Пентикост Хью. Город слухов

   Странная перемена произошла с Аннабелль, пока она принимала душ и одевалась. Происшедшее казалось все менее и менее реальным, будто яркий сон, что исчезает вдали по мере того, как человек вступает в день. Собрание... сердитые лица... горящий крест... и, наконец, слова Билла Джейсона: “Ночью убили Бредли Коннорса”. Невероятно. Нереально. Немыслимо!
   Окна ее номера выходили на главную улицу. Она отдернула занавеску. Жизнь текла привычным, знакомым до мелочей чередом. Старик Лафферти раскладывал газеты на лотке перед аптекой. Она услышала гудок утреннего поезда, пересекающего Главную улицу в нескольких кварталах от гостиницы. Старик Грейвс, должно быть, опустил черно-белый шлагбаум, перегораживающий проезжую часть. Скоро из гаража выедут школьные автобусы, которые привозят детей с окраин. Скрипнув тормозами, у светофора остановился огромный молочный трейлер.
   Рок-Сити — обычный, неизменный.
   Память выхватила из прошлого удивительно схожий случай. Воскресенье, восемнадцать лет назад. Она и дедушка сидят в библиотеке дома Джошуа Винтерса на улице Адамса. Она читает газету, Джошуа слушает по радио футбольный репортаж. Внезапно передача прерывается выпуском новостей.
   — Белый дом сообщает, что японцы бомбили Перл-Харбор, — говорит диктор.
   Джошуа раздраженно смотрит на нее, недовольный тем, что ему помешали следить за ходом футбольного матча.
   — Где находится Перл-Харбор? — спрашивает он.
   Аннабелль одиннадцать лет, и ей стыдно, что она этого не знает. Впрочем, так ли это важно? Просто точка на военной карте, не имеющая к ним ни малейшего отношения.
   В дверь постучали.
   В коридоре стоял Билл Джейсон, перед ним — столик на колесиках с завтраком.
   — Обслуживание тут не на высоте, — сказал он. — Звонил Крамер. Он немного задержится. Я подумал, что вам стоит выпить кофе.
   Он так бодр, будто спал не меньше десяти часов, подумала Аннабелль. Билл вкатил столик в номер и поставил у окна.
   — А теперь выпейте кофе и поешьте. Вам предстоит тяжелый день.
   Сок, вареные яйца, ветчина, мармелад, несколько кофейниц. Она никогда не ела так много по утрам. Билл пододвинул стул. Аннабелль села, чувствуя себя марионеткой. Он налил кофе.
   — Сахар, сливки?
   — Нет, благодарю.
   — Похоже, что ночью нашего друга Эвери Хэтча охватила тревога за его бессмертную душу. — Джейсон поставил стул напротив Аннабелль и сел. — Если говорить точнее, в три часа утра. Чтобы развеять ее, Эвери поехал к Коннорсу. На столе перед Коннорсом стояла чашечка кофе, а во лбу чернела дырка от пули.
   — Но кто?!
   — Так, во всяком случае, говорит Эвери, — Билл закурил. — Он добежал до бензозаправки Теллера, вызвал полицию. Вы, к счастью, в это время должны были спать в вашей уютной постельке.
   — Но...
   — Я говорю, к счастью, потому что подозрение в первую очередь падет на вас, мисс Винтерс. Вы ненавидели его. Вы его боялись. Он намеревался раздавить вас. А теперь ешьте.
   Аннабелль, не отрываясь, смотрела на него. Джейсон улыбнулся одними губами, а глаза остались холодными и злыми.
   — Никогда не были в разбомбленном городе сразу после налета? — спросил он. — В этот период не существует никаких законов. Грабители и насильники правят бал. Опасность грозит всем до той поры, пока не утвердятся здравый смысл и мужество. Вчера вечером я сказал, что вы должны бороться. После нашего разговора положение изменилось к худшему.
   — Вы пытаетесь запугать меня, — возразила Аннабелль. — Вы привезли меня сюда. Я не выходила из номера. Это нелепо, мистер Джейсон.
   — Билл.
   — Билл.
   — Отсюда можно уйти без всяких хлопот. Кроме Джеда Райерсона по ночам тут никого нет. Это не Хилтон-Тауэрс, знаете ли. А Джед не может оторваться от “Любовника леди Чаттерлей”. Он не станет подтверждать ваши слова о том, что вы не покидали номера. И, спрашивая об этом, я хотел убедиться, что этой ночью вас никто нигде не видел.
   — Я же сказала, что не выходила из номера! — сердито воскликнула Аннабелль.
   — Хорошо. Прошу вас, съешьте хоть что-нибудь.
   Вареные яйца вкусом напоминали изжеванную промокашку. Аннабелль с трудом заставила себя проглотить пару кусочков. В дверь вновь постучали. Билл подвел к столику Сэма Крамера, мужчину лет сорока, тощего, с резкими движениями, квадратным подбородком и буравящими насквозь серыми глазами, с короткой, как у Джейсона, стрижкой, щедро тронутой сединой.
   — Ты знаком с мисс Винтерс, Сэм?
   Аннабелль понравилась его улыбка.
   — Я пытался с ней познакомиться. Прошлым летом на танцах в загородном клубе мне выпала честь пройти с мисс Винтерс восемь па, но я не успел даже представиться.
   Тот вечер Аннабелль помнила довольно смутно.
   Крамер налил себе кофе.
   — Должен отметить, вы попали в веселенькую историю.
   — Я просто не могу поверить, что положение так, серьезно, как полагает мистер Джейсон.
   Серые глаза Крамера смотрели на нее над ободком кофейной чашечки.
   — Когда Билл позвонил мне вчера вечером, у вас были одни неприятности, — он поставил чашечку на стол. — Сегодня утром они совсем другие.
   — Она не выходила из этой комнаты, — заметил Джейсон.
   — Прекрасно, — кивнул Крамер. — Послушайте, мисс Винтерс, я могу представлять вас при одном условии. Вся правда и ничего, кроме правды, да поможет вам бог. Я скажу вам, что нужно говорить другим людям. Но я должен знать все, до последней мелочи. Ничего не скрывайте от меня. Ничего.
   Аннабелль едва сдерживала злые слезы.
   — Но почему я должна что-то скрывать?
   — Не знаю, — пожал плечами Крамер, — но такое случается, — он достал из кармана трубку и начал набивать ее табаком. — Вчера вечером вам предстояло защищать репутацию учителя. Вас публично оскорбили. В ваш адрес выдвинули беспочвенные обвинения. Билл дал вам хороший совет. Вам следовало нанести ответный удар, в особенности осадить Коннорса. Теперь Коннорс мертв, и вы не можете опровергнуть его. Сейчас вы не просто учительница, подозреваемая в аморальном поведении. Половина населения Рок-Сити видит в вас убийцу. И сегодня утром, вместо того чтобы подавать иск по обвинению Коннорса в клевете, вам надо готовиться к защите от обвинения в убийстве.
   — Но Билл был со мной от полуночи до двух часов ночи, пока не привез меня сюда, — ответила Аннабелль. — А потом я не выходила из этой комнаты!
   — Докажите это!
   Страх внезапно перехватил ей горло.
   — Я не должна этого доказывать, не так ли? Разве не им надо доказывать, что я выходила из гостиницы?
   Крамер ответил ледяным взглядом.
   — Мисс Винтерс, вы склонны к половым извращениям?
   Аннабелль мгновенно вскочила на ноги, расплескав кофе из всех трех чашек.
   — Я думаю, что нам лучше прекратить этот разговор, мистер Крамер! — Ее голос дрожал от гнева, она побледнела как полотно.
   — Сядьте и перестаньте идиотничать, — отрезал Крамер. — Коннорс публично обвинил вас в аморальном поведении. Вчера вы могли вызвать его в суд и доказать, что он оклеветал вас. Сегодня это невозможно, но обвинение осталось и висит над вами, как тонна угля. Ему не нужно подтверждать свою правоту, а вы можете все отрицать хоть до второго пришествия. Люди все равно будут верить Коннорсу, тем более, что этому поспособствуют ваши друзья.
   — Друзья?!
   — Сейр Вудлинг, Хэтч, мисс Колдуэлл, два члена совета просвещения, которым не нравится биология.
   — Но вы же не...
   — На вас падет подозрение в убийстве, — бесстрастно продолжал Крамер. — Вы не можете доказать ваше алиби. Но, по крайней мере, мы знаем, что никто не мог видеть вас вне стен этой комнаты. Мы это знаем, не так ли, мисс Винтерс?
   — Да, — Аннабелль безвольно упала на стул.
   — Отлично. Мисс Винтерс, у вас есть пистолет?
   Она широко раскрыла глаза, попыталась облизнуть пересохшие губы.
   — Правду, мисс Винтерс!
   — Да, да, у меня есть пистолет.
   Крамер наклонился вперед.
   — Какой марки? — резко спросил он. — Какого калибра?
   — Я не знаю. Это... просто пистолет. Револьвер.
   — У вас есть разрешение на его хранение?
   Аннабелль кивнула.
   Крамер взглянул на Джейсона.
   — Будем надеяться, что это не “особый” тридцать второго калибра, — он повернулся к Аннабелль. — Пистолет у вас дома?
   Она покачала головой.
   — Я держу его в школе. Видите ли, я часто задерживаюсь по вечерам. Школу несколько раз взламывали, что-то украли. Поэтому я держу пистолет в кабинете, на всякий случай.
   Крамер не торопясь разжег трубку. Когда он вновь взглянул на Аннабелль, выражение его лица смягчилось.
   — Это важный момент, мисс Винтерс. Если ваш пистолет не тридцать второго калибра, мы вздохнем свободнее. Между прочим, вы не стреляли из него в последнее время? Не чистили его?
   — Я никогда из него не стреляла. И не чистила. Я уже много месяцев не прикасалась к нему.
   — Значит, если окажется, что ваш пистолет тридцать второго калибра марки “особый”, сразу станет ясно, что из него давно не стреляли?
   Билл встал.
   — Пожалуй, нам пора идти.
   Крамер сухо улыбнулся.
   — Спешить нам незачем. До вчерашнего собрания у вас не было стычек с Бредли Коннорсом, мисс Винтерс?
   Кровь отхлынула с лица Аннабелль.
   — Были, — едва слышно прошептала она. Крамер ждал. Тогда она рассказала о Шарон Джейгер и своих угрозах в адрес Коннорса.
   — Святая корова! — выдохнул Джейсон, когда она закончила.
   Крамер помрачнел.
   — Вы никому не говорили об этом?
   Аннабелль покачала головой.
   — Нет. Даже Шарон. Просто сказала, что ей уже не нужно видеться с Коннорсом. И объяснила Эду Джейгеру, что Шарон необходимы советы женщины.
   — Не мог ли Коннорс рассказать кому-либо о вашем разговоре?
   — Откуда мне знать?
   — Теперь ясно, как работала его мысль, — вмешался Билл. — Как только кто-то другой выступил против Аннабелль, он тут же поддержал выдвинутое обвинение. После этого она могла говорить что угодно, но люди увидели бы в ее словах лишь желание отомстить. Тем самым на собрании ему удалось соскочить с крючка.
   — Мы можем повторять вашу версию до посинения, но нам никто не поверит, — согласился Крамер и повернулся к Аннабелль. — Вы виделись с Шарон Джейгер после аварии?
   — Нет. К ней никого не пускают, кроме отца.
   — Доктор Паттон ваш друг. Он сможет провести вас к ней?
   — Я могу попросить его.
   Крамер глубоко затянулся и выпустил струю дыма.
   — С ней стоит поговорить. Узнать, подтвердит ли она при необходимости ваши слова, — он выбил трубку на металлический поднос. — Слушайте меня внимательно, мисс Винтерс. Мне кажется, вам не стоит нарушать обычного распорядка. Идите в школу. Я сомневаюсь, что вам удастся провести все уроки, но попробовать стоит. Если вам будут задавать вопросы, не отвечайте на них. Говорите, что вы обратились ко мне вчера, сразу после собрания. Вчера, понимаете? Если вас захочет допросить полиция, скажите, что будете говорить только в моем присутствии. Ясно?
   Аннабелль кивнула.
   — Билл и я покрутимся в городе, выясним, куда дует ветер. Если я понадоблюсь вам, звоните в “Вестник”. Ты не возражаешь, Билл? Мне нет резона возвращаться в контору. Используем редакцию как связной пункт?
   — Разумеется, — кивнул Джейсон. — Ты думаешь, нам надо пойти в школу и поискать пистолет?
   Крамер покачал головой.
   — Если это “особый” тридцать второго калибра, они сами придут в школу. У мисс Винтерс не должно возникать и мысли о том, чтобы взять пистолет и положить его в другое место. Мы им будем всячески содействовать. На все сто процентов. До тех пор, пока они не предъявят официальное обвинение.
   Аннабелль испуганно посмотрела на Крамера.
   — Вы считаете, что меня могут в чем-то обвинить?
   Крамер ответил не сразу.
   — Если они быстро не найдут убийцу... и у вас разрешение на хранение пистолета марки “особый” тридцать второго калибра... да.

Глава 4

   Слова Крамера подействовали на Аннабелль, как ледяной душ, и мысли о нереальности происходящего уступили место паническому страху. К тому времени, как она вышла на улицу с Биллом Джейсоном и Крамером, Рок-Сити, ее дом, милый дружелюбный городок, превратился в жестокую враждебную тюрьму. Как тяжело осознавать, что у нее, возможно, больше нет друзей, за исключением этих двух мужчин, один из которых — случайный знакомый, а со вторым она танцевала несколько секунд.
   Казалось, она перенеслась в другую страну, не зная ни языка, ни законов. Как можно понять язык, на котором тебя называют безнравственной, распущенной, склонной к сексуальным извращениям? Как можно смириться с законом, позволяющим людям, которых ты считала друзьями, за одну ночь превращаться в обвинителей и лжесвидетелей?
   Бежать, бежать отсюда, повторяла и повторяла она себе. Однако, если Сэм Крамер окажется прав, время уже упущено.
   Первый серьезный удар она получила, стоя на тротуаре у гостиницы с Сэмом Крамером. Билл ушел за машиной. Они договорились, что он отвезет Аннабелль домой, та переоденется и поедет в школу на своем автомобиле. Крамер тихим голосом убеждал Аннабелль, что необходимо вести себя так, будто ничего не произошло. Она не должна ни перед кем оправдываться. Ее защитой должно стать тщательно спланированное нападение.
   Слова, слова, слова.
   И тут Аннабелль увидела идущую к ним Хильду Робинсон, свою близкую подругу, учительницу старших классов. Хильда входила в число тех, чей телефонный звонок ждала она вечером прошлого дня. Они проводили с Хильдой немалую часть свободного времени. Их взгляды на город и на школу во многом совпадали. Аннабелль рассчитывала, что Хильда подойдет к ним, посмеется над нелепым исходом собрания, выразит негодование поведением Коннорса.
   Вместо этого Хильда остановилась, будто наткнулась на невидимую стену. Даже не кивнув Аннабелль, она резко повернулась и перешла на другую сторону.
   Аннабелль окаменела.
   — Когда все закончится, они первые прибегут к вам, — резко заметил Крамер.
   В глазах Аннабелль стояли слезы.
   — Я этого не хочу... никогда, — в ее голосе проступила обида.
   Подъехал Билл. Крамер посоветовал Аннабелль “держать хвост морковкой”, и она села в кабину.
   — Хильда Робинсон — ваша подруга, не так ли? — спросил Билл.
   — Вы видели?
   — Свинья, — несколько минут Билл молчал. — Послушайте, Аннабелль, я хотел бы остаться с вами. Я с удовольствием помахал бы кулаками, но, думаю, принесу больше пользы, занимаясь своим делом. Я должен выпустить газету и написать передовицу о всей этой кутерьме. Но помните, я все время на другом конце провода. Вам надо только позвонить.
   — Спасибо, — прошептала Аннабелль. — За все.
   Машина остановилась у шлагбаума, перегораживающего Главную улицу. Мимо них медленно тянулись товарные вагоны. Аннабелль повернула голову и встретилась взглядом со стариком Грейвсом. Сколько раз она здоровалась с ним по утрам, и всегда его загорелое лицо со странным шрамом на левой щеке расплывалось в дружеской улыбке. Кивнула она и сейчас. Грейвс отвернулся, будто видел ее впервые в жизни.
   Аннабелль сжалась в комочек, моля бога, чтобы шлагбаум скорее открылся.
   — Вы не переживете этот день, если будете так реагировать на каждое отвернувшееся лицо, — спокойно заметил Билл. — Сегодня их будет больше, чем достаточно.
   Оставшись одна, Аннабелль почувствовала, что ее душит страх. Она еще держалась, ощущая плечо Крамера или Билла. Но Билл уехал. Она видела обугленную траву на лужке, где горел крест, и, казалось, до нее вновь донеслись грязные ругательства.
   На кофейном столике стояла пепельница, полная окурков. На кушетке лежала мятая подушка, остальные валялись на полу. Билл спал здесь после того, как отвез ее в гостиницу.
   Теперь Билл уехал. А Сэм Крамер выяснял, куда дует ветер.
   Она осталась наедине с громкими криками в ночи, испуганным бегством Хильды Робинсон, враждебностью старика Грейвса.
   Ты уже большая, говорила она себе, переодеваясь в костюм из темной шерсти. Нормальная, трезво мыслящая женщина. Твоя совесть абсолютно чиста. Куда бы ни дул ветер, он не принесет тебе вреда, потому что в том, что летит в тебя, нет ни грана правды.
   Не все твои друзья похожи на Хильду Робинсон. Они встанут рядом с тобой, как только поймут, сколь необходима их поддержка.
   Дейв Паттон! Как же она забыла о нем. Аннабелль чуть не улыбнулась при мысли о том, как он будет возмущаться, узнав, что ей пришлось пережить. И она могла не волноваться о работе. Марк Свенсон, Сара Маршалл, Гармон Руз на ее стороне. Они удержат совет от опрометчивых решений.
   Подъехав к школе без десяти девять, Аннабелль с удивлением обнаружила, что автомобильная стоянка забита до отказа. У нее было определенное место, которое не занимали другие учителя, приезжающие на своих машинах. Сегодня машины стояли не только на стоянке, но и по обочинам шоссе.
   Проехав вдоль ряда машин и найдя свободное место, Аннабелль пешком вернулась к школе и тут заметила стоящие у входа две патрульные машины. Она направилась к ступенькам, ведущим к двери, когда навстречу поспешила знакомая фигура Эда Джейгера, отца Шарон.
   На тротуаре никого не было, и Аннабелль поняла, что все учащиеся и преподаватели собрались в школьном зале на обычное утреннее собрание, пока она искала место для стоянки.
   Эд Джейгер был мастером на все руки. Он мог починить что угодно, наладить электропроводку, прочистить канализацию, прострогать доску, покрасить забор. Когда он увидел Аннабелль, на его лице появилось испуганное выражение.
   — Я надеялся, что вы не придете, — сказал он.
   — Это моя работа, — ответила она, стараясь не подавать виду, что чем-то озабочена. — Почему же мне не приходить? Что сегодня слышно о Шарон?
   — Она еще плоха, мисс Винтерс, но доктор Паттон уверен, что она выкарабкается. Хорошо, что я состою в общей кассе сотрудников школы по оплате медицинского обслуживания. Не знаю, что бы я иначе делал.
   — К ней пускают посетителей, Эд?
   — Только меня, — ответил он и торопливо добавил: — Но, если вы выкроите минутку, чтобы заглянуть к ней, доктор Паттон наверняка не станет возражать. Я думаю, ей это поможет. Вы для нее господь бог, мисс Винтерс.
   — Я постараюсь заехать к ней после уроков. А теперь мне пора, Эд. Я и так опоздала.
   — Мисс Винтерс, не ходите туда, — сказал Эд Джейгер.
   — Но почему?
   — Видите все эти машины, мисс Винтерс? Почти две сотни родителей приехали, чтобы узнать, разрешат ли вам вести уроки. Они собрались в зале и ждут выступления доктора Нортона.
   Аннабелль остолбенела.
   — Меня послали встретить вас, мисс Винтерс. Сказать, чтобы вы зашли в кабинет доктора Нортона. Там мистер Свенсон, лейтенант Хоган, сержант Телицки. Послушайте, садитесь в машину и уезжайте. А я скажу, что не видел вас.
   — Но Эд...
   — Все сегодня как сумасшедшие, мисс Винтерс. Дайте им остыть. Скройтесь из виду, и пусть они успокоятся.
   Аннабелль сцепила руки.
   — Я не могу, Эд. Я не сделала ничего плохого. Если я уеду...
   Эд Джейгер коснулся ее руки.
   — У Шарон не было лучшего друга. Я сходил из-за нее с ума, мисс Винтерс, пока вы не помогли ей. Для вас я готов на все. Помните об этом и просите о чем угодно.
   Аннабелль едва сдерживала слезы. Друг. Этот простой человек, и Билл Джейсон, и Дейв... и Крамер, хотя ему за это и платили. Четыре человека из всего города.
   — Вы можете оказать мне услугу, Эд. Прямо сейчас.
   — Говорите.
   Она порылась в сумочке и достала десятицентовик.
   — Позвоните, пожалуйста, в “Вестник”. Телефон-автомат в кафетерии.
   — Конечно, мисс Винтерс. Не волнуйтесь. У меня есть мелочь.
   Она вложила монету в его мозолистую ладонь.
   — Спросите мистера Крамера. Сэма Крамера. Если его нет, позовите Билла Джейсона. Больше ни с кем не говорите.
   — Понятно.
   — Расскажите мистеру Крамеру или мистеру Джейсону о том, что здесь творится.
   — Мистер Крамер — адвокат?
   — Да.
   — Я рад, что вы нашли человека, который поможет вам, мисс Винтерс. Я сейчас же позвоню.
   — Если их не будет, подождите немного и позвоните снова. Мистер Джейсон должен быть в редакции или приедет с минуты на минуту.
   — Обязательно. Не волнуйтесь, мисс Винтерс, я дозвонюсь до него.
   Аннабелль открыла дверь и вошла в кабинет доктора Нортона, гордо подняв голову. Гул голосов, слышавшийся в коридоре, мгновенно стих.
   Она увидела Марка Свенсона и впервые поняла, что он глубокий старик. Дорогой твидовый пиджак стал ему велик, а голубые глаза, обычно такие яркие и ясные, глубоко запали в глазницы.
   Эвери Хэтч, директор школ округа, сидел за столом доктора Нортона, просматривая какие-то бумаги. Аннабелль показалось, что она узнала учительский контракт — вероятно, заключенный с ней.
   Лейтенант Хоган склонился над его плечом. Они подняли головы, когда открылась дверь, и поспешно отвели взгляд.
   Сержант Телицки отвернулся от окна и сухо улыбнулся.
   — Я уже подумал, что вы собираетесь удрать, мисс Винтерс.
   Марк Свенсон быстро подошел к Аннабелль и взял ее за руки.
   — Мне очень жаль, Аннабелль. Очень жаль. И еще это происшествие с Коннорсом... Вскрылись новые обстоятельства.
   — А какое отношение имеют они ко мне? — Такой вопрос, подумала она, мог бы прозвучать в салонной комедии.
   Прежде чем Марк успел ответить, подал голос Эвери Хэтч:
   — Может, нам следует подождать доктора Нортона?
   — Думаю, вы правы, — кивнул Марк. У него дернулась щека. Он отпустил руки Аннабелль. — Доктор Нортон проводит общее собрание, Аннабелль. Вы, вероятно, заметили, что приехали многие родители. Хочу довести до вашего сведения, что доктор Нортон объявит, что вас отстраняют от преподавательской работы на неопределенный период.
   — Без всякого разбирательства? — услышала Аннабелль свой голос, донесшийся откуда-то издалека.
   — Речь идет о детях, мисс Винтерс, — взвизгнул Эвери. — Об угрозе их нравственности. Мы не можем рисковать. Если выяснится, что подозрения беспочвенны, мы посмотрим, что делать дальше. А пока мы не имеем права разрешить вам общаться с учащимися Рок-Сити.
   — Против меня выдвинули официальное обвинение в аморальном поведении? — спросила Аннабелль.
   — Я подал на вас жалобу, — ответил Хэтч.
   — Мы незамедлительно проведем заседание школьного совета, — заверил ее Марк. — Директор школ штата сможет приехать к нам только завтра. Он сообщит нам точное время приезда, и я тут же соберу совет.
   — Понятно, — Аннабелль не расслышала своего голоса.
   — Я думаю, что вам необходим знающий человек, который мог бы защитить ваши интересы, — продолжал Марк. — Я советую вам найти адвоката.
   — Я уже обратилась к мистеру Крамеру.
   Эвери резко поднял голову.
   — Вы уже наняли адвоката? Это означает...
   — Это означает, — с былым жаром оборвал его Марк, — что у Аннабелль есть голова на плечах.
   Хоган снял фуражку и вытер вспотевший лоб носовым платком.
   — Все это входит в компетенцию школьного совета, — сказал он. — Мы занимаемся жалобой мистера Хэтча, но, честно говоря, сейчас нас интересует совсем другое. Мисс Винтерс, у вас есть пистолет марки “особый” тридцать второго калибра. Мы выдали вам разрешение на его хранение.
   У Аннабелль похолодело внутри. Значит, “особый” и тридцать второго калибра.
   — У меня есть пистолет, — она приложила все силы, чтобы не дать голосу дрогнуть. — Но я не помню ни его марки, ни калибра.
   — Где этот пистолет, мисс Винтерс? — продолжал Хоган.
   — В моем кабинете, в столе.
   — Вас не затруднит сходить туда в сопровождении сержанта Телицки и принести пистолет мне?
   Мы будем им содействовать на все сто процентов, вспомнились Аннабелль слова Крамера.
   — Разумеется, нет.
   Она повернулась и вышла в коридор. Телицки последовал за ней. В кабинете Аннабелль села за стол, не глядя на Телицки выдвинула правый нижний ящик и сунула руку за папки с бумагами.
   И тут же во рту у нее пересохло. Она не нашла пистолет. Лихорадочно Аннабелль начала доставать папки, рыться в бумагах.
   Пистолета не было.
   Она взглянула на Телицки. Тот довольно улыбался.
   Она перерыла остальные ящики.
   Пистолета не было.
   — Его нет.
   — Может быть, вы переложили пистолет в другое место?
   — Нет. Он лежал в нижнем ящике. Я не прикасалась к нему много месяцев.
   — Интересное совпадение. Бредли Коннорса застрелили из пистолета марки “особый” тридцать второго калибра, а вашего пистолета, той же марки и того же калибра, нет на месте.
   Он подождал, пока Аннабелль встанет и пойдет в кабинет доктора Нортона.
   — Пистолета нет, — сказал он, когда они вошли в кабинет.
   — Вы не знаете, где он, мисс Винтерс? — спросил Хоган.
   Аннабелль покачала головой.
   — Я... я давно не видела его. Он мне не требовался. Он лежал в ящике... за папками.
   Хоган глубоко вздохнул.
   — Я думаю, будет неплохо, если вы поедете с нами в участок и расскажете нам обо всем, мисс Винтерс.
   — Я арестована?
   — Конечно, нет, — ответил Хоган. — Мы ведем обычное расследование. Но, если вы не хотите ехать добровольно, мы можем вызвать вас официально.
   — Я... я бы предпочла, чтобы меня вызвали. И я хочу переговорить с мистером Крамером, моим адвокатом.
   Хоган помрачнел.
   — Вы сможете позвонить ему из участка, мисс Винтерс, — он двинулся к Аннабелль.
   — А как же контракт? — вмешался Эвери. — Мы имеем право разорвать его прямо сейчас. Я в этом уверен. Нарушение норм поведения. Думаю, этот вопрос следует решить немедленно.