Страница:
— Весь секрет — здесь. Из подвала на крышу ведет вентиляционный канал. Не забывай, отель построили в те времена, когда везде использовали кондиционеры. Теперь этот канал уже заброшен. Или почти заброшен.
— Как это?
— Кто-то иногда продолжает им пользоваться.
— Что ты имеешь в виду?
— Вдоль всей трубы тянется стальная лестница. Новая, заметь. Часть стены этой комнаты фальшивая. Один Бог знает, сколько комнат соседствует с такими туннелями. Они есть на всех этажах, и по ним человек может запросто пробраться на четвереньках. Есть вход и выход, вверху и внизу. Сама труба сооружена давно, зато все остальное — совсем новое. Когда построили этот отель?
— Монреаль — старый город, ты же знаешь, — отозвался Таррин.
— Так вот, Лео, у нас есть шанс победить. Если удастся продержать их под контролем до завтрашнего утра, вполне возможно, что присутствовать на конференции будет некому.
— Но, сержант, здание буквально кишит сотнями убийц. Каждая делегация прибыла на конференцию в сопровождении группы охраны. И я не вижу способа нейтрализовать всех этих людей.
— Лео, мне нужны только боссы.
— И все же...
— Не волнуйся, я не буду разбрасывать значки. И наверху я оставил один исключительно ради психологического эффекта.
— Так я и подумал. Ты хотел подтвердить мое алиби.
Болан пожал плечами.
— Это было необходимо.
— Ты безумно рисковал. Ведь по тебе стрелял добрый десяток человек. Но в любом случае спасибо.
— Все хорошо, а это главное.
— Меня чуть не хватил инфаркт. А ведь могли и пулю всадить, — пробормотан Таррин, показывая другу свою все еще дрожащую руку.
Болан криво усмехнулся.
— Успокойся, Лео. У нас выдалась неспокойная ночь. А теперь мне нужен список с фамилиями всех боссов и номерами их комнат. Кроме того, мне нужен план отеля, а также досье на СК с описанием всех его членов. Я должен знать, где они находятся в этот момент. Мне необходимы прямая связь с Оттавой и Вашингтоном, вертолет и «караван», который я оставил в кемпинге у леса Файлион. Я хочу также, чтобы полиция перекрыла аэропорты и взяла под контроль вокзалы и агентства по найму автомобилей, чтобы все телефонные линии отеля были заблокированы, а для клиентов найдено правдоподобное объяснение. И, возможно, понадобится наряд полиции, чтобы помешать входу и выходу из отеля.
— Это все? — устало вздохнул Таррин.
— Нет. Я хочу толстый бифштекс с жареной картошкой и зеленым салатом. И чашку очень крепкого кофе.
— Твоя еда влетит нам в копеечку, — с улыбкой заметил Таррин.
— Еще мне нужны скоростная машина, одежда и все, что требуется для бритья. Чуть не забыл про зубную щетку. Ну и, конечно, я должен иметь подробную карту Монреаля.
— Это все следовало бы застенографировать.
— Зачем? Мне больше ничего не нужно.
Лео Таррин медленно поднялся из кресла и направился к дверям. На пороге он остановился.
— Я знаю, что тебе действительно нужно, сержант.
— И это необходимо нам обоим?
— Разумеется. Когда-нибудь мы это обретем. Несколько минут назад я уж было решил, что такой момент настал. Но ты дал нам отсрочку. И теперь я спрашиваю себя: зачем?
— Потому что я хочу, чтобы они умерли первыми, — ледяным тоном произнес Болан.
Лео Таррин вышел из номера и закрыл за собой дверь. Он знал, чего хотел Болан: мира и успокоения. Но успокоение могла принести только смерть.
Глава 13
Глава 14
Глава 15
— Как это?
— Кто-то иногда продолжает им пользоваться.
— Что ты имеешь в виду?
— Вдоль всей трубы тянется стальная лестница. Новая, заметь. Часть стены этой комнаты фальшивая. Один Бог знает, сколько комнат соседствует с такими туннелями. Они есть на всех этажах, и по ним человек может запросто пробраться на четвереньках. Есть вход и выход, вверху и внизу. Сама труба сооружена давно, зато все остальное — совсем новое. Когда построили этот отель?
— Монреаль — старый город, ты же знаешь, — отозвался Таррин.
— Так вот, Лео, у нас есть шанс победить. Если удастся продержать их под контролем до завтрашнего утра, вполне возможно, что присутствовать на конференции будет некому.
— Но, сержант, здание буквально кишит сотнями убийц. Каждая делегация прибыла на конференцию в сопровождении группы охраны. И я не вижу способа нейтрализовать всех этих людей.
— Лео, мне нужны только боссы.
— И все же...
— Не волнуйся, я не буду разбрасывать значки. И наверху я оставил один исключительно ради психологического эффекта.
— Так я и подумал. Ты хотел подтвердить мое алиби.
Болан пожал плечами.
— Это было необходимо.
— Ты безумно рисковал. Ведь по тебе стрелял добрый десяток человек. Но в любом случае спасибо.
— Все хорошо, а это главное.
— Меня чуть не хватил инфаркт. А ведь могли и пулю всадить, — пробормотан Таррин, показывая другу свою все еще дрожащую руку.
Болан криво усмехнулся.
— Успокойся, Лео. У нас выдалась неспокойная ночь. А теперь мне нужен список с фамилиями всех боссов и номерами их комнат. Кроме того, мне нужен план отеля, а также досье на СК с описанием всех его членов. Я должен знать, где они находятся в этот момент. Мне необходимы прямая связь с Оттавой и Вашингтоном, вертолет и «караван», который я оставил в кемпинге у леса Файлион. Я хочу также, чтобы полиция перекрыла аэропорты и взяла под контроль вокзалы и агентства по найму автомобилей, чтобы все телефонные линии отеля были заблокированы, а для клиентов найдено правдоподобное объяснение. И, возможно, понадобится наряд полиции, чтобы помешать входу и выходу из отеля.
— Это все? — устало вздохнул Таррин.
— Нет. Я хочу толстый бифштекс с жареной картошкой и зеленым салатом. И чашку очень крепкого кофе.
— Твоя еда влетит нам в копеечку, — с улыбкой заметил Таррин.
— Еще мне нужны скоростная машина, одежда и все, что требуется для бритья. Чуть не забыл про зубную щетку. Ну и, конечно, я должен иметь подробную карту Монреаля.
— Это все следовало бы застенографировать.
— Зачем? Мне больше ничего не нужно.
Лео Таррин медленно поднялся из кресла и направился к дверям. На пороге он остановился.
— Я знаю, что тебе действительно нужно, сержант.
— И это необходимо нам обоим?
— Разумеется. Когда-нибудь мы это обретем. Несколько минут назад я уж было решил, что такой момент настал. Но ты дал нам отсрочку. И теперь я спрашиваю себя: зачем?
— Потому что я хочу, чтобы они умерли первыми, — ледяным тоном произнес Болан.
Лео Таррин вышел из номера и закрыл за собой дверь. Он знал, чего хотел Болан: мира и успокоения. Но успокоение могла принести только смерть.
Глава 13
Андре Шебле жил в старой части города. Улицы здесь были извилистыми, а дома напомнили Болану Новый Орлеан. Однако люди и сама атмосфера в Монреале были совсем иными. В воздухе витал дух нескрываемой враждебности.
Запах революции.
Как и все живущие в этом квартале, Шебле был франко-говорящим канадцем, и подобно своим соотечественникам, он был недоволен сложившейся ситуацией. Одновременно являясь сотрудником канадской полиции, он пытался разрешить эту дилемму по-своему. Так, по крайней мере, он заявил Болану. Мак не знал, во что верил канадец. Возможно, Шебле выступал двойным агентом, симпатизирующим сепаратистам.
Болан плевать хотел на канадскую политику. Это его не касалось, и он не принимал ничью сторону. Но, поскольку СК начал сливаться с мафией, подобными делами следовало заняться вплотную. Если Шебле имел ко всему этому какое-то отношение, действовать надлежало предельно осторожно. Настало время все расставить по своим местам. Для того Болан и затеял встречу с Шебле. Он шел к нему с опаской. Дважды проехав по улицам, он наконец припарковал машину в нескольких сотнях метров от дома и медленно направился к подъезду.
На улице все говорили по-французски. Из открытых окон доносились рекламные объявления, звучавшие по радио. Они тоже давались на французском языке. Рекламные щиты и плакаты были также рассчитаны исключительно на франкоязычную аудиторию. Взад и вперед бесцельно прохаживались зеваки, прямо посреди улицы играли дети, а полицейский сонно взирал на всю эту картину и, казалось, ничего вокруг себя не замечал.
Перед домом возвышался деревянный забор. Калитка оказалась запертой. Болан нажал кнопку звонка, и почти сразу по другую сторону ограды возник молодой человек.
— Да?
— Мне нужен Андре Шебле.
— Это здесь. Входите.
Он отпер калитку, и Болан вошел в маленький дворик. Юноше было лет восемнадцать. Он тщательно закрыл калитку и сделал Болану знак идти вперед.
Дом был трехэтажный, очень старой постройки. У входа в воздухе витал устойчивый запах плесени.
Юноша провел Болана в большую комнату со стенами, обшитыми деревянными панелями. В комнате стоял большой стол, за которым могла разместиться целая дюжина гостей. На старинном буфете лежали хлеб, сыр, вино. Юноша пододвинул Болану стул и предложил присесть к столу. Сам же прошел к буфету, отрезал ломоть хлеба, сыра, налил вино и, поставив еду на стол, пробормотал:
— Одну минуту.
Болан отломил немножко сыра и попробовал вино — оно слегка горчило. Мак закурил. Почти сразу же в комнату вошел Шебле.
Он пожал руку Болану, который не смог удержаться от вопроса:
— Что это за место?
Шебле улыбнулся и уселся напротив гостя. Освещение в комнате было слабым: Болан видел лишь половину лица своего союзника.
— А на что оно похоже? — ответил вопросом на вопрос Шебле.
— На монастырь, — с усмешкой произнес Болан.
— Либо вы просто не любите комфорт.
— Это место не создано для комфорта, — признался Шебле. — Это нечто вроде командного пункта.
— Для кого?
— Скорее — для чего. Свобода. Справедливость. Равенство. Согласен, эти идеалы уже вышли из моды. Но не для нас.
— Да, — признал Болан, — весьма ценные идеалы для тех, кто ничего этого не имеет. Что вы делали в Буффало?
— Я вам уже об этом говорил.
— Повторите еще раз.
Шебле пожал плечами и повернулся к затемненной части комнаты.
— Вы знаете, кто я и чем занимаюсь. Главное заключалось в том, что мы узнали, — он постучал себя кулаком в грудь. — Мы узнали подлинную цену нашего сотрудничества с Соединенными Штатами.
— Мы? Кого вы имеете в виду, Андре?
Шебле обвел рукою комнату.
— Понимаю, — сказал Болан.
— В каждой семье должно быть двое родителей, — изрек Шебле.
— Несколько туманно, — пожал плечами Болан.
— О какой семье вы говорите?
— О большой человеческой семье. Сначала были Адам и Ева. Отец и мать. А Квебек — все равно что ребенок, ныне всеми покинутый. Но даже у внебрачного ребенка двое родителей. Для Квебека роль отца играла Франция, а роль матери — Канада. Поэтому Канада и сохраняет некоторые права на свое «чадо».
Болан закурил сигарету.
Наступило долгое молчание, которое прервал Болан:
— Говорят, дети очень тяжело переносят распад семьи.
— Я тоже так думаю.
— Это ведь очень щекотливый вопрос для ребенка: на чью сторону ему встать?
— Очень щекотливый, — согласился Шебле. — Но ведь всегда есть золотая середина.
— Непригодная категория.
— Увы!
— Что предпримут федеральные власти в отношении предстоящей конференции?
— Ничего. Им остается ждать, наблюдать — и только.
— Вы с ними встречались?
— Разумеется.
— А полиция Квебека?
— Большего от нее ожидать не приходится.
— Почему?
Шебле развел руками:
— Во-первых, из-за отсутствия решительности. А во-вторых, по причине соблюдения законности. Не было совершено ни единого преступления. Ни единого видимого преступления. К тому же сюда примешивается политика. В общем, положение весьма и весьма сложное.
— Кто-то был подкуплен, — предположил Болан.
— Кто?
— Угадайте, — тихо произнес Шебле.
— До каких пор это будет продолжаться, Андре?
— Достаточно долго, чтобы заразить цинизмом все молодое поколение Квебека.
— Юные революционеры?
— Может быть.
Болан вздохнул.
— Вечный круговорот, — задумчиво проговорил он.
— Да, вечное движение в колесе власти.
