Страница:
— Что ясно? Мне, например ничего не ясно! — вспылил хазарин.
Муря вздохнул и скучным голосом объяснил неумехам, что собрались вокруг него.
— Когда колдун у себя дома, то с ним никто не справится! Тут свои законы. У себя дома я чужой магии разгуляться не дам. В своей избушке я стократ сильнее, чем тут. Так что тут не один на один, сто на одного выйдет. Никакой справедливости. Ясно?
За всех сразу ответил Гаврила.
— Ясно пока только то, что колдуна у нас нет.
Он повернулся к Муре спиной, как к пустому месту, переглянулся с друзьями, потом посмотрел на пленника.
— Ну и где этот твой Турсун обитает? Дорогу покажешь?
— Провожу! — воспрянул духом стражник. — Впереди пойду!
Он поднялся. Глаза его быстро обежали поляну и он прикусил губу. Уцелевших в этом побоище осталось не много, а победители, бродя от тела к телу стаскивали с кого штаны, с кого сапоги.
— Скажите хоть кто вы такие… — попросил уцелевший. — Чтоб в следующий раз не налететь…
— Князя Владимира богатыри, — ответил за всех Масленников. — Не тяни. Веди, собака…
Пройдя сквозь кусты они вышли к цепочке здоровенных валунов, что один за другим лежали в траве, указывая путь в сторону от дороги. Они шли вдоль них не меньше получаса и с каждым шагом их проводник делался все меньше и жалобнее. Там, где цепочка камней обрывалась, они нашли поляну, а на ней толстенького лысого человечка. Он стоял на камне и смотрел на землю у себя под ногами.
— О великий! — с жалобным всхлипом простонал проводник, упав перед стариком на колени. — Они убили всех, но я все-таки привел их к тебе, устрашив твоей силой!
Не сводя взгляда со старика на камне Избор сказал в полголоса:
— И чего убивается? Другой бы радовался, что жив остался, а он…
— Кто знает, с чего он плачет? — прошептал за спиной Исин. — Может быть по тому, что с ним завтра будет?
Колдун спрыгнул на землю и подошел ближе. Избор увидел, как по бритому затылку воина потекли струйки пота и понял, что старик перед ними серьезный и сквернохарактерный.
— Всех? Опять? — удивился он, разглядывая Мурю.
— В прошлый раз нас было всего двое, — осмелился возразить воин волшебнику.
Тот махнул рукой затыкая тому рот.
— К несчастью те, что убили тебя в прошлый раз оказались слабее, чем я думал. У них ничего не вышло.
Он пересчитал взглядом стоявших перед ним богатырей, опять посмотрел на Мурю, и хотел того о чем-то его спросить, но Избор, уже догадываясь о чем пойдет разговор, задал вопрос первым.
— Что скажешь, морда? И тебе талисман нужен?
Турсун быстро посмотрел на него.
— Чего?
— Талисман, говорю, нужен? — тоном ниже спросил озадаченный Избор.
Старик, наконец, сообразил.
— Что, продать хотите? — в его голове мелькнуло пренебрежение. — Не до того мне.
Он вдруг встрепенулся, что-то сообразив.
— Постой, постой… Мальчишка ваш?
— Наш, — ответил Избор сбитый с толку. То, что творилось у него на глазах он ничем объяснить не мог.
— Я его убью! — негромко сказал Масленников, сжимая и разжимая пальцы в кулак.
— Это само собой, — отозвался Исин. — Только пусть сперва расскажет, куда Иосифа дел.
И в голос крикнул.
— Верни мальчишку!
— Забирайте, — спокойно ответил колдун. Он показал на провал в земле. Избор не спуская глаз с колдуна подошел к провалу и опустившись на колени крикнул:
— Иосиф!
Вместе с его голосом вниз посыпались и мелкие камни, но ответа они не услышали.
— Где мальчишка? — повторил Гаврила. Колдун спокойно ответил.
— Там он, там… Наверное уже ушел. Там в стене ход есть.
Наливаясь тихой злобой Гаврила спросил.
— А что там еще есть, кроме нашего мальчишки?
— Там? Там моя сокровищница и чудовище, что ее охраняет.
Глава 37
Глава 38
Муря вздохнул и скучным голосом объяснил неумехам, что собрались вокруг него.
— Когда колдун у себя дома, то с ним никто не справится! Тут свои законы. У себя дома я чужой магии разгуляться не дам. В своей избушке я стократ сильнее, чем тут. Так что тут не один на один, сто на одного выйдет. Никакой справедливости. Ясно?
За всех сразу ответил Гаврила.
— Ясно пока только то, что колдуна у нас нет.
Он повернулся к Муре спиной, как к пустому месту, переглянулся с друзьями, потом посмотрел на пленника.
— Ну и где этот твой Турсун обитает? Дорогу покажешь?
— Провожу! — воспрянул духом стражник. — Впереди пойду!
Он поднялся. Глаза его быстро обежали поляну и он прикусил губу. Уцелевших в этом побоище осталось не много, а победители, бродя от тела к телу стаскивали с кого штаны, с кого сапоги.
— Скажите хоть кто вы такие… — попросил уцелевший. — Чтоб в следующий раз не налететь…
— Князя Владимира богатыри, — ответил за всех Масленников. — Не тяни. Веди, собака…
Пройдя сквозь кусты они вышли к цепочке здоровенных валунов, что один за другим лежали в траве, указывая путь в сторону от дороги. Они шли вдоль них не меньше получаса и с каждым шагом их проводник делался все меньше и жалобнее. Там, где цепочка камней обрывалась, они нашли поляну, а на ней толстенького лысого человечка. Он стоял на камне и смотрел на землю у себя под ногами.
— О великий! — с жалобным всхлипом простонал проводник, упав перед стариком на колени. — Они убили всех, но я все-таки привел их к тебе, устрашив твоей силой!
Не сводя взгляда со старика на камне Избор сказал в полголоса:
— И чего убивается? Другой бы радовался, что жив остался, а он…
— Кто знает, с чего он плачет? — прошептал за спиной Исин. — Может быть по тому, что с ним завтра будет?
Колдун спрыгнул на землю и подошел ближе. Избор увидел, как по бритому затылку воина потекли струйки пота и понял, что старик перед ними серьезный и сквернохарактерный.
— Всех? Опять? — удивился он, разглядывая Мурю.
— В прошлый раз нас было всего двое, — осмелился возразить воин волшебнику.
Тот махнул рукой затыкая тому рот.
— К несчастью те, что убили тебя в прошлый раз оказались слабее, чем я думал. У них ничего не вышло.
Он пересчитал взглядом стоявших перед ним богатырей, опять посмотрел на Мурю, и хотел того о чем-то его спросить, но Избор, уже догадываясь о чем пойдет разговор, задал вопрос первым.
