Не надеясь поймать машину, Питер пошел пешком. Квартира Северенса на Бикман-Плейс находилась в районе пятидесятых улиц. Дом стоял над рекой, а справа от него возвышалась прямоугольная башня здания ООН.
В фойе на первом этаже должен был сидеть дежурный, но его не оказалось. Питер подумал, что сегодня, наверное, пустует много подобных мест: людям любопытно самим посмотреть на происходящее, а может быть, человек, дежуривший в фойе, беспокоился о своей семье.
Над столом дежурного висела небольшая табличка со списком жильцов. «МАРТИН СЕВЕРЕНС, 901». Лифт был на самообслуживании. Питер вошел в него, нажал девятую кнопку и почти не почувствовал, как очутился на нужном этаже. Квартира номер 901 располагалась со стороны реки в дальнем конце коридора. Прежде чем позвонить, Стайлс сглотнул слюну. Раздался звонок, похожий на звук корабельных склянок.
Дверь открылась, и на пороге появился незнакомец. Это был крупный, широкоплечий мужчина в серых фланелевых брюках и синем блейзере с медными пуговицами и эмблемой клуба на нагрудном кармане. «Типичный представитель спортивной элиты», — подумал Питер.
— Мистер Северенс дома?
— Вышел на несколько минут, — вежливо ответил незнакомец.
— Меня зовут Питер Стайлс. Мне необходимо встретиться с Северенсом.
— Стайлс! Парень из «Ньюсвью»! Вы тоже в курсе, не так ли? Марти ушел ненадолго — такова его работа, в любой момент могут позвонить, вы ведь знаете. Я — шурин Мартина, Роджер Мэнсфилд. — Крепким рукопожатием он стиснул руку Питера. — Входите и подождите его, — сказал Мэнсфилд.
Осторожно ступая, Питер прошел мимо Мэнсфилда в гостиную. Она была изысканно обставлена в колониальном стиле. На стене висели картины Вайета и Бентона. «Интересно, — подумал Питер, — в чьем вкусе оформлена гостиная: холодного, невозмутимого Северенса или, может быть, его жены?»
Мэнсфилд был очень радушен.
— Есть что-нибудь новенькое? — спросил он.
— Я только что приехал из Гарлема. Обстановка там накалена до предела.
— Черные ублюдки, — процедил Мэнсфилд. — Могу я предложить вам что-нибудь? Кофе? Пока мы сидим здесь и ждем, пьем его литрами. Для выпивки, наверное, еще рановато?
Питер изо всех сил старался говорить непринужденно:
— Кофе было бы замечательно. Кстати, у вас, случайно, нет пишущей машинки? Я тут набросал кое-что для статьи, пока был в верхней части города. В ожидании мистера Северенса я бы мог это перепечатать.
— Будьте как дома, — сказал Мэнсфилд. — Пройдите в эту дверь. Там, в кабинете, на столе Мартина стоит портативная машинка.
— Благодарю вас, — сказал Питер. Это был шанс получить образец текста, даже не встречаясь с Северенсом.
Кабинетом служила небольшая комната, первоначально предназначавшаяся для спальни. Машинка в пластиковом чехле стояла на небольшом квадратном столе. Не было никаких признаков того, что хозяин утруждал себя упорными занятиями. Стол был пуст. Питер сел перед машинкой и снял с нее чехол. В среднем ящике стола он обнаружил несколько листов бумаги. Вставив лист в машинку, Стайлс стал быстро печатать. Нужно было получить образцы всех букв, цифр, знаков препинания и символов.
Послышались тяжелые шаги Мэнсфилда.
— Забыл вас спросить: с чем вы пьете кофе? — стоя в дверях, спросил великан.
— Без ничего.
— Сейчас будет готов, — сказал Мэнсфилд и вышел.
Пальцы Питера летали над клавиатурой. Вдруг он услышал звук открывающейся и закрывающейся двери.
— Роджер! — позвал Северенс.
— У тебя посетитель, — услышал Питер. — Стайлс. Он в твоем кабинете.
Питер вытащил лист из машинки и стал засовывать его в карман пиджака. Северенс стоял в дверях, холодно и злобно глядя своими черными глазами.
— Пока ждал вас, напечатал тут кое-что, — сказал Питер, накрывая чехлом машинку, и встал. — Благодарю за то, что разрешили ею воспользоваться.
— Кажется, моими машинками сегодня интересуются многие, — сухо и жестко сказал Северенс. — Я только что говорил с секретарем моего офиса. Так вот, сейчас там мастер тоже проверяет пишущие машинки. Это тем более странно, если учесть, что только вчера другой мастер привел их в порядок. — Он повернулся к великану в блейзере и гневно воскликнул: — Тупоголовый сукин сын!
— Что случилось, Марти? — Мэнсфилд был совершенно ошеломлен.
Северенс продолжал говорить, не обращая внимания на его восклицания:
— Могу я взглянуть на ваши записи, Стайлс?
— Ничего особенного, — сказал Питер.
— Вы пытались получить образец текста с этой машинки, так ведь?
— Да, мне жаль, но это так, — ответил Питер.
— Ничего не понимаю, Марти, — заговорил Мэнсфилд.
— Сейчас ты потерял пару миллионов баксов, — не глядя на него, произнес Северенс.
— Ты хочешь сказать…
— Да, я хочу сказать. — Северенс достал сигарету из кармана своего великолепно сшитого костюма и закурил. Руки его были спокойны. Холодное красивое лицо казалось высеченным из камня. — Как вы догадались? — спросил он.
— Недействительный чек, а также связь между вами и Мэнсфилдом. Дважды два — четыре.
— То, что лежит у вас в кармане, докажет связь с подкинутым письмом, — сказал Северенс, совершенно не теряя над собой контроля.
— Думаю, да.
— Кто еще об этом знает?
— Джерри Маршалл.
— Это объясняет присутствие человека, прослушивавшего мой телефон в офисе.
— Да, — сказал Питер, глубоко вздохнув. — Игра закончена, Северенс, но вы можете облегчить свое положение.
— Каким образом?
— Публично признаться, и как можно скорее. Это позволит спасти город от беспорядков, которые могут разразиться.
Выражение лица Северенса совершенно не изменилось; он держался с удивительным самообладанием.
— Сколько? — спросил он. — Через несколько минут я смогу вам дать другой образец текста. Полмиллиона долларов вас устроит?
— Нет, — ответил Питер.
— Можно договориться.
— Сожалею.
Кофейная чашка затряслась в руках Мэнсфилда. Он поставил ее на стол у двери.
— Ты и сам не больно сообразителен, Марти, — сказал он срывающимся голосом. — Какого черта не избавился от этой машинки?
— Ее подарила мне Анджела. Она стала бы задавать вопросы, — сказал Северенс. — Моя жена — мастер задавать вопросы, Стайлс. Не думал, что с этим будут проблемы.
— И ты позволишь ему уйти отсюда и сдать нас? — спросил Мэнсфилд.
— Ты шутишь?
— У вас нет большого выбора, — сказал Питер. — Маршалл знает, что я здесь. Если я не вернусь в ближайшее время…
— Он приедет сюда за вами, — продолжил Северенс. — А вас здесь не будет. Машинки, кстати, тоже не будет. С вами может что-нибудь случиться по пути сюда — сегодня улицы города полны неуправляемых людей. — Повернувшись к Мэнсфилду, спросил: — Он поместится в багажнике спортивной машины?
— Поместим, — отозвался Мэнсфилд.
— И вы думаете, что Маршалл позволит мэру отпустить вас с деньгами в багажнике?
— Вы вынуждаете меня действовать решительно. Вы — проблема номер один, Стайлс. Мой гараж находится в подвале этого дома. Мы переправим вас и машинку на яхту Роджера и выбросим весь этот груз где-нибудь далеко в море. Давай, Роджер.
Северенс и Мэнсфилд вошли в комнату; места для маневра почти не оставалось.
