Страница:
Именно Свердлову Владимир Ильич доверил открытие Учредительного собрания 5 января 1918 года. Однако Свердлова тут же освистали, из зала послышались выкрики: «У вас руки в крови, довольно крови!» Видно, недобрая слава руководителя уральских боевиков и террористов докатилась и до Петрограда. Учредительное собрание просуществовало 12 часов и 40 минут, после чего в зал вошел матрос Железняк и произнес историческую фразу: «Караул устал и хочет спать». И действительно, члены Учредительного собрания, верные своим думским традициям, опять развели болтологию, и ничем хорошим это закончиться не могло: страну срочно нужно было вытаскивать из глубочайшего кризиса, в который его загнало Временное правительство.
На следующий день безоружная демонстрация в поддержку Учредительного собрания была разогнана пулеметами по приказу все того же Свердлова.
Мы уже говорили о том, что Свердлов в своих действиях был чудовищно жесток. Это он после покушения на Ленина (об этом – ниже), 2 сентября 1918 года, объявил «красный террор», унесший десятки тысяч человеческих жизней. Это именно он отдал приказ от 24 января 1919 года о расказачивании, обернувшийся миллионами жертв. Еще раньше, в июле 1918 года, именно он приказал расстрелять царскую семью в Екатеринбурге. Современные исследователи почему-то обращают внимание только на обстоятельства этого расстрела, а ведь их на самом деле было целых три! Сначала, 16 июля 1918 года, из гостиницы в Перми похитили великого князя Михаила Александровича (в пользу которого отрекся Николай II), вывезли в лес и убили. Затем в ночь с 16 на 17 июля в Екатеринбурге в доме инженера Ипатьева была расстреляна вся царская семья, в том числе Николай II с женой и пятеро их детей. Восемнадцатого июля из города Алапаевска была тайно вывезена Великая княгиня Елизавета Федоровна и пятеро великих князей: Сергей Михайлович, Иоанн Константинович, Константин Константинович (младший), Игорь Константинович и Владимир Павлович. Их живыми сбросили в старую шахту и забросали гранатами. При этом все, кроме застреленного князя Сергея Михайловича (он хотел утащить с собой в шахту одного из убийц), были живы и после падения и умерли от голода и ран. Когда белогвардейцы достали их тела, оказалось, что у князя Иоанна, упавшего рядом с Елизаветой Федоровной, голова перевязана лоскутом от ее одежды. Окрестные крестьяне рассказывали, что в течение еще нескольких дней после жуткой казни из шахты доносились молитвы.
Догадываетесь, кто это сделал? Верно, уральские братки Свердлова из руководимого им в прошлом БОНВ. Несомненно, это была единая акция по уничтожению «бывшей императорской своры», причем осуществленная с присущим свердловцам зверством. Их выдал почерк, да и действующие лица были те же – из числа бандитской группы Свердлова. Двенадцатого июля 1918 года в Екатеринбург вернулся из Москвы член Уралсовета Филипп Голощекин, проинструктированный Свердловым. В тот же день в столице Урала собрался Уральский совет, где было принято к исполнению указание председателя ВЦИК. При этом председатель Уралсовета Белобородов постоянно сносился со Свердловым шифрованными телеграммами, сообщая о ходе акции. Получив донесение о том, что акция прошла успешно, вечером 18 июля на заседании СНК в Кремле под председательством Ленина Свердлов сказал: «Я должен заявить следующее. Из Екатеринбурга получено сообщение о том, что по постановлению Уральского областного совета там расстрелян бывший царь Николай Романов… Заседавший сегодня Президиум ВЦИК постановил: решение и действия Уральского совета признать правильными». И никто из Совета народных комиссаров, в том числе и Ленин, не поинтересовался у Свердлова: за что и почему? Лев Троцкий, вернувшийся несколько позже с фронта, узнал от Свердлова, что царскую семью уничтожили. «Как, всех?» – удивился Троцкий. «Да, мы с Ильичем посоветовались и решили. А что?» – настороженно спросил Свердлов. – «Да ничего». Как известно, Троцкий планировал привезти Николая Романова в Москву и устроить над ним публичный суд, блеснув на процессе своим красноречием в качестве обвинителя. Не получилось…
Свердлов врал, что ВЦИК одобрил действия Уралсовета: из сохранившихся документов следует, что в тот день заседания ВЦИКа не было. Свердлов все решал единолично. Белогвардейский агент В. Н. Орлов, действовавший в то время в ЧК, вспоминал: «В июле 1918 года… посыльный принес телеграмму, адресованную Дзержинскому, который находился рядом со мной. Он быстро прочитал ее, побледнел как смерть, вскочил на ноги и, воскликнув: “Они опять действуют, не посоветовавшись со мной!”, бросился из комнаты. Что случилось? Вся ЧК была взбудоражена… Дзержинский поспешил в Кремль… На следующий день мы узнали новость. Императорская семья была расстреляна без ведома ЧК! Самостоятельно по указанию Свердлова… По общему мнению, сложившемуся в ЧК, в Революционном трибунале и Кремле, решение об убийстве было принято и реализовано властью Свердлова. Он осуществил подготовку втайне от товарищей и только после казни поставил их свершимся фактом». Несомненно, Орлов был весьма осведомленным товарищем, раз работал вместе с Дзержинским, и ему верить можно. Подумать только: бывшего царя расстреляли без ведома ЧК! Но раз Свердлов курировал чекистов, он мог принять решение об этом самостоятельно.
Почему сам, если ВЦИК был совещательным органом? Это объяснил Владимир Ильич. Открывая VIII съезд партии, он заявил: «Для всей партии в целом и для всей Советской республики Яков Михайлович Свердлов был главнейшим организатором… Я не в состоянии даже на сотую доли заменить его, потому что в этой работе мы вынуждены всецело полагаться и имели полное основание полагаться на тов. Свердлова, который сплошь и рядом выносил единоличные решения». Вот как: Ленин дал Свердлову карт-бланш на принятие самостоятельных решений, безраздельно доверяя ему.
А зря…
Получив из рук Ленина почти безраздельную власть, Свердлов явно стремился к своему полному господству над страной.
Начались странные покушения на Ленина…
Покушение на Ленина
На следующий день безоружная демонстрация в поддержку Учредительного собрания была разогнана пулеметами по приказу все того же Свердлова.