— Что скажешь, морда? И тебе талисман нужен?
Турсун быстро посмотрел на него.
— Чего?
— Талисман, говорю, нужен? — тоном ниже спросил озадаченный Избор.
Старик, наконец, сообразил.
— Что, продать хотите? — в его голове мелькнуло пренебрежение. — Не до того мне.
Он вдруг встрепенулся, что-то сообразив.
— Постой, постой… Мальчишка ваш?
— Наш, — ответил Избор сбитый с толку. То, что творилось у него на глазах он ничем объяснить не мог.
— Я его убью! — негромко сказал Масленников, сжимая и разжимая пальцы в кулак.
— Это само собой, — отозвался Исин. — Только пусть сперва расскажет, куда Иосифа дел.
И в голос крикнул.
— Верни мальчишку!
— Забирайте, — спокойно ответил колдун. Он показал на провал в земле. Избор не спуская глаз с колдуна подошел к провалу и опустившись на колени крикнул:
— Иосиф!
Вместе с его голосом вниз посыпались и мелкие камни, но ответа они не услышали.
— Где мальчишка? — повторил Гаврила. Колдун спокойно ответил.
— Там он, там… Наверное уже ушел. Там в стене ход есть.
Наливаясь тихой злобой Гаврила спросил.
— А что там еще есть, кроме нашего мальчишки?
— Там? Там моя сокровищница и чудовище, что ее охраняет.
Глава 37
Услышав о чудовище Гаврила с Исином, как один человек бросились к дырке в земле. Колдун только и ждал этого. У края их подхватило и какая-то неведомая сила аккуратно поставила их на дно сокровищницы. Всех, кроме Мури. В одно мгновение небо над ними сжалось до размера ямы под ногами и там, в небе, круглое как луна виднелось удивленное лицо Мури. Он дернулся, было, вперед, но Турсун не дал ему сползти вниз. Ухватив колдуна за полу халата хозяин как ни в чем не бывало, продолжил:
— Так вот чудовище мое взбесилось и с цепи сорвалось. Надобно его снова на цепь посадить…
— Ты же колдун! — не выдержал Муря. — Неужто не можешь сам-то?
Турсун ничуть не стесняясь своей слабости развел руками.
— Не могу. Не я его создал — по наследству досталось, от прежнего хозяина, так что…
Он развел руки еще шире.
— Усмирите зверя — всех с почетом отпущу.
Смотреть снизу на колдуна было не удобно, но ничего другого не оставалось.
— Ну а если нет? — спросил Гаврила.
Турсун вздохнул.
— Тогда кого-нибудь еще, вроде вас, искать придется. Не самому же мне туда лезть?
Муря пожал плечами.
— А я? — спросил он. — Со мной что? Я ведь с ними!
— Ничего, — великодушно сказал Турсун, — пока тут посидишь.
Он по-свойски погладил его по спине.
— От тебя толку-то… Вот если у этих молодцов не получится, тогда…
Он покачал головой, показывая, что у всякой доброты есть свой предел.
— Тогда ты пойдешь…
Он заглянул в яму. Его невольные гости стояли у пролома в стене и входить внутрь не торопились. Турсун повернулся к Муре и упрекнул его.
— Нерешительные они у тебя какие-то.
— А что другие бывают?
— А то! Те, что в прошлый раз попались сразу же туда сунулись!
— Ну и?
По лицу Турсуна скользнуло сожаление.
— Ничего. Пока ничего… Никто еще не вышел…
Дыра в земляной стене, на которую смотрели богатыри никак не манила их внутрь. Муря их вполне понимал. Да, конечно, где-то там шел сейчас их мальчишка, но соваться очертя голову в неизвестность вовсе не означало помочь ему.
Исин наклонился к Гавриле и кивнув головой на хозяина подземелья спросил:
— Сможешь его отсюда достать?
— Колдуна-то? Обоих убью.
Гаврила посмотрел на стариков через кулак. Словно почувствовав опасность Турсун отошел назад, скрывшись за обрезом ямы. Избор подержал руку за пазухой, словно грел ее о ковчежец, но потом убрал ее оттуда.
— Ты чего?
— Колдун нам не помеха…. Только легче будет со зверем справиться, чем с остроголовыми…
— А колдун?
— Колдун не в счет. А вот остроголовые сегодня на нас сильно злые.
Они не сговариваясь задрали головы.
— С остроголовыми как-то привычнее. Это все-таки знакомое зло…
Хазарин вздохнул вспоминая и нараспев произнес:
— Прилетят на своих коврах, Гаврила их на землю посшибает и опять хорошо будет и спокойно…
Избор согласно кивнул. Почти все, что сказал Исин было правдой. Правда, как и обычно он подумал не обо всем, о чем следовало бы подумать.
— Зато зверю талисман не нужен, да и Гаврила своим кулаком не только коврики с небес сбивать может. Да к тому же …
— Иосиф! — сказал Гаврила, опуская руку.
— Верно… Не бросим же его там?
— Да… Совесть заест…
Рядом с ними лязгнуло железо — Исин обнажил меч.
— Чего ждем? Все одно ведь придется мальчишку вызволять!
— Не вдруг… Прежде чем войти, подумай как выйти…
— А… — Сотник махнул рукой. — Много мы раньше думали?
— Может, потому тут и оказались…
Он смотрел на стену, гадая что скрывается в темноте. У него за спиной Исин хлопнул Гаврилу по плечу.
— Ты у нас самый здоровый, тебе и впереди идти.
Гаврила посмотрел на сотника и тоже постучал того по плечу.
— Да уж тебя бы вперед не послал бы…
Он выдернул из-за спины меч и пошел вперед. Едва он сделал первый шаг, как оттуда, из темноты, раздался крик ужаса.
— Иосиф! — крикнул Избор. Это не было ни вопросом, ни призывом помочь. Это было командой, которая бросила их в темноту. Крик оборвался, но они не думая что их ждет в темноте бежали за факелом, что Гаврила успел выхватить из державки у входа.
За третьим поворотом Гаврила встал, опустив огонь к земле. Исин обежал его и тоже остановился. Прямо перед ними на полу лежал Иосиф
— Живой? — спросил Избор, которому из-за спин ничего не было видно. — Живой?
— Тут все живое, — отозвался Исин. — Надеюсь, что с ним ничего плохого не случилось…
Гаврила качнул факелом, разгоняя дым. Прямо перед ним, рядом с перепуганным мальчишкой лежала оторванная мужская нога. Он тоже, вслед за Исином, мог бы назвать ее живой — из разорванных мышц еще текла кровь, да и рука уловила тепло остывающей кожи. Лохмотья кожаных штанов пропитались кровью и осколки костей, что остались на них, выглядели ослепительно белыми. Иосиф тихонько охнул, но сунув кулак в рот тут же умолк.
— Живой! — вздохнул Избор. — Слава Светлым Богам!
Не боясь испачкаться в крови Исин пядью обмерил находку и невозмутимо сказал, обращаясь к Гавриле:
— Этот поздоровей тебя будет…. Был то есть…
— Да… — сказал Избор. — Там у него точно не белочка…
— Ничего, — невозмутимо отозвался богатырь, гладя Иосифа по голове. — Чем больше зверь — тем больше слава!
Настороженные находкой они пошли вперед, раздвигая темноту впереди факелом. Какое-то время они видели по бокам отесанный камень, но потом стены словно растворились в темноте и Избор почувствовал себя так, как будто глубокой безлунной ночью вышел в поле, до виднокрая заваленное сажей.
По ветерку, по звукам, что плавали в воздухе он чувствовал простор вокруг себя. Шипение смолы и треск падающих с факела капель не умирало в темной тишине пещеры, а еще несколько мгновений жило в воздухе, заполненном вонью. Он легонько щелкнул пальцами, проверяя свою догадку и эхо вернуло ему щелчок.
— Пещера, — прошептал богатырь. — Зверь где-то тут должен быть.
Факелы разливали вокруг себя колеблющийся свет, только толку от него никакого не было. Шагов на пять впереди себя он еще что-то видел, а вот дальше…
— Загородите свет! — сказал Гаврила. — Не видно же ничего. Слепит!
Он говорил это на ходу, стараясь выйти из круга света, но услужливый Иосиф торопился за ним.
— Стой! Стой, тебе говорят!
Мальчишка встал и спина Масленникова начала растворяться в темноте. Камни у него под ногами резко поднялись вверх и друзьям показалось, что Гаврила взлетает.
— Дядя Гаврила! — не выдержал мальчишка. Избор положил ему руку на плечо. Гаврила лез куда-то вверх, потом совсем пропал.
— Вернется. Посмотрит что там и вернется…
Твердь под ногами опять стала ровной, а темнота впереди стала еще чернее. Он хотел сделать шаг вперед, но что-то остановило его. Вытянув руку он ничего не нащупал перед собой. У него под ногами зияла пропасть!
Богатырь невольно отступил назад и сел на корточки. Постепенно глаза привыкали к тьме и вскоре он увидел две искры, что горели, словно далекие костры, а потом и сама тьма разделилась на какие-то угловатые куски, прямыми гранями выпиравшими из нее.
— Сундуки! — ахнул неслышно подобравшийся сзади хазарин. — Сундуки!
Стена из сундуков уходила во тьму и терялась там сжатая мраком и безмолвием. Сердце у Исина дрогнуло, когда он вообразил как она тянется далеко-далеко и ряды сундуков, набитых золотом (чем же еще?) тяжко давят друг на друга и кое-где ветхое дерево уже рассохлось и треснуло и пол вокруг уже усыпан золотыми монетами. Нужно только нагнуться… Он непроизвольно наклонился… Избор уловил движение воздуха и спросил:
— Кому кланяешься?
Сотник вздрогнул, и невпопад ответил:
— Все не унести…
Хазарин вздохнул и не добавил ни слова, но Избор его понял.
— Ты сперва свои ноги отсюда унеси… Хотя бы одну.
Они замолчали. Избор смотрел в темноту, а Исин — на рассыпанное вокруг золото.
— Сколько добра пропадает! — вырвалось у него.
— Пропадает? — удивился Избор. Исин и сам понял, что сказал не так и поправился.
— Ну я хотел сказать без дела лежит.
— Без дела? — не менее удивленно спросил воевода. Хазарин мялся не зная как еще объяснить то, что хотел выразить словами.
— Раз не в твоем кармане, то уже и без дела? — понял его Избор. Воеводу сундуки не интересовали. Он в оба глаза разглядывал огоньки, что блестели в разных концах пещеры.
— Подходи, бери… — сказал он. — Караульщик-то где?
Словно ответ на вопрос темнота впереди них тяжело вздохнула, заставив пламя светильников заколыхаться, и поперек всей пещеры пронесся язык пламени. Следом за огнем прокатилась волна теплой, сырой вони.
— Огнедышащий, тварюга… — сказал Исин. — Турсун, сволочь… Что же не сказал?
Свет резанул по привыкшим к темноте глазам и теперь все они одинаковым движением терли глаза, стирая ослепление. Никто из них не успел рассмотреть зверя, но хоть это они теперь знали точно.
— А ты что думал? Свинью он тут на цепь посадил что ли? — сквозь зубы процедил Избор.
— Значит опять повеселимся! — сказал Гаврила. — Везет нам в последнее время на огнедышащих! Еще малость и я сам начну огнем чихать.
Он, щупая камень под ногами, прошел вбок всматриваясь в темноту перед собой. Если зверь сидел внизу, то наверняка существовал какой-то способ попасть к нему.
Гаврила не сделал и десятка мелких, слепых шагов как нога ощутила тесаный камень. Ступени. Богатырь тихонько чмокнул губами.
— Что? — прошелестело над ухом.
— Ступени. Тут спуск вниз…
К глазам постепенно возвращалась способность хоть что-нибудь различать с этой темноте. Гаврила шел первым, касаясь руками стены слева от себя и слушал сопение впереди себя.
Тварь наверняка была не из простых… Он вспомнил чудище, что завалили Исин с Серасланом и передернул плечами.
«Вечно эти колдуны навыдумывают, а нам расхлебывай!» — подумал он. Пока ступени вели их вниз он размышлял над тем, что делать дальше.
Идти к зверю с мечом, что бы отрубить ему голову? Он покачал головой. То, что происходило сейчас, ничуть не напоминало то, что случилось несколько дней назад в окрестностях Картагиной пещеры. Отличие было в главном — там был свет и они могли видеть своего врага, а в этой темноте… Честной схватки не будет. Справиться со зверем они могли только его кулаком.
Огоньки, что маячили впереди куда-то пропали, стало совсем темно, а выставленная вперед рука уткнулась в преграду. Он сдержался, чтобы не рубануть ее мечом и вместо этого провел ладонью сверху вниз. Пальцы ощутили как холод металла переплетается с теплом дерева.
— Сундуки, — сказал он. — Пока мы за ними тварь нас не видит.
Стоять за сундуками можно было сколько угодно, но это не приближало их к цели и осторожно ведя ладонью по сундукам Гаврила пошел в обход. Через два десятка шагов пропавшие огоньки появились и вместе с ними глаза уловили еще в десятке мест золотой блеск. Гаврила замер.
— «Сколько же их?» — подумал он боясь пошевелиться. — «Десяток?»
— У плохого хозяина ни в чем порядка нет, — сказал вдруг сотник. — Надо же! Золото у него где ни попадя валяется…
— «Это же золото блестит!», — облегченно подумал Гаврила. — «Прав хазарин».
Вокруг каждого огонька тьма, казалось, сгустилась еще плотнее.
— Да, непорядок, — ответил он Исину. — Теперь поди угадай где тут золото блестит, а где его морда светится…
— Угадать бы где все остальное…
— Морда там, — сказал вдруг Иосиф — Смотрите. Все огоньки ровно горят, а вон те вроде то тухнут, то ярче разгораются…
Гаврила поискал глазами огоньки и точно. Яркая точка в темноте чуть-чуть мерцала. Вцепившись в нее глазами он начал гадать куда направить удар. Туша чудовища могла оказаться с любой стороны от этих огней.
Масленников представил себе собаку, что свернувшись кольцом лежит посреди двора. Этот неведомый зверь, хоть и стерег чужое добро, вряд ли лежал по-собачьи, зато вспыхивающий огонек наверняка обозначал морду.
Он смотрел и так и эдак и, наконец, отчаявшись сам сделать правильный выбор спросил сразу у всех:
— Ну, где он? Куда бить?
— По моему туда.
Гаврила не посмел обернуться. Он боялся отведя глаза потерять эти огоньки и спутать их с отражениями в золотых блюдах и слитках и поэтому с раздражением спросил:
— Слева? Справа?
— Справа…
Гаврила вгляделся. Темнота там, куда указывал Исин, казалась более плотной и осязаемой. Он смотрел туда, но не чувствовал уверенности. Исиновых слов было мало.
— Да бей туда, — сказал Избор, — сразу станет ясно угадал хазарин или нет.
— Боюсь, что потом жалеть поздно будет, если промахнусь.
— Ну так давай поближе подойдем. На ощупь разберемся.
Гаврила вздохнул. Что-то ему говорило, что подходить ближе не стоит, но действительно иного выхода у него не было. Он начал подниматься, но Исин положил ему руку на плечо.
— Погоди! Еще способ есть!
— Так вот чудовище мое взбесилось и с цепи сорвалось. Надобно его снова на цепь посадить…
— Ты же колдун! — не выдержал Муря. — Неужто не можешь сам-то?
Турсун ничуть не стесняясь своей слабости развел руками.
— Не могу. Не я его создал — по наследству досталось, от прежнего хозяина, так что…
Он развел руки еще шире.
— Усмирите зверя — всех с почетом отпущу.
Смотреть снизу на колдуна было не удобно, но ничего другого не оставалось.
— Ну а если нет? — спросил Гаврила.
Турсун вздохнул.
— Тогда кого-нибудь еще, вроде вас, искать придется. Не самому же мне туда лезть?
Муря пожал плечами.
— А я? — спросил он. — Со мной что? Я ведь с ними!
— Ничего, — великодушно сказал Турсун, — пока тут посидишь.
Он по-свойски погладил его по спине.
— От тебя толку-то… Вот если у этих молодцов не получится, тогда…
Он покачал головой, показывая, что у всякой доброты есть свой предел.
— Тогда ты пойдешь…
Он заглянул в яму. Его невольные гости стояли у пролома в стене и входить внутрь не торопились. Турсун повернулся к Муре и упрекнул его.
— Нерешительные они у тебя какие-то.
— А что другие бывают?
— А то! Те, что в прошлый раз попались сразу же туда сунулись!
— Ну и?
По лицу Турсуна скользнуло сожаление.
— Ничего. Пока ничего… Никто еще не вышел…
Дыра в земляной стене, на которую смотрели богатыри никак не манила их внутрь. Муря их вполне понимал. Да, конечно, где-то там шел сейчас их мальчишка, но соваться очертя голову в неизвестность вовсе не означало помочь ему.
Исин наклонился к Гавриле и кивнув головой на хозяина подземелья спросил:
— Сможешь его отсюда достать?
— Колдуна-то? Обоих убью.
Гаврила посмотрел на стариков через кулак. Словно почувствовав опасность Турсун отошел назад, скрывшись за обрезом ямы. Избор подержал руку за пазухой, словно грел ее о ковчежец, но потом убрал ее оттуда.
— Ты чего?
— Колдун нам не помеха…. Только легче будет со зверем справиться, чем с остроголовыми…
— А колдун?
— Колдун не в счет. А вот остроголовые сегодня на нас сильно злые.
Они не сговариваясь задрали головы.
— С остроголовыми как-то привычнее. Это все-таки знакомое зло…
Хазарин вздохнул вспоминая и нараспев произнес:
— Прилетят на своих коврах, Гаврила их на землю посшибает и опять хорошо будет и спокойно…
Избор согласно кивнул. Почти все, что сказал Исин было правдой. Правда, как и обычно он подумал не обо всем, о чем следовало бы подумать.
— Зато зверю талисман не нужен, да и Гаврила своим кулаком не только коврики с небес сбивать может. Да к тому же …
— Иосиф! — сказал Гаврила, опуская руку.
— Верно… Не бросим же его там?
— Да… Совесть заест…
Рядом с ними лязгнуло железо — Исин обнажил меч.
— Чего ждем? Все одно ведь придется мальчишку вызволять!
— Не вдруг… Прежде чем войти, подумай как выйти…
— А… — Сотник махнул рукой. — Много мы раньше думали?
— Может, потому тут и оказались…
Он смотрел на стену, гадая что скрывается в темноте. У него за спиной Исин хлопнул Гаврилу по плечу.
— Ты у нас самый здоровый, тебе и впереди идти.
Гаврила посмотрел на сотника и тоже постучал того по плечу.
— Да уж тебя бы вперед не послал бы…
Он выдернул из-за спины меч и пошел вперед. Едва он сделал первый шаг, как оттуда, из темноты, раздался крик ужаса.
— Иосиф! — крикнул Избор. Это не было ни вопросом, ни призывом помочь. Это было командой, которая бросила их в темноту. Крик оборвался, но они не думая что их ждет в темноте бежали за факелом, что Гаврила успел выхватить из державки у входа.
За третьим поворотом Гаврила встал, опустив огонь к земле. Исин обежал его и тоже остановился. Прямо перед ними на полу лежал Иосиф
— Живой? — спросил Избор, которому из-за спин ничего не было видно. — Живой?
— Тут все живое, — отозвался Исин. — Надеюсь, что с ним ничего плохого не случилось…
Гаврила качнул факелом, разгоняя дым. Прямо перед ним, рядом с перепуганным мальчишкой лежала оторванная мужская нога. Он тоже, вслед за Исином, мог бы назвать ее живой — из разорванных мышц еще текла кровь, да и рука уловила тепло остывающей кожи. Лохмотья кожаных штанов пропитались кровью и осколки костей, что остались на них, выглядели ослепительно белыми. Иосиф тихонько охнул, но сунув кулак в рот тут же умолк.
— Живой! — вздохнул Избор. — Слава Светлым Богам!
