ощущу точно такой же удар.
   – Ни фига себе! – присвистнул Федор. – А если ты кого убьешь?
   – Аналогично.
   – У тебя уже было такое?
   – Один раз, – нехотя признал я, хоть и стоило промолчать. Но водка развязала язык, и шагать молча было невмоготу. – Случайно получилось.
   – Это как?
   – Ну на тот момент это казалось неплохой идеей. Знаешь, когда тебе в лоб упирается пистолетное дуло, какие только глупости в голову не придут…
   – И как выкрутился?
   – Грабитель пистолет с предохранителя не снял. А я ж всеведущий. В общем, повезло просто…
   Повезло остаться живым. И умирать едва ли не каждую ночь весь следующий месяц. Умирать взаправду, без дураков. Физическая боль – это не так страшно на самом деле, а вот касание смерти… Ты падаешь, падаешь в бездонный колодец, а потом – хоп! – и нет ничего. Ни тебе батута, ни кучи сухих листьев. Просто ничего. Ты умер, и баста.
   Вот тогда-то я всерьез и задумался о необходимости глушить свой дар. Вышел на нужных людей, подобрал таблетки. Ну и не жалею пока в общем-то.
   – Звезданись об угол с разворота! – обалдел Федор. – Так ты вообще никому сам ничего сделать не можешь?
   – Почему не могу? Если приспичит, накачаю снотворным, вколю новокаин… Ну и, допустим, коленные чашечки раздроблю. Раз жертва ничего не чувствует, то и мне по барабану…
   – Прикалываешься, да?
   – Само собой, – подтвердил я. К чему такие хлопоты? Зря, что ли, «крыше» деньги плачу? Парни и без анестезии прекрасно обходятся.
   Федор надулся, я отвернулся, с трудом сдерживая смех, и начал разглядывать яркие пятна вывесок на фасаде офисной пятиэтажки.
   «Обогревательные приборы», «Лунные камни», «Спецодежда», «Магия inc.», «Нотариус», «Лики хаоса», «Чудо-техника», «Траволечение», «Ножи и аксессуары», «Эдельвейс», «Братья по оружию», «Техномагия». И везде скидки и распродажи, скидки и распродажи…
   – А шея у тебя не болит, часом? – Ямин вообразил, будто его разыгрывают. – Не болит ведь? А ты тому гаду конкретно что-то повредил.
   – Так это ж не я был. А мое альтер – это та еще скотина. Ему все как с гуся вода.
   – Да?
   – Угу.
   – Не туда смотришь. – Федор ткнул рукой в неброскую вывеску ювелирного салона «Аленький цветочек», прикрепленную к стене на высоте второго этажа, и потянул меня за собой. – Нам во двор.
   – Веди.
   Стена пятиэтажки со двора оказалась обшарпанной и уныло-серой. Ни тебе красочных вывесок, ни завлекательных плакатов. Переполненные мусорные баки, свежие пятна масла и кучи конского дерьма на грязном снегу, обрывки картонных коробок…
   – Вон лестница на второй этаж, – указал на сваренную из металлических прутков лесенку Ямин. – Иди.
   – Что значит – иди? Ты на всеобщем обозрении торчать собрался? Пошли давай.
   – Вот ведь связался с тобой, на свою голову! Я внутрь заходить не буду.