Мы уже говорили о том, что Свердлов в своих действиях был чудовищно жесток. Это он после покушения на Ленина (об этом – ниже), 2 сентября 1918 года, объявил «красный террор», унесший десятки тысяч человеческих жизней. Это именно он отдал приказ от 24 января 1919 года о расказачивании, обернувшийся миллионами жертв. Еще раньше, в июле 1918 года, именно он приказал расстрелять царскую семью в Екатеринбурге. Современные исследователи почему-то обращают внимание только на обстоятельства этого расстрела, а ведь их на самом деле было целых три! Сначала, 16 июля 1918 года, из гостиницы в Перми похитили великого князя Михаила Александровича (в пользу которого отрекся Николай II), вывезли в лес и убили. Затем в ночь с 16 на 17 июля в Екатеринбурге в доме инженера Ипатьева была расстреляна вся царская семья, в том числе Николай II с женой и пятеро их детей. Восемнадцатого июля из города Алапаевска была тайно вывезена Великая княгиня Елизавета Федоровна и пятеро великих князей: Сергей Михайлович, Иоанн Константинович, Константин Константинович (младший), Игорь Константинович и Владимир Павлович. Их живыми сбросили в старую шахту и забросали гранатами. При этом все, кроме застреленного князя Сергея Михайловича (он хотел утащить с собой в шахту одного из убийц), были живы и после падения и умерли от голода и ран. Когда белогвардейцы достали их тела, оказалось, что у князя Иоанна, упавшего рядом с Елизаветой Федоровной, голова перевязана лоскутом от ее одежды. Окрестные крестьяне рассказывали, что в течение еще нескольких дней после жуткой казни из шахты доносились молитвы.
Догадываетесь, кто это сделал? Верно, уральские братки Свердлова из руководимого им в прошлом БОНВ. Несомненно, это была единая акция по уничтожению «бывшей императорской своры», причем осуществленная с присущим свердловцам зверством. Их выдал почерк, да и действующие лица были те же – из числа бандитской группы Свердлова. Двенадцатого июля 1918 года в Екатеринбург вернулся из Москвы член Уралсовета Филипп Голощекин, проинструктированный Свердловым. В тот же день в столице Урала собрался Уральский совет, где было принято к исполнению указание председателя ВЦИК. При этом председатель Уралсовета Белобородов постоянно сносился со Свердловым шифрованными телеграммами, сообщая о ходе акции. Получив донесение о том, что акция прошла успешно, вечером 18 июля на заседании СНК в Кремле под председательством Ленина Свердлов сказал: «Я должен заявить следующее. Из Екатеринбурга получено сообщение о том, что по постановлению Уральского областного совета там расстрелян бывший царь Николай Романов… Заседавший сегодня Президиум ВЦИК постановил: решение и действия Уральского совета признать правильными». И никто из Совета народных комиссаров, в том числе и Ленин, не поинтересовался у Свердлова: за что и почему? Лев Троцкий, вернувшийся несколько позже с фронта, узнал от Свердлова, что царскую семью уничтожили. «Как, всех?» – удивился Троцкий. «Да, мы с Ильичем посоветовались и решили. А что?» – настороженно спросил Свердлов. – «Да ничего». Как известно, Троцкий планировал привезти Николая Романова в Москву и устроить над ним публичный суд, блеснув на процессе своим красноречием в качестве обвинителя. Не получилось…
Свердлов врал, что ВЦИК одобрил действия Уралсовета: из сохранившихся документов следует, что в тот день заседания ВЦИКа не было. Свердлов все решал единолично. Белогвардейский агент В. Н. Орлов, действовавший в то время в ЧК, вспоминал: «В июле 1918 года… посыльный принес телеграмму, адресованную Дзержинскому, который находился рядом со мной. Он быстро прочитал ее, побледнел как смерть, вскочил на ноги и, воскликнув: “Они опять действуют, не посоветовавшись со мной!”, бросился из комнаты. Что случилось? Вся ЧК была взбудоражена… Дзержинский поспешил в Кремль… На следующий день мы узнали новость. Императорская семья была расстреляна без ведома ЧК! Самостоятельно по указанию Свердлова… По общему мнению, сложившемуся в ЧК, в Революционном трибунале и Кремле, решение об убийстве было принято и реализовано властью Свердлова. Он осуществил подготовку втайне от товарищей и только после казни поставил их свершимся фактом». Несомненно, Орлов был весьма осведомленным товарищем, раз работал вместе с Дзержинским, и ему верить можно. Подумать только: бывшего царя расстреляли без ведома ЧК! Но раз Свердлов курировал чекистов, он мог принять решение об этом самостоятельно.
Почему сам, если ВЦИК был совещательным органом? Это объяснил Владимир Ильич. Открывая VIII съезд партии, он заявил: «Для всей партии в целом и для всей Советской республики Яков Михайлович Свердлов был главнейшим организатором… Я не в состоянии даже на сотую доли заменить его, потому что в этой работе мы вынуждены всецело полагаться и имели полное основание полагаться на тов. Свердлова, который сплошь и рядом выносил единоличные решения». Вот как: Ленин дал Свердлову карт-бланш на принятие самостоятельных решений, безраздельно доверяя ему.
А зря…
Получив из рук Ленина почти безраздельную власть, Свердлов явно стремился к своему полному господству над страной.
Начались странные покушения на Ленина…
Покушение на Ленина
Нет, не то чтобы странные: покушений на Ленина как раз хватало; у него было много врагов – от монархистов и белогвардейцев до эсеров и братьев-большевиков. Мотивы у всех были разные. Одни взъелись на Ленина за расстрел царской семьи; другие полагали, что если ликвидировать Ленина, то дело «белых» сразу же победит; эсеры и часть большевиков были недовольны заключением Брестского мира, считая его предательством Революции; иные же были просто шокированы крушением старого, привычного для них быта. Все это было объяснимо и ответ на вопрос «За что?» лежал на поверхности. Однако одно покушение на Владимира Ильича не вписывается ни в какие каноны и до сих пор вызывает недоуменные вопросы.
Для того чтобы показать, что это именно так, кратко напомним о покушениях, которые предшествовали последнему, случившемуся 30 августа 1918 года.
Итак, декабрь 1917 года, Смольный. К секретарше Совнаркома приходит молодой человек в студенческой форме, просит провести его к Ленину и заявляет, что привез ему письмо от товарища Артема (украинского большевика). Хотя студент не внушал ей доверия, секретарша пропустила его к вождю. Когда тот вышел от Ленина, Владимир Ильич распорядился накормить его, выдать единовременное пособие и устроить на работу. Через некоторое время студент снова пришел в приемную и заявил, что не успел как следует рассмотреть Ленина, и опять попросил пропустить его к нему. Когда неизвестного задержали, у него за отворотом шинели нашли револьвер со взведенным курком. Кем был этот молодой человек и что с ним стало – неизвестно. Также неизвестным был мотив этого неудавшегося покушения.