— Надеюсь, молодое поколение, о котором вы мне говорили, все же найдет золотую середину, — подытожил Болан, вставая. — Я пришел сюда только потому, что мы договаривались о встрече заранее. А также для того, чтобы сообщить вам: я отказываюсь от кампании в Монреале.
— Точно?
— Абсолютно.
— Тогда что же вы намерены предпринять?
— Я проведу ночь в отеле в обществе известных вам господ, а затем покину город.
— Как это?
— Вот так. Кстати, в отеле я познакомился с девушкой, которая спасла мне жизнь. Я хотел бы поблагодарить ее. Она сказала, что ее зовут Бетси Гордон, но это имя ей не подходит. Внешне она типичная француженка. Девятнадцать-двадцать лет, доверчивые глаза и мужество Жанны Д'Арк.
Шебле пристально посмотрел на него, а потом ответил:
— Вы угадали, я ее знаю. Я передам ей ваши слова.
— Андре, мне нужно с ней поговорить.
Канадец выдержал долгую паузу. Наконец он встал и протянул Болану руку.
— Храни вас Господь, Мак Болан, — тихо произнес он. — Спасибо, что пришли. Подождите минутку, сейчас я пришлю девушку.
Честное и искреннее лицо Шебле не таило никакой опасности, однако что-то толкнуло Болана укрыться в тени, едва канадец покинул комнату.
Он вытащил пистолет, проверил его и вновь засунул в кобуру под мышкой.
Ждать пришлось недолго. Вероятнее всего, она находилась где-то в доме. Бетси Гордон была одета все в то же шелковое платье, и Болан вновь отметил поразительную грациозность ее походки.
Девушка не сразу увидела его. И потому, когда он внезапно выступил из тени, она вздрогнула всем телом.
— Привет, — тихо сказал Болан.
Девушка замерла, потупив взор.
— Вы хотели меня видеть, сэр?
Он подошел ближе к окну, и тут глаза ее изумленно округлились. Без сомнения, она сразу узнала его.
— Так вы... Мак Болан? — едва слышно прошептала она.
— Я не хотел вас обманывать, — ответил он.
Было заметно, как в ее прелестной головке в этот момент вихрем проносятся тысячи самых разных мыслей. Она задавала себе вопросы и не находила на них ответы, что смущало ее еще сильнее.
Болан придвинул ей стул:
— Присаживайтесь.
Она села, положив локоть на стол, а другую руку прижала ко лбу и уставилась на стену.
— Право же, я думала, что вы были кем-то другим, — растерянно пробормотала она. — Я имею в виду там, в отеле. Какая я дурочка!
— Но зато до чего прелестная! — возразил Болан.
— Пусть вас не беспокоит, что вы приняли меня за другого. Считайте, что вы сделали мне комплимент. Вы говорили, что учитесь на факультете актерского мастерства? Это правда?
— Да, — грустно подтвердила она.
— Как я смотрелся?
— О, вы были восхитительны до кончиков пальцев. Вы были просто великолепны.
— Как и вы, впрочем, — галантно добавил Болан.
Она усмехнулась и застенчиво взглянула на него:
— Я думала, что умру, — призналась она. — Когда вы приказали мне раздеться...
Она вдруг засмеялась. Болан не мог понять, плачет она или впрямь смеется. Скорее всего — и то, и другое.
Но, похоже, самое трудное остаюсь позади. Теперь они были просто друзьями, вместе пережившими одно из приключений. В течение нескольких минут они непринужденно болтали, а затем Болан сказал:
— Мне нужна ваша помощь. Вы не могли бы вернуться со мной в отель?
Она подняла на него свои огромные блестящие глаза и весело ответила:
— А я уж думала, вы никогда об этом не попросите.
Запах революции.
Как и все живущие в этом квартале, Шебле был франко-говорящим канадцем, и подобно своим соотечественникам, он был недоволен сложившейся ситуацией. Одновременно являясь сотрудником канадской полиции, он пытался разрешить эту дилемму по-своему. Так, по крайней мере, он заявил Болану. Мак не знал, во что верил канадец. Возможно, Шебле выступал двойным агентом, симпатизирующим сепаратистам.
Болан плевать хотел на канадскую политику. Это его не касалось, и он не принимал ничью сторону. Но, поскольку СК начал сливаться с мафией, подобными делами следовало заняться вплотную. Если Шебле имел ко всему этому какое-то отношение, действовать надлежало предельно осторожно. Настало время все расставить по своим местам. Для того Болан и затеял встречу с Шебле. Он шел к нему с опаской. Дважды проехав по улицам, он наконец припарковал машину в нескольких сотнях метров от дома и медленно направился к подъезду.
На улице все говорили по-французски. Из открытых окон доносились рекламные объявления, звучавшие по радио. Они тоже давались на французском языке. Рекламные щиты и плакаты были также рассчитаны исключительно на франкоязычную аудиторию. Взад и вперед бесцельно прохаживались зеваки, прямо посреди улицы играли дети, а полицейский сонно взирал на всю эту картину и, казалось, ничего вокруг себя не замечал.
Перед домом возвышался деревянный забор. Калитка оказалась запертой. Болан нажал кнопку звонка, и почти сразу по другую сторону ограды возник молодой человек.
— Да?
— Мне нужен Андре Шебле.
— Это здесь. Входите.
Он отпер калитку, и Болан вошел в маленький дворик. Юноше было лет восемнадцать. Он тщательно закрыл калитку и сделал Болану знак идти вперед.
Дом был трехэтажный, очень старой постройки. У входа в воздухе витал устойчивый запах плесени.
Юноша провел Болана в большую комнату со стенами, обшитыми деревянными панелями. В комнате стоял большой стол, за которым могла разместиться целая дюжина гостей. На старинном буфете лежали хлеб, сыр, вино. Юноша пододвинул Болану стул и предложил присесть к столу. Сам же прошел к буфету, отрезал ломоть хлеба, сыра, налил вино и, поставив еду на стол, пробормотал:
— Одну минуту.
Болан отломил немножко сыра и попробовал вино — оно слегка горчило. Мак закурил. Почти сразу же в комнату вошел Шебле.
Он пожал руку Болану, который не смог удержаться от вопроса:
— Что это за место?
Шебле улыбнулся и уселся напротив гостя. Освещение в комнате было слабым: Болан видел лишь половину лица своего союзника.
— А на что оно похоже? — ответил вопросом на вопрос Шебле.
— На монастырь, — с усмешкой произнес Болан.
— Либо вы просто не любите комфорт.
— Это место не создано для комфорта, — признался Шебле. — Это нечто вроде командного пункта.
— Для кого?
— Скорее — для чего. Свобода. Справедливость. Равенство. Согласен, эти идеалы уже вышли из моды. Но не для нас.
— Да, — признал Болан, — весьма ценные идеалы для тех, кто ничего этого не имеет. Что вы делали в Буффало?
— Я вам уже об этом говорил.
— Повторите еще раз.
Шебле пожал плечами и повернулся к затемненной части комнаты.
— Вы знаете, кто я и чем занимаюсь. Главное заключалось в том, что мы узнали, — он постучал себя кулаком в грудь. — Мы узнали подлинную цену нашего сотрудничества с Соединенными Штатами.
— Мы? Кого вы имеете в виду, Андре?
Шебле обвел рукою комнату.
— Понимаю, — сказал Болан.
— В каждой семье должно быть двое родителей, — изрек Шебле.
— Несколько туманно, — пожал плечами Болан.
— О какой семье вы говорите?
— О большой человеческой семье. Сначала были Адам и Ева. Отец и мать. А Квебек — все равно что ребенок, ныне всеми покинутый. Но даже у внебрачного ребенка двое родителей. Для Квебека роль отца играла Франция, а роль матери — Канада. Поэтому Канада и сохраняет некоторые права на свое «чадо».
Болан закурил сигарету.
Наступило долгое молчание, которое прервал Болан:
— Говорят, дети очень тяжело переносят распад семьи.
— Я тоже так думаю.
— Это ведь очень щекотливый вопрос для ребенка: на чью сторону ему встать?
— Очень щекотливый, — согласился Шебле. — Но ведь всегда есть золотая середина.
— Непригодная категория.
— Увы!
— Что предпримут федеральные власти в отношении предстоящей конференции?
— Ничего. Им остается ждать, наблюдать — и только.
— Вы с ними встречались?
— Разумеется.
— А полиция Квебека?
— Большего от нее ожидать не приходится.
— Почему?
Шебле развел руками:
— Во-первых, из-за отсутствия решительности. А во-вторых, по причине соблюдения законности. Не было совершено ни единого преступления. Ни единого видимого преступления. К тому же сюда примешивается политика. В общем, положение весьма и весьма сложное.
— Кто-то был подкуплен, — предположил Болан.
— Кто?
— Угадайте, — тихо произнес Шебле.
— До каких пор это будет продолжаться, Андре?
— Достаточно долго, чтобы заразить цинизмом все молодое поколение Квебека.
— Юные революционеры?
— Может быть.
Болан вздохнул.
— Вечный круговорот, — задумчиво проговорил он.
— Да, вечное движение в колесе власти.
— Надеюсь, молодое поколение, о котором вы мне говорили, все же найдет золотую середину, — подытожил Болан, вставая. — Я пришел сюда только потому, что мы договаривались о встрече заранее. А также для того, чтобы сообщить вам: я отказываюсь от кампании в Монреале.
— Точно?
— Абсолютно.
— Тогда что же вы намерены предпринять?
— Я проведу ночь в отеле в обществе известных вам господ, а затем покину город.
— Как это?
— Вот так. Кстати, в отеле я познакомился с девушкой, которая спасла мне жизнь. Я хотел бы поблагодарить ее. Она сказала, что ее зовут Бетси Гордон, но это имя ей не подходит. Внешне она типичная француженка. Девятнадцать-двадцать лет, доверчивые глаза и мужество Жанны Д'Арк.
Шебле пристально посмотрел на него, а потом ответил:
— Вы угадали, я ее знаю. Я передам ей ваши слова.
— Андре, мне нужно с ней поговорить.
Канадец выдержал долгую паузу. Наконец он встал и протянул Болану руку.
— Храни вас Господь, Мак Болан, — тихо произнес он. — Спасибо, что пришли. Подождите минутку, сейчас я пришлю девушку.
Честное и искреннее лицо Шебле не таило никакой опасности, однако что-то толкнуло Болана укрыться в тени, едва канадец покинул комнату.
Он вытащил пистолет, проверил его и вновь засунул в кобуру под мышкой.
Ждать пришлось недолго. Вероятнее всего, она находилась где-то в доме. Бетси Гордон была одета все в то же шелковое платье, и Болан вновь отметил поразительную грациозность ее походки.
Девушка не сразу увидела его. И потому, когда он внезапно выступил из тени, она вздрогнула всем телом.
— Привет, — тихо сказал Болан.
Девушка замерла, потупив взор.
— Вы хотели меня видеть, сэр?
Он подошел ближе к окну, и тут глаза ее изумленно округлились. Без сомнения, она сразу узнала его.
— Так вы... Мак Болан? — едва слышно прошептала она.
— Я не хотел вас обманывать, — ответил он.
Было заметно, как в ее прелестной головке в этот момент вихрем проносятся тысячи самых разных мыслей. Она задавала себе вопросы и не находила на них ответы, что смущало ее еще сильнее.
Болан придвинул ей стул:
— Присаживайтесь.
Она села, положив локоть на стол, а другую руку прижала ко лбу и уставилась на стену.
— Право же, я думала, что вы были кем-то другим, — растерянно пробормотала она. — Я имею в виду там, в отеле. Какая я дурочка!
— Но зато до чего прелестная! — возразил Болан.
— Пусть вас не беспокоит, что вы приняли меня за другого. Считайте, что вы сделали мне комплимент. Вы говорили, что учитесь на факультете актерского мастерства? Это правда?
— Да, — грустно подтвердила она.
— Как я смотрелся?
— О, вы были восхитительны до кончиков пальцев. Вы были просто великолепны.
— Как и вы, впрочем, — галантно добавил Болан.
Она усмехнулась и застенчиво взглянула на него:
— Я думала, что умру, — призналась она. — Когда вы приказали мне раздеться...
Она вдруг засмеялась. Болан не мог понять, плачет она или впрямь смеется. Скорее всего — и то, и другое.
Но, похоже, самое трудное остаюсь позади. Теперь они были просто друзьями, вместе пережившими одно из приключений. В течение нескольких минут они непринужденно болтали, а затем Болан сказал:
— Мне нужна ваша помощь. Вы не могли бы вернуться со мной в отель?
Она подняла на него свои огромные блестящие глаза и весело ответила:
— А я уж думала, вы никогда об этом не попросите.
Глава 14
Ее действительно звали Бетси Гордон. Ее отец, американский инженер, приехал в Канаду, где женился на канадской француженке из Квебека. После свадьбы он окончательно перебрался жить в Канаду.
Отец сделал все, чтобы дать дочери американское воспитание. Однако гены распорядились по-своему. Главное, Бетси, как и ее мать, была уроженкой Квебека.
Она оказалась чуть старше, чем предполагал Болан, и успела уже три года проучиться в университете. Она отнюдь не была девушкой-подростком, хотя временами и становилась очень похожа на ребенка.
По пути в отель она всячески избегала расспросов Болана о СК, давая ответы лишь самого общего характера. Столь же старательно она уходила от любых разговоров о политических симпатиях Андре Шебле.
Болан не стал уточнять, каким образом она исчезла из номера, и поинтересовался только целью ее визита.
— В этом номере должен был остановиться мистер Грамелли, — объяснила она. — Когда вернулся Андре и сообщил нам о его гибели, мы сочли необходимым выяснить, кто же займет его место.
— Мы? — переспросил Болан.
Она сделала вид, будто не расслышала вопрос.
— Эта комната должна была пустовать. У меня чуть не случился сердечный приступ, когда я увидела вас лежащим на кровати с пистолетом в руке. Я сказала себе, что слухи о смерти мистера Грамелли оказались сильно преувеличены.
Она рассмеялась собственной шутке и продолжила:
— Тогда я поняла, что дело плохо и настало время превратиться в великую актрису.
Болан косо взглянул на нее:
— А до этого вы ничем таким не занимались?
— Разумеется, — ответила она, тряхнув черными как смоль волосами, — оставаться ребенком намного проще. Увидев вас, я едва не умерла от страха. Но надо было как-то выпутываться. — Она вновь засмеялась. — Конечно, я ужасно рисковала.
— Короче, вы решили сойти за проститутку по вызову.
Ее глаза блеснули.
— Это первое, что пришло мне в голову. Совсем как по Фрейду.
Болан усмехнулся.
— На мой взгляд, вами просто руководило желание выжить.
— Разве это не одно и то же?
Он испытующе посмотрел на нее.
— Мне кажется, что вы даже лучшая актриса, чем я думал. Ваши слезы были искренними?
Она перестала смеяться и на мгновение задумалась:
— Считайте, они были вызваны создавшимся положением.
Он вспомнил, как ее рыдания моментально прекратились, стоило только Джо Стаччио постучать в дверь.
— Вы провели меня, — тихо сказал он.
— Я ведь думала, что вы — гангстер, — пояснила она. — Может быть, преемник Грамелли. Я сказала себе: уж раз я здесь, значит надо узнать как можно больше.
— Но самой не попасться в суп.
— Ну я же чувствовала, что в вас есть галантность, и кроме того... я могу вас контролировать.
— В этом вы преуспели, — заметил Болан.
— Честно говоря, я не помнила себя от страха. — Она вновь засмеялась. — На самом деле я не такая уж хорошая актриса.
Но Болан был иного мнения. Он замолчал, пытаясь определить, какие чувства вызывает в нем Бетси Гордон. Неожиданно она спросила:
— Какая помощь вам потребуется от меня?
Чуть подумав, он произнес:
— Я хочу, чтобы вы показали мне секретный вход в отель.
— Вы нашли проход? — живо спросила она, повернувшись к нему всем телом.
Болан кивнул:
— Я знаю только часть. А мне нужна вся сеть целиком.
— Зачем?
Он доверительно склонился к ней:
— Вам известно, что происходит в этом отеле?
— Собрание гангстеров, мафии. Так?
— Но вы в курсе, почему они здесь собрались?
— Это мы как раз и хотели выяснить.
— Разве Андре вам не говорил?
— Что именно?
— Почему они созвали конференцию именно в Монреале?
— А он знает?
Болан вздохнул. Она была чрезвычайно осторожна и недоверчива. Хотя почему бы и нет? Она ведь ничем не обязана Маку Болану.
Но время поджимало, и он прямо перешел к делу:
— Они хотят подмять под себя Монреаль и всю провинцию. И это будет не скрытая аннексия, а полувоенная операция. По моим сведениям, мафия вступила в контакт с группой террористов, чтобы использовать их в своих интересах. Монреалю отведена роль столицы преступного мира всей планеты. На завтрашней встрече будет подписано соглашение по этому вопросу. Я хочу остановить их. Я проник в отель, у меня есть алиби. Но для решительных действий мне нужно надежное прикрытие. В противном случае меня тут же обнаружат, и все мои усилия пойдут прахом. Они соберутся в другом месте и без проблем реализуют свои планы относительно Квебека. У меня есть единственный шанс победить. Но во многом удачный исход дела зависит от вас. Вы можете открыть мне тайну сети вентиляционных шахт?
— Мне нужно на это разрешение, — отозвалась девушка.
— Кто вам даст такое разрешение и сколько на это уйдет времени?
Девушка громко вздохнула и ничего не ответила.
— Бетси, я доверился вам. Неужели так трудно понять, что этому городу я желаю только добра? Я вам не враг. Я ваша единственная надежда. Новые хозяева не будут мягкими и приветливыми. Они высосут из города всю кровь, а остов выбросят на помойку. Ну так доверьтесь же и вы! Мне нужна ваша помощь.
— Я... нет... для этого потребуется голосование. Может быть, завтра к вечеру...
— Завтра к вечеру! Слишком поздно... Я должен располагать полной информацией сегодня вечером. Или — никогда.
Она закусила губу, устремив взгляд на дорогу.
— Доверьтесь своей интуиции, Бетси, — попросил Болан.
Он остановил машину и после некоторой паузы объявил:
— Сожалею, но у меня нет времени отвезти вас обратно.
Он достал бумажник:
— Вот вам деньги на такси.
— Уберите их! — с отчаянием выкрикнула она. — Я согласна!
Он слабо улыбнулся, завел машину и тихо пробормотал:
— Разумеется, пока ты еще ребенок, подобные решения даются проще.
— Поехали. Ведь вы хотите немедленно увидеть секретный вход?
— Безусловно.
— Тогда поезжайте в сторону реки. Через двадцать метров остановитесь. Мы спустимся в канализацию.
— Логично, — согласился Болан.
— Я тоже так думаю, — бросила девушка.
Болан понял, что это уже не комедия. Глаза у девушки метали молнии.
— Я знаю, мистер Болан, вы одержали множество побед над мафией. Но если вы нас предадите, вы узнаете, что такое настоящая война.
Болан не нашелся, что ответить.
Он ей верил.
Отец сделал все, чтобы дать дочери американское воспитание. Однако гены распорядились по-своему. Главное, Бетси, как и ее мать, была уроженкой Квебека.
