Пескова Юлия. Привет, красавица !

   Мы зашли. Меня окутал дым, и в ноздри проник аромат марихуаны. Прыгающий свет выхватывал из полумрака парочки танцующих, замирал на мгновение на их лицах и вдруг исчезал, погружая тесную площадку в темноту.
   Расталкивая людей, мы протиснулись к стойке. Соледад схватила меня за руку:
   - Пиво здесь отличное!
   Нам подали пиво. Андре наклонился к моему уху:
   - В этом баре полно голубых. Но ты со мной, и ко мне не будут приставать. - И он расхохотался.
   - Раз так, пошли танцевать, - сказала я.
   Близился третий час ночи, но бар жил полной жизнью: так же гремела музыка, а бармен носился как вихрь - подавая, разливая и смешивая напитки. Я почувствовала толчок в спину: растрепанная, с безумным взглядом огромных глаз ко мне подскочила Соледад.
   - Диджей - мой приятель! - горячо зашептала она. - Он сказал, что поставит фламенко, если мы с тобой станцуем!
   - Я не умею.
   - Будешь импровизировать!
   - Какого черта я буду импровизировать, если не умею?
   Ее глаза сделали три оборота.
   - Не умеешь? Ты же говорила, что умеешь! - Видимо, она с кем-то меня перепутала.
   - Оставь ее в покое! - сказал Андре.
   Соледад замолчала, соображая.
   - Нет. Одна я не могу.
   - Почему?
   - Не могу... Хосе! - вскрикнула она внезапно, увидев кого-то в толпе, и кинулась в пелену дыма.
   - Наконец-то ушла! - сказал Андре брезгливо. - Будешь еще пиво?
   - Нет.
   Соледад внезапно вернулась.
   - В туалете нет бумаги! - закричала она.
   - Да что ты?
   - Нет бумаги! - И она заозиралась по сторонам. - Захожу, а бумаги нет!
   Андре положил ей руку на плечо, взглянул сверху вниз:
   - Мы уходим.
   - Куда?
   - Домой.
   - Так рано?
   - На сегодня хватит.
   - Я остаюсь.
   - Как хочешь, - сказал Андре холодно.
   В квартире было тихо - вероятно, хозяйка спала. Прокравшись на цыпочках в свою комнату, я легла на кровать и тоже уснула.
   Во сне я увидела Андре. Я видела только его лицо - лицо юного эльфа, озаренное улыбкой. Он был словно создан из воздуха и света и смеялся, радуясь солнечному дню. Потом мне стали сниться ящерицы, ползающие по стене.
   Я проснулась от громкого крика на соседнем балконе: два голоса - женский и мужской - обвиняли друг друга в своих несчастьях. Я открыла глаза.
   Настенные часы показывали три часа дня, и комната уже наполнилась полуденным зноем. "Если закрыть окно, - подумала я, протирая глаза, - не будет видно неба. Зато не будет и ящериц". Я села посреди кровати и уставилась в окно, размышляя о странной природе ящериц и пауков, умеющих ползать по отвесной стене, затем встала и, пошатываясь спросонья, вышла на кухню.
   Когда я пила кофе, появилась Кармен - у нее было сонное лицо и всклокоченные волосы.
   - К тебе утром заходил твой знакомый с бородой, - сообщила она.
   - С бородой? Дед Мороз, что ли?
   Кармен захохотала так, что стала икать. Она взяла чайник с плиты и стала маленькими глотками отпивать из носика воду.
   - Очень помогает. - Она наконец оторвала губы от чайника. - Когда икаешь, лучше всего пить воду маленькими глотками. Особенно горячую. Впрочем, холодную тоже можно.
   - Так кто ко мне приходил?
   - Ну, он был с такой вот, ну, не с бородой, конечно, а с бородкой, как у козлика. - Она погладила свой подбородок. - Он сказал, что хотел тебе передать мобильный телефон, но когда узнал от меня, что ты спишь, то решил зайти потом. Это твой знакомый, он вчера приходил вместе с тобой, он живет напротив. Такое невыразительное лицо, хотя и с бородой. Я тебя не обидела?
   - Чем?
   - Ну... Я про него сейчас плохо сказала.
   - Нет-нет. Ты про него очень правильно сказала. А он не оставил мобильник?
   - Не оставил. Он не предлагал, а я не спросила. Вообще я спала и плохо соображала.
   "Козел!" Я нервно глотнула кофе, обожгла язык и поставила чашку на стол.
   - Сейчас приду, - сказала я Кармен и пошла к Дардыкову. Однако дома у него никого не было. Калитка была закрыта, а терраса пуста. Только ветер шуршал соломой на полуразрушенном навесе.
   "Идиот! Придурок!" - злобно подумала я и вернулась к себе. На пороге меня оглушил многоголосый свист и захлебывающийся мужской голос - Кармен сидела перед телевизором и смотрела футбол.
   - Садись. - Она хлопнула рукой по соседнему креслу. - Матч века: "Реал" "Барселона".
   - Кармен! Можно, я позвоню с твоего телефона в Мадрид?
   - Звони, конечно, - кивнула она.
   Я перенесла телефон в кухню - здесь футбольные звуки были слышны меньше и набрала номер.
   - Вам Пако? - весело спросил голос Пако. - Какого Пако? Куда вы звоните? Это Министерство иностранных дел!
   - Пако! Перестань дурачиться! Я звоню с чужого телефона, и мне неудобно долго говорить. Когда вы собираетесь приехать?
   - Скоро приедем. Но когда - еще не знаю. Зависит от Лолы и от Лурдес. Мы приедем вместе с Лурдес. Я тебе о ней рассказывал?
   - Постой, Пако. Подожди. Запиши мой адрес. - Я продиктовала ему название улицы и номер дома. - Я не могу сейчас долго говорить. Пока!
   На кухню вышла Кармен:
   - Представляешь? "Барселона" выиграла. Два - один! Ходер! Хочешь есть? - Через минуту Кармен раскладывала по тарелкам пиццу и быстро говорила: - Не люблю готовить. Разве только по праздникам, для гостей. Хочешь пива? Правильно делаешь, что не пьешь пива. Лучше пить вино. Полезнее для здоровья. Правда, у меня сейчас вина нет. Ты, я вижу, музыку любишь. - Она кивнула на мой плейер, прикрепленный на поясе.- Ты ешь еще. Давай я тебе положу. Ешь, ешь. Смотри, какая ты худая. Вот только хлеба у меня сегодня нет. Забыла купить. Кофе будешь? А ты учишься? Работаешь? Ух ты, такая маленькая, а уже работаешь. Тебе двадцать пять лет? Потрясающе! Я думала, лет семнадцать. А ты была замужем? Серьезно, была? Ходер! Когда мой первый муж разводился со мной, он сказал, что я плохая хозяйка. Хотя на самом деле мы развелись из-за детей. То есть он хотел детей. Я тоже хотела... А танцевать ты любишь? Я как-нибудь тебе покажу настоящие цыганские танцы. А у вас в России танцуют? А море у вас есть? Ходер! Никогда не знала. Но в футбол вы играете плохо. Наш "Реал" вас всегда обыгрывал. Забыла, как называется ваша команда! "Спартант", кажется...
   Я вяло жевала пиццу, запивала ее водой и слушала болтовню Кармен. Она говорила около получаса, потом зевнула, собрала тарелки и сообщила, что еще немного поспит.
   Я взяла сумку и вышла на улицу. Там было так жарко, что скоро я стала задыхаться. "Надо было ехать не сюда, а на побережье. Поваляться недельку на море..." - подумала я и тут же решила, что сейчас возьму такси и поеду на море. Мне захотелось глотнуть соленого ветра и пробежать по золотой песчаной полосе.
   Скоро я уже сидела в машине, которая мчала меня по пустынной автостраде.
   Мы ехали около часа. Вдохновенный рассказ таксиста о производстве оливкового масла в Андалусии стал меня раздражать. Я уже жалела о том, что в очередной раз отправилась неизвестно куда и непонятно зачем, как вдруг на горизонте сверкнула ярко-синяя полоса с огромным красным диском садящегося солнца.
   - Море! - крикнула я.
   - Море, - подтвердил водитель.
   Расплатившись, я выскочила из машины и помчалась по светлому остывающему песку. Море шуршало, накатывая ленивыми волнами на берег. Скинув сандалии, я погрузила ноги в прохладную воду и засмеялась: так хорошо мне стало вдруг. Мимо с визгом промчалась стайка детей, обрызгав меня водой. Их звонкий смех напомнил мне детство: обрыв в степи, синяя морская даль и две девчонки, бегущие наперегонки с ветром по выжженной крымской земле. Так же, как та смуглая девчонка, хохотала моя неразлучная подруга Соня. Так же сверкала вода и дул ветер...
   Невольно мои мысли полетели по родным местам. Почему-то вспомнилось, как я училась нырять, - это было в деревне, на Ладоге: родители заходили в воду, я забиралась им на плечи и прыгала рыбкой вниз... Как там мои родительки? На прошлой неделе звонила им: ничего, доченька, у нас все в порядке, начали делать в маленькой комнате ремонт - живем в большой, как на вокзале, отцу который месяц зарплату не платят, а тут, как назло, холодильник потек... Ну и так далее... Поменяла франки - послала им с Оливье двести долларов, он уезжал в Москву - как-нибудь им оттуда перешлет...
   Море сверкало. Солнце уже почти коснулось линии горизонта. Скоро будет темнеть. Пора назад.
   Я вышла на шоссе и встала у обочины, вытянув правую руку с поднятым большим пальцем. Я научилась ездить автостопом во Франции - Мишель мне всегда говорил: "Но это опасно!" - "Жить вообще опасно, - отвечала я ему, но, видя, как он огорчается, добавляла: - Зато мы экономим сто франков!" Это был решающий аргумент.
   Дардыков принес мой телефон следующим вечером.
   - Не беспокойтесь. Ваш аппарат в целости и сохранности, - сказал он натянутым голосом, переминаясь в дверях. - Но я должен с вами серьезно поговорить. Он смотрел на меня не мигая.
   - О чем?
   - Разговор серьезный, и мне не хотелось бы начинать его на пороге. Я хочу сделать вам одно предложение.
   - Поговорим завтра.
   - Я прошу вас.
   "Вот привязался!" - подумала я угрюмо и ответила:
   - Хорошо. Проходите в комнату.
   Он неторопливо вошел и сел на стул. Его мрачный взгляд стал меня раздражать.
   - Говорите.
   Он встал со стула, подошел к окну и стал постукивать пальцами по подоконнику.
   - Вы не пришли тогда, и я не знал, что думать. Я думал, с вами что-то случилось. Я очень беспокоился. Я хотел написать вам письмо, но решил отложить до встречи... - Он замолчал.
   Я ждала.
   - Словом, я долго думал... - Он опять замолк, потом голос его слегка дрогнул: - Я хочу сделать вам предложение. Я предлагаю вам выйти за меня замуж.
   Сердце мое похолодело: "Сумасшедший!"
   - Я все проанализировал, - продолжал Дардыков, ободренный моим молчанием. - Не забывайте, я психолог по специальности. - Голос его приобрел уверенность. - Я разбираюсь в людях не только, как говорят теперь, по жизни, но и по книгам. Я анализировал ситуацию все это время и пришел к выводу, что вы именно та женщина, которая необходима мне.
   - К сожалению, это невозможно, - сказала я ласково. - Я уже была замужем.
   - Это не имеет никакого значения. Я проанализировал: вы подходите мне во всех отношениях. Вы образованны, умны. Несомненно, в вас есть некоторое легкомыслие, но с годами это пройдет. В особенности когда вы приедете обратно в Россию. К тому же я не тороплю вас с ответом! Я прошу вас обдумать и сообщить мне о вашем решении.
   Я глядела на его бородку и представляла, как он подстригает ее по утрам.
   - Конечно, я подумаю, - сказала я еще более ласково. - Обещаю вам. А теперь, если можно, позвольте мне побыть наедине со своими мыслями.
   Дардыков поклонился и вышел.
   - Отдал телефон? - спросила Кармен, не отрывая глаз от телевизора.
   - Отдал, - буркнула я.
   Мне было не по себе, и я уселась рядом с Кармен, тупо глядя на экран. Вдруг я поняла, что Дардыков не принес адаптер, и чуть не завыла от отчаяния. Собравшись с силами, я спустилась вниз и позвонила в калитку соседнего дома.
   Дардыков долго не открывал - наверное, был в ванной, потому что, когда наконец открыл, редкие его волосы были мокрыми и прилизанными.
   - Слава Богу. - На его лице появилось подобие улыбки. - Я был уверен, что вы придете.
   - Отдайте мне адаптер, - сказала я.
   - Что такое адаптер? - изумился он.
   - Шнур от мобильника.
   Дардыков провел рукой по мокрым волосам.
   - Хорошо, - сказал он, глядя на меня пристально. - Я верну вам адаптер.
   Я устало облокотилась на перила. В черном небе мерцали далекие точки звезд, ветерок приносил запах полыни и лимона. Летучая мышь прочертила над моей головой круг и растворилась в темноте.
   "Дардыков несомненно сумасшедший, - думала я, глядя на дрожащие огни города. - Надо держаться от него подальше".
   - Вот ваш шнур, - раздался дардыковский голос за моей спиной.
   Я вздрогнула, схватила адаптер и кинулась к калитке.
   - Постойте! Подождите! - почти закричал Дардыков.
   - До свидания. Всего доброго, - ответила я быстро и чуть не сбила с ног скандинавок, входящих в дверь. За ними шли еще несколько иностранцев, и Андре в их числе. Он взглянул на меня и улыбнулся.
   - Оу! - сказала Тони. - Как это мило! Ты здесь! Давай с нами ужинать! Ты умеешь готовить? Мы купили столько еды!
   - Я... я...
   - Может быть, ты нам поможешь? Мы купили рыбу, но никто толком не знает, что с ней делать.
   Они столпились вокруг меня, галдя и смеясь.
   - Пойдем, пойдем! - продолжала Тони. - Разве у тебя какие-то дела? Куда ты так торопишься?
   Я растерялась. Их появление сбило меня с толку.
   - Ладно, - сказала я. - Хорошо.
   Я вернулась на террасу, теперь уже в сопровождении всей компании. Дардыков исчез. Я вспомнила, что он старается избегать своих соседей, и подумала: "Тем лучше. Значит, он сюда не выйдет".
   - Давайте вашу рыбу. Я приготовлю национальное русское блюдо. Начинайте без меня. Через десять минут будет готово.
   Едва они ушли с кухни, появился Дардыков. Он остановился на пороге, скрестив руки на груди, и, прислонившись плечом к косяку, глядел на меня исподлобья.
   - Очень нехорошо, что нам не удается поговорить. Вы мне ничего не ответили на мой вопрос. Вы все время уходите от ответа. Я наблюдал за вами. Вы на самом деле совсем другая, нежели хотите выглядеть. Я проанализировал. С таким складом ума, со знанием нескольких языков - и проводите время впустую, уподобляясь всей этой золотой молодежи...
   - Послушайте, - не выдержала я. - Я приехала сюда отдыхать, а не размышлять о смысле жизни. И ваши аналитические рассуждения меня не интересуют.
   Он сухо улыбнулся:
   - Вижу, вы сегодня не в духе. К тому же присутствие этой компании не располагает к общению. Поэтому я готов подождать. Надеюсь, вы не против, если завтра я к вам зайду?
   Я открыла микроволновку, ткнула вилкой в рыбу, отломила кусочек и попробовала - получилось отлично.
   - Пора подавать, - сказала я. - Поможете мне отнести на террасу?
   - То есть вы предлагаете мне поработать официантом для этой компании?
   - А вы разве не будете с нами ужинать?
   - Меня никто не приглашал.
   Я пожала плечами и понесла рыбу на террасу.
   Когда я вернулась домой, уже рассвело. Город еще спал, а из-за стен арабской крепости выплывал яркий солнечный диск. Я заварила кофе и уселась на балконе.
   Из лабиринта улиц послышались звуки музыки. Звуки быстро приближались - кто-то, включив на полную мощность магнитофон, поднимался на машине в гору. Скоро из-за поворота появилась и машина: ревя и грохоча песней, заглушавшей звук мотора, она влетела на нашу улицу, остановилась прямