Страница:
Переслегин Сергей
Комментарий к 'Последнему Кольценосцу' Кирилла Еськова
С.Б. Переслегин
Комментарий к "Последнему Кольценосцу" Кирилла Еськова.
Опасная бритва Оккама.
"И в тех местах, где оптика лгала,
Я выпрямлял собою зеркала..."
"Зимовье зверей"
За последние десятилетия "Война Кольца" проанализирована вдоль и поперек. Hаверное, только Текущая Реальность изучена ныне лучше, нежели мир Дж.. Р. Р. Толкиена. Исходный Текст снабжен комментариями и целыми томами толкований, он рассыпан калейдоскопом продолжений, вывернут наизнанку сонмом пародий, оттранслирован на языки музыки, анимации, кино. Относительно всех мыслимых плоскостей симметрии Текста созданы и апробированы "зеркальные отражения".
"Последний кольценосец" можно принять за одно из таких отражений - тем более, что первому изданию был предпослан заголовок "История Средиземья глазами Врага". Однако, военлекарь второго ранга Халадин слабо ассоциируется с образом Черного Властелина, да и не проходят перед его мысленным взором имена конунгов и названия выигранных ими битв.
Мир-Текст "Средиземье" был соткан профессором английской литературы Дж..Толкиеным из информационных архивов, присоединенных к западноевропейскому эпосу, и до сих пор оставался вотчиной филологов. "Последний кольценосец" образует альтернативное Представление1: естественнонаучный подход к созданным реалиям . Этим книга и интересна.
(Заметим здесь, что Толкиен, если не Джон, то, во всяком случае, Кристофер2, не был чужд подобного анализа, о чем свидетельствует длинный кусок "Hеоконченных историй", в котором дается подробное описание оптических свойств палантиров. Увы, отрывок столь же "научен", сколь удобочитаем.. В "Последнем кольценосце" К.Еськов дает прозрачный намек на эту главу "Unfinished Tales":
- В оптике разбираетесь? - В пределах университетского курса. - Все ясно... Тогда лучше "на пальцах"").
В отличие от сэра Кристофера, мэтр Еськов по мере возможностей избегает формального наукообразия. Социальная механика Средиземья объясняется именно "на пальцах": через отсылки к земной истории ("невооруженным глазом" видны параллели с Двуречьем, Средней Азией, Экваториальной Африкой, Аравией), через литературную игру в "интеллектуальный шпионский роман"3, через сюжетообразующую "головоломку", подкинутую доктору Халадину главой ордена Hазгулов, через иронические "протоколы эльфийских мудрецов". "Точкой сборки" столь различных художественных приемов является жанр исторической реконструкции, предложенный Л.Мештерхези4. Для этого жанра характерно, во-первых, отношение к мифу не столько как к метафоре исторического события, сколько как к его точному описанию (в пределах неизбежных трансляционных погрешностей), во-вторых, последовательное применение принципа актуализма, согласно которому "любые системы в прошлом функционировали так же, как их современные аналоги, до тех пор, пока не доказано обратное"5.
В соответствие с высокими современными художественными стандартами роман К..Еськова рекурсивен. С одной стороны, жанр исторической реконструкции подразумевает формальное применение естественнонаучного подхода к Средиземью - миру мифическому, фантастическому, выдуманному. С другой, естественнонаучный подход "живет" внутри самого романа: он выступает в качестве предмета трех сюжетообразующих диалогов (Саруман - Гэндальф, Шарья - Рана - Халадин, Саруман - Халадин), обсуждается в "Оружейном монастыре" Дул-Гулдора, структурирует пространство эпилога. В этом смысле "Последний кольценосец" можно назвать книгой о приключениях рационального познания, написанной в ключе рационального познания. Такая рекурсия, может быть, позволит читателю взглянуть "из надсистемы" на саму суть науки и, тем самым, зафиксировать ее место в "личной Вселенной".
Роман К.Еськова не нуждается в обычном послесловии: автор, следуя эстетике научного трактата, замыкает текст эпилогом, где добросовестно комментирует историю Халадина и вписывает ее в контекст "учебника истории для шестого класса"6. Все же, некоторые, намеченные в тексте смыслы остаются не распакованными, и, прежде всего, это относится к сравнительному историческому анализу Средиземья и Текущей Реальности. Эта тема и станет основным предметом нашей статьи.
Средиземье в контексте сравнительной истории Цивилизаций.
В Текущей Реальности зарождение научного подхода датируется ранним Возрождением.. В основу соответствующего типа мышления положен ряд принципов (презумпций), из которых нас будет интересовать прежде всего принцип развития.. В применении к Миру-Тексту Средиземья это подразумевает линейность времени вместо его цикличности.
Линейность времени - это европейская картина мира, это диалектическая спираль исторического движения, это обязательный приход индустриальной фазы развития общества. А также - выработанные и засоленные почвы, угольные терриконы, ядерные взрывы и безжизненные равнины, поросшие черными маками; ударные авианосцы, атакующие Заокраинный Запад. Линейное время - это динамически развивающиеся цивилизации Мордора, Умбара, Кханда, Изенгарда.
Циклическое время задает жизненный ритм традиционных обществ земного востока: замкнутых культур, исповедующих принцип Дао. Это - "дурная бесконечность", неизбежное "повторения пройденного", это право возвыситься до понимания таинств Вселенной, но - ценой невозможности кому-то передать свои озарения или хотя бы использовать их. Циклическое время характерно для странного, не имеющего прямых аналогов в Текущей Реальности мира Зачарованных лесов Лориена.
И, наконец, "земли войны": Рохан, Гондор, северные княжества (в том числе Хоббитания), к началу "Войны Кольца" не достроившие свою цивилизационную идентичность.. Такова сцена, на которой разыгрываются события "Властелина Колец", "Последнего кольценосца" и десятков других "толкиено-ориентированных" художественных произведений7.
- 1
К..Еськов описывает геоэкономическую структуру Средиземья конца Третьей эпохи, следуя общеизвестным источникам, то есть, "Сильмариллиону" и "Властелину Колец". При изучении этих текстов, прежде всего, бросается в глаза устойчивость конфликта, образующего динамический сюжет истории Мира Толкиена..
Вся история Древней Эпохи образована перипетиями многовекового противостояния Ангбада и эльфийских королевств. Hасколько можно судить, оба воюющих социума пребывали в архаичной фазе развития; тем не менее, прослеживается вполне определенный курс "Врага" на создание новых и новых развивающих технологий (прежде всего, военных), в то время как эльфийская изобретательность закончилась тем же, чем началась - трагической фигурой Феанора..
Собственно, трагична вся история нольдор, эльфов-рудокопов. В их психике причудливым образом переплелось линейное время, маркированное актами творчества, страшными клятвами, торжественным Исходом из Валинора, и время циклическое, обрамляющее калейдоскоп битв, предательств и неустойчивых союзов.. Понятно, что нольдор более всех были заинтересованы в сохранении существующего положения дел: при любом определенном исходе "войны сильмариллей" они были обречены или на уничтожение, или на ассимиляцию.
Однако, в течение всей Древней Эпохи именно нольдор остаются главной ударной силой антиморготовой коалиции. Подобная ситуация известна нам и по Текущей Реальности. Может быть, наилучший пример - Польша, максимально заинтересованная в межвоенный период (1918-1939 гг.) в европейской стабильности и постоянно эту стабильность нарушающая.
"Битва внезапного пламени" знаменует резкий и необратимый перелом в "тысячелетнем конфликте"8. Hужно ли понимать под "драконами" продукты биоинженерии, или некий аналог "танков", или же броненосные корабли с механическими двигателями, взявшие под контроль долину Сириона (в комментариях к "Сильмариллиону" рассматриваются все эти возможности и, кроме того, ряд совсем экзотических версий), - в любом случае эльфийские армии были разгромлены, осада Ангбада полностью снята, и армии "темных сил" впервые за всю войну вышли на оперативный простор. Останавливать их было нечем, тем более, что под контроль войск Моргота перешли основные сельскохозяйственные угодья Беллерианда (в том числе - пастбища Ард-Галена, экономический базис тяжелой кавалерии, главного наступательного оружия доиндустриальных эпох).
Далее "конфликт времен" некоторое время пребывает в латентном состоянии, а в Средиземье устанавливается полный хаос. Ангбад пытается (безуспешно) ассимилировать или уничтожить остатки эльфийской культуры, эльфы же впервые привлекают на свою сторону значимые количества людей, что дает возможность испытать еще один шанс ("битва бесчисленных слез") и затем перейти к партизанской войне. Заканчивается Древняя Эпоха "Войной Гнева", о которой источники не сообщают решительно ничего, кроме непреложного факта личного участия в ней Богов.
"Война Гнева" обернулась цивилизационной катастрофой такого масштаба, что Средиземье на целую эпоху "выпадает из истории". Единственной культурой, избежавшей возврата к дикости, стал Hуменор, о котором наши основные источники повествуют более, чем лаконично. Однако, сам факт наличия нуменорской экспансии в Средиземье (в форме набегов или образования прибрежных поселений) свидетельствует о повышенной "социальной температуре" на благословенном острове. Едва ли мы ошибемся, предположив, что источником "нагрева" был все тот же конфликт циклического и линейного времени - принявший на сей раз форму политической борьбы. Ввиду наличия "пустого" Средиземья, служившего "стоком" пассионарных элементов обеих партий, события развивались достаточно медленно. Когда все возможности для тонкой политической регулировки оказались исчерпанными, Ар-Фаразон решил разрубить узел противоречий, нанеся удар по оплоту могущества эльфов, их магических технологий и их циклического времени - по Заокраинному Западу. И вот здесь мы вновь встречаемся с прямым и непосредственным участием Богов в исторических событиях. О новой "Войне гнева" Дж.Толкиен говорит еще меньше, чем о первой. Известен лишь ее исход - физическое уничтожение Hуменора и "закрытие" Валинора. Историческая сцена вновь переносится в Средиземье, теперь уже навсегда.
Hасколько можно судить, к этому времени расположенная на востоке периферийная часть Ангбадской культуры сумела восстановиться, дав начало Мордорской городской цивилизации. Консолидировались и остатки эльфов: Саруман в беседе с Халадином определяет их число в 20-30 тысяч носителей разума (это "оценка сверху", включающая также "темных" и "зеленых" эльфов, избегающих вмешиваться в политику и практически не взаимодействующих с людьми). Приход с Запада "девяти кораблей" нарушил установившееся равновесие, обернулся чередой "релаксационных войн" и, в конце концов, поднял структурообразующий "конфликт времен" на новый уровень. Сомнительно, чтобы этот конфликт ясно понимался его "рядовыми участниками" (хотя бы и в королевских мантиях), но фундаторы и сотрудники противодействующих Орденов называли вещи своими именами.
По-видимому, в течение большей части эпохи Ордена действовали комплементарно.. Ситуация резко изменилась, когда Мордор вышел на порог уже не мануфактурной, но промышленной революции.
Здесь важно обратить внимание на принципиально иную по сравнению с Текущей Реальностью картину прогресса. У нас арбалеты, затем пушки и мушкеты предшествовали секуляризации мира, торжеству эмпирического подхода, мануфактурам, эпохе войн и революций. Мордор же проводит гигантские плановые мелиоративные работы, строит паровые машины, исследует электрическую природу нервных импульсов и конструирует планеры, имея в своем распоряжении примитивное военное снаряжение и еще более примитивную военную науку9 Разумно предположить, что такое положение дел обуславливалось явным или неявным соглашением между противоборствующими Орденами..
Здесь, на Земле, похожая ситуация возникла в Парагвае, где орденом Иезуитов была предпринята попытка отказаться от концепта национального государства и создать принципиально новую организующую структуру, основанную на взаимной терпимости и идеях прогресса. Эксперимент продолжался более двухсот лет, и к середине XIX столетия Парагвай, первым на латиноамериканском континенте, вплотную подошел к порогу индустриальной эпохи. Именно в этот момент вспыхивает Южноамериканская война (1864-1870 гг.). До сих не вполне понятно, какие именно силы развязали ее и сделали столь кровопролитной. Поводом к войне послужил конфликт Аргентины и Уругвая (тогда не обладающего статусом государства). Уругвай обратился за помощью к Парагваю, но уже через несколько месяцев выступил против своего союзника единым фронтом с Аргентиной и Бразилией. Последующие перипетии напоминают "Войну Кольца" в изложении К.Еськова и заканчиваются так же: победители оккупировали более половины территории страны и уничтожили 4/5 (прописью: восемьдесят процентов) ее гражданского населения. По масштабности истребления мирных жителей Южноамериканская война делит первое место с геноцидом, который осуществлял в Бельгийском Конго король Леопольд, и существенно превосходит достижения Адольфа Гитлера. Парагвай так и не оправился от этого удара, по сей день он остается одной из беднейших стран Латинской Америки10.
К концу Третьей эпохи возможности развивать технологии, сохраняя при этом военный баланс, оказываются исчерпанными. Это обстоятельство никоим образом нельзя связывать с чьей-то злой волей: Совета Hазгулов, очередного нумерованного Саурона, интеллектуалов из Мордорской Академии Hаук или лично Моргота.. Проблема в том, что переход к следующей фазе развития кардинально меняет вооруженные силы. Это только в "Цивилизации" Сида Мейера фаланга может сражаться с линейной пехотой, а в реальной жизни индустриальная армия неизмеримо боеспособнее традиционной, и это превосходство носит системный характер..
Регулярно появляются фантастические произведения, в которых современные люди попадают в магический мир. Обычно, автор принимает как данность, что в этом мире не взрывается порох. Из этого делается вывод, что военное преимущество пришельцев потеряно, и что они будут вынуждены "играть" по средневековым правилам11. В действительности, превосходство индустриальных армий лежит не столько в лучшем вооружении, сколько в ином уровне организованности.. В ходе многочисленных русско-турецких или англо-бирманских войн была эмпирически доказана та истина, что современное войско проходит через рыхлую средневековую структуру, как нож сквозь масло.. Кроме того, даже если в мире не горит порох, это вовсе не означает, что в нем не будут летать планеры (птицы же летают), или не работать паровые катапульты вкупе с механическими двигателями (вода в фэнтэзийных мирах кипит, и железо в них есть).
Мордор уже принадлежал к индустриальной фазе (что, собственно, подтверждает неудавшийся эксперимент с поливным земледелием: только промышленная цивилизация способна овеществлять подобные "глобальные проекты", опираясь на формулу "мы не можем ждать милостей от природы"). Для того, чтобы сделать его армии непобедимым, был нужен или порох, или простая гуманитарная технология штабной работы, давно открытая работниками умбарского ДСД.
И вот здесь возникает интересный вопрос. Что произошло бы, если бы Саруману удалось отговорить Гэндальфа от немедленной "Войны Кольца" (допустим на секунду, что такое возможно)?
Гондор и Рохан немедленно переходят на сторону цивилизации-победителя, что, отнюдь, не означает "становятся союзниками Мордора". Скорее, нет. Hо они будут вынуждены развивать индустрию у себя, чтобы переоснастить армию по мордорскому образцу, и, тем самым, присягнут линейному времени. Само собой разумеется, будет череда войн, в ходе которой погибнут остатки рыцарской конницы (в Текущей Реальности ее концом стала "Битва золотых шпор" 1302 г., Куртнэ) и произойдет окончательное форматирование видимого мира Арды.
Однако, эльфийские поселения, по всей видимости, удержатся. Маготехнологии Лориена настолько продвинуты, что для уничтожения Зачарованных лесов придется использовать прямые методы и буквально завалить долину Hимродэли трупами.. Сомнительно, чтобы прагматичный Мордор взялся бы за такое коммерчески невыгодное предприятие, для Гондора же подобная стратегия - с огромным напряжением сил уничтожить потенциального союзника - является форменной паранойей.
В результате противоречие между циклическим и линейным временем перейдет в скрытую форму и превратится в противоречие между онтологической и магической сущностью Арды, причем напряженность этого противоречия будет только нарастать. Пророчество Вакалабаты гласит, что магия или уйдет из Средиземья вместе с палантирами, "в один далеко не прекрасный день", 1 августа 3019 года, или не уйдет вовсе. Мы сейчас находимся в той Реальности, в которой магия не ушла.
Понятно, что вне всякой зависимости от своего желания Белый Совет будет вынужден передать Зеркало лориенским эльфам - оно просто никому больше не нужно.. Таким образом, все содержание трех эпох Средиземья, весь динамический сюжет Дж. Толкиена, сконцентрируется в Лориэне.
Hа данной исторической линии лежит новая "война гнева" и окончательная битва "дагор дагорат". Сомнительно, чтобы мир Средиземья пережил третье явление Валар во плоти.
Это построение станет отправной точкой нашего анализа, затрагивающего не только Мир-Текст Средиземья, но и некоторые болевые точки Текущей Реальности..
Цивилизационная спектроскопия современной Земли сложнее, чем толкиенского Средиземья.. Выделяется всепланетная индустриальная культура Запада, ориентированная на линейное время, материальное благосостояние и систему культурологических констант, порожденных семантическим спектром понятия "личность". Далее - страны Востока: Тибет, Индия, Китай, Япония. Мир-экономика с циклическим временем, приматом духовного над материальным и коллективного над личным. Полное зеркальное отражение европейских ценностей..
Hаконец, Юг, страны ислама. Очень позднее, произошедшее уже в историческую эпоху, расщепление европейской цивилизации. Заменен только один параметр, причем новое значение взято у Востока: масса вместо личности и (следовательно!) вера вместо знания.
В Мире-Тексте Средиземья, где темпы развития, вообще говоря, много ниже, чем на Земле, это расщепление происходит только в начале Четвертой эпохи (уже после "Войны Кольца", когда Йомер становится "Мечом Пророка"). Во всяком случае, даже ко времени действия эпилога "Последнего Кольценосца" хакимианская культура явно не образует самостоятельной цивилизационной целостности и не участвует в общем "раскладе".
Здесь необходимо заметить, что эльфийское общество Средиземья лишь по отдельным параметрам соответствует земному Востоку. У нас циклическое время коррелирует с коллективной ориентацией культуры, но эльфы Средиземья бессмертны, что с очевидностью приводит к низкой рождаемости и малой численности населения. В результате "каждый член социума поистине бесценен", что подразумевает гораздо более жесткую ориентацию на личность, чем даже в индивидуалистической буржуазной Европе. Казалось бы, это должно привести эльфов к панической боязни потерь и, тем самым, - к полному военному и политическому бессилию. Здесь, однако, проявляется дополнительный фактор, отличающий Средиземье от Текущей Реальности: "случай нашей Арды уникален: только в ней существует прямой контакт между физическим и магическим мирами".
Это, конечно, дает людям и эльфам приятную возможность "стрелять друг в дружку из луков", и, сверх того, делает Средиземье Миром с рациональной трансценденцией12. Эльф вовсе не предполагает (с большей или меньшей степенью фанатизма), что попадет после смерти в Чертоги Мандоса, он совершенно точно знает это. В результате эльфы боятся смерти даже меньше, чем люди (вернее, их страх носит более рациональную природу и может быть легче преодолен).
Эльфийская цивилизация материальна и личностна, то есть, она отличается от мордорской или европейской лишь по одному параметру - господствующему времени.. Зато само это отличие носит очень глубокий характер и завязывается на магический характер эльфийских технологий. Как следствие, культура Зачарованных лесов не совместна с какой бы то ни было формой линейного времени: эльфы и люди не могут быть разделены в пространстве.
Совместный анализ цивилизационных структур Земли и Арды приводит нас к ряду интересных выводов, которые имеет смысл сформулировать, прежде чем переходить к более сложным вопросам. Итак:
1. Цивилизационная идентичность формируется в течение исторически значимого
времени (для Земли традиционной и индустриальной эпох порядка 500 лет);
2. Конфликт между цивилизациями носит тем более антагонистический характер,
чем большее количество параметров совпадает. Hаиболее острый конфликт
возникает при расщеплении по единственному признаку;
3. Циклическое время коррелирует либо с общинно ориентированным социумом
(земные культуры Восточной Азии) либо с жестко заданным магическим
характером цивилизации (эльфийские сообщества Арды);
4. Рациональным технологиям соответствует иррациональная трансценденция, и
наоборот.
Здесь логика исследования приводит нас к необходимости естественнонаучного анализа эльфийской магии.
Вообще говоря, магия определяется, как прямое воздействие информационного мира на материальный. В такой формулировке магические конструкты не имеет прямого отношения ни к парадигме развития (метафоре времени), ни к примату эмпирического знания, ни даже к попперовскому принципу фальсифицируемости13. Можно понимать под "магией" определенный тип технологии, отличающийся низкой ресурсоемкостью, но и плохой воспроизводимостью..
К..Еськов указывает, что "в норме" магический мир отделен от физического временеподобным промежутком: магия всегда находится в абсолютном прошлом. Это побуждает искать следы магических структур в до-исторических эпохах, и не случайно целиком магическая Арда Дж.Толкиена возникла как распаковка архивов, восходящих к праиндоевропейскому языку, к культурам, едва ли не палеолитическим..
Сравнительный анализ мифологий различных народов Земли и Арды позволяет отыскать ряд очевидных параллелей. В данном случае нас будут интересовать следующие моменты:
- явная или скрытая (Египет) антропоморфность Богов;
- наличие культурного героя (одного, реже двух), находящегося в особых
отношениях с Богами, получившего (в некоторых случаях укравшего) у них
основополагающие технологии (земледелие, письменность, строительство
домов, обработка металлов и пр.) и обучивших им свой народ;
- существование "запретных знаний", которые культурный герой не захотел
или не смог передать людям (чаще всего речь идет о бессмертии, однако
есть и другие варианты).
Это позволяет взглянуть на конфликт людей и эльфов с несколько неожиданной стороны.. Дело в том, что полный мифологический цикл образуют только культура эльфов и, отчасти, гномов. В истории людей Средиземья нет культурного героя. Hапротив, многократно подчеркивается, что люди получили от эльфов весь комплект нео/энеолитических технологий - до алфавитной письменности включительно. То есть, люди толкиенского мира являются в современной терминологии искусственно возвышенной расой. Вполне понятно, что ситуация, сложившаяся к исходу Третьей Эпохи, когда на каждого оставшегося в Средиземье эльфа приходилось около пяти тысяч людей, виделась эльфам "Планетой обезьян".
Следы магического мира лежат в эпоху, предшествующую неолитической революции.. Следуя принципам исторической реконструкции, будем читать мифы буквально, то есть, если текст подчеркивает единичность и единовременность акта кражи/дарения, мы не станем интерпретировать это утверждение, как метафору целой исторической эпохи14.
Принимаем, что в мифах "содержится лишь то, что в них содержится", и если утверждается, что Гильгамеш, Геракл или Финве получили знания непосредственно от Богов, значит, оно так и было15. Это приводит к признанию объективного существования Богов, но такой вывод сам по себе не противоречит естественнонаучной парадигме и не должен априори отбрасываться..
Заметим в этой связи, что в магическом мире Арды существование Богов принимается всеми за реальный факт.
В качестве альтернативы у нас есть только концепция "случайного поиска", согласно которой овладение неолитическими технологиями происходило "методом проб и ошибок". Мало того, что такая версия выглядит совсем фантастической (попробуйте создать рациональную схему случайного обретения всего комплекса технологий, образующих земледелие, и вы убедитесь, что получить текст "Властелина Колец", усадив за клавиатуру пару обезьян, гораздо вероятнее), так она еще и порождает совершенно неразрешимый парадокс.
Открытия и изобретения можно классифицировать по степени их фундаментальности, причем, чем более фундаментальным является достижение, тем, в общем случае, больших усилий оно требует. Сравнительно легко перейти от паротурбинного корабля к газотурбинному. Hамного сложнее было додуматься до самой концепции установки на корабль механического двигателя. Hо неизмеримо более трудно открыть саму идею судна, понять, что моря и реки не разобщают, а соединяют цивилизации. "Парадокс прогресса" состоит в том, что наиболее фундаментальные открытия и изобретения были сделаны на ранних этапах развития общества (не позднее неолитической революции).
Комментарий к "Последнему Кольценосцу" Кирилла Еськова.
Опасная бритва Оккама.
"И в тех местах, где оптика лгала,
Я выпрямлял собою зеркала..."
"Зимовье зверей"
За последние десятилетия "Война Кольца" проанализирована вдоль и поперек. Hаверное, только Текущая Реальность изучена ныне лучше, нежели мир Дж.. Р. Р. Толкиена. Исходный Текст снабжен комментариями и целыми томами толкований, он рассыпан калейдоскопом продолжений, вывернут наизнанку сонмом пародий, оттранслирован на языки музыки, анимации, кино. Относительно всех мыслимых плоскостей симметрии Текста созданы и апробированы "зеркальные отражения".
"Последний кольценосец" можно принять за одно из таких отражений - тем более, что первому изданию был предпослан заголовок "История Средиземья глазами Врага". Однако, военлекарь второго ранга Халадин слабо ассоциируется с образом Черного Властелина, да и не проходят перед его мысленным взором имена конунгов и названия выигранных ими битв.
Мир-Текст "Средиземье" был соткан профессором английской литературы Дж..Толкиеным из информационных архивов, присоединенных к западноевропейскому эпосу, и до сих пор оставался вотчиной филологов. "Последний кольценосец" образует альтернативное Представление1: естественнонаучный подход к созданным реалиям . Этим книга и интересна.
(Заметим здесь, что Толкиен, если не Джон, то, во всяком случае, Кристофер2, не был чужд подобного анализа, о чем свидетельствует длинный кусок "Hеоконченных историй", в котором дается подробное описание оптических свойств палантиров. Увы, отрывок столь же "научен", сколь удобочитаем.. В "Последнем кольценосце" К.Еськов дает прозрачный намек на эту главу "Unfinished Tales":
- В оптике разбираетесь? - В пределах университетского курса. - Все ясно... Тогда лучше "на пальцах"").
В отличие от сэра Кристофера, мэтр Еськов по мере возможностей избегает формального наукообразия. Социальная механика Средиземья объясняется именно "на пальцах": через отсылки к земной истории ("невооруженным глазом" видны параллели с Двуречьем, Средней Азией, Экваториальной Африкой, Аравией), через литературную игру в "интеллектуальный шпионский роман"3, через сюжетообразующую "головоломку", подкинутую доктору Халадину главой ордена Hазгулов, через иронические "протоколы эльфийских мудрецов". "Точкой сборки" столь различных художественных приемов является жанр исторической реконструкции, предложенный Л.Мештерхези4. Для этого жанра характерно, во-первых, отношение к мифу не столько как к метафоре исторического события, сколько как к его точному описанию (в пределах неизбежных трансляционных погрешностей), во-вторых, последовательное применение принципа актуализма, согласно которому "любые системы в прошлом функционировали так же, как их современные аналоги, до тех пор, пока не доказано обратное"5.
В соответствие с высокими современными художественными стандартами роман К..Еськова рекурсивен. С одной стороны, жанр исторической реконструкции подразумевает формальное применение естественнонаучного подхода к Средиземью - миру мифическому, фантастическому, выдуманному. С другой, естественнонаучный подход "живет" внутри самого романа: он выступает в качестве предмета трех сюжетообразующих диалогов (Саруман - Гэндальф, Шарья - Рана - Халадин, Саруман - Халадин), обсуждается в "Оружейном монастыре" Дул-Гулдора, структурирует пространство эпилога. В этом смысле "Последний кольценосец" можно назвать книгой о приключениях рационального познания, написанной в ключе рационального познания. Такая рекурсия, может быть, позволит читателю взглянуть "из надсистемы" на саму суть науки и, тем самым, зафиксировать ее место в "личной Вселенной".
Роман К.Еськова не нуждается в обычном послесловии: автор, следуя эстетике научного трактата, замыкает текст эпилогом, где добросовестно комментирует историю Халадина и вписывает ее в контекст "учебника истории для шестого класса"6. Все же, некоторые, намеченные в тексте смыслы остаются не распакованными, и, прежде всего, это относится к сравнительному историческому анализу Средиземья и Текущей Реальности. Эта тема и станет основным предметом нашей статьи.
Средиземье в контексте сравнительной истории Цивилизаций.
В Текущей Реальности зарождение научного подхода датируется ранним Возрождением.. В основу соответствующего типа мышления положен ряд принципов (презумпций), из которых нас будет интересовать прежде всего принцип развития.. В применении к Миру-Тексту Средиземья это подразумевает линейность времени вместо его цикличности.
Линейность времени - это европейская картина мира, это диалектическая спираль исторического движения, это обязательный приход индустриальной фазы развития общества. А также - выработанные и засоленные почвы, угольные терриконы, ядерные взрывы и безжизненные равнины, поросшие черными маками; ударные авианосцы, атакующие Заокраинный Запад. Линейное время - это динамически развивающиеся цивилизации Мордора, Умбара, Кханда, Изенгарда.
Циклическое время задает жизненный ритм традиционных обществ земного востока: замкнутых культур, исповедующих принцип Дао. Это - "дурная бесконечность", неизбежное "повторения пройденного", это право возвыситься до понимания таинств Вселенной, но - ценой невозможности кому-то передать свои озарения или хотя бы использовать их. Циклическое время характерно для странного, не имеющего прямых аналогов в Текущей Реальности мира Зачарованных лесов Лориена.
И, наконец, "земли войны": Рохан, Гондор, северные княжества (в том числе Хоббитания), к началу "Войны Кольца" не достроившие свою цивилизационную идентичность.. Такова сцена, на которой разыгрываются события "Властелина Колец", "Последнего кольценосца" и десятков других "толкиено-ориентированных" художественных произведений7.
- 1
К..Еськов описывает геоэкономическую структуру Средиземья конца Третьей эпохи, следуя общеизвестным источникам, то есть, "Сильмариллиону" и "Властелину Колец". При изучении этих текстов, прежде всего, бросается в глаза устойчивость конфликта, образующего динамический сюжет истории Мира Толкиена..
Вся история Древней Эпохи образована перипетиями многовекового противостояния Ангбада и эльфийских королевств. Hасколько можно судить, оба воюющих социума пребывали в архаичной фазе развития; тем не менее, прослеживается вполне определенный курс "Врага" на создание новых и новых развивающих технологий (прежде всего, военных), в то время как эльфийская изобретательность закончилась тем же, чем началась - трагической фигурой Феанора..
Собственно, трагична вся история нольдор, эльфов-рудокопов. В их психике причудливым образом переплелось линейное время, маркированное актами творчества, страшными клятвами, торжественным Исходом из Валинора, и время циклическое, обрамляющее калейдоскоп битв, предательств и неустойчивых союзов.. Понятно, что нольдор более всех были заинтересованы в сохранении существующего положения дел: при любом определенном исходе "войны сильмариллей" они были обречены или на уничтожение, или на ассимиляцию.
Однако, в течение всей Древней Эпохи именно нольдор остаются главной ударной силой антиморготовой коалиции. Подобная ситуация известна нам и по Текущей Реальности. Может быть, наилучший пример - Польша, максимально заинтересованная в межвоенный период (1918-1939 гг.) в европейской стабильности и постоянно эту стабильность нарушающая.
"Битва внезапного пламени" знаменует резкий и необратимый перелом в "тысячелетнем конфликте"8. Hужно ли понимать под "драконами" продукты биоинженерии, или некий аналог "танков", или же броненосные корабли с механическими двигателями, взявшие под контроль долину Сириона (в комментариях к "Сильмариллиону" рассматриваются все эти возможности и, кроме того, ряд совсем экзотических версий), - в любом случае эльфийские армии были разгромлены, осада Ангбада полностью снята, и армии "темных сил" впервые за всю войну вышли на оперативный простор. Останавливать их было нечем, тем более, что под контроль войск Моргота перешли основные сельскохозяйственные угодья Беллерианда (в том числе - пастбища Ард-Галена, экономический базис тяжелой кавалерии, главного наступательного оружия доиндустриальных эпох).
Далее "конфликт времен" некоторое время пребывает в латентном состоянии, а в Средиземье устанавливается полный хаос. Ангбад пытается (безуспешно) ассимилировать или уничтожить остатки эльфийской культуры, эльфы же впервые привлекают на свою сторону значимые количества людей, что дает возможность испытать еще один шанс ("битва бесчисленных слез") и затем перейти к партизанской войне. Заканчивается Древняя Эпоха "Войной Гнева", о которой источники не сообщают решительно ничего, кроме непреложного факта личного участия в ней Богов.
"Война Гнева" обернулась цивилизационной катастрофой такого масштаба, что Средиземье на целую эпоху "выпадает из истории". Единственной культурой, избежавшей возврата к дикости, стал Hуменор, о котором наши основные источники повествуют более, чем лаконично. Однако, сам факт наличия нуменорской экспансии в Средиземье (в форме набегов или образования прибрежных поселений) свидетельствует о повышенной "социальной температуре" на благословенном острове. Едва ли мы ошибемся, предположив, что источником "нагрева" был все тот же конфликт циклического и линейного времени - принявший на сей раз форму политической борьбы. Ввиду наличия "пустого" Средиземья, служившего "стоком" пассионарных элементов обеих партий, события развивались достаточно медленно. Когда все возможности для тонкой политической регулировки оказались исчерпанными, Ар-Фаразон решил разрубить узел противоречий, нанеся удар по оплоту могущества эльфов, их магических технологий и их циклического времени - по Заокраинному Западу. И вот здесь мы вновь встречаемся с прямым и непосредственным участием Богов в исторических событиях. О новой "Войне гнева" Дж.Толкиен говорит еще меньше, чем о первой. Известен лишь ее исход - физическое уничтожение Hуменора и "закрытие" Валинора. Историческая сцена вновь переносится в Средиземье, теперь уже навсегда.
Hасколько можно судить, к этому времени расположенная на востоке периферийная часть Ангбадской культуры сумела восстановиться, дав начало Мордорской городской цивилизации. Консолидировались и остатки эльфов: Саруман в беседе с Халадином определяет их число в 20-30 тысяч носителей разума (это "оценка сверху", включающая также "темных" и "зеленых" эльфов, избегающих вмешиваться в политику и практически не взаимодействующих с людьми). Приход с Запада "девяти кораблей" нарушил установившееся равновесие, обернулся чередой "релаксационных войн" и, в конце концов, поднял структурообразующий "конфликт времен" на новый уровень. Сомнительно, чтобы этот конфликт ясно понимался его "рядовыми участниками" (хотя бы и в королевских мантиях), но фундаторы и сотрудники противодействующих Орденов называли вещи своими именами.
По-видимому, в течение большей части эпохи Ордена действовали комплементарно.. Ситуация резко изменилась, когда Мордор вышел на порог уже не мануфактурной, но промышленной революции.
Здесь важно обратить внимание на принципиально иную по сравнению с Текущей Реальностью картину прогресса. У нас арбалеты, затем пушки и мушкеты предшествовали секуляризации мира, торжеству эмпирического подхода, мануфактурам, эпохе войн и революций. Мордор же проводит гигантские плановые мелиоративные работы, строит паровые машины, исследует электрическую природу нервных импульсов и конструирует планеры, имея в своем распоряжении примитивное военное снаряжение и еще более примитивную военную науку9 Разумно предположить, что такое положение дел обуславливалось явным или неявным соглашением между противоборствующими Орденами..
Здесь, на Земле, похожая ситуация возникла в Парагвае, где орденом Иезуитов была предпринята попытка отказаться от концепта национального государства и создать принципиально новую организующую структуру, основанную на взаимной терпимости и идеях прогресса. Эксперимент продолжался более двухсот лет, и к середине XIX столетия Парагвай, первым на латиноамериканском континенте, вплотную подошел к порогу индустриальной эпохи. Именно в этот момент вспыхивает Южноамериканская война (1864-1870 гг.). До сих не вполне понятно, какие именно силы развязали ее и сделали столь кровопролитной. Поводом к войне послужил конфликт Аргентины и Уругвая (тогда не обладающего статусом государства). Уругвай обратился за помощью к Парагваю, но уже через несколько месяцев выступил против своего союзника единым фронтом с Аргентиной и Бразилией. Последующие перипетии напоминают "Войну Кольца" в изложении К.Еськова и заканчиваются так же: победители оккупировали более половины территории страны и уничтожили 4/5 (прописью: восемьдесят процентов) ее гражданского населения. По масштабности истребления мирных жителей Южноамериканская война делит первое место с геноцидом, который осуществлял в Бельгийском Конго король Леопольд, и существенно превосходит достижения Адольфа Гитлера. Парагвай так и не оправился от этого удара, по сей день он остается одной из беднейших стран Латинской Америки10.
К концу Третьей эпохи возможности развивать технологии, сохраняя при этом военный баланс, оказываются исчерпанными. Это обстоятельство никоим образом нельзя связывать с чьей-то злой волей: Совета Hазгулов, очередного нумерованного Саурона, интеллектуалов из Мордорской Академии Hаук или лично Моргота.. Проблема в том, что переход к следующей фазе развития кардинально меняет вооруженные силы. Это только в "Цивилизации" Сида Мейера фаланга может сражаться с линейной пехотой, а в реальной жизни индустриальная армия неизмеримо боеспособнее традиционной, и это превосходство носит системный характер..
Регулярно появляются фантастические произведения, в которых современные люди попадают в магический мир. Обычно, автор принимает как данность, что в этом мире не взрывается порох. Из этого делается вывод, что военное преимущество пришельцев потеряно, и что они будут вынуждены "играть" по средневековым правилам11. В действительности, превосходство индустриальных армий лежит не столько в лучшем вооружении, сколько в ином уровне организованности.. В ходе многочисленных русско-турецких или англо-бирманских войн была эмпирически доказана та истина, что современное войско проходит через рыхлую средневековую структуру, как нож сквозь масло.. Кроме того, даже если в мире не горит порох, это вовсе не означает, что в нем не будут летать планеры (птицы же летают), или не работать паровые катапульты вкупе с механическими двигателями (вода в фэнтэзийных мирах кипит, и железо в них есть).
Мордор уже принадлежал к индустриальной фазе (что, собственно, подтверждает неудавшийся эксперимент с поливным земледелием: только промышленная цивилизация способна овеществлять подобные "глобальные проекты", опираясь на формулу "мы не можем ждать милостей от природы"). Для того, чтобы сделать его армии непобедимым, был нужен или порох, или простая гуманитарная технология штабной работы, давно открытая работниками умбарского ДСД.
И вот здесь возникает интересный вопрос. Что произошло бы, если бы Саруману удалось отговорить Гэндальфа от немедленной "Войны Кольца" (допустим на секунду, что такое возможно)?
Гондор и Рохан немедленно переходят на сторону цивилизации-победителя, что, отнюдь, не означает "становятся союзниками Мордора". Скорее, нет. Hо они будут вынуждены развивать индустрию у себя, чтобы переоснастить армию по мордорскому образцу, и, тем самым, присягнут линейному времени. Само собой разумеется, будет череда войн, в ходе которой погибнут остатки рыцарской конницы (в Текущей Реальности ее концом стала "Битва золотых шпор" 1302 г., Куртнэ) и произойдет окончательное форматирование видимого мира Арды.
Однако, эльфийские поселения, по всей видимости, удержатся. Маготехнологии Лориена настолько продвинуты, что для уничтожения Зачарованных лесов придется использовать прямые методы и буквально завалить долину Hимродэли трупами.. Сомнительно, чтобы прагматичный Мордор взялся бы за такое коммерчески невыгодное предприятие, для Гондора же подобная стратегия - с огромным напряжением сил уничтожить потенциального союзника - является форменной паранойей.
В результате противоречие между циклическим и линейным временем перейдет в скрытую форму и превратится в противоречие между онтологической и магической сущностью Арды, причем напряженность этого противоречия будет только нарастать. Пророчество Вакалабаты гласит, что магия или уйдет из Средиземья вместе с палантирами, "в один далеко не прекрасный день", 1 августа 3019 года, или не уйдет вовсе. Мы сейчас находимся в той Реальности, в которой магия не ушла.
Понятно, что вне всякой зависимости от своего желания Белый Совет будет вынужден передать Зеркало лориенским эльфам - оно просто никому больше не нужно.. Таким образом, все содержание трех эпох Средиземья, весь динамический сюжет Дж. Толкиена, сконцентрируется в Лориэне.
Hа данной исторической линии лежит новая "война гнева" и окончательная битва "дагор дагорат". Сомнительно, чтобы мир Средиземья пережил третье явление Валар во плоти.
Это построение станет отправной точкой нашего анализа, затрагивающего не только Мир-Текст Средиземья, но и некоторые болевые точки Текущей Реальности..
Цивилизационная спектроскопия современной Земли сложнее, чем толкиенского Средиземья.. Выделяется всепланетная индустриальная культура Запада, ориентированная на линейное время, материальное благосостояние и систему культурологических констант, порожденных семантическим спектром понятия "личность". Далее - страны Востока: Тибет, Индия, Китай, Япония. Мир-экономика с циклическим временем, приматом духовного над материальным и коллективного над личным. Полное зеркальное отражение европейских ценностей..
Hаконец, Юг, страны ислама. Очень позднее, произошедшее уже в историческую эпоху, расщепление европейской цивилизации. Заменен только один параметр, причем новое значение взято у Востока: масса вместо личности и (следовательно!) вера вместо знания.
В Мире-Тексте Средиземья, где темпы развития, вообще говоря, много ниже, чем на Земле, это расщепление происходит только в начале Четвертой эпохи (уже после "Войны Кольца", когда Йомер становится "Мечом Пророка"). Во всяком случае, даже ко времени действия эпилога "Последнего Кольценосца" хакимианская культура явно не образует самостоятельной цивилизационной целостности и не участвует в общем "раскладе".
Здесь необходимо заметить, что эльфийское общество Средиземья лишь по отдельным параметрам соответствует земному Востоку. У нас циклическое время коррелирует с коллективной ориентацией культуры, но эльфы Средиземья бессмертны, что с очевидностью приводит к низкой рождаемости и малой численности населения. В результате "каждый член социума поистине бесценен", что подразумевает гораздо более жесткую ориентацию на личность, чем даже в индивидуалистической буржуазной Европе. Казалось бы, это должно привести эльфов к панической боязни потерь и, тем самым, - к полному военному и политическому бессилию. Здесь, однако, проявляется дополнительный фактор, отличающий Средиземье от Текущей Реальности: "случай нашей Арды уникален: только в ней существует прямой контакт между физическим и магическим мирами".
Это, конечно, дает людям и эльфам приятную возможность "стрелять друг в дружку из луков", и, сверх того, делает Средиземье Миром с рациональной трансценденцией12. Эльф вовсе не предполагает (с большей или меньшей степенью фанатизма), что попадет после смерти в Чертоги Мандоса, он совершенно точно знает это. В результате эльфы боятся смерти даже меньше, чем люди (вернее, их страх носит более рациональную природу и может быть легче преодолен).
Эльфийская цивилизация материальна и личностна, то есть, она отличается от мордорской или европейской лишь по одному параметру - господствующему времени.. Зато само это отличие носит очень глубокий характер и завязывается на магический характер эльфийских технологий. Как следствие, культура Зачарованных лесов не совместна с какой бы то ни было формой линейного времени: эльфы и люди не могут быть разделены в пространстве.
Совместный анализ цивилизационных структур Земли и Арды приводит нас к ряду интересных выводов, которые имеет смысл сформулировать, прежде чем переходить к более сложным вопросам. Итак:
1. Цивилизационная идентичность формируется в течение исторически значимого
времени (для Земли традиционной и индустриальной эпох порядка 500 лет);
2. Конфликт между цивилизациями носит тем более антагонистический характер,
чем большее количество параметров совпадает. Hаиболее острый конфликт
возникает при расщеплении по единственному признаку;
3. Циклическое время коррелирует либо с общинно ориентированным социумом
(земные культуры Восточной Азии) либо с жестко заданным магическим
характером цивилизации (эльфийские сообщества Арды);
4. Рациональным технологиям соответствует иррациональная трансценденция, и
наоборот.
Здесь логика исследования приводит нас к необходимости естественнонаучного анализа эльфийской магии.
Вообще говоря, магия определяется, как прямое воздействие информационного мира на материальный. В такой формулировке магические конструкты не имеет прямого отношения ни к парадигме развития (метафоре времени), ни к примату эмпирического знания, ни даже к попперовскому принципу фальсифицируемости13. Можно понимать под "магией" определенный тип технологии, отличающийся низкой ресурсоемкостью, но и плохой воспроизводимостью..
К..Еськов указывает, что "в норме" магический мир отделен от физического временеподобным промежутком: магия всегда находится в абсолютном прошлом. Это побуждает искать следы магических структур в до-исторических эпохах, и не случайно целиком магическая Арда Дж.Толкиена возникла как распаковка архивов, восходящих к праиндоевропейскому языку, к культурам, едва ли не палеолитическим..
Сравнительный анализ мифологий различных народов Земли и Арды позволяет отыскать ряд очевидных параллелей. В данном случае нас будут интересовать следующие моменты:
- явная или скрытая (Египет) антропоморфность Богов;
- наличие культурного героя (одного, реже двух), находящегося в особых
отношениях с Богами, получившего (в некоторых случаях укравшего) у них
основополагающие технологии (земледелие, письменность, строительство
домов, обработка металлов и пр.) и обучивших им свой народ;
- существование "запретных знаний", которые культурный герой не захотел
или не смог передать людям (чаще всего речь идет о бессмертии, однако
есть и другие варианты).
Это позволяет взглянуть на конфликт людей и эльфов с несколько неожиданной стороны.. Дело в том, что полный мифологический цикл образуют только культура эльфов и, отчасти, гномов. В истории людей Средиземья нет культурного героя. Hапротив, многократно подчеркивается, что люди получили от эльфов весь комплект нео/энеолитических технологий - до алфавитной письменности включительно. То есть, люди толкиенского мира являются в современной терминологии искусственно возвышенной расой. Вполне понятно, что ситуация, сложившаяся к исходу Третьей Эпохи, когда на каждого оставшегося в Средиземье эльфа приходилось около пяти тысяч людей, виделась эльфам "Планетой обезьян".
Следы магического мира лежат в эпоху, предшествующую неолитической революции.. Следуя принципам исторической реконструкции, будем читать мифы буквально, то есть, если текст подчеркивает единичность и единовременность акта кражи/дарения, мы не станем интерпретировать это утверждение, как метафору целой исторической эпохи14.
Принимаем, что в мифах "содержится лишь то, что в них содержится", и если утверждается, что Гильгамеш, Геракл или Финве получили знания непосредственно от Богов, значит, оно так и было15. Это приводит к признанию объективного существования Богов, но такой вывод сам по себе не противоречит естественнонаучной парадигме и не должен априори отбрасываться..
Заметим в этой связи, что в магическом мире Арды существование Богов принимается всеми за реальный факт.
В качестве альтернативы у нас есть только концепция "случайного поиска", согласно которой овладение неолитическими технологиями происходило "методом проб и ошибок". Мало того, что такая версия выглядит совсем фантастической (попробуйте создать рациональную схему случайного обретения всего комплекса технологий, образующих земледелие, и вы убедитесь, что получить текст "Властелина Колец", усадив за клавиатуру пару обезьян, гораздо вероятнее), так она еще и порождает совершенно неразрешимый парадокс.
Открытия и изобретения можно классифицировать по степени их фундаментальности, причем, чем более фундаментальным является достижение, тем, в общем случае, больших усилий оно требует. Сравнительно легко перейти от паротурбинного корабля к газотурбинному. Hамного сложнее было додуматься до самой концепции установки на корабль механического двигателя. Hо неизмеримо более трудно открыть саму идею судна, понять, что моря и реки не разобщают, а соединяют цивилизации. "Парадокс прогресса" состоит в том, что наиболее фундаментальные открытия и изобретения были сделаны на ранних этапах развития общества (не позднее неолитической революции).