Она оказалась чуть старше, чем предполагал Болан, и успела уже три года проучиться в университете. Она отнюдь не была девушкой-подростком, хотя временами и становилась очень похожа на ребенка.
По пути в отель она всячески избегала расспросов Болана о СК, давая ответы лишь самого общего характера. Столь же старательно она уходила от любых разговоров о политических симпатиях Андре Шебле.
Болан не стал уточнять, каким образом она исчезла из номера, и поинтересовался только целью ее визита.
— В этом номере должен был остановиться мистер Грамелли, — объяснила она. — Когда вернулся Андре и сообщил нам о его гибели, мы сочли необходимым выяснить, кто же займет его место.
— Мы? — переспросил Болан.
Она сделала вид, будто не расслышала вопрос.
— Эта комната должна была пустовать. У меня чуть не случился сердечный приступ, когда я увидела вас лежащим на кровати с пистолетом в руке. Я сказала себе, что слухи о смерти мистера Грамелли оказались сильно преувеличены.
Она рассмеялась собственной шутке и продолжила:
— Тогда я поняла, что дело плохо и настало время превратиться в великую актрису.
Болан косо взглянул на нее:
— А до этого вы ничем таким не занимались?
— Разумеется, — ответила она, тряхнув черными как смоль волосами, — оставаться ребенком намного проще. Увидев вас, я едва не умерла от страха. Но надо было как-то выпутываться. — Она вновь засмеялась. — Конечно, я ужасно рисковала.
— Короче, вы решили сойти за проститутку по вызову.
Ее глаза блеснули.
— Это первое, что пришло мне в голову. Совсем как по Фрейду.
Болан усмехнулся.
— На мой взгляд, вами просто руководило желание выжить.
— Разве это не одно и то же?
Он испытующе посмотрел на нее.
— Мне кажется, что вы даже лучшая актриса, чем я думал. Ваши слезы были искренними?
Она перестала смеяться и на мгновение задумалась:
— Считайте, они были вызваны создавшимся положением.
Он вспомнил, как ее рыдания моментально прекратились, стоило только Джо Стаччио постучать в дверь.
— Вы провели меня, — тихо сказал он.
— Я ведь думала, что вы — гангстер, — пояснила она. — Может быть, преемник Грамелли. Я сказала себе: уж раз я здесь, значит надо узнать как можно больше.
— Но самой не попасться в суп.
— Ну я же чувствовала, что в вас есть галантность, и кроме того... я могу вас контролировать.
— В этом вы преуспели, — заметил Болан.
— Честно говоря, я не помнила себя от страха. — Она вновь засмеялась. — На самом деле я не такая уж хорошая актриса.
Но Болан был иного мнения. Он замолчал, пытаясь определить, какие чувства вызывает в нем Бетси Гордон. Неожиданно она спросила:
— Какая помощь вам потребуется от меня?
Чуть подумав, он произнес:
— Я хочу, чтобы вы показали мне секретный вход в отель.
— Вы нашли проход? — живо спросила она, повернувшись к нему всем телом.
Болан кивнул:
— Я знаю только часть. А мне нужна вся сеть целиком.
— Зачем?
Он доверительно склонился к ней:
— Вам известно, что происходит в этом отеле?
— Собрание гангстеров, мафии. Так?
— Но вы в курсе, почему они здесь собрались?
— Это мы как раз и хотели выяснить.
— Разве Андре вам не говорил?
— Что именно?
— Почему они созвали конференцию именно в Монреале?
— А он знает?
Болан вздохнул. Она была чрезвычайно осторожна и недоверчива. Хотя почему бы и нет? Она ведь ничем не обязана Маку Болану.
Но время поджимало, и он прямо перешел к делу:
— Они хотят подмять под себя Монреаль и всю провинцию. И это будет не скрытая аннексия, а полувоенная операция. По моим сведениям, мафия вступила в контакт с группой террористов, чтобы использовать их в своих интересах. Монреалю отведена роль столицы преступного мира всей планеты. На завтрашней встрече будет подписано соглашение по этому вопросу. Я хочу остановить их. Я проник в отель, у меня есть алиби. Но для решительных действий мне нужно надежное прикрытие. В противном случае меня тут же обнаружат, и все мои усилия пойдут прахом. Они соберутся в другом месте и без проблем реализуют свои планы относительно Квебека. У меня есть единственный шанс победить. Но во многом удачный исход дела зависит от вас. Вы можете открыть мне тайну сети вентиляционных шахт?
— Мне нужно на это разрешение, — отозвалась девушка.
— Кто вам даст такое разрешение и сколько на это уйдет времени?
Девушка громко вздохнула и ничего не ответила.
— Бетси, я доверился вам. Неужели так трудно понять, что этому городу я желаю только добра? Я вам не враг. Я ваша единственная надежда. Новые хозяева не будут мягкими и приветливыми. Они высосут из города всю кровь, а остов выбросят на помойку. Ну так доверьтесь же и вы! Мне нужна ваша помощь.
— Я... нет... для этого потребуется голосование. Может быть, завтра к вечеру...
— Завтра к вечеру! Слишком поздно... Я должен располагать полной информацией сегодня вечером. Или — никогда.
Она закусила губу, устремив взгляд на дорогу.
— Доверьтесь своей интуиции, Бетси, — попросил Болан.
Он остановил машину и после некоторой паузы объявил:
— Сожалею, но у меня нет времени отвезти вас обратно.
Он достал бумажник:
— Вот вам деньги на такси.
— Уберите их! — с отчаянием выкрикнула она. — Я согласна!
Он слабо улыбнулся, завел машину и тихо пробормотал:
— Разумеется, пока ты еще ребенок, подобные решения даются проще.
— Поехали. Ведь вы хотите немедленно увидеть секретный вход?
— Безусловно.
— Тогда поезжайте в сторону реки. Через двадцать метров остановитесь. Мы спустимся в канализацию.
— Логично, — согласился Болан.
— Я тоже так думаю, — бросила девушка.
Болан понял, что это уже не комедия. Глаза у девушки метали молнии.
— Я знаю, мистер Болан, вы одержали множество побед над мафией. Но если вы нас предадите, вы узнаете, что такое настоящая война.
Болан не нашелся, что ответить.
Он ей верил.
Глава 15
Старый отель построили задолго до того, как появилась общая система центрального отопления и вентиляции помещений. Новые хозяева взялись за модернизацию здания в начале 50-х годов. Для этого они обратились в компанию, во главе которой стоял отец Бетси. Накануне Олимпийских игр 1976 года они вновь воспользовались его помощью.
В конструктивные подробности устройства вентиляционной сети девушка наотрез отказалась посвящать Болана. Причину своего отказа она также не пожелала объяснять. После долгих уговоров она раздраженно заявила:
— Довольно! Мой отец ничего не знает об этом. И мафиози ничего не известно. Это наша сеть, и монтировали ее мы. Не спрашивайте меня больше об этом.
Болану так и не удалось ничего выяснить, кто же были эти таинственные «мы». Впрочем, кое-какие предположения у него возникли. По всей видимости, Бетси Гордон была членом СК, возможно, даже одним из ее руководителей.
Они вместе изучили планы, оставленные Лео Таррином в его номере, а девушка по памяти нарисовала общую схему вентиляционной системы.
Как Болан и предполагал, отель представлял собой настоящий улей, в нем оставались даже неоконченные тоннели. Благодаря этой сети, охватывавшей все этажи гостиницы, через нее можно было проникнуть в четверть имеющихся номеров.
Он с уважением взглянул на девушку.
— Черт возьми, как вам такое удалось?
— Есть старая китайская поговорка, — загадочно ответила девушка.
— Какая?
— Вы знаете, что здесь живут пять миллионов квебекских французов?
— Это очень много.
— Конечно. А теперь представьте себе: каждый из них возьмет в руки кирпич. Какой, по-вашему, будет высота построенного здания?
— Так сколько же человек понадобилось для создания такой сети, — в свою очередь поинтересовался Болан.
— Нас много, — отрезала она, подходя к окну.
Она явно не желала распространяться на эту тему. Впрочем, Болан и не настаивал. Он был благодарен ей уже за то, что она сообщила ему все, что посчитала возможным, — столько, сколько ей позволяла верность своему движению. Дальше начиналось предательство. Сама мысль, что у нее могут быть неприятности, заставляла Болана не лезть к ней с ненужными вопросами.
— Моя жизнь в ваших руках, — сказал он.
— Чего ради? — отозвалась она, даже не обернувшись. — Вы только и делаете, что подвергаете себя опасности. По-моему, вы не очень-то дорожите своей жизнью. Похоже, она не имеет для вас большого значения.
— Давайте не будем преувеличивать.
— Иногда я сама задаю себе те же вопросы, — произнесла она с отсутствующим видом.
Болан знал, о чем она говорит. Она намекала на неизбежные сомнения всех тех, кто живет как бы в тени. В конечном счете, между Маком Боланом и Бетси Гордон было очень много общего. Он задумчиво кивнул.
— Совершенно естественно, что вы сомневаетесь в себе, но не нужно при этом переходить грань разумного.
Ее голос звучал едва слышно, когда она прошептала:
— Очень трудно провести четкую границу между добром и злом.
— Это всегда было трудно.
— Мак Болан, ну а что в вас безусловно хорошего?
— Я никогда не задаюсь подобными вопросами, — отчеканил он.
— Может быть, потому, что вы боитесь ответа?
— Нет, ответа я не боюсь. В конечном счете, ответы никогда не изменяются. В отличие от вопросов.
Бетси повернулась к нему лицом. Со скрещенными на груди руками и сверкающими глазами она возразила:
— Я вас не понимаю.
— Вы никогда меня не понимали, моя милая.
— Я пыталась. Я все время пыталась понять вас.
Болан вздохнул.
— И тем не менее, всякий раз, глядя на меня, вы видите во мне лишь себя.
— Возможно, — согласилась Бетси Гордон.
— И это вам не нравится, так?
— Я пыталась это выяснить.
— Порой очень страшно смотреть на собственное отражение, — заметил Болан. — Левая рука похожа на правую, особенно если обе они выполняют одну и ту же работу. Тяжело видеть себя в ком-то еще. Вас тяготит, что я проливаю много крови?
— Да.
— И вы спрашиваете себя: «Неужели и я стану такой, как он?» Вас волнует именно этот вопрос. Вопрос, но не ответ. Поскольку ответа вы пока не знаете. Не правда ли?
Она уже готова была сказать «нет», но ни единого звука не сорвалось с ее губ. Чуть помолчав, Болан неожиданно спросил:
— Какое у вас вооружение?
— Очень эффективное.
— И все участники движения полны решимости бороться до победного конца?
— Совершенно верно.
— Линкольн ответил на этот вопрос еще за сотню лет до вашего рождения. Он сказал: пятясь задом, революцию никогда не совершить. Неужто вы станете такой, как я? Вполне вероятно, если проживете достаточно долго. Сможете ли вы провести границу между добром и злом? Не исключено, если только не умрете слишком юной.
— Это ужасно.
— Война тоже ужасна, — пожал плечами Болан.
— Я хотела у вас спросить... Мне никогда не доводилось задавать такой вопрос профессионалу. Вас тяготит то, что вы делаете?
— Вы хотите сказать, бесконечные убийства?
— Вы разрабатываете очередной смертоносный план, но это вызывает у вас эмоций ничуть не больше, чем у компьютера. Но ведь вы готовите совсем не ту войну, какой ее принято представлять. Не слышно боя барабанов и звуков труб, зовущих к атаке. Не видно флага, трепещущего на ветру. Вы холодно и целеустремленно готовите убийства сотен людей. Это вас не тяготит?
Болан закурил, стараясь не встречаться с девушкой взглядом. Разумеется, все это его тяготило, но он должен был выполнить свой долг.
— Вы словно описываете атаку легкой кавалерийской бригады, — криво усмехнулся он. — Ею командовал маршал Боске. Вы знаете, что он сказал?
— Вероятно, что-то весьма созвучное нашему разговору.
— И да, и нет. Боске сказал: «Это прекрасно, но это не война». Итак, моя милая, что такое, по-вашему, война?
— Меня интересует революция, а не война. Прекратите отчитывать меня, точно школьницу. Я не нуждаюсь в...
— Вам не нравятся ответы, верно? Вы предпочитаете вопросы. Можно задавать себе вопросы всю жизнь, но так и не получить на них ни одного ответа. Посмотрите на меня, Бетси. Вот оно, решение. Это...
— Мне нужно идти.
— Вы правы. Спасибо за помощь, Бетси. Забудем наставления. Вы сами отыщете ответы. В свое время.
Подойдя к фальшивой стене, Бетси Гордон улыбнулась и посмотрела на Болана.
— И все-таки я буду задавать себе вопросы, — сказала она вдруг мягким, совершенно детским голосом.
Болан подождал, пока стена не вернулась на прежнее место, и с грустью вздохнул:
В конструктивные подробности устройства вентиляционной сети девушка наотрез отказалась посвящать Болана. Причину своего отказа она также не пожелала объяснять. После долгих уговоров она раздраженно заявила:
— Довольно! Мой отец ничего не знает об этом. И мафиози ничего не известно. Это наша сеть, и монтировали ее мы. Не спрашивайте меня больше об этом.
Болану так и не удалось ничего выяснить, кто же были эти таинственные «мы». Впрочем, кое-какие предположения у него возникли. По всей видимости, Бетси Гордон была членом СК, возможно, даже одним из ее руководителей.
Они вместе изучили планы, оставленные Лео Таррином в его номере, а девушка по памяти нарисовала общую схему вентиляционной системы.
Как Болан и предполагал, отель представлял собой настоящий улей, в нем оставались даже неоконченные тоннели. Благодаря этой сети, охватывавшей все этажи гостиницы, через нее можно было проникнуть в четверть имеющихся номеров.
Он с уважением взглянул на девушку.
— Черт возьми, как вам такое удалось?
— Есть старая китайская поговорка, — загадочно ответила девушка.
— Какая?
— Вы знаете, что здесь живут пять миллионов квебекских французов?
— Это очень много.
— Конечно. А теперь представьте себе: каждый из них возьмет в руки кирпич. Какой, по-вашему, будет высота построенного здания?
— Так сколько же человек понадобилось для создания такой сети, — в свою очередь поинтересовался Болан.
— Нас много, — отрезала она, подходя к окну.
Она явно не желала распространяться на эту тему. Впрочем, Болан и не настаивал. Он был благодарен ей уже за то, что она сообщила ему все, что посчитала возможным, — столько, сколько ей позволяла верность своему движению. Дальше начиналось предательство. Сама мысль, что у нее могут быть неприятности, заставляла Болана не лезть к ней с ненужными вопросами.
— Моя жизнь в ваших руках, — сказал он.
— Чего ради? — отозвалась она, даже не обернувшись. — Вы только и делаете, что подвергаете себя опасности. По-моему, вы не очень-то дорожите своей жизнью. Похоже, она не имеет для вас большого значения.
— Давайте не будем преувеличивать.
— Иногда я сама задаю себе те же вопросы, — произнесла она с отсутствующим видом.
Болан знал, о чем она говорит. Она намекала на неизбежные сомнения всех тех, кто живет как бы в тени. В конечном счете, между Маком Боланом и Бетси Гордон было очень много общего. Он задумчиво кивнул.
— Совершенно естественно, что вы сомневаетесь в себе, но не нужно при этом переходить грань разумного.
Ее голос звучал едва слышно, когда она прошептала:
— Очень трудно провести четкую границу между добром и злом.
— Это всегда было трудно.
— Мак Болан, ну а что в вас безусловно хорошего?
— Я никогда не задаюсь подобными вопросами, — отчеканил он.
— Может быть, потому, что вы боитесь ответа?
— Нет, ответа я не боюсь. В конечном счете, ответы никогда не изменяются. В отличие от вопросов.
Бетси повернулась к нему лицом. Со скрещенными на груди руками и сверкающими глазами она возразила:
— Я вас не понимаю.
— Вы никогда меня не понимали, моя милая.
— Я пыталась. Я все время пыталась понять вас.
Болан вздохнул.
— И тем не менее, всякий раз, глядя на меня, вы видите во мне лишь себя.
— Возможно, — согласилась Бетси Гордон.
— И это вам не нравится, так?
— Я пыталась это выяснить.
— Порой очень страшно смотреть на собственное отражение, — заметил Болан. — Левая рука похожа на правую, особенно если обе они выполняют одну и ту же работу. Тяжело видеть себя в ком-то еще. Вас тяготит, что я проливаю много крови?
— Да.
— И вы спрашиваете себя: «Неужели и я стану такой, как он?» Вас волнует именно этот вопрос. Вопрос, но не ответ. Поскольку ответа вы пока не знаете. Не правда ли?
Она уже готова была сказать «нет», но ни единого звука не сорвалось с ее губ. Чуть помолчав, Болан неожиданно спросил:
— Какое у вас вооружение?
— Очень эффективное.
— И все участники движения полны решимости бороться до победного конца?
— Совершенно верно.
— Линкольн ответил на этот вопрос еще за сотню лет до вашего рождения. Он сказал: пятясь задом, революцию никогда не совершить. Неужто вы станете такой, как я? Вполне вероятно, если проживете достаточно долго. Сможете ли вы провести границу между добром и злом? Не исключено, если только не умрете слишком юной.
— Это ужасно.
— Война тоже ужасна, — пожал плечами Болан.
— Я хотела у вас спросить... Мне никогда не доводилось задавать такой вопрос профессионалу. Вас тяготит то, что вы делаете?
— Вы хотите сказать, бесконечные убийства?
— Вы разрабатываете очередной смертоносный план, но это вызывает у вас эмоций ничуть не больше, чем у компьютера. Но ведь вы готовите совсем не ту войну, какой ее принято представлять. Не слышно боя барабанов и звуков труб, зовущих к атаке. Не видно флага, трепещущего на ветру. Вы холодно и целеустремленно готовите убийства сотен людей. Это вас не тяготит?
Болан закурил, стараясь не встречаться с девушкой взглядом. Разумеется, все это его тяготило, но он должен был выполнить свой долг.
— Вы словно описываете атаку легкой кавалерийской бригады, — криво усмехнулся он. — Ею командовал маршал Боске. Вы знаете, что он сказал?
— Вероятно, что-то весьма созвучное нашему разговору.
— И да, и нет. Боске сказал: «Это прекрасно, но это не война». Итак, моя милая, что такое, по-вашему, война?
— Меня интересует революция, а не война. Прекратите отчитывать меня, точно школьницу. Я не нуждаюсь в...
— Вам не нравятся ответы, верно? Вы предпочитаете вопросы. Можно задавать себе вопросы всю жизнь, но так и не получить на них ни одного ответа. Посмотрите на меня, Бетси. Вот оно, решение. Это...
— Мне нужно идти.
— Вы правы. Спасибо за помощь, Бетси. Забудем наставления. Вы сами отыщете ответы. В свое время.
Подойдя к фальшивой стене, Бетси Гордон улыбнулась и посмотрела на Болана.
— И все-таки я буду задавать себе вопросы, — сказала она вдруг мягким, совершенно детским голосом.
Болан подождал, пока стена не вернулась на прежнее место, и с грустью вздохнул: