Страница:
Вот такие задумки были у Сталина. Но прежде всего ему нужно было укрепить советскую государственность и устранить тех, кто призывал к мировой революции прямо здесь и сейчас. Добром это закончиться не могло: СССР в то время просто смяли бы.
В 1921 году Политбюро состояло из пяти человек: Ленина, Сталина, Троцкого, Зиновьева и Каменева. Это была та еще компания! Троцкий мечтал о мировой революции и даже задумывался о военном походе на Индию. Сталин выступал за прочный государственный порядок в СССР. Зиновьев с Каменевым были ни то ни се: теоретизировали, болтали и тяготели больше к Сталину; нет, совсем не из-за того, что тот был государственником, а из личной неприязни к надменному Троцкому. Последний, впрочем, отвечал им взаимностью. Кроме того, эти два товарища слишком запятнали себя предательством в 1917 году, когда выложили в прессе ленинский план захвата власти. Ленин потом простил их, но Троцкий со Сталиным – нет.
Только железная воля и авторитет Ленина могли привести эту компанию «к единому знаменателю». Однако в мае 1922 года Ильич тяжело заболел. Периодически ему становилось то хорошо, то плохо, но в мае 1923 года состояние его здоровья ухудшилось окончательно. Его разбил инсульт. Ленин окончательно отошел от дел и переселился в Горки. Надо сказать, что эта дача располагалась в Московской губернии, вдалеке от Москвы. Соратники по Политбюро таким образом изолировали Ильича от внешнего мира под предлогом заботы о его здоровье и даже запретили Крупской разговаривать с ним на политические темы.
Поэтому, когда Ленин заболел, противоречия между вождями сразу же стали антагонистическими. Кроме Троцкого и Зиновьева на власть в СССР претендовал еще и Сталин, но он предпочитал все делать тихой сапой и не лез на рожон. Впрочем, Зиновьев (с Каменевым – куда ж без него!) в вожди хотел (слава, почет, уважение и другие приятности), но работать категорически не желал.
Работа руководителя государства – каторжный, каждодневный труд по 24 часа в сутки. Недаром В. Путин жаловался, что, будучи президентом, он пахал, как раб на галерах. Руководитель государства имеет большие права, но и несет большую ответственность. А отвечать Зиновьев ни за что не хотел. Куда почетнее критиковать все и вся (тут они с Троцким были единодушны): и заботы никакой, и безопасно. За спиной Зиновьева стояла ленинградская партийная организация, вождем которой он был с 1917 года. В Ленинграде процветал культ Зиновьева.
В «ленинском» Политбюро 1924 года была и такая личность, как Николай Бухарин. За ним стояла московская парторганизация. Бухаринцы были коммунистами, в основном непролетарского происхождения – выходцами из богатых семей. Социальное происхождение накладывало отпечаток на их радикализм: они тоже хотели совершить мировую революцию и смести буржуазию с лица земли. Это было самое радикальное крыло партии. Однако вождем московских большевиков Бухарин так и не стал: он был слишком слабовольным человеком и все говорил, говорил и говорил. Недаром Троцкий прозвал его «Коля-балаболкин», хотя Ленин называл его «любимчиком партии». Определение Троцкого в данном случае правдивее. Кроме того, Бухарин, когда ему требовалось принять конкретное решение, за которое нужно отвечать, начинал метаться, паниковать и предавать, предавать, предавать. Николай Бухарин долго состоял в оппозиции к Ленину, но Ильич все ему прощал.
Так вот, первым кандидатом «на вылет» был Лев Троцкий. Троцкий был высокомерным, надменным, самоуверенным человеком, склонным к театральным жестам и позированию. Его не любили все члены Политбюро, однако же он смог заразить своими идеями многих коммунистов в СССР. Их стали называть троцкистами. Троцкий умел себя подать, и его авторитет в массах был огромным. По всей стране рассылались два портрета – Ленина и Троцкого. В популярной тогда песне «О Советской Армии», первые строки которой помню и я, пелось: «Так пусть же Красная сжимает властно свой штык мозолистой рукой…» И дальше: «С отрядом флотским товарищ Троцкий нас поведет в последний бой». Это уже при мне не пелось.
Однако главным врагом Троцкого был он сам. Невероятно склочный по натуре, он умудрился поссориться со всеми, с кем имел дело, оскорбить и обидеть их. До 1917 года он постоянно нападал на Ленина, и лишь революция сблизила их. И большевиком он стал только в августе 1917 года, до тех пор пребывая в рядах меньшевиков. Основным же его занятием в Политбюро 1920-х годов стала критика всего, что происходило от власти: за что боролись? И в самом деле: отмена военного коммунизма, замена продразверстки продналогом, НЭП, партмаксимум – это никак не вписывалось в его представления о коммунистическом настоящем страны Советов.
После окончания Гражданской войны вдруг оказалось, что товарищу Троцкому совершено нечем заняться. В 1921 году Ленин предложил ему пост наркома продовольствия голодающей Украины, но он отказался. Ленин подумал, что эта должность слишком мала для честолюбивого Лёвушки, и предложил ему стать своим заместителем по Совнаркому – Троцкий не захотел. Ему претило быть заместителем кого бы то ни было… Между тем он все еще оставался наркомвоенмором, но война-то уже закончилась! Чем обязан заниматься руководитель военного ведомства после войны? Правильно, он должен заниматься демобилизацией лишних солдат; а с помощью оставшихся крепить оборону страны: оснащать армию современным вооружением, техникой, налаживать дисциплину и т. д. Красная Армия после Гражданской войны представляла собой ту еще банду! Однако заниматься всей этой каждодневной рутинной работой Лев Давидович не желал. Его стихией была война, митинги и оркестры (а говорить он любил), лавины конницы под гул канонады. Были случаи, когда он одним словом останавливал бегущих с поля боя красноармейцев. Он был хорошим организатором, но плохим управленцем, и поэтому увиливал от любого серьезного дела. Поскольку денег на мировую революцию правительство СССР стало выделять все меньше и меньше, «товарищ Троцкий» откровенно заскучал.
Не зная, куда себя девать, он пристрастился к охоте и даже создал Центральную комиссию по охоте и рыболовству при штабе РККА. На заседаниях Политбюро, на которых решались важнейшие вопросы жизни страны, он откровенно скучал или демонстративно почитывал английские и французские романы. Наконец Ленин не выдержал такого откровенного саботажа и предложил собирать Политбюро, не ставя в известность Троцкого. Даже так! Вместо того, чтобы дело делать, Троцкий мутил воду и критиковал все и всех.
От троицы претендентов на ленинское наследство выгодно отличался набирающий силу Сталин. Ведь кроме схоластических рассуждений о судьбах мировой революции, надо было и ДЕЛО делать. Кто этим мог заняться? «Теоретики» Зиновьев с Каменевым? Или позер и критикан Троцкий? А ежедневно вопросами огромной страны занимался именно Сталин. Он начал подбирать себе команду – Молотов, Каганович, Ворошилов, Орджоникидзе, наконец, Дзержинский. На самом деле «железный Феликс», помимо чекистской работы, еще и руководил железными дорогами, занимался ликвидацией беспризорности и милицией, с 1924 года был председателем ВСНХ (вместо Рыкова), председателем Госкомитета по трудовой повинности; кроме того, в его подчинении был ряд армейских и флотских частей. Он был верным и последовательным помощником и сторонником Сталина. В его руках была сосредоточена огромная власть.
Ну вот, краткую характеристику действующим лицам мы дали, а теперь поговорим о партии. Сталин мечтал о партии как о некоем Ордене меченосцев – немногочисленном, но сплоченном, со строгой дисциплиной и иерархией, вся сила и ум которого должны быть направлены на достижение определенной поставленной цели. Никакие сомнения или дискуссии в этом ордене не приветствовались и даже строго пресекались. Политбюро сказало «надо» – все коммунисты должны ответить «есть!». Он не допускал существования в партии различных фракций и группировок, не говоря уже об инакомыслии. В конце концов Сталин такую партию создал. Это было полезно как для самой партии, так и для страны, добившейся невероятных успехов в общественном развитии и экономике. В той же войне… Да во всем!
А что было при Ленине? А при Ленине партия представляла собой самый настоящий дискуссионный клуб. Мы уже отмечали выше, что каждая новая идея Ленина воспринималась соратниками неоднозначно: они ее долго обсуждали, спорили и ругались между собой, вносили поправки и бесконечно болтали. Да иначе и быть не могло, ведь вся жизнь «старых большевиков» проходила в бесконечных и бессмысленных спорах и дискуссиях. Ленин иногда в гневе порывался уйти в отставку, яростно доказывал свою правоту, многократно выступал и уговаривал своих товарищей, которые его порой ни в грош не ставили. Так было при осуществлении Октябрьской революции, при заключении Брестского мира, при введении НЭПа и еще в тысячах случаев. Поразительно, но Горбачев в годы перестройки призывал вернуться к ленинским нормам партийной демократии! Однако это была не демократия, а сплошная болтология. Собственно говоря, чем Михаил Сергеевич и занимался.
Вот и сейчас: еще не закончилась Гражданская война, а в начале 1920 года вспыхнула дискуссия о профсоюзах. Занимавшие высокие посты члены РКП(б) вдруг озаботились, какую же роль будут играть профсоюзы в будущем? Дискуссия велась на партсобраниях разного уровня, на всевозможных съездах и в партийной печати. В ее ходе в РКП(б) сформировались несколько групп, придерживающихся того или иного мнения. К началу 1921 года выделились четыре такие группы: «производственная оппозиция», стоящая на платформе Троцкого, «рабочая оппозиция» во главе со Шляпниковым, группа «демократического централизма» (Бубнов, Сапронов и другие). (Мы еще встретимся со всеми товарищами ниже.) Особняком стояла группа Ленина.
Троцкий со своими сторонниками предлагал ввести всеобщую трудовую повинность, милитализировать народное хозяйство и при помощи профсоюзов создать трудовые армии (прямо по Марксу!). Естественно, во главе всех этих трудовых армий Троцкий видел себя, любимого.
«Рабочая оппозиция» («оппозиция» в переводе с латыни – это противопоставление, сопротивление, в данном случае – Ленину) рассматривала профсоюзы как высшую форму организации пролетариата, требовала упразднить наркоматы и передать профсоюзам не только их функции, но и право руководить всем народным хозяйством СССР.
«Демократические централисты» вообще выступали против руководящей роли партии в Советах депутатов разных уровней и в профсоюзах, а внутри РКП(б) предлагали образовать различные фракции и группировки (чтобы было чем заниматься, надо полагать – вволю поболтать). Бухарин даже договорился до того, что профсоюзы должны заменить Совнарком! Интересно, а куда он думал Ленина деть?
Наиболее многочисленной была группа Ленина, определившая профсоюзы как «школу коммунизма». Его поддерживали Сталин, Каменев и Зиновьев.
Итоги этой дискуссии были подведены на X съезде РКП(б) в марте 1921 года. На этом съезде Ленин заявил, что тема профсоюзов не является актуальной на сегодняшний день, и охарактеризовал профсоюзную дискуссию как «навязанную». А навязал эту дискуссию Лев Давидович Троцкий, стремившийся занять лидирующее положение в стране. Эта дискуссия угрожала расколом партии и заменой Ленина Троцким. Под видом дискуссии разворачивалась банальная война за власть. Члены Политбюро откровенно опасались установления диктатуры Троцкого.
В конце доклада Владимир Ильич призвал к сплочению партии и заявил о недопустимости существования в ней оппозиции. Несмотря на этот призыв, в РКП(б) вплоть до конца 1920-х годов существовали «правая» и «левая» оппозиции, которые придерживались различных точек зрения на те или иные политические либо экономические вопросы жизни страны. (Сталин всех этих оппозиционеров терпеть не мог, потому что они угрожали единству партии, и позже разобрался с ними по полной программе.) Сталин выиграл войну с оппозицией, и в этом была его огромная заслуга. С оппозицией СССР не достиг бы таких успехов ни в экономике, ни в военном деле, ни в партийном строительстве.
…Зиновьев с Каменевым считали, что главную опасность для них представляет Троцкий, а потому они поддерживали Сталина. Они считали его человеком с ограниченными политическими возможностями. Между тем Иосиф Виссарионович, став генсеком, набирал силу. Дело в том, что РКП(б) была устроена так, что все партийные руководители не избирались рядовыми партийцами, а назначались сверху. Формально говорилось: мы, мол, тут посоветовались и решили выдвинуть кандидатуру товарища такого-то на должность… Против такого решения вышестоящего партийного органа (а тем более Секретариата Политбюро) не попрешь, и рядовым коммунистам ничего не оставалась делать, как голосовать за предложенную кандидатуру. Став генсеком, Сталин стал назначать на высокие руководящие посты сторонников своих идей. В 1922–1923 годах состоялось около тысячи таких назначений, в том числе на должности секретарей 42 губкомов. В августе 1922 года в стране работало уже около 15 тысяч партийных функционеров, тогда как в 1919 году их было всего 80 человек. Наверху этой пирамиды стоял Сталин. «Кадры решают все!» – таким был лозунг Сталина. Троцкий видел это усиление позиции Кобы и стал опасаться, как бы партия не превратилась в бюрократический аппарат (вместо того, чтобы сражаться за мировую революцию).
Ленин был обеспокоен расколом в воззрениях своих «товарищей» по партии – Троцкого и Сталина – и написал «Письмо к съезду», иными исследователями трактуемое как «Завещание Ленина». Его история такова. Приближался XIII съезд РКП(б). В его преддверии тяжело больной Ленин написал ряд заметок, в том числе и это «Письмо к съезду». В нем он писал буквально следующее:
«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК, в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела. Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно…» Таким образом, Ленин фактически признал, что у партии есть два лидера – Сталин и Троцкий.
Потом Ленин написал еще и добавление к этому письму: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, а именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам…»
Все дело в том, что эти заметки были написаны не рукой Ильича, а рукой Крупской! Он ей диктовал, поскольку его разбил паралич и сам он писать не мог! Более того, у него отнялась речь! И если первую заметку еще хоть как-то можно приписать Ильичу, то вторую – совершенно невозможно, и вот почему. Ленин действительно был озабочен разногласиями Троцкого со Сталиным, почему и надиктовал эту заметку. Вторую же заметку (я в том абсолютно уверен) сочинила Надежда Константиновна, потому что была зла на Сталина. Мы уже говорили, что члены Политбюро, заточив Ленина в Горках, запретили его окружению обсуждать с ним политические темы. Это объяснялось заботой о здоровье больного Ильича. А Крупская не удержалась и рассказала Ленину о разногласиях между Троцким и Сталиным. Вот почему текст первой заметки принадлежит Ленину: в нем речь идет только о возможном расколе в Политбюро. После этого Ленину стало совсем худо – переволновался Ильич за судьбу партии. У него пропала речь. Сталин, узнав об этом, позвал Крупскую к телефону, грубо обругал ее, назвав «коровой» (у Крупской и в самом деле из-за базедовой болезни были выпучены глаза). Вот Крупская, обидевшись на Сталина, и дописала в «Письме к съезду», что Сталин груб и его за это надо сместить с поста генсека. Отомстила, можно сказать. В то же время она была сторонницей Троцкого, почему и превозносила его до небес.
Тем не менее инсинуации Крупской были приняты Политбюро за чистую монету (у Ленина-то уже не спросишь!). Принципиальный Сталин тут же заявил о своей отставке. Каменев предложил решать вопрос о перемещении Сталина с поста генсека голосованием. Большинство высказалось за Сталина, против – только Троцкий и его сторонники. Затем проголосовали за то, чтобы этот «ленинский» документ был зачитан делегациям на XIII съезде. Так и поступили; все делегаты съезда были ознакомлены с этим письмом. Между тем уже после смерти Сталина стали ходить слухи, что он скрыл «Завещание Ленина» и тем самым узурпировал власть. На XX съезде об этом кричал лжец Хрущев; уже в наше «демократическое» время был снят фильм по рассказам Варлама Шаламова «Завещание Ленина». Его якобы прессовали за то, что он тайно распространял это «завещание». Одна беда: о «Письме к съезду» знали все коммунисты Советского Союза! Но современные извратители истории, разные там Млечины и Сванидзы, еще не на то способны в своем зверином антисталинизме. А это был лишь малюсенький эпизод борьбы с оппозицией, основанный к тому же на личной обиде Надежды Константиновны.
А Троцкий продолжал свою борьбу со Сталиным, критикуя все и вся. В мае 1923 года в «Правде» он подверг критике его взгляды по национальному вопросу. После провала коммунистического мятежа 1923 года в Германии Троцкий инициировал дискуссию о внутрипартийной демократии. В октябре он направил письмо к членам ЦК, в котором отмечал оторванность ЦК от партии и складывание аппарата партийных секретарей, решавших все важнейшие партийные и государственные дела. Это письмо нашло отклик в душе так называемых «старых большевиков», привыкших к той говорильне, которая существовала при Ленине. Они даже подписали особый манифест от имени 46 членов ЦК. Если говорить коротко, они призывали к свободе дискуссий по любому поводу без конца и края. Известно ведь: где соберутся два политика, там обязательно присутствуют три мнения. Дискутировать предлагалось в тот момент, когда страна находилась в тяжелейшем положении, – разруха. Надо было дело делать, а не дискутировать бесконечно по любому вопросу! Известный современный беллетрист Елена Прудникова привела пример: попробуйте организовать дискуссию на демократических началах в бригаде, например, ремонтных рабочих из пяти человек, и вы увидите, что они вам наремонтируют. Так и с партией (а партия была одновременно и государством): вместо четкого выполнения приказов предлагалось разводить бесконечные антимонии. Одним словом, «подписанты-46» поставили Политбюро перед фактом: либо они возрождают дискуссии, либо партия распадается на отдельные группировки. Оппозиция хотела дискуссии, и она ее получила. В ходе дискуссии, развернувшейся в декабре – январе 1923–1924 годов, оппозиция потерпела полное поражение: за позицию Политбюро высказалось 98 % партийцев, а за предложение оппозиции – лишь 2 %. В ответ на это «тройка» – Сталин, Каменев и Зиновьев – на XIII партийной конференции осудила Троцкого и всю его оппозицию за фракционность и за «меньшевистский уклон». В декабре 1923 года Политбюро достигло с Троцким временного компромисса. Однако сразу же после этого он опубликовал свою работу «Новый курс», в которой призывал к обновлению «старой гвардии» и привлечению в ряды партийцев молодежи. Теперь уже возмутились «старые большевики», и Сталин в том числе. Таким образом, инспирированная Троцким дискуссия в партии по самым разным вопросам в декабре 1923 года достигла апогея. Дело дошло до того, что начальник политуправления Красной Армии В. Антонов-Овсеенко даже написал в Политбюро письмо с угрозами: если тронете Троцкого, то вся армия выступит на его защиту. Обстановка в стране была такой, что в начале 1924 года всерьез ждали военного переворота. Однако Троцкий струсил и отмолчался, а без него устраивать путч никто не решился.
Однако это были еще не все проделки хитроумного Троцкого. В первых числах января 1924 года в газетах появился бюллетень о состоянии здоровья Троцкого и рекомендации врачей уехать лечиться на Кавказ на два месяца. Сталин сразу же уловил в этом инсинуации Троцкого, который за время своей «болезни» опубликовал три статьи и целый ряд брошюр, лишь обостривших внутрипартийную борьбу.
Когда 21 января 1924 года умер Ленин, Троцкого не было в Москве. Он ехал на лечение. О его смерти он узнал 22 января в Тбилиси. На похоронах Ленина он не присутствовал и позже обвинил Сталина в том, что ему, видите ли, указали неправильную дату погребения Ильича (хотя он мог бы воспользоваться аэропланом). Отсутствие амбициозного Троцкого на похоронах было его серьезной ошибкой.
Сталин использовал похороны Ильича, чтобы утвердиться в качестве наследника и в положении лидера. Для борьбы с троцкистами и чтобы ослабить их влияние, он призвал в партию 100 тысяч новых членов.
Следующие два года (1924 и 1925) были годами относительного затишья. Все лето 1924 года Троцкий демонстративно не затрагивал вопросы, по которым у него были разногласия с «тройкой». Он даже отказался принять участие в V конгрессе Коминтерна, посвященного разногласиям в РКП(б). В июне он, как обычно, уехал отдыхать в Кисловодск. Там он написал статью «Уроки Октября», в которой подчеркивал свою близость с Лениным, тем самым претендуя на роль его наследника. «Я не гожусь для поручений, – писал он впоследствии в автобиографии. – Либо рядом с Лениным, если бы ему удалось поправиться, либо на его месте, если бы болезнь одолела его». Эта статья была с неприязнью встречена «старыми большевиками» за вольную трактовку событий и имела ощутимые отрицательные последствия для карьеры Троцкого. Она способствовала консолидации антитроцкистских сил в партии, что позволило Сталину сместить его с поста наркомвоенмора. Вместо него был назначен герой гражданской войны Михаил Фрунзе, а Троцкий перешел на работу в ВСНХ.
После этого Троцкий окончательно встал на путь противодействия Сталину. Тот отвечал ему взаимностью. На XIV съезде ВКП(б) в 1925 году Троцкий был опять избран в Политбюро, но никаких постов не получил. На следующий год за оппозиционную деятельность он был выведен из состава Политбюро, а в 1927 году за организацию антиправительственной демонстрации по случаю 10-летия Октября Троцкий лишился членства в партии. Тогда он организовал уличные беспорядки и большой публичный митинг в МГУ; ему удалось даже напечатать и распространить «Платформу оппозиции». Седьмого ноября в Москве и Ленинграде сторонники оппозиции вышли на демонстрации с лозунгами «За ленинский ЦК ВКП(б)» и «Выполним завещание Ленина». Кое-кто нес портреты вождей, к тому времени уже запрещенные к публичному вывешиванию, в том числе и портрет Троцкого. В Москве произошли стычки между сторонниками Сталина и Троцкого. Досталось и проезжающему на автомобиле самому возмутителю спокойствия. Дошло до того, что милиционеры и военные открыли стрельбу по машине Троцкого. В этот день стычки и беспорядки произошли во многих местах столицы. Командующему Московским военным округом Шапошникову даже пришлось посылать на улицу броневики.
Сталин обвинил Троцкого в попытке захвата власти и предложил ему съехать с кремлевской квартиры, раз он уже не член Политбюро и даже не член партии, а просто беспартийный товарищ. Троцкий не пожелал выезжать из квартиры, мотивируя это тем, что еще не успел собрать вещи, и его пришлось выносить на руках. Любил Лев Давидович театральные жесты! Провожать Троцкого в ссылку пришло около трех тысяч человек. Проводы «демона революции» превратились в демонстрацию, закончившуюся стычкой с милицией.
В том же году он был отправлен в ссылку в Алма-Ату, однако продолжал свою заговорщицкую деятельность и там. Поэтому в 1929 году его выслали в Турцию, а в 1932 году вообще лишили советского гражданства. После Турции он жил то во Франции, то в Дании, то в Норвегии, но нигде подолгу не задерживался, поскольку его знали как одного из теоретиков мировой революции и постоянно угрожали выдать советскому правительству. Оно им, капиталистам, которых обещал уничтожить Троцкий, надо? Наконец, Троцкий, не выдержав гонений в Европе, переехал по приглашению своего сторонника, президента Мексики Кальдерона, в эту страну. Это случилось в 1936 году. Проживая в Мексике, Троцкий не оставлял борьбу против Сталина, постоянно поддерживал связь с оппозицией внутри СССР и даже издавал свой журнал под названием «Бюллетень оппозиции». Так продолжалось до 1940 года, пока Троцкий не был убит агентом советских спецслужб Рамоном Маркадером.
В 1921 году Политбюро состояло из пяти человек: Ленина, Сталина, Троцкого, Зиновьева и Каменева. Это была та еще компания! Троцкий мечтал о мировой революции и даже задумывался о военном походе на Индию. Сталин выступал за прочный государственный порядок в СССР. Зиновьев с Каменевым были ни то ни се: теоретизировали, болтали и тяготели больше к Сталину; нет, совсем не из-за того, что тот был государственником, а из личной неприязни к надменному Троцкому. Последний, впрочем, отвечал им взаимностью. Кроме того, эти два товарища слишком запятнали себя предательством в 1917 году, когда выложили в прессе ленинский план захвата власти. Ленин потом простил их, но Троцкий со Сталиным – нет.
Только железная воля и авторитет Ленина могли привести эту компанию «к единому знаменателю». Однако в мае 1922 года Ильич тяжело заболел. Периодически ему становилось то хорошо, то плохо, но в мае 1923 года состояние его здоровья ухудшилось окончательно. Его разбил инсульт. Ленин окончательно отошел от дел и переселился в Горки. Надо сказать, что эта дача располагалась в Московской губернии, вдалеке от Москвы. Соратники по Политбюро таким образом изолировали Ильича от внешнего мира под предлогом заботы о его здоровье и даже запретили Крупской разговаривать с ним на политические темы.
Поэтому, когда Ленин заболел, противоречия между вождями сразу же стали антагонистическими. Кроме Троцкого и Зиновьева на власть в СССР претендовал еще и Сталин, но он предпочитал все делать тихой сапой и не лез на рожон. Впрочем, Зиновьев (с Каменевым – куда ж без него!) в вожди хотел (слава, почет, уважение и другие приятности), но работать категорически не желал.
Работа руководителя государства – каторжный, каждодневный труд по 24 часа в сутки. Недаром В. Путин жаловался, что, будучи президентом, он пахал, как раб на галерах. Руководитель государства имеет большие права, но и несет большую ответственность. А отвечать Зиновьев ни за что не хотел. Куда почетнее критиковать все и вся (тут они с Троцким были единодушны): и заботы никакой, и безопасно. За спиной Зиновьева стояла ленинградская партийная организация, вождем которой он был с 1917 года. В Ленинграде процветал культ Зиновьева.
В «ленинском» Политбюро 1924 года была и такая личность, как Николай Бухарин. За ним стояла московская парторганизация. Бухаринцы были коммунистами, в основном непролетарского происхождения – выходцами из богатых семей. Социальное происхождение накладывало отпечаток на их радикализм: они тоже хотели совершить мировую революцию и смести буржуазию с лица земли. Это было самое радикальное крыло партии. Однако вождем московских большевиков Бухарин так и не стал: он был слишком слабовольным человеком и все говорил, говорил и говорил. Недаром Троцкий прозвал его «Коля-балаболкин», хотя Ленин называл его «любимчиком партии». Определение Троцкого в данном случае правдивее. Кроме того, Бухарин, когда ему требовалось принять конкретное решение, за которое нужно отвечать, начинал метаться, паниковать и предавать, предавать, предавать. Николай Бухарин долго состоял в оппозиции к Ленину, но Ильич все ему прощал.
Так вот, первым кандидатом «на вылет» был Лев Троцкий. Троцкий был высокомерным, надменным, самоуверенным человеком, склонным к театральным жестам и позированию. Его не любили все члены Политбюро, однако же он смог заразить своими идеями многих коммунистов в СССР. Их стали называть троцкистами. Троцкий умел себя подать, и его авторитет в массах был огромным. По всей стране рассылались два портрета – Ленина и Троцкого. В популярной тогда песне «О Советской Армии», первые строки которой помню и я, пелось: «Так пусть же Красная сжимает властно свой штык мозолистой рукой…» И дальше: «С отрядом флотским товарищ Троцкий нас поведет в последний бой». Это уже при мне не пелось.
Однако главным врагом Троцкого был он сам. Невероятно склочный по натуре, он умудрился поссориться со всеми, с кем имел дело, оскорбить и обидеть их. До 1917 года он постоянно нападал на Ленина, и лишь революция сблизила их. И большевиком он стал только в августе 1917 года, до тех пор пребывая в рядах меньшевиков. Основным же его занятием в Политбюро 1920-х годов стала критика всего, что происходило от власти: за что боролись? И в самом деле: отмена военного коммунизма, замена продразверстки продналогом, НЭП, партмаксимум – это никак не вписывалось в его представления о коммунистическом настоящем страны Советов.
После окончания Гражданской войны вдруг оказалось, что товарищу Троцкому совершено нечем заняться. В 1921 году Ленин предложил ему пост наркома продовольствия голодающей Украины, но он отказался. Ленин подумал, что эта должность слишком мала для честолюбивого Лёвушки, и предложил ему стать своим заместителем по Совнаркому – Троцкий не захотел. Ему претило быть заместителем кого бы то ни было… Между тем он все еще оставался наркомвоенмором, но война-то уже закончилась! Чем обязан заниматься руководитель военного ведомства после войны? Правильно, он должен заниматься демобилизацией лишних солдат; а с помощью оставшихся крепить оборону страны: оснащать армию современным вооружением, техникой, налаживать дисциплину и т. д. Красная Армия после Гражданской войны представляла собой ту еще банду! Однако заниматься всей этой каждодневной рутинной работой Лев Давидович не желал. Его стихией была война, митинги и оркестры (а говорить он любил), лавины конницы под гул канонады. Были случаи, когда он одним словом останавливал бегущих с поля боя красноармейцев. Он был хорошим организатором, но плохим управленцем, и поэтому увиливал от любого серьезного дела. Поскольку денег на мировую революцию правительство СССР стало выделять все меньше и меньше, «товарищ Троцкий» откровенно заскучал.
Не зная, куда себя девать, он пристрастился к охоте и даже создал Центральную комиссию по охоте и рыболовству при штабе РККА. На заседаниях Политбюро, на которых решались важнейшие вопросы жизни страны, он откровенно скучал или демонстративно почитывал английские и французские романы. Наконец Ленин не выдержал такого откровенного саботажа и предложил собирать Политбюро, не ставя в известность Троцкого. Даже так! Вместо того, чтобы дело делать, Троцкий мутил воду и критиковал все и всех.
От троицы претендентов на ленинское наследство выгодно отличался набирающий силу Сталин. Ведь кроме схоластических рассуждений о судьбах мировой революции, надо было и ДЕЛО делать. Кто этим мог заняться? «Теоретики» Зиновьев с Каменевым? Или позер и критикан Троцкий? А ежедневно вопросами огромной страны занимался именно Сталин. Он начал подбирать себе команду – Молотов, Каганович, Ворошилов, Орджоникидзе, наконец, Дзержинский. На самом деле «железный Феликс», помимо чекистской работы, еще и руководил железными дорогами, занимался ликвидацией беспризорности и милицией, с 1924 года был председателем ВСНХ (вместо Рыкова), председателем Госкомитета по трудовой повинности; кроме того, в его подчинении был ряд армейских и флотских частей. Он был верным и последовательным помощником и сторонником Сталина. В его руках была сосредоточена огромная власть.
Ну вот, краткую характеристику действующим лицам мы дали, а теперь поговорим о партии. Сталин мечтал о партии как о некоем Ордене меченосцев – немногочисленном, но сплоченном, со строгой дисциплиной и иерархией, вся сила и ум которого должны быть направлены на достижение определенной поставленной цели. Никакие сомнения или дискуссии в этом ордене не приветствовались и даже строго пресекались. Политбюро сказало «надо» – все коммунисты должны ответить «есть!». Он не допускал существования в партии различных фракций и группировок, не говоря уже об инакомыслии. В конце концов Сталин такую партию создал. Это было полезно как для самой партии, так и для страны, добившейся невероятных успехов в общественном развитии и экономике. В той же войне… Да во всем!
А что было при Ленине? А при Ленине партия представляла собой самый настоящий дискуссионный клуб. Мы уже отмечали выше, что каждая новая идея Ленина воспринималась соратниками неоднозначно: они ее долго обсуждали, спорили и ругались между собой, вносили поправки и бесконечно болтали. Да иначе и быть не могло, ведь вся жизнь «старых большевиков» проходила в бесконечных и бессмысленных спорах и дискуссиях. Ленин иногда в гневе порывался уйти в отставку, яростно доказывал свою правоту, многократно выступал и уговаривал своих товарищей, которые его порой ни в грош не ставили. Так было при осуществлении Октябрьской революции, при заключении Брестского мира, при введении НЭПа и еще в тысячах случаев. Поразительно, но Горбачев в годы перестройки призывал вернуться к ленинским нормам партийной демократии! Однако это была не демократия, а сплошная болтология. Собственно говоря, чем Михаил Сергеевич и занимался.
Вот и сейчас: еще не закончилась Гражданская война, а в начале 1920 года вспыхнула дискуссия о профсоюзах. Занимавшие высокие посты члены РКП(б) вдруг озаботились, какую же роль будут играть профсоюзы в будущем? Дискуссия велась на партсобраниях разного уровня, на всевозможных съездах и в партийной печати. В ее ходе в РКП(б) сформировались несколько групп, придерживающихся того или иного мнения. К началу 1921 года выделились четыре такие группы: «производственная оппозиция», стоящая на платформе Троцкого, «рабочая оппозиция» во главе со Шляпниковым, группа «демократического централизма» (Бубнов, Сапронов и другие). (Мы еще встретимся со всеми товарищами ниже.) Особняком стояла группа Ленина.
Троцкий со своими сторонниками предлагал ввести всеобщую трудовую повинность, милитализировать народное хозяйство и при помощи профсоюзов создать трудовые армии (прямо по Марксу!). Естественно, во главе всех этих трудовых армий Троцкий видел себя, любимого.
«Рабочая оппозиция» («оппозиция» в переводе с латыни – это противопоставление, сопротивление, в данном случае – Ленину) рассматривала профсоюзы как высшую форму организации пролетариата, требовала упразднить наркоматы и передать профсоюзам не только их функции, но и право руководить всем народным хозяйством СССР.
«Демократические централисты» вообще выступали против руководящей роли партии в Советах депутатов разных уровней и в профсоюзах, а внутри РКП(б) предлагали образовать различные фракции и группировки (чтобы было чем заниматься, надо полагать – вволю поболтать). Бухарин даже договорился до того, что профсоюзы должны заменить Совнарком! Интересно, а куда он думал Ленина деть?
Наиболее многочисленной была группа Ленина, определившая профсоюзы как «школу коммунизма». Его поддерживали Сталин, Каменев и Зиновьев.
Итоги этой дискуссии были подведены на X съезде РКП(б) в марте 1921 года. На этом съезде Ленин заявил, что тема профсоюзов не является актуальной на сегодняшний день, и охарактеризовал профсоюзную дискуссию как «навязанную». А навязал эту дискуссию Лев Давидович Троцкий, стремившийся занять лидирующее положение в стране. Эта дискуссия угрожала расколом партии и заменой Ленина Троцким. Под видом дискуссии разворачивалась банальная война за власть. Члены Политбюро откровенно опасались установления диктатуры Троцкого.
В конце доклада Владимир Ильич призвал к сплочению партии и заявил о недопустимости существования в ней оппозиции. Несмотря на этот призыв, в РКП(б) вплоть до конца 1920-х годов существовали «правая» и «левая» оппозиции, которые придерживались различных точек зрения на те или иные политические либо экономические вопросы жизни страны. (Сталин всех этих оппозиционеров терпеть не мог, потому что они угрожали единству партии, и позже разобрался с ними по полной программе.) Сталин выиграл войну с оппозицией, и в этом была его огромная заслуга. С оппозицией СССР не достиг бы таких успехов ни в экономике, ни в военном деле, ни в партийном строительстве.
…Зиновьев с Каменевым считали, что главную опасность для них представляет Троцкий, а потому они поддерживали Сталина. Они считали его человеком с ограниченными политическими возможностями. Между тем Иосиф Виссарионович, став генсеком, набирал силу. Дело в том, что РКП(б) была устроена так, что все партийные руководители не избирались рядовыми партийцами, а назначались сверху. Формально говорилось: мы, мол, тут посоветовались и решили выдвинуть кандидатуру товарища такого-то на должность… Против такого решения вышестоящего партийного органа (а тем более Секретариата Политбюро) не попрешь, и рядовым коммунистам ничего не оставалась делать, как голосовать за предложенную кандидатуру. Став генсеком, Сталин стал назначать на высокие руководящие посты сторонников своих идей. В 1922–1923 годах состоялось около тысячи таких назначений, в том числе на должности секретарей 42 губкомов. В августе 1922 года в стране работало уже около 15 тысяч партийных функционеров, тогда как в 1919 году их было всего 80 человек. Наверху этой пирамиды стоял Сталин. «Кадры решают все!» – таким был лозунг Сталина. Троцкий видел это усиление позиции Кобы и стал опасаться, как бы партия не превратилась в бюрократический аппарат (вместо того, чтобы сражаться за мировую революцию).
Ленин был обеспокоен расколом в воззрениях своих «товарищей» по партии – Троцкого и Сталина – и написал «Письмо к съезду», иными исследователями трактуемое как «Завещание Ленина». Его история такова. Приближался XIII съезд РКП(б). В его преддверии тяжело больной Ленин написал ряд заметок, в том числе и это «Письмо к съезду». В нем он писал буквально следующее:
«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК, в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела. Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно…» Таким образом, Ленин фактически признал, что у партии есть два лидера – Сталин и Троцкий.
Потом Ленин написал еще и добавление к этому письму: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, а именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам…»
Все дело в том, что эти заметки были написаны не рукой Ильича, а рукой Крупской! Он ей диктовал, поскольку его разбил паралич и сам он писать не мог! Более того, у него отнялась речь! И если первую заметку еще хоть как-то можно приписать Ильичу, то вторую – совершенно невозможно, и вот почему. Ленин действительно был озабочен разногласиями Троцкого со Сталиным, почему и надиктовал эту заметку. Вторую же заметку (я в том абсолютно уверен) сочинила Надежда Константиновна, потому что была зла на Сталина. Мы уже говорили, что члены Политбюро, заточив Ленина в Горках, запретили его окружению обсуждать с ним политические темы. Это объяснялось заботой о здоровье больного Ильича. А Крупская не удержалась и рассказала Ленину о разногласиях между Троцким и Сталиным. Вот почему текст первой заметки принадлежит Ленину: в нем речь идет только о возможном расколе в Политбюро. После этого Ленину стало совсем худо – переволновался Ильич за судьбу партии. У него пропала речь. Сталин, узнав об этом, позвал Крупскую к телефону, грубо обругал ее, назвав «коровой» (у Крупской и в самом деле из-за базедовой болезни были выпучены глаза). Вот Крупская, обидевшись на Сталина, и дописала в «Письме к съезду», что Сталин груб и его за это надо сместить с поста генсека. Отомстила, можно сказать. В то же время она была сторонницей Троцкого, почему и превозносила его до небес.
Тем не менее инсинуации Крупской были приняты Политбюро за чистую монету (у Ленина-то уже не спросишь!). Принципиальный Сталин тут же заявил о своей отставке. Каменев предложил решать вопрос о перемещении Сталина с поста генсека голосованием. Большинство высказалось за Сталина, против – только Троцкий и его сторонники. Затем проголосовали за то, чтобы этот «ленинский» документ был зачитан делегациям на XIII съезде. Так и поступили; все делегаты съезда были ознакомлены с этим письмом. Между тем уже после смерти Сталина стали ходить слухи, что он скрыл «Завещание Ленина» и тем самым узурпировал власть. На XX съезде об этом кричал лжец Хрущев; уже в наше «демократическое» время был снят фильм по рассказам Варлама Шаламова «Завещание Ленина». Его якобы прессовали за то, что он тайно распространял это «завещание». Одна беда: о «Письме к съезду» знали все коммунисты Советского Союза! Но современные извратители истории, разные там Млечины и Сванидзы, еще не на то способны в своем зверином антисталинизме. А это был лишь малюсенький эпизод борьбы с оппозицией, основанный к тому же на личной обиде Надежды Константиновны.
А Троцкий продолжал свою борьбу со Сталиным, критикуя все и вся. В мае 1923 года в «Правде» он подверг критике его взгляды по национальному вопросу. После провала коммунистического мятежа 1923 года в Германии Троцкий инициировал дискуссию о внутрипартийной демократии. В октябре он направил письмо к членам ЦК, в котором отмечал оторванность ЦК от партии и складывание аппарата партийных секретарей, решавших все важнейшие партийные и государственные дела. Это письмо нашло отклик в душе так называемых «старых большевиков», привыкших к той говорильне, которая существовала при Ленине. Они даже подписали особый манифест от имени 46 членов ЦК. Если говорить коротко, они призывали к свободе дискуссий по любому поводу без конца и края. Известно ведь: где соберутся два политика, там обязательно присутствуют три мнения. Дискутировать предлагалось в тот момент, когда страна находилась в тяжелейшем положении, – разруха. Надо было дело делать, а не дискутировать бесконечно по любому вопросу! Известный современный беллетрист Елена Прудникова привела пример: попробуйте организовать дискуссию на демократических началах в бригаде, например, ремонтных рабочих из пяти человек, и вы увидите, что они вам наремонтируют. Так и с партией (а партия была одновременно и государством): вместо четкого выполнения приказов предлагалось разводить бесконечные антимонии. Одним словом, «подписанты-46» поставили Политбюро перед фактом: либо они возрождают дискуссии, либо партия распадается на отдельные группировки. Оппозиция хотела дискуссии, и она ее получила. В ходе дискуссии, развернувшейся в декабре – январе 1923–1924 годов, оппозиция потерпела полное поражение: за позицию Политбюро высказалось 98 % партийцев, а за предложение оппозиции – лишь 2 %. В ответ на это «тройка» – Сталин, Каменев и Зиновьев – на XIII партийной конференции осудила Троцкого и всю его оппозицию за фракционность и за «меньшевистский уклон». В декабре 1923 года Политбюро достигло с Троцким временного компромисса. Однако сразу же после этого он опубликовал свою работу «Новый курс», в которой призывал к обновлению «старой гвардии» и привлечению в ряды партийцев молодежи. Теперь уже возмутились «старые большевики», и Сталин в том числе. Таким образом, инспирированная Троцким дискуссия в партии по самым разным вопросам в декабре 1923 года достигла апогея. Дело дошло до того, что начальник политуправления Красной Армии В. Антонов-Овсеенко даже написал в Политбюро письмо с угрозами: если тронете Троцкого, то вся армия выступит на его защиту. Обстановка в стране была такой, что в начале 1924 года всерьез ждали военного переворота. Однако Троцкий струсил и отмолчался, а без него устраивать путч никто не решился.
Однако это были еще не все проделки хитроумного Троцкого. В первых числах января 1924 года в газетах появился бюллетень о состоянии здоровья Троцкого и рекомендации врачей уехать лечиться на Кавказ на два месяца. Сталин сразу же уловил в этом инсинуации Троцкого, который за время своей «болезни» опубликовал три статьи и целый ряд брошюр, лишь обостривших внутрипартийную борьбу.
Когда 21 января 1924 года умер Ленин, Троцкого не было в Москве. Он ехал на лечение. О его смерти он узнал 22 января в Тбилиси. На похоронах Ленина он не присутствовал и позже обвинил Сталина в том, что ему, видите ли, указали неправильную дату погребения Ильича (хотя он мог бы воспользоваться аэропланом). Отсутствие амбициозного Троцкого на похоронах было его серьезной ошибкой.
Сталин использовал похороны Ильича, чтобы утвердиться в качестве наследника и в положении лидера. Для борьбы с троцкистами и чтобы ослабить их влияние, он призвал в партию 100 тысяч новых членов.
Следующие два года (1924 и 1925) были годами относительного затишья. Все лето 1924 года Троцкий демонстративно не затрагивал вопросы, по которым у него были разногласия с «тройкой». Он даже отказался принять участие в V конгрессе Коминтерна, посвященного разногласиям в РКП(б). В июне он, как обычно, уехал отдыхать в Кисловодск. Там он написал статью «Уроки Октября», в которой подчеркивал свою близость с Лениным, тем самым претендуя на роль его наследника. «Я не гожусь для поручений, – писал он впоследствии в автобиографии. – Либо рядом с Лениным, если бы ему удалось поправиться, либо на его месте, если бы болезнь одолела его». Эта статья была с неприязнью встречена «старыми большевиками» за вольную трактовку событий и имела ощутимые отрицательные последствия для карьеры Троцкого. Она способствовала консолидации антитроцкистских сил в партии, что позволило Сталину сместить его с поста наркомвоенмора. Вместо него был назначен герой гражданской войны Михаил Фрунзе, а Троцкий перешел на работу в ВСНХ.
После этого Троцкий окончательно встал на путь противодействия Сталину. Тот отвечал ему взаимностью. На XIV съезде ВКП(б) в 1925 году Троцкий был опять избран в Политбюро, но никаких постов не получил. На следующий год за оппозиционную деятельность он был выведен из состава Политбюро, а в 1927 году за организацию антиправительственной демонстрации по случаю 10-летия Октября Троцкий лишился членства в партии. Тогда он организовал уличные беспорядки и большой публичный митинг в МГУ; ему удалось даже напечатать и распространить «Платформу оппозиции». Седьмого ноября в Москве и Ленинграде сторонники оппозиции вышли на демонстрации с лозунгами «За ленинский ЦК ВКП(б)» и «Выполним завещание Ленина». Кое-кто нес портреты вождей, к тому времени уже запрещенные к публичному вывешиванию, в том числе и портрет Троцкого. В Москве произошли стычки между сторонниками Сталина и Троцкого. Досталось и проезжающему на автомобиле самому возмутителю спокойствия. Дошло до того, что милиционеры и военные открыли стрельбу по машине Троцкого. В этот день стычки и беспорядки произошли во многих местах столицы. Командующему Московским военным округом Шапошникову даже пришлось посылать на улицу броневики.
Сталин обвинил Троцкого в попытке захвата власти и предложил ему съехать с кремлевской квартиры, раз он уже не член Политбюро и даже не член партии, а просто беспартийный товарищ. Троцкий не пожелал выезжать из квартиры, мотивируя это тем, что еще не успел собрать вещи, и его пришлось выносить на руках. Любил Лев Давидович театральные жесты! Провожать Троцкого в ссылку пришло около трех тысяч человек. Проводы «демона революции» превратились в демонстрацию, закончившуюся стычкой с милицией.
В том же году он был отправлен в ссылку в Алма-Ату, однако продолжал свою заговорщицкую деятельность и там. Поэтому в 1929 году его выслали в Турцию, а в 1932 году вообще лишили советского гражданства. После Турции он жил то во Франции, то в Дании, то в Норвегии, но нигде подолгу не задерживался, поскольку его знали как одного из теоретиков мировой революции и постоянно угрожали выдать советскому правительству. Оно им, капиталистам, которых обещал уничтожить Троцкий, надо? Наконец, Троцкий, не выдержав гонений в Европе, переехал по приглашению своего сторонника, президента Мексики Кальдерона, в эту страну. Это случилось в 1936 году. Проживая в Мексике, Троцкий не оставлял борьбу против Сталина, постоянно поддерживал связь с оппозицией внутри СССР и даже издавал свой журнал под названием «Бюллетень оппозиции». Так продолжалось до 1940 года, пока Троцкий не был убит агентом советских спецслужб Рамоном Маркадером.