Страница:
Екатерина II умерла в ноябре 1796 года. Документы, отстранявшие Павла от престола, были уничтожены. Однако остались другие документы, из которых Павел узнал, что его жена, Мария Федоровна, вступила в сговор со свекровью и тоже хотела, чтобы царствовал Александр, а она была бы при нем регентшей. Такого предательства Павел простить не мог. Скандал получился грандиознейший! Однако нужно было соблюдать приличия, и Мария Федоровна осталась при дворе. Времена, когда неверных жен постригали в монастырь, канули в Лету.
И еще одно, чем Павел был недоволен. Он с 1780х годов жил в Гатчине, занимаясь своими военными делами, а Мария Федоровна – в Павловске, где украшала дворец и занималась дочерьми. Считается, что супружеские отношения у них прекратились в 1788 году, после тяжелых родов дочери Екатерины – очаровательной курносенькой малютки. От кого же тогда рожала следующих детей Мария Федоровна? Например, дочь Ольгу, родившуюся в 1792 году? Судя по тому, в какой ярости находился Павел, ребенок был не от него. Он совершенно ясно приказал своей свите: «Уважение к Нелидовой, презрение к великой княгине». Известно письмо Павла, датированное 1800 годом, своему другу Ф. Растопчину: «Дражайший Федор Васильевич!.. Сегодня для меня священный день памяти в бозе почившей цесаревны Натальи Алексеевны, чей светлый образ никогда не изгладится из моей памяти до моего смертного часа. Вам, как одному из немногих, которым я абсолютно доверяю, с горечью признаюсь, что официальное отношение ко мне цесаревича Александра угнетает. Не внушили ли ему пошлую басню о происхождении его отца мои многочисленные враги? Тем более грустно, что Александр, Константин и Александра мои кровные дети. Прочие же?.. Бог весть!.. Мудрено, покончив с женщиной все общее в жизни, иметь от нее детей. В горячности моей я начертал манифест «О признании сына моего Николая» незаконным, но Безбородко умолил меня не оглашать его. Но все же Николая я мыслю отправить в Вюртемберг, к «дядям» с глаз моих: гоф-курьерский ублюдок не должен быть в роли российского великого князя – завидная судьба! Безбородко и Обольянинов правы: ничто нельзя изменить в тайной жизни царей, раз так предположил Всевышний. Дражайший граф, письмо это должно остаться между нами. Натура требует исповеди, и от этого становится легче жить и царствовать. Пребываю к Вам благосклонный Павел». Поясним: Безбородко тогда был канцлером Российской империи, а Обольянинов – генерал-прокурором. Эти люди давали Павлу умные советы. А то, что Павел I решил «поплакаться в жилетку» своему старинному другу – в этом нет ничего удивительного: он был живым человеком и ничто человеческое ему не было чуждо. Из этого письма видно, как он переживал измену жены. И это в то время, когда она афишировала свое целомудренное поведение и объявляла себя чуть не святой в этом отношении.
Причиной измены Марии Федоровны могла быть фаворитка Нелидова. Но Павел говорил, что его с Нелидовой связывают чисто платонические отношения, и требовал от жены монашеского образа жизни. Она выдержала три года, а потом завела себе любовника. Некоторые историки утверждают, что мысль изменить Павлу ей подала сама Екатерина II во время известной сцены у зеркала, когда Мария Федоровна пришла жаловаться на неверность мужа. Якобы императрица уже тогда подумывала передать власть внуку Александру в обход Павла – чем хуже для великого князя, тем лучше для Екатерины. По-моему, это чушь. Чтобы мать специально подговаривала невестку изменять мужу? Ни за что не поверю! Какой бы ни была Екатерина II, но все же она была матерью, а мать сыну зла не пожелает! Это сама Мария Федоровна позволила себе измену и распутство, не без отрицательного воздействия Нелидовой, конечно. Мы просто живем в другое время, а тогда, в XVIII веке, среди королей, императоров и знати вообще было принято заводить себе любовников и любовниц (муж себе, а жена себе), и никто в этом большой беды не видел. Нравы были такие, «гламурный» век, понимаешь! Некоторые мужья мирились с любовниками жен, а некоторые – нет. Павел, как видно, был из числа последних. Он считал себя благородным рыцарем «без страха и упрека», чисто платонически любящим свою прекрасную Дульцинею (Нелидову), а жену – изменницей, которая рожала детей от придворных. Заметим, что Нелидова никогда не была в «интересном положении», тогда как императрица была постоянно беременной. Восприятия у супругов были разные – Павел пребывал в романтических мечтаниях, соблюдал свой кодекс чести, а Мария Федоровна желала чисто плотской любви. Она прежде всего была женщиной. Молодой (ей было тогда чуть за сорок) и привлекательной. Вот только не надо ей было трубить на всех углах о своей невинности, притворяясь тихой овечкой.
Сначала ее любовником был статс-секретарь Сергей Муханов. Он был моложе Марии Федоровны на три года и всегда был у нее под рукой, так сказать. Достоверно известно, что она родила от него дочь Ольгу в 1792 году. Девочка через три года умерла. Потом Мария Федоровна сменила Муханова на 23летнего красавца гоф-курьера Данилу Бабкина. Ему она родила в 1795 году дочь Анну, а в 1796 году – сына Николая, которые были похожи на Бабкина как две капли воды. Это его Павел называл «гоф-курьерским ублюдком», а поди ж ты – он стал императором Николаем I, который и продолжил династию Романовых.
Итак, Екатерина II умерла. Великий князь Павел Петрович стал императором Павлом I. Из 42 прожитых им лет он 34 года ждал этого момента. Ждал и боялся. Теперь бояться было нечего, и он стал править по своему разумению. Лучшим устройством государственного механизма он считал армию, и Россия превратилась в кордегардию. Мы не станем рассуждать, справедливым ли государем он был, правильные ли решения принимал, – это не входит в наши планы. Отметим только, что он никого не казнил, а видно, зря – его убили. Но речь идет все же о любви, а не павловских преобразованиях. Отметим лишь, что характерной чертой Павла была рыцарственность. У него были высоко развиты понятия о чести, долге, достоинстве и великодушии, до предела обострено чувство справедливости. Его попытки насильно вложить в общество доброту и милосердие выдают в нем любимого им Дон Кихота. Наполеон так и назвал Павла: «Русский Дон Кихот». Однако средневековое рыцарское сознание Павла не соответствовало тому времени, в котором он жил. Герцен высказался проще: «Павел I являл собой отвратительное и смехотворное зрелище коронованного Дон Кихота». В чем и была его беда. Еще он по-прежнему торопился жить. Всякое промедление в выполнении приказаний вызывало в нем гнев. Изнеженное гвардейское офицерство ненавидело Павла, но простой народ любил его.
Первой, кто на коленях присягнул ему с детьми, была Мария Федоровна. Однако Павел удивил всех, присовокупив к присяге старшего сына Александра следующий пункт: «И еще клянусь не посягать на жизнь государя и родителя моего». Он и сына боялся, что и подтвердилось в 1801 году.
Итак, после своего воцарения Павел I стал уговаривать Нелидову вернуться к нему. Она некоторое время раздумывала, а потом согласилась. Более того, они помирились с Марией Федоровной и стали выступать одним фронтом против непредсказуемого Павла. Обе женщины, и вместе и порознь, пылись благотворно воздействовать на императора. Сумасбродный Павел был скор на расправу. Мемуаристы приводят примеры заступничества Екатерины Нелидовой за некоторых лиц или выступления против какого-нибудь нелепого распоряжения императора. Наиболее известна история, когда он хотел упразднить орден Святого Георгия, наиболее чтимую воинскую награду. Наша героиня дважды упрашивала его не делать этого. Помимо этого, она заступалась за саму Марию Федоровну – как мы уже писали выше, Павлу было за что неодобрительно относиться к ней. Она была одной из немногих, кто мог сдерживать его гнев. «Когда он что-нибудь хочет, спорить с ним не решается никто, ибо возражения он считает бунтом. Случается, что потом императрица, чаще же мадемуазель Нелидова или обе вместе укрощают его, но бывает это редко», – отмечал лейб-медик Павла. Она называла императора «Павлушкой». Говорили, что Екатерина Нелидова была в те годы «владелицей двора». Ее почитали как первую персону при Павле, перед ней заискивали. Хвалить ее красоту было как-то неудобно, поэтому вельможи восхищались танцевальными способностями Екатерины – а танцевать она любила. В угоду ей, любившей зеленый цвет, Павел приказал одеть придворных певчих в изумрудные одежды.
Все складывалось вроде бы благополучно. Павел гневался, а Мария Федоровна с Нелидовой укрощали его гнев – в общем, все как всегда. В какой-то момент она даже уговорила мужа вернуться к супружеским обязанностям, в результате которых у нее родился в 1798 году сын Михаил.
Однако в один момент все пошло прахом. В 1797 году на одном из балов в Москве Павел обратил внимание на двадцатилетнюю девицу Анну Лопухину. Это вызвало, по замечанию современников, «некоторое волнение» у Марии Федоровны и Нелидовой. Тогда эта мимолетная встреча последствий не имела. Но брадобрей Кутайсов, хитрый и честолюбивый человек, страдавший от того, что при воцарении Павла его обошли наградой, затеял интригу, приведшую к падению Нелидовой и отстранению Марии Федоровны на задний план. Он про себя отметил внимание Павла к Лопухиной и взял это на заметку. Весной 1798 года Павел I опять поехал в Москву. Во время этой поездки Кутайсов стал исподволь внушать императору, что Нелидова, мол, много себе позволяет, а Мария Федоровна так вообще руководит им. Мнительный Павел согласился с ним и клюнул на наживку. Между тем Павел опять на балу встретил Лопухину. Та ходила за ним как привязанная и смотрела ему в рот. Кто-то сказал Павлу, что девица из-за него совсем голову потеряла. И вот уже Кутайсов договаривается с мачехой Анны о переезде падчерицы в Петербург и переводе ее отца, сенатора Лопухина, в Северную столицу на обер-прокурорскую должность. Анну Лопухину Павел определил во фрейлины своей жене. Кутайсов был пожалован в графское достоинство. Все это, конечно, не ускользнуло от внимания Марии Федоровны и Нелидовой. Они выехали государю навстречу и «были поражены переменою его отношения к ним». Обе женщины пытались остудить пыл императора, но куда там! Влюбленный дурак и слушать ничего не хотел. Тогда Мария Федоровна послала сопернице угрожающее письмо, которое тут же было перехвачено и передано Павлу. Император страшно разозлился, и между супругами произошел «крупный разговор», в результате которого он выгнал ее из-за стола. Мария Федоровна поняла, что Павла уже не остановить, и просила его лишь об одном: относиться к ней вежливо «при публике». Летом 1798 года скандальное объяснение повторилось опять, но уже в присутствии сына Александра. Он буквально защитил мать «своим телом», а разгневанный Павел в конце концов запер Марию Федоровну в своей комнате на три часа. Императрица горько рыдала. Затем в атаку на Павла кинулась Нелидова. Она начала упрекать его за такое обхождение с императрицей. Разойдясь в припадке гнева не на шутку, Екатерина стала клеймить Павла за его скоропалительные распоряжения, вызывавшие ропот и недовольство подданных. Она называла Павла тираном и даже палачом.
Император, уже подготовленный Кутайсовым к разрыву с Нелидовой, прогнал ее из дворца и распорядился, чтобы к нему ее больше не пускали. Тогда она написала письмо, в котором напоминала Павлу, что всю жизнь посвятила исключительно любви к нему, а почестей и наград не искала. Екатерина прямо обвиняла Кутайсова в своем очернении. Заступилась она и за Марию Федоровну. Ответа на это послание она так и не получила и в том же году уехала в Эстляндию. При этом от гнева императора пострадали близкие ей люди – были сняты со своих должностей. Вернулась в Петербург Екатерина Нелидова только в 1800 году, поселилась в Смольном монастыре и больше при дворе не появлялась.
Считается, что гибель Павла напрямую связана с падением Нелидовой и умалением влияния на царя со стороны Марии Федоровны. Если они пытались хоть в какой-то мере удержать Павла от необдуманных поступков, говорили ему правду, то теперь он окружил себя одними лизоблюдами и раболепствующими вельможами. Которые к тому же замышляли цареубийство! Бедный Павел! Он стал жертвой женщины, которая его абсолютно не любила и была вдвое моложе его. К сожалению, так в жизни бывает – седина в бороду, а бес в ребро.
Аннушка Лопухина была писаной красавицей – большие черные глаза, черные как смоль волосы, прекрасные зубы, приятный рот, маленький вздернутый носик… Павел влюбился в нее по уши. «Эта была любовь времен рыцарства», – писал Растопчин. Об этом Павел не раз говорил своему старшему сыну Александру, признаваясь, что когда он слышит ее имя, то испытывает учащенное сердцебиение. Если это так, а кто влюблялся, тот знает, что при упоминании обожаемого им предмета сердце заходится в бешеном ритме, Павел действительно любил эту девушку. Смена фавориток произошла мгновенно – 5 сентября 1798 года Нелидова уехала в Эстляндию, а уже на следующий день Анна поселилась в Зимнем дворце. Она не вмешивалась в политику, но нередко ходатайствовала перед императором о прощении людей, познавших гнев Павла в минуты его «дурного настроения». При этом Лопухина прибегала к чисто женским хитростям – капризничала, плакала, вынуждая Павла уступить ее просьбам. Это вам не Екатерина Нелидова, которая резала правду-матку в глаза императору!
Униженная Мария Федоровна с дочерьми в угоду Павлу были вынуждены оказывать знаки внимания Лопухиной и общаться с ней со всей предупредительностью. Когда Павел наконец-то стал гроссмейстером Мальтийского рыцарского ордена в 1798 году (наконец-то он стал настоящим рыцарем!), он тут же возвел Анну Лопухину в кавалеры Мальтийского креста (вообще-то чисто мужской награды) и ездил с ней дважды в день по городу в карете, украшенной изображениями этого ордена. Он подарил ей большой дом на Дворцовой набережной. Переменил любимый зеленый нелидовский цвет на малиновый, который нравился Лопухиной. Если в 1799 году Павел издал указ, запрещающий танцевать вальс как неприличный танец, то теперь разрешил его вновь, в порядке исключения, так сказать, потому что Анне Лопухиной очень нравился этот танец. Павел очень любил мистику и всякие символы; узнав, что имя Анна переводится с древнееврейского как «благодать», он приказал поместить слово «Благодать» на знамена всех полков, гренадерские шапки солдат и назвал вновь спущенный фрегат этим именем. После этого офицеры мрачно шутили, что буквально ходят под именем фаворитки Павла Петровича.
Как мы уже отмечали выше, Анна не любила императора, и Павел чувствовал это. Однажды он заподозрил, что его фаворитка испытывает нежные чувства к одному из его флигель-адъютантов, молодому графу Александру Рибопьеру, и, как честный человек, предложил ей выйти за него замуж. Аннушка наотрез отказалась от подобной партии. Тогда Павел произвел молодого красавца в действительные камергеры и отослал его в Вену сотрудником русской миссии сверх штата. Однако Павел не оставлял попыток устроить личное счастье своей возлюбленной и вскоре произошел следующий случай. Александр Васильевич Суворов тогда воевал против французов в Италии и в своем рапорте императору сообщил список убитых и раненых офицеров. Как только Павел упомянул имя раненого князя Павла Гагарина, Анна Лопухина очень смутилась. Государь заметил это и потребовал объяснений. Она бросилась перед ним на колени и рассказала, что они знакомы с князем, ее ровесником, еще с Москвы и что он в нее влюблен и Анна разделяла это чувство. Они, оказывается, даже тайно обвенчались перед отъездом князя в Италию. Павел и в этом случае повел себя по-рыцарски великодушно – как только князь Гагарин прибыл в Петербург, он решил поженить их. Свадьба состоялась в 1800 году, и теперь Анна Лопухина стала княгиней Гагариной.
Надо отметить, что их отношения с Лопухиной опять же были платоническими, хотя Павел и рассчитывал на большее. Он не прекратил своих домогательств к Анне и приказал ей перебраться во вновь построенный Михайловский замок. Она вынуждена была подчиниться, расставшись с мужем. Анна сопротивлялась возможной близости с Павлом; из-за этого у них не раз возникали стычки. Ее поместили в комнатах, расположенных под императорским кабинетом, в которые вела винтовая лестница. Их отношения закончились в день убийства Павла в ночь на 12 марта 1801 года. С приходом к власти Александра I князь Гагарин с женой был направлен посланником в Сардинское королевство. В 1803 году они вернулись в Россию. Анна не намного пережила Павла – она скончалась в 1806 году от послеродовой горячки. Ей было всего 28 лет.
А Екатерине Нелидовой была написана на роду долгая жизнь. Узнав о гибели Павла, она в одночасье поседела, ее лицо покрылось морщинами; из просто смуглого оно превратилось в желтовато-свинцовое. Она так и не вышла замуж и тихо проживала в Смольном монастыре. Скончалась Екатерина Нелидова в возрасте 81 года в 1839 году.
Павел I был страстно увлечен двумя своими фаворитками. Причем их отношения были романтическими, дружескими, хотя Павел и пытался перевести их в другое русло, но из-за своей рыцарственности не смел. Нелидова по-своему любила Павла и была для него добрым «ангелом-хранителем». Анна Лопухина, наоборот, не любила его, но воспользовалась представившимся ей «случаем».
Последним увлечением Павла была фрейлина Юрьева, которая, уже после смерти императора, в 1801 году родила ему дочь Марфу Мусину-Юрьеву. Малышка в том же году умерла.
Итак, император Павел I был убит заговорщиками в марте 1801 года, в числе которых был и его родной сын Александр. Знала ли императрица о заговоре? Бог весть… Мы думаем, что догадывалась. Интересно поведение Марии Федоровны после убийства. Она устроила настоящий бунт! «Ich will regieren!» (Я хочу править!) – кричала она по-немецки. Она отказалась присягать сыну Александру, новому императору. Сын в страхе покинул Михайловский замок, в котором бушевала его мать. Она делает три попытки ворваться в спальню Павла I, где произошло убийство. «Вытащите вон эту бабу!» – кричат цареубийцы. Затем она попыталась прорваться на балкон, чтобы обратиться к войскам, – все тщетно. Ее опять не пускают в спальню – и она дерется с офицерами! Наконец ее впустили, и она упала на тело Павла, картинно зарыдав. На все притязания Марии Федоровны самой возглавить государство генерал Беннигсен ответил коротко: «Не ломайте комедию, мадам!» Александр I приказывает ей явиться в Зимний дворец – она отказывается. Она все бродила, как потерянная по Михайловскому замку, пока Беннигсен не запер ее в какой-то комнате. В итоге она успокоилась, надела траур и признала Александра I императором. Современники находили, как мы уже писали, что в этой скорби по убитому мужу было немало показного, театрального и нарочитого. Чтобы подчеркнуть свою скорбь, Мария Федоровна тут же заказала художнику Кюгельхену изобразить себя в трауре.
Похожая ситуация сложилась и в междуцарствие 1825 года, когда Александр I умер, а Николай I еще не принял власть. Произошло восстание декабристов. Тогда Мария Федоровна тоже захотела править сама, но была осажена примерно теми же словами, которые произнес генерал Беннигсен. По версии некоторых историков, Мария Федоровна была центральной фигурой в заговоре декабристов, но это уже другая история. Властолюбивая была женщина!
После всего этого она уже не претендовала на власть, занялась благотворительностью и умерла в 1828 году. За два года до своей кончины вдовствующая императрица разобрала все свои бумаги и завещала сыновьям сжечь их, не читая, а некоторые положить в гроб. Николай I писал своему брату Константину: «По ее приказанию я должен был лично сжечь целый ящик, наполненный серий томов, родом воспоминаний или дневника, писанных ею собственноручно, из года в год, восходящих до семидесятых годов и оканчивающихся около 1800 года. Признаюсь, что меня это очень огорчило…» Какие тайны скрывались в ее дневниках? Об этом мы не узнаем никогда…
Эпоха императора Павла I закончилась. Долгих 34 года он был великим князем, предавался рыцарственным мечтаниям, а правил всего 4 года 4 месяца и 4 дня.
Плешивый щеголь
Александр Сергеевич Пушкин, как известно, был знатоком человеческих душ, и в этих его строках об императоре Александре I отразилась вся суть его царствования. А каким он был во время своей молодости, будучи великим князем? Какие страсти его обуревали? Постараемся разобраться.
Александр Павлович родился в 1777 году и сразу же был отобран Екатериной II у своих родителей – цесаревича Павла и Марии Федоровны – себе на воспитание. К моменту рождения внука императрица поняла, что передавать власть сумасбродному сыну Павлу нельзя, и стала готовить Александра к государственной деятельности, надеясь, что он заменит на троне отца. Она назвала его Александром в честь Александра Невского.
Обучение Александра проходило под руководством швейцарца Лагарпа, поклонника разных политических свобод, как сказали бы сейчас, человека, разделяющего общеевропейские ценности. Он читал с ним Вольтера, Дидро и Руссо, в результате чего этот «общечеловек» не смог дать Александру сколько-нибудь серьезных знаний ни в одной из областей человеческой деятельности. Так, учил его разным пустым умствованиям выживших из ума стариков, оторванных от жизни. Учение Лагарпа было слишком отвлеченным для юноши. «Оно скользило по поверхности его ума, не проникая вглубь», – писал современник. Он, конечно, знал языки: это было обязательно, но его учили всему и одновременно ничему – галопом по Европам. В результате образование Александра оставляло желать лучшего. В детстве мальчик напоминал купидона – был кроток, добр, весел и любил всем нравиться (последнее качество Александр сохранил до конца жизни). Окруженный с детства толпой лизоблюдов, источавших ему похвалы, он никогда не сомневался в своей неотразимости и занимался самолюбованием.
Современники отмечали, что Александр был натурой двуличной, лицемерной и честолюбивой. Историки эти проявления характера Александра объясняют тем, что он вынужден был лавировать между бабкой, Екатериной II, и отцом Павлом Петровичем, у которых были совершенно противоположные взгляды на жизнь. Это якобы заставляло мальчика приспосабливаться, врать, хитрить, двоедушничать, скрытничать и лицемерить. Однако мне кажется, что это не так – он такой был с рождения. Генетически. Его брат, Константин, например, рожденный двумя годами позже, обладал совершенно другим характером, хотя тоже вынужден был лавировать между Екатериной II и своим отцом. Так или иначе, но Александр сызмалу был отъявленным лицемером; этим же и закончил свою жизнь, запутав династическую ситуацию донельзя, чем вызвал восстание декабристов. Хорошо еще, что обошлось малой кровью…
Но это будет позже, а пока 15летнего Александра бабушка решила женить. Смысл ее действий был таков: «Сперва мы женим Александра, а там, со временем, и коронуем его…» Екатерина II, чувствуя старость, решила рано женить внука, чтобы посадить его на трон. Женатый парень тогда считался совершеннолетним. Присматривать ему невесту Екатерина начала еще 1790 году. Перебрав многочисленных немецких принцесс, она обратила внимание на шестерых дочерей маркграфа Людвига Баденского. С их матерью, Амалией, Екатерина была уже знакома. В предыдущем очерке о Павле I мы рассказывали, что в невесты ему привезли на выбор трех гессенских принцесс – Луизу, Вильгемину и Амалию. Павел выбрал Вильгемину, которую назвали Натальей Алексеевной, а остальных принцесс Екатерина II отправила обратно в Германию, дав им по 50 тысяч рублей на приданое. Вот эта Амалия на русские деньги вышла замуж за Людвига Баденского и родила ему шесть дочерей. Этих-то дочерей Амалии и присмотрела императрица в невесты своему любимому внуку. На разведку был послан граф Румянцев с приказом «поприлежнее узнать нрав, склонности и, буде можно, о душеных свойствах и понятиях старшей принцессы, такожде о здоровом ее телесном сложении». Старшей дочерью Амалии была Луиза-Августа 11 лет. Граф Румянцев точно выполнил инструкции Екатерины, дал о девочках благоприятный отзыв и провел переговоры с их родителями. Те отнеслись к матримониальным планам императрицы одобрительно (еще бы!), и Екатерина II решила пригласить двух дочерей Амалии приехать вместе с ней в Петербург на смотрины. Однако Амалия уперлась – она не желала испытывать того унижения, которое пережила в 1773 году, когда в жены Павлу выбрали не ее, а ее сестру, и наотрез отказалась ехать в Россию. Тогда Екатерина нашла выход – послала за девочками (Луизой и Фредерикой) графиню Шувалову. Та инкогнито и привезла их в Петербург в 1792 году.
Так принцессы Баденские оказались в столице России. Бабка не спешила посвящать внука в свои планы и сказала ему, что, мол, французская революция угрожает Бадену и она решила забрать девочек себе на воспитание, к тому же она хорошо знакома с их матерью. На самом деле она наблюдала – какая из принцесс понравится больше всего Александру. Она познакомила их с внуками – Александром и Константином и их родителями – Павлом с Марией Федоровной. Александр уже стал догадываться, зачем в Петербург приехали баденские принцессы. Ему понравилась старшая из них – Луиза. Примерно через полтора месяца во время игры в почту они обменялись записками. Александр писал, что по приказанию родителей любит Луизу, и спрашивал, может ли она ответить на его чувства и можно ли будет надеяться, что выйдет за него замуж. «Я, тоже на клочке бумаги, ответила ему утвердительно, добавив, что повинуюсь желанию моих родителей, приславших меня сюда», – вспоминала впоследствии Луиза.
И еще одно, чем Павел был недоволен. Он с 1780х годов жил в Гатчине, занимаясь своими военными делами, а Мария Федоровна – в Павловске, где украшала дворец и занималась дочерьми. Считается, что супружеские отношения у них прекратились в 1788 году, после тяжелых родов дочери Екатерины – очаровательной курносенькой малютки. От кого же тогда рожала следующих детей Мария Федоровна? Например, дочь Ольгу, родившуюся в 1792 году? Судя по тому, в какой ярости находился Павел, ребенок был не от него. Он совершенно ясно приказал своей свите: «Уважение к Нелидовой, презрение к великой княгине». Известно письмо Павла, датированное 1800 годом, своему другу Ф. Растопчину: «Дражайший Федор Васильевич!.. Сегодня для меня священный день памяти в бозе почившей цесаревны Натальи Алексеевны, чей светлый образ никогда не изгладится из моей памяти до моего смертного часа. Вам, как одному из немногих, которым я абсолютно доверяю, с горечью признаюсь, что официальное отношение ко мне цесаревича Александра угнетает. Не внушили ли ему пошлую басню о происхождении его отца мои многочисленные враги? Тем более грустно, что Александр, Константин и Александра мои кровные дети. Прочие же?.. Бог весть!.. Мудрено, покончив с женщиной все общее в жизни, иметь от нее детей. В горячности моей я начертал манифест «О признании сына моего Николая» незаконным, но Безбородко умолил меня не оглашать его. Но все же Николая я мыслю отправить в Вюртемберг, к «дядям» с глаз моих: гоф-курьерский ублюдок не должен быть в роли российского великого князя – завидная судьба! Безбородко и Обольянинов правы: ничто нельзя изменить в тайной жизни царей, раз так предположил Всевышний. Дражайший граф, письмо это должно остаться между нами. Натура требует исповеди, и от этого становится легче жить и царствовать. Пребываю к Вам благосклонный Павел». Поясним: Безбородко тогда был канцлером Российской империи, а Обольянинов – генерал-прокурором. Эти люди давали Павлу умные советы. А то, что Павел I решил «поплакаться в жилетку» своему старинному другу – в этом нет ничего удивительного: он был живым человеком и ничто человеческое ему не было чуждо. Из этого письма видно, как он переживал измену жены. И это в то время, когда она афишировала свое целомудренное поведение и объявляла себя чуть не святой в этом отношении.
Причиной измены Марии Федоровны могла быть фаворитка Нелидова. Но Павел говорил, что его с Нелидовой связывают чисто платонические отношения, и требовал от жены монашеского образа жизни. Она выдержала три года, а потом завела себе любовника. Некоторые историки утверждают, что мысль изменить Павлу ей подала сама Екатерина II во время известной сцены у зеркала, когда Мария Федоровна пришла жаловаться на неверность мужа. Якобы императрица уже тогда подумывала передать власть внуку Александру в обход Павла – чем хуже для великого князя, тем лучше для Екатерины. По-моему, это чушь. Чтобы мать специально подговаривала невестку изменять мужу? Ни за что не поверю! Какой бы ни была Екатерина II, но все же она была матерью, а мать сыну зла не пожелает! Это сама Мария Федоровна позволила себе измену и распутство, не без отрицательного воздействия Нелидовой, конечно. Мы просто живем в другое время, а тогда, в XVIII веке, среди королей, императоров и знати вообще было принято заводить себе любовников и любовниц (муж себе, а жена себе), и никто в этом большой беды не видел. Нравы были такие, «гламурный» век, понимаешь! Некоторые мужья мирились с любовниками жен, а некоторые – нет. Павел, как видно, был из числа последних. Он считал себя благородным рыцарем «без страха и упрека», чисто платонически любящим свою прекрасную Дульцинею (Нелидову), а жену – изменницей, которая рожала детей от придворных. Заметим, что Нелидова никогда не была в «интересном положении», тогда как императрица была постоянно беременной. Восприятия у супругов были разные – Павел пребывал в романтических мечтаниях, соблюдал свой кодекс чести, а Мария Федоровна желала чисто плотской любви. Она прежде всего была женщиной. Молодой (ей было тогда чуть за сорок) и привлекательной. Вот только не надо ей было трубить на всех углах о своей невинности, притворяясь тихой овечкой.
Сначала ее любовником был статс-секретарь Сергей Муханов. Он был моложе Марии Федоровны на три года и всегда был у нее под рукой, так сказать. Достоверно известно, что она родила от него дочь Ольгу в 1792 году. Девочка через три года умерла. Потом Мария Федоровна сменила Муханова на 23летнего красавца гоф-курьера Данилу Бабкина. Ему она родила в 1795 году дочь Анну, а в 1796 году – сына Николая, которые были похожи на Бабкина как две капли воды. Это его Павел называл «гоф-курьерским ублюдком», а поди ж ты – он стал императором Николаем I, который и продолжил династию Романовых.
Итак, Екатерина II умерла. Великий князь Павел Петрович стал императором Павлом I. Из 42 прожитых им лет он 34 года ждал этого момента. Ждал и боялся. Теперь бояться было нечего, и он стал править по своему разумению. Лучшим устройством государственного механизма он считал армию, и Россия превратилась в кордегардию. Мы не станем рассуждать, справедливым ли государем он был, правильные ли решения принимал, – это не входит в наши планы. Отметим только, что он никого не казнил, а видно, зря – его убили. Но речь идет все же о любви, а не павловских преобразованиях. Отметим лишь, что характерной чертой Павла была рыцарственность. У него были высоко развиты понятия о чести, долге, достоинстве и великодушии, до предела обострено чувство справедливости. Его попытки насильно вложить в общество доброту и милосердие выдают в нем любимого им Дон Кихота. Наполеон так и назвал Павла: «Русский Дон Кихот». Однако средневековое рыцарское сознание Павла не соответствовало тому времени, в котором он жил. Герцен высказался проще: «Павел I являл собой отвратительное и смехотворное зрелище коронованного Дон Кихота». В чем и была его беда. Еще он по-прежнему торопился жить. Всякое промедление в выполнении приказаний вызывало в нем гнев. Изнеженное гвардейское офицерство ненавидело Павла, но простой народ любил его.
Первой, кто на коленях присягнул ему с детьми, была Мария Федоровна. Однако Павел удивил всех, присовокупив к присяге старшего сына Александра следующий пункт: «И еще клянусь не посягать на жизнь государя и родителя моего». Он и сына боялся, что и подтвердилось в 1801 году.
Итак, после своего воцарения Павел I стал уговаривать Нелидову вернуться к нему. Она некоторое время раздумывала, а потом согласилась. Более того, они помирились с Марией Федоровной и стали выступать одним фронтом против непредсказуемого Павла. Обе женщины, и вместе и порознь, пылись благотворно воздействовать на императора. Сумасбродный Павел был скор на расправу. Мемуаристы приводят примеры заступничества Екатерины Нелидовой за некоторых лиц или выступления против какого-нибудь нелепого распоряжения императора. Наиболее известна история, когда он хотел упразднить орден Святого Георгия, наиболее чтимую воинскую награду. Наша героиня дважды упрашивала его не делать этого. Помимо этого, она заступалась за саму Марию Федоровну – как мы уже писали выше, Павлу было за что неодобрительно относиться к ней. Она была одной из немногих, кто мог сдерживать его гнев. «Когда он что-нибудь хочет, спорить с ним не решается никто, ибо возражения он считает бунтом. Случается, что потом императрица, чаще же мадемуазель Нелидова или обе вместе укрощают его, но бывает это редко», – отмечал лейб-медик Павла. Она называла императора «Павлушкой». Говорили, что Екатерина Нелидова была в те годы «владелицей двора». Ее почитали как первую персону при Павле, перед ней заискивали. Хвалить ее красоту было как-то неудобно, поэтому вельможи восхищались танцевальными способностями Екатерины – а танцевать она любила. В угоду ей, любившей зеленый цвет, Павел приказал одеть придворных певчих в изумрудные одежды.
Все складывалось вроде бы благополучно. Павел гневался, а Мария Федоровна с Нелидовой укрощали его гнев – в общем, все как всегда. В какой-то момент она даже уговорила мужа вернуться к супружеским обязанностям, в результате которых у нее родился в 1798 году сын Михаил.
Однако в один момент все пошло прахом. В 1797 году на одном из балов в Москве Павел обратил внимание на двадцатилетнюю девицу Анну Лопухину. Это вызвало, по замечанию современников, «некоторое волнение» у Марии Федоровны и Нелидовой. Тогда эта мимолетная встреча последствий не имела. Но брадобрей Кутайсов, хитрый и честолюбивый человек, страдавший от того, что при воцарении Павла его обошли наградой, затеял интригу, приведшую к падению Нелидовой и отстранению Марии Федоровны на задний план. Он про себя отметил внимание Павла к Лопухиной и взял это на заметку. Весной 1798 года Павел I опять поехал в Москву. Во время этой поездки Кутайсов стал исподволь внушать императору, что Нелидова, мол, много себе позволяет, а Мария Федоровна так вообще руководит им. Мнительный Павел согласился с ним и клюнул на наживку. Между тем Павел опять на балу встретил Лопухину. Та ходила за ним как привязанная и смотрела ему в рот. Кто-то сказал Павлу, что девица из-за него совсем голову потеряла. И вот уже Кутайсов договаривается с мачехой Анны о переезде падчерицы в Петербург и переводе ее отца, сенатора Лопухина, в Северную столицу на обер-прокурорскую должность. Анну Лопухину Павел определил во фрейлины своей жене. Кутайсов был пожалован в графское достоинство. Все это, конечно, не ускользнуло от внимания Марии Федоровны и Нелидовой. Они выехали государю навстречу и «были поражены переменою его отношения к ним». Обе женщины пытались остудить пыл императора, но куда там! Влюбленный дурак и слушать ничего не хотел. Тогда Мария Федоровна послала сопернице угрожающее письмо, которое тут же было перехвачено и передано Павлу. Император страшно разозлился, и между супругами произошел «крупный разговор», в результате которого он выгнал ее из-за стола. Мария Федоровна поняла, что Павла уже не остановить, и просила его лишь об одном: относиться к ней вежливо «при публике». Летом 1798 года скандальное объяснение повторилось опять, но уже в присутствии сына Александра. Он буквально защитил мать «своим телом», а разгневанный Павел в конце концов запер Марию Федоровну в своей комнате на три часа. Императрица горько рыдала. Затем в атаку на Павла кинулась Нелидова. Она начала упрекать его за такое обхождение с императрицей. Разойдясь в припадке гнева не на шутку, Екатерина стала клеймить Павла за его скоропалительные распоряжения, вызывавшие ропот и недовольство подданных. Она называла Павла тираном и даже палачом.
Император, уже подготовленный Кутайсовым к разрыву с Нелидовой, прогнал ее из дворца и распорядился, чтобы к нему ее больше не пускали. Тогда она написала письмо, в котором напоминала Павлу, что всю жизнь посвятила исключительно любви к нему, а почестей и наград не искала. Екатерина прямо обвиняла Кутайсова в своем очернении. Заступилась она и за Марию Федоровну. Ответа на это послание она так и не получила и в том же году уехала в Эстляндию. При этом от гнева императора пострадали близкие ей люди – были сняты со своих должностей. Вернулась в Петербург Екатерина Нелидова только в 1800 году, поселилась в Смольном монастыре и больше при дворе не появлялась.
Считается, что гибель Павла напрямую связана с падением Нелидовой и умалением влияния на царя со стороны Марии Федоровны. Если они пытались хоть в какой-то мере удержать Павла от необдуманных поступков, говорили ему правду, то теперь он окружил себя одними лизоблюдами и раболепствующими вельможами. Которые к тому же замышляли цареубийство! Бедный Павел! Он стал жертвой женщины, которая его абсолютно не любила и была вдвое моложе его. К сожалению, так в жизни бывает – седина в бороду, а бес в ребро.
Аннушка Лопухина была писаной красавицей – большие черные глаза, черные как смоль волосы, прекрасные зубы, приятный рот, маленький вздернутый носик… Павел влюбился в нее по уши. «Эта была любовь времен рыцарства», – писал Растопчин. Об этом Павел не раз говорил своему старшему сыну Александру, признаваясь, что когда он слышит ее имя, то испытывает учащенное сердцебиение. Если это так, а кто влюблялся, тот знает, что при упоминании обожаемого им предмета сердце заходится в бешеном ритме, Павел действительно любил эту девушку. Смена фавориток произошла мгновенно – 5 сентября 1798 года Нелидова уехала в Эстляндию, а уже на следующий день Анна поселилась в Зимнем дворце. Она не вмешивалась в политику, но нередко ходатайствовала перед императором о прощении людей, познавших гнев Павла в минуты его «дурного настроения». При этом Лопухина прибегала к чисто женским хитростям – капризничала, плакала, вынуждая Павла уступить ее просьбам. Это вам не Екатерина Нелидова, которая резала правду-матку в глаза императору!
Униженная Мария Федоровна с дочерьми в угоду Павлу были вынуждены оказывать знаки внимания Лопухиной и общаться с ней со всей предупредительностью. Когда Павел наконец-то стал гроссмейстером Мальтийского рыцарского ордена в 1798 году (наконец-то он стал настоящим рыцарем!), он тут же возвел Анну Лопухину в кавалеры Мальтийского креста (вообще-то чисто мужской награды) и ездил с ней дважды в день по городу в карете, украшенной изображениями этого ордена. Он подарил ей большой дом на Дворцовой набережной. Переменил любимый зеленый нелидовский цвет на малиновый, который нравился Лопухиной. Если в 1799 году Павел издал указ, запрещающий танцевать вальс как неприличный танец, то теперь разрешил его вновь, в порядке исключения, так сказать, потому что Анне Лопухиной очень нравился этот танец. Павел очень любил мистику и всякие символы; узнав, что имя Анна переводится с древнееврейского как «благодать», он приказал поместить слово «Благодать» на знамена всех полков, гренадерские шапки солдат и назвал вновь спущенный фрегат этим именем. После этого офицеры мрачно шутили, что буквально ходят под именем фаворитки Павла Петровича.
Как мы уже отмечали выше, Анна не любила императора, и Павел чувствовал это. Однажды он заподозрил, что его фаворитка испытывает нежные чувства к одному из его флигель-адъютантов, молодому графу Александру Рибопьеру, и, как честный человек, предложил ей выйти за него замуж. Аннушка наотрез отказалась от подобной партии. Тогда Павел произвел молодого красавца в действительные камергеры и отослал его в Вену сотрудником русской миссии сверх штата. Однако Павел не оставлял попыток устроить личное счастье своей возлюбленной и вскоре произошел следующий случай. Александр Васильевич Суворов тогда воевал против французов в Италии и в своем рапорте императору сообщил список убитых и раненых офицеров. Как только Павел упомянул имя раненого князя Павла Гагарина, Анна Лопухина очень смутилась. Государь заметил это и потребовал объяснений. Она бросилась перед ним на колени и рассказала, что они знакомы с князем, ее ровесником, еще с Москвы и что он в нее влюблен и Анна разделяла это чувство. Они, оказывается, даже тайно обвенчались перед отъездом князя в Италию. Павел и в этом случае повел себя по-рыцарски великодушно – как только князь Гагарин прибыл в Петербург, он решил поженить их. Свадьба состоялась в 1800 году, и теперь Анна Лопухина стала княгиней Гагариной.
Надо отметить, что их отношения с Лопухиной опять же были платоническими, хотя Павел и рассчитывал на большее. Он не прекратил своих домогательств к Анне и приказал ей перебраться во вновь построенный Михайловский замок. Она вынуждена была подчиниться, расставшись с мужем. Анна сопротивлялась возможной близости с Павлом; из-за этого у них не раз возникали стычки. Ее поместили в комнатах, расположенных под императорским кабинетом, в которые вела винтовая лестница. Их отношения закончились в день убийства Павла в ночь на 12 марта 1801 года. С приходом к власти Александра I князь Гагарин с женой был направлен посланником в Сардинское королевство. В 1803 году они вернулись в Россию. Анна не намного пережила Павла – она скончалась в 1806 году от послеродовой горячки. Ей было всего 28 лет.
А Екатерине Нелидовой была написана на роду долгая жизнь. Узнав о гибели Павла, она в одночасье поседела, ее лицо покрылось морщинами; из просто смуглого оно превратилось в желтовато-свинцовое. Она так и не вышла замуж и тихо проживала в Смольном монастыре. Скончалась Екатерина Нелидова в возрасте 81 года в 1839 году.
Павел I был страстно увлечен двумя своими фаворитками. Причем их отношения были романтическими, дружескими, хотя Павел и пытался перевести их в другое русло, но из-за своей рыцарственности не смел. Нелидова по-своему любила Павла и была для него добрым «ангелом-хранителем». Анна Лопухина, наоборот, не любила его, но воспользовалась представившимся ей «случаем».
Последним увлечением Павла была фрейлина Юрьева, которая, уже после смерти императора, в 1801 году родила ему дочь Марфу Мусину-Юрьеву. Малышка в том же году умерла.
Итак, император Павел I был убит заговорщиками в марте 1801 года, в числе которых был и его родной сын Александр. Знала ли императрица о заговоре? Бог весть… Мы думаем, что догадывалась. Интересно поведение Марии Федоровны после убийства. Она устроила настоящий бунт! «Ich will regieren!» (Я хочу править!) – кричала она по-немецки. Она отказалась присягать сыну Александру, новому императору. Сын в страхе покинул Михайловский замок, в котором бушевала его мать. Она делает три попытки ворваться в спальню Павла I, где произошло убийство. «Вытащите вон эту бабу!» – кричат цареубийцы. Затем она попыталась прорваться на балкон, чтобы обратиться к войскам, – все тщетно. Ее опять не пускают в спальню – и она дерется с офицерами! Наконец ее впустили, и она упала на тело Павла, картинно зарыдав. На все притязания Марии Федоровны самой возглавить государство генерал Беннигсен ответил коротко: «Не ломайте комедию, мадам!» Александр I приказывает ей явиться в Зимний дворец – она отказывается. Она все бродила, как потерянная по Михайловскому замку, пока Беннигсен не запер ее в какой-то комнате. В итоге она успокоилась, надела траур и признала Александра I императором. Современники находили, как мы уже писали, что в этой скорби по убитому мужу было немало показного, театрального и нарочитого. Чтобы подчеркнуть свою скорбь, Мария Федоровна тут же заказала художнику Кюгельхену изобразить себя в трауре.
Похожая ситуация сложилась и в междуцарствие 1825 года, когда Александр I умер, а Николай I еще не принял власть. Произошло восстание декабристов. Тогда Мария Федоровна тоже захотела править сама, но была осажена примерно теми же словами, которые произнес генерал Беннигсен. По версии некоторых историков, Мария Федоровна была центральной фигурой в заговоре декабристов, но это уже другая история. Властолюбивая была женщина!
После всего этого она уже не претендовала на власть, занялась благотворительностью и умерла в 1828 году. За два года до своей кончины вдовствующая императрица разобрала все свои бумаги и завещала сыновьям сжечь их, не читая, а некоторые положить в гроб. Николай I писал своему брату Константину: «По ее приказанию я должен был лично сжечь целый ящик, наполненный серий томов, родом воспоминаний или дневника, писанных ею собственноручно, из года в год, восходящих до семидесятых годов и оканчивающихся около 1800 года. Признаюсь, что меня это очень огорчило…» Какие тайны скрывались в ее дневниках? Об этом мы не узнаем никогда…
Эпоха императора Павла I закончилась. Долгих 34 года он был великим князем, предавался рыцарственным мечтаниям, а правил всего 4 года 4 месяца и 4 дня.
Плешивый щеголь
(великий князь Александр Павлович)
«Властитель слабый и лукавый,
плешивый щеголь, враг труда,
нечаянно пригретый славой,
над нами царствовал тогда…»
А. С. Пушкин
Александр Сергеевич Пушкин, как известно, был знатоком человеческих душ, и в этих его строках об императоре Александре I отразилась вся суть его царствования. А каким он был во время своей молодости, будучи великим князем? Какие страсти его обуревали? Постараемся разобраться.
Александр Павлович родился в 1777 году и сразу же был отобран Екатериной II у своих родителей – цесаревича Павла и Марии Федоровны – себе на воспитание. К моменту рождения внука императрица поняла, что передавать власть сумасбродному сыну Павлу нельзя, и стала готовить Александра к государственной деятельности, надеясь, что он заменит на троне отца. Она назвала его Александром в честь Александра Невского.
Обучение Александра проходило под руководством швейцарца Лагарпа, поклонника разных политических свобод, как сказали бы сейчас, человека, разделяющего общеевропейские ценности. Он читал с ним Вольтера, Дидро и Руссо, в результате чего этот «общечеловек» не смог дать Александру сколько-нибудь серьезных знаний ни в одной из областей человеческой деятельности. Так, учил его разным пустым умствованиям выживших из ума стариков, оторванных от жизни. Учение Лагарпа было слишком отвлеченным для юноши. «Оно скользило по поверхности его ума, не проникая вглубь», – писал современник. Он, конечно, знал языки: это было обязательно, но его учили всему и одновременно ничему – галопом по Европам. В результате образование Александра оставляло желать лучшего. В детстве мальчик напоминал купидона – был кроток, добр, весел и любил всем нравиться (последнее качество Александр сохранил до конца жизни). Окруженный с детства толпой лизоблюдов, источавших ему похвалы, он никогда не сомневался в своей неотразимости и занимался самолюбованием.
Современники отмечали, что Александр был натурой двуличной, лицемерной и честолюбивой. Историки эти проявления характера Александра объясняют тем, что он вынужден был лавировать между бабкой, Екатериной II, и отцом Павлом Петровичем, у которых были совершенно противоположные взгляды на жизнь. Это якобы заставляло мальчика приспосабливаться, врать, хитрить, двоедушничать, скрытничать и лицемерить. Однако мне кажется, что это не так – он такой был с рождения. Генетически. Его брат, Константин, например, рожденный двумя годами позже, обладал совершенно другим характером, хотя тоже вынужден был лавировать между Екатериной II и своим отцом. Так или иначе, но Александр сызмалу был отъявленным лицемером; этим же и закончил свою жизнь, запутав династическую ситуацию донельзя, чем вызвал восстание декабристов. Хорошо еще, что обошлось малой кровью…
Но это будет позже, а пока 15летнего Александра бабушка решила женить. Смысл ее действий был таков: «Сперва мы женим Александра, а там, со временем, и коронуем его…» Екатерина II, чувствуя старость, решила рано женить внука, чтобы посадить его на трон. Женатый парень тогда считался совершеннолетним. Присматривать ему невесту Екатерина начала еще 1790 году. Перебрав многочисленных немецких принцесс, она обратила внимание на шестерых дочерей маркграфа Людвига Баденского. С их матерью, Амалией, Екатерина была уже знакома. В предыдущем очерке о Павле I мы рассказывали, что в невесты ему привезли на выбор трех гессенских принцесс – Луизу, Вильгемину и Амалию. Павел выбрал Вильгемину, которую назвали Натальей Алексеевной, а остальных принцесс Екатерина II отправила обратно в Германию, дав им по 50 тысяч рублей на приданое. Вот эта Амалия на русские деньги вышла замуж за Людвига Баденского и родила ему шесть дочерей. Этих-то дочерей Амалии и присмотрела императрица в невесты своему любимому внуку. На разведку был послан граф Румянцев с приказом «поприлежнее узнать нрав, склонности и, буде можно, о душеных свойствах и понятиях старшей принцессы, такожде о здоровом ее телесном сложении». Старшей дочерью Амалии была Луиза-Августа 11 лет. Граф Румянцев точно выполнил инструкции Екатерины, дал о девочках благоприятный отзыв и провел переговоры с их родителями. Те отнеслись к матримониальным планам императрицы одобрительно (еще бы!), и Екатерина II решила пригласить двух дочерей Амалии приехать вместе с ней в Петербург на смотрины. Однако Амалия уперлась – она не желала испытывать того унижения, которое пережила в 1773 году, когда в жены Павлу выбрали не ее, а ее сестру, и наотрез отказалась ехать в Россию. Тогда Екатерина нашла выход – послала за девочками (Луизой и Фредерикой) графиню Шувалову. Та инкогнито и привезла их в Петербург в 1792 году.
Так принцессы Баденские оказались в столице России. Бабка не спешила посвящать внука в свои планы и сказала ему, что, мол, французская революция угрожает Бадену и она решила забрать девочек себе на воспитание, к тому же она хорошо знакома с их матерью. На самом деле она наблюдала – какая из принцесс понравится больше всего Александру. Она познакомила их с внуками – Александром и Константином и их родителями – Павлом с Марией Федоровной. Александр уже стал догадываться, зачем в Петербург приехали баденские принцессы. Ему понравилась старшая из них – Луиза. Примерно через полтора месяца во время игры в почту они обменялись записками. Александр писал, что по приказанию родителей любит Луизу, и спрашивал, может ли она ответить на его чувства и можно ли будет надеяться, что выйдет за него замуж. «Я, тоже на клочке бумаги, ответила ему утвердительно, добавив, что повинуюсь желанию моих родителей, приславших меня сюда», – вспоминала впоследствии Луиза.