Первушин Антон. Корабль уродов

   Тяглов аккуратно положил трубку и отодвинул телефон.
   ? Знаешь, дядь Гриш, ? сказал он, ? иногда я думаю, что есть всё-таки высшая справедливость.
   ? Ты это к чему? ? осторожно спросил дядя Гриша.
   ? К тому, что и мне пора. До встречи в новом дивном мире…
   Тяглову стало вдруг так легко и просто, что он расстегнул брезентовую куртку и рубашку, обнажив грудь, и прямо так, расхристанный, развернулся и стал подниматься по каменной лестнице в зал ожидания вокзала. А там уже, подкручивая чапаевские усы, к нему навстречу двигался майор Пименов в сопровождении двух патрульных милиционеров.
    3. Эдуард Асланович Шахмагонов, старший консультант Фонда инновационной конверсии при Министерстве финансов Российской Федерации
   После стремительного отъезда в столицу Эдуард Шахмагонов не собирался возвращаться на малую родину, но ЧИФ сказал: «Надо!» Значит, надо!
   Поезд пришел в Ванавару рано утром, и Шахмагонов с некоторой опаской ступил на перрон, покрытый утрамбованным снегом. Дышалось здесь, конечно же, легче, чем в загазованной Москве, но было непривычно пусто, что внушало безотчетную тревогу.
   Шахмагонова никто не встречал, а потому он, помахивая легким «дипломатом», сразу направился к зданию вокзала, которое за прошедшие семь лет практически не изменилось, оставаясь всё таким же серым и мрачным – символом закончившейся эпохи. Многие любят вспоминать комсомольскую молодость, совковый энтузиазм, гарантированную социалку, уличную безопасность и прочие прелести – но Шахмагонов был не из числа этих многих. Он терпеть не мог разговорчики о том, как тогда было хорошо и как сейчас плохо. Да, для большинства населения стало хуже, но зато честнее. Или вы думали, добрый дедушка Брежнев будет жить вечно? И вечно вас будет с ложечки кормить и слюнявчик вытирать? А вы представьте, если бы он со своим старичьем дожил до первого системного кризиса – до беспрецедентно низких цен на нефть и до этой чудовищной денежной массы, которая накопилась в стране и которая еще в семидесятые превратилась в простую резаную бумагу? Представили? Так вот, было бы ровно то же самое, что и сейчас, с бардаком, нищетой и войнами – только еще и с ложью, что мы, дескать, самая передовая страна и идем самой верной дорогой. Крыша бы не поехала от такого когнитивного диссонанса? Здесь, в Ванаваре, имелся хотя бы научный городок, почти утопия, со снабжением из Центра, но и он в восьмидесятые загибаться начал, и что-то не видно было желания у руководящих товарищей менять положение к лучшему, а одними мантрами о коммунизме, как известно, сыт не будешь. Младореформаторы – тоже, конечно, не сахар, но по крайней мере пытаются создать хоть какую-то работающую модель на ваших руинах. Да, некоторые из вас оказались лишними в рамках этой модели, но если вдуматься, вы были лишними изначально, давным-давно вы стали лишними. Всех в светлое будущее не вытянешь, кто-то всегда упадет и помрет на обочине – что же из-за этого стоять на месте? Сильнейшие выживут, а значит, и держава устоит, вот так.
   Размышляя подобным образом, Шахмагонов вступил в здание вокзала. Ему показалось, что здесь даже холоднее, чем снаружи. На полу были лужи от растаявшего снега, окурки, мерзко белели скомканные бумажки, от туалета тянуло застарелой вонью. В зале ожидания сидели какие-то подозрительные личности с внешностью бомжей. Шахмагонов поморщился.
   Вот и подтверждение, думал он, поспешно проходя сквозь вокзал. Даже элементарный порядок навести не можете, хотя сами здесь живете и работаете. Кто должен за вас порядок наводить? Брежнев? Младореформаторы? Разруха, как говорится, в головах…
   На площади перед вокзалом, заставленной сборными щитовыми киосками, Шахмагонов отыскал такси, плюхнулся на заднее сиденье и распорядился:
   – В «Казарменную».
   Таксист, ни слова не говоря, вдавил педаль газа. Только когда выехали на Ленина, Шахмагонов сообразил, что привычно назвал «Советскую» – «Казарменной», а водила его понял. Традиции, стало быть, не меняются. «Советская» была построена в начале семидесятых с привлечением польских специалистов и считалась самой фешенебельной гостиницей Ванавары. Предполагалось, что в ней будут жить зарубежные физики, которых наконец-то начали допускать к изучению диковин Кратера. Однако физики почему-то предпочитали маленькую уютную гостиницу при Доме ученых, а в «Советской» селились командированные офицеры – из-за их постоянного присутствия ее и прозвали в народе «Казарменной». Зубоскалы из числа кухонной интеллигенции, конечно, хотели бы увидеть в этом прозвище нечто большее – глумление над Советской властью, загнавшей всех в большую казарму, но Шахмагонов был уверен, что глумлением тут и не пахнет. Рылом не вышли, чтоб глумиться. Провинция-с, вот так.
   Сама гостиница его тоже не удивила и не разочаровала. Что-то похожее он и ожидал здесь найти. Лет пять назад ее, очевидно, пытались ремонтировать, но потом бросили это неблагодарное занятие. В итоге номер люкс, снятый Шахмагоновым, выглядел несколько экзотично для столичного жителя, успевшего привыкнуть к хорошему. Пара комнат, в первой – продавленные кресла, доисторический журнальный столик, покосившийся холодильник и неработающий телевизор, во второй – две застеленные кровати, неработающий напольный светильник с торшером и заколоченная гвоздями тумбочка. Но больше всего Шахмагонова поразили два раздельных санузла: в одном был унитаз, во втором – ванна и биде. Шахмагонов очень живо представил себе, как постоялец, воспользовавшись туалетом и путаясь в спадающих штанах, несется через комнаты, чтобы добраться до вожделенного биде. Воображаемая картинка Шахмагонова насмешила, и некоторое время он просто стоял и хихикал, разглядывая этот чудовищный гибрид совка и евроремонта.
   Вытащив из «дипломата» малый набор путешественника, уложенный в компактный контейнер, Шахмагонов умылся, побрился, почистил зубы. Скептически осмотрев свой костюм, он стряхнул невидимые пылинки, присел на край кровати и достал сотовый телефон. Западная цивилизация всё-таки добралась до Ванавары – сигнал здесь был довольно сильный и устойчивый. Прежде всего Шахмагонов позвонил в Институт и попросил Сибирцева. Ему ответили, что академик Сибирцев находится в отпуске по болезни. Пришлось покопаться в блокноте и перезвонить академику домой. Ответила дочь, кажется. Шахмагонов представился и попросил о немедленной встрече. Тогда трубку взял сам Сибирцев.
   – Лев Сергеевич, здравствуйте! – громко и с радостной интонацией поприветствовал Шахмагонов. – Я снова с вами, вот так! Надо бы нам встретиться и поболтать.
   – А, это ты, Эдик? – вяло отозвался Сибирцев. – Как там в столицах нашей родины?
   – В столицах замечательно, вот так, – заверил Шахмагонов. – И я вам обязательно расскажу, что происходит сейчас в Академии. Но у меня есть важный разговор. Он касается черного тела. Такие фамилии, как Стрижаков и Локоть, вам о чем-нибудь говорят?
   Наступила пауза.
   – Кхе, – сказал Сибирцев. – Приезжай, Эдик. Я тут немного занят, но для тебя прервусь на полчасика.
   Шахмагонов снова открыл «дипломат», проверил, на месте ли папка с документами, надел пальто, кашне, шляпу и спустился в холл. Девушка за стойкой регистрации вызвала ему такси.
   Сибирцев жил в двух шагах от Института аномальной физики, в доме, который был специально построен для размещения ведущих специалистов. Первый состав жильцов уже выбыл: кто на тот свет, кто – на преподавательскую работу в Красноярск. Второй состав, въехавший в дом всего-то лет пятнадцать назад, исхитрился приватизировать государственную площадь и теперь, похоже, третьего состава не будет. Если когда-нибудь Институт вновь обретет славу и великолепие, его руководству придется строить новый дом.
   Академик встретил Шахмагонова, лежа под пледом на диване и надиктовывая некий текст некрасивой и скучно одетой стажерке с блокнотом. Письменный стол, за которым расположилась стажерка, был точь-в-точь, как тот, что стоял когда-то в кабинете Сибирцева, и Шахмагонова даже охватило легкое чувство ностальгии, которое он, впрочем, подавил без малейшего труда. А вот академик, похоже, своих привычек не меняет.
   Завидев московского гостя, Сибирцев махнул рукой и закончил фразу:
   – …Таким образом, можно считать доказанным, что существование сверхчистого черного тела является не более чем мифом, тиражируемым нечистоплотными дельцами от псевдонауки уфологии.
   Отпустив девушку с блокнотом, Сибирцев предложил Шахмагонову садиться поближе:
   – Смотрю я, Эдик, ты всё такой же розовый и довольный. У тебя какой-то вопрос?
   Шахмагонов обратил внимание на то, как сдал за эти годы Сибирцев. Где горделивая осанка? Где надменный взгляд? Где прежняя напористость в голосе? Даже кожа посерела и покрылась каким-то неприятными на вид коричневыми пятнами. Время не красит людей – истина из разряда банальных, но вечно актуальных. Шахмагонов успел пожалеть академика, но приехал он сюда не для того, чтобы жалеть, а чтобы давить. ЧИФ оценил бы настрой.
   – Так вы знаете Стрижакова и Локтя? – без обиняков спросил Шахмагонов.
   – Да, что-то такое припоминаю, – Сибирцев возвел очи горе. – Я стал слаб уже на память, Эдик. Но кажется, эти двое заходили ко мне несколько лет назад. И мы подписали какой-то контракт. Тебе у секретаря надо спросить. И у нашего бухгалтера. Все договоры должны храниться в архиве.
   – У меня есть копия договора, – сообщил Шахмагонов, и заметил, как Сибирцев беспокойно пошевелился под пледом. – Из него следует, что Международное уфологическое общество, членами которого являлись Стрижаков и Локоть, взяло на себя обязательство профинансировать капитальный ремонт помещений, принадлежащих Научно-исследовательскому отделу по изучению квазитрансцендентных структур, и поставить в отдел двенадцать единиц электронно-измерительной аппаратуры производства компании «Сименс» в обмен на… На что в обмен, Лев Сергеевич?
   – А что там сказано в договоре? – слабеющим голосом поинтересовался Сибирцев и натянул плед до кончика носа.
   – Сказано: в обмен на консультативные услуги, вот так. Я, честно говоря, не понимаю этого, Лев Сергеевич. Вы же всегда ненавидели уфологов? Считали уфологию лженаукой? И вдруг вы заключаете контракт на поставку оборудования стоимостью десятки тысяч долларов – и с кем? С уфологами? И в обмен на что? На консультации?
   Сибирцев сморщился и, казалось, сейчас заплачет, но вместо этого он миролюбиво сказал:
   – Ах, Эдик, ты в сущности еще такой молодой человек. Ты успешный человек. Ты теперь москвич. Наверняка получаешь больше академика. А нам здесь каково было? Каково нам было, когда инфляция началась? Когда фонды урезали? Когда на самоокупаемость предложили перейти? Когда все наши молодые ученые, наши будущие светила, в бизнес подались? Как было работать в такой обстановке? Вот и хватались, как утопающие, за соломинку. В аренду помещения сдавали. Конференции безумные проводили. Немцев пустили. Но ведь вытащили Институт! Живет он. Даже вот памятник нашим корифеям, знаменитым искателям, удалось поставить. Не видел еще? Сходи посмотри. Разве этого мало?
   – Всё бы хорошо, – Шахмагонов был непреклонен, – но есть нюанс, вот так. В Москве всплыла большая партия черного тела. Очень большая. И это партия из нашего Института. Как получилось, Лев Сергеевич, что институтский антрацит попал в руки нелегальных поставщиков?
   – А как ты определяешь, что это институтский антрацит? – Сибирцев говорил всё тише, Шахмагонову пришлось наклониться над ним, чтобы разобрать отдельные слова.
   – Вы меня изумляете, Лев Сергеевич, – сказал Шахмагонов. – Вы же прекрасно знаете, что образцы черного тела, предназначенные для лабораторных исследований, имеют определенные габариты и обрабатываются по ГОСТу, вот так. Вам акт экспертизы показать? Вся эта партия обработана у нас. Точнее, не у нас – а у вас, в вашем отделе, вот так.
   – Да, хотелось бы взглянуть на акт, – оживился Сибирцев.
   Шахмагонов невозмутимо открыл «дипломат», достал папку, а из нее – ксерокопию акта. Сибирцев вытащил откуда-то из-под пледа очки, напялил их на нос и некоторое время изучал акт, по-стариковски шевеля губами.
   – Всё верно, – подытожил он, возвращая копию. – И что теперь, Эдик? Потащишь своего старого больного учителя в кутузку?
   – Ну зачем же такие ужасы? – Шахмагонов щелкнул замками на «дипломате». – Ни я, ни мое руководство в этом не заинтересованы, вот так. Мы хотим только знать, где находится остальной антрацит?
   – А что, его тоже украли? – изобразил смятение Сибирцев.
   – Вот только не надо этого, – с брезгливостью попросил Шахмагонов. – Не надо спектаклей. Нет у вас давно в сейфах ни одного образца черного тела. Разве что в институтском музее еще парочка завалялась. Так что, Лев Сергеевич, будет лучше, если вы назовете имя посредника. Кто вел переговоры? Кто осуществлял выемку? Кто обеспечивал транспортировку? Подозреваю, что это был один и тот же человек. Сотрудник института. Иначе вы спалились бы еще на стадии выемки, вот так. Кто?
   – Ах, Эдик, – Сибирцев повозился, устраиваясь на своем диване, и почти отвернулся от гостя, – а ты ведь прекрасный аналитик. Зря ты ушел из Института. Сейчас карьеру сделал бы…
   – Кто?!
   – А ты его, наверное, и не помнишь. Был такой Андрюша Тяглов. Он всё и сделал. А я болел тогда. Первый инфаркт – не шутка.
   – Понятно, – сказал Шахмагонов, поднимаясь. – Спасибо за информацию, Лев Сергеевич. Я еще буду где-то около недели в городе. Обязательно заскочу, вот так. Желаю вам побыстрее выздороветь.
   – Спасибо, Эдик. Ты настоящий добрый ученик.
   Ага, подумал Шахмагонов, а ты – старая облезлая, но всё еще хитрая лиса, вот так. Сдал Тяглова с потрохами и даже не поморщился. Но, кстати, логично – Андрей всегда был склонен к подобным авантюрам. Еще будучи аспирантом отличился. Где же он теперь, интересно? Жил он, по-моему, на Таежной? Значит, надо ехать на Таежную, вот так.
   Шахмагонов мог бы, конечно, позвонить в Отдел информационного обеспечения Фонда и затребовать полную справку о Тяглове, но ЧИФ отнесся бы к такому шагу хотя и с пониманием, но снисходительно: старший консультант солидной организации, а без посторонней помощи не может решить простую проблему – даже как-то странно. Точного адреса Шахмагонов не знал, но был у Тяглова пару раз и надеялся, что визуальная память подскажет.
   Ему повезло: несмотря на прошедшие годы, он узнал и дом, и подъезд, и даже балкончик, на который они с Андреем выходили вдохнуть напоенного ароматами летнего воздуха, приняв перед тем по двести-триста, – были ведь времена!
   Шахмагонов поднялся на нужный этаж, позвонил, но дверь ему открыл вовсе не Тяглов, а какой-то незнакомый мужик в желтоватой майке, обвисших трениках и шлепанцах на босу ногу.
   ? Андрей здесь живет? ? спросил Шахмагонов.
   ? Не, ? ответил мужик. ? Он здесь давно не живет.
   В глубине квартиры заплакал младенец.
   ? Кто там? ? в коридор вышла заспанная и растрепанная женщина в халате. ? Вы кто? ? спросила она гостя.
   ? Я бывший коллега Андрея Тяглова… И друг. Мы учились вместе в Красноярске. Он ведь здесь когда-то жил?
   Женщина окинула его изучающим взглядом. Похоже, она рассчитывала, что «друг» Тяглова будет выглядеть как-то иначе.
   ? Ищите его у «Стекляшки», ? сказала она. ? Знаете, где это?
   ? Знаю, конечно, ? Шахмагонов кивнул и улыбнулся. ? Спасибо.
   Короткий разговор его озадачил. Что же такое случилось с Тягловым, если его следует искать у «Стекляшки»? Неужто спился бывший искатель и кооператор? Что ж, всякое бывает, конечно. Шахмагонов и не такое в своей жизни видел: настоящие зубры ломались при столкновении с жестокой правдой реальности.
   Но и у «Стекляшки» Тяглова не обнаружилось. Хотя мороз заметно кусался, у самого знаменитого магазина Ванавары толпились синяки и бомжы. Бутылки без этикеток ходили по кругу, а в качестве закуски использовались классические плавленые сырки. После агрессивно энергичной московской жизни неспешный ритуал алконавтов вызывал даже умиление.
   Шахмагонов ввинтился в толпу и провел блиц-опрос. Оказалось, что Тяглова с утра видели, но потом его забрал какой-то «хмырь из газеты» и увез угощаться в «Миссисипи».
   ? На Привокзальную? ? уточнил Шахмагонов.
   ? Ты че, мужик? Они давно в центр переехали.
   Шахмагонов отправился в указанном направлении. Ресторан «Миссисипи» действительно перебрался ближе к центру, заняв первый этаж красного кирпичного здания Дома творческих работников. При входе соорудили деревянную веранду ? очевидно, летом сюда выставляли столики для клиентов.
   Шахмагонов прошел внутрь, энергично потопал, сбивая налипший на ботинки снег, с интересом осмотрелся. И был приятно удивлен. Из грязного сарая ресторан превратился во вполне сносное заведение: с люстрами, диванами, большой стойкой бара. Клиентов было немного, и самая веселая компания занимала отдельный кабинет. Шахмагонов сразу догадался, где искать Тяглова. Махнув метрдотелю, он заглянул в отгороженный декоративной решеткой кабинет. Вокруг стола за графином водки собрались четверо. Во главе, на диване, сидел Андрей Тяглов ? тощий, осунувшийся, с характерными мешками под глазами, но всё еще узнаваемый. Остальных Шахмагонов ранее не встречал.
   ? Добрый день, ? сказал московский гость. ? Я могу к вам присоединиться?
   ? Нельзя, ? отрезал бородач в белом пушистом свитере, сидевший по правую руку от Тяглова. ? Мы тут не развлекаемся, а работаем.
   ? Вот-вот, ? поддержал его плюгавый очкарик в старом костюме с засаленными рукавами, сидевший рядом с бородачом. ? Нечего тут.
   Третий незнакомец, заметно отличавшийся от остальных наличием гривы светлых и кудрявых волос, спадавших на плечи, промолчал, но посмотрел так зло, что Шахмагонову было впору пойти и удавиться.
   Эдуард не растерялся. Он придвинул свободный стул, твердо уселся на него и расстегнул пальто.
   ? Я угощаю, парни, ? пообещал он. ? Не гоните меня, пожалуйста. Я только что с поезда и хотел бы поговорить со старым другом. С Андреем Тягловым, вот так.
   Андрей наконец-то поднял на Шахмагонова тяжелый мутноватый взгляд. Был он, очевидно, подшофе, что несколько меняло планы.
   ? Ты кто? ? спросил Тяглов.
   ? Это я, Эдик Шахмагонов. Помнишь такого?
   ? А! Точно! ? Тяглов повернулся к собутыльникам. ? Друзья мои. Перед вами Эдик Шахмагонов. Большой комсомольский работник. Куда ты пропал, Эдик? Давно тебя видно не было.
   ? Я теперь в Москве, вот так, ? сообщил Шахмагонов.
   ? О! ? обрадовался Тяглов. ? Давайте выпьем за столицу!
   Компания потянулась к стопкам. Налили и Шахмагонову. Он понял, что вписался.
   Познакомились. Быстро выяснилось, что здесь действительно идет рабочий процесс, а именно: белый и пушистый бородач по имени Игорь является корреспондентом еженедельной газеты «Вестник аномальных явлений», планирует написать книгу о Тунгусском Космическом Теле и Кратере, а потому собирает для нее материал, интервьюируя искателей и бывших сотрудников Института. На столе появился кассетный диктофон, что очень не понравилось Шахмагонову ? он решил от реплик воздерживаться и просто наблюдать за компанией.
   ? Я тут слышал, ? говорил Игорь, ? если антрацит весь в Кратере собрать, то чуть ли не конец света случится. Это правда?
   ? Может, и правда, ? Тяглов пожал плечами, катая опустевшую стопку по столешнице. ? Никто не знает, что произойдет…
   ? А откуда тогда уши торчат?
   ? Есть такая теория вариационного движителя. Академик Гильзин ее выдвинул. В шестидесятые. Тебе это точно нужно для книги?
   ? Чем больше информации, тем лучше, ? уверенно заявил журналист.
   ? Ну смотри, ? предупредил Тяглов. ? Это довольно сложно. Короче, когда выяснили, что Тунгусское Тело ? космический корабль, начали думать, как он двигался в пространстве. Сразу стало ясно, что известный нам реактивный принцип не подходит. Тогда нашли бы дюзы, емкости для хранения топлива. Предположили, что двигатель был атомным. Тоже не сходилось. Радиоактивный фон в Кратере не выделяется, он даже чуть ниже среднего по области. Потом из Кратера потащили антрацит, который демонстрировал очень странные характеристики. Если по-простому, то свойства антрацита таковы, что он мог сформироваться только во вселенной с иными физическими константами. Там даже скорость света другая. Но самое интересное, что обломки антрацита пребывают одновременно в двух вселенных: и здесь, и там.
   ? Как это? ? изумился Игорь.
   ? Обычное дело, ? Тяглов усмехнулся, но без веселья, устало. ? Ты в курсе, что наша Вселенная имеет одиннадцать измерений? В рамках этих измерений в одном и том же объеме пространства может существовать бесконечное количество вселенных с разными физическими константами. Альтернативные миры, короче. И вот академик Гильзин предположил, что создатели Тунгусского Тела научились делать вариационный движитель. Фантастическое устройство. Оно изменяет структуру пространства-времени вокруг себя таким образом, чтобы получить константы, выгодные для быстрой транспортировки объектов.
   ? Здорово! ? оценил Игорь. ? Я даже понял. А какое отношение это имеет к концу света?
   ? Я еще не закончил. Теория Гильзина стала популярной. Но натолкнулась на серьезное препятствие. Никто не мог найти предсказанный теорией сверхчистый антрацит.
   Шахмагонов остался невозмутим, хотя сердце у него екнуло. Похоже, несмотря на свой образ жизни, Тяглов всё еще в деле.
   ? А что это такое? ? спросил любознательный Игорь.
   ? Согласно теории, должен существовать сверхчистый антрацит, все свойства которого соответствуют параметрам той вселенной, откуда прибыл корабль. Из него должна была складываться главная ось корабля. А сам он походил на огромное веретено…
   ? Подожди, Андрюха, ? встрял в разговор очкарик, которого звали Егор и который на поверку оказался театральным критиком. ? Но ведь антрацитом весь Кратер завален, разве нет?
   ? Гильзин подсчитал, что простого антрацита в Кратере должно быть около тридцати тонн, а сверхчистого ? десять тонн. То есть каждый четвертый обломок антрацита должен быть сверхчистым. Но такого не наблюдается. Поэтому теория Гильзина отвергнута прогрессивной наукой.
   ? Мне бы про конец света услышать, ? напомнил Игорь.
   Тяглов требовательно постучал стопкой. Ему тут же налили. Он выпил жадно, без тоста, занюхал рукавом.
   ? Гильзин утверждал, что вариационный движитель не мог работать без сочетания обычного и сверхчистого антрацита. Как бы вам попроще?.. Ну представьте себе электрогенератор. Для нормальной работы ему нужны ротор и статор. Вытащите ротор из статора, и они превратятся в бессмысленные куски железа. Тут точно так же. Обычный антрацит ? статор, сверхчистый ? ротор. И тот, и другой антрациты обладают свойством коалесценции. Они сливаются. При этом воссоздается внутренняя структура Оси. Теоретически если собрать весь антрацит, Ось Гильзина восстановится и тогда… ? Тяглов замолчал и уставился на графин с водкой.
   ? Что тогда?! ? возопила компания.
   ? Э-э-э…
   Тяглов замешкался, а Шахмагонов напрягся: ему почему-то показалось, что сейчас произойдет нечто важное. Но ничего не произошло.
   Андрей вздохнул и попросил искательно:
   ? А может, еще по пятьдесят тяпнем?
   Господи, подумал Шахмагонов, а ведь старость ни при чем. Сибирцев действительно стар, но Тяглов ? моего возраста. А выглядит как совершенно опустившаяся личность. Ведь он был один из самых энергичных в отделе, вкалывал по-настоящему, стал предпринимателем, когда разрешили. А теперь кто он такой? Завсегдатай «Стекляшки», водочный консультант уфологической газеты ? тьфу, мерзость! Лишним может стать каждый, ребята. И с этим придется смириться. Жаль? Нет, не жаль, вот так. Потому что если рубишь лес, не стоит печалиться о щепках. А рубить надо. Чтобы мозги ваши поменять. Чтобы совок вытравить из каждого. Чтобы и думать забыли о мифических благах, а шевелиться начали. Чтобы боялись не начальственного окрика, а судьбы щепки, вот так.
   ? Предлагаю выпить за науку! ? оживился кудрявый, оказавшийся профессиональным художником со странным именем Леголас. ? Ибо она не дает нам разувериться в чудесах!
   Выпили за науку. Водка в графине кончилась, и Шахмагонов, как и обещал, заказал еще один и «что-нибудь поесть».
   ? Про чудеса не надо! ? отдышавшись, сказал Тяглов. ? Вот только не про чудеса. Мы, ученые, чудес не признаем. Мы любое чудо, значит, препарируем. И ставим чудо на службу человечеству. После чего оно чудом быть перестает. О чем это я?
   ? Про конец света! ? дружно напомнила компания.
   ? А, ну да, ? спохватился Тяглов. ? Объясняю, и Эдик подтвердит, что никто на самом деле не знает, какая фигня произойдет, если на Земле заработает Ось Гильзина. Может, она вообще не заработает, а взорвется. Да-да, это одно из возможных объяснений Тунгусской катастрофы. Лачевский, кажется, об этом писал. Внутреннюю структуру корабля можно реконструировать на основе предположения, что физические законы нашей вселенной разительно отличаются от законов вселенной уродов ? настолько разительно, что это вызвало взрывообразное разрушение Тунгусского Тела. Вот и будет вам конец света… А может быть и по-другому… ? Андрей снова замолчал.
   ? Есть версии? ? возбудился Игорь и передвинул диктофон поближе к Тяглову.
   ? Есть, ? Тяглов совсем поскучнел. ? Частные предположения. Например, вариационность допускает небольшие сдвиги в пространстве-времени. Наверное, Ось дает возможность сдвигать нас, всю нашу Землю или какой-то ее участок, назад во времени. Или вперед. Или позволит вообще изменить нашу реальность. Только мы этого не заметим.