Страница:
– По крайней мере, взрываться будет нечему.
Солнце медленно всходило над мёртвым городом. С такой высоты казалось, что всё в порядке, стоит приземлиться – и ты будешь окружен людьми, спешащими на работу или возвращающимися с ночной смены домой.
Каждое утро я шёл по этим улицам пешком, позволяя обгонять себя стайкам гомонящих школьников, вдыхал свежий воздух и наслаждался любимой музыкой в наушниках. Только сейчас понял, как мне этого всего не хватает…
– Садимся, – предупредил пилот, и вертолёт резко пошёл вниз.
Засосало под ложечкой, будто на аттракционе, но уже через несколько секунд мы приземлились на плоской крыше торгового комплекса. Дверь плавно скользнула вбок, и нам пришлось покинуть безопасное нутро боевой машины. Гарнитура и вся прочая электроника остались на борту.
– Как на дракона идём, – выразил общее мнение Калина. – А нас потом вообще найдут?
– Пилот опытный, – пожал плечами Николай. – Подберут всех, не волнуйтесь.
Вот тут я и уловил нотку, которой боялся больше всего. Что ж, настало время поговорить по душам…
– Раз уж мы пошли все вместе на такой риск, давайте без официоза, – предложил я. – И вдобавок нужно прояснить несколько моментов.
– Каких это? – удивился эксперт.
– Из какого ты объединения, Коля?
– Тебя сейчас меньше всего должны волновать такие нюансы.
– Меня волнует то, почему такого специалиста послали на убой, как простого разведчика?
– Я сам вызвался.
– На убой? – переспросила Злата.
– Вертолёт не вернется. Коля, ты не знал, что я хорошо чувствую человеческие эмоции?
– Ещё и эмпатия, любопытно, – эксперт задумчиво огладил бородку. – Мне сказали, что у тебя нюх на опасность, но такой уровень…
– Уровень чего?
Спецы заметно напряглись, но Николай успокаивающе протянул руки ладонями вперёд.
– Давайте не ссориться, ребята. Про вертолёт ты немного неправильно понял – я просто не верю, что он сможет вернуться. Кто бы ни находился сейчас в центре города, шума он не любит. Вряд ли пилот успеет израсходовать хотя бы половину боезапаса.
– Всё лучше и лучше, – проворчала Злата. – Значит, выбираться будем на своих двоих?
– Именно.
– Хорошо, здесь всё понятно, – кивнул я. – А что за самоотверженность? Надоело заниматься умственным трудом?
– Иначе командование не санкционировало бы последнюю попытку. Я своим поступком показал, что на сто процентов уверен в правильности моих выводов. Они не ожидали такого и дали добро, пусть и нехотя.
– Последняя попытка?
– Умеешь ты вычленять нужное, – усмехнулся Николай. – Больше группы для захвата объекта посылать никто не будет. Если бы мы сейчас тут не стояли, в город уже прилетела бы баллистическая ракета.
– Их же сбивают на подлёте? – напомнил Калина.
– Эта будет с ядерным зарядом. Ей и не обязательно попасть в цель.
– И сколько у нас времени?
– Восемь часов. Если до этого мы не разведём на какой-нибудь крыше сигнальный костёр, здесь будет очень большая воронка, поверьте мне.
– Накрылась птичка, – констатировала Злата.
Мы шли переулками, прячась в тени домов. Чем ближе к центру, тем явственней я ощущал звенящую тревогу. Мертвяков было на удивление мало, редкие стычки с одиночками не представляли серьёзной угрозы. По словам Николая, зомби на данный момент концентрировались в пригороде, чтобы хлынуть оттуда неудержимой волной.
– Как мы вообще отыщем вертолёт или пилота за такое короткое время? – спросила Злата. – Это будет посложнее, чем иголку в стоге сена нашарить.
– Он сам нас найдет, – уверенно заявил эксперт. – Среди той бойни в Ярославле были обнаружены чужие отпечатки мужской обуви. Кто-то был там, когда всё это случилось, проверил, нет ли выживших, и ушёл.
– Тогда чего мы прёмся навстречу, не легче ли занять оборону?
– А кто даст гарантию, что он в этом случае нападёт? – ответил я за Николая. – Сделает свои дела и улетит восвояси.
– То есть мы ещё и наживка, – вздохнул Калина. – Чувствую, что хороших новостей лучше сегодня не ждать.
Очередной переулок привёл нас к широкому проспекту. Дальше шли высотки, постепенно вытеснявшие промышленные сооружения, которые когда-то кормили наш город.
– Пойдём внутренними дворами мимо церкви и выйдем к бывшему зданию администрации, – прикинул я. – За ней плотная застройка, и там же – самая высокая свечка в округе. С неё можно оглядеться и решить, куда двигаться дальше.
– Неплохо, – оценил Николай. – Тебя нам просто Бог послал.
Хоть я и почувствовал, что последняя фраза произнесена специально, скрыть свои эмоции до конца всё же не смог.
– У тебя какие-то проблемы с верой?
– Как и у всех.
Развивать тему эксперт не стал. Дворы, между тем, привели к почерневшему остову церкви. Купол обвалился внутрь, а обгоревшие стропила придела торчали, будто рёбра обглоданного скелета.
Мои родители часто ходили сюда, и неудивительно, что именно здесь они тогда искали защиту…
– Мне тоже одно время казалось, что Бог отвернулся от нас, – вздохнул Николай. – Твоя работа?
Я кивнул.
– А зачем?
– Там были все, кого я любил.
Если бы они остались дома… Забаррикадировались и ждали помощи, как сделали их соседи. До сих пор эти милые люди боятся попасться мне на глаза в посёлке, как будто в случившемся есть их вина.
К церкви я прорвался лишь день спустя, когда было уже слишком поздно. Бог не защитил своих почитателей, и мёртвые осквернили его святилище. Мне осталось только сжечь здание вместе со всеми, кто, переродившись, перестал быть моей семьёй.
– Соболезную.
Группа молча прошла мимо пожарища. Потянулись безликие здания хрущёвской застройки, которые в последнее время начали сносить, планируя построить на их месте огромный торгово-развлекательный комплекс. До самой администрации было подозрительно тихо, даже одиночные зомби перестали попадаться. И тут позади нас резко возникла волна злобного напряжения, как накануне в складских ангарах.
– Толпа идёт!
Мы рванули через брошенную стройплощадку, которую хотели обогнуть по периметру. Впереди показался недостроенный магазин, окружённый широким кольцом парковочной зоны. Звуки погони быстро приближались, становясь всё громче. Ощущение опасности стало нестерпимым, будто кто-то живьем сдирал кожу, и я отчетливо понял – на пустырь нам высовываться нельзя.
– Вбок! Через траншею!
О том, что к магазину неплохо было бы подвести коммуникации, строители традиционно вспомнили уже после укладки асфальта. Поэтому его разбили отбойниками и выкопали технический канал, по пояс взрослому человеку. Через эту импровизированную траншею мы и побежали, оскальзываясь на пластиковых трубах, устилавших дно.
Едва группа преодолела половину расстояния, как позади прогрохотал взрыв. Все инстинктивно пригнулись, и я ощутил, как над головой со свистом пролетел кусок дорожного покрытия. Если бы мы пересекали парковку поверху, то добивать мертвякам наверняка было бы некого. Нас целенаправленно загоняли, будто дичь на охоте.
Второй взрыв чуть не накрыл уже у самого магазина. Перед этим я успел оглянуться и увидеть, что нагонявшие нас зомби достигли края стройплощадки. Их оказалось не больше двух десятков, – угроза существенная, особенно на открытой местности, но внутри здания у нас был шанс. Если бы не этот чёртов обстрел…
Зданию до отделочных работ было ещё далеко. Повсюду стояли поддоны со стройматериалом, которые могли дать неплохую защиту.
– Занять оборону!
Спецы уже выпустили пару болтов в набегавших упырей, и остальные последовали их примеру. Я примостился за сваленными в кучу мешками цемента, выбрал цель и плавно, насколько смог, спустил курок. Зомби поймал стрелу лицом, пробежал ещё пару шагов по инерции и рухнул замертво. Его примеру последовали ещё несколько подстреленных сородичей, образовав кучу-малу из копошащихся тел.
Арбалет перезаряжать долго, но мы выиграли несколько секунд для второго залпа, а там можно и врукопашную, с теми, кто добежит.
Но невидимый противник не хотел давать нам шанс выбраться из западни живыми. Не успел я прицелиться во второй раз, как через широкий витринный проём влетел огненный сгусток, оглушительно взорвавшийся внутри магазина.
Меня спасли мешки, безропотно принявшие весь жар и ударную волну на себя. Воздух наполнился цементной пылью, полностью перекрыв обзор, и мертвяки без проблем проникли в здание.
То, что творилось потом, люди обычно видят в кошмарах, просыпаясь в холодном поту. Ничего нельзя было разобрать на расстоянии вытянутой руки, и со всех сторон напирали зомби. Я крутился волчком – рубил, колол, уворачивался от зубов и когтей, полностью положившись на своё чутьё.
Через какое-то время прогремел ещё один взрыв, но я предчувствовал его и укрылся за толстой колонной, а вот погнавшегося за мной упыря взрывная волна бросила на торчавшую арматуру, на которой он и повис, проткнутый, словно бабочка в альбоме натуралиста.
Больше на меня никто не нападал. Крепко сжимая меч в руке, я начал медленно обходить место побоища и почти сразу же наткнулся на Злату. Девушке тоже досталось от взрыва – осколки пробили тело в нескольких местах, а ноги были вывернуты под неестественным углом. Судя по окровавленному следу, она проползла пару метров, пока силы не оставили её. Любой другой давно бы уже отключился, но выносливая Злата ещё была в сознании.
– Возьми… Я обещала…
В руке девушка сжимала побуревший от крови платок Марии.
– Злата, как же так… – я опустился перед ней на колени.
Одного взгляда хватило, чтобы понять – всё кончено. Будь даже за стеной готовая к приёму операционная с бригадой лучших врачей, – слишком поздно. Смерть уже оставила печать на лице девушки, но в гаснущих глазах не было страха.
– Она позаботится… О Рите…
– Это просто винтовка, как ты не поймёшь, – простонал я. – Зачем я втянул тебя, идиот…
Злата не ответила, остекленевшим взглядом уставившись куда-то под потолок. Я дрожащей рукой закрыл ей глаза и вынул из сжатых пальцев платок. В свертке оказался серебряный крестик на простой черной верёвочке. Пару секунд я боролся с искушением отшвырнуть его куда подальше, но, взглянув на девушку, неожиданно для себя самого – надел.
Нужно было продолжать поиски, – вдруг кто-то ещё смог пережить этот кошмар. Осторожно ступая по строительному хламу, я пошёл дальше. Спецы нашлись практически сразу, окружённые порубленными в куски упырями. Ни пульса, ни дыхания, – оба мертвы.
Откуда-то слева раздалось сдавленное хихикание. Помещение понемногу заволакивало дымом, и пришлось идти практически на ощупь. Часть недостроенного второго этажа уже обрушилась вниз, остальное трещало, грозя развалиться в любую минуту. Преодолев завалы, я обнаружил Калину, прислонившегося спиной к одной из колонн.
– Волшебника не видно, Тихий? – хихикнул он.
– Кого?!
– Ну, этого… Как в песне, ей-богу…
Я присел рядом. Из ушей у парня кровь вроде не текла, а вот левая нога выглядела так, будто ей хотели пообедать.
– Покусали меня, – проследил он мой взгляд. – Через час буду бродить, завывая, и мечтать о человеческом мясе…
Тут возразить было нечего. Царапины от когтей, хоть и с большим трудом, но заживали, а вот укусы были смертельны. Именно слюна являлась источником заразы, выкосившей бо́льшую часть человечества.
– Николая видел?
– Не-а, – помотал головой парень, с трудом поднимаясь. – Похоже, мы одни остались. И волшебник.
– Калиниченко, у тебя сотрясение, какой ещё волшебник?!
– С голубого вертолёта! Ты видел, чем он в нас запульнул? Это ж чистый фаербол…
– Не мели ерунды, нужно выбираться отсюда поскорее.
– Тебе, Тихий, выбираться, а я уже умер. Но есть отличная идея – помнишь, что рассказывал Николай про волшебника?
– Он пришёл тогда убедиться, нет ли выживших, – вспомнил я.
– Вот и побуду приманкой, напоследок, – хихикнул Калина. – Или отсекай мне голову прямо тут. Шашку только сохрани. И прощай.
Сильно хромая, он побрёл прочь. Я взял семейную реликвию, оставив меч у колонны, и прислушался к внутренним ощущениям. Поблизости опасности не чувствовалось, но где-то на границе восприятия я уловил нечто, пульсирующее тревогой. Кто-то явно размышлял, стоит ли входить в здание.
Волшебник. Разве такое возможно? Я припомнил огненный сгусток – на термобарический заряд он не походил. Тогда что? Не фаербол же, в самом деле…
– Эй ты, Саурон хренов! – громко послышалось впереди. – Иди сюда, разберёмся по-мужски!
Я осторожно крался за ним, прикрываясь завалами. Здание трещало, дым становился всё гуще, но последнее мне было только на руку. Лишь бы противник повёлся на приманку.
– Ах, вот ты какой, – расхохотался Калина где-то впереди. – Совсем не похож…
Сверкнула тусклая вспышка, будто от электрического разряда, и парень замолк. От ярости свело скулы, и только огромным усилием воли я не бросился вперёд. Нет уж, пусть сам подойдёт.
Захрустел мелкий мусор под подошвами врага. Судя по звукам, он обходил завал, за которым я прятался, по широкой дуге. Проклятье! Будь у меня арбалет – всадил бы болт, не выдавая себя, а так придётся волей-неволей раскрыться.
Шаги слышались всё отчетливей; кто бы это ни был, он явно не скрывался. А вот с внутренним взором творилось что-то неладное – не ощущал я никого в той стороне. И как быть?
Всё плохое в моей жизни происходило, когда я шел наперекор своим предчувствиям. Что ж, пришло время исправлять свои ошибки. Звуки приближались с каждым мгновением, но я даже не шелохнулся.
Оказалось, противник тоже использовал приманку. Шаги шелестели на пустом месте, я убедился в этом, когда звук донесся с освещённого огнём места. А вот позади кралась неясная тень, подолгу выжидая в укрытии. Я пропустил её мимо себя и двинулся следом, постепенно сокращая дистанцию. Фигура замерла возле Златы, видимо, осматривая тело. Приблизившись, я разглядел, что неведомым противником был длинноволосый парень в джинсах, сжимавший какой-то предмет в руке. Он всё-таки почувствовал меня, обернулся, но было уже поздно – я оказался на расстоянии удара. Шашка, как и катана, позволяет бить без замаха в ограниченном пространстве, и увернуться от неё практически невозможно. Вот только ударить я не успел – магазин устал стоять на дрожащих колоннах и сложился внутрь себя. По голове ударило чем-то тяжёлым, и перед глазами вспыхнула темнота…
Помещение оказалось вполне знакомым – последний этаж ремонтно-машиностроительного завода, довелось побывать тут пару раз. Эти огромные окна-витражи из советского стеклянного кирпича ни с чем не спутаешь, таких у нас в городе больше не осталось. Здесь, если не изменяла память, располагались мелкие мастерские и обмоточный цех. Лампы под крышей горели ровным светом, значит, запущен генератор в подвале, вот только зачем?
– А ты молодец – быстро восстановился!
К кушетке, на которой я лежал, подошел давешний парень. Длинные волосы цвета спелой пшеницы собраны в хвост, разношенные кеды, застиранная майка. И это – человек, за которым охотятся все оставшиеся в мире военные?
– У тебя куча вопросов, а времени мало, – он взглянул на часы. – Сразу скажу, что вытащил тебя не просто так, но об этом позже. Давай начнём с простого – как тебя зовут?
От комбеза и разгрузки не осталось и следа – парень явно не поленился тщательно меня обыскать, даже обувь зачем-то снял. Видимо, насмотрелся голливудских боевиков про ножи за голенищем и спрятанные кобуры и решил перестраховаться. Уже по тому, как он связал мои руки, было видно, что передо мной дилетант, твёрдо уверенный, что чем больше витков сделано вокруг запястья, тем сложнее будет освободиться. Узлы были простейшие, разве что бантика сверху не хватало. Ноги тоже оказались примотаны к низкой металлической спинке, но это не беда при наличии свободных рук, а пока пришлось поддержать разговор:
– Тихий.
– Интересное имя. А меня – Шон Брэди, приятно познакомиться.
Парень улыбнулся. Говорил он безо всякого акцента, на чистейшем русском. Потомок эмигрантов?
– И чего ты забыл в нашем маленьком городке?
– Хочу исправить то, что натворил.
– Так все эти восставшие мертвецы – твоя работа?
– Отчасти – да. Но поверь, я не хотел, чтобы получилось именно так…
– То есть смерть нескольких миллиардов людей не входила в твои планы?
– Все совершают ошибки, – вздохнул Шон. – Я хотел совсем не этого, поверь мне. Взгляни-ка сюда.
В руке длинноволосый держал небольшой шар, по поверхности которого, как по мыльной пленке, причудливо сновали разноцветные пятнышки.
– Чувствуешь?
Предмет пульсировал, словно человеческое сердце, излучая тепло и спокойствие. Я кивнул.
– И что это?
– Понятие не имею, – хмыкнул Шон. – Я обнаружил эту штуку на раскопках в Карпатах. Наша археологическая группа нашла ни много ни мало – Ноев Ковчег, точнее, то, что от него осталось. Сначала нас просто подняли на смех, а потом… Понаехало столько представителей спецслужб, сколько ты себе даже представить не в состоянии. Группу продержали взаперти около полугода, потом отпустили, взяв подписку о неразглашении. Кстати, я её сейчас нарушил, забавно…
– И как ты смог сохранить этот шар?
– Тут самое интересное, – принялся объяснять длинноволосый. – Едва я взял в руки этот артефакт, как почувствовал силу, которая до этого дремала во мне. Это трудно объяснить, но с помощью него талантливый человек может творить настоящие чудеса!
– Колба с манной, – усмехнулся я. – А ты, стало быть, чародей.
– Да, – кивнул Шон. – С точки зрения современной науки это чистое волшебство. То же самое подумали бы про мобильник, попади он в средние века. Артефакт помогает раскрыть внутренние силы людей, но далеко не всех. Лишь избранные обладают даром, который и в обычной жизни выделяет их из серой массы. Ты ведь такой – чувствуешь опасность, настроение людей… Я тоже с этого начинал.
– И почему же ты не почувствовал меня в магазине?
– Силы не безграничны, а на вашу группу, прости, их ушло неожиданно много. Благодаря тебе, кстати. Думаешь, мне есть дело до этих разведчиков, которые вслепую пытаются найти меня? Убить их – совсем не проблема, как муху прихлопнуть. Я не развлекаюсь охотой, но приходится бить не в полную силу, чтобы выяснить, чего они стоят…
– Ты отбираешь помощников, что ли? После того, что натворил?!
– Всё, что произошло, задумывалось совсем не так… Я был ослеплен могуществом, не умел ещё толком управлять энергетическими полями Земли… Потеря близких в глупой автокатастрофе стала последней каплей. И я решил сделать так, чтобы люди перестали умирать.
Я замолчал, переваривая сказанное. Верно подмечено, что благими намерениями вымощена дорога в преисподнюю, но то, что я услышал, было верхом идиотизма. Хуже свихнувшегося социопата, наделённого огромной мощью, может быть только искренний благодетель.
– И как твои полёты по городам исправят положение?
– Многие из населённых пунктов стоят не просто так, а на пересечении энергетических полей. Я провожу здесь… Некоторое манипуляции, так сказать, чтобы заклятье охватило всю планету. В таких вещах куча ограничений и поправок, нельзя просто взять и сделать то, что хочешь. Ну, например, чтобы успешно телепортироваться, нужно подняться на высоту около ста футов от поверхности земли.
– А чтобы метнуть огненный шар?
– Хитёр, – покачал головой Шон. – Нужно на две минуты застыть в одной позе, аккумулируя энергию. Но не обольщайся, если попытаешься сделать глупость, у меня в запасе есть вот это.
Он щелкнул пальцами, и из них вырвалась яркая искра, проделавшая маленькую дырочку в крыше.
– Интересно. Именно этой штукой ты убил парня из моей группы?
– Я просто оборонялся. Вы же со мной не чай пить шли, с мечами и арбалетами! А мне позарез нужно закончить все приготовления. Мёртвые наконец упокоятся, а живые вздохнут спокойно. Поверь, если этого не сделать, – человечество обречено. Зомби будут продолжать мутировать, питаясь человеческим белком, и рано или поздно сметут остатки выживших.
– Пока что-то этого не наблюдаю. Незаражённых людей осталось мало, основная масса упырей отъелась в первые дни эпидемии. А обычные зомби существенной угрозы не представляют – слишком медлительны и неповоротливы. Только твои прилёты заставляют всю эту разношёрстную толпу покидать города.
– Боюсь, скоро такое начнётся везде и без моей помощи. Времени осталось мало, в одиночку я могу и не справиться. Пожалуйста, забудь о своих потерях и подумай о тех, кто ещё жив на этот момент – без нашей помощи у них нет шансов. Пусть Немезида сегодня отдохнёт, доверься голосу разума.
– Разум подсказывает, что этой штукой вряд ли можно сделать что-то хорошее, – я покачал головой. – Кто знает, может, старина Ной просто хотел полить свой огород волшебным дождичком с неба. А получилось так, что нет ни одного народа на Земле, в мифологии которого не присутствовал бы Великий потоп.
– Ты слишком категоричен, – вздохнул Шон. – Подумай над этим, а я пока делами займусь.
Едва он закрыл за собой скрипучую дверь, как я принялся за путы. Свяжи парень запястья специальным узлом, шансов практически не было бы, а эти ослабли после нескольких минут работы. Руки, обильно смазанные кровью из ссадин, отлично скользили по бечёвке – ещё один минус капрона.
Чтобы отвлечься от боли, я обдумывал услышанное. В артефакт и магию верилось слабо, хоть я и чувствовал исходящие от шара потоки энергии, а в остальное не верилось совсем. Катастрофа разразилась не за один день, и Шон должен был увидеть плоды своих трудов, колеся из города в город. Начнись эпидемия лишь в нескольких небольших населённых пунктах, её бы остановили, в этом полковник прав. Отсюда вывод – парень целенаправленно заражал как можно больше людей, а значит, и сейчас ни черта не стремится всё исправить.
Он хочет закончить начатое.
Освободившись, я принялся обшаривать цех в поисках оружия. Нашлось немало полезных инструментов, подходящих для умерщвления спятивших волшебников. Прикидывая, что выбрать из этого разнообразия, я наткнулся взглядом на импровизированную деревянную мишень на стене, в которой торчал самодельный нож. В принципе, ничего удивительного; когда вокруг куча станков и металла, как ещё развлечься трудягам в свободное время? Балансировка, конечно, отставала от заводских моделей, но на короткое расстояние нож можно было метнуть без потери в точности.
А что дальше? Бегать по цехам в надежде, что первым почуешь врага… Но против меня будет сильный, отдохнувший убийца, чуйка у которого наверняка выше. Такого можно взять только неожиданной атакой.
И третьей попытки никто мне не даст.
Я улёгся обратно и глубоко вздохнул, пытаясь успокоить ритм сердца. Пусть Шон проводит свои манипуляции; он потратит силы и войдёт сюда, не ощущая опасности, а там посмотрим. Лишь бы Солнечный успели эвакуировать…
Длинноволосый вернулся через полчаса, вытирая взмокший лоб. Никакой ненависти я к нему не испытывал, только сожаление. Мне было действительно жаль этого парня, запутавшегося в собственном всесилии.
– Ну, что ж, – вздохнул он. – Раз ты так решил…
И тут я понял, что не могу пошевелить даже пальцем. Хотел резко вскочить, но оказался вдавленным в кушетку неведомой силой ещё до того, как Шон переступил порог.
– Неплохо, ты оказался сообразительнее остальных.
– Мне это часто говорят.
– Очень жаль, что мы не нашли общего языка, столько времени впустую…
– Зачем ты…
Договорить я не успел. На грудь будто навалилась бетонная плита, стало трудно дышать, и в голове гулко застучала кровь. Чувство опасности хранило безмятежное молчание, будто я в посёлке консервы на рынке выбираю, а не задыхаюсь от нехватки воздуха. Неужели конец?
Шон стоял рядом и участливо наблюдал, как я сопротивляюсь давлению на тело. Как же, не наслаждается он убийствами…
В дверном проёме мелькнул чей-то силуэт, который я едва рассмотрел за красной пеленой, застилающей глаза. Шон развернулся за долю мгновения до того, как арбалетный болт должен был пробить ему затылок, и шарахнул в сторону двери ветвистой молнией.
Плита пропала, будто и не было. Я приподнялся и метнул зажатый в руке нож, вложив в этот бросок все оставшиеся силы. Чародей, уловив движение, успел вскинуть руку, и в меня попала давешняя искорка, пронзив грудь раскаленным прутом боли. Мышцы свела судорога, как от удара током, а перед глазами заплясали разноцветные круги.
Спустя три мучительных вздоха я понял, что жив, – мёртвым наверняка не бывает так больно. Кое-как сполз с кровати прямо на пол, – почему-то организму показалось, что именно там ему станет немного легче. Грудь болела нестерпимо, но сознание понемногу прояснялось. Первая рациональная мысль была о том, что я всё-таки попал, раз других попыток меня убить Шон не предпринял. Но почему я ещё живой?
Солнце медленно всходило над мёртвым городом. С такой высоты казалось, что всё в порядке, стоит приземлиться – и ты будешь окружен людьми, спешащими на работу или возвращающимися с ночной смены домой.
Каждое утро я шёл по этим улицам пешком, позволяя обгонять себя стайкам гомонящих школьников, вдыхал свежий воздух и наслаждался любимой музыкой в наушниках. Только сейчас понял, как мне этого всего не хватает…
– Садимся, – предупредил пилот, и вертолёт резко пошёл вниз.
Засосало под ложечкой, будто на аттракционе, но уже через несколько секунд мы приземлились на плоской крыше торгового комплекса. Дверь плавно скользнула вбок, и нам пришлось покинуть безопасное нутро боевой машины. Гарнитура и вся прочая электроника остались на борту.
– Как на дракона идём, – выразил общее мнение Калина. – А нас потом вообще найдут?
– Пилот опытный, – пожал плечами Николай. – Подберут всех, не волнуйтесь.
Вот тут я и уловил нотку, которой боялся больше всего. Что ж, настало время поговорить по душам…
– Раз уж мы пошли все вместе на такой риск, давайте без официоза, – предложил я. – И вдобавок нужно прояснить несколько моментов.
– Каких это? – удивился эксперт.
– Из какого ты объединения, Коля?
– Тебя сейчас меньше всего должны волновать такие нюансы.
– Меня волнует то, почему такого специалиста послали на убой, как простого разведчика?
– Я сам вызвался.
– На убой? – переспросила Злата.
– Вертолёт не вернется. Коля, ты не знал, что я хорошо чувствую человеческие эмоции?
– Ещё и эмпатия, любопытно, – эксперт задумчиво огладил бородку. – Мне сказали, что у тебя нюх на опасность, но такой уровень…
– Уровень чего?
Спецы заметно напряглись, но Николай успокаивающе протянул руки ладонями вперёд.
– Давайте не ссориться, ребята. Про вертолёт ты немного неправильно понял – я просто не верю, что он сможет вернуться. Кто бы ни находился сейчас в центре города, шума он не любит. Вряд ли пилот успеет израсходовать хотя бы половину боезапаса.
– Всё лучше и лучше, – проворчала Злата. – Значит, выбираться будем на своих двоих?
– Именно.
– Хорошо, здесь всё понятно, – кивнул я. – А что за самоотверженность? Надоело заниматься умственным трудом?
– Иначе командование не санкционировало бы последнюю попытку. Я своим поступком показал, что на сто процентов уверен в правильности моих выводов. Они не ожидали такого и дали добро, пусть и нехотя.
– Последняя попытка?
– Умеешь ты вычленять нужное, – усмехнулся Николай. – Больше группы для захвата объекта посылать никто не будет. Если бы мы сейчас тут не стояли, в город уже прилетела бы баллистическая ракета.
– Их же сбивают на подлёте? – напомнил Калина.
– Эта будет с ядерным зарядом. Ей и не обязательно попасть в цель.
– И сколько у нас времени?
– Восемь часов. Если до этого мы не разведём на какой-нибудь крыше сигнальный костёр, здесь будет очень большая воронка, поверьте мне.
* * *
Последний и самый громкий взрыв заставил жалобно задребезжать чудом уцелевшую витрину соседнего магазина.– Накрылась птичка, – констатировала Злата.
Мы шли переулками, прячась в тени домов. Чем ближе к центру, тем явственней я ощущал звенящую тревогу. Мертвяков было на удивление мало, редкие стычки с одиночками не представляли серьёзной угрозы. По словам Николая, зомби на данный момент концентрировались в пригороде, чтобы хлынуть оттуда неудержимой волной.
– Как мы вообще отыщем вертолёт или пилота за такое короткое время? – спросила Злата. – Это будет посложнее, чем иголку в стоге сена нашарить.
– Он сам нас найдет, – уверенно заявил эксперт. – Среди той бойни в Ярославле были обнаружены чужие отпечатки мужской обуви. Кто-то был там, когда всё это случилось, проверил, нет ли выживших, и ушёл.
– Тогда чего мы прёмся навстречу, не легче ли занять оборону?
– А кто даст гарантию, что он в этом случае нападёт? – ответил я за Николая. – Сделает свои дела и улетит восвояси.
– То есть мы ещё и наживка, – вздохнул Калина. – Чувствую, что хороших новостей лучше сегодня не ждать.
Очередной переулок привёл нас к широкому проспекту. Дальше шли высотки, постепенно вытеснявшие промышленные сооружения, которые когда-то кормили наш город.
– Пойдём внутренними дворами мимо церкви и выйдем к бывшему зданию администрации, – прикинул я. – За ней плотная застройка, и там же – самая высокая свечка в округе. С неё можно оглядеться и решить, куда двигаться дальше.
– Неплохо, – оценил Николай. – Тебя нам просто Бог послал.
Хоть я и почувствовал, что последняя фраза произнесена специально, скрыть свои эмоции до конца всё же не смог.
– У тебя какие-то проблемы с верой?
– Как и у всех.
Развивать тему эксперт не стал. Дворы, между тем, привели к почерневшему остову церкви. Купол обвалился внутрь, а обгоревшие стропила придела торчали, будто рёбра обглоданного скелета.
Мои родители часто ходили сюда, и неудивительно, что именно здесь они тогда искали защиту…
– Мне тоже одно время казалось, что Бог отвернулся от нас, – вздохнул Николай. – Твоя работа?
Я кивнул.
– А зачем?
– Там были все, кого я любил.
Если бы они остались дома… Забаррикадировались и ждали помощи, как сделали их соседи. До сих пор эти милые люди боятся попасться мне на глаза в посёлке, как будто в случившемся есть их вина.
К церкви я прорвался лишь день спустя, когда было уже слишком поздно. Бог не защитил своих почитателей, и мёртвые осквернили его святилище. Мне осталось только сжечь здание вместе со всеми, кто, переродившись, перестал быть моей семьёй.
– Соболезную.
Группа молча прошла мимо пожарища. Потянулись безликие здания хрущёвской застройки, которые в последнее время начали сносить, планируя построить на их месте огромный торгово-развлекательный комплекс. До самой администрации было подозрительно тихо, даже одиночные зомби перестали попадаться. И тут позади нас резко возникла волна злобного напряжения, как накануне в складских ангарах.
– Толпа идёт!
Мы рванули через брошенную стройплощадку, которую хотели обогнуть по периметру. Впереди показался недостроенный магазин, окружённый широким кольцом парковочной зоны. Звуки погони быстро приближались, становясь всё громче. Ощущение опасности стало нестерпимым, будто кто-то живьем сдирал кожу, и я отчетливо понял – на пустырь нам высовываться нельзя.
– Вбок! Через траншею!
О том, что к магазину неплохо было бы подвести коммуникации, строители традиционно вспомнили уже после укладки асфальта. Поэтому его разбили отбойниками и выкопали технический канал, по пояс взрослому человеку. Через эту импровизированную траншею мы и побежали, оскальзываясь на пластиковых трубах, устилавших дно.
Едва группа преодолела половину расстояния, как позади прогрохотал взрыв. Все инстинктивно пригнулись, и я ощутил, как над головой со свистом пролетел кусок дорожного покрытия. Если бы мы пересекали парковку поверху, то добивать мертвякам наверняка было бы некого. Нас целенаправленно загоняли, будто дичь на охоте.
Второй взрыв чуть не накрыл уже у самого магазина. Перед этим я успел оглянуться и увидеть, что нагонявшие нас зомби достигли края стройплощадки. Их оказалось не больше двух десятков, – угроза существенная, особенно на открытой местности, но внутри здания у нас был шанс. Если бы не этот чёртов обстрел…
Зданию до отделочных работ было ещё далеко. Повсюду стояли поддоны со стройматериалом, которые могли дать неплохую защиту.
– Занять оборону!
Спецы уже выпустили пару болтов в набегавших упырей, и остальные последовали их примеру. Я примостился за сваленными в кучу мешками цемента, выбрал цель и плавно, насколько смог, спустил курок. Зомби поймал стрелу лицом, пробежал ещё пару шагов по инерции и рухнул замертво. Его примеру последовали ещё несколько подстреленных сородичей, образовав кучу-малу из копошащихся тел.
Арбалет перезаряжать долго, но мы выиграли несколько секунд для второго залпа, а там можно и врукопашную, с теми, кто добежит.
Но невидимый противник не хотел давать нам шанс выбраться из западни живыми. Не успел я прицелиться во второй раз, как через широкий витринный проём влетел огненный сгусток, оглушительно взорвавшийся внутри магазина.
Меня спасли мешки, безропотно принявшие весь жар и ударную волну на себя. Воздух наполнился цементной пылью, полностью перекрыв обзор, и мертвяки без проблем проникли в здание.
То, что творилось потом, люди обычно видят в кошмарах, просыпаясь в холодном поту. Ничего нельзя было разобрать на расстоянии вытянутой руки, и со всех сторон напирали зомби. Я крутился волчком – рубил, колол, уворачивался от зубов и когтей, полностью положившись на своё чутьё.
Через какое-то время прогремел ещё один взрыв, но я предчувствовал его и укрылся за толстой колонной, а вот погнавшегося за мной упыря взрывная волна бросила на торчавшую арматуру, на которой он и повис, проткнутый, словно бабочка в альбоме натуралиста.
Больше на меня никто не нападал. Крепко сжимая меч в руке, я начал медленно обходить место побоища и почти сразу же наткнулся на Злату. Девушке тоже досталось от взрыва – осколки пробили тело в нескольких местах, а ноги были вывернуты под неестественным углом. Судя по окровавленному следу, она проползла пару метров, пока силы не оставили её. Любой другой давно бы уже отключился, но выносливая Злата ещё была в сознании.
– Возьми… Я обещала…
В руке девушка сжимала побуревший от крови платок Марии.
– Злата, как же так… – я опустился перед ней на колени.
Одного взгляда хватило, чтобы понять – всё кончено. Будь даже за стеной готовая к приёму операционная с бригадой лучших врачей, – слишком поздно. Смерть уже оставила печать на лице девушки, но в гаснущих глазах не было страха.
– Она позаботится… О Рите…
– Это просто винтовка, как ты не поймёшь, – простонал я. – Зачем я втянул тебя, идиот…
Злата не ответила, остекленевшим взглядом уставившись куда-то под потолок. Я дрожащей рукой закрыл ей глаза и вынул из сжатых пальцев платок. В свертке оказался серебряный крестик на простой черной верёвочке. Пару секунд я боролся с искушением отшвырнуть его куда подальше, но, взглянув на девушку, неожиданно для себя самого – надел.
Нужно было продолжать поиски, – вдруг кто-то ещё смог пережить этот кошмар. Осторожно ступая по строительному хламу, я пошёл дальше. Спецы нашлись практически сразу, окружённые порубленными в куски упырями. Ни пульса, ни дыхания, – оба мертвы.
Откуда-то слева раздалось сдавленное хихикание. Помещение понемногу заволакивало дымом, и пришлось идти практически на ощупь. Часть недостроенного второго этажа уже обрушилась вниз, остальное трещало, грозя развалиться в любую минуту. Преодолев завалы, я обнаружил Калину, прислонившегося спиной к одной из колонн.
– Волшебника не видно, Тихий? – хихикнул он.
– Кого?!
– Ну, этого… Как в песне, ей-богу…
Я присел рядом. Из ушей у парня кровь вроде не текла, а вот левая нога выглядела так, будто ей хотели пообедать.
– Покусали меня, – проследил он мой взгляд. – Через час буду бродить, завывая, и мечтать о человеческом мясе…
Тут возразить было нечего. Царапины от когтей, хоть и с большим трудом, но заживали, а вот укусы были смертельны. Именно слюна являлась источником заразы, выкосившей бо́льшую часть человечества.
– Николая видел?
– Не-а, – помотал головой парень, с трудом поднимаясь. – Похоже, мы одни остались. И волшебник.
– Калиниченко, у тебя сотрясение, какой ещё волшебник?!
– С голубого вертолёта! Ты видел, чем он в нас запульнул? Это ж чистый фаербол…
– Не мели ерунды, нужно выбираться отсюда поскорее.
– Тебе, Тихий, выбираться, а я уже умер. Но есть отличная идея – помнишь, что рассказывал Николай про волшебника?
– Он пришёл тогда убедиться, нет ли выживших, – вспомнил я.
– Вот и побуду приманкой, напоследок, – хихикнул Калина. – Или отсекай мне голову прямо тут. Шашку только сохрани. И прощай.
Сильно хромая, он побрёл прочь. Я взял семейную реликвию, оставив меч у колонны, и прислушался к внутренним ощущениям. Поблизости опасности не чувствовалось, но где-то на границе восприятия я уловил нечто, пульсирующее тревогой. Кто-то явно размышлял, стоит ли входить в здание.
Волшебник. Разве такое возможно? Я припомнил огненный сгусток – на термобарический заряд он не походил. Тогда что? Не фаербол же, в самом деле…
– Эй ты, Саурон хренов! – громко послышалось впереди. – Иди сюда, разберёмся по-мужски!
Я осторожно крался за ним, прикрываясь завалами. Здание трещало, дым становился всё гуще, но последнее мне было только на руку. Лишь бы противник повёлся на приманку.
– Ах, вот ты какой, – расхохотался Калина где-то впереди. – Совсем не похож…
Сверкнула тусклая вспышка, будто от электрического разряда, и парень замолк. От ярости свело скулы, и только огромным усилием воли я не бросился вперёд. Нет уж, пусть сам подойдёт.
Захрустел мелкий мусор под подошвами врага. Судя по звукам, он обходил завал, за которым я прятался, по широкой дуге. Проклятье! Будь у меня арбалет – всадил бы болт, не выдавая себя, а так придётся волей-неволей раскрыться.
Шаги слышались всё отчетливей; кто бы это ни был, он явно не скрывался. А вот с внутренним взором творилось что-то неладное – не ощущал я никого в той стороне. И как быть?
Всё плохое в моей жизни происходило, когда я шел наперекор своим предчувствиям. Что ж, пришло время исправлять свои ошибки. Звуки приближались с каждым мгновением, но я даже не шелохнулся.
Оказалось, противник тоже использовал приманку. Шаги шелестели на пустом месте, я убедился в этом, когда звук донесся с освещённого огнём места. А вот позади кралась неясная тень, подолгу выжидая в укрытии. Я пропустил её мимо себя и двинулся следом, постепенно сокращая дистанцию. Фигура замерла возле Златы, видимо, осматривая тело. Приблизившись, я разглядел, что неведомым противником был длинноволосый парень в джинсах, сжимавший какой-то предмет в руке. Он всё-таки почувствовал меня, обернулся, но было уже поздно – я оказался на расстоянии удара. Шашка, как и катана, позволяет бить без замаха в ограниченном пространстве, и увернуться от неё практически невозможно. Вот только ударить я не успел – магазин устал стоять на дрожащих колоннах и сложился внутрь себя. По голове ударило чем-то тяжёлым, и перед глазами вспыхнула темнота…
* * *
Сознание пришло рывком, будто я вынырнул из глубины на поверхность. Голова, против ожидания, почти не болела, будто и не приземлялся на неё солидный кусок развалившегося магазина. А вот руки саднили – кто-то привязал их капроновой верёвкой к спинке кушетки, на которой я лежал.Помещение оказалось вполне знакомым – последний этаж ремонтно-машиностроительного завода, довелось побывать тут пару раз. Эти огромные окна-витражи из советского стеклянного кирпича ни с чем не спутаешь, таких у нас в городе больше не осталось. Здесь, если не изменяла память, располагались мелкие мастерские и обмоточный цех. Лампы под крышей горели ровным светом, значит, запущен генератор в подвале, вот только зачем?
– А ты молодец – быстро восстановился!
К кушетке, на которой я лежал, подошел давешний парень. Длинные волосы цвета спелой пшеницы собраны в хвост, разношенные кеды, застиранная майка. И это – человек, за которым охотятся все оставшиеся в мире военные?
– У тебя куча вопросов, а времени мало, – он взглянул на часы. – Сразу скажу, что вытащил тебя не просто так, но об этом позже. Давай начнём с простого – как тебя зовут?
От комбеза и разгрузки не осталось и следа – парень явно не поленился тщательно меня обыскать, даже обувь зачем-то снял. Видимо, насмотрелся голливудских боевиков про ножи за голенищем и спрятанные кобуры и решил перестраховаться. Уже по тому, как он связал мои руки, было видно, что передо мной дилетант, твёрдо уверенный, что чем больше витков сделано вокруг запястья, тем сложнее будет освободиться. Узлы были простейшие, разве что бантика сверху не хватало. Ноги тоже оказались примотаны к низкой металлической спинке, но это не беда при наличии свободных рук, а пока пришлось поддержать разговор:
– Тихий.
– Интересное имя. А меня – Шон Брэди, приятно познакомиться.
Парень улыбнулся. Говорил он безо всякого акцента, на чистейшем русском. Потомок эмигрантов?
– И чего ты забыл в нашем маленьком городке?
– Хочу исправить то, что натворил.
– Так все эти восставшие мертвецы – твоя работа?
– Отчасти – да. Но поверь, я не хотел, чтобы получилось именно так…
– То есть смерть нескольких миллиардов людей не входила в твои планы?
– Все совершают ошибки, – вздохнул Шон. – Я хотел совсем не этого, поверь мне. Взгляни-ка сюда.
В руке длинноволосый держал небольшой шар, по поверхности которого, как по мыльной пленке, причудливо сновали разноцветные пятнышки.
– Чувствуешь?
Предмет пульсировал, словно человеческое сердце, излучая тепло и спокойствие. Я кивнул.
– И что это?
– Понятие не имею, – хмыкнул Шон. – Я обнаружил эту штуку на раскопках в Карпатах. Наша археологическая группа нашла ни много ни мало – Ноев Ковчег, точнее, то, что от него осталось. Сначала нас просто подняли на смех, а потом… Понаехало столько представителей спецслужб, сколько ты себе даже представить не в состоянии. Группу продержали взаперти около полугода, потом отпустили, взяв подписку о неразглашении. Кстати, я её сейчас нарушил, забавно…
– И как ты смог сохранить этот шар?
– Тут самое интересное, – принялся объяснять длинноволосый. – Едва я взял в руки этот артефакт, как почувствовал силу, которая до этого дремала во мне. Это трудно объяснить, но с помощью него талантливый человек может творить настоящие чудеса!
– Колба с манной, – усмехнулся я. – А ты, стало быть, чародей.
– Да, – кивнул Шон. – С точки зрения современной науки это чистое волшебство. То же самое подумали бы про мобильник, попади он в средние века. Артефакт помогает раскрыть внутренние силы людей, но далеко не всех. Лишь избранные обладают даром, который и в обычной жизни выделяет их из серой массы. Ты ведь такой – чувствуешь опасность, настроение людей… Я тоже с этого начинал.
– И почему же ты не почувствовал меня в магазине?
– Силы не безграничны, а на вашу группу, прости, их ушло неожиданно много. Благодаря тебе, кстати. Думаешь, мне есть дело до этих разведчиков, которые вслепую пытаются найти меня? Убить их – совсем не проблема, как муху прихлопнуть. Я не развлекаюсь охотой, но приходится бить не в полную силу, чтобы выяснить, чего они стоят…
– Ты отбираешь помощников, что ли? После того, что натворил?!
– Всё, что произошло, задумывалось совсем не так… Я был ослеплен могуществом, не умел ещё толком управлять энергетическими полями Земли… Потеря близких в глупой автокатастрофе стала последней каплей. И я решил сделать так, чтобы люди перестали умирать.
Я замолчал, переваривая сказанное. Верно подмечено, что благими намерениями вымощена дорога в преисподнюю, но то, что я услышал, было верхом идиотизма. Хуже свихнувшегося социопата, наделённого огромной мощью, может быть только искренний благодетель.
– И как твои полёты по городам исправят положение?
– Многие из населённых пунктов стоят не просто так, а на пересечении энергетических полей. Я провожу здесь… Некоторое манипуляции, так сказать, чтобы заклятье охватило всю планету. В таких вещах куча ограничений и поправок, нельзя просто взять и сделать то, что хочешь. Ну, например, чтобы успешно телепортироваться, нужно подняться на высоту около ста футов от поверхности земли.
– А чтобы метнуть огненный шар?
– Хитёр, – покачал головой Шон. – Нужно на две минуты застыть в одной позе, аккумулируя энергию. Но не обольщайся, если попытаешься сделать глупость, у меня в запасе есть вот это.
Он щелкнул пальцами, и из них вырвалась яркая искра, проделавшая маленькую дырочку в крыше.
– Интересно. Именно этой штукой ты убил парня из моей группы?
– Я просто оборонялся. Вы же со мной не чай пить шли, с мечами и арбалетами! А мне позарез нужно закончить все приготовления. Мёртвые наконец упокоятся, а живые вздохнут спокойно. Поверь, если этого не сделать, – человечество обречено. Зомби будут продолжать мутировать, питаясь человеческим белком, и рано или поздно сметут остатки выживших.
– Пока что-то этого не наблюдаю. Незаражённых людей осталось мало, основная масса упырей отъелась в первые дни эпидемии. А обычные зомби существенной угрозы не представляют – слишком медлительны и неповоротливы. Только твои прилёты заставляют всю эту разношёрстную толпу покидать города.
– Боюсь, скоро такое начнётся везде и без моей помощи. Времени осталось мало, в одиночку я могу и не справиться. Пожалуйста, забудь о своих потерях и подумай о тех, кто ещё жив на этот момент – без нашей помощи у них нет шансов. Пусть Немезида сегодня отдохнёт, доверься голосу разума.
– Разум подсказывает, что этой штукой вряд ли можно сделать что-то хорошее, – я покачал головой. – Кто знает, может, старина Ной просто хотел полить свой огород волшебным дождичком с неба. А получилось так, что нет ни одного народа на Земле, в мифологии которого не присутствовал бы Великий потоп.
– Ты слишком категоричен, – вздохнул Шон. – Подумай над этим, а я пока делами займусь.
Едва он закрыл за собой скрипучую дверь, как я принялся за путы. Свяжи парень запястья специальным узлом, шансов практически не было бы, а эти ослабли после нескольких минут работы. Руки, обильно смазанные кровью из ссадин, отлично скользили по бечёвке – ещё один минус капрона.
Чтобы отвлечься от боли, я обдумывал услышанное. В артефакт и магию верилось слабо, хоть я и чувствовал исходящие от шара потоки энергии, а в остальное не верилось совсем. Катастрофа разразилась не за один день, и Шон должен был увидеть плоды своих трудов, колеся из города в город. Начнись эпидемия лишь в нескольких небольших населённых пунктах, её бы остановили, в этом полковник прав. Отсюда вывод – парень целенаправленно заражал как можно больше людей, а значит, и сейчас ни черта не стремится всё исправить.
Он хочет закончить начатое.
Освободившись, я принялся обшаривать цех в поисках оружия. Нашлось немало полезных инструментов, подходящих для умерщвления спятивших волшебников. Прикидывая, что выбрать из этого разнообразия, я наткнулся взглядом на импровизированную деревянную мишень на стене, в которой торчал самодельный нож. В принципе, ничего удивительного; когда вокруг куча станков и металла, как ещё развлечься трудягам в свободное время? Балансировка, конечно, отставала от заводских моделей, но на короткое расстояние нож можно было метнуть без потери в точности.
А что дальше? Бегать по цехам в надежде, что первым почуешь врага… Но против меня будет сильный, отдохнувший убийца, чуйка у которого наверняка выше. Такого можно взять только неожиданной атакой.
И третьей попытки никто мне не даст.
Я улёгся обратно и глубоко вздохнул, пытаясь успокоить ритм сердца. Пусть Шон проводит свои манипуляции; он потратит силы и войдёт сюда, не ощущая опасности, а там посмотрим. Лишь бы Солнечный успели эвакуировать…
Длинноволосый вернулся через полчаса, вытирая взмокший лоб. Никакой ненависти я к нему не испытывал, только сожаление. Мне было действительно жаль этого парня, запутавшегося в собственном всесилии.
– Ну, что ж, – вздохнул он. – Раз ты так решил…
И тут я понял, что не могу пошевелить даже пальцем. Хотел резко вскочить, но оказался вдавленным в кушетку неведомой силой ещё до того, как Шон переступил порог.
– Неплохо, ты оказался сообразительнее остальных.
– Мне это часто говорят.
– Очень жаль, что мы не нашли общего языка, столько времени впустую…
– Зачем ты…
Договорить я не успел. На грудь будто навалилась бетонная плита, стало трудно дышать, и в голове гулко застучала кровь. Чувство опасности хранило безмятежное молчание, будто я в посёлке консервы на рынке выбираю, а не задыхаюсь от нехватки воздуха. Неужели конец?
Шон стоял рядом и участливо наблюдал, как я сопротивляюсь давлению на тело. Как же, не наслаждается он убийствами…
В дверном проёме мелькнул чей-то силуэт, который я едва рассмотрел за красной пеленой, застилающей глаза. Шон развернулся за долю мгновения до того, как арбалетный болт должен был пробить ему затылок, и шарахнул в сторону двери ветвистой молнией.
Плита пропала, будто и не было. Я приподнялся и метнул зажатый в руке нож, вложив в этот бросок все оставшиеся силы. Чародей, уловив движение, успел вскинуть руку, и в меня попала давешняя искорка, пронзив грудь раскаленным прутом боли. Мышцы свела судорога, как от удара током, а перед глазами заплясали разноцветные круги.
Спустя три мучительных вздоха я понял, что жив, – мёртвым наверняка не бывает так больно. Кое-как сполз с кровати прямо на пол, – почему-то организму показалось, что именно там ему станет немного легче. Грудь болела нестерпимо, но сознание понемногу прояснялось. Первая рациональная мысль была о том, что я всё-таки попал, раз других попыток меня убить Шон не предпринял. Но почему я ещё живой?