Первое января 1918 года. Ленин возвращается с митинга в Михайловском манеже по случаю отправки красноармейцев на фронт. Стоял сильный туман, такой, что фигур прохожих было не видно – одни силуэты. На Симеоновском мосту через Фонтанку внезапно раздались выстрелы. Пули дырявили кузов автомобиля; некоторые пробили ветровое стекло. Швейцарский социал-демократ Фриц Платен, ехавший рядом с Ильичем, пригнул его голову к себе и был ранен в руку. Шофер ленинского автомобиля прибавил ходу и вышел из-под обстрела. Нападавших так и не нашли. Только через несколько лет, оказавшись в эмиграции, князь И. Д. Шаховский рассказал, что организатором покушения был он и выделил на это полмиллиона рублей. Мотив очевиден: князь мстил за утерянное имущество и свои привилегии. Кстати, человек, спасший жизнь Ленину, попал «под замес» в 1938 году; ему дали 4 года за «незаконное хранение оружия». Отбывая наказание, он скончался от сердечного приступа в 1942 году.
Середина января того же 1918 года. К управделами Совнаркома Бонч-Бруевичу пришел солдат Спиридонов и заявил, что ему поручено выследить и убить Ленина за 20 тысяч рублей золотом. Как оказалось, покушение на Ленина готовил «Союз Георгиевских кавалеров» за то, что у них отняли все почести и привилегии и уравняли их с серой солдатской массой. Арестовали всех заговорщиков. Началось следствие, прерванное наступлением немцев на Петроград. Воспользовавшись этим обстоятельством, они попросились на фронт. Доложили Ленину, и он отпустил георгиевских кавалеров на сражение с германцами. Дальнейшая судьба их неизвестна, зато мотив просматривается четко – месть за утерянные привилегии.
Март 1918 года. Группа левых большевиков – Бухарин, Пятаков, Дзержинский, Куйбышев, Урицкий, Бубнов и Рязанов – хотела арестовать и умертвить Ленина с целью недопущения подписания Брестского мира с Германией. Та же участь должна была постигнуть Свердлова со Сталиным. Это выяснилось только на процессе антисоветского правотроцистского блока в 1938 году. Как известно, Бухарина расстреляли. Хрущев, войдя в раж разоблачительства «культа личности», реабилитировал Бухарина, а все показания подследственных объявил полученными под пытками. Однако в 1996 году последнее слово Бухарина на суде рассекретили, и из него выяснилось, что сей «любимец партии» и в самом деле вел разговоры с левыми эсерами на этот счет, но только речь шла не об убийстве Ленина, а только об его аресте на 24 часа, чтобы показать «мировому революционному движению»: ЦК не согласен со своим вождем. Что на самом деле случилось бы с Лениным после его ареста, можно только гадать: однако вряд ли его оставили бы в добром здравии. Покушение или автомобильная катастрофа – все способы хороши. Живой Ленин был им не нужен, а как икона сгодился бы.
Вот тут мы и подошли к главному мотиву – недовольство видных «товарищей» своим вождем, которого было не грех и заменить. Партии был нужен новый лидер «из своих», который всех устраивал бы. Появление нового лидера, который всех устраивал бы, – это явный признак дворцового переворота. Бухарин, конечно, метил в новые вожди. Он критиковал Ленина по любому поводу и без оного тоже, но трусоват оказался «Коля-балаболкин», как прозвал его Троцкий, и вместо себя предложил в председатели Совнаркома (на место Ленина) Григория Пятакова. На тот момент Пятаков занимал пост первого секретаря Компартии Украины.
Однако Ленин сумел убедить ЦК в крайней необходимости подписания мира, назвав его передышкой, и его арест не состоялся. Как известно, Ленин оказался прав: менее чем через 8 месяцев в Германии вспыхнула революция, и «похабный» Брестский мир был денонсирован сам собой.
Мысль материальна. Идея о замене вождя, однажды высказанная Бухариным, засела в головах некоторых честолюбцев… Следовало только воплотить ее в жизнь. Заманчиво ведь…
Итак, была «красная» пятница 30 августа 1918 года. По заведенному обычаю в этот день известные большевики выезжали на митинги трудящихся. Ленин должен был ехать на Хлебную биржу в Москве, а затем – на завод Михельсона. Утром пришло известие об убийстве председателя местной ЧК Моисея Урицкого в Петрограде. Дзержинский немедленно выехал туда расследовать это дело. Не исключалась возможность проведения теракта и против Ленина (до этого эсеры убили еще и Володарского), а потому Мария Ильинична Ульянова советовала Владимиру Ильичу не ездить на эти митинги. Однако Ленин заупрямился; он отказался только от поездки в Хлебную биржу, но не на завод Михельсона. На митинг на Хлебную биржу вместо него поехали Александра Коллонтай с Емельяном Ярославским. Неожиданно туда же заехал и Ленин (не вытерпел, должно быть). Он выступал там не более 20 минут и сразу отправился в Замоскворечье на завод Михельсона. Вопреки сложившейся практике, на заводе его никто не встретил, и Ленин сам прошел в гранатный корпус; дорогу он знал, поскольку выступал на этом предприятии не раз. Охраны на митинге, как бывало прежде, не было. Сам Владимир Ильич приехал без охраны с одним только шофером. Шофер подогнал машину к самому цеху, развернул ее на выезд и стать ожидать Ленина. На этот раз Ленин выступал около часа. Быстро закончив выступление, поскольку он спешил на заседание СНК, Ильич пошел по живому коридору к своей машине. По дороге к нему пристала кастелянша Петропавловской больницы Попова и стала жаловаться на несправедливость заградотрядов, отбирающих муку, которую крестьяне везли в города своим родственникам. Владимир Ильич ответил, что это несправедливо и скоро положение в Москве с хлебом улучшится. Когда они были уже в двух-трех шагах от автомобиля, раздались выстрелы. Шоферу Гилю показалось, что из толпы высунулась чья-то женская рука с пистолетом и выстрелила. Затем, бросив оружие под ноги шоферу, неизвестная скрылась в толпе. Кастелянша с Лениным упали. Шофер С. Гиль наклонился над Лениным и увидел какого-то матроса, бежавшего к ним. Заслонив собой Ильича, шофер выхватил револьвер и крикнул матросу: «Стой, стреляю!» – после чего тот резко метнулся в сторону и скрылся за воротами завода. Гиль поднял Ленина с земли и при помощи рабочих усадил в автомобиль. При этом Ленин спросил: «Поймали его или нет?» – «Молчите. Вам тяжело говорить», – ответил шофер и увез Ильича в Кремль. Раненую кастеляншу Попову отвезли в больницу. В Кремле Ленин сам поднялся по довольно крутой лестнице на третий этаж и только затем лег на кровать. В это время помощник военного комиссара С. Н. Батулин выскочил из заводского двора и задержал на улице какую-то женщину, прятавшуюся за деревом. Поскольку на вопросы она отвечала путано и толком ничего не сказала, ее задержали. В тот же вечер председатель ВЦИК Свердлов издал постановление с сообщением о покушении на Ленина и обвинил в нем правых эсеров. Как нельзя кстати неизвестной женщиной оказалась эсерка Фанни Каплан. Ее обвинили в покушении на вождя и после недолгого следствия 3 сентября расстреляли.
В 1922 году состоялся суд над правыми эсерами, уличающие показания против которых давали некие Лидия Коноплева и Григорий Семенов. Они назвались бывшими боевиками-эсерами и сознались в организации покушения на Володарского, Урицкого и Ленина по заданию ЦК партии эсеров, а уже расстрелянную Фанни Каплан назвали непосредственной исполнительницей теракта. Вожди правых эсеров категорически отрицали это. Тем не менее Верховный ревтрибунал приговорил вождей правых эсеров к смертной казни (позже ее заменили на 5 лет тюрьмы), кроме раскаявшихся Коноплевой и Семенова. Их признали чистосердечно заблуждающимися.
Это каноническая версия вошла во все учебники истории и просуществовала весь советский период. Сомневаться в ней было не принято. Дело о покушении Фанни Каплан на Ленина засекретили.
С распадом Советского Союза приоткрылись архивы, и «по вновь открывшимся обстоятельствам» в 1992 году Генпрокуратура РФ начала проверку по делу об этом покушении. Собственно говоря, никаких «вновь открывшихся обстоятельств» не было. Проверку начали по заявлению свердловского авантюриста-геолога А. Авдонина. На тот момент имя этого человека у всех было на слуху. Именно он инициировал раскопки, которые начались летом 1991 года в Поросенковом логу под Свердловском в том месте, где совместно с таким же авантюристом-режиссером Гелием Рябовым в 1979–1980 годах они сами сначала откопали, а потом зарыли чьи-то черепа и кости, выдав их за останки расстрелянного Николая II и его семьи (мало ли кого в годы Гражданской войны расстреливали под Екатеринбургом, порой – целыми семьями!). Шумиха и прессе и на ТВ… В общем, Авдонин в один миг стал знаменитым. А тут он взялся еще и за дело Фанни Каплан, так что проигнорировать заявление такой известной личности не было никакой возможности, иначе Генпрокуратуру обвинили бы в недемократичности (в стране в то время наступил разгул «демократии»). Дело Каплан принял прокурор-криминалист Генпрокуратуры Владимир Соловьев (который до этого занимался «останками царской семьи»), такой же стиратель-фальсификатор «белых пятен» истории, как и Авдонин с Рябовым. Интеллигенты, что с них взять… Может, об этой авантюре я напишу отдельную книгу, но это – потом.
Дело о покушении на Ленина достали из пыльных архивов, присовокупили к ним официальные советские документы, воспоминания и показания участников тех событий, и оно дало неожиданные результаты. Выяснилось, что тогда следствие было поверхностным; не были проведены судебно-медицинская и баллистическая экспертизы и другие необходимые следственные действия, не допрошены свидетели и потерпевшие (в первую очередь сам Ленин). Это дело настолько запутанно, политизировано и замусолено «демократическими» исследователями, что пора нам с Вами, добрый читатель, разобраться в нем самим и найти виновника покушения.
Пойдем по пунктам.
Итак, первое. Выяснилось, что сразу после выстрелов задержали не только Каплан, но и левого эсера, замкомандира отряда ЧК Александра Протопопова, которого в ту же ночь расстреляли без суда и следствия. Помните, Владимир Ильич спрашивал: «Поймали его или нет?» Он был уверен, что стрелял мужчина! В деле о покушении на Ленина имя Протопопова ни в какой связи с Каплан не упоминается. Почему его расстреляли – неизвестно.
Второе. Экзальтированная девушка Фанни Каплан (до 1906 года она носила имя Фейга Ройблат) в 16 лет примкнула к анархистам. Они готовили покушение на киевского губернатора Сухомлинова; при самопроизвольном взрыве бомбы Фаня была тяжело ранена, ослепла и почти оглохла. По истеричности своего характера и сильных головных болях она временами теряла зрение; читала с лупой. Ее сначала приговорили к смертной казни, но потом приговор по малолетству заменили пожизненной каторгой, которую она отбывала на Акатуе. На каторге она познакомилась с известной революционеркой Марией Спиридоновой, и под ее влиянием переменила свои взгляды с анархистских на эсеровские. Во время политической амнистии, объявленной Керенским в марте 1917 года, Каплан была освобождена; сначала лечилась в Харькове в глазной клинике доктора Гиршмана (он частично вернул ей зрение: она могла теперь ориентироваться в пространстве и смутно различать силуэты людей), а потом стала жить в Москве у своих знакомых по каторге.
Фанни Каплан ненавидела Ленина, особенно после Брестского мира, считая, что он «изменил социализму». И даже нашла группку единомышленников, которые задумывали убить Ильича. При этом взгляды у них были совершенно дилетантские. Он считали возможным отравить Ленина, подсыпав что-нибудь ему в еду или подослать к нему врача, который привьет ему опасную болезнь. И уж совсем диким оказалось предложение некой проститутки Маруси: пристукнуть Ленина кирпичом из-за угла! Как с такими представлениями идти на теракт – уму непостижимо! При этом Каплан на протяжении полугода рассказывала всем знакомым, что хочет убить Ленина! «Чем дольше он живет, тем больше удаляет идею социализма на десятки лет».
И все же Фанни Каплан была 30 августа 1918 года у завода Михельсона. Помощник военного комиссара Батулин, выскочивший из ворот завода, побежал по Серпуховской улице и возле трамвайной остановки увидел женщину, прятавшуюся за дерево. В руках у нее был портфель и зонтик. Вид у неизвестной был испуганный и затравленный. На вопрос, что она здесь делает, незнакомка ответила: «А зачем вам это нужно?» Поскольку женщина вела себя явно неадекватно, Батулин, обыскав ее карманы, задержал и отвел ее в здание военного комиссариата Замоскворецкого района. Там она назвала себя и призналась в покушении на Ленина «по собственному убеждению». «Из какого револьвера стреляла, не скажу… Кто дал мне револьвер, не скажу…» – твердила она (она даже не знала, что стреляли из пистолета, а не из револьвера; их спутать невозможно! Ее обыскали, причем обыскивали исключительно женщины, среди которых находилась и некая сотрудница ЧК Зинаида Легонькая (запомним это имя). Обыскивали тщательно, раздели донага и проверяли даже все швы на одежде и расчесывали волосы. Ничего предосудительного при задержанной обнаружено не было, только записная книжка с вырванными листами, железнодорожный билет, папиросы, шпильки для волос и разные женские мелочи. Проверяли даже обувь; при этом оказалось, что подошвы ее ботинок прохудились, из них повылезали гвозди, очевидно, причинявшие ей при ходьбе невероятную боль. Результаты обыска тщательно запротоколировали и дали подписать каждой женщине. Затем в сопровождении охраны Каплан отвезли в здание ЧК на Лубянку. Было уже 31 августа.
Так могла ли прицельно стрелять в Ленина Фанни Каплан, полуслепая и полоумная революционерка? И где она научилась владеть браунингом? Не на каторге же? К тому же покушение состоялось около 10–11 часов вечера, в полумраке, а слабовидящие люди, как известно, в это время суток страдают куриной слепотой. Зачем тогда Фанни созналась в инкриминируемом ей преступлении? Уже в наши дни это пояснил кандидат медицинских наук В. Тополянский. «Переходящая внезапная слепота на фоне или сразу после значительного эмоционального напряжения обусловлена, скорее всего, истерическими расстройствами. В таком случае необходима судебно-психиатрическая экспертиза, поскольку подобные больные отличаются патологической лживостью, склонностью к необычайному фантазированию и позерству и способностью приписывать себе чужое преступление». Таким образом, Фанни Каплан, все время мечтающая убить Ленина, узнав, что на него было совершено покушение, мигом приписала его себе, выдав свою больную фантазию за действительность.
Вывод Тополянского подтверждается свидетельскими показаниями эсерки Б. Бабич. В 1922 году она встретила в Бутырках Д. Донского, члена ЦК ПСР, и задала ему вопрос: «Как могло случиться, что эсерка Фанни Каплан по заданию ЦК пошла убивать Ленина?» Донской ответил, что Каплан, прежде всего, не была эсеркой; она только приставала к нему с маниакальной идеей покушения на Ленина. «Женщина довольно красивая, но, несомненно, ненормальная, да еще с разными дефектами: глухая, полуслепая, экзальтированная вся какая-то. Словно юродивая. Меньше всего мне приходило в голову отнестись к ее словам серьезно… Уверен был – блажь на бабенку напала… Помню, похлопал ее по плечу и сказал ей: “Пойди-ка проспись, милая! Он не Марат, а ты не Шарлотта Корде. А главное, наш ЦК никогда на это не пойдет. Ты попала не по адресу. Добрый тебе совет: выкинь все это из головы и никому больше не рассказывай!” Выходит, что эсеры не только не принимали ее всерьез, но и не поручали ей убить Ленина. Кто бы ей доверил это! Как известно, у эсеров были боевики покруче ненормальной Фанни Каплан. Сколько они людей перебили в 1905–1907 годах – уму непостижимо!
Третье. А где же главная улика в любом уголовном деле – орудие преступления? Шофер Ленина С. Гиль показал, что когда неизвестная швырнула ему под ноги пистолет, он пнул его ногой под днище машины. Потом Гиль увез Ленина в Кремль, а пистолет остался лежать на земле; затем он исчез. А дальше начинается «кино». Чтобы найти этот пистолет, следствие дало объявление в газету, и через несколько дней в ЧК пришел рабочий Кузнецов, принес бельгийский браунинг и заявил, что нашел его на месте покушения. Тот ли это был пистолет – неизвестно. В магазине пистолета недоставало трех патронов. Как раз три выстрела и были сделаны: две пули попали в Ленина, одна – в кастеляншу Попову. Никакой баллистической экспертизы тогда не проводилось. Пуля, попавшая в Попову, прошла навылет: пройдя левую грудь, она раздробила левую ключицу и вышла наружу; ее так и не нашли. Пули же, попавшие в Ленина, так и остались в его теле; первую вырезали только в 1922 году, а вторую – при бальзамировании в 1924-м. Была еще и третья пуля: она прошла навылет под мышкой Ильича. Но какая же пуля попала в Попову? Значит, был еще и четвертый выстрел?
Оказалось, что пули, попавшие в Ленина, были разного калибра! Это были пули от браунинга М-1900 калибра 7,65 мм и браунинга М-1906 калибра 6,35 мм. Получается, что в Ленина стреляли из двух разных видов оружия? И было два разных стрелка?
Тем не менее браунинг М-1900 за № 150489 попал в музей Ленина, где и пылился до 1992 года, пока его не проверил («отстрелял») прокурор-криминалист Соловьев. Первая пуля оказалась пригодной для идентификации – она была выпущена «вероятно» из этого оружия, а вторая просто разрушилась. Однако фальсификатор Соловьев безапелляционно заявил, что Каплан стреляла именно из этого пистолета. Можно только представить, как он «идентифицировал» царские останки! Ну, да Бог ему судья…
И еще: на процессе правых эсеров 1922 года Семенов заявил, что пули были отравлены ядом кураре и что он лично делал на них крестообразные надрезы, чтобы наполнить их ядом. Однако на пулях, извлеченных из тела вождя, никаких надрезов не было, а значит, и яда не было; в противном случае Ильич умер бы мгновенно. Более того, когда 2 сентября 1918 года следователь по особо важным делам Верховного трибунала Виктор Кингисепп проводил следственный эксперимент покушения, он подобрал 4 стрелянных гильзы! Это еще раз доказывает, что выстрелов было больше и оружие было не одно! Откуда же тогда взялась четвертая гильза? Кстати, этот следственный эксперимент был сфотографирован, и знаете, кто был фотографом? Яков Юровский, непосредственный палач царской семьи, друг Свердлова, а в августе 1918 года – заведующий московской районной ЧК!
Для того чтобы показать, что это именно так, кратко напомним о покушениях, которые предшествовали последнему, случившемуся 30 августа 1918 года.
Итак, декабрь 1917 года, Смольный. К секретарше Совнаркома приходит молодой человек в студенческой форме, просит провести его к Ленину и заявляет, что привез ему письмо от товарища Артема (украинского большевика). Хотя студент не внушал ей доверия, секретарша пропустила его к вождю. Когда тот вышел от Ленина, Владимир Ильич распорядился накормить его, выдать единовременное пособие и устроить на работу. Через некоторое время студент снова пришел в приемную и заявил, что не успел как следует рассмотреть Ленина, и опять попросил пропустить его к нему. Когда неизвестного задержали, у него за отворотом шинели нашли револьвер со взведенным курком. Кем был этот молодой человек и что с ним стало – неизвестно. Также неизвестным был мотив этого неудавшегося покушения.
Первое января 1918 года. Ленин возвращается с митинга в Михайловском манеже по случаю отправки красноармейцев на фронт. Стоял сильный туман, такой, что фигур прохожих было не видно – одни силуэты. На Симеоновском мосту через Фонтанку внезапно раздались выстрелы. Пули дырявили кузов автомобиля; некоторые пробили ветровое стекло. Швейцарский социал-демократ Фриц Платен, ехавший рядом с Ильичем, пригнул его голову к себе и был ранен в руку. Шофер ленинского автомобиля прибавил ходу и вышел из-под обстрела. Нападавших так и не нашли. Только через несколько лет, оказавшись в эмиграции, князь И. Д. Шаховский рассказал, что организатором покушения был он и выделил на это полмиллиона рублей. Мотив очевиден: князь мстил за утерянное имущество и свои привилегии. Кстати, человек, спасший жизнь Ленину, попал «под замес» в 1938 году; ему дали 4 года за «незаконное хранение оружия». Отбывая наказание, он скончался от сердечного приступа в 1942 году.
Середина января того же 1918 года. К управделами Совнаркома Бонч-Бруевичу пришел солдат Спиридонов и заявил, что ему поручено выследить и убить Ленина за 20 тысяч рублей золотом. Как оказалось, покушение на Ленина готовил «Союз Георгиевских кавалеров» за то, что у них отняли все почести и привилегии и уравняли их с серой солдатской массой. Арестовали всех заговорщиков. Началось следствие, прерванное наступлением немцев на Петроград. Воспользовавшись этим обстоятельством, они попросились на фронт. Доложили Ленину, и он отпустил георгиевских кавалеров на сражение с германцами. Дальнейшая судьба их неизвестна, зато мотив просматривается четко – месть за утерянные привилегии.
Март 1918 года. Группа левых большевиков – Бухарин, Пятаков, Дзержинский, Куйбышев, Урицкий, Бубнов и Рязанов – хотела арестовать и умертвить Ленина с целью недопущения подписания Брестского мира с Германией. Та же участь должна была постигнуть Свердлова со Сталиным. Это выяснилось только на процессе антисоветского правотроцистского блока в 1938 году. Как известно, Бухарина расстреляли. Хрущев, войдя в раж разоблачительства «культа личности», реабилитировал Бухарина, а все показания подследственных объявил полученными под пытками. Однако в 1996 году последнее слово Бухарина на суде рассекретили, и из него выяснилось, что сей «любимец партии» и в самом деле вел разговоры с левыми эсерами на этот счет, но только речь шла не об убийстве Ленина, а только об его аресте на 24 часа, чтобы показать «мировому революционному движению»: ЦК не согласен со своим вождем. Что на самом деле случилось бы с Лениным после его ареста, можно только гадать: однако вряд ли его оставили бы в добром здравии. Покушение или автомобильная катастрофа – все способы хороши. Живой Ленин был им не нужен, а как икона сгодился бы.
Вот тут мы и подошли к главному мотиву – недовольство видных «товарищей» своим вождем, которого было не грех и заменить. Партии был нужен новый лидер «из своих», который всех устраивал бы. Появление нового лидера, который всех устраивал бы, – это явный признак дворцового переворота. Бухарин, конечно, метил в новые вожди. Он критиковал Ленина по любому поводу и без оного тоже, но трусоват оказался «Коля-балаболкин», как прозвал его Троцкий, и вместо себя предложил в председатели Совнаркома (на место Ленина) Григория Пятакова. На тот момент Пятаков занимал пост первого секретаря Компартии Украины.
Однако Ленин сумел убедить ЦК в крайней необходимости подписания мира, назвав его передышкой, и его арест не состоялся. Как известно, Ленин оказался прав: менее чем через 8 месяцев в Германии вспыхнула революция, и «похабный» Брестский мир был денонсирован сам собой.
Мысль материальна. Идея о замене вождя, однажды высказанная Бухариным, засела в головах некоторых честолюбцев… Следовало только воплотить ее в жизнь. Заманчиво ведь…
Итак, была «красная» пятница 30 августа 1918 года. По заведенному обычаю в этот день известные большевики выезжали на митинги трудящихся. Ленин должен был ехать на Хлебную биржу в Москве, а затем – на завод Михельсона. Утром пришло известие об убийстве председателя местной ЧК Моисея Урицкого в Петрограде. Дзержинский немедленно выехал туда расследовать это дело. Не исключалась возможность проведения теракта и против Ленина (до этого эсеры убили еще и Володарского), а потому Мария Ильинична Ульянова советовала Владимиру Ильичу не ездить на эти митинги. Однако Ленин заупрямился; он отказался только от поездки в Хлебную биржу, но не на завод Михельсона. На митинг на Хлебную биржу вместо него поехали Александра Коллонтай с Емельяном Ярославским. Неожиданно туда же заехал и Ленин (не вытерпел, должно быть). Он выступал там не более 20 минут и сразу отправился в Замоскворечье на завод Михельсона. Вопреки сложившейся практике, на заводе его никто не встретил, и Ленин сам прошел в гранатный корпус; дорогу он знал, поскольку выступал на этом предприятии не раз. Охраны на митинге, как бывало прежде, не было. Сам Владимир Ильич приехал без охраны с одним только шофером. Шофер подогнал машину к самому цеху, развернул ее на выезд и стать ожидать Ленина. На этот раз Ленин выступал около часа. Быстро закончив выступление, поскольку он спешил на заседание СНК, Ильич пошел по живому коридору к своей машине. По дороге к нему пристала кастелянша Петропавловской больницы Попова и стала жаловаться на несправедливость заградотрядов, отбирающих муку, которую крестьяне везли в города своим родственникам. Владимир Ильич ответил, что это несправедливо и скоро положение в Москве с хлебом улучшится. Когда они были уже в двух-трех шагах от автомобиля, раздались выстрелы. Шоферу Гилю показалось, что из толпы высунулась чья-то женская рука с пистолетом и выстрелила. Затем, бросив оружие под ноги шоферу, неизвестная скрылась в толпе. Кастелянша с Лениным упали. Шофер С. Гиль наклонился над Лениным и увидел какого-то матроса, бежавшего к ним. Заслонив собой Ильича, шофер выхватил револьвер и крикнул матросу: «Стой, стреляю!» – после чего тот резко метнулся в сторону и скрылся за воротами завода. Гиль поднял Ленина с земли и при помощи рабочих усадил в автомобиль. При этом Ленин спросил: «Поймали его или нет?» – «Молчите. Вам тяжело говорить», – ответил шофер и увез Ильича в Кремль. Раненую кастеляншу Попову отвезли в больницу. В Кремле Ленин сам поднялся по довольно крутой лестнице на третий этаж и только затем лег на кровать. В это время помощник военного комиссара С. Н. Батулин выскочил из заводского двора и задержал на улице какую-то женщину, прятавшуюся за деревом. Поскольку на вопросы она отвечала путано и толком ничего не сказала, ее задержали. В тот же вечер председатель ВЦИК Свердлов издал постановление с сообщением о покушении на Ленина и обвинил в нем правых эсеров. Как нельзя кстати неизвестной женщиной оказалась эсерка Фанни Каплан. Ее обвинили в покушении на вождя и после недолгого следствия 3 сентября расстреляли.
В 1922 году состоялся суд над правыми эсерами, уличающие показания против которых давали некие Лидия Коноплева и Григорий Семенов. Они назвались бывшими боевиками-эсерами и сознались в организации покушения на Володарского, Урицкого и Ленина по заданию ЦК партии эсеров, а уже расстрелянную Фанни Каплан назвали непосредственной исполнительницей теракта. Вожди правых эсеров категорически отрицали это. Тем не менее Верховный ревтрибунал приговорил вождей правых эсеров к смертной казни (позже ее заменили на 5 лет тюрьмы), кроме раскаявшихся Коноплевой и Семенова. Их признали чистосердечно заблуждающимися.
Это каноническая версия вошла во все учебники истории и просуществовала весь советский период. Сомневаться в ней было не принято. Дело о покушении Фанни Каплан на Ленина засекретили.
С распадом Советского Союза приоткрылись архивы, и «по вновь открывшимся обстоятельствам» в 1992 году Генпрокуратура РФ начала проверку по делу об этом покушении. Собственно говоря, никаких «вновь открывшихся обстоятельств» не было. Проверку начали по заявлению свердловского авантюриста-геолога А. Авдонина. На тот момент имя этого человека у всех было на слуху. Именно он инициировал раскопки, которые начались летом 1991 года в Поросенковом логу под Свердловском в том месте, где совместно с таким же авантюристом-режиссером Гелием Рябовым в 1979–1980 годах они сами сначала откопали, а потом зарыли чьи-то черепа и кости, выдав их за останки расстрелянного Николая II и его семьи (мало ли кого в годы Гражданской войны расстреливали под Екатеринбургом, порой – целыми семьями!). Шумиха и прессе и на ТВ… В общем, Авдонин в один миг стал знаменитым. А тут он взялся еще и за дело Фанни Каплан, так что проигнорировать заявление такой известной личности не было никакой возможности, иначе Генпрокуратуру обвинили бы в недемократичности (в стране в то время наступил разгул «демократии»). Дело Каплан принял прокурор-криминалист Генпрокуратуры Владимир Соловьев (который до этого занимался «останками царской семьи»), такой же стиратель-фальсификатор «белых пятен» истории, как и Авдонин с Рябовым. Интеллигенты, что с них взять… Может, об этой авантюре я напишу отдельную книгу, но это – потом.
Дело о покушении на Ленина достали из пыльных архивов, присовокупили к ним официальные советские документы, воспоминания и показания участников тех событий, и оно дало неожиданные результаты. Выяснилось, что тогда следствие было поверхностным; не были проведены судебно-медицинская и баллистическая экспертизы и другие необходимые следственные действия, не допрошены свидетели и потерпевшие (в первую очередь сам Ленин). Это дело настолько запутанно, политизировано и замусолено «демократическими» исследователями, что пора нам с Вами, добрый читатель, разобраться в нем самим и найти виновника покушения.
Пойдем по пунктам.
Итак, первое. Выяснилось, что сразу после выстрелов задержали не только Каплан, но и левого эсера, замкомандира отряда ЧК Александра Протопопова, которого в ту же ночь расстреляли без суда и следствия. Помните, Владимир Ильич спрашивал: «Поймали его или нет?» Он был уверен, что стрелял мужчина! В деле о покушении на Ленина имя Протопопова ни в какой связи с Каплан не упоминается. Почему его расстреляли – неизвестно.
Второе. Экзальтированная девушка Фанни Каплан (до 1906 года она носила имя Фейга Ройблат) в 16 лет примкнула к анархистам. Они готовили покушение на киевского губернатора Сухомлинова; при самопроизвольном взрыве бомбы Фаня была тяжело ранена, ослепла и почти оглохла. По истеричности своего характера и сильных головных болях она временами теряла зрение; читала с лупой. Ее сначала приговорили к смертной казни, но потом приговор по малолетству заменили пожизненной каторгой, которую она отбывала на Акатуе. На каторге она познакомилась с известной революционеркой Марией Спиридоновой, и под ее влиянием переменила свои взгляды с анархистских на эсеровские. Во время политической амнистии, объявленной Керенским в марте 1917 года, Каплан была освобождена; сначала лечилась в Харькове в глазной клинике доктора Гиршмана (он частично вернул ей зрение: она могла теперь ориентироваться в пространстве и смутно различать силуэты людей), а потом стала жить в Москве у своих знакомых по каторге.
Фанни Каплан ненавидела Ленина, особенно после Брестского мира, считая, что он «изменил социализму». И даже нашла группку единомышленников, которые задумывали убить Ильича. При этом взгляды у них были совершенно дилетантские. Он считали возможным отравить Ленина, подсыпав что-нибудь ему в еду или подослать к нему врача, который привьет ему опасную болезнь. И уж совсем диким оказалось предложение некой проститутки Маруси: пристукнуть Ленина кирпичом из-за угла! Как с такими представлениями идти на теракт – уму непостижимо! При этом Каплан на протяжении полугода рассказывала всем знакомым, что хочет убить Ленина! «Чем дольше он живет, тем больше удаляет идею социализма на десятки лет».
И все же Фанни Каплан была 30 августа 1918 года у завода Михельсона. Помощник военного комиссара Батулин, выскочивший из ворот завода, побежал по Серпуховской улице и возле трамвайной остановки увидел женщину, прятавшуюся за дерево. В руках у нее был портфель и зонтик. Вид у неизвестной был испуганный и затравленный. На вопрос, что она здесь делает, незнакомка ответила: «А зачем вам это нужно?» Поскольку женщина вела себя явно неадекватно, Батулин, обыскав ее карманы, задержал и отвел ее в здание военного комиссариата Замоскворецкого района. Там она назвала себя и призналась в покушении на Ленина «по собственному убеждению». «Из какого револьвера стреляла, не скажу… Кто дал мне револьвер, не скажу…» – твердила она (она даже не знала, что стреляли из пистолета, а не из револьвера; их спутать невозможно! Ее обыскали, причем обыскивали исключительно женщины, среди которых находилась и некая сотрудница ЧК Зинаида Легонькая (запомним это имя). Обыскивали тщательно, раздели донага и проверяли даже все швы на одежде и расчесывали волосы. Ничего предосудительного при задержанной обнаружено не было, только записная книжка с вырванными листами, железнодорожный билет, папиросы, шпильки для волос и разные женские мелочи. Проверяли даже обувь; при этом оказалось, что подошвы ее ботинок прохудились, из них повылезали гвозди, очевидно, причинявшие ей при ходьбе невероятную боль. Результаты обыска тщательно запротоколировали и дали подписать каждой женщине. Затем в сопровождении охраны Каплан отвезли в здание ЧК на Лубянку. Было уже 31 августа.
Так могла ли прицельно стрелять в Ленина Фанни Каплан, полуслепая и полоумная революционерка? И где она научилась владеть браунингом? Не на каторге же? К тому же покушение состоялось около 10–11 часов вечера, в полумраке, а слабовидящие люди, как известно, в это время суток страдают куриной слепотой. Зачем тогда Фанни созналась в инкриминируемом ей преступлении? Уже в наши дни это пояснил кандидат медицинских наук В. Тополянский. «Переходящая внезапная слепота на фоне или сразу после значительного эмоционального напряжения обусловлена, скорее всего, истерическими расстройствами. В таком случае необходима судебно-психиатрическая экспертиза, поскольку подобные больные отличаются патологической лживостью, склонностью к необычайному фантазированию и позерству и способностью приписывать себе чужое преступление». Таким образом, Фанни Каплан, все время мечтающая убить Ленина, узнав, что на него было совершено покушение, мигом приписала его себе, выдав свою больную фантазию за действительность.
Вывод Тополянского подтверждается свидетельскими показаниями эсерки Б. Бабич. В 1922 году она встретила в Бутырках Д. Донского, члена ЦК ПСР, и задала ему вопрос: «Как могло случиться, что эсерка Фанни Каплан по заданию ЦК пошла убивать Ленина?» Донской ответил, что Каплан, прежде всего, не была эсеркой; она только приставала к нему с маниакальной идеей покушения на Ленина. «Женщина довольно красивая, но, несомненно, ненормальная, да еще с разными дефектами: глухая, полуслепая, экзальтированная вся какая-то. Словно юродивая. Меньше всего мне приходило в голову отнестись к ее словам серьезно… Уверен был – блажь на бабенку напала… Помню, похлопал ее по плечу и сказал ей: “Пойди-ка проспись, милая! Он не Марат, а ты не Шарлотта Корде. А главное, наш ЦК никогда на это не пойдет. Ты попала не по адресу. Добрый тебе совет: выкинь все это из головы и никому больше не рассказывай!” Выходит, что эсеры не только не принимали ее всерьез, но и не поручали ей убить Ленина. Кто бы ей доверил это! Как известно, у эсеров были боевики покруче ненормальной Фанни Каплан. Сколько они людей перебили в 1905–1907 годах – уму непостижимо!
Третье. А где же главная улика в любом уголовном деле – орудие преступления? Шофер Ленина С. Гиль показал, что когда неизвестная швырнула ему под ноги пистолет, он пнул его ногой под днище машины. Потом Гиль увез Ленина в Кремль, а пистолет остался лежать на земле; затем он исчез. А дальше начинается «кино». Чтобы найти этот пистолет, следствие дало объявление в газету, и через несколько дней в ЧК пришел рабочий Кузнецов, принес бельгийский браунинг и заявил, что нашел его на месте покушения. Тот ли это был пистолет – неизвестно. В магазине пистолета недоставало трех патронов. Как раз три выстрела и были сделаны: две пули попали в Ленина, одна – в кастеляншу Попову. Никакой баллистической экспертизы тогда не проводилось. Пуля, попавшая в Попову, прошла навылет: пройдя левую грудь, она раздробила левую ключицу и вышла наружу; ее так и не нашли. Пули же, попавшие в Ленина, так и остались в его теле; первую вырезали только в 1922 году, а вторую – при бальзамировании в 1924-м. Была еще и третья пуля: она прошла навылет под мышкой Ильича. Но какая же пуля попала в Попову? Значит, был еще и четвертый выстрел?
Оказалось, что пули, попавшие в Ленина, были разного калибра! Это были пули от браунинга М-1900 калибра 7,65 мм и браунинга М-1906 калибра 6,35 мм. Получается, что в Ленина стреляли из двух разных видов оружия? И было два разных стрелка?
Тем не менее браунинг М-1900 за № 150489 попал в музей Ленина, где и пылился до 1992 года, пока его не проверил («отстрелял») прокурор-криминалист Соловьев. Первая пуля оказалась пригодной для идентификации – она была выпущена «вероятно» из этого оружия, а вторая просто разрушилась. Однако фальсификатор Соловьев безапелляционно заявил, что Каплан стреляла именно из этого пистолета. Можно только представить, как он «идентифицировал» царские останки! Ну, да Бог ему судья…
И еще: на процессе правых эсеров 1922 года Семенов заявил, что пули были отравлены ядом кураре и что он лично делал на них крестообразные надрезы, чтобы наполнить их ядом. Однако на пулях, извлеченных из тела вождя, никаких надрезов не было, а значит, и яда не было; в противном случае Ильич умер бы мгновенно. Более того, когда 2 сентября 1918 года следователь по особо важным делам Верховного трибунала Виктор Кингисепп проводил следственный эксперимент покушения, он подобрал 4 стрелянных гильзы! Это еще раз доказывает, что выстрелов было больше и оружие было не одно! Откуда же тогда взялась четвертая гильза? Кстати, этот следственный эксперимент был сфотографирован, и знаете, кто был фотографом? Яков Юровский, непосредственный палач царской семьи, друг Свердлова, а в августе 1918 года – заведующий московской районной ЧК!