Не боясь испачкаться в крови Исин пядью обмерил находку и невозмутимо сказал, обращаясь к Гавриле:
— Этот поздоровей тебя будет…. Был то есть…
— Да… — сказал Избор. — Там у него точно не белочка…
— Ничего, — невозмутимо отозвался богатырь, гладя Иосифа по голове. — Чем больше зверь — тем больше слава!
Настороженные находкой они пошли вперед, раздвигая темноту впереди факелом. Какое-то время они видели по бокам отесанный камень, но потом стены словно растворились в темноте и Избор почувствовал себя так, как будто глубокой безлунной ночью вышел в поле, до виднокрая заваленное сажей.
По ветерку, по звукам, что плавали в воздухе он чувствовал простор вокруг себя. Шипение смолы и треск падающих с факела капель не умирало в темной тишине пещеры, а еще несколько мгновений жило в воздухе, заполненном вонью. Он легонько щелкнул пальцами, проверяя свою догадку и эхо вернуло ему щелчок.
— Пещера, — прошептал богатырь. — Зверь где-то тут должен быть.
Факелы разливали вокруг себя колеблющийся свет, только толку от него никакого не было. Шагов на пять впереди себя он еще что-то видел, а вот дальше…
— Загородите свет! — сказал Гаврила. — Не видно же ничего. Слепит!
Он говорил это на ходу, стараясь выйти из круга света, но услужливый Иосиф торопился за ним.
— Стой! Стой, тебе говорят!
Мальчишка встал и спина Масленникова начала растворяться в темноте. Камни у него под ногами резко поднялись вверх и друзьям показалось, что Гаврила взлетает.
— Дядя Гаврила! — не выдержал мальчишка. Избор положил ему руку на плечо. Гаврила лез куда-то вверх, потом совсем пропал.
— Вернется. Посмотрит что там и вернется…
Твердь под ногами опять стала ровной, а темнота впереди стала еще чернее. Он хотел сделать шаг вперед, но что-то остановило его. Вытянув руку он ничего не нащупал перед собой. У него под ногами зияла пропасть!
Богатырь невольно отступил назад и сел на корточки. Постепенно глаза привыкали к тьме и вскоре он увидел две искры, что горели, словно далекие костры, а потом и сама тьма разделилась на какие-то угловатые куски, прямыми гранями выпиравшими из нее.
— Сундуки! — ахнул неслышно подобравшийся сзади хазарин. — Сундуки!
Стена из сундуков уходила во тьму и терялась там сжатая мраком и безмолвием. Сердце у Исина дрогнуло, когда он вообразил как она тянется далеко-далеко и ряды сундуков, набитых золотом (чем же еще?) тяжко давят друг на друга и кое-где ветхое дерево уже рассохлось и треснуло и пол вокруг уже усыпан золотыми монетами. Нужно только нагнуться… Он непроизвольно наклонился… Избор уловил движение воздуха и спросил:
— Кому кланяешься?
Сотник вздрогнул, и невпопад ответил:
— Все не унести…
Хазарин вздохнул и не добавил ни слова, но Избор его понял.
— Ты сперва свои ноги отсюда унеси… Хотя бы одну.
Они замолчали. Избор смотрел в темноту, а Исин — на рассыпанное вокруг золото.
— Сколько добра пропадает! — вырвалось у него.
— Пропадает? — удивился Избор. Исин и сам понял, что сказал не так и поправился.
— Ну я хотел сказать без дела лежит.
— Без дела? — не менее удивленно спросил воевода. Хазарин мялся не зная как еще объяснить то, что хотел выразить словами.
— Раз не в твоем кармане, то уже и без дела? — понял его Избор. Воеводу сундуки не интересовали. Он в оба глаза разглядывал огоньки, что блестели в разных концах пещеры.
— Подходи, бери… — сказал он. — Караульщик-то где?
Словно ответ на вопрос темнота впереди них тяжело вздохнула, заставив пламя светильников заколыхаться, и поперек всей пещеры пронесся язык пламени. Следом за огнем прокатилась волна теплой, сырой вони.
— Огнедышащий, тварюга… — сказал Исин. — Турсун, сволочь… Что же не сказал?
Свет резанул по привыкшим к темноте глазам и теперь все они одинаковым движением терли глаза, стирая ослепление. Никто из них не успел рассмотреть зверя, но хоть это они теперь знали точно.
— А ты что думал? Свинью он тут на цепь посадил что ли? — сквозь зубы процедил Избор.
— Значит опять повеселимся! — сказал Гаврила. — Везет нам в последнее время на огнедышащих! Еще малость и я сам начну огнем чихать.
Он, щупая камень под ногами, прошел вбок всматриваясь в темноту перед собой. Если зверь сидел внизу, то наверняка существовал какой-то способ попасть к нему.
Гаврила не сделал и десятка мелких, слепых шагов как нога ощутила тесаный камень. Ступени. Богатырь тихонько чмокнул губами.
— Что? — прошелестело над ухом.
— Ступени. Тут спуск вниз…
К глазам постепенно возвращалась способность хоть что-нибудь различать с этой темноте. Гаврила шел первым, касаясь руками стены слева от себя и слушал сопение впереди себя.
Тварь наверняка была не из простых… Он вспомнил чудище, что завалили Исин с Серасланом и передернул плечами.
«Вечно эти колдуны навыдумывают, а нам расхлебывай!» — подумал он. Пока ступени вели их вниз он размышлял над тем, что делать дальше.
Идти к зверю с мечом, что бы отрубить ему голову? Он покачал головой. То, что происходило сейчас, ничуть не напоминало то, что случилось несколько дней назад в окрестностях Картагиной пещеры. Отличие было в главном — там был свет и они могли видеть своего врага, а в этой темноте… Честной схватки не будет. Справиться со зверем они могли только его кулаком.
Огоньки, что маячили впереди куда-то пропали, стало совсем темно, а выставленная вперед рука уткнулась в преграду. Он сдержался, чтобы не рубануть ее мечом и вместо этого провел ладонью сверху вниз. Пальцы ощутили как холод металла переплетается с теплом дерева.
— Сундуки, — сказал он. — Пока мы за ними тварь нас не видит.
Стоять за сундуками можно было сколько угодно, но это не приближало их к цели и осторожно ведя ладонью по сундукам Гаврила пошел в обход. Через два десятка шагов пропавшие огоньки появились и вместе с ними глаза уловили еще в десятке мест золотой блеск. Гаврила замер.
— «Сколько же их?» — подумал он боясь пошевелиться. — «Десяток?»
— У плохого хозяина ни в чем порядка нет, — сказал вдруг сотник. — Надо же! Золото у него где ни попадя валяется…
— «Это же золото блестит!», — облегченно подумал Гаврила. — «Прав хазарин».
Вокруг каждого огонька тьма, казалось, сгустилась еще плотнее.
— Да, непорядок, — ответил он Исину. — Теперь поди угадай где тут золото блестит, а где его морда светится…
— Угадать бы где все остальное…
— Морда там, — сказал вдруг Иосиф — Смотрите. Все огоньки ровно горят, а вон те вроде то тухнут, то ярче разгораются…
Гаврила поискал глазами огоньки и точно. Яркая точка в темноте чуть-чуть мерцала. Вцепившись в нее глазами он начал гадать куда направить удар. Туша чудовища могла оказаться с любой стороны от этих огней.
Масленников представил себе собаку, что свернувшись кольцом лежит посреди двора. Этот неведомый зверь, хоть и стерег чужое добро, вряд ли лежал по-собачьи, зато вспыхивающий огонек наверняка обозначал морду.
Он смотрел и так и эдак и, наконец, отчаявшись сам сделать правильный выбор спросил сразу у всех:
— Ну, где он? Куда бить?
— По моему туда.
Гаврила не посмел обернуться. Он боялся отведя глаза потерять эти огоньки и спутать их с отражениями в золотых блюдах и слитках и поэтому с раздражением спросил:
— Слева? Справа?
— Справа…
Гаврила вгляделся. Темнота там, куда указывал Исин, казалась более плотной и осязаемой. Он смотрел туда, но не чувствовал уверенности. Исиновых слов было мало.
— Да бей туда, — сказал Избор, — сразу станет ясно угадал хазарин или нет.
— Боюсь, что потом жалеть поздно будет, если промахнусь.
— Ну так давай поближе подойдем. На ощупь разберемся.
Гаврила вздохнул. Что-то ему говорило, что подходить ближе не стоит, но действительно иного выхода у него не было. Он начал подниматься, но Исин положил ему руку на плечо.
— Погоди! Еще способ есть!
Глава 38
На глазах у Избора и Иосифа он плюнул себе в ладонь.
— Что он там? — напрягшись, но так и не повернув голову спросил Гаврила. Избор поежился, вспоминая не такие уж далекие неприятности.
— Помнишь, как за соплей ехать отказался?
— Помню.
— Ну так вот опять сотник колдует, — и, что бы Гаврила полнее представил себе чем это может закончиться, добавил:
— Полную ладонь себе наплевал.
Гаврила и сам вспомнил хазарскую соплю, что покачиваясь висела на ветке и охнул.
— Опять?
Он, едва не забывшись, дернулся, но сдержался, не отвел глаз. Исин не стал ждать, что скажет Гаврила и ребром ладони ударил себя по руке. Куда в этот раз что полетело, видел только он, и он же уверенным голосом объявил:
— Справа.
Несколько мгновений Гаврила молчал, борясь с собой, а потом не выдержал.
— Что справа? Сопля туда улетела?
— Улетела, — подтвердил хазарин.
Гаврила поднялся в рост и нацелив свой страшный кулак левее приметных огоньков ударил по нему ладонью. — В тот раз за соплей не поехал, и в этот не соглашусь! Будет нам удача после больших неприятностей!
Грохот сотряс пещеру, но вместо грохота камней пополам со звериным ревом отовсюду послышался звон монет и грохот раскалывающегося дерева.
«Не попал!» — мелькнуло в голове Масленникова. — «Промахнулся… Надо было за соплей, все же…»
— Сундуки! — заорал Исин, быстрее других сообразивший куда попал Гаврила. — Берегись! Сундуки валятся!
Примеченные Масленниковым огоньки стремительно поднялись в воздух и он понял, что все же задел зверя.
Он не успел обрадоваться, как грохот разбил тишину прямо над головой. Поток воздуха отбросил богатыря в темноту и оттуда, заглушая рев и крики людей, послышался грохот ломающегося дерева, тут же заглушенный звоном благородного металла. Исин обернулся на шелест золота и увидел волшебную картину: из поднебесья на землю обрушился золотой водопад. Гаврила вскрикнул, и крик его прозвучал как голос пловца, застигнутого нежданной волной, он словно захлебывался в обрушившемся на него богатстве. На него валились обветшалые сундуки и вперемежку с золотом и гнилыми досками в потоках монет, рыбами сверкали лезвия старинных мечей.
Звонкий грохот метался под сводами и сквозь него, освещенное отраженным золотом светом к ним прыгнуло Турсуново чудовище.
Это продолжалось всего мгновение и тут же наступила полная тьма. Все замерло. В тишине, наступившей после обвального грохота с почти неслышным шелестом стекал откуда-то сверху ручеек из монет. Словно весенняя капель монеты звенели в темноте и манили к себе. Избор прищурился. Тьма вокруг стала абсолютной. Последним, что он видел, было чудовище, замеревшее над кучей золота, что погребла под собой Гаврилу. Оно показалось ему похожим на курицу, что застыла над кучей песка, чтобы через мгновение разрыть ее в поисках вкусного зернышка.
«С остроголовыми было бы проще!» — подумал он осторожно прощупывая темноту руками. — «Что же у нас хазарин провидцем стал что ли?»
И вдруг разом, как только что исчез свет, кончилась и тишина. Где-то рядом загремело золото. Поневоле Избор представил, как Исин, орудуя лопатой, нагребает для себя мешок побольше. Мысль мелькнула и сгинула. Умом воевода понимал, что это шумит зверь, докапываясь до одного из его друзей, разбрасывая кучу денег, похоронившую под собой Гаврилу.
Мельком он подумал, что столько денег он еще не видел. Да он и сейчас ее не видел, но ладонями и коленями ощущал краешки монет, на которых лежал. Воевода осторожно повернулся и шорох стал слышнее. Они покатились с него, словно капли с вылезшего из воды человека. Шум, что жил рядом утих и Избор понял, что их враг в это мгновение прислушивается, настороженно подняв голову. На воеводу накатил ужас и подчиняясь ему, а не разуму, что велел затаиться и ждать, он оттолкнулся от зазвеневшей кучи ногами и полетел в сторону. Тотчас же над головой у него пронесся язык алого пламени. Он прыгнул еще раз и еще, путая чудовище и путаясь сам, и только тогда замер, нащупав рукоять меча.
Зверь, знавший эту пещеру как свои пять, или сколько их там у него было, пальцев перемахнул поближе к нему. Избор замер, остро жалея, что не может стать муравьем. Уткнувшись лицом в золото, он соображал, что случилось с Иосифом и Исином, почему их не слышно и почему до сих пор не появился Гаврила и не пустил в ход свой кулак.
«И не пустит!» — вдруг осенило его. — «Побоится нас поубивать!» Он поднял голову. Со щеки вниз упала монета и покатилась вниз. Спасти их мог только огонь. Свет! Только он позволит Гавриле пустить в ход свой кулак.
«Мешок», — подумал Избор. — «Где мешок?»
