Перри Стив
Хозяин тумана
Стив Перри
Хозяин тумана
~Когда некому больше доверять,
лишь меч остается надежным другом.~
Пролог
За десять миллионов лет до рождения первого человека на месте будущей границы между Коринфией и Заморой расстилалась великолепная панорама гор. По прошествии многих миллионов лет горы эти станут называться Карпатскими. Самая величественная вершина, словно укутанная в ледяные одежды, будет наречена, когда появятся существа, владеющие речью, горой Турио.
Однажды холодным зимним утром внезапный мощный взрыв потряс землю до самых недр, и верхушка горы поднялась в воздух. Камни, раздробленные в пыль, образовали черные грозовые тучи, закрывшие лик солнца. На расстоянии двухдневного перехода от исковерканной горы светящаяся, извергающаяся лава пожрала все на своем пути. Грозная сила разрушения уничтожила сотни тысяч животных, выжгла край огненным дыханием, из смертельных объятий которого не смогло вырваться ни одно живое существо.
Далеко-далеко от вулкана звери останавливались и застывали, будто завороженные звуками, с которыми гора изрыгала собственное нутро и затмевала небеса клубами дыма и пепла.
Это был рев, способный по своей мощи соперничать с громоподобным криком некоего могущественного бога.
Через миллион лет кратер, образовавшийся в результате титанического взрыва, превратился в озеро, которое по своим размерам скорее напоминало море.
Еще через десять миллионов лет шрамы этого катаклизма почти сгладились временем и стихиями - ветрами и дождями, снегом и солнцем. Однако, несмотря ни на что, громадное озеро в кратере по-прежнему оставалось таким же глубоким, а вода в нем была ледяной и чистой.
Посредине огромного озера, о существовании которого знали лишь немногие из смертных, на лазурной поверхности воды плавал ковер из ветвей и листьев своеобразных водорослей, не росших больше нигде в мире. Водоросли сплелись настолько плотно, что способны были удерживать огромное строение, где разместились бы тысяча человек. Какой-нибудь любопытный мог много часов шагать от центра дворца в поисках кромки острова, но безуспешно. Местами толщина ковра заметно уменьшена хищниками, которыми кишели холодные и темные глубины озера. В результате любого неверного шага смельчак мог бы провалиться под воду и стать желанной добычей голодных тварей, поджидающих свою жертву около ловушек. Даже если бы человеку удалось избежать подобных зыбучим пескам ловушек, он все равно находился бы в опасности, так как хищные гадины обитали также и среди крепких стеблей живого ковра,- чудовища, полюбившие вкус человеческой плоти.
В центре этого полурукотворного-строения, в недрах приземистого, но весьма обширного замка, проживал некто известный под именем Абет Бласа, или Даймма Серого, которого называли также Хозяином Тумана.
В уступчатой крыше замка было несколько больших проемов, заделанных листами чистейшего кварца. Солнечный свет беспрепятственно заливал покои чародея, однако туман постоянно окружал Даймму и его престол из резного дерева и слоновой кости. Да и сам колдун, казалось, не человек вовсе, а всего лишь серая тень. Бесплотный призрак, такой же прозрачный, как серая мгла, его постоянная и верная спутница.
В клубящемся тумане появилось существо, которое на земле могло бы сойти за человека. Некогда предки этой твари населяли подземный мир, но посредством колдовского искусства Хозяина Тумана были извлечены из мрачных глубин, из холодной бездны черных колодцев, где долгие века обретались. Даймм называл их зелкаями и благодаря своему мастерству смог сделать из них верных слуг. Зелкаи почти утратили свою звериную сущность. На суше они могли принимать обличье человека, но в воде вновь становились полурыбами, полуящерами.
Зелкая звали Клег, говорил он, певуче растягивая слова, словно играя на каком-то струнном инструменте.
- Я здесь, мой Повелитель.
Расплывчатый силуэт колдуна плавно развернулся. Даймм внимательно смотрел на слугу, для которого он, в полном смысле этого слова, являлся богом.
- Расскажи мне о результатах похода.
- Мой Повелитель! В шести днях хода сотворенных вами вьючных животных поднимаются чащи Лесного народа. Мы удостоверились - то, что вы ищете, находится там.
Колдун чуть подался вперед. Лицо его будто засветилось внутри, приняв на мгновение более резкие очертания. Похолодев, Клег почувствовал, как страх сковал мышцы.
- Ты принес это?
- Нет, мой Повелитель. Воины Лесного народа могучи и бдительны. При попытке заполучить то, что вы ищете, погибло четверо ваших слуг. Лишь двое из них остались в живых, и мы едва смогли спастись бегством.
Даймм откинулся на спинку трона, дерево и слоновая кость были видны Клегу сквозь прозрачное тело Хозяина Тумана.
- Ты же силен, как трое обычных мужчин, Клег.
- Да, мой Повелитель. Но лесные воины так проворны и сильны, что мы не смогли их одолеть.
Какое-то время чародей сидел молча.
- Ты уверен, что Лесной народ обладает тем, что мне нужно?
- Уверен, мой Повелитель.
- Тогда их проворство и сила не имеют никакого значения. Я должен получить то, что желаю. И ты обязан либо умереть, либо исполнить мою волю. Иди и собери своих братьев. Дюжину, сотню - столько, сколько нужно. В твоем распоряжении все мои слуги.
- Ваше слово - моя жизнь, - сказал Клег, кланяясь и пятясь к выходу.
.
Даймм поднялся и поплыл по огромному помещению. Туман повсюду сгущался вокруг колдуна, обтекая его, будто бы само призрачное тело Даймма порождало серый сумрак.
Пятьсот лет назад Даймм был молодым, терпеливым учеником. Он странствовал, побеждал себе подобных и стал чересчур самоуверен. В один роковой день он решил потягаться силами с Чародеем из Кофа - сморщенным, беззубым стариком, слава о котором, как легкомысленно полагал Даймм, намного превосходит его истинную мощь.
Даймм ошибся. Возможно, Чародей из Кофа был и беззуб, но чары его сыграли роковую роль в судьбе Даймма. Старик погиб в тяжелой схватке, но перед смертью наложил проклятие на дерзкого юнца. Лежа при последнем издыхании, старик улыбнулся.
- Сейчас ты тверд, как сталь атлантов, не пропускающая удара вражеского меча, - промолвил он.- Но с этого дня все будет по-другому. Твое тело перестанет быть плотью, оно превратится во мглу, и ты навечно останешься туманным облаком.
Старик умер, Даймм же не придал никакого значения предсмертным словам колдуна. Много раз проклинали его убитые им чудесники, их проклятия не имели никакой силы. Он, Даймм, выследил чародеев Круга и Квадрата. Он одержал победу над трусливыми провидцами Турана, разгромил темнокожих заклинателей Зембабве. Смерть еще одного мага значила для него всего лишь еще одну победу. Но так было только сначала. Через месяц после поединка Даймм развлекался с пышногрудой красоткой. Он в очередной раз обнял ее и...
Рука прошла сквозь ее тело!
Даймм убежал тогда от женщины, убедив себя в том, что это был обман чувств вследствие избытка вина и плохого освещения, некоторое время ему казалось, что так оно и есть. Но вскоре проклятие старика стало обретать полную силу. Тело Даймма становилось все более призрачным, хотя иногда он снова обретал плотскую оболочку.
Даймм посвятил все свое время тому, чтобы попытаться найти спасение от страшного недуга. Он употребил все свои знания, все доступные средства.
Но все было напрасно. Все больше и больше времени ему приходилось проводить в образе существа, созданного скорее из пара, нежели из плоти. Проходили дни, порой недели, прежде чем он вновь обретал материальную оболочку. Большая часть его заклинаний по-прежнему имела силу, а когда ему необходима была вещественная рука, он прибегал к помощи одного из своих слуг, используя его в качестве дублера, но плотских удовольствий теперь для него более не существовало. Он не мог наслаждаться ни едой, ни питьем, ни женщинами.
Впрочем, пятьсот лет - это долгий срок, и в результате непрерывных поисков спасение стало казаться таким реальным. Часть лекарства удалось добыть в одной из священных пещер Стигии. Еще одну часть слуги доставили ему из разрушенного храма на острове Сиптаха. Лазутчики Даймма рыскали по Черным Королевствам - Кушу, Дарфару, Кешану, Пунту, а также по холодным землям Ванахейма и Асгарда. Не существовало непреодолимых препятствий, ни одна страна не могла быть слишком далекой, никакая цена слишком высокой, если появлялась надежда приобрести необходимое.
Наконец Даймму удалось заполучить почти все составные части вожделенного лекарства - кроме одной. А последняя часть, в которой заключалось теперь спасение Даймма, находилось практически в его собственном царстве. Он не пожалел бы ничего, чтобы получить это, то, в чем он так нуждался. Конец его мучениям был совсем рядом, оставалось, может быть, каких-то несколько дней до того, чтобы вновь обрести плоть. На пути к этому он не остановился бы ни перед чем, пусть даже пришлось бы разрушить целое царство!
Его раздумья были прерваны сквозняком, который внезапно поднял его с трона и отнес немного в сторону. Кто-то оставил открытой дверь или окно, он будет наказан смертью за свою оплошность. Но скоро настанет конец подобным унижениям, и горе тогда тому, кто осмелится встать у Даймма на пути.
Глава 1
Узкая горная тропа была усеяна острой галькой, но молодой человек, карабкающийся по ней вверх, обладал проворством и силой. Он был из Киммерии, и дети в его горной стране учились ходить и карабкаться по кручам одновременно. Киммерийца звали Конан. Косые лучи заходящего солнца отражались в его голубых глазах, мужественное лицо обрамлено мохнатой черной гривой, ниспадающей на широкие мускулистые плечи. На спину Конана была накинута дубленая шкура волка, на нем были надеты короткие кожаные штаны, обут он был в сандалии с ремнями, обтягивающими сильные икры. После заточения в гигантском лабиринте подземных пещер, где он со своими тогдашними спутниками десятки раз подвергался смертельной опасности, Конан наслаждался вольным простором, всей грудью вдыхая прохладный горный воздух.
Киммериец направлялся в Шадизар, где он надеялся заняться прибыльным там ремеслом вора. До их краев дошли слухи, что с помощью сильных рук, ловкости и острого лезвия можно неплохо прожить в Шадизаре. А если к этому прибавить быстрые ноги и немного везения, то наверняка такой, как Конан, сможет стать богатым. Киммериец был молод, но уже довольно опытен, что давало ему право считать, что пора бы добавить к своим достоинствам еще и богатство.
Путешествие отнимало у Конана больше времени, чем он предполагал затратить на такой переход, боги продолжали возводить на пути молодого киммерийца препятствия. Конана пытались сбить с пути колдуны и чародеи, одолеть чудовища. Он прошел пустынные края, некогда принадлежавшие давно умершей женщине-зомби Туанне и злой ведьме - хозяйке пещер Чунте, где его любовный пыл был более чем удовлетворен.
Теперь Конан продолжал свой путь и был счастлив тем, что остался один. Вдруг он услышал какой-то шум, раздававшийся на расстоянии нескольких шагов, там, где тропа резко сворачивала направо.
Шум был еле слышный, едва уловимый даже для острого слуха киммерийца, но Конан, привыкший к подстерегающей его опасности, тотчас же остановился и вынул из ножен висевший у него на боку древний меч из голубоватой стали. Рукоять тяжелого и прочного клинка была обмотана простым сыромятным ремешком. Меч достался Конану в схватке с ожившей мумией великого воителя давно уже минувших лет. И теперь киммериец тщательно ухаживал за благородным оружием, с помощью точильного камня поддерживая клинок острым как бритва.
Схватив меч двумя руками, как это всегда делают воины-монахи, которых Конану довелось как-то повстречать в одном горном храме, киммериец пошел по тропе, стараясь ступать так аккуратно, чтобы ни один камешек не хрустнул под его ногами. Он был достаточно опытным для того, чтобы не рисковать так глупо. Его богом был Кром, и от своего бога при рождении Конан получил жизнь и волю, все остальное - дело рук человеческих. И если в критической ситуации не удавалось должным образом воспользоваться даром бога, бесполезно звать его на помощь.
Вжавшись в каменную стену, вдоль которой вела тропа, Конан медленно продвигался вперед. Дойдя до конца стены, Конан быстро шагнул вперед, держа меч таким образом, чтобы быть готовым в ближайшую секунду поразить врага.
Прямо впереди, где гора была несколько разрушена, тропа значительно расширялась. Конан увидел, что в глубокой расщелине, спиной к камню, стоит полуобнаженная женщина с длинным копьем в руке. Она окружена пятью драконами размером в человеческий рост. Шестой дракон лежит недалеко от развернувшейся сцены, в луже собственного гноя и крови. В его лапах был зажат лоскут материи, который, по-видимому, являлся некоторое время назад дополнительной частью одеяния женщины, которое сейчас состояло лишь из набедренной повязки.
Казалось, этот кусок тряпки стал чересчур дорогим трофеем для гигантского ящера.
В голове Конана пронеслись его недавние приключения, и первое, что пришло ему на ум после осмысления происходящего, было:
Зеленовато-серые чешуйчатые драконы стояли на задних лапах, опираясь на длинные хвосты, у них были заостренные морды и желтые глаза; судя по всему, у этих тварей боковое зрение было отличным. Ближайший к Конану почувствовал присутствие чужака и повернул голову. Киммериец стоял настолько неподвижно, что тварь снова перевела взгляд на женщину. Впрочем, чудовище приметило вжавшегося в камни варвара. Тварь издала шипение, обращая внимание остальных ящеров.
Киммериец задумался о том, насколько проворны эти уроды. Интересно, успеет ли он при желании повернуться и удрать? Но Конан тут же отбросил эту мысль: тропа за поворотом довольно крутая, к тому же все равно надо спасать женщину. Бросив на несчастную взгляд, Конан увидел кровавые царапины на ее плече, оставленные, видимо, подыхающей тварью, заметил киммериец также и как округло плечо и упруга грудь воительницы. Тело женщины было гораздо более мускулистым, чем у большинства изнеженных городских красавиц. Конан залюбовался на то, как двигались напряженные мышцы под загорелой кожей. Несмотря на свое решение некоторое время избегать женщин, он почувствовал, что эта незнакомка вызывает его любопытство.
Дракон, первым обнаруживший варвара, вновь зашипел, и двое чудищ, покинув свой пост, двинулись к Конану.
- Лучше тебе бежать, чужестранец, - вдруг произнесла женщина спокойным голосом. - Это же корги - охотничьи псы пайлов.
Конан понятия не имел, кто такие корги и пайлы.
Он ответил женщине:
- Я иду на юг. Видимо, эти... э... корги попытаются не пропустить меня.
- Да, чужестранец.
- Ну тогда я сумею разобраться с псами, как бы они ни выглядели, проговорил Конан, поудобнее перехватив рукоять меча. И крикнул драконам:
- Ко мне, шавки!
Нет смысла ждать, пока корги сообразят, что к чему. Киммериец поднял меч и прыгнул вперед, атаковав ближайшего дракона, прежде чем тот успел пустить в ход свои острые зубы длиной с человеческий палец. В холодном вечернем воздухе раздался легкий свист клинка. Меч опустился на башку зверя и расколол череп, словно полено. Брызнула кровь, и тварь рухнула на острые камни, тут же испустив дух.
Конан резко скользнул влево, навстречу второму корту, который готов был напасть. Монстр с шипением ринулся на варвара, нацелив страшные когти. Но челюсти зверя, вместо того чтобы сомкнуться на шее киммерийца, щелкнули в воздухе, поскольку воин успел в последний момент увернуться. Клинок обрушился на чешуйчатую плоть, но, так как у Конана не было времени как следует прицелиться, острая сталь лишь вырвала из бока зверя кусок величиной с кулак. Чудовище взвыло и попятилось назад, гневно размахивая толстым хвостом.
Конан внутренним чутьем ощутил приближение третьего дракона. Зверь двигался на удивление быстро. Как бы ни был проворен киммериец, состязаться в скорости с драконом он не мог. Прыгнув, тварь сбила варвара с ног. Падая, он не смог удержать меч, и оружие упало на землю в метре от схватки. Киммериец, по-кошачьи согнувшись, быстро вскочил на ноги, превратив падение в прыжок. Но третий корг напал на него прежде, чем воин успел схватить меч. Жуткие клыки сверкнули в нескольких сантиметрах от лица. Конан занес могучий кулак, надеясь садануть дракона как следует по шее и сбить дыхание. Пока чудище не откусило ему руку.
Неожиданно дракон взвизгнул, зашатался и повалился мордой вниз, к ногам киммерийца.
Из спины зверя торчало копье. Женщина пожертвовала единственным оружием, чтобы спасти свирепого варвара. Что ж, благородный поступок всегда в чести!
Конан нагнулся, подхватил клинок и бросился на помощь отважной женщине. Та уже успела разыскать где-то увесистый булыжник и швырнула его в одного из чудовищ, что крутились поблизости. Булыжник угодил прямо в лоб. Дракон опрокинулся на спину и завыл, как воет кот, брошенный в костер. Раненный Конаном корг попытался ускользнуть от занесенного меча, но в следующую секунду клинок распорол зверю горло. Дракон рухнул, испустив дух так же быстро, как и его предшественник. Но два корга еще оставались в живых. Дракон, что стерег женщину, бросился и схватил ее прежде, чем та успела нагнуться за следующим камнем. Тварь приподняла женщину над землей, и Конан понял, что он ничего уже не успеет сделать. Дракон раскрыл пасть, собираясь откусить женщине голову, но отважная незнакомка успела изо всех сил ткнуть чудовище пальцем в глаз.
Бросив женщину, корг прижал лапы к поврежденному глазу, приплясывая на месте от боли. Конан, воспользовавшись смятением врага, резким движением пронзил зверя насквозь. Если у ящера размером с человека может быть удивленный вид, то именно с таким видом корг падал на землю, в то время как дух его находился уже на пути к Серым Странам, чтобы присоединиться там к духам умерших собратьев.
Дракон со здоровенной шишкой на лбу пришел в себя и обнаружил, что остался один против двоих соперников. Женщина схватила камень и запустила его в корга, попав гадине в живот, Конан же шагнул по направлению к ящеру с занесенным над головой окровавленным клинком. Дракон решил, по-видимому, что с него достаточно, развернулся и бросился бежать. Женщина швырнула еще один булыжник вслед удирающему монстру, но промахнулась. Тварь быстро скатилась вниз по горной тропе.
В намерения Конана совсем не входило гнаться за зверюгой. Он сделал пару шагов вслед улепетывающему монстру, взмахнул мечом и разразился самой отборной бранью. Но едва лишь ящер скрылся из виду, Конан спокойно повернул назад.
Теперь вниманием киммерийца полностью завладела незнакомка. Она подошла к мертвому коргу, вытащила из лап хоть и порванную, но еще вполне пригодную безрукавку, надела ее, перевязав тоненьким ремешком. Конан с сожалением наблюдал за процессом одевания. Женщина была довольно красивой и казалась легкой и изящной, несмотря на хорошо развитую мускулатуру. Киммериец почувствовал, что эта деваха все больше и больше ему нравится.
- Я обязана тебе жизнью, чужестранец, - проговорила она и улыбнулась.
Конан показал мечом на копье, торчащее из убитого зверя:
- Я обязан тебе тем же. Считай, что мы квиты.
- Договорились. Меня зовут Чин, я колдунья Лесного народа.
- А я - Конан, из Киммерии.
- Приятно встретиться, Конан с вершины мира.
- Ты слыхала о Киммерии?
- Приходилось... Край моих предков лежит лишь в одном переходе отсюда. Я приглашаю тебя быть нашим гостем, отдохнуть и разделить с нами трапезу.
Вообще-то Конан особо не любил всяких там компаний, в его планы не входило также задерживаться в здешних местах, но эта женщина, которая разила драконов с таким спокойствием, заинтриговала киммерийца.
- Ладно, отдохнуть немного можно. Потом двинусь дальше...
- Тогда пошли. Лучше найти укромное место для стоянки до того, как стемнеет. Ночной переход в этих горах может быть очень опасным.
- Да и при свете дня путешествие здесь мало похоже на увеселительную прогулку, - бросил Конан, взглянув на трупы чудовищ.
- На холмах с наступлением темноты встречаются существа, по сравнению с которыми псы пайлов напоминают домашних щенков.
Пока они брели по горной тропе, Чин рассказывала Конану о пайлах:
- Эти существа похожи на людей, но на самом деле они - отдаленные родичи коргов. В их жилах течет теплая кровь. Но все-таки это кровь ящеров. Они населяют пустыню в двух днях пути от моей рощи. Пайлы охотно пожирают людей, если им удается кого-нибудь поймать.
Конан задумался.
- А можно ли попасть в Шадизар, проскочив селения пайлов?
- Да, можно обогнуть пустыню.
Конан не испугался бы даже самой отчаянной сечи, но переход по пустынной местности, населенной людоедами, да еще с ручными драконами вместо собак. Нет, надо подумать о сохранности собственной шкуры!
Он не стал спрашивать у Чин, что она делала одна в таком опасном месте. Зачем совать нос не в свое дело! Но женщина сама завела разговор на эту тему.
- Всю последнюю ночь я искала одно растение, которое растет на холмах. Это своего рода поганка, мы используем гриб в своих таинствах. Грибы растут только на лепешках диких горных козлов. Сейчас, к сожалению, козлов становится все меньше и меньше, так как они - желанная добыча для пайлов. Если, конечно, нет человеческого мяса.
Конан хмыкнул. Таинства и обряды, с его точки зрения, были еще одной разновидностью магии. Киммериец же предпочитал не соваться в мистический бред.
- Мне удалось отыскать достаточно грибов для нашего следующего истинного видения.- С этими словами Чин открыла небольшую кошелку, привязанную у нее на поясе, и показала Конану несколько маленьких, пахнущих плесенью грибков. - Должным образом приготовленный и освященный отвар позволяет человеку увидеть своего бога.
Конан скептически пожал плечами. По его мнению, запросто можно было пожить без подобного рода прибабахов. Киммериец больше думал о том, как он будет наслаждаться в Шадизаре. Множество радостей ожидает удачливого вора, каковым Конан намеревался стать: хорошее вино, вкусная еда и красивые телки. Пусть жрецы заботятся о богах, а для человека есть масса других приятных вещей.
Когда солнце уже почти коснулось горизонта, Конан и Чин поднялись на широкий утес, возвышающийся над тропой. Конан никогда не видел, чтобы женщина лазила бы по горам так же хорошо, как это делала Чин. Когда она взбиралась вверх по скале, то была похожа на паучиху, так верны были движения пальцев ее рук и ног.
На утесе Конан и Чин отгородили место для ночлега, выстроив пирамиду из камней, так, чтобы ни одно живое существо не смогло приблизиться, не разрушив преграды. Чин наломала сухого кустарника, росшего на склоне скалы; с помощью кремня и куска железа, которые у киммерийца были всегда с собой, он высек огонь и разжег костер. У варвара нашлись также мех с водой и несколько полосок сушеной бельчатины. Он разделил свою скромную трапезу с Чин, когда ночь накрыла землю своим темным саваном.
Костер давал мало тепла, а ночь выдалась холодной. Конану пришло на ум предложить Чин разделить с ним его плащ из волчьей шкуры. Но Чин лишь рассмеялась, ответив, что это совершенно не нужно. Вероятно, подумал Конан, она отказалась потому, что каким-то образом угадала его истинные намерения, - женщины умеют чувствовать такие вещи, хотя, как они это делают, Конан совершенно не понимал. В своих странствиях Конану не приходилось встречать мужчину, притязающего на понимание женской души. Хотя нет, был один, говоривший, что точно знает, чего хотят женщины, но он к тому же думал, что мир круглый, как мяч, и что сам он может летать, размахивая руками, как птица крыльями. Он пал жертвой собственной глупости: сиганул с крыши самого высокого здания в своем селении - башни высотой в десять человеческих ростов - и разбился. Что и говорить! Настоящий безумец! Будто свинья, налакавшаяся вина.
Интересно, думал Конан, возможно ли вообще понять женщин?
С этими мыслями киммериец заснул.
Глава 2
Наступило морозное утро, косые лучи солнца падали на вершины холмов, окрашивая в розово-желтые цвета утес, на котором спали Конан и Чин. Северянин проснулся бодрый, но с ощущением некоторой скованности в мышцах, которая была следствием того, что ему пришлось провести ночь на твердом каменном ложе.
Чин проснулась, когда Конан уже развел костер и грел замерзшие руки.
- Хорошо спалось? - спросила она.
- Да как всегда.
Разделив остатки сушеного мяса и запив его водой из меха, они спустились со скалы. Конан был снова поражен проворством женщины. Она двигалась, словно снежная обезьяна, ни разу не поскользнувшись на спуске.
Конан, не будучи человеком завистливым, отметил ловкость Чин.
Та улыбнулась:
- Там, откуда я родом, нам очень часто приходится совершать восхождения и спуски. Но признаюсь, что я слабейшая из тех, у кого к этому настоящий дар. Если б я не была колдуньей, мне бы пришлось стать простой охотницей.
Конан удивленно промолчал. Если эта женщина лазила по скалам хуже своих соплеменников, то как ловки должны были быть ее собратья? Вероятно, они смогли бы соперничать в проворстве с киммерийцами.
Когда солнце уже поднялось в зенит, Конан спускался вслед за Чин к земной долине, видневшейся вдали. Казалось, какой-то бог испытывает особую привязанность к изобиловавшим вокруг оттенкам зеленого, изумрудного и оливкового.
Хозяин тумана
~Когда некому больше доверять,
лишь меч остается надежным другом.~
Пролог
За десять миллионов лет до рождения первого человека на месте будущей границы между Коринфией и Заморой расстилалась великолепная панорама гор. По прошествии многих миллионов лет горы эти станут называться Карпатскими. Самая величественная вершина, словно укутанная в ледяные одежды, будет наречена, когда появятся существа, владеющие речью, горой Турио.
Однажды холодным зимним утром внезапный мощный взрыв потряс землю до самых недр, и верхушка горы поднялась в воздух. Камни, раздробленные в пыль, образовали черные грозовые тучи, закрывшие лик солнца. На расстоянии двухдневного перехода от исковерканной горы светящаяся, извергающаяся лава пожрала все на своем пути. Грозная сила разрушения уничтожила сотни тысяч животных, выжгла край огненным дыханием, из смертельных объятий которого не смогло вырваться ни одно живое существо.
Далеко-далеко от вулкана звери останавливались и застывали, будто завороженные звуками, с которыми гора изрыгала собственное нутро и затмевала небеса клубами дыма и пепла.
Это был рев, способный по своей мощи соперничать с громоподобным криком некоего могущественного бога.
Через миллион лет кратер, образовавшийся в результате титанического взрыва, превратился в озеро, которое по своим размерам скорее напоминало море.
Еще через десять миллионов лет шрамы этого катаклизма почти сгладились временем и стихиями - ветрами и дождями, снегом и солнцем. Однако, несмотря ни на что, громадное озеро в кратере по-прежнему оставалось таким же глубоким, а вода в нем была ледяной и чистой.
Посредине огромного озера, о существовании которого знали лишь немногие из смертных, на лазурной поверхности воды плавал ковер из ветвей и листьев своеобразных водорослей, не росших больше нигде в мире. Водоросли сплелись настолько плотно, что способны были удерживать огромное строение, где разместились бы тысяча человек. Какой-нибудь любопытный мог много часов шагать от центра дворца в поисках кромки острова, но безуспешно. Местами толщина ковра заметно уменьшена хищниками, которыми кишели холодные и темные глубины озера. В результате любого неверного шага смельчак мог бы провалиться под воду и стать желанной добычей голодных тварей, поджидающих свою жертву около ловушек. Даже если бы человеку удалось избежать подобных зыбучим пескам ловушек, он все равно находился бы в опасности, так как хищные гадины обитали также и среди крепких стеблей живого ковра,- чудовища, полюбившие вкус человеческой плоти.
В центре этого полурукотворного-строения, в недрах приземистого, но весьма обширного замка, проживал некто известный под именем Абет Бласа, или Даймма Серого, которого называли также Хозяином Тумана.
В уступчатой крыше замка было несколько больших проемов, заделанных листами чистейшего кварца. Солнечный свет беспрепятственно заливал покои чародея, однако туман постоянно окружал Даймму и его престол из резного дерева и слоновой кости. Да и сам колдун, казалось, не человек вовсе, а всего лишь серая тень. Бесплотный призрак, такой же прозрачный, как серая мгла, его постоянная и верная спутница.
В клубящемся тумане появилось существо, которое на земле могло бы сойти за человека. Некогда предки этой твари населяли подземный мир, но посредством колдовского искусства Хозяина Тумана были извлечены из мрачных глубин, из холодной бездны черных колодцев, где долгие века обретались. Даймм называл их зелкаями и благодаря своему мастерству смог сделать из них верных слуг. Зелкаи почти утратили свою звериную сущность. На суше они могли принимать обличье человека, но в воде вновь становились полурыбами, полуящерами.
Зелкая звали Клег, говорил он, певуче растягивая слова, словно играя на каком-то струнном инструменте.
- Я здесь, мой Повелитель.
Расплывчатый силуэт колдуна плавно развернулся. Даймм внимательно смотрел на слугу, для которого он, в полном смысле этого слова, являлся богом.
- Расскажи мне о результатах похода.
- Мой Повелитель! В шести днях хода сотворенных вами вьючных животных поднимаются чащи Лесного народа. Мы удостоверились - то, что вы ищете, находится там.
Колдун чуть подался вперед. Лицо его будто засветилось внутри, приняв на мгновение более резкие очертания. Похолодев, Клег почувствовал, как страх сковал мышцы.
- Ты принес это?
- Нет, мой Повелитель. Воины Лесного народа могучи и бдительны. При попытке заполучить то, что вы ищете, погибло четверо ваших слуг. Лишь двое из них остались в живых, и мы едва смогли спастись бегством.
Даймм откинулся на спинку трона, дерево и слоновая кость были видны Клегу сквозь прозрачное тело Хозяина Тумана.
- Ты же силен, как трое обычных мужчин, Клег.
- Да, мой Повелитель. Но лесные воины так проворны и сильны, что мы не смогли их одолеть.
Какое-то время чародей сидел молча.
- Ты уверен, что Лесной народ обладает тем, что мне нужно?
- Уверен, мой Повелитель.
- Тогда их проворство и сила не имеют никакого значения. Я должен получить то, что желаю. И ты обязан либо умереть, либо исполнить мою волю. Иди и собери своих братьев. Дюжину, сотню - столько, сколько нужно. В твоем распоряжении все мои слуги.
- Ваше слово - моя жизнь, - сказал Клег, кланяясь и пятясь к выходу.
.
Даймм поднялся и поплыл по огромному помещению. Туман повсюду сгущался вокруг колдуна, обтекая его, будто бы само призрачное тело Даймма порождало серый сумрак.
Пятьсот лет назад Даймм был молодым, терпеливым учеником. Он странствовал, побеждал себе подобных и стал чересчур самоуверен. В один роковой день он решил потягаться силами с Чародеем из Кофа - сморщенным, беззубым стариком, слава о котором, как легкомысленно полагал Даймм, намного превосходит его истинную мощь.
Даймм ошибся. Возможно, Чародей из Кофа был и беззуб, но чары его сыграли роковую роль в судьбе Даймма. Старик погиб в тяжелой схватке, но перед смертью наложил проклятие на дерзкого юнца. Лежа при последнем издыхании, старик улыбнулся.
- Сейчас ты тверд, как сталь атлантов, не пропускающая удара вражеского меча, - промолвил он.- Но с этого дня все будет по-другому. Твое тело перестанет быть плотью, оно превратится во мглу, и ты навечно останешься туманным облаком.
Старик умер, Даймм же не придал никакого значения предсмертным словам колдуна. Много раз проклинали его убитые им чудесники, их проклятия не имели никакой силы. Он, Даймм, выследил чародеев Круга и Квадрата. Он одержал победу над трусливыми провидцами Турана, разгромил темнокожих заклинателей Зембабве. Смерть еще одного мага значила для него всего лишь еще одну победу. Но так было только сначала. Через месяц после поединка Даймм развлекался с пышногрудой красоткой. Он в очередной раз обнял ее и...
Рука прошла сквозь ее тело!
Даймм убежал тогда от женщины, убедив себя в том, что это был обман чувств вследствие избытка вина и плохого освещения, некоторое время ему казалось, что так оно и есть. Но вскоре проклятие старика стало обретать полную силу. Тело Даймма становилось все более призрачным, хотя иногда он снова обретал плотскую оболочку.
Даймм посвятил все свое время тому, чтобы попытаться найти спасение от страшного недуга. Он употребил все свои знания, все доступные средства.
Но все было напрасно. Все больше и больше времени ему приходилось проводить в образе существа, созданного скорее из пара, нежели из плоти. Проходили дни, порой недели, прежде чем он вновь обретал материальную оболочку. Большая часть его заклинаний по-прежнему имела силу, а когда ему необходима была вещественная рука, он прибегал к помощи одного из своих слуг, используя его в качестве дублера, но плотских удовольствий теперь для него более не существовало. Он не мог наслаждаться ни едой, ни питьем, ни женщинами.
Впрочем, пятьсот лет - это долгий срок, и в результате непрерывных поисков спасение стало казаться таким реальным. Часть лекарства удалось добыть в одной из священных пещер Стигии. Еще одну часть слуги доставили ему из разрушенного храма на острове Сиптаха. Лазутчики Даймма рыскали по Черным Королевствам - Кушу, Дарфару, Кешану, Пунту, а также по холодным землям Ванахейма и Асгарда. Не существовало непреодолимых препятствий, ни одна страна не могла быть слишком далекой, никакая цена слишком высокой, если появлялась надежда приобрести необходимое.
Наконец Даймму удалось заполучить почти все составные части вожделенного лекарства - кроме одной. А последняя часть, в которой заключалось теперь спасение Даймма, находилось практически в его собственном царстве. Он не пожалел бы ничего, чтобы получить это, то, в чем он так нуждался. Конец его мучениям был совсем рядом, оставалось, может быть, каких-то несколько дней до того, чтобы вновь обрести плоть. На пути к этому он не остановился бы ни перед чем, пусть даже пришлось бы разрушить целое царство!
Его раздумья были прерваны сквозняком, который внезапно поднял его с трона и отнес немного в сторону. Кто-то оставил открытой дверь или окно, он будет наказан смертью за свою оплошность. Но скоро настанет конец подобным унижениям, и горе тогда тому, кто осмелится встать у Даймма на пути.
Глава 1
Узкая горная тропа была усеяна острой галькой, но молодой человек, карабкающийся по ней вверх, обладал проворством и силой. Он был из Киммерии, и дети в его горной стране учились ходить и карабкаться по кручам одновременно. Киммерийца звали Конан. Косые лучи заходящего солнца отражались в его голубых глазах, мужественное лицо обрамлено мохнатой черной гривой, ниспадающей на широкие мускулистые плечи. На спину Конана была накинута дубленая шкура волка, на нем были надеты короткие кожаные штаны, обут он был в сандалии с ремнями, обтягивающими сильные икры. После заточения в гигантском лабиринте подземных пещер, где он со своими тогдашними спутниками десятки раз подвергался смертельной опасности, Конан наслаждался вольным простором, всей грудью вдыхая прохладный горный воздух.
Киммериец направлялся в Шадизар, где он надеялся заняться прибыльным там ремеслом вора. До их краев дошли слухи, что с помощью сильных рук, ловкости и острого лезвия можно неплохо прожить в Шадизаре. А если к этому прибавить быстрые ноги и немного везения, то наверняка такой, как Конан, сможет стать богатым. Киммериец был молод, но уже довольно опытен, что давало ему право считать, что пора бы добавить к своим достоинствам еще и богатство.
Путешествие отнимало у Конана больше времени, чем он предполагал затратить на такой переход, боги продолжали возводить на пути молодого киммерийца препятствия. Конана пытались сбить с пути колдуны и чародеи, одолеть чудовища. Он прошел пустынные края, некогда принадлежавшие давно умершей женщине-зомби Туанне и злой ведьме - хозяйке пещер Чунте, где его любовный пыл был более чем удовлетворен.
Теперь Конан продолжал свой путь и был счастлив тем, что остался один. Вдруг он услышал какой-то шум, раздававшийся на расстоянии нескольких шагов, там, где тропа резко сворачивала направо.
Шум был еле слышный, едва уловимый даже для острого слуха киммерийца, но Конан, привыкший к подстерегающей его опасности, тотчас же остановился и вынул из ножен висевший у него на боку древний меч из голубоватой стали. Рукоять тяжелого и прочного клинка была обмотана простым сыромятным ремешком. Меч достался Конану в схватке с ожившей мумией великого воителя давно уже минувших лет. И теперь киммериец тщательно ухаживал за благородным оружием, с помощью точильного камня поддерживая клинок острым как бритва.
Схватив меч двумя руками, как это всегда делают воины-монахи, которых Конану довелось как-то повстречать в одном горном храме, киммериец пошел по тропе, стараясь ступать так аккуратно, чтобы ни один камешек не хрустнул под его ногами. Он был достаточно опытным для того, чтобы не рисковать так глупо. Его богом был Кром, и от своего бога при рождении Конан получил жизнь и волю, все остальное - дело рук человеческих. И если в критической ситуации не удавалось должным образом воспользоваться даром бога, бесполезно звать его на помощь.
Вжавшись в каменную стену, вдоль которой вела тропа, Конан медленно продвигался вперед. Дойдя до конца стены, Конан быстро шагнул вперед, держа меч таким образом, чтобы быть готовым в ближайшую секунду поразить врага.
Прямо впереди, где гора была несколько разрушена, тропа значительно расширялась. Конан увидел, что в глубокой расщелине, спиной к камню, стоит полуобнаженная женщина с длинным копьем в руке. Она окружена пятью драконами размером в человеческий рост. Шестой дракон лежит недалеко от развернувшейся сцены, в луже собственного гноя и крови. В его лапах был зажат лоскут материи, который, по-видимому, являлся некоторое время назад дополнительной частью одеяния женщины, которое сейчас состояло лишь из набедренной повязки.
Казалось, этот кусок тряпки стал чересчур дорогим трофеем для гигантского ящера.
В голове Конана пронеслись его недавние приключения, и первое, что пришло ему на ум после осмысления происходящего, было:
Зеленовато-серые чешуйчатые драконы стояли на задних лапах, опираясь на длинные хвосты, у них были заостренные морды и желтые глаза; судя по всему, у этих тварей боковое зрение было отличным. Ближайший к Конану почувствовал присутствие чужака и повернул голову. Киммериец стоял настолько неподвижно, что тварь снова перевела взгляд на женщину. Впрочем, чудовище приметило вжавшегося в камни варвара. Тварь издала шипение, обращая внимание остальных ящеров.
Киммериец задумался о том, насколько проворны эти уроды. Интересно, успеет ли он при желании повернуться и удрать? Но Конан тут же отбросил эту мысль: тропа за поворотом довольно крутая, к тому же все равно надо спасать женщину. Бросив на несчастную взгляд, Конан увидел кровавые царапины на ее плече, оставленные, видимо, подыхающей тварью, заметил киммериец также и как округло плечо и упруга грудь воительницы. Тело женщины было гораздо более мускулистым, чем у большинства изнеженных городских красавиц. Конан залюбовался на то, как двигались напряженные мышцы под загорелой кожей. Несмотря на свое решение некоторое время избегать женщин, он почувствовал, что эта незнакомка вызывает его любопытство.
Дракон, первым обнаруживший варвара, вновь зашипел, и двое чудищ, покинув свой пост, двинулись к Конану.
- Лучше тебе бежать, чужестранец, - вдруг произнесла женщина спокойным голосом. - Это же корги - охотничьи псы пайлов.
Конан понятия не имел, кто такие корги и пайлы.
Он ответил женщине:
- Я иду на юг. Видимо, эти... э... корги попытаются не пропустить меня.
- Да, чужестранец.
- Ну тогда я сумею разобраться с псами, как бы они ни выглядели, проговорил Конан, поудобнее перехватив рукоять меча. И крикнул драконам:
- Ко мне, шавки!
Нет смысла ждать, пока корги сообразят, что к чему. Киммериец поднял меч и прыгнул вперед, атаковав ближайшего дракона, прежде чем тот успел пустить в ход свои острые зубы длиной с человеческий палец. В холодном вечернем воздухе раздался легкий свист клинка. Меч опустился на башку зверя и расколол череп, словно полено. Брызнула кровь, и тварь рухнула на острые камни, тут же испустив дух.
Конан резко скользнул влево, навстречу второму корту, который готов был напасть. Монстр с шипением ринулся на варвара, нацелив страшные когти. Но челюсти зверя, вместо того чтобы сомкнуться на шее киммерийца, щелкнули в воздухе, поскольку воин успел в последний момент увернуться. Клинок обрушился на чешуйчатую плоть, но, так как у Конана не было времени как следует прицелиться, острая сталь лишь вырвала из бока зверя кусок величиной с кулак. Чудовище взвыло и попятилось назад, гневно размахивая толстым хвостом.
Конан внутренним чутьем ощутил приближение третьего дракона. Зверь двигался на удивление быстро. Как бы ни был проворен киммериец, состязаться в скорости с драконом он не мог. Прыгнув, тварь сбила варвара с ног. Падая, он не смог удержать меч, и оружие упало на землю в метре от схватки. Киммериец, по-кошачьи согнувшись, быстро вскочил на ноги, превратив падение в прыжок. Но третий корг напал на него прежде, чем воин успел схватить меч. Жуткие клыки сверкнули в нескольких сантиметрах от лица. Конан занес могучий кулак, надеясь садануть дракона как следует по шее и сбить дыхание. Пока чудище не откусило ему руку.
Неожиданно дракон взвизгнул, зашатался и повалился мордой вниз, к ногам киммерийца.
Из спины зверя торчало копье. Женщина пожертвовала единственным оружием, чтобы спасти свирепого варвара. Что ж, благородный поступок всегда в чести!
Конан нагнулся, подхватил клинок и бросился на помощь отважной женщине. Та уже успела разыскать где-то увесистый булыжник и швырнула его в одного из чудовищ, что крутились поблизости. Булыжник угодил прямо в лоб. Дракон опрокинулся на спину и завыл, как воет кот, брошенный в костер. Раненный Конаном корг попытался ускользнуть от занесенного меча, но в следующую секунду клинок распорол зверю горло. Дракон рухнул, испустив дух так же быстро, как и его предшественник. Но два корга еще оставались в живых. Дракон, что стерег женщину, бросился и схватил ее прежде, чем та успела нагнуться за следующим камнем. Тварь приподняла женщину над землей, и Конан понял, что он ничего уже не успеет сделать. Дракон раскрыл пасть, собираясь откусить женщине голову, но отважная незнакомка успела изо всех сил ткнуть чудовище пальцем в глаз.
Бросив женщину, корг прижал лапы к поврежденному глазу, приплясывая на месте от боли. Конан, воспользовавшись смятением врага, резким движением пронзил зверя насквозь. Если у ящера размером с человека может быть удивленный вид, то именно с таким видом корг падал на землю, в то время как дух его находился уже на пути к Серым Странам, чтобы присоединиться там к духам умерших собратьев.
Дракон со здоровенной шишкой на лбу пришел в себя и обнаружил, что остался один против двоих соперников. Женщина схватила камень и запустила его в корга, попав гадине в живот, Конан же шагнул по направлению к ящеру с занесенным над головой окровавленным клинком. Дракон решил, по-видимому, что с него достаточно, развернулся и бросился бежать. Женщина швырнула еще один булыжник вслед удирающему монстру, но промахнулась. Тварь быстро скатилась вниз по горной тропе.
В намерения Конана совсем не входило гнаться за зверюгой. Он сделал пару шагов вслед улепетывающему монстру, взмахнул мечом и разразился самой отборной бранью. Но едва лишь ящер скрылся из виду, Конан спокойно повернул назад.
Теперь вниманием киммерийца полностью завладела незнакомка. Она подошла к мертвому коргу, вытащила из лап хоть и порванную, но еще вполне пригодную безрукавку, надела ее, перевязав тоненьким ремешком. Конан с сожалением наблюдал за процессом одевания. Женщина была довольно красивой и казалась легкой и изящной, несмотря на хорошо развитую мускулатуру. Киммериец почувствовал, что эта деваха все больше и больше ему нравится.
- Я обязана тебе жизнью, чужестранец, - проговорила она и улыбнулась.
Конан показал мечом на копье, торчащее из убитого зверя:
- Я обязан тебе тем же. Считай, что мы квиты.
- Договорились. Меня зовут Чин, я колдунья Лесного народа.
- А я - Конан, из Киммерии.
- Приятно встретиться, Конан с вершины мира.
- Ты слыхала о Киммерии?
- Приходилось... Край моих предков лежит лишь в одном переходе отсюда. Я приглашаю тебя быть нашим гостем, отдохнуть и разделить с нами трапезу.
Вообще-то Конан особо не любил всяких там компаний, в его планы не входило также задерживаться в здешних местах, но эта женщина, которая разила драконов с таким спокойствием, заинтриговала киммерийца.
- Ладно, отдохнуть немного можно. Потом двинусь дальше...
- Тогда пошли. Лучше найти укромное место для стоянки до того, как стемнеет. Ночной переход в этих горах может быть очень опасным.
- Да и при свете дня путешествие здесь мало похоже на увеселительную прогулку, - бросил Конан, взглянув на трупы чудовищ.
- На холмах с наступлением темноты встречаются существа, по сравнению с которыми псы пайлов напоминают домашних щенков.
Пока они брели по горной тропе, Чин рассказывала Конану о пайлах:
- Эти существа похожи на людей, но на самом деле они - отдаленные родичи коргов. В их жилах течет теплая кровь. Но все-таки это кровь ящеров. Они населяют пустыню в двух днях пути от моей рощи. Пайлы охотно пожирают людей, если им удается кого-нибудь поймать.
Конан задумался.
- А можно ли попасть в Шадизар, проскочив селения пайлов?
- Да, можно обогнуть пустыню.
Конан не испугался бы даже самой отчаянной сечи, но переход по пустынной местности, населенной людоедами, да еще с ручными драконами вместо собак. Нет, надо подумать о сохранности собственной шкуры!
Он не стал спрашивать у Чин, что она делала одна в таком опасном месте. Зачем совать нос не в свое дело! Но женщина сама завела разговор на эту тему.
- Всю последнюю ночь я искала одно растение, которое растет на холмах. Это своего рода поганка, мы используем гриб в своих таинствах. Грибы растут только на лепешках диких горных козлов. Сейчас, к сожалению, козлов становится все меньше и меньше, так как они - желанная добыча для пайлов. Если, конечно, нет человеческого мяса.
Конан хмыкнул. Таинства и обряды, с его точки зрения, были еще одной разновидностью магии. Киммериец же предпочитал не соваться в мистический бред.
- Мне удалось отыскать достаточно грибов для нашего следующего истинного видения.- С этими словами Чин открыла небольшую кошелку, привязанную у нее на поясе, и показала Конану несколько маленьких, пахнущих плесенью грибков. - Должным образом приготовленный и освященный отвар позволяет человеку увидеть своего бога.
Конан скептически пожал плечами. По его мнению, запросто можно было пожить без подобного рода прибабахов. Киммериец больше думал о том, как он будет наслаждаться в Шадизаре. Множество радостей ожидает удачливого вора, каковым Конан намеревался стать: хорошее вино, вкусная еда и красивые телки. Пусть жрецы заботятся о богах, а для человека есть масса других приятных вещей.
Когда солнце уже почти коснулось горизонта, Конан и Чин поднялись на широкий утес, возвышающийся над тропой. Конан никогда не видел, чтобы женщина лазила бы по горам так же хорошо, как это делала Чин. Когда она взбиралась вверх по скале, то была похожа на паучиху, так верны были движения пальцев ее рук и ног.
На утесе Конан и Чин отгородили место для ночлега, выстроив пирамиду из камней, так, чтобы ни одно живое существо не смогло приблизиться, не разрушив преграды. Чин наломала сухого кустарника, росшего на склоне скалы; с помощью кремня и куска железа, которые у киммерийца были всегда с собой, он высек огонь и разжег костер. У варвара нашлись также мех с водой и несколько полосок сушеной бельчатины. Он разделил свою скромную трапезу с Чин, когда ночь накрыла землю своим темным саваном.
Костер давал мало тепла, а ночь выдалась холодной. Конану пришло на ум предложить Чин разделить с ним его плащ из волчьей шкуры. Но Чин лишь рассмеялась, ответив, что это совершенно не нужно. Вероятно, подумал Конан, она отказалась потому, что каким-то образом угадала его истинные намерения, - женщины умеют чувствовать такие вещи, хотя, как они это делают, Конан совершенно не понимал. В своих странствиях Конану не приходилось встречать мужчину, притязающего на понимание женской души. Хотя нет, был один, говоривший, что точно знает, чего хотят женщины, но он к тому же думал, что мир круглый, как мяч, и что сам он может летать, размахивая руками, как птица крыльями. Он пал жертвой собственной глупости: сиганул с крыши самого высокого здания в своем селении - башни высотой в десять человеческих ростов - и разбился. Что и говорить! Настоящий безумец! Будто свинья, налакавшаяся вина.
Интересно, думал Конан, возможно ли вообще понять женщин?
С этими мыслями киммериец заснул.
Глава 2
Наступило морозное утро, косые лучи солнца падали на вершины холмов, окрашивая в розово-желтые цвета утес, на котором спали Конан и Чин. Северянин проснулся бодрый, но с ощущением некоторой скованности в мышцах, которая была следствием того, что ему пришлось провести ночь на твердом каменном ложе.
Чин проснулась, когда Конан уже развел костер и грел замерзшие руки.
- Хорошо спалось? - спросила она.
- Да как всегда.
Разделив остатки сушеного мяса и запив его водой из меха, они спустились со скалы. Конан был снова поражен проворством женщины. Она двигалась, словно снежная обезьяна, ни разу не поскользнувшись на спуске.
Конан, не будучи человеком завистливым, отметил ловкость Чин.
Та улыбнулась:
- Там, откуда я родом, нам очень часто приходится совершать восхождения и спуски. Но признаюсь, что я слабейшая из тех, у кого к этому настоящий дар. Если б я не была колдуньей, мне бы пришлось стать простой охотницей.
Конан удивленно промолчал. Если эта женщина лазила по скалам хуже своих соплеменников, то как ловки должны были быть ее собратья? Вероятно, они смогли бы соперничать в проворстве с киммерийцами.
Когда солнце уже поднялось в зенит, Конан спускался вслед за Чин к земной долине, видневшейся вдали. Казалось, какой-то бог испытывает особую привязанность к изобиловавшим вокруг оттенкам зеленого, изумрудного и оливкового.