— Наверное, мне будет больнее, чем вам, — с идиотской ухмылкой сказал Мэнсфилд. — Как жаль… Такой славный парень — и ничего не почувствует.
Неожиданно словно молния пронзила мозг Питера. Он вспомнил сержанта десантно-диверсионной части, внушавшего им во время отработки приемов рукопашного боя в Корее: «Удар ногой по коленной чашечке — нога обездвижена; удар ногой сзади по голени — нога сломана; ребром ладони по трахее — перебита гортань; противник наклонился вперед — рубящий удар по шее — шея сломана, противник падает».
Мэнсфилд навалился на Питера, огромными сильными руками сжав его горло. В этот момент Стайлс понял, что только чудо может спасти его от смерти. Собрав все свои силы, он ударил Мэнсфилда в пах и, услышав, как тот взвыл от боли, отпрянул назад. Его протез послужил опорой, которая была ему так необходима.
Сеьеренс, с тем же выражением лица, что и на совещаниях у мэра, взял кочергу с латунной ручкой, стоявшую в углу у камина, и, размахивая ею как хлыстом, двинулся на Питера. Питер увернулся от первого смертельного удара, схватил кленовый стул с прямой спинкой, стоявший у стола, за которым он недавно сидел, и прикрылся им, как щитом, но, когда Северенс ударил еще раз, стул разлетелся на щепки прямо в его руках. Упершись здоровой ногой о стену, Питер кинулся на Северенса в мощном низком броске, схватив его за лодыжку, — это был прием из американского футбола. Он должен был вступить с ним в рукопашную, если не хотел, чтобы с помощью железной кочерги его мозги размазали по стенке.
Питеру с трудом удалось свалить Северенса. Тяжело дыша, он на мгновение увидел, что дверной проем пуст. Ударив своего противника металлическим протезом, Питер, покачиваясь, направился к двери, но когда он вошел в гостиную, то позади услышал злобный рев: Мэнсфилд пришел в себя и бросился в атаку. Всей своей массой он навалился на спину Питера, и тот упал под стокилограммовой тяжестью мускулов и костей.
— Я поймал его, Марти! — закричал Мэнсфилд. — Неси кочергу.
Сильная рука обхватила шею Питера и потянула голову вверх и назад. Питер закричал — просто для собственного успокоения, чтобы услышать свой голос в последний раз.
В следующее мгновение в квартире раздался выстрел. Как ни странно, Питеру показалось, что он был похож на пулеметный. Потом был звук разлетающегося вдребезги дерева. Сжимавшая горло Питера рука ослабла. Раскачиваясь и извиваясь, Питер из последних сил попытался освободиться от навалившейся на него туши Мэнсфилда.
— Оставайся на месте, папаша, — прогремел голос.
Комната наполнилась удивительно знакомыми голосами. Кто-то пронзительно крикнул.
— Если хочешь, можешь сломать ему обе руки, Рикки, только не бей по рту, — послышался голос Джонни Спрэга. — Он должен говорить.
Питер попытался приподняться на четвереньки. Сквозь боль, затуманивавшую его сознание, он смотрел на то, что происходило вокруг него. Спрэг стоял, наставив пистолет-пулемет Томпсона на бессмысленно глазевшего Мэнсфилда. Рикки Ноулс вывернул правую руку Северенса и крепко держал ее. Ноги Северенса были стянуты ремнем, и слюна стекала из его искаженного болью рта.
— Долго пришлось ждать, пока ты зашумишь, парень, — сказал Спрэг Питеру. — Мы даже не представляли, что здесь происходит, пока ты не закричал. Где телевизионные камеры, чтобы мы могли доставить его туда? А то генерал Колхаун опять произносит речь и призывает двигаться на север.
Мэр Рэмси, Марти Северенс и Спрэг сидели перед камерами в телевизионной студии Центрального вокзала. Позади них в застекленной кабине собрались Питер, Джерри Маршалл, Рикки Ноулс и еще дюжина чиновников. Мэнсфилда отвезли в специальное помещение недалеко от вокзала. Вначале мэр сделал заявление, а затем Северенс, придерживая бесполезно болтавшуюся сломанную левую руку, запинаясь, начал произносить свое признание:
— Я задумал этот план… написал письмо с угрозами, которые впоследствии подтверждались звонками. На самом деле никаких звонков не было… Мой шурин изготовил бомбу, которую обнаружили в «Коммодоре»… он имел туда доступ…
Питер взглянул на Ноулса и спросил:
— Бога ради, скажи, как вам удалось найти эту квартиру?
Ноулс пожал плечами.
— Я был против, — сказал он, — но Натан убедил Джонни. Он сказал, что ты, Маршалл и ваши друзья будете действовать только осторожно и легально. Натан знал, что времени не остается. Он подумал, что мы сможем действовать тоже осторожно, но нелегально и заставим Северенса говорить независимо от того, будут у нас доказательства или нет. Мы вошли туда следом за тобой и решили дать тебе немного времени поработать без нашей помощи. Ждали за дверью, и когда ты закричал, то прострелили замок.
Питер посмотрел в студию, где Северенс, мучаясь от боли, продолжал делать признание.
— Думаешь, это поможет остановить тех, кто сейчас в верхней части города? — спросил Питер Ноулса.
— Возможно, — ответил тот, — но только сейчас, Стайлс. Все равно если твои люди не дадут моим то, что им положено, то буря разразится.
— Разве ты не понял, что анархия никого до добра не доведет! — сказал Питер.
— Я отдал приказ войскам, — говорил мэр громким, уверенным голосом, — отойти от границ Гарлема. Вокзал и прилегающие к нему кварталы будут разблокированы и снова открыты для всех через полчаса. В час пик пойдут поезда. Людям генерала Колхауна приказано сдать оружие. Я хотел бы обратиться к жителям Нью-Йорка.
Кто-то дотронулся до плеча Питера — это был Джерри Маршалл. Кивком он позвал Питера, и тот вышел вслед за ним.
— Все замечательно и счастливого Рождества!
В это время по залу студии шла Грейс. Увидев Питера, она побежала, протягивая ему навстречу руки.
В фойе на первом этаже должен был сидеть дежурный, но его не оказалось. Питер подумал, что сегодня, наверное, пустует много подобных мест: людям любопытно самим посмотреть на происходящее, а может быть, человек, дежуривший в фойе, беспокоился о своей семье.
Над столом дежурного висела небольшая табличка со списком жильцов. «МАРТИН СЕВЕРЕНС, 901». Лифт был на самообслуживании. Питер вошел в него, нажал девятую кнопку и почти не почувствовал, как очутился на нужном этаже. Квартира номер 901 располагалась со стороны реки в дальнем конце коридора. Прежде чем позвонить, Стайлс сглотнул слюну. Раздался звонок, похожий на звук корабельных склянок.
Дверь открылась, и на пороге появился незнакомец. Это был крупный, широкоплечий мужчина в серых фланелевых брюках и синем блейзере с медными пуговицами и эмблемой клуба на нагрудном кармане. «Типичный представитель спортивной элиты», — подумал Питер.
— Мистер Северенс дома?
— Вышел на несколько минут, — вежливо ответил незнакомец.
— Меня зовут Питер Стайлс. Мне необходимо встретиться с Северенсом.
— Стайлс! Парень из «Ньюсвью»! Вы тоже в курсе, не так ли? Марти ушел ненадолго — такова его работа, в любой момент могут позвонить, вы ведь знаете. Я — шурин Мартина, Роджер Мэнсфилд. — Крепким рукопожатием он стиснул руку Питера. — Входите и подождите его, — сказал Мэнсфилд.
Осторожно ступая, Питер прошел мимо Мэнсфилда в гостиную. Она была изысканно обставлена в колониальном стиле. На стене висели картины Вайета и Бентона. «Интересно, — подумал Питер, — в чьем вкусе оформлена гостиная: холодного, невозмутимого Северенса или, может быть, его жены?»
Мэнсфилд был очень радушен.
— Есть что-нибудь новенькое? — спросил он.
— Я только что приехал из Гарлема. Обстановка там накалена до предела.
— Черные ублюдки, — процедил Мэнсфилд. — Могу я предложить вам что-нибудь? Кофе? Пока мы сидим здесь и ждем, пьем его литрами. Для выпивки, наверное, еще рановато?
Питер изо всех сил старался говорить непринужденно:
— Кофе было бы замечательно. Кстати, у вас, случайно, нет пишущей машинки? Я тут набросал кое-что для статьи, пока был в верхней части города. В ожидании мистера Северенса я бы мог это перепечатать.
— Будьте как дома, — сказал Мэнсфилд. — Пройдите в эту дверь. Там, в кабинете, на столе Мартина стоит портативная машинка.
— Благодарю вас, — сказал Питер. Это был шанс получить образец текста, даже не встречаясь с Северенсом.
Кабинетом служила небольшая комната, первоначально предназначавшаяся для спальни. Машинка в пластиковом чехле стояла на небольшом квадратном столе. Не было никаких признаков того, что хозяин утруждал себя упорными занятиями. Стол был пуст. Питер сел перед машинкой и снял с нее чехол. В среднем ящике стола он обнаружил несколько листов бумаги. Вставив лист в машинку, Стайлс стал быстро печатать. Нужно было получить образцы всех букв, цифр, знаков препинания и символов.
Послышались тяжелые шаги Мэнсфилда.
— Забыл вас спросить: с чем вы пьете кофе? — стоя в дверях, спросил великан.
— Без ничего.
— Сейчас будет готов, — сказал Мэнсфилд и вышел.
Пальцы Питера летали над клавиатурой. Вдруг он услышал звук открывающейся и закрывающейся двери.
— Роджер! — позвал Северенс.
— У тебя посетитель, — услышал Питер. — Стайлс. Он в твоем кабинете.
Питер вытащил лист из машинки и стал засовывать его в карман пиджака. Северенс стоял в дверях, холодно и злобно глядя своими черными глазами.
— Пока ждал вас, напечатал тут кое-что, — сказал Питер, накрывая чехлом машинку, и встал. — Благодарю за то, что разрешили ею воспользоваться.
— Кажется, моими машинками сегодня интересуются многие, — сухо и жестко сказал Северенс. — Я только что говорил с секретарем моего офиса. Так вот, сейчас там мастер тоже проверяет пишущие машинки. Это тем более странно, если учесть, что только вчера другой мастер привел их в порядок. — Он повернулся к великану в блейзере и гневно воскликнул: — Тупоголовый сукин сын!
— Что случилось, Марти? — Мэнсфилд был совершенно ошеломлен.
Северенс продолжал говорить, не обращая внимания на его восклицания:
— Могу я взглянуть на ваши записи, Стайлс?
— Ничего особенного, — сказал Питер.
— Вы пытались получить образец текста с этой машинки, так ведь?
— Да, мне жаль, но это так, — ответил Питер.
— Ничего не понимаю, Марти, — заговорил Мэнсфилд.
— Сейчас ты потерял пару миллионов баксов, — не глядя на него, произнес Северенс.
— Ты хочешь сказать…
— Да, я хочу сказать. — Северенс достал сигарету из кармана своего великолепно сшитого костюма и закурил. Руки его были спокойны. Холодное красивое лицо казалось высеченным из камня. — Как вы догадались? — спросил он.
— Недействительный чек, а также связь между вами и Мэнсфилдом. Дважды два — четыре.
— То, что лежит у вас в кармане, докажет связь с подкинутым письмом, — сказал Северенс, совершенно не теряя над собой контроля.
— Думаю, да.
— Кто еще об этом знает?
— Джерри Маршалл.
— Это объясняет присутствие человека, прослушивавшего мой телефон в офисе.
— Да, — сказал Питер, глубоко вздохнув. — Игра закончена, Северенс, но вы можете облегчить свое положение.
— Каким образом?
— Публично признаться, и как можно скорее. Это позволит спасти город от беспорядков, которые могут разразиться.
Выражение лица Северенса совершенно не изменилось; он держался с удивительным самообладанием.
— Сколько? — спросил он. — Через несколько минут я смогу вам дать другой образец текста. Полмиллиона долларов вас устроит?
— Нет, — ответил Питер.
— Можно договориться.
— Сожалею.
Кофейная чашка затряслась в руках Мэнсфилда. Он поставил ее на стол у двери.
— Ты и сам не больно сообразителен, Марти, — сказал он срывающимся голосом. — Какого черта не избавился от этой машинки?
— Ее подарила мне Анджела. Она стала бы задавать вопросы, — сказал Северенс. — Моя жена — мастер задавать вопросы, Стайлс. Не думал, что с этим будут проблемы.
— И ты позволишь ему уйти отсюда и сдать нас? — спросил Мэнсфилд.
— Ты шутишь?
— У вас нет большого выбора, — сказал Питер. — Маршалл знает, что я здесь. Если я не вернусь в ближайшее время…
— Он приедет сюда за вами, — продолжил Северенс. — А вас здесь не будет. Машинки, кстати, тоже не будет. С вами может что-нибудь случиться по пути сюда — сегодня улицы города полны неуправляемых людей. — Повернувшись к Мэнсфилду, спросил: — Он поместится в багажнике спортивной машины?
— Поместим, — отозвался Мэнсфилд.
— И вы думаете, что Маршалл позволит мэру отпустить вас с деньгами в багажнике?
— Вы вынуждаете меня действовать решительно. Вы — проблема номер один, Стайлс. Мой гараж находится в подвале этого дома. Мы переправим вас и машинку на яхту Роджера и выбросим весь этот груз где-нибудь далеко в море. Давай, Роджер.
Северенс и Мэнсфилд вошли в комнату; места для маневра почти не оставалось.
— Наверное, мне будет больнее, чем вам, — с идиотской ухмылкой сказал Мэнсфилд. — Как жаль… Такой славный парень — и ничего не почувствует.
Неожиданно словно молния пронзила мозг Питера. Он вспомнил сержанта десантно-диверсионной части, внушавшего им во время отработки приемов рукопашного боя в Корее: «Удар ногой по коленной чашечке — нога обездвижена; удар ногой сзади по голени — нога сломана; ребром ладони по трахее — перебита гортань; противник наклонился вперед — рубящий удар по шее — шея сломана, противник падает».
Мэнсфилд навалился на Питера, огромными сильными руками сжав его горло. В этот момент Стайлс понял, что только чудо может спасти его от смерти. Собрав все свои силы, он ударил Мэнсфилда в пах и, услышав, как тот взвыл от боли, отпрянул назад. Его протез послужил опорой, которая была ему так необходима.
Сеьеренс, с тем же выражением лица, что и на совещаниях у мэра, взял кочергу с латунной ручкой, стоявшую в углу у камина, и, размахивая ею как хлыстом, двинулся на Питера. Питер увернулся от первого смертельного удара, схватил кленовый стул с прямой спинкой, стоявший у стола, за которым он недавно сидел, и прикрылся им, как щитом, но, когда Северенс ударил еще раз, стул разлетелся на щепки прямо в его руках. Упершись здоровой ногой о стену, Питер кинулся на Северенса в мощном низком броске, схватив его за лодыжку, — это был прием из американского футбола. Он должен был вступить с ним в рукопашную, если не хотел, чтобы с помощью железной кочерги его мозги размазали по стенке.
Питеру с трудом удалось свалить Северенса. Тяжело дыша, он на мгновение увидел, что дверной проем пуст. Ударив своего противника металлическим протезом, Питер, покачиваясь, направился к двери, но когда он вошел в гостиную, то позади услышал злобный рев: Мэнсфилд пришел в себя и бросился в атаку. Всей своей массой он навалился на спину Питера, и тот упал под стокилограммовой тяжестью мускулов и костей.
— Я поймал его, Марти! — закричал Мэнсфилд. — Неси кочергу.
Сильная рука обхватила шею Питера и потянула голову вверх и назад. Питер закричал — просто для собственного успокоения, чтобы услышать свой голос в последний раз.
В следующее мгновение в квартире раздался выстрел. Как ни странно, Питеру показалось, что он был похож на пулеметный. Потом был звук разлетающегося вдребезги дерева. Сжимавшая горло Питера рука ослабла. Раскачиваясь и извиваясь, Питер из последних сил попытался освободиться от навалившейся на него туши Мэнсфилда.
— Оставайся на месте, папаша, — прогремел голос.
Комната наполнилась удивительно знакомыми голосами. Кто-то пронзительно крикнул.
— Если хочешь, можешь сломать ему обе руки, Рикки, только не бей по рту, — послышался голос Джонни Спрэга. — Он должен говорить.
Питер попытался приподняться на четвереньки. Сквозь боль, затуманивавшую его сознание, он смотрел на то, что происходило вокруг него. Спрэг стоял, наставив пистолет-пулемет Томпсона на бессмысленно глазевшего Мэнсфилда. Рикки Ноулс вывернул правую руку Северенса и крепко держал ее. Ноги Северенса были стянуты ремнем, и слюна стекала из его искаженного болью рта.
— Долго пришлось ждать, пока ты зашумишь, парень, — сказал Спрэг Питеру. — Мы даже не представляли, что здесь происходит, пока ты не закричал. Где телевизионные камеры, чтобы мы могли доставить его туда? А то генерал Колхаун опять произносит речь и призывает двигаться на север.
Мэр Рэмси, Марти Северенс и Спрэг сидели перед камерами в телевизионной студии Центрального вокзала. Позади них в застекленной кабине собрались Питер, Джерри Маршалл, Рикки Ноулс и еще дюжина чиновников. Мэнсфилда отвезли в специальное помещение недалеко от вокзала. Вначале мэр сделал заявление, а затем Северенс, придерживая бесполезно болтавшуюся сломанную левую руку, запинаясь, начал произносить свое признание:
— Я задумал этот план… написал письмо с угрозами, которые впоследствии подтверждались звонками. На самом деле никаких звонков не было… Мой шурин изготовил бомбу, которую обнаружили в «Коммодоре»… он имел туда доступ…
Питер взглянул на Ноулса и спросил:
— Бога ради, скажи, как вам удалось найти эту квартиру?
Ноулс пожал плечами.
— Я был против, — сказал он, — но Натан убедил Джонни. Он сказал, что ты, Маршалл и ваши друзья будете действовать только осторожно и легально. Натан знал, что времени не остается. Он подумал, что мы сможем действовать тоже осторожно, но нелегально и заставим Северенса говорить независимо от того, будут у нас доказательства или нет. Мы вошли туда следом за тобой и решили дать тебе немного времени поработать без нашей помощи. Ждали за дверью, и когда ты закричал, то прострелили замок.
Питер посмотрел в студию, где Северенс, мучаясь от боли, продолжал делать признание.
— Думаешь, это поможет остановить тех, кто сейчас в верхней части города? — спросил Питер Ноулса.
— Возможно, — ответил тот, — но только сейчас, Стайлс. Все равно если твои люди не дадут моим то, что им положено, то буря разразится.
— Разве ты не понял, что анархия никого до добра не доведет! — сказал Питер.
— Я отдал приказ войскам, — говорил мэр громким, уверенным голосом, — отойти от границ Гарлема. Вокзал и прилегающие к нему кварталы будут разблокированы и снова открыты для всех через полчаса. В час пик пойдут поезда. Людям генерала Колхауна приказано сдать оружие. Я хотел бы обратиться к жителям Нью-Йорка.
Кто-то дотронулся до плеча Питера — это был Джерри Маршалл. Кивком он позвал Питера, и тот вышел вслед за ним.
— Все замечательно и счастливого Рождества!
В это время по залу студии шла Грейс. Увидев Питера, она побежала, протягивая ему навстречу руки.