Руки быстро ощупали темноту вокруг себя. Холод лежалого золота обжег кожу. Рядом с ним было только золото, и ничего кроме него. Каждое его движение звоном выдавало его, но ничего другого ему не оставалось делать.
Он попытался отыскать хоть что-нибудь в темноте, что была опаснее засады, но ничего не нащупал в ней. Тогда он осторожно шагнул вперед, пытаясь угадать что же твориться кругом. Он не решился никого позвать — зверь ревел совсем рядом и Избор подумал, что пока он тут шарит в темноте, зверь, возможно, закусывает кем-то из его друзей… Меч, как по волшебству прыгнул в руку и богатырь пошел на рев и отблески пламени, что иногда вспыхивали во тьме. Он прошел не больше десятка шагов, как наткнулся на что-то живое.
— Кто? — шепотом спросил он, пока руки быстро ощупывали мягкое. — Гаврила? Иосиф?
— Я это… — голос хазарина выдал тот страх, что плескался в нем. Он сам ощупал Избора, словно проверял не подменили ли того в темноте. — Где Гаврила?
Избор отпустил хазарина и уселся рядом.
— Не знаю. Тут где-то…. Завалило, наверное…
— Хорошо, если тут-то. — Загадочно произнес сотник. Избор выдохнул раздражение.
— Где же ему еще быть?
— Может кому в брюхо уже попал…
По-своему хазарин был прав, но верить в это не хотелось. Воевода замотал головой, отгоняя дурную мысль.
— Нет. Он бы заорал… Иосиф где?
— Ты бы лучше спросил где зверь… Слышишь?
Шелест, едва слышный за звоном осыпающегося золота, заставил сотника приподняться. Он почувствовал, что что-то приближается к ним, вытянул руку перед собой, нащупывая врага в темноте…
Поток воздуха, плотный как вихрь, налетел, ударил в лицо. Он отшатнулся, выставил вперед локоть и тут же что-то ухватило его за плечо. Когти впились в мясо, выжимая из него боль и кровь. От неожиданности и страха Исин заорал в полный голос, прыгнул в сторону и рассек темноту вокруг себя мечом. Вместо теплой плоти сталь с хрустом врубилась во что-то твердое. Не голова, а руки уже поняли, что там такое, но сотник даже не пытаясь разобраться в происходящем, ударил туда еще раз. Сухой треск повторился и из темноты с оглушительным звоном хлынул поток золота. Из расколотого сундука на него лился золотой ручей, падали украшенные самоцветами тяжелые чаши… Монеты сверкали острыми искрами, их блеск резал глаза. Исин оторопело смотрел на иссякающий у него на глазах золотой поток и только спустя несколько мгновений сообразил, что темноты вокруг больше нет, что он видит.
Все пространство пещеры заливал нездешний сиреневый свет, в котором он отчетливо видел стоявшего в двух шагах от него Избора с мечом в руке. Кончик воеводского меча дрожал, бросая сиреневые блики словно маленькие молнии, и сотник понял, что Избор ничего не понимает и готов зарубить всякого, кто только шевельнется.
Он хотел, было, протянуть руку, но почувствовал, что на плече его по-прежнему лежит чья-то лапа. Хазарин не успел покрыться потом, как все вспомнил — и этот сиреневый свет и лапу на плече. Уже догадываясь, что будет он положил руку на плечо и тут же чей-то клюв несильно ударил его по пальцам. Хазарин повернул голову и ему в глаза, прямо в душу, на миг заглянули круглые птичьи глаза. На плече у него крутя головой по сторонам сидела сова.
Он облегченно вздохнул. Услышав вздох Избор опустил меч.
— Хватит сундуки рубить… Что орал?
Сотник засмеялся.
— Муря привет прислал….
За спиной у воеводы зазвенело золото. Не успев ничего спросить он обернулся и Исин увидел, как под шум осыпающихся сокровищ к ним скачет страж подземелья. Слова замерли у него на губах. Зверь оказался здоровым, раза в три выше него самого, а из его пасти выплескивалось самое настоящее пламя.
— Руку! — крикнул сотник. В голосе его прозвучала такая уверенность, что Избор ни о чем не спрашивая, без колебания протянул вперед руку. Исин дернул его и они спрыгнули вниз. На их счастье упали они в какую-то мягкую рухлядь и прямо по ней неслышно пробежали между золотых куч. Едва они остановились, как Избор спросил:
— Что он там? — напрягшись, но так и не повернув голову спросил Гаврила. Избор поежился, вспоминая не такие уж далекие неприятности.
— Помнишь, как за соплей ехать отказался?
— Помню.
— Ну так вот опять сотник колдует, — и, что бы Гаврила полнее представил себе чем это может закончиться, добавил:
— Полную ладонь себе наплевал.
Гаврила и сам вспомнил хазарскую соплю, что покачиваясь висела на ветке и охнул.
— Опять?
Он, едва не забывшись, дернулся, но сдержался, не отвел глаз. Исин не стал ждать, что скажет Гаврила и ребром ладони ударил себя по руке. Куда в этот раз что полетело, видел только он, и он же уверенным голосом объявил:
— Справа.
Несколько мгновений Гаврила молчал, борясь с собой, а потом не выдержал.
— Что справа? Сопля туда улетела?
— Улетела, — подтвердил хазарин.
Гаврила поднялся в рост и нацелив свой страшный кулак левее приметных огоньков ударил по нему ладонью. — В тот раз за соплей не поехал, и в этот не соглашусь! Будет нам удача после больших неприятностей!
Грохот сотряс пещеру, но вместо грохота камней пополам со звериным ревом отовсюду послышался звон монет и грохот раскалывающегося дерева.
«Не попал!» — мелькнуло в голове Масленникова. — «Промахнулся… Надо было за соплей, все же…»
— Сундуки! — заорал Исин, быстрее других сообразивший куда попал Гаврила. — Берегись! Сундуки валятся!
Примеченные Масленниковым огоньки стремительно поднялись в воздух и он понял, что все же задел зверя.
Он не успел обрадоваться, как грохот разбил тишину прямо над головой. Поток воздуха отбросил богатыря в темноту и оттуда, заглушая рев и крики людей, послышался грохот ломающегося дерева, тут же заглушенный звоном благородного металла. Исин обернулся на шелест золота и увидел волшебную картину: из поднебесья на землю обрушился золотой водопад. Гаврила вскрикнул, и крик его прозвучал как голос пловца, застигнутого нежданной волной, он словно захлебывался в обрушившемся на него богатстве. На него валились обветшалые сундуки и вперемежку с золотом и гнилыми досками в потоках монет, рыбами сверкали лезвия старинных мечей.
Звонкий грохот метался под сводами и сквозь него, освещенное отраженным золотом светом к ним прыгнуло Турсуново чудовище.
Это продолжалось всего мгновение и тут же наступила полная тьма. Все замерло. В тишине, наступившей после обвального грохота с почти неслышным шелестом стекал откуда-то сверху ручеек из монет. Словно весенняя капель монеты звенели в темноте и манили к себе. Избор прищурился. Тьма вокруг стала абсолютной. Последним, что он видел, было чудовище, замеревшее над кучей золота, что погребла под собой Гаврилу. Оно показалось ему похожим на курицу, что застыла над кучей песка, чтобы через мгновение разрыть ее в поисках вкусного зернышка.
«С остроголовыми было бы проще!» — подумал он осторожно прощупывая темноту руками. — «Что же у нас хазарин провидцем стал что ли?»
И вдруг разом, как только что исчез свет, кончилась и тишина. Где-то рядом загремело золото. Поневоле Избор представил, как Исин, орудуя лопатой, нагребает для себя мешок побольше. Мысль мелькнула и сгинула. Умом воевода понимал, что это шумит зверь, докапываясь до одного из его друзей, разбрасывая кучу денег, похоронившую под собой Гаврилу.
Мельком он подумал, что столько денег он еще не видел. Да он и сейчас ее не видел, но ладонями и коленями ощущал краешки монет, на которых лежал. Воевода осторожно повернулся и шорох стал слышнее. Они покатились с него, словно капли с вылезшего из воды человека. Шум, что жил рядом утих и Избор понял, что их враг в это мгновение прислушивается, настороженно подняв голову. На воеводу накатил ужас и подчиняясь ему, а не разуму, что велел затаиться и ждать, он оттолкнулся от зазвеневшей кучи ногами и полетел в сторону. Тотчас же над головой у него пронесся язык алого пламени. Он прыгнул еще раз и еще, путая чудовище и путаясь сам, и только тогда замер, нащупав рукоять меча.
Зверь, знавший эту пещеру как свои пять, или сколько их там у него было, пальцев перемахнул поближе к нему. Избор замер, остро жалея, что не может стать муравьем. Уткнувшись лицом в золото, он соображал, что случилось с Иосифом и Исином, почему их не слышно и почему до сих пор не появился Гаврила и не пустил в ход свой кулак.
«И не пустит!» — вдруг осенило его. — «Побоится нас поубивать!» Он поднял голову. Со щеки вниз упала монета и покатилась вниз. Спасти их мог только огонь. Свет! Только он позволит Гавриле пустить в ход свой кулак.
«Мешок», — подумал Избор. — «Где мешок?»
Руки быстро ощупали темноту вокруг себя. Холод лежалого золота обжег кожу. Рядом с ним было только золото, и ничего кроме него. Каждое его движение звоном выдавало его, но ничего другого ему не оставалось делать.
Он попытался отыскать хоть что-нибудь в темноте, что была опаснее засады, но ничего не нащупал в ней. Тогда он осторожно шагнул вперед, пытаясь угадать что же твориться кругом. Он не решился никого позвать — зверь ревел совсем рядом и Избор подумал, что пока он тут шарит в темноте, зверь, возможно, закусывает кем-то из его друзей… Меч, как по волшебству прыгнул в руку и богатырь пошел на рев и отблески пламени, что иногда вспыхивали во тьме. Он прошел не больше десятка шагов, как наткнулся на что-то живое.
— Кто? — шепотом спросил он, пока руки быстро ощупывали мягкое. — Гаврила? Иосиф?
— Я это… — голос хазарина выдал тот страх, что плескался в нем. Он сам ощупал Избора, словно проверял не подменили ли того в темноте. — Где Гаврила?
Избор отпустил хазарина и уселся рядом.
— Не знаю. Тут где-то…. Завалило, наверное…
— Хорошо, если тут-то. — Загадочно произнес сотник. Избор выдохнул раздражение.
— Где же ему еще быть?
— Может кому в брюхо уже попал…
По-своему хазарин был прав, но верить в это не хотелось. Воевода замотал головой, отгоняя дурную мысль.
— Нет. Он бы заорал… Иосиф где?
— Ты бы лучше спросил где зверь… Слышишь?
Шелест, едва слышный за звоном осыпающегося золота, заставил сотника приподняться. Он почувствовал, что что-то приближается к ним, вытянул руку перед собой, нащупывая врага в темноте…
Поток воздуха, плотный как вихрь, налетел, ударил в лицо. Он отшатнулся, выставил вперед локоть и тут же что-то ухватило его за плечо. Когти впились в мясо, выжимая из него боль и кровь. От неожиданности и страха Исин заорал в полный голос, прыгнул в сторону и рассек темноту вокруг себя мечом. Вместо теплой плоти сталь с хрустом врубилась во что-то твердое. Не голова, а руки уже поняли, что там такое, но сотник даже не пытаясь разобраться в происходящем, ударил туда еще раз. Сухой треск повторился и из темноты с оглушительным звоном хлынул поток золота. Из расколотого сундука на него лился золотой ручей, падали украшенные самоцветами тяжелые чаши… Монеты сверкали острыми искрами, их блеск резал глаза. Исин оторопело смотрел на иссякающий у него на глазах золотой поток и только спустя несколько мгновений сообразил, что темноты вокруг больше нет, что он видит.
Все пространство пещеры заливал нездешний сиреневый свет, в котором он отчетливо видел стоявшего в двух шагах от него Избора с мечом в руке. Кончик воеводского меча дрожал, бросая сиреневые блики словно маленькие молнии, и сотник понял, что Избор ничего не понимает и готов зарубить всякого, кто только шевельнется.
Он хотел, было, протянуть руку, но почувствовал, что на плече его по-прежнему лежит чья-то лапа. Хазарин не успел покрыться потом, как все вспомнил — и этот сиреневый свет и лапу на плече. Уже догадываясь, что будет он положил руку на плечо и тут же чей-то клюв несильно ударил его по пальцам. Хазарин повернул голову и ему в глаза, прямо в душу, на миг заглянули круглые птичьи глаза. На плече у него крутя головой по сторонам сидела сова.
Он облегченно вздохнул. Услышав вздох Избор опустил меч.
— Хватит сундуки рубить… Что орал?
Сотник засмеялся.
— Муря привет прислал….
За спиной у воеводы зазвенело золото. Не успев ничего спросить он обернулся и Исин увидел, как под шум осыпающихся сокровищ к ним скачет страж подземелья. Слова замерли у него на губах. Зверь оказался здоровым, раза в три выше него самого, а из его пасти выплескивалось самое настоящее пламя.
— Руку! — крикнул сотник. В голосе его прозвучала такая уверенность, что Избор ни о чем не спрашивая, без колебания протянул вперед руку. Исин дернул его и они спрыгнули вниз. На их счастье упали они в какую-то мягкую рухлядь и прямо по ней неслышно пробежали между золотых куч. Едва они остановились, как Избор спросил: