Жульет не сомневалась, что Салливан - убийца, но любила его. Она открыла ему свое сердце и ничего не могла с собой поделать. Жульет хотела отомстить за отца, и я думаю, что она... думала о смерти.
   Занимаемая мною должность позволяла продолжать расследование, привлечь лучшие силы полиции. Но результатов долго не было. Мы допросили сотни людей в том районе, где убили Вальмона. Оасовцев тогда боялись. И многие из тех, кто мог что-то сказать, предпочитали молчать, чтобы не навлечь на себя месть террористов. Руководил ими Бернардель, в этом я абсолютно уверен, хотя и по сей день доказательств у меня нет.
   Жирар вновь глубоко вздохнул.
   - Прошло еще два года, а мы ни на шаг не приблизились к истине. Жульет по- прежнему жила, как во сне. Я был ее ближайшим другом, "дядей Шарлем", верным соратником отца. Мы ходили в театр, на балет, в картинные галереи. Представляете, каково мне было? Сплошная мука! Однажды она заговорила со мной об этом. Сказала, что видит мои страдания, понимает, что, кроме меня, опереться ей не на кого, но она не сможет дать мне то, что дала Салливану. Если, зная это, я все еще хочу взять ее в жены... "Я не могу только брать у тебя, Шарль, ничего не давая взамен". Я спросил, что будет, если она вновь встретит Салливана. Жульет ответила, что чувство, которое испытывает к нему, не поддается контролю. Но она заставит себя не выходить за рамки приличий. Если мы все-таки поженимся, она мне это гарантирует. И я... я так хотел ее, что согласился на все. Я хотел ее, хотел, хотел!
   Мы поженились, - голос Жирара упал до шепота. - Во время нашего медового месяца парижская полиция подтвердила невиновность Салливана. Умиравший от рака старик, окна квартиры которого выходили на дом Вальмона со стороны двора, рассказал о том, что видел два года назад. Все это время он молчал, опасаясь за свою жизнь. К дому Вальмона подъехал маленький черный "пежо". Из кабины вышел мужчина и по пожарной лестнице поднялся к окну квартиры Вальмона. Вытащил автомат и начал стрелять через окно. Затем быстро спустился вниз. Видел старик и Салливана, внезапно появившегося в окне. Убийца в этот момент как раз садился в "пежо", тут же сорвавшийся с места. Теперь старик знал, что его дни сочтены, и не боялся мести террористов.
   Жирар повернулся и посмотрел на нас. Его лицо осунулось, глаза ввалились.
   - Пытался ли кто-нибудь из вас лгать человеку, которого любишь всем сердцем? Если да, то вы поймете, в каком я оказался положении. Едва Жульет стала моей, я получил сведения, обеляющие Салливана, - дрожащими руками Жирар поднес зажигалку к сигарете. - Несколько дней я боролся с собой, потом рассказал обо всем Жульет. Алиби Салливана фальшивка. Он был в квартире. Но не убивал ее отца... Я собрал волю в кулак и предложил ей свободу, - Жирар облизнул губы. - Она поблагодарила меня... и отказалась. Я предупредил ее, что у меня не хватит мужества сделать то же самое еще раз. Только богу известно, что она испытала в тот момент, но ответила: "Я вышла за тебя замуж, Шарль. И хочу остаться твоей женой". С того дня, господа, мы больше не возвращались к этой теме.
   Через несколько дней после нашего приезда в Нью-Йорк мне позвонил месье Делакру, посол. Он пригласил нас на званый ужин в честь Поля Бернарделя. Почти три года я безуспешно искал доказательства вины Бернарделя. Мы встречались, улыбались друг другу, но в душе знали, что мы - враги. Дипломатический протокол требовал нашего присутствия на приеме. Сообщил Делакру и о том, что Бернардель пожелал видеть за своим столом Салливана. Зная нашу историю, Делакру спросил, что я намерен предпринять. Я сказал, что должен посоветоваться с Жульет. Впервые за два года мы заговорили о Салливане. "Делай то, что должен, - сказала мне Жульет. - Для меня прошлое умерло". После этого я известил Делакру о нашем решении.
   Конечно, предстоящая встреча с Салливаном не радовала меня, даже пугала. Но я верил Жульет... я ей верил. И вот... этим утром... телефонный звонок... Салливан хочет прокрасться к моей жене. Не убийца Вальмона, но, возможно, предатель и... негодяй. Я поднялся в ваш кабинет, Хаскелл, чтобы убить его.
   После короткой паузы заговорил Шамбрэн.
   - Я думаю, мы можем признать, что встречу Салливана с вашей женой организовал кто-то еще. Ваша жена утверждает, что не посылала записки, которая привела его в кабинет Хаскелла. И Салливан не писал вашей жене.
   - Я уверен, что Жульет ничего не писала ему, - ответил Жирар и с горечью добавил: - Но она пришла! Пришла, получив от него записку.
   - Которую он не посылал.
   - Это он говорит, что не посылал ее.
   - Он показал нам записку от вашей жены.
   - Ее он мог написать сам.
   - А женщина, что говорила с вами по телефону?
   Жирар рассмеялся.
   - Ваш приятель Салливан знает, как подкатиться к женщинам. Они всегда готовы ему помочь.
   - Но зачем он это сделал?
   - Он знал, что я попытаюсь его убить. И на чьей стороне оказались бы ее симпатии? На его!
   Я вошел в номер Жираров в полной уверенности, что Салливан - наш человек. Обуреваемый ревностью и жаждой мести Жирар не вызывал у меня сочувствия. Но я не мог отмахнуться от его аргументов. Да, он относился к Диггеру с предубеждением, но гораздо лучше, чем мы, представлял себе политическую обстановку во Франции в те дни, когда убили Вальмона. И еще в одном я мог не сомневаться: Жирар искренне верил в то, что говорил.
   - Вы заявили, что не допустите политических заговоров или встреч торговцев наркотиками у себя в отеле, Шамбрэн, продолжил Жирар. - Однако Салливан убедил вас, что борется с теми же людьми, что и вы. Хаскелл - его друг. Пьет с ним. Защищает его в драке. Но я утверждаю, что Салливан доверенное лицо Бернарделя. В Париже он действовал по указке последнего. Был шпионом Бернарделя в доме Вальмона. Остается его шпионом и в вашем отеле. И вот еще о чем я подумал. Он пытался отвлечь мое внимание от намеченных контактов оасовцев и торговцев наркотиками, начав эту возню вокруг Жульет. И, надо признать, ему это удалось. Где моя жена, Шамбрэн?
   - Не знаю, - в голосе Шамбрэна я уловил некоторую отстраненность.
   - Если и знаете, можете не говорить. Скажите только, что она в безопасности.
   - Швейцар у дверей на Пятую авеню доложил, что мадам Жирар покинула отель. Больше мне ничего не известно.
   Жирар покачал головой.
   - Она ушла, чтобы встретиться с ним, ложной была записка или нет. Она пошла сказать, что верит ему, что все еще любит его. Салливан значит для нее гораздо больше, чем я.
   - Я бы не спешил с выводами, - заметил Шамбрэн.
   - А если он вновь использует ее? Вы сами видите, как легко с ее помощью вывести меня из игры. Я должен знать, на каком я свете. Но одно могу вам обещать. Если Салливан все-таки пытается отвлечь меня от Бернарделя и его делишек, клянусь богом, я его убью!
   Шамбрэн вытащил из кармана серебряный портсигар, достал из него египетскую сигарету.
   - Я сочувствую вам, месье Жирар. Возможно, ваша жена догадалась о ваших намерениях, когда вы ворвались в кабинет Марка. Возможно, ей надо побыть одной, чтобы разобраться, что к чему. Я буду вам очень благодарен, получив ответы на несколько вопросов, не касающихся Салливана. Прошлым вечером Мюррей Кардью - мы, как вы помните, уже спрашивали вас о нем - позвонил в номер Делакру в "Валдорфе". И совершенно случайно вклинился в чужой разговор. Услышанное стоило ему жизни. И я хочу знать, какое участие принимал Делакру в войне Вальмона с ОАС?
   Жирар нахмурился.
   - В те дни подозревали всех. Вальмон полагал, что каждый может оказаться предателем. В его списке значился даже я, его ближайший друг. Он знал, что я не одобрял алжирскую политику де Голля. Каждый, не согласный с президентом, мог перейти на сторону ОАС. Но я думаю (мне хотелось бы так думать), что в конце концов он мне поверил. Был в его списке и Делакру. Но за два года, прошедших со дня смерти Вальмона, Делакру проявил себя с самой лучшей стороны. Он бы не занимал столь высокий пост, если б оставались сомнения в его лояльности.
   - А Лакост?
   - Секретарь Делакру? - вопрос удивил Жирара. Парижанин, закончил с отличием юридический факультет. Ему около двадцати восьми лет. Не воевал. Слишком молод. Он... он несколько женствен. Со своей работой, похоже, справляется. У вас есть основания полагать...
   - Делакру с женой отправились на концерт. Мы знаем, что Лакост был в их номере, потому что Кардью говорил с ним, когда позвонил во второй раз. По крайней мере, Лакост должен знать, кто и о чем говорил из номера посла. А что вы можете сказать о Максе Кролле?
   - Ближайший помощник Бернарделя, - незамедлительно ответил Жирар.
   Шамбрэн подошел к Жирару, загасил сигарету в стоящей на столе пепельнице.
   - Я понимаю, что вы не нуждаетесь в моем совете, месье Жирар, но, тем не менее, хочу вам его дать. Ваша жена представляется мне благоразумной и добропорядочной женщиной. Дайте ей время подумать. Я уверен, она вернется и попытается все уладить. Что касается Салливана, держитесь от него подальше, пока мы не уясним, что - правда, а что ложь. Импульсивное поведение может стоить вам будущего.
   Глава 4
   - Бедный Марк, - покачал головой Шамбрэн, когда мы шли по коридору к лифту.
   - В каком смысле?
   - Вы уже поверили одному мужчине, а тут на вас обрушилась история другого, причем достаточно убедительная. Так кому вам верить - Твидлдаму или Твидлди? (3)
   - Оба. они могут говорить правду, как она им видится, ответил я.
   Шамбрэн искоса посмотрел на меня.
   - Да вы просто кладезь мудрости.
   Мы остановились у лифта.
   - Кто же мог позвонить Жирару?
   - Есть одна безумная идея.
   - Я жду, затаив дыхание, - улыбнулся Шамбрэн.
   - Лили Дориш. Она жить не может без Макса Кролла. После ее приезда они ужинали у нее в номере. С шампанским.
   Шамбрэн не успел ответить, потому что открылись двери кабины. Мы спустились на четвертый этаж и прошли в его кабинет. Лейтенант Харди уже ждал нас.
   Шамбрэн взглянул на часы и нахмурился.
   - Бернардель подъезжает к отелю, если уже не приехал. Я бы хотел, чтобы вы встретили его вместо меня, Марк. Принесите ему мои извинения. Скажите Бернарделю, что я хотел бы повидаться с ним в удобное для него время. А сейчас мне необходимо ознакомить Харди с нашими находками.
   У портье я выяснил, что Бернардель уже прибыл в отель и поднялся в свой номер. Лифт доставил меня на пятнадцатый этаж. Я просто сгорал от любопытства. С одной стороны, Бернардель связывал воедино ОАС и торговцев наркотиками. Он значился в списке Лоринга, агента Федерального бюро, и в списке полковника Вальмона. Его подозревали Салливан и Шарль Жирар. С другой стороны, он не только оставался на свободе, но и представлял Францию в Международной торговой комиссии. То есть настолько тонко вел свою партию, что никто не мог найти ни малейшей зацепки, чтобы придраться к нему.
   Я позвонил в номер 15А. Изнутри слышались мужские голоса, чувствовалось, что их обладатели пребывают в отличном настроении. Потом дверь открылась, и передо мной предстал дух Конрада Вейдта - Макс Кролл. Он холодно оглядел меня.
   - В чем дело?
   - Я бы хотел поговорить с месье Бернарделем.
   - Мне кажется, я указал вам, что месье Бернардель не нуждается в услугах пресс- бюро отеля.
   - Я пришел сюда по поручению мистера Шамбрэна, который, к сожалению, не смог засвидетельствовать своего почтения месье Бернарделю. Я бы хотел приветствовать его в нашем отеле и убедиться, что он всем доволен.
   - Он всем доволен, - Кролл не сдвинулся ни на дюйм. Вчера я сам все проверил.
   - Кто это, Макс? - из номера донесся громкий, веселый голос.
   - Служащий отеля, который хочет узнать, нет ли у вас претензий.
   - Так пригласи его в номер! - еще более оживился голос. - Очень хочется знать, что тут происходит. Из тебя, мой дорогой Макс, лишнего слова не вытянешь.
   Уголок рта Кролла дернулся, но он отступил от двери, давая мне пройти.
   Комната купалась в ярком солнечном свете. На столе стояли два больших ведерка со льдом, из них выглядывали горлышки бутылок шампанского. Пахло дорогими сигарами.
   В кресле сидел высокий, элегантный мужчина с серо-стальными волосами, маленькими черными усиками и холодными серыми глазами. Жак Делакру, посол Франции. Я видел его фотографии в газетах.
   Бернардель меня поразил. Никто не говорил мне, как он выглядит, и я ожидал увидеть вкрадчивого, льстивого злодея из мелодрамы. Он оказался совсем другим. Невероятно толстым. И веселым! В его синих глазах, совсем маленьких на луноподобном лице, так и играли смешинки. Одевался он небрежно, но, похоже, у лучших портных. В одной пухлой руке он держал бокал с шампанским, в другой дымилась сигара. Часть пепла попадала в пепельницу, остальное - ему на жилетку. Я подумал, что из него вышел бы потрясающий Санта Клаус, криками "Хо! Хо! Хо!" вызывающий восторги детей. Чувствовалось, что расческа нечасто касается его густых вьющихся каштановых волос. Огромный живот судорожно дергался, когда он смеялся.
   - Заходите, мой дорогой, заходите! - прогрохотал Бернардель, взмахнув бокалом. - Макс, налей нашему другу бокал этого чудесного напитка.
   - Это Хаскелл, пресс-секретарь отеля, - Кролл не двинулся с места. Моим титулом он словно предупреждал Бернарделя об опасности.
   - Великолепно! - воскликнул Бернардель. - Он-то нам и нужен. Он может рассказать то, чего не знает никто другой. Вы знакомы с месье Делакру, нашим послом на этих берегах?
   Я кивнул симпатичному мужчине в кресле, серые глаза которого, казалось, читали, что написано на ярлыке, пришитом с внутренней стороны воротника моей рубашки.
   - Месье Бернардель, меня прислал мистер Шамбрэн. К великому сожалению, он не может лично засвидетельствовать вам свое почтение.
   - Я понимаю, - Бернардель хохотнул. - Убийство... драка между моим другом Диггером Салливаном и Шарлем Жираром. Ну почему все это произошло, когда я сидел в самолете, словно сардина в консервной банке? Макс, шампанского месье Хаскеллу! Как Диггер? Надеюсь, он достаточно легко отделался?
   - С ним все в порядке. Синяков много, но обошлось без серьезных повреждений.
   - Бойцов Сопротивления готовили на совесть, не так ли, Жак? - он посмотрел на Делакру. - Жирару сорок один, а он без труда разделался с таким здоровяком, как Диггер. Вы должны сказать мне, месье Хаскелл, как это все произошло. Вот Макс говорит, что очаровательная Жульет вновь оказалась в центре событий.
   Что-то этот Макс слишком много знает, подумал я.
   - Не знаю, вправе ли рассказывать вам об этом.
   - О, перестаньте, дорогой мой, перестаньте, - он подошел к столу и наполнил бокал пенящимся шампанским.
   Его веселые глаза остановились на Кролле.
   - Извините, Макс. Я забыл, как вам не нравится кого-то обслуживать. Сразу после войны Максу пришлось стать официантом, чтобы не умереть с голоду, месье Хаскелл. Он до сих пор не может прийти в себя. А теперь выпейте, мой друг, и расскажите обо всем, ничего не упуская.
   - Драка волнует нас гораздо меньше, чем убийство мистера Кардью, как я понимаю, давнего друга посла Делакру, ответил я.
   - Разве я не помню, как вы играли в шахматы со старым джентльменом, которого звали Мюррей Кардью? - Бернардель посмотрел на Делакру. - Кажется, несколько лет назад я видел его в нашей квартире в Париже.
   Делакру кивнул.
   - Меня потрясло известие о его смерти. Обаятельный, добрый, безвредный старик. Перед смертью он пытался дозвониться до меня.
   Бернардель расхохотался. Чужая смерть, похоже, только добавляла ему бодрости.
   - Может, ваш маленький секретарь убил его в приступе ревности, Жак? Я тревожусь за мадам Делакру. Этот утонченный Лакост, должно быть, ужасно мучается, что кто- то может оказаться к вам ближе, чем он. Не зря же говорят, что секреты нельзя доверять ни наркоманам, ни гомосексуалистам. Меня удивляет, что вы держите Лакоста на столь ответственном посту.
   Понемногу я начал осваиваться и понимать, с кем имею дело. Словесная рапира Бернарделя, кончик которой он обильно смазал ядом, разила без промаха. Сначала - начисто лишенный юмора Кролл, потом- Делакру. Приближался и мой черед.
   - Лакост справляется с порученным ему делом, - сухо ответил Делакру.
   - Я рад за него, - Бернардель наполнил свой бокал. Бедный Диггер. Вчера он позвонил мне в Париж перед самым отлетом. Похоже, маленький Лакост настоял, чтобы Жирары на званом вечере сидели за вашим столом, Жак. Дипломатический протокол. Неудобоваримая ситуация и для бедняги Диггера, и для Жираров. Диггер заявил, что не придет на прием. Я не хотел и слышать об этом. Как можно упустить такое развлечение - Диггер и Жирар испепеляют друг друга взглядами, сидя за одним столом! И красавица Жульет, снедаемая любовью и жаждой мщения. Только дефективный Лакост мог игнорировать эти нюансы, - смеющиеся синие глаза уперлись в Делакру. - Но меня удивляет, что такой великий гуманист, как вы, Жак, не отменили решения этого балбеса. Не мог же Лакост не знать, кто есть кто?
   - Раз уж вы продолжали настаивать на присутствии Салливана, - ответил Делакру, - я предложил Жирару сесть за другой стол. Он отказался.
   - Как благородно! Как мужественно! Как глупо! Бернардель одним глотком осушил бокал и наполнил вновь. Что ж, возможно, утренняя стычка вправит ему мозги, - синие глаза внезапно метнулись в мою сторону, и я понял, что за внешней смешливостью скрывается холодный, трезвый ум. Полагаю, мой давний приятель Шамбрэн сейчас рвет на себе последние волосы. Убийство, драка в кабинете, международные интриги, и все это в его драгоценном отеле. Большего святотатства он и представить себе не может.
   - Он переживает, - заметил я, восторгаясь Бернарделем. Ничего не упустил, прошелся по всему, будь то убийство, драка, наркотики или политика. Я понял, что представление давалось ради меня. Он просто искал, на что же я клюну. Информация, ему требовалась информация, и он желал получить ее, не задавая прямых вопросов. Я чувствовал, что Делакру и Кролл также наблюдают за мной. Они, правда, знали, чего ждать от Бернарделя.
   - Удивительный человек, этот Шамбрэн, - поведал нам Бернардель. - Манеры придворного. И реальная власть, обретенная за тридцать лет, в течение которых по крупицам вызнавалась подноготная богатых и знаменитых. Глядя на него, поневоле забудешь, что он, в сущности, всего лишь хорошо оплачиваемый мажордом, - Бернардель посмотрел на меня, ожидая бурных протестов, но я лишь улыбнулся.
   - А самая потрясающая его особенность заключается в том, что он презирает деньги, - продолжал Бернардель, - ненавидит сверхбогачей, ненавидит увешанных драгоценностями старушек, ненавидит власть денег, которая позволяет их обладателям вести себя, как им вздумается. Подозреваю, такое отношение к деньгам как-то связано с его низким происхождением. Его отец возил на тележке овощи по улицам Парижа, - вновь взгляд на меня в ожидании резкого отпора. - Так что небезынтересно будет понаблюдать за ним в ближайшие несколько дней. Он отыщет способ наказать тех, кто решился вызвать рябь на поверхности его маленького тихого пруда. Вы согласны, мистер Хаскелл?
   - Я чувствую себя уютно на его стороне, - ответил я. Кстати, мистер, в приведенные вами факты закралась неточность.
   - О? - Бернардель искренне удивился.
   - Это была рыба.
   - Простите?
   - Шамбрэн много раз говорил мне, что его отец торговал на улице рыбой, а не овощами.
   Бернардель расхохотался.
   - Снимаю перед вами шляпу, мистер Хаскелл. Вы отлично вымуштрованы. Я ожидал, что вы расскажете мне о происходящем за закрытыми дверями, о мыслях и чувствах всех, кто замешан в этой истории, а выяснил лишь то, что вы грудью защищаете вашего высокоуважаемого работодателя. Интеллигентность и верность. Товары, которые не продаются за деньги, если учесть, сколько вам платят в "Бомонте".
   - Могу я что-нибудь сделать для вас? - спросил я. Может, вас что-то не устраивает?
   - Да... да, месье Хаскелл. Вы можете уйти отсюда и предоставить мне возможность зализать раны. В следующий раз, если я захочу что-то узнать у вас, я не буду ходить вокруг да около, а сразу перейду к делу.
   Я кивнул Делакру, который сухо улыбнулся в ответ. Кролл стоял ко мне спиной. Я направился к двери, и тут же звякнул звонок.
   На пороге стоял Салливан. Увидев меня, он вздрогнул.
   - Ну и ну!
   - Мой дорогой Диггер! - загремел за спиной голос Бернарделя.
   - Рассказывать обо всем будете сами, - сказал я Диггеру.
   На его лице отразилось облегчение.
   - За десять минут нашего общения месье Хаскеллу удалось практически ничего нам не сказать, - Бернардель подошел к двери. - Мой дорогой друг, я так рад видеть вас.
   Диггер протиснулся в комнату.
   У меня возникло предчувствие, что он добровольно лезет в ловушку. Он говорил нам, что намерен держаться как можно ближе к Бернарделю, чтобы ловить каждое ненароком брошенное слово. Но у меня создалось впечатление, что с этим толстяком подобные игры не доведут до добра.
   ЧАСТЬ III
   Глава 1
   Моя приемная напоминала сумасшедший дом. Ее заполнили репортеры и фотографы, и мисс Куингли, машинистка, стойко держала оборону. Обычно ко мне приходили обозреватели, ведущие колонки светской хроники, да журналисты, освещающие показы мод. Убийство привлекло в отель совсем другую команду, от них не укрылся разгром в моем кабинете. Теперь они обсуждали, кто дрался и по какому поводу. Полиция и прокуратура ограничились короткими заявлениями по делу Кардью и продолжили расследование убийства. К Шамбрэну репортеров не пустили, в моей приемной они тоже не получили искомых ответов.
   Мисс Куингли устала повторять: "Извините, я ничего не знаю, подождите мистера Хаскелла". Чувствовалось, что она держится из последних сил.
   - Где Шелда? - спросил я. Я не видел Шелды с тех пор, как она вытерла мне лицо влажным носовым платком. Мисс Куингли протянула мне листок бумаги. Я прочитал: "Пожалуйста, позвони мне домой. Срочно".
   Беседа с репортерами не понравилась ни им, ни мне.
   - Я не могу сказать вам больше того, что вы уже знаете, признался я.
   - Жирар застал свою жену в вашем кабинете с Салливаном?
   - Скажем, все трое здесь побывали.
   - Дрались из-за нее?
   - Драка произошла по личным мотивам. Если вы хотите что-то узнать, спросите у Жираров или Салливана.
   - Синяк на вашей челюсти, Хаскелл, показывает, что вы не стояли в стороне.
   Я широко улыбнулся.
   - Просто не успел увернуться.
   - Жирары не захотят разговаривать с нами. И Салливана нам не найти. Не увиливайте, Хаскелл. Этот материал можно подать по-разному. Если вы хотите, чтобы мы облили ваш отель грязью, за нами дело не станет.
   - Побойтесь бога, - воскликнул я. - У нас и так полно хлопот с убийством. Двое мужчин поссорились. Наверное, на то были причины, мы не собирались устраивать матч на первенство мира. Даже если мне известны их имена, назвать их я не могу. Мы не выставляем напоказ частную жизнь наших гостей.
   Какое-то время наша перепалка продолжалась, но потом они поняли, что из меня ничего не выжмешь. Едва ли наша беседа позволила мне приобрести новых друзей среди пишущей братии.
   Как только они ушли, я спросил мисс Куингли, когда Шелда пошла домой и когда позвонила. Драку мисс Куингли не застала. Она как раз относила программки в "Зеленую комнату", где во второй половине дня намечался показ мод. Потом зашла в кафетерий выпить чашечку кофе. Когда она вернулась, из моего кабинета выносили остатки мебели, а нас с Шелдой на месте не было. Шелда позвонила за пять минут до того, как я появился в приемной, набитой репортерами.
   Я пошел в кабинет и набрал номер Шелды. Она сняла трубку после первого звонка.
   - Марк?
   - Какого черта ты дома? Разве ты не понимаешь, что здесь творится?
   - Не мог бы ты прийти сюда, Марк? - она говорила, как маленький испуганный ребенок.
   - А что с тобой случилось?
   - Мадам Жирар, Марк. Она у меня. Мы... мы не знали, что делать. Ее муж... Салливан...
   - Как миссис Жирар попала к тебе?
   - Она спросила меня, где может побыть одна. Она нуждалась в помощи, Марк. Я дала ей свои ключи. Что... чем все закончилось?
   - Обошлось без жертв. Раз она хочет побыть одна, приходи ко мне. Тут полно дел.
   - Пожалуйста, Марк. Она хочет поговорить с тобой.
   - Дай ей трубку.
   - Это ей не по силам, Марк. Пока не по силам. Пожалуйста, приходи.
   - Как только смогу... если смогу, - ответил я. - Я должен поговорить с Шамбрэном.
   - Но не с ее мужем, - предупредила Шелда.
   Хочешь остаться без головы - начни улаживать отношения между мужем и женой. Шамбрэн мог бы и не говорить мне об этом. Но он согласился, что один из лучших способов не дать пожару разгореться вновь- вернуть Жульет Жирар мужу. По меньшей мере Жирар успокоится, зная, где она и что с ней. Да и мне самому следовало выскользнуть из-под прицела настойчивых репортеров.
   Квартира Шелды в восточной части Семидесятых улиц - одна из тех жемчужинок, что можно найти в перестроенных домах этой части города. Она находится на первом этаже, фактически даже на пару ступеней ниже уровня улицы, в нее ведет отдельный вход. Вполне вероятно, что раньше в ней располагалась кухня особняка, разделенного теперь на квартиры. С квартирой Шелде достался и маленький садик, который она обожает. Там у нее скамейка под ярким тентом, декоративные елочки в деревянных кадках и много цветов, меняющихся от месяца к месяцу. Шелда утверждает, что выращивание цветов - ее хобби. Правда, в последнее время в сад она выходит редко, потому что рядом строят новый дом, ревут машины, летит пыль и грязь. Квартира состоит из большой гостиной, кухни, спальни и ванной. Идеальные условия для незамужней девушки. Шелда самоуверенно заявляла, что только квартира удерживает ее от замужества, хотя я ей этого и не предлагал.