Танец оборвался внезапно. Черников-старший рухнул там, где остановился, растянулся на земле и, уставившись незрячими глазами в небо, быстро-быстро заговорил. Игорь тут же включился, и я услышал следующее:
- Вижу озеро... Вижу город на берегу... Большой... Красивый... Дома из камня... Вижу дорогу... На дороге - повозки... Их тянут за собой большие лохматые животные... Рыжие... Рыжие... Цвет шерсти - рыжий... И бивни... Большие бивни... Вижу людей... Они управляют этими животными... Они одеты... одеты в шерсть и кожу... На повозках - бочки с рыбой... Повозки везут рыбу в город...
На несколько секунд Черников-старший замолчал, и мы, обеспокоенно переглянувшись, подошли ближе. Тело лежащего на земле шамана выгнулось, на лице застыла страдальческая гримаса,
- ...Небо темнеет...- вновь забормотал он.- Это летит Куйва... враг саами... я вижу его... я вижу его... он - черный демон... его взгляд сжигает... даже боги боятся его... Я вижу, как Куйва приближается... Ветер и рев... Люди на дороге... кричат... разбегаются... На дороге - пламя... горят повозки... горят животные... они бегут... бегут и горят...
Черникова-старшего трясло крупной дрожью, но он продолжал говорить:
- ...Люди боятся Куйву... но старый нойд знает... нойд знает, как изгнать Куйву... Я вижу старого нойда... он проводит обряд... он обращается к Айеке[33]... Айеке... Айеке... Айеке бросает вызов черному демону... Я вижу... полыхает небо... гремит гром, и сверкают молнии... Айеке и Куйва бьются насмерть... Я вижу их крылатые тени... Ночь сменяет день... день сменяет ночь... Айеке и Куйва продолжают битву... Я вижу... на город сыплется зола... люди бегут... рыжие животные бегут... Но Куйва ослабел... он не может драться... Айеке наносит еще один удар... Я вижу... Куйва падает... он падает... падает... падает...
Шаман затих.
- Это всё? - спросил я по прошествии пяти минут, которые мы с Игорем провели в полном молчании, наблюдая за успокоившимся и словно заснувшим Черниковым.
Игорь пожал плечами.
- Не знаю, - ответил он. - Может быть, всё... Наверное, всё.
- Не густо, - сказал я разочарованно. - И что-то мне эта легенда напоминает...
Парнишка с искренним недоумением воззрился на меня:
- Какая легенда?
- Ту, что рассказал нам сейчас твой дед.
- Это не легенда, - обиделся Игорь. - Он видел то, что происходило когда-то на самом деле.
- Ну-ну, - я не стал спорить, хотя уже твердо решил, что потратил четыре бутылки водки зря: устроенное на моих глазах низкопробное шоу таких затрат не стоило.
Поскольку мы стояли очень близко к "спящему" шаману, а делать было совершенно нечего, я принялся изучать разложенные на коврике "орудия". Подобрал газету, с помощью которой Черников-старший окуривал самого себя. Развернул. Это оказался старый номер газеты "На страже Родины" - пожелтевший, мятый, а кое-где надорванный. В глаза мне бросилась фотография - улыбающееся лицо, скрытое до половины защитными очками летного шлема.
И тут шаман снова вскочил на ноги. Он сделал это так быстро и пружинисто, что я не успел отреагировать, и через секунду Черников-старший стоял вплотную ко мне и держал меня грязными толстыми пальцами за отвороты куртки.
- Ты! - произнес он громко и вполне по-русски, дыхнув мне в лицо перегаром. - Я видел тебя...
Я посмотрел шаману в глаза и содрогнулся. Такой взгляд сымитировать попросту невозможно - остановившийся, темный, нечеловеческий взгляд.
- Ты... ты... - шаман затрясся и выпустил меня.- Ты... Айеке...- наконец выговорил он.
После этого Черников-старший отступил и вдруг медленно опустился на колени. Склонил голову. И замолчал.
Игорь ухватил меня за рукав.
- Идемте, идемте, - позвал он. - Теперь нужно уходить.
- Но почему? - воспротивился я, мне казалось, что начинается самое интересное.
Но парнишка был непреклонен.
- Нужно уходить, - настаивал он и уже тащил меня вдоль берега к поселку, а я оглядывался на ходу, пытаясь разглядеть, что же такое будет вытворять шаман, чего мне не положено видеть.
Черников-старший оставался в той же позе, и никаких признаков того, что он сейчас снова "пустится в пляс", я не заметил.
Когда мы отошли достаточно далеко, Игорь остановился, внимательно посмотрел на меня снизу вверх и спросил:
- У вас сигаретки не найдется? Я развел руками:
- Не курю. Да и ты молод еще для этого. Парнишка вздохнул и отвернулся.
- Скажи-ка, Игорь, - обратился я к нему, - а что твой дед имел в виду, когда говорил, что видел меня... э-э-э... там... и называл меня Айеке?
- Не вас он там видел,- отозвался парнишка. - Айеке - бог, а какой из вас бог? Я приосанился:
- Ну, в некотором смысле все люди - боги. Игорь покивал с отстраненным видом.
- Вы не Айеке, - поставил он меня в известность, - скажем так, вы его частица. Вы верите в силу неба, а значит, Айеке - ваш бог.
- Но я не верю ни в какого Айеке, - возразил я. - Или я тебя неправильно понял?
- Вы верите, - сказал парнишка очень серьезно. - Нет людей без веры. Они могут ничего -не знать о своей вере, но это ничего не значит. Всё равно все их желания, чувства, поступки опираются на эту веру. Ваша вера - небо. И где бы вы ни были, что бы вы ни делали, эта вера сопровождает вас и управляет вами.
- Хорошо, - кивнул я. - Допустим, моя вера - небо. Но если ты так здорово разбираешься в этих делах, может быть, ты скажешь, почему боги, в которых мы веруем, столь жестоки к нам, людям?
Признаться, этим вопросом я рассчитывал загнать Игоря в тупик. Ну в самом деле, откуда четырнадцатилетнему подростку знать ответ на вопрос, которым на протяжении пары тысяч лет задаются мудрейшие из мудрейших, философы и теологи. Но парнишка не смутился:
- А кто вам сказал, что те боги, в которых вы веруете, существуют на самом деле? Я поперхнулся:
- А кто тебе сказал, что Айеке существует на самом деле?
- Дед сказал. Он видел Айеке своими глазами, а значит, Айеке существует на самом деле. Я всплеснул руками:
- Не понимаю!
- Боги, которых вы обвиняете в своих бедах, выдуманы людьми. Люди вообще склонны обвинять в своих бедах кого угодно, только не себя - вот и придумывают жестоких богов. Русским лучше - они на распутье, а потому ближе к истинным богам.
Я ошалел.
- На каком распутье?..
- А вы этого не видите? Всё, что происходит сейчас - это распутье. Общей веры нет, есть много маленьких вер - тех, что создаются душой, а не помутненным от страха разумом. У русских есть выбор. А это всегда хорошо, когда есть выбор...
- Ну, мальчик, быть тебе академиком, - подытожил я.
На этом наша беседа завершилась. Минул еще один день, и в поселок снова прибыл вертолет.
- Как успехи? - полюбопытствовали вертолетчики.
Я пожаловался на горькую судьбу, которая разлучила меня с экспедицией.
- Хоть у Черникова побывал? - спросил командир экипажа.
- Откуда вы знаете?..
Вертолетчики зашлись от смеха.
- Да у него все уже побывали. Пользуется популярностью, что твоя Шарон Стоун. Потому и не просыхает - "горючим" всегда снабдят.
- А что, Черников тебе подарка не сделал? - поинтересовался командир экипажа.
- Какого подарка? - удивился я. Командир с понимающей улыбкой подмигнул:
- Не хочешь показывать? Ну-ну. Мы-то знаем, что он всем подарки дарит, и каждый со смыслом, потому не все и показывают.
Я пожал плечами. И только по прибытии на базу, разбирая рюкзак, обнаружил, что вертолетчик был прав: Черников никого не отпускает без подарка - сделал он подарок и мне. В одном из карманов рюкзака лежал маленький бумажный сверток. Внутри свертка я нашел рукотворную поделку. Это была вырезанная из кости мамонта, грубая, но вполне узнаваемая модель истребителя "МиГ-23"...
* * *
- Вот так, Руслан, - закончил свое повествование Громов. - В этом суть нашей веры. Она незаметна только потому, что состоит из великого множества маленьких вер, у каждого - своя; эти веры часто вступают в противоречие, и со стороны мы, наверное, кажемся безалаберным народом с беспорядочным мировоззрением и противоречивыми убеждениями. Возможно, это язычество, но более достойное человека, чем слепая вера в единого для всех Бога, приказывающего убивать.
Лариса вздохнула восхищенно:
- Как хорошо вы рассказываете, Константин Кириллович.
- Да, забавная теория, - согласился Гена. - Многое объясняющая.
- Бред, - высказался Рашидов; говорил он медленно, с некоторым трудом.Фантазии чокнутого патриота, - но было видно, что и его рассказ Громова задел за живое.
- Что ж, - Громов пожал плечами. - Это твое мнение.
- Вера, вера, - забормотал Рашидов. - Да, трепать языком по поводу веры вы мастера. А вот на деле...
- А что "на деле"?
- Способен ты делом свою веру отстоять? В честном поединке?
- Не понял, - протянул Громов, хотя уже начал понимать.
- Я вызываю тебя на поединок! - заявил Рашидов, сверкая глазами. - Я хочу испытать твою веру. Поединок. Моя вера против твоей.
- Задело, значит?
- Молчи и слушай. Нам нужны два ножа. Хороших ножа. Длинных и остро заточенных. Когда этот мальчишка их подготовит, я выберу нож себе, а ты возьмешь оставшийся. Готов ты к такому? Или твоя вера не допускает поединков равных по силе противников? Только на "биче" с полной боевой против "духов" с огнестрельными пукалками?
- Почему же? - медленно произнес Громов.- Очень даже допускает. Я принимаю твой вызов.
- Да вы все с ума посходили! - крикнула Лариса.
- Будьте благоразумны, девушка,- сказал Рашидов, осклабившись.- Кто-нибудь из нас двоих выживет, в ином случае умрут многие...
- Гена, - обратился Громов к будущему синоптику,- ты слышал, о чем просил Руслан? Нам нужно два ножа - с крепкими рукоятками, одинаковой длины и остро заточенных. Сделаешь?
Гена потрясенно кивнул. Такого оборота событий он совсем не ожидал, а потому глаза у него были совершенно круглые.
- В таком случае делай.
Двигаясь, словно сомнамбула, Гена выдвинул ящик с инструментами и принялся в нем копаться. А Громов встал и наклонился к Рашидову.
- Интересная деталь, - сказал он, глядя Руслану в глаза. - Вы, поклонники агрессивных монотеистических религий, очень любите шантажировать своих противников гибелью многих людей - к чему бы это?
Он хотел уязвить Руслана, но тот оказался неуязвим.
- А вы - нападать вдвоем на одного, - отвечал Рашидов. - Эй ты, сопляк, пошевеливайся! - поторопил он Гену с веселым бешенством. - Грядет великая война за веру, и мы на острие этой войны...
Глава одиннадцатая. ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ.
(Мурманск, декабрь 1998 года)
Водитель такси произвел на Роберта благоприятное впечатление: не приставал с расспросами, не рассказывал пошлых анекдотов, не пытался завязать разговор на околоспортивные темы - молча вел автомобиль по проспекту Ленина. Фоули, расслабившись, изучал пейзаж за окном. Но расслабился он рано. У троллейбусной остановки "Универмаг "Мурманск"" их остановил, взмахнув жезлом регулировщика уличного движения, человек в форменной шинели.
"Еще один, - неприязненно подумал Роберт; теперь его напугать было трудно. - Видно, рэкет - это русская национальная игра. Или вид спорта".
Потенциальный вымогатель обошел "Волгу" и постучал в окошко со стороны водителя. Водитель посмотрел на Фоули, вздохнул и опустил стекло. После чего сразу полез за правами и документами на машину, которые держал в "бардачке". Однако документы не понадобились.
- Старший лейтенант Баконин, - представился человек в шинели.- Вы нас до Шевченко не подбросите?
На лице водителя такси отразилось столь явное облегчение, чуть ли не радость, что Фоули едва сдержал смех. Как он понимал этого таксиста!
- Садитесь, - предложил водитель, перегибаясь через свое кресло и открывая замки на задних дверцах.
Старший лейтенант Баконин снова обошел машины, поманил кого-то рукой, и в результате в салон "Волги" забралось сразу трое: он сам и две девушки в шубах. В такси сразу стало тесно и душно,
Фоули вспомнил карту Мурманска и сообразил, что улица Шевченко - это где-то далеко на юге города, а значит, он выйдет много раньше. Поскольку в пределах видимости находился представитель российских правоохранительных органов, Фоули решил лишний раз подстраховаться и покинуть машину на два квартала позже, чем нужно. Старший лейтенант Баконин, зажатый своими дамами, завел тем временем разговор с водителем.
- Как работается? - спрашивал он.- Как баранка вертится?
Фоули, который все-таки очень слабо разбирался в русской фразеологии и в русском жаргоне, так и не понял, при чем здесь изделие из теста в виде тора и почему это изделие должно вертеться.
- Тяжеловато, - отвечал водитель со вздохом. - Но зимой всегда тяжело. На этом гололеде не раскатаешься.
- Да, аварий в этом году хоть отбавляй, - признал старший лейтенант.- А всё почему? Дорожным службам финансирование срезают, а они ничего и сделать не могут. Нам вон тоже с кризиса зарплату не повышали.
"А вам зарплата и не нужна, - подумал Фоули, вспомнив давешнего милицейского вымогателя. - По сто долларов за пять минут".
- Высадите меня здесь, пожалуйста, - выдал он заранее подготовленную фразу.
- Пожалуйста, - безразлично сказал водитель, выруливая к обочине. - С вас сорок рублей.
Роберт полез за бумажником и извлек из пачки сторублевую купюру:
- Вот. Извините, но мелочи нет.
- Не нужна нам мелочь. Сдача всегда найдется.
Он снова полез в "бардачок" и отсчитал Роберту шесть сильно мятых десяток.
- Спасибо,- поблагодарил Фоули и выбрался из машины.
Отойти далеко ему не дали,
- А ну стой! - раздался преисполненный возмущения окрик.
Роберт сразу понял, что оглядываться нельзя, нужно бежать и, может быть, удастся уйти, но рефлексы победили, он приостановился и обернулся. В желтой "Волге" распахнулась дверца - та, рядом с которой сидел старший лейтенант Баконин. На асфальт улицы спрыгнул сам лейтенант.
- Стоять! - рявкнул он и набросился на Фоули так, что едва не сбил последнего с ног.
На запястьях Роберта защелкнулись наручники.
- Я американский гражданин, - залепетал тот. - Вы не имеете права. Я не нарушал ваших законов.
- Разберемся, - сурово ответствовал старший лейтенант; он подтолкнул Фоули к стоявшему у обочины автомобилю.
- В чем меня обвиняют? - спросил американский разведчик, вернувшись в кресло, которое только что покинул.
- Вы видели, видели? - словно не замечая Роберта, вопрошал водитель у расположившихся на заднем сиденье девиц. - Эта гнида мне фальшивую сторублевку сунул и еще сдачу забрал, вы видели?
Девицы подтверждали, что видели.
- Вот и отлично, - сказал старший инспектор. - Сейчас составим протокольчик - ив отделение. И понятых искать не нужно. Ведь вы будете понятыми, девушки?
Девицы выразили готовность помочь родной милиции.
- Я эти деньги получил в обменном пункте гостиницы "Арктика",- попытался оправдаться Фоули.- У меня в бумажнике есть справка.
Ему действительно вместе с рублями выдали зеленого цвета справку с печатью отделения Сбербанка России, в которой было сказано, что гражданину США Роберту Фоули в обмен на пятьсот долларов выдано двенадцать тысяч рублей. Эту справку Фоули по получении денег не выкинул, как делают большинство иностранцев, а бережно припрятал. На такой вот случай.
- Да, - спохватился старший лейтенант, - в самом деле. Товарищ водитель, посмотрите, что там у него в карманах. А вы, - обратился он к понятым, внимательно наблюдайте за происходящим. Чтобы не было потом вопросов.
- Слушаюсь, товарищ лейтенант, - откликнулся водитель с непонятным Роберту весельем.
Он полез к Фоули в карманы и довольно умело обыскал их. Достал бумажник, паспорт, справку.
- Посмотрим, посмотрим, - пробормотал старший лейтенант; он зашелестел бумажками.- Ага. Эти рубли тоже поддельные. Да и справка липовая. Итак, господин Фоули, вы обвиняетесь в подделке и распространении фальшивых денежных знаков с целью подрыва национальной экономики Российской федерации. Статья 186, пункт первый Уголовного кодекса. Наказывается лишением свободы на срок от пяти до восьми лет с конфискацией имущества.
- Я не гражданин Российской Федерации! - закричал Роберт; от волнения его акцент резко усилился. - Я требую встречи с американским консулом! Я отказываюсь давать показания до встречи с консулом!
- Заголосила пташка, - удовлетворенно констатировал старший лейтенант, Слушай, Фоули, а может, ты - шпион? И специально прислан разрушать экономику России?
Роберт покрылся холодным потом. Всё это напоминало кошмарный сон, но самое ужасное в этом кошмаре было то, что он происходил на самом деле.
Около получаса ушло на составление протоколов. Высунув язык от усердия, старший лейтенант заполнил протокол задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, потом - протокол обыска этого лица, затем - показания понятых, присутствовавших при обыске, Фоули не раз в своей жизни наблюдал, как работает полиция его родного штата, но не подозревал, что они заполняют вручную такое количество бумаг. Хотя это же отсталая Россия - откуда местным копам знать о существовании компьютеров и "Интернета"?
- Свободны, девочки,- сказал Баконин, заполнив бланки показаний понятых и дав девушкам дважды расписаться на них.
Те беспрекословно покинули стоящую на обочине "Волгу". Довольно потирая руки, старший лейтенант спрятал протоколы в папку.
- Ну что, господин Фоули, - обратился он к Роберту, - поедем в отделение или с миром разойдемся?
Тот милиционер-вымогатель на перекрестке сказал как-то по-другому, что-то про мир, но фраза сама по себе была настолько характерна, что Роберта наконец осенило.
"Да ведь это обыкновенные жулики! - сообразил он.- Мошенники! Все они одна шайка: и этот таксист, и эти девушки, и этот псевдокоп. У нас таких тоже хватает. Но здесь - примитив, грубая работа. И как я мог попасться к ним на удочку?"
- У меня есть доллары, - сообщил Роберт, оживившись. - В гостинице. Настоящие доллары. Хотите, я дам вам тысячу долларов? Или, может быть, пять тысяч долларов вас устроят?
Водитель и старший лейтенант переглянулись. На лице водителя расцветала улыбка.
- Дурашка, - сказал он ласково, - ты так ничего и не понял? Нам не нужны доллары - нам нужен ты!
(Мурманск, декабрь 1998 года)
- Куда направимся? - поинтересовался Лукашевич.
- Смотрите, старший лейтенант, - сказала Зоя, - много будете знать, скоро...
- Состарюсь, - закончил за нее Алексей. - Не до шуток, Зоя, действительно, куда мы направляемся?
- К людям, которые знают, что нужно делать.
- Замечательно. И кто эти люди?
- Увидите.
Они сели на самый обычный рейсовый автобус, перевозящий работяг и военнослужащих из порта в город. Ехали долго. Движок автобуса завывал, в салоне было холодно, и все пропахло выхлопными газами. На редких остановках внутрь заходили раскрасневшиеся на морозе моряки. Всю дорогу Зоя молчала, и разговорить ее Лукашевичу не удалось. Она только отмахивалась, глядя прямо перед собой и иногда начиная шевелить губами. Лукашевич попытался припомнить, что он слышал о Зое от Громова. Константин называл ее специалистом по оружию и... что-то еще? Нет, вроде бы больше ничего. Напрашивается ряд вопросов. Что специалист по оружию делал на сторожевике Коломейцева? Кем был атакован сторожевик? Связано ли это с присутствием Зои на борту или нет? Какую роль играла Зоя в исторической комиссии, с визита которой в часть 461-13 "бис" началась операция "Испаньола"? И какую роль она играет теперь?..
Слишком много вопросов, на которые Алексей хотел бы получить ответы, но Зоя молчала и разговорить ее было, судя по всему, невозможно.
Наконец автобус затормозил у очередной остановки, Зоя встала и жестом пригласила Лукашевича следовать за собой. Они вышли на мороз, и Алексей непроизвольно поежился. Его слегка знобило, но он старался этого не показывать.
Район Мурманска, в котором они оказались, был Лукашевичу незнаком. Тускло светили фонари. У подъезда приземистого трехэтажного здания, к которому направилась Зоя, намело снега по колено, и Лукашевич предупредительно сунулся вперед. Впрочем, провешивать путь для Зои ему не пришлось: в сугробах были протоптаны тропки.
По деревянной скрипучей лестнице (в Мурманске довольно много домов с деревянными лестницами) Алексей и Зоя поднялись на третий этаж. На одной из дверей Лукашевич увидел надпись:
"МУРМАНСКОЕ ОБЩЕСТВО ВЕТЕРАНОВ (СЕКРЕТАРИАТ)".
Зоя остановилась именно у этой двери и, не мешкая, нажала кнопку звонка. Почти сразу щелкнул электрический замок и дверь приоткрылась.
- Проходите, старший лейтенант, - пригласила Зоя.
Лукашевич переступил порог,
С первого взгляда становилось ясно: ветераны устроились неплохо помещение, открывшееся за дверью, было довольно просторным, на полу лежал ковер с замысловатым рисунком; вдоль стены стоял шкаф, плотно набитый книгами, у окна массивный стол из хорошего дерева, на столе - компьютер, сканер, принтер. За столом сидел массивный бородатый мужик, которого Лукашевич почти сразу опознал. Это был один из членов исторической комиссии - тот самый, который заступился когда-то за "МиГ-23" Лукашевича, обозванный Зоей "летающим бронетранспортером". На мужике были белый шерстяной свитер и выцветшие джинсы; на нос бородач водрузил очки в роговой оправе и, щурясь сквозь них, смотрел на экран монитора. При появлении Зои и Лукашевича он сдернул очки и развернулся вместе с креслом, на котором сидел. Над столом Алексей увидел постер, на котором был изображен спецназовец в полном боевом снаряжении, со снайперской винтовкой, направленной прямо на зрителя. На постере красовалась поясняющая надпись: "Терроризм - это болезнь. Встречайте доктора!"
- Ага! - сказал бородатый ветеран. - Старший лейтенант Лукашевич в сопровождении прекрасной дамы. Добро пожаловать!
Зоя отодвинула Лукашевича в сторону.
- Пора вызывать Зартайского, Роман, - заявила она. - Всё зашло слишком далеко.
Ветеран порывисто встал, выкатил из угла два кресла.
- Садитесь и рассказывайте, - распорядился он.
В голосе его зазвучали стальные нотки. Стало ясно, кто тут главный. Лукашевич, и прежде испытывавший безотчетную симпатию к этому малознакомому человеку, сразу ему доверился. Бородач явно знает, что делает; может быть, лучше всех остальных.
- У них ракетный крейсер! - объявила Зоя. - Курсирует вдоль побережья. Кроме того, на суше оборудована военно-воздушная база. Истребители, бомбардировщики...
Роман мрачнел на глазах.
- Местоположение базы? - перебил он Зою.
- Не знаю, - Зоя покачала головой. - Базу вычислить не удалось. Но они точно там. Вон его, - кивок в сторону Лукашевича, - сбили над Баренцевым.
- Так, - бородатый ветеран повернулся к Алексею. - Что скажешь, старший лейтенант? Как было дело?
- Я скажу больше! - Алексей загорячился; наконец-то ему предоставили возможность говорить. - Сначала они сбили двух наших офицеров: командира части майора Громова и лейтенанта Беленкова...
Алексей рассказывал минут пять. Рассказал о британском разведсамолете, о том, как НЛО "завалил" Костю и Сергея, рассказал о массированной бомбардировке части, когда были выведены из строя средства ПВО, а канал связи с авиаполком оказался перехвачен противником; рассказал о хитроумном маневре, с помощью которого и удалось сбить вражеский "Су-27", а также о собственном падении в студеные волны Баренцева моря и неожиданном спасении в лице Коломейцева, капитана сторожевого катера "Бдительный". Рассказал он и о своих подозрениях относительно тех, кто засел сейчас на КДП авиаполка "Заполярье". Роман внимательно выслушал.
- Лихо,- оценил он, когда Лукашевич закончил. - Вы, ребята, молодцы. Вот только нам бы еще расположение базы узнать.
Лукашевич развел руками:
- Где-то на северном побережье, - предположил он.
- Где-то! - бородач фыркнул.- Вот ты, старший лейтенант, способен произвести бомбометание по координатам "где-то"?
Лукашевич пожал плечами:
- Если район определен...
- Вот именно. А "где-то на северном побережье" - это не район.
- Согласен.
Роман посмотрел на Зою.
- Значит, вызываем Зартайского? Без него проблему не решить?
- Кто такой Зартайский? - встрял Лукашевич. - Нужно обратиться к Маканину.
Наступила тишина. И Зоя, и Роман уставились на Алексея, как на выходца с того света.
- А что такое? - насторожился тот. - Я что-то не так сказал?
- Маканина убили, - сообщил Роман, - еще в октябре. Убили те, с кем мы сейчас воюем.
Лукашевич яростно хлопнул себя ладонью по колену:
- Так что же вы?! - возмущению его не было предела.- Что же вы молчали?! Почему мы всё узнаём в самый последний момент? Мы для вас что - пешки? Одноразовые изделия? Использовал и бросил?
- Спокойнее, старший лейтенант, - Роман поднял руку.- Ты - солдат, и должен понимать, что солдату знать всё совершенно необязательно.
- Я солдат! - подтвердил Лукашевич. - А вот кто ты такой, чтобы определять, что мне можно знать, а что нельзя?!
На лице бородатого появилась кривоватая ухмылка,
- Ливан, Афганистан, Нагорный Карабах, Таджикистан, Чечня. Заметный послужной список?
- Откуда я знаю, что ты делал в той же Чечне? - возразил Лукашевич, на которого однако послужной список бородатого ветерана впечатление произвел. Может быть, в тылу, у кухни подъедался.
Роман побагровел. И даже привстал в своем кресле:
- Да как ты смеешь, салабон... - начал он грозную отповедь, но его оборвала Зоя.
- Перестаньте! - сказала она резко. - Ваша ссора вредит делу. Разборки будете устраивать потом.
Роман мгновенно взял себя в руки. Овладел собой и Лукашевич.
- Вижу озеро... Вижу город на берегу... Большой... Красивый... Дома из камня... Вижу дорогу... На дороге - повозки... Их тянут за собой большие лохматые животные... Рыжие... Рыжие... Цвет шерсти - рыжий... И бивни... Большие бивни... Вижу людей... Они управляют этими животными... Они одеты... одеты в шерсть и кожу... На повозках - бочки с рыбой... Повозки везут рыбу в город...
На несколько секунд Черников-старший замолчал, и мы, обеспокоенно переглянувшись, подошли ближе. Тело лежащего на земле шамана выгнулось, на лице застыла страдальческая гримаса,
- ...Небо темнеет...- вновь забормотал он.- Это летит Куйва... враг саами... я вижу его... я вижу его... он - черный демон... его взгляд сжигает... даже боги боятся его... Я вижу, как Куйва приближается... Ветер и рев... Люди на дороге... кричат... разбегаются... На дороге - пламя... горят повозки... горят животные... они бегут... бегут и горят...
Черникова-старшего трясло крупной дрожью, но он продолжал говорить:
- ...Люди боятся Куйву... но старый нойд знает... нойд знает, как изгнать Куйву... Я вижу старого нойда... он проводит обряд... он обращается к Айеке[33]... Айеке... Айеке... Айеке бросает вызов черному демону... Я вижу... полыхает небо... гремит гром, и сверкают молнии... Айеке и Куйва бьются насмерть... Я вижу их крылатые тени... Ночь сменяет день... день сменяет ночь... Айеке и Куйва продолжают битву... Я вижу... на город сыплется зола... люди бегут... рыжие животные бегут... Но Куйва ослабел... он не может драться... Айеке наносит еще один удар... Я вижу... Куйва падает... он падает... падает... падает...
Шаман затих.
- Это всё? - спросил я по прошествии пяти минут, которые мы с Игорем провели в полном молчании, наблюдая за успокоившимся и словно заснувшим Черниковым.
Игорь пожал плечами.
- Не знаю, - ответил он. - Может быть, всё... Наверное, всё.
- Не густо, - сказал я разочарованно. - И что-то мне эта легенда напоминает...
Парнишка с искренним недоумением воззрился на меня:
- Какая легенда?
- Ту, что рассказал нам сейчас твой дед.
- Это не легенда, - обиделся Игорь. - Он видел то, что происходило когда-то на самом деле.
- Ну-ну, - я не стал спорить, хотя уже твердо решил, что потратил четыре бутылки водки зря: устроенное на моих глазах низкопробное шоу таких затрат не стоило.
Поскольку мы стояли очень близко к "спящему" шаману, а делать было совершенно нечего, я принялся изучать разложенные на коврике "орудия". Подобрал газету, с помощью которой Черников-старший окуривал самого себя. Развернул. Это оказался старый номер газеты "На страже Родины" - пожелтевший, мятый, а кое-где надорванный. В глаза мне бросилась фотография - улыбающееся лицо, скрытое до половины защитными очками летного шлема.
И тут шаман снова вскочил на ноги. Он сделал это так быстро и пружинисто, что я не успел отреагировать, и через секунду Черников-старший стоял вплотную ко мне и держал меня грязными толстыми пальцами за отвороты куртки.
- Ты! - произнес он громко и вполне по-русски, дыхнув мне в лицо перегаром. - Я видел тебя...
Я посмотрел шаману в глаза и содрогнулся. Такой взгляд сымитировать попросту невозможно - остановившийся, темный, нечеловеческий взгляд.
- Ты... ты... - шаман затрясся и выпустил меня.- Ты... Айеке...- наконец выговорил он.
После этого Черников-старший отступил и вдруг медленно опустился на колени. Склонил голову. И замолчал.
Игорь ухватил меня за рукав.
- Идемте, идемте, - позвал он. - Теперь нужно уходить.
- Но почему? - воспротивился я, мне казалось, что начинается самое интересное.
Но парнишка был непреклонен.
- Нужно уходить, - настаивал он и уже тащил меня вдоль берега к поселку, а я оглядывался на ходу, пытаясь разглядеть, что же такое будет вытворять шаман, чего мне не положено видеть.
Черников-старший оставался в той же позе, и никаких признаков того, что он сейчас снова "пустится в пляс", я не заметил.
Когда мы отошли достаточно далеко, Игорь остановился, внимательно посмотрел на меня снизу вверх и спросил:
- У вас сигаретки не найдется? Я развел руками:
- Не курю. Да и ты молод еще для этого. Парнишка вздохнул и отвернулся.
- Скажи-ка, Игорь, - обратился я к нему, - а что твой дед имел в виду, когда говорил, что видел меня... э-э-э... там... и называл меня Айеке?
- Не вас он там видел,- отозвался парнишка. - Айеке - бог, а какой из вас бог? Я приосанился:
- Ну, в некотором смысле все люди - боги. Игорь покивал с отстраненным видом.
- Вы не Айеке, - поставил он меня в известность, - скажем так, вы его частица. Вы верите в силу неба, а значит, Айеке - ваш бог.
- Но я не верю ни в какого Айеке, - возразил я. - Или я тебя неправильно понял?
- Вы верите, - сказал парнишка очень серьезно. - Нет людей без веры. Они могут ничего -не знать о своей вере, но это ничего не значит. Всё равно все их желания, чувства, поступки опираются на эту веру. Ваша вера - небо. И где бы вы ни были, что бы вы ни делали, эта вера сопровождает вас и управляет вами.
- Хорошо, - кивнул я. - Допустим, моя вера - небо. Но если ты так здорово разбираешься в этих делах, может быть, ты скажешь, почему боги, в которых мы веруем, столь жестоки к нам, людям?
Признаться, этим вопросом я рассчитывал загнать Игоря в тупик. Ну в самом деле, откуда четырнадцатилетнему подростку знать ответ на вопрос, которым на протяжении пары тысяч лет задаются мудрейшие из мудрейших, философы и теологи. Но парнишка не смутился:
- А кто вам сказал, что те боги, в которых вы веруете, существуют на самом деле? Я поперхнулся:
- А кто тебе сказал, что Айеке существует на самом деле?
- Дед сказал. Он видел Айеке своими глазами, а значит, Айеке существует на самом деле. Я всплеснул руками:
- Не понимаю!
- Боги, которых вы обвиняете в своих бедах, выдуманы людьми. Люди вообще склонны обвинять в своих бедах кого угодно, только не себя - вот и придумывают жестоких богов. Русским лучше - они на распутье, а потому ближе к истинным богам.
Я ошалел.
- На каком распутье?..
- А вы этого не видите? Всё, что происходит сейчас - это распутье. Общей веры нет, есть много маленьких вер - тех, что создаются душой, а не помутненным от страха разумом. У русских есть выбор. А это всегда хорошо, когда есть выбор...
- Ну, мальчик, быть тебе академиком, - подытожил я.
На этом наша беседа завершилась. Минул еще один день, и в поселок снова прибыл вертолет.
- Как успехи? - полюбопытствовали вертолетчики.
Я пожаловался на горькую судьбу, которая разлучила меня с экспедицией.
- Хоть у Черникова побывал? - спросил командир экипажа.
- Откуда вы знаете?..
Вертолетчики зашлись от смеха.
- Да у него все уже побывали. Пользуется популярностью, что твоя Шарон Стоун. Потому и не просыхает - "горючим" всегда снабдят.
- А что, Черников тебе подарка не сделал? - поинтересовался командир экипажа.
- Какого подарка? - удивился я. Командир с понимающей улыбкой подмигнул:
- Не хочешь показывать? Ну-ну. Мы-то знаем, что он всем подарки дарит, и каждый со смыслом, потому не все и показывают.
Я пожал плечами. И только по прибытии на базу, разбирая рюкзак, обнаружил, что вертолетчик был прав: Черников никого не отпускает без подарка - сделал он подарок и мне. В одном из карманов рюкзака лежал маленький бумажный сверток. Внутри свертка я нашел рукотворную поделку. Это была вырезанная из кости мамонта, грубая, но вполне узнаваемая модель истребителя "МиГ-23"...
* * *
- Вот так, Руслан, - закончил свое повествование Громов. - В этом суть нашей веры. Она незаметна только потому, что состоит из великого множества маленьких вер, у каждого - своя; эти веры часто вступают в противоречие, и со стороны мы, наверное, кажемся безалаберным народом с беспорядочным мировоззрением и противоречивыми убеждениями. Возможно, это язычество, но более достойное человека, чем слепая вера в единого для всех Бога, приказывающего убивать.
Лариса вздохнула восхищенно:
- Как хорошо вы рассказываете, Константин Кириллович.
- Да, забавная теория, - согласился Гена. - Многое объясняющая.
- Бред, - высказался Рашидов; говорил он медленно, с некоторым трудом.Фантазии чокнутого патриота, - но было видно, что и его рассказ Громова задел за живое.
- Что ж, - Громов пожал плечами. - Это твое мнение.
- Вера, вера, - забормотал Рашидов. - Да, трепать языком по поводу веры вы мастера. А вот на деле...
- А что "на деле"?
- Способен ты делом свою веру отстоять? В честном поединке?
- Не понял, - протянул Громов, хотя уже начал понимать.
- Я вызываю тебя на поединок! - заявил Рашидов, сверкая глазами. - Я хочу испытать твою веру. Поединок. Моя вера против твоей.
- Задело, значит?
- Молчи и слушай. Нам нужны два ножа. Хороших ножа. Длинных и остро заточенных. Когда этот мальчишка их подготовит, я выберу нож себе, а ты возьмешь оставшийся. Готов ты к такому? Или твоя вера не допускает поединков равных по силе противников? Только на "биче" с полной боевой против "духов" с огнестрельными пукалками?
- Почему же? - медленно произнес Громов.- Очень даже допускает. Я принимаю твой вызов.
- Да вы все с ума посходили! - крикнула Лариса.
- Будьте благоразумны, девушка,- сказал Рашидов, осклабившись.- Кто-нибудь из нас двоих выживет, в ином случае умрут многие...
- Гена, - обратился Громов к будущему синоптику,- ты слышал, о чем просил Руслан? Нам нужно два ножа - с крепкими рукоятками, одинаковой длины и остро заточенных. Сделаешь?
Гена потрясенно кивнул. Такого оборота событий он совсем не ожидал, а потому глаза у него были совершенно круглые.
- В таком случае делай.
Двигаясь, словно сомнамбула, Гена выдвинул ящик с инструментами и принялся в нем копаться. А Громов встал и наклонился к Рашидову.
- Интересная деталь, - сказал он, глядя Руслану в глаза. - Вы, поклонники агрессивных монотеистических религий, очень любите шантажировать своих противников гибелью многих людей - к чему бы это?
Он хотел уязвить Руслана, но тот оказался неуязвим.
- А вы - нападать вдвоем на одного, - отвечал Рашидов. - Эй ты, сопляк, пошевеливайся! - поторопил он Гену с веселым бешенством. - Грядет великая война за веру, и мы на острие этой войны...
Глава одиннадцатая. ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ.
(Мурманск, декабрь 1998 года)
Водитель такси произвел на Роберта благоприятное впечатление: не приставал с расспросами, не рассказывал пошлых анекдотов, не пытался завязать разговор на околоспортивные темы - молча вел автомобиль по проспекту Ленина. Фоули, расслабившись, изучал пейзаж за окном. Но расслабился он рано. У троллейбусной остановки "Универмаг "Мурманск"" их остановил, взмахнув жезлом регулировщика уличного движения, человек в форменной шинели.
"Еще один, - неприязненно подумал Роберт; теперь его напугать было трудно. - Видно, рэкет - это русская национальная игра. Или вид спорта".
Потенциальный вымогатель обошел "Волгу" и постучал в окошко со стороны водителя. Водитель посмотрел на Фоули, вздохнул и опустил стекло. После чего сразу полез за правами и документами на машину, которые держал в "бардачке". Однако документы не понадобились.
- Старший лейтенант Баконин, - представился человек в шинели.- Вы нас до Шевченко не подбросите?
На лице водителя такси отразилось столь явное облегчение, чуть ли не радость, что Фоули едва сдержал смех. Как он понимал этого таксиста!
- Садитесь, - предложил водитель, перегибаясь через свое кресло и открывая замки на задних дверцах.
Старший лейтенант Баконин снова обошел машины, поманил кого-то рукой, и в результате в салон "Волги" забралось сразу трое: он сам и две девушки в шубах. В такси сразу стало тесно и душно,
Фоули вспомнил карту Мурманска и сообразил, что улица Шевченко - это где-то далеко на юге города, а значит, он выйдет много раньше. Поскольку в пределах видимости находился представитель российских правоохранительных органов, Фоули решил лишний раз подстраховаться и покинуть машину на два квартала позже, чем нужно. Старший лейтенант Баконин, зажатый своими дамами, завел тем временем разговор с водителем.
- Как работается? - спрашивал он.- Как баранка вертится?
Фоули, который все-таки очень слабо разбирался в русской фразеологии и в русском жаргоне, так и не понял, при чем здесь изделие из теста в виде тора и почему это изделие должно вертеться.
- Тяжеловато, - отвечал водитель со вздохом. - Но зимой всегда тяжело. На этом гололеде не раскатаешься.
- Да, аварий в этом году хоть отбавляй, - признал старший лейтенант.- А всё почему? Дорожным службам финансирование срезают, а они ничего и сделать не могут. Нам вон тоже с кризиса зарплату не повышали.
"А вам зарплата и не нужна, - подумал Фоули, вспомнив давешнего милицейского вымогателя. - По сто долларов за пять минут".
- Высадите меня здесь, пожалуйста, - выдал он заранее подготовленную фразу.
- Пожалуйста, - безразлично сказал водитель, выруливая к обочине. - С вас сорок рублей.
Роберт полез за бумажником и извлек из пачки сторублевую купюру:
- Вот. Извините, но мелочи нет.
- Не нужна нам мелочь. Сдача всегда найдется.
Он снова полез в "бардачок" и отсчитал Роберту шесть сильно мятых десяток.
- Спасибо,- поблагодарил Фоули и выбрался из машины.
Отойти далеко ему не дали,
- А ну стой! - раздался преисполненный возмущения окрик.
Роберт сразу понял, что оглядываться нельзя, нужно бежать и, может быть, удастся уйти, но рефлексы победили, он приостановился и обернулся. В желтой "Волге" распахнулась дверца - та, рядом с которой сидел старший лейтенант Баконин. На асфальт улицы спрыгнул сам лейтенант.
- Стоять! - рявкнул он и набросился на Фоули так, что едва не сбил последнего с ног.
На запястьях Роберта защелкнулись наручники.
- Я американский гражданин, - залепетал тот. - Вы не имеете права. Я не нарушал ваших законов.
- Разберемся, - сурово ответствовал старший лейтенант; он подтолкнул Фоули к стоявшему у обочины автомобилю.
- В чем меня обвиняют? - спросил американский разведчик, вернувшись в кресло, которое только что покинул.
- Вы видели, видели? - словно не замечая Роберта, вопрошал водитель у расположившихся на заднем сиденье девиц. - Эта гнида мне фальшивую сторублевку сунул и еще сдачу забрал, вы видели?
Девицы подтверждали, что видели.
- Вот и отлично, - сказал старший инспектор. - Сейчас составим протокольчик - ив отделение. И понятых искать не нужно. Ведь вы будете понятыми, девушки?
Девицы выразили готовность помочь родной милиции.
- Я эти деньги получил в обменном пункте гостиницы "Арктика",- попытался оправдаться Фоули.- У меня в бумажнике есть справка.
Ему действительно вместе с рублями выдали зеленого цвета справку с печатью отделения Сбербанка России, в которой было сказано, что гражданину США Роберту Фоули в обмен на пятьсот долларов выдано двенадцать тысяч рублей. Эту справку Фоули по получении денег не выкинул, как делают большинство иностранцев, а бережно припрятал. На такой вот случай.
- Да, - спохватился старший лейтенант, - в самом деле. Товарищ водитель, посмотрите, что там у него в карманах. А вы, - обратился он к понятым, внимательно наблюдайте за происходящим. Чтобы не было потом вопросов.
- Слушаюсь, товарищ лейтенант, - откликнулся водитель с непонятным Роберту весельем.
Он полез к Фоули в карманы и довольно умело обыскал их. Достал бумажник, паспорт, справку.
- Посмотрим, посмотрим, - пробормотал старший лейтенант; он зашелестел бумажками.- Ага. Эти рубли тоже поддельные. Да и справка липовая. Итак, господин Фоули, вы обвиняетесь в подделке и распространении фальшивых денежных знаков с целью подрыва национальной экономики Российской федерации. Статья 186, пункт первый Уголовного кодекса. Наказывается лишением свободы на срок от пяти до восьми лет с конфискацией имущества.
- Я не гражданин Российской Федерации! - закричал Роберт; от волнения его акцент резко усилился. - Я требую встречи с американским консулом! Я отказываюсь давать показания до встречи с консулом!
- Заголосила пташка, - удовлетворенно констатировал старший лейтенант, Слушай, Фоули, а может, ты - шпион? И специально прислан разрушать экономику России?
Роберт покрылся холодным потом. Всё это напоминало кошмарный сон, но самое ужасное в этом кошмаре было то, что он происходил на самом деле.
Около получаса ушло на составление протоколов. Высунув язык от усердия, старший лейтенант заполнил протокол задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, потом - протокол обыска этого лица, затем - показания понятых, присутствовавших при обыске, Фоули не раз в своей жизни наблюдал, как работает полиция его родного штата, но не подозревал, что они заполняют вручную такое количество бумаг. Хотя это же отсталая Россия - откуда местным копам знать о существовании компьютеров и "Интернета"?
- Свободны, девочки,- сказал Баконин, заполнив бланки показаний понятых и дав девушкам дважды расписаться на них.
Те беспрекословно покинули стоящую на обочине "Волгу". Довольно потирая руки, старший лейтенант спрятал протоколы в папку.
- Ну что, господин Фоули, - обратился он к Роберту, - поедем в отделение или с миром разойдемся?
Тот милиционер-вымогатель на перекрестке сказал как-то по-другому, что-то про мир, но фраза сама по себе была настолько характерна, что Роберта наконец осенило.
"Да ведь это обыкновенные жулики! - сообразил он.- Мошенники! Все они одна шайка: и этот таксист, и эти девушки, и этот псевдокоп. У нас таких тоже хватает. Но здесь - примитив, грубая работа. И как я мог попасться к ним на удочку?"
- У меня есть доллары, - сообщил Роберт, оживившись. - В гостинице. Настоящие доллары. Хотите, я дам вам тысячу долларов? Или, может быть, пять тысяч долларов вас устроят?
Водитель и старший лейтенант переглянулись. На лице водителя расцветала улыбка.
- Дурашка, - сказал он ласково, - ты так ничего и не понял? Нам не нужны доллары - нам нужен ты!
(Мурманск, декабрь 1998 года)
- Куда направимся? - поинтересовался Лукашевич.
- Смотрите, старший лейтенант, - сказала Зоя, - много будете знать, скоро...
- Состарюсь, - закончил за нее Алексей. - Не до шуток, Зоя, действительно, куда мы направляемся?
- К людям, которые знают, что нужно делать.
- Замечательно. И кто эти люди?
- Увидите.
Они сели на самый обычный рейсовый автобус, перевозящий работяг и военнослужащих из порта в город. Ехали долго. Движок автобуса завывал, в салоне было холодно, и все пропахло выхлопными газами. На редких остановках внутрь заходили раскрасневшиеся на морозе моряки. Всю дорогу Зоя молчала, и разговорить ее Лукашевичу не удалось. Она только отмахивалась, глядя прямо перед собой и иногда начиная шевелить губами. Лукашевич попытался припомнить, что он слышал о Зое от Громова. Константин называл ее специалистом по оружию и... что-то еще? Нет, вроде бы больше ничего. Напрашивается ряд вопросов. Что специалист по оружию делал на сторожевике Коломейцева? Кем был атакован сторожевик? Связано ли это с присутствием Зои на борту или нет? Какую роль играла Зоя в исторической комиссии, с визита которой в часть 461-13 "бис" началась операция "Испаньола"? И какую роль она играет теперь?..
Слишком много вопросов, на которые Алексей хотел бы получить ответы, но Зоя молчала и разговорить ее было, судя по всему, невозможно.
Наконец автобус затормозил у очередной остановки, Зоя встала и жестом пригласила Лукашевича следовать за собой. Они вышли на мороз, и Алексей непроизвольно поежился. Его слегка знобило, но он старался этого не показывать.
Район Мурманска, в котором они оказались, был Лукашевичу незнаком. Тускло светили фонари. У подъезда приземистого трехэтажного здания, к которому направилась Зоя, намело снега по колено, и Лукашевич предупредительно сунулся вперед. Впрочем, провешивать путь для Зои ему не пришлось: в сугробах были протоптаны тропки.
По деревянной скрипучей лестнице (в Мурманске довольно много домов с деревянными лестницами) Алексей и Зоя поднялись на третий этаж. На одной из дверей Лукашевич увидел надпись:
"МУРМАНСКОЕ ОБЩЕСТВО ВЕТЕРАНОВ (СЕКРЕТАРИАТ)".
Зоя остановилась именно у этой двери и, не мешкая, нажала кнопку звонка. Почти сразу щелкнул электрический замок и дверь приоткрылась.
- Проходите, старший лейтенант, - пригласила Зоя.
Лукашевич переступил порог,
С первого взгляда становилось ясно: ветераны устроились неплохо помещение, открывшееся за дверью, было довольно просторным, на полу лежал ковер с замысловатым рисунком; вдоль стены стоял шкаф, плотно набитый книгами, у окна массивный стол из хорошего дерева, на столе - компьютер, сканер, принтер. За столом сидел массивный бородатый мужик, которого Лукашевич почти сразу опознал. Это был один из членов исторической комиссии - тот самый, который заступился когда-то за "МиГ-23" Лукашевича, обозванный Зоей "летающим бронетранспортером". На мужике были белый шерстяной свитер и выцветшие джинсы; на нос бородач водрузил очки в роговой оправе и, щурясь сквозь них, смотрел на экран монитора. При появлении Зои и Лукашевича он сдернул очки и развернулся вместе с креслом, на котором сидел. Над столом Алексей увидел постер, на котором был изображен спецназовец в полном боевом снаряжении, со снайперской винтовкой, направленной прямо на зрителя. На постере красовалась поясняющая надпись: "Терроризм - это болезнь. Встречайте доктора!"
- Ага! - сказал бородатый ветеран. - Старший лейтенант Лукашевич в сопровождении прекрасной дамы. Добро пожаловать!
Зоя отодвинула Лукашевича в сторону.
- Пора вызывать Зартайского, Роман, - заявила она. - Всё зашло слишком далеко.
Ветеран порывисто встал, выкатил из угла два кресла.
- Садитесь и рассказывайте, - распорядился он.
В голосе его зазвучали стальные нотки. Стало ясно, кто тут главный. Лукашевич, и прежде испытывавший безотчетную симпатию к этому малознакомому человеку, сразу ему доверился. Бородач явно знает, что делает; может быть, лучше всех остальных.
- У них ракетный крейсер! - объявила Зоя. - Курсирует вдоль побережья. Кроме того, на суше оборудована военно-воздушная база. Истребители, бомбардировщики...
Роман мрачнел на глазах.
- Местоположение базы? - перебил он Зою.
- Не знаю, - Зоя покачала головой. - Базу вычислить не удалось. Но они точно там. Вон его, - кивок в сторону Лукашевича, - сбили над Баренцевым.
- Так, - бородатый ветеран повернулся к Алексею. - Что скажешь, старший лейтенант? Как было дело?
- Я скажу больше! - Алексей загорячился; наконец-то ему предоставили возможность говорить. - Сначала они сбили двух наших офицеров: командира части майора Громова и лейтенанта Беленкова...
Алексей рассказывал минут пять. Рассказал о британском разведсамолете, о том, как НЛО "завалил" Костю и Сергея, рассказал о массированной бомбардировке части, когда были выведены из строя средства ПВО, а канал связи с авиаполком оказался перехвачен противником; рассказал о хитроумном маневре, с помощью которого и удалось сбить вражеский "Су-27", а также о собственном падении в студеные волны Баренцева моря и неожиданном спасении в лице Коломейцева, капитана сторожевого катера "Бдительный". Рассказал он и о своих подозрениях относительно тех, кто засел сейчас на КДП авиаполка "Заполярье". Роман внимательно выслушал.
- Лихо,- оценил он, когда Лукашевич закончил. - Вы, ребята, молодцы. Вот только нам бы еще расположение базы узнать.
Лукашевич развел руками:
- Где-то на северном побережье, - предположил он.
- Где-то! - бородач фыркнул.- Вот ты, старший лейтенант, способен произвести бомбометание по координатам "где-то"?
Лукашевич пожал плечами:
- Если район определен...
- Вот именно. А "где-то на северном побережье" - это не район.
- Согласен.
Роман посмотрел на Зою.
- Значит, вызываем Зартайского? Без него проблему не решить?
- Кто такой Зартайский? - встрял Лукашевич. - Нужно обратиться к Маканину.
Наступила тишина. И Зоя, и Роман уставились на Алексея, как на выходца с того света.
- А что такое? - насторожился тот. - Я что-то не так сказал?
- Маканина убили, - сообщил Роман, - еще в октябре. Убили те, с кем мы сейчас воюем.
Лукашевич яростно хлопнул себя ладонью по колену:
- Так что же вы?! - возмущению его не было предела.- Что же вы молчали?! Почему мы всё узнаём в самый последний момент? Мы для вас что - пешки? Одноразовые изделия? Использовал и бросил?
- Спокойнее, старший лейтенант, - Роман поднял руку.- Ты - солдат, и должен понимать, что солдату знать всё совершенно необязательно.
- Я солдат! - подтвердил Лукашевич. - А вот кто ты такой, чтобы определять, что мне можно знать, а что нельзя?!
На лице бородатого появилась кривоватая ухмылка,
- Ливан, Афганистан, Нагорный Карабах, Таджикистан, Чечня. Заметный послужной список?
- Откуда я знаю, что ты делал в той же Чечне? - возразил Лукашевич, на которого однако послужной список бородатого ветерана впечатление произвел. Может быть, в тылу, у кухни подъедался.
Роман побагровел. И даже привстал в своем кресле:
- Да как ты смеешь, салабон... - начал он грозную отповедь, но его оборвала Зоя.
- Перестаньте! - сказала она резко. - Ваша ссора вредит делу. Разборки будете устраивать потом.
Роман мгновенно взял себя в руки. Овладел собой и Лукашевич.