– "Шум-гром убил годза; может быть, убьет потом нас, - процитировал он. - Плохое место! Бежать, быстро!" Ох, ну и перетрусили же они!
– Они недолго продолжали бояться, - сказал Герд. - Вскоре после того как мы оттуда убрались, они вернулись. Сегодня утром я возвращался тем же путем, узнал место и приземлился, чтобы осмотреться. Дохлые гарпии уже были изрядно обглоданы другими гарпиями и прочими тварями, вокруг валялось только несколько костей. Я забрался на вершину, где мы стояли в первый раз. Прошло уже три недели, и за это время несколько раз шел дождь, так что следов не осталось. Я еле нашел место, где мы сажали автолет. Но я знаю, что пушистики побывали там, потому что кое-чего я не нашел.
Герд сделал паузу и ухмыльнулся, в надежде, что Холлоуэй спросит, чего же он не нашел.
– Пустые гильзы, две от моего девятого калибра и одна от твоего "стеберга", - сказал Холлоуэй. - Наверняка. Красивые штучки, - он снова засмеялся. - Если встретишь пушистиков, которые таскают с собой гильзы, то знай, что это те самые.
– Да нет, пушистики не станут их хранить. Наверняка гильзы давно им надоели, и пушистики их выкинули.
Они потрепались еще немного, и в конце концов Герд прервал связь, возможно, для того, чтобы позвонить Рут. Холлоуэй вернулся к ожидающим его документам. Рабочий день близился к концу; Холлоуэй понемногу управился с навалившейся на него грудой бумаг, встал и потянулся. Это чертово сидение за столом целыми днями на пользу не идет. Джек набил трубку табаком, раскурил ее, взял шляпу, недоуменно посмотрел, куда делся пистолет, который должен был висеть под шляпой, потом вспомнил, что сам же решил не морочить себе голову и не таскаться с пистолетом, когда не выходит из лагеря. Потом Холлоуэй осмотрелся еще раз, чтобы убедиться, что не оставил ничего такого, чему не следовало попадать в руки пушистикам, и вышел.
Они уже достроили стены постоянного здания офиса, которое должно было заменить этот барак, и принялись за крышу.
Казармы и штаб ЗСОА были закончены; перед ними стояло множество антигравов, и патрульных, и боевых. Большая часть патрульных машин были новыми, ярко-зелеными с желтой эмблемой ЗСОА. А большая часть боевых машин были оливково-зелеными; их вместе с водителями взяли взаймы у космической морской пехоты. На другом берегу небольшого ручья старый лагерь Холлоуэя уже не был виден за зданиями, выросшими за последние два с половиной месяца; поселок, отмеченный на карте крохотной точкой и называвшийся Лагерем Холлоуэя, изменился до неузнаваемости.
Возможно, название тоже стоило изменить на имя, которое ему дали пушистики - Хоксу-Митто, Удивительное Место. Да, это действительно было удивительное место для пушистиков, лишь недавно пришедших из лесов; и даже те, кто отправился в Мэллори-порт, место еще более удивительное, чтобы жить там в семьях у людей, продолжали называть его именно так и вспоминали старый лагерь с ностальгической любовью, как свою альма-матер. Надо поговорить с Беном Рейнсфордом об официальной перемене названия.
У мостика играли полдюжины пушистиков; они увидели Холлоуэя и с радостным визгом побежали к нему. У каждого пушистика была застегивающаяся на "молнию" заплечная сумка с притороченными к ней ножом в ножнах и маленькой лопаткой и серебряный идентификационный диск на шее. И еще пушистики носили оружие, сменившее их деревянные дубинки, с которыми они охотились на сухопутных креветок, - шестидюймовое стальное лезвие на двенадцатидюймовом стальном же древке. Эти пушистики были из недавно пришедших и еще недостаточно развили свои голосовые связки. Холлоуэй надел наушник и включил слуховой аппарат, которым ему теперь приходилось пользоваться все реже и реже. Пушистики тем временем продолжали верещать:
– Папа Джек! Эй, Папа Джек! Ты поигьяешь с на-ами?
Они пробыли здесь уже достаточно долго, чтобы узнать: Холлоуэй был Папой Джеком для каждого пушистика в городе, которых по последнему подсчету было триста шестьдесят два, - и всем им хотелось поиграть с ним. Холлоуэй присел на корточки и посмотрел на их диски. На всех дисках стояли цифры двенадцать - двадцать: это означало, что эти пушистики пришли в город позавчера.
– Почему малыши не в школе? - спросил Холлоуэй и перехватил одного, который уже начал забавляться с "молнией" на его рубашке.
– Школа? Что такое школа?
– Школа, - сказал Холлоуэй, - это такое место, где пушистики узнают новые вещи. Учатся разговаривать, как Большие, и тогда Большим не надо совать в ухо эти штуки. Учатся делать вещи, играют. Учатся обращаться с вещами Больших, чтобы они не причинили пушистикам вреда.
Холлоуэй указал на длинное здание из рифленого железа, стоящее ниже по течению ручья:
– Школа там. Пойдем. Я покажу.
Холлоуэй знал, как все произошло. Эта компания встретилась в лесу с какими-то пушистиками, которые рассказали им об Хоксу-Митто. Кто-нибудь - Маленький Пушистик, или Ко-Ко, или один из пушистиков Джорджа Ланта, Герда или Рут взяли их на буксир, привели в штаб ЗСОА. Там у них сняли отпечатки пальцев и выдали диски и снаряжение, а потом велели идти гулять. Джек двинулся через мостик. Пушистики побежали рядом, а некоторые даже помчались вперед.
Внутри длинного здания царили прохлада и полумрак, но отнюдь не тишина. Там находилось около двух сотен пушистиков, и все они говорили одновременно. Когда Холлоуэй выключил аппарат, большая часть голосов оказалась на пределе слышимости. Два пушистика из семьи Джорджа Ланта, которых звали Диллинджер и Нед Келли, рассказывали своим ученикам - большая часть которых уже научилась понижать голоса до пределов восприимчивости человеческого слуха, - как делаются луки и стрелы. Если учесть, что Диллинджер и Нед Келли сами стали мастерами всего лишь месяц назад, то можно было сказать, что они делают очень хорошие луки, и класс перенимал их науку быстро и с энтузиазмом. Пушистики Холлоуэя, Майк и Мицци, вели урок добывания огня - терли куском твердого дерева о мягкий чурбачок. Вокруг них собралось десятка два пушистиков, и все они разразились возбужденными воплями, когда древесная труха задымилась. Еще одна компания собралась вокруг капрала из ЗСОА, который при помощи складного ножа снимал шкурку с небольшого животного, которое земляне называли "заразаяц". Как любой хороший полицейский, капрал не забывал следить за всем, что происходило вокруг него. Он поднял глаза на вновь пришедших.
– Привет, Джек. Как только эта компания добудет огонь, я им покажу, как можно зажарить тушку на вертеле. Потом покажу, как при помощи мозга выделать шкурку - так делали древние индейцы на Терре, - и как сделать тетиву из кишок.
А потом, когда они этому научатся, они отправятся в Мэллори-порт, будут приняты в какую-нибудь человеческую семью, и все это им никогда не пригодится. А может быть, и нет. Пушистиков было много - тысяч десять, а может, двенадцать. Вопреки тому, что рассказывал всем Маленький Пушистик насчет того, будто у каждого пушистика будет свой Большой, такого не могло получиться. Людей, готовых принять в свой дом пушистиков, было недостаточно. Так что, возможно, эта группа пройдет через посты ЗСОА на юг или двинется вдоль Большого Черноводья на запад и будет учить других пушистиков, которые, в свою очередь, передадут знания дальше. Луки и стрелы, огонь, жареное мясо, выделанные шкуры. Корзины и глиняные горшки. Глядя на тех, кто собрался здесь, трудно было поверить, насколько же примитивный образ жизни ведут лесные пушистики. Они даже не научились делать какие-нибудь заплечные сумки для вещей, хотя им приходилось все время двигаться, занимаясь охотой и собирательством.
"Пушистик разумный заратуштрианский" - Холлоуэй был рад, что они избавились от "пушистика пушистикового Холлоуэя". Люди уже было начали называть его самого Пушистиком Пушистиковым. Пушистики и так уже совершили неимоверный культурный прыжок с того вечера, как Холлоуэй услышал, что в его душевой кабинке кто-то пищит.
Маленький Пушистик увидел Холлоуэя с другого конца барака и помахал ему. Холлоуэй помахал в ответ. Маленький Пушистик тоже вел занятия - о том, как вести себя среди Больших. Некоторое время Холлоуэй разговаривал с капралом Карстайрсом и его учениками. Группа пушистиков, пришедших с Холлоуэем, захотела остаться здесь. Джек ухитрился удрать от них и пробраться туда, где его пушистики Ко-Ко и Золушка и пушистики ван Рибека Синдром и Суперэго вели уроки произношения.
Именно ребята из Космофлота, которые временно приютили его семью на Ксерксе, пока рассматривалось судебное дело о пушистиках, обнаружили, что пушистики разговаривают в ультракоротком диапазоне, а потом сделали слуховые аппараты, позволяющие слышать их. После судебного разбирательства, когда Виктор Грето, до того - злейший враг маленьких созданий, поселил у себя пушистика и вообще стал одним из их лучших друзей, они с инженером Генри Стенсоном спроектировали маленький прибор, переводящий голоса пушистиков в диапазон, доступный человеческому уху. Потом Грего обнаружил, что его пушистик Алмаз разговаривает вполне слышно, хотя батарейки в его пушистикофоне сели - он научился подражать звукам, которые слышал вокруг себя. Алмаз сумел научить этой хитрости некоторых пушистиков, а они теперь учили других.
В этом классе было несколько пушистикофонов работы Стенсона и Грего, приборов со сделанной под размер руки пушистика рукояткой наподобие пистолетной и с несколькими переключателями. Пушистики разговаривали при их помощи, а потом выключали прибор и пытались воспроизвести какие-нибудь звуки самостоятельно. Кажется, здесь за обучение отвечал Ко-Ко.
– Нет, нет! - говорил он. - Не так. Говойи задней частью го'ла, вот так вот.
Кто-то вопросительно пискнул.
– Нет. Возьми об'атно штуку-которую-держат-в-'уке. Тепей дейжи покьепче. А теперь говойи.
Похоже, Синдром ван Рибека не был ничем особо занят. Холлоуэй заговорил с ним:
– Ты умеешь так разговаривать. Покажи им, как это делать. - Он обернулся к пришедшим с ним пушистикам: - Вы оставайтесь здесь. Делайте то, что вам скажут. Скоро вы тоже сможете разговаривать, как Большие. Потом вы придете к Папе Джеку и поговорите с ним. Папа Джек даст вам что-нибудь хорошее.
Холлоуэй оставил новоприбывших с Синдромом, а сам пошел туда, где на ящике восседал Маленький Пушистик, покуривая трубку, как сам Папа Джек. Некоторые из собравшихся вокруг него пушистиков - это был один из классов, продвинувшихся дальше других, - тоже курили.
– Среди Больших, - Маленький Пушистик говорил на смешанном пушистиково-земном языке, - все чье-нибудь. Каждый место чье-нибудь. Никто не ходит в место, которое не его, и не берет вещи, которые не его.
– Нет всехнего места, как лес? - спросил один.
– Нет, есть. Некоторые места. У Больших есть _пьявиство_, оно заботится о всехних местах. Это место, Хоксу-Митто, _пьявистное_ место. Раньше было место Папы Джека. Папа Джек отдал его _пьявиству_ для всех, для Больших и для пушистиков.
– А что такое пьявиство?
– Придумка Больших. Все Большие говорят вместе, все собираются и заботятся о всехнем. Пьявиство не разрешает никому брать чьи-нибудь вещи, не разрешает никому никого делать мертвым, не разрешает делать никому ничего плохого. Сейчас пьявиство говорит, чтобы никто не делал плохо пушистикам, никто не делал пушистиков мертвыми, не брал у пушистиков вещи. Делает это в Большой Комнате для Говорения. Я видел. Плохой Большой сделал Златовласку мертвой, другие Большие прогнали плохого Большого, сделали его мертвым. Потом все сказали: никто больше не должен делать пушистикам плохо. Папа Джек заставил.
На самом деле все было не совсем так. Например, Леонард Келлог сам перерезал себе горло, находясь в тюрьме, но пушистикам было невозможно объяснить, что такое самоубийство, вызванное умственным расстройством. Пускай уж все идет как идет. Холлоуэй прошел туда, где пушистики из семьи Джорджа Ланта - Доктор Криппен, Лиззи Борден и Катастрофа Джейн - учили других плотницкому делу. Джек некоторое время постоял там, наблюдая, как пушистики пользуются уменьшенными пилами, сверлами, стамесками и рубанками. Эта компания была очень увлечена своим занятием. Через некоторое время они сходят поесть, потом вернутся и будут работать до вечера. Они сооружали ручную тележку - у нее даже были колеса. Рядом стоял горн - сейчас холодный, - и наковальня: там пушистики занимались кузнечным делом.
В конце концов Холлоуэй добрался до конца барака, где находились Рут ван Рибек и Панчо Айбарра, флотский психолог на постоянной службе у колониального правительства. Рут сидела на сваленной на полу груде подушек, а Панчо - на краю стола. Вокруг них собрался десяток пушистиков.
– Привет, Джек, - поздоровалась Рут. - Когда там мой супруг собирается обратно?
– Как только подпишет соглашение и примет дела от ЛКЗ. А чем тут заняты малыши?
– О, Папа Джек, мы тут уже не малыши, - сказал Айбарра. - Мы уже сильно подросли. Мы уже выпускники, а со следующей недели будем преподавателями.
Холлоуэй уселся на подушки рядом с Рут, и пушистики тут же столпились вокруг него. Им хотелось покурить его трубку, рассказать, чему они научились и что учат сейчас. Потом они разошлись, парами или небольшими группками. Наступил общий перерыв. Класс произношения разделился. Синдром вместе со своей группой отправился на улицу. Если она сможет завтра собрать их обратно… Чего этой школе не хватало, так это дежурного, который приструнил бы прогульщиков. Класс, занимавшийся добыванием огня, развел костер прямо на земляном полу, а класс, который занимался разделкой тушки, присоединился к нему. Ученики лучников уже ушли. У плотников работа была в самом разгаре.
– Знаешь, - сказала Рут, - эта учебная программа кажется довольно удачной.
– Она думает, что это учебная программа, - засмеялся Айбарра. - Это пока что стадия проб и ошибок - причем ошибки преобладают. Вот после, когда мы узнаем, чему надо учить и как это надо делать, можно будет говорить об учебной программе. - Панчо посерьезнел. - Джек, я начинаю сомневаться в том, стоит ли учить пушистиков добывать огонь трением, делать кремневые наконечники для стрел и костяные иглы. Я знаю, что не все они будут приняты в человеческие семьи и большая часть пушистиков вернется к жизни в лесах или в пограничных землях рядом с поселениями людей, но ведь они же будут поддерживать связь с нами и смогут получать у людей все инструменты и оружие, которое им будет нужно.
– Я не хочу этого, Панчо. Я не хочу, чтобы они зависели от нас. Я не хочу, чтобы они жили на подачки людей. Ты же бывал на Локи? Ты знаешь, что случилось с тамошними жителями. Они превратились в бездельников самого худшего толка, живущих на содержании комиссии по делам аборигенов. Я не хочу, чтобы с пушистиками произошло то же самое.
– Это не совсем то же самое, Джек, - сказал Айбарра. - Пушистики действительно зависят от нас, из-за хокфусина. Они не могут сами обеспечить себя им полностью.
Конечно, это было правдой. В ходе эволюции у предков пушистиков развилась эндокринная железа, вырабатывающая гормон, не встречающийся больше ни у одного из заратуштрианских млекопитающих. Никто точно не знал, почему это произошло. Существовало предположение, что этот гормон служил для нейтрализации какого-то природного яда, наличествовавшего в пище, которую они употребляли в отдаленном прошлом. После того как пару месяцев назад этот гормон был открыт, он получил многосложное биохимическое название, сокращенное до НФМп.
Но в те времена когда на Земле возникли цивилизации в долинах Нила и Евфрата, для пушистиков окружающая среда коренным образом изменилась. Необходимость в НФМп исчезла, и он, став ненужным, сделался разрушительным. Он приводил к преждевременным родам и к рождению недоношенных, нежизнеспособных детей. Пушистики как раса начали вымирать. Сегодня в северных лесах континента Бета жили лишь жалкие остатки этой расы.
Единственное, что спасло пушистиков от полного вымирания, - другое сложное длинномолекулярное соединение, содержащее, среди всего прочего, несколько атомов титана, который пушистики получали, поедая затку - так они называли сухопутных креветок. А начиная с первого контакта с людьми, пушистики получали его еще и из рыжего месива, официально именуемого полевым рационом Вооруженных Сил Терранской Федерации для внеземного употребления, тип три: "ПР-3". Солдаты и космонавты, которым он выдавался, не питали к нему особой любви, как к большей части синтетических пайков, а пушистики полюбили до безумия с первого же укуса. Они называли эти пайки хоксу-фуссо, "удивительная еда". Вещество, содержащееся в этом пайке и в сухопутных креветках, тут же окрестили хокфусином.
– Он нейтрализует НФМп и ослабляет функцию вырабатывающей этот гормон железы, - сказал Айбарра. - Но мы не можем сделать так, чтобы пушистики получали его из окружающей среды, мы можем лишь поддерживать каждого малыша по отдельности, и самцов, и самочек. Жизнеспособное потомство будет рождаться только тогда, когда оба родителя еще до зачатия ребенка получат достаточно хокфусина.
Пушистики, которые жили среди людей, могли получать его достаточно, но те, которые оставались бродить в лесах, хокфусина не получали. Именно то, чего хотел избежать Холлоуэй - зависимость пушистиков от людей, - становилось фактором генетического отбора, так же как им было мясо сухопутных креветок. Вот уже тысячу поколений для расы пушистиков был запущен обратный счет: десять новорожденных пушистиков, девять новорожденых пушистиков, восемь, семь… Холлоуэй не знал, через сколько поколений новорожденные пушистики перестали бы рождаться вообще, если бы на Заратуштре не появились люди.
– Не беспокойся о будущих поколениях, Джек, - сказала Рут. - Радуйся, что хотя бы следующее все же появится.
– Они недолго продолжали бояться, - сказал Герд. - Вскоре после того как мы оттуда убрались, они вернулись. Сегодня утром я возвращался тем же путем, узнал место и приземлился, чтобы осмотреться. Дохлые гарпии уже были изрядно обглоданы другими гарпиями и прочими тварями, вокруг валялось только несколько костей. Я забрался на вершину, где мы стояли в первый раз. Прошло уже три недели, и за это время несколько раз шел дождь, так что следов не осталось. Я еле нашел место, где мы сажали автолет. Но я знаю, что пушистики побывали там, потому что кое-чего я не нашел.
Герд сделал паузу и ухмыльнулся, в надежде, что Холлоуэй спросит, чего же он не нашел.
– Пустые гильзы, две от моего девятого калибра и одна от твоего "стеберга", - сказал Холлоуэй. - Наверняка. Красивые штучки, - он снова засмеялся. - Если встретишь пушистиков, которые таскают с собой гильзы, то знай, что это те самые.
– Да нет, пушистики не станут их хранить. Наверняка гильзы давно им надоели, и пушистики их выкинули.
Они потрепались еще немного, и в конце концов Герд прервал связь, возможно, для того, чтобы позвонить Рут. Холлоуэй вернулся к ожидающим его документам. Рабочий день близился к концу; Холлоуэй понемногу управился с навалившейся на него грудой бумаг, встал и потянулся. Это чертово сидение за столом целыми днями на пользу не идет. Джек набил трубку табаком, раскурил ее, взял шляпу, недоуменно посмотрел, куда делся пистолет, который должен был висеть под шляпой, потом вспомнил, что сам же решил не морочить себе голову и не таскаться с пистолетом, когда не выходит из лагеря. Потом Холлоуэй осмотрелся еще раз, чтобы убедиться, что не оставил ничего такого, чему не следовало попадать в руки пушистикам, и вышел.
Они уже достроили стены постоянного здания офиса, которое должно было заменить этот барак, и принялись за крышу.
Казармы и штаб ЗСОА были закончены; перед ними стояло множество антигравов, и патрульных, и боевых. Большая часть патрульных машин были новыми, ярко-зелеными с желтой эмблемой ЗСОА. А большая часть боевых машин были оливково-зелеными; их вместе с водителями взяли взаймы у космической морской пехоты. На другом берегу небольшого ручья старый лагерь Холлоуэя уже не был виден за зданиями, выросшими за последние два с половиной месяца; поселок, отмеченный на карте крохотной точкой и называвшийся Лагерем Холлоуэя, изменился до неузнаваемости.
Возможно, название тоже стоило изменить на имя, которое ему дали пушистики - Хоксу-Митто, Удивительное Место. Да, это действительно было удивительное место для пушистиков, лишь недавно пришедших из лесов; и даже те, кто отправился в Мэллори-порт, место еще более удивительное, чтобы жить там в семьях у людей, продолжали называть его именно так и вспоминали старый лагерь с ностальгической любовью, как свою альма-матер. Надо поговорить с Беном Рейнсфордом об официальной перемене названия.
У мостика играли полдюжины пушистиков; они увидели Холлоуэя и с радостным визгом побежали к нему. У каждого пушистика была застегивающаяся на "молнию" заплечная сумка с притороченными к ней ножом в ножнах и маленькой лопаткой и серебряный идентификационный диск на шее. И еще пушистики носили оружие, сменившее их деревянные дубинки, с которыми они охотились на сухопутных креветок, - шестидюймовое стальное лезвие на двенадцатидюймовом стальном же древке. Эти пушистики были из недавно пришедших и еще недостаточно развили свои голосовые связки. Холлоуэй надел наушник и включил слуховой аппарат, которым ему теперь приходилось пользоваться все реже и реже. Пушистики тем временем продолжали верещать:
– Папа Джек! Эй, Папа Джек! Ты поигьяешь с на-ами?
Они пробыли здесь уже достаточно долго, чтобы узнать: Холлоуэй был Папой Джеком для каждого пушистика в городе, которых по последнему подсчету было триста шестьдесят два, - и всем им хотелось поиграть с ним. Холлоуэй присел на корточки и посмотрел на их диски. На всех дисках стояли цифры двенадцать - двадцать: это означало, что эти пушистики пришли в город позавчера.
– Почему малыши не в школе? - спросил Холлоуэй и перехватил одного, который уже начал забавляться с "молнией" на его рубашке.
– Школа? Что такое школа?
– Школа, - сказал Холлоуэй, - это такое место, где пушистики узнают новые вещи. Учатся разговаривать, как Большие, и тогда Большим не надо совать в ухо эти штуки. Учатся делать вещи, играют. Учатся обращаться с вещами Больших, чтобы они не причинили пушистикам вреда.
Холлоуэй указал на длинное здание из рифленого железа, стоящее ниже по течению ручья:
– Школа там. Пойдем. Я покажу.
Холлоуэй знал, как все произошло. Эта компания встретилась в лесу с какими-то пушистиками, которые рассказали им об Хоксу-Митто. Кто-нибудь - Маленький Пушистик, или Ко-Ко, или один из пушистиков Джорджа Ланта, Герда или Рут взяли их на буксир, привели в штаб ЗСОА. Там у них сняли отпечатки пальцев и выдали диски и снаряжение, а потом велели идти гулять. Джек двинулся через мостик. Пушистики побежали рядом, а некоторые даже помчались вперед.
Внутри длинного здания царили прохлада и полумрак, но отнюдь не тишина. Там находилось около двух сотен пушистиков, и все они говорили одновременно. Когда Холлоуэй выключил аппарат, большая часть голосов оказалась на пределе слышимости. Два пушистика из семьи Джорджа Ланта, которых звали Диллинджер и Нед Келли, рассказывали своим ученикам - большая часть которых уже научилась понижать голоса до пределов восприимчивости человеческого слуха, - как делаются луки и стрелы. Если учесть, что Диллинджер и Нед Келли сами стали мастерами всего лишь месяц назад, то можно было сказать, что они делают очень хорошие луки, и класс перенимал их науку быстро и с энтузиазмом. Пушистики Холлоуэя, Майк и Мицци, вели урок добывания огня - терли куском твердого дерева о мягкий чурбачок. Вокруг них собралось десятка два пушистиков, и все они разразились возбужденными воплями, когда древесная труха задымилась. Еще одна компания собралась вокруг капрала из ЗСОА, который при помощи складного ножа снимал шкурку с небольшого животного, которое земляне называли "заразаяц". Как любой хороший полицейский, капрал не забывал следить за всем, что происходило вокруг него. Он поднял глаза на вновь пришедших.
– Привет, Джек. Как только эта компания добудет огонь, я им покажу, как можно зажарить тушку на вертеле. Потом покажу, как при помощи мозга выделать шкурку - так делали древние индейцы на Терре, - и как сделать тетиву из кишок.
А потом, когда они этому научатся, они отправятся в Мэллори-порт, будут приняты в какую-нибудь человеческую семью, и все это им никогда не пригодится. А может быть, и нет. Пушистиков было много - тысяч десять, а может, двенадцать. Вопреки тому, что рассказывал всем Маленький Пушистик насчет того, будто у каждого пушистика будет свой Большой, такого не могло получиться. Людей, готовых принять в свой дом пушистиков, было недостаточно. Так что, возможно, эта группа пройдет через посты ЗСОА на юг или двинется вдоль Большого Черноводья на запад и будет учить других пушистиков, которые, в свою очередь, передадут знания дальше. Луки и стрелы, огонь, жареное мясо, выделанные шкуры. Корзины и глиняные горшки. Глядя на тех, кто собрался здесь, трудно было поверить, насколько же примитивный образ жизни ведут лесные пушистики. Они даже не научились делать какие-нибудь заплечные сумки для вещей, хотя им приходилось все время двигаться, занимаясь охотой и собирательством.
"Пушистик разумный заратуштрианский" - Холлоуэй был рад, что они избавились от "пушистика пушистикового Холлоуэя". Люди уже было начали называть его самого Пушистиком Пушистиковым. Пушистики и так уже совершили неимоверный культурный прыжок с того вечера, как Холлоуэй услышал, что в его душевой кабинке кто-то пищит.
Маленький Пушистик увидел Холлоуэя с другого конца барака и помахал ему. Холлоуэй помахал в ответ. Маленький Пушистик тоже вел занятия - о том, как вести себя среди Больших. Некоторое время Холлоуэй разговаривал с капралом Карстайрсом и его учениками. Группа пушистиков, пришедших с Холлоуэем, захотела остаться здесь. Джек ухитрился удрать от них и пробраться туда, где его пушистики Ко-Ко и Золушка и пушистики ван Рибека Синдром и Суперэго вели уроки произношения.
Именно ребята из Космофлота, которые временно приютили его семью на Ксерксе, пока рассматривалось судебное дело о пушистиках, обнаружили, что пушистики разговаривают в ультракоротком диапазоне, а потом сделали слуховые аппараты, позволяющие слышать их. После судебного разбирательства, когда Виктор Грето, до того - злейший враг маленьких созданий, поселил у себя пушистика и вообще стал одним из их лучших друзей, они с инженером Генри Стенсоном спроектировали маленький прибор, переводящий голоса пушистиков в диапазон, доступный человеческому уху. Потом Грего обнаружил, что его пушистик Алмаз разговаривает вполне слышно, хотя батарейки в его пушистикофоне сели - он научился подражать звукам, которые слышал вокруг себя. Алмаз сумел научить этой хитрости некоторых пушистиков, а они теперь учили других.
В этом классе было несколько пушистикофонов работы Стенсона и Грего, приборов со сделанной под размер руки пушистика рукояткой наподобие пистолетной и с несколькими переключателями. Пушистики разговаривали при их помощи, а потом выключали прибор и пытались воспроизвести какие-нибудь звуки самостоятельно. Кажется, здесь за обучение отвечал Ко-Ко.
– Нет, нет! - говорил он. - Не так. Говойи задней частью го'ла, вот так вот.
Кто-то вопросительно пискнул.
– Нет. Возьми об'атно штуку-которую-держат-в-'уке. Тепей дейжи покьепче. А теперь говойи.
Похоже, Синдром ван Рибека не был ничем особо занят. Холлоуэй заговорил с ним:
– Ты умеешь так разговаривать. Покажи им, как это делать. - Он обернулся к пришедшим с ним пушистикам: - Вы оставайтесь здесь. Делайте то, что вам скажут. Скоро вы тоже сможете разговаривать, как Большие. Потом вы придете к Папе Джеку и поговорите с ним. Папа Джек даст вам что-нибудь хорошее.
Холлоуэй оставил новоприбывших с Синдромом, а сам пошел туда, где на ящике восседал Маленький Пушистик, покуривая трубку, как сам Папа Джек. Некоторые из собравшихся вокруг него пушистиков - это был один из классов, продвинувшихся дальше других, - тоже курили.
– Среди Больших, - Маленький Пушистик говорил на смешанном пушистиково-земном языке, - все чье-нибудь. Каждый место чье-нибудь. Никто не ходит в место, которое не его, и не берет вещи, которые не его.
– Нет всехнего места, как лес? - спросил один.
– Нет, есть. Некоторые места. У Больших есть _пьявиство_, оно заботится о всехних местах. Это место, Хоксу-Митто, _пьявистное_ место. Раньше было место Папы Джека. Папа Джек отдал его _пьявиству_ для всех, для Больших и для пушистиков.
– А что такое пьявиство?
– Придумка Больших. Все Большие говорят вместе, все собираются и заботятся о всехнем. Пьявиство не разрешает никому брать чьи-нибудь вещи, не разрешает никому никого делать мертвым, не разрешает делать никому ничего плохого. Сейчас пьявиство говорит, чтобы никто не делал плохо пушистикам, никто не делал пушистиков мертвыми, не брал у пушистиков вещи. Делает это в Большой Комнате для Говорения. Я видел. Плохой Большой сделал Златовласку мертвой, другие Большие прогнали плохого Большого, сделали его мертвым. Потом все сказали: никто больше не должен делать пушистикам плохо. Папа Джек заставил.
На самом деле все было не совсем так. Например, Леонард Келлог сам перерезал себе горло, находясь в тюрьме, но пушистикам было невозможно объяснить, что такое самоубийство, вызванное умственным расстройством. Пускай уж все идет как идет. Холлоуэй прошел туда, где пушистики из семьи Джорджа Ланта - Доктор Криппен, Лиззи Борден и Катастрофа Джейн - учили других плотницкому делу. Джек некоторое время постоял там, наблюдая, как пушистики пользуются уменьшенными пилами, сверлами, стамесками и рубанками. Эта компания была очень увлечена своим занятием. Через некоторое время они сходят поесть, потом вернутся и будут работать до вечера. Они сооружали ручную тележку - у нее даже были колеса. Рядом стоял горн - сейчас холодный, - и наковальня: там пушистики занимались кузнечным делом.
В конце концов Холлоуэй добрался до конца барака, где находились Рут ван Рибек и Панчо Айбарра, флотский психолог на постоянной службе у колониального правительства. Рут сидела на сваленной на полу груде подушек, а Панчо - на краю стола. Вокруг них собрался десяток пушистиков.
– Привет, Джек, - поздоровалась Рут. - Когда там мой супруг собирается обратно?
– Как только подпишет соглашение и примет дела от ЛКЗ. А чем тут заняты малыши?
– О, Папа Джек, мы тут уже не малыши, - сказал Айбарра. - Мы уже сильно подросли. Мы уже выпускники, а со следующей недели будем преподавателями.
Холлоуэй уселся на подушки рядом с Рут, и пушистики тут же столпились вокруг него. Им хотелось покурить его трубку, рассказать, чему они научились и что учат сейчас. Потом они разошлись, парами или небольшими группками. Наступил общий перерыв. Класс произношения разделился. Синдром вместе со своей группой отправился на улицу. Если она сможет завтра собрать их обратно… Чего этой школе не хватало, так это дежурного, который приструнил бы прогульщиков. Класс, занимавшийся добыванием огня, развел костер прямо на земляном полу, а класс, который занимался разделкой тушки, присоединился к нему. Ученики лучников уже ушли. У плотников работа была в самом разгаре.
– Знаешь, - сказала Рут, - эта учебная программа кажется довольно удачной.
– Она думает, что это учебная программа, - засмеялся Айбарра. - Это пока что стадия проб и ошибок - причем ошибки преобладают. Вот после, когда мы узнаем, чему надо учить и как это надо делать, можно будет говорить об учебной программе. - Панчо посерьезнел. - Джек, я начинаю сомневаться в том, стоит ли учить пушистиков добывать огонь трением, делать кремневые наконечники для стрел и костяные иглы. Я знаю, что не все они будут приняты в человеческие семьи и большая часть пушистиков вернется к жизни в лесах или в пограничных землях рядом с поселениями людей, но ведь они же будут поддерживать связь с нами и смогут получать у людей все инструменты и оружие, которое им будет нужно.
– Я не хочу этого, Панчо. Я не хочу, чтобы они зависели от нас. Я не хочу, чтобы они жили на подачки людей. Ты же бывал на Локи? Ты знаешь, что случилось с тамошними жителями. Они превратились в бездельников самого худшего толка, живущих на содержании комиссии по делам аборигенов. Я не хочу, чтобы с пушистиками произошло то же самое.
– Это не совсем то же самое, Джек, - сказал Айбарра. - Пушистики действительно зависят от нас, из-за хокфусина. Они не могут сами обеспечить себя им полностью.
Конечно, это было правдой. В ходе эволюции у предков пушистиков развилась эндокринная железа, вырабатывающая гормон, не встречающийся больше ни у одного из заратуштрианских млекопитающих. Никто точно не знал, почему это произошло. Существовало предположение, что этот гормон служил для нейтрализации какого-то природного яда, наличествовавшего в пище, которую они употребляли в отдаленном прошлом. После того как пару месяцев назад этот гормон был открыт, он получил многосложное биохимическое название, сокращенное до НФМп.
Но в те времена когда на Земле возникли цивилизации в долинах Нила и Евфрата, для пушистиков окружающая среда коренным образом изменилась. Необходимость в НФМп исчезла, и он, став ненужным, сделался разрушительным. Он приводил к преждевременным родам и к рождению недоношенных, нежизнеспособных детей. Пушистики как раса начали вымирать. Сегодня в северных лесах континента Бета жили лишь жалкие остатки этой расы.
Единственное, что спасло пушистиков от полного вымирания, - другое сложное длинномолекулярное соединение, содержащее, среди всего прочего, несколько атомов титана, который пушистики получали, поедая затку - так они называли сухопутных креветок. А начиная с первого контакта с людьми, пушистики получали его еще и из рыжего месива, официально именуемого полевым рационом Вооруженных Сил Терранской Федерации для внеземного употребления, тип три: "ПР-3". Солдаты и космонавты, которым он выдавался, не питали к нему особой любви, как к большей части синтетических пайков, а пушистики полюбили до безумия с первого же укуса. Они называли эти пайки хоксу-фуссо, "удивительная еда". Вещество, содержащееся в этом пайке и в сухопутных креветках, тут же окрестили хокфусином.
– Он нейтрализует НФМп и ослабляет функцию вырабатывающей этот гормон железы, - сказал Айбарра. - Но мы не можем сделать так, чтобы пушистики получали его из окружающей среды, мы можем лишь поддерживать каждого малыша по отдельности, и самцов, и самочек. Жизнеспособное потомство будет рождаться только тогда, когда оба родителя еще до зачатия ребенка получат достаточно хокфусина.
Пушистики, которые жили среди людей, могли получать его достаточно, но те, которые оставались бродить в лесах, хокфусина не получали. Именно то, чего хотел избежать Холлоуэй - зависимость пушистиков от людей, - становилось фактором генетического отбора, так же как им было мясо сухопутных креветок. Вот уже тысячу поколений для расы пушистиков был запущен обратный счет: десять новорожденных пушистиков, девять новорожденых пушистиков, восемь, семь… Холлоуэй не знал, через сколько поколений новорожденные пушистики перестали бы рождаться вообще, если бы на Заратуштре не появились люди.
– Не беспокойся о будущих поколениях, Джек, - сказала Рут. - Радуйся, что хотя бы следующее все же появится.
4
Лесли Кумбс положил сигарету в пепельницу, взял стакан с коктейлем и сделал маленький глоток. При этом Кумбс невольно бросил боязливый взгляд на большой глобус планеты, парящий над полом в антигравитационном поле и медленно вращающийся. С одной стороны глобус освещала лампа, изображающая солнце, а вокруг глобуса вращались два спутника, Ксеркс и Дарий. Дарий и сейчас полностью принадлежал Компании, даже после Решения Пендарвиса. Ксеркс же никогда не был собственностью ЛКЗ - Федерация использовала его под базу для флота, еще когда Компания была монопольной. Линия ночи только что коснулась восточного берега континента Альфа и приближалась к точке, изображавшей Мэллори-порт.
Виктор Грего невольно перехватил этот взгляд и рассмеялся:
– Все еще беспокоишься, Лесли? Зубы гадины уже вырвали.
Да, лишь после того, как стало слишком поздно, после судебного разбирательства по делу пушистиков они узнали, что каждое слово, произнесенное в личном кабинете Грего, становится известно разведке и что Генри Стенсон, руководивший строительством, был тайным агентом Федерации. В помещении был спрятан микрофон и крохотный радиопередатчик. Стенсон встроил такой же передатчик в робота-бармена в Резиденции, из-за чего ее прежний хозяин Ник Эммерт находился сейчас на борту корабля, летящего к Земле, где его ждало обвинение в должностном преступлении. Кумбсу очень хотелось знать, сколько же таких штучек Стенсон понатыкал по Мэллори-порту; он едва не разобрал свой кабинет на части в поисках подслушивающих устройств, но до сих пор не был уверен, что их там действительно нет.
– Так или иначе, это уже не имеет значения, - продолжал Грего. - Теперь мы все - друзья. Правда, Алмаз?
Пушистик, забравшийся на ручку кресла, чтобы быть поближе к Грего, да так там и прикорнувший, обрадовался возможности принять участие в разговоре Больших.
– Это так, все д'узья. Папа Вик, Папа Джек, Дядя Лесси, Дядя Гас, Папа Бен, Флоя, Фаун… - и Алмаз принялся перечислять имена всех людей и пушистиков, которые были друзьями. Это был поразительный список. Всего несколько месяцев назад только во сне могло присниться, что кто-нибудь назовет Джека Холлоуэя, Беннета Рейнсфорда и Гаса Браннарда друзьями Лесли Кумбса и Виктора Грего. - Теперь все д'узья. Все хоешо.
– Все хорошо, - согласился Кумбс. - По крайней мере пока. Виктор, у тебя сейчас весь пиджак будет в шерсти пушистика.
– Ну и что? Это мой пиджак и мой пушистик, и к тому же я не думаю, что Алмаз сейчас линяет.
– И все плохие Большие пошли в тюйма-место, - сказал Алмаз. - Не делают неп'иятности больше. А что такое тюймаместо? Это как то темное гьязное место, где плохие Большие дейжат пушистиков?
– Что-то вроде этого, - ответил Грего.
Однако беда была в том, что не всех плохих Больших удалось отправить в тюрьму. Не удалось найти никаких доказательств против Хьюго Ингерманна, и Кумбсу до сих пор было не по себе. И это напомнило ему кое о чем.
– Ты нашел остальные солнечники, Виктор?
Грего покачал головой:
– Нет. Сперва я думал, что пушистики потеряли их где-нибудь в вентиляционной системе, но мы прогнали роботов-ищеек через все трубы и ничего не нашли. Потом Гарри Стифер подумал, что камни прикарманил кто-то из его копов, но мы допросили всех с детектором лжи, и никто ничего не знает. Понятия не имею, в какой Ниффльхейм они провалились.
– Но ведь четверть миллиона солов - не пустяк, Виктор.
– Можно считать, что пустяк! Подожди, вот будет у нас в Каньоне Желтого Песка достаточно людей и оборудования - мы; будем каждый день добывать в два раза больше. О Господи, Лесли! Ты должен увидеть то место! Это фантастика.
– Все, что я там увижу, - груду камней. Мне хватит и твоих описаний.
– Там проходит жила, содержащая солнечники, в среднем двести футов в ширину. Она тянется вдоль всей Границы на восемь с половиной миль на запад от каньона и больше чем на десять миль на восток; и на протяжении еще четырех миль жила постепенно сужается и сходит на нет. Конечно, над этим еще лежит пара сотен футов песчаника, который надо убрать, но мы просто спихнем его на дно каньона. На самом деле с этим будет куда меньше возни, чем было с осушением Большого Черноводья. Документы готовы на подпись?
– Готовы. Основное соглашение обязывает Компанию продолжать выполнять все те обязанности, которые выполняла старая торговая компания. Взамен правительство соглашается оставить нам незаселенные земли, которые по Решению Пендарвиса объявлены собственностью государства, кроме района к северу от Малого Черноводья и северного притока Змейки, где находится резервация пушистиков. Специальное соглашение дает нам право на аренду земель вокруг Каньона Желтого Песка; мы платим сорок пять солов с каждого карата общего веса добытых нами солнечников, а деньги через правительство будут идти пушистикам. Оба соглашения рассчитаны на срок девятьсот девяносто девять лет.
– Или до тех пор, пока суд не признает их неправомочными.
– Да, конечно. Это я понатыкал, куда только мог. Единственное, что меня сейчас беспокоит, так это много ли неприятностей нам смогут причинить земляне - акционеры покойной лицензированной компании "Заратуштра".
– Ну, они получат часть имущества, оставшегося после удовлетворения претензий кредиторов, как это и оговаривалось, - сказал Грего. - Но лицензированной компании просто больше не существует.
– Я не уверен. Лицензированная компания "Локи" была распущена по решению суда за нарушение законов Федерации. Акционеры не получили ничего. Лицензированная компания "Уллер" была национализирована правительством после восстания в 526-м. Правительство просто назначило генерала фон Шлихтена генерал-губернатором и расплатилось с акционерами по номинальной стоимости. А когда лицензированная компания "Фенрис" обанкротилась, планета перешла во владение кого-то из колонистов, и акционерам заплатили, насколько я понимаю, по два с половиной центисола на сол. Но это всего лишь прецеденты, и ни один из них не применим здесь. - Кумбс отпил еще немного из своего стакана. - Я должен отправиться на Землю сам, чтобы представлять новую лимитированную компанию "Заратуштра".
– Мне страшно не хочется, чтобы ты уезжал.
– Спасибо, Виктор. Я и сам этому не радуюсь. - Шесть месяцев на борту корабля немногим лучше тюремного заключения. Потом не меньше года на Земле, выправлять документы, отыскивать юридическую фирму в Капштадте или Йоханнесбурге, которая возьмется вести длительные судебные процессы, которые наверняка последуют. - Надеюсь вернуться через пару лет. Сомневаюсь, что мне доставит большое удовольствие заново приспосабливаться к обычаям нашей дорогой родной планеты. - Кумбс допил коктейль и поставил стакан. - Можно мне еще один?
– Почему бы нет? - Грето допил свой стакан. - Алмаз, ты, пожалуйста, дай Дяде Лесси коктель-пить. И принеси коктельпить Папе Вику тоже.
– О'кей.
Алмаз спрыгнул с подлокотника кресла и побежал за шейкером. Кумбс наклонился и подставил стакан, чтобы Алмаз мог дотянуться до него. Пушистик наполнил стакан до краев, не пролив ни капли.
– Спасибо, Алмаз.
– На здо'овье, Дядя Лесси, - вежливо ответил Алмаз и понес шейкер, чтобы наполнить стакан Папы Вика.
Себе Алмаз наливать не стал. Он однажды попробовал спиртное и никогда не мог забыть последовавшего за этим похмелья; Алмазу не хотелось еще раз испытать что-нибудь подобное. Возможно, это была одна из тех вещей, которые имел в виду Эрнст Маллин, когда говорил, что пушистики разумнее людей.
Густав Адольф Браннард довольно попыхивал сигарой. Позади него в ветвях дерева щебетала пара существ, более или менее напоминающих птиц. Перед ним возвышались здания Мэллори-порта, чернеющие на фоне прекрасного заката - всех оттенков красного, желтого и золотого. С лужайки долетали голоса увлеченных игрой пушистиков - Флоры и Фауна Рейнсфорда и пары их гостей. Бен Рейнсфорд, невысокий лысый мужчина с торчащей во все стороны рыжей бородой, сгорбившись, сидел в кресле и смотрел в свой стакан с виски с содовой, который он сжимал обеими руками.
Виктор Грего невольно перехватил этот взгляд и рассмеялся:
– Все еще беспокоишься, Лесли? Зубы гадины уже вырвали.
Да, лишь после того, как стало слишком поздно, после судебного разбирательства по делу пушистиков они узнали, что каждое слово, произнесенное в личном кабинете Грего, становится известно разведке и что Генри Стенсон, руководивший строительством, был тайным агентом Федерации. В помещении был спрятан микрофон и крохотный радиопередатчик. Стенсон встроил такой же передатчик в робота-бармена в Резиденции, из-за чего ее прежний хозяин Ник Эммерт находился сейчас на борту корабля, летящего к Земле, где его ждало обвинение в должностном преступлении. Кумбсу очень хотелось знать, сколько же таких штучек Стенсон понатыкал по Мэллори-порту; он едва не разобрал свой кабинет на части в поисках подслушивающих устройств, но до сих пор не был уверен, что их там действительно нет.
– Так или иначе, это уже не имеет значения, - продолжал Грего. - Теперь мы все - друзья. Правда, Алмаз?
Пушистик, забравшийся на ручку кресла, чтобы быть поближе к Грего, да так там и прикорнувший, обрадовался возможности принять участие в разговоре Больших.
– Это так, все д'узья. Папа Вик, Папа Джек, Дядя Лесси, Дядя Гас, Папа Бен, Флоя, Фаун… - и Алмаз принялся перечислять имена всех людей и пушистиков, которые были друзьями. Это был поразительный список. Всего несколько месяцев назад только во сне могло присниться, что кто-нибудь назовет Джека Холлоуэя, Беннета Рейнсфорда и Гаса Браннарда друзьями Лесли Кумбса и Виктора Грего. - Теперь все д'узья. Все хоешо.
– Все хорошо, - согласился Кумбс. - По крайней мере пока. Виктор, у тебя сейчас весь пиджак будет в шерсти пушистика.
– Ну и что? Это мой пиджак и мой пушистик, и к тому же я не думаю, что Алмаз сейчас линяет.
– И все плохие Большие пошли в тюйма-место, - сказал Алмаз. - Не делают неп'иятности больше. А что такое тюймаместо? Это как то темное гьязное место, где плохие Большие дейжат пушистиков?
– Что-то вроде этого, - ответил Грего.
Однако беда была в том, что не всех плохих Больших удалось отправить в тюрьму. Не удалось найти никаких доказательств против Хьюго Ингерманна, и Кумбсу до сих пор было не по себе. И это напомнило ему кое о чем.
– Ты нашел остальные солнечники, Виктор?
Грего покачал головой:
– Нет. Сперва я думал, что пушистики потеряли их где-нибудь в вентиляционной системе, но мы прогнали роботов-ищеек через все трубы и ничего не нашли. Потом Гарри Стифер подумал, что камни прикарманил кто-то из его копов, но мы допросили всех с детектором лжи, и никто ничего не знает. Понятия не имею, в какой Ниффльхейм они провалились.
– Но ведь четверть миллиона солов - не пустяк, Виктор.
– Можно считать, что пустяк! Подожди, вот будет у нас в Каньоне Желтого Песка достаточно людей и оборудования - мы; будем каждый день добывать в два раза больше. О Господи, Лесли! Ты должен увидеть то место! Это фантастика.
– Все, что я там увижу, - груду камней. Мне хватит и твоих описаний.
– Там проходит жила, содержащая солнечники, в среднем двести футов в ширину. Она тянется вдоль всей Границы на восемь с половиной миль на запад от каньона и больше чем на десять миль на восток; и на протяжении еще четырех миль жила постепенно сужается и сходит на нет. Конечно, над этим еще лежит пара сотен футов песчаника, который надо убрать, но мы просто спихнем его на дно каньона. На самом деле с этим будет куда меньше возни, чем было с осушением Большого Черноводья. Документы готовы на подпись?
– Готовы. Основное соглашение обязывает Компанию продолжать выполнять все те обязанности, которые выполняла старая торговая компания. Взамен правительство соглашается оставить нам незаселенные земли, которые по Решению Пендарвиса объявлены собственностью государства, кроме района к северу от Малого Черноводья и северного притока Змейки, где находится резервация пушистиков. Специальное соглашение дает нам право на аренду земель вокруг Каньона Желтого Песка; мы платим сорок пять солов с каждого карата общего веса добытых нами солнечников, а деньги через правительство будут идти пушистикам. Оба соглашения рассчитаны на срок девятьсот девяносто девять лет.
– Или до тех пор, пока суд не признает их неправомочными.
– Да, конечно. Это я понатыкал, куда только мог. Единственное, что меня сейчас беспокоит, так это много ли неприятностей нам смогут причинить земляне - акционеры покойной лицензированной компании "Заратуштра".
– Ну, они получат часть имущества, оставшегося после удовлетворения претензий кредиторов, как это и оговаривалось, - сказал Грего. - Но лицензированной компании просто больше не существует.
– Я не уверен. Лицензированная компания "Локи" была распущена по решению суда за нарушение законов Федерации. Акционеры не получили ничего. Лицензированная компания "Уллер" была национализирована правительством после восстания в 526-м. Правительство просто назначило генерала фон Шлихтена генерал-губернатором и расплатилось с акционерами по номинальной стоимости. А когда лицензированная компания "Фенрис" обанкротилась, планета перешла во владение кого-то из колонистов, и акционерам заплатили, насколько я понимаю, по два с половиной центисола на сол. Но это всего лишь прецеденты, и ни один из них не применим здесь. - Кумбс отпил еще немного из своего стакана. - Я должен отправиться на Землю сам, чтобы представлять новую лимитированную компанию "Заратуштра".
– Мне страшно не хочется, чтобы ты уезжал.
– Спасибо, Виктор. Я и сам этому не радуюсь. - Шесть месяцев на борту корабля немногим лучше тюремного заключения. Потом не меньше года на Земле, выправлять документы, отыскивать юридическую фирму в Капштадте или Йоханнесбурге, которая возьмется вести длительные судебные процессы, которые наверняка последуют. - Надеюсь вернуться через пару лет. Сомневаюсь, что мне доставит большое удовольствие заново приспосабливаться к обычаям нашей дорогой родной планеты. - Кумбс допил коктейль и поставил стакан. - Можно мне еще один?
– Почему бы нет? - Грето допил свой стакан. - Алмаз, ты, пожалуйста, дай Дяде Лесси коктель-пить. И принеси коктельпить Папе Вику тоже.
– О'кей.
Алмаз спрыгнул с подлокотника кресла и побежал за шейкером. Кумбс наклонился и подставил стакан, чтобы Алмаз мог дотянуться до него. Пушистик наполнил стакан до краев, не пролив ни капли.
– Спасибо, Алмаз.
– На здо'овье, Дядя Лесси, - вежливо ответил Алмаз и понес шейкер, чтобы наполнить стакан Папы Вика.
Себе Алмаз наливать не стал. Он однажды попробовал спиртное и никогда не мог забыть последовавшего за этим похмелья; Алмазу не хотелось еще раз испытать что-нибудь подобное. Возможно, это была одна из тех вещей, которые имел в виду Эрнст Маллин, когда говорил, что пушистики разумнее людей.
Густав Адольф Браннард довольно попыхивал сигарой. Позади него в ветвях дерева щебетала пара существ, более или менее напоминающих птиц. Перед ним возвышались здания Мэллори-порта, чернеющие на фоне прекрасного заката - всех оттенков красного, желтого и золотого. С лужайки долетали голоса увлеченных игрой пушистиков - Флоры и Фауна Рейнсфорда и пары их гостей. Бен Рейнсфорд, невысокий лысый мужчина с торчащей во все стороны рыжей бородой, сгорбившись, сидел в кресле и смотрел в свой стакан с виски с содовой, который он сжимал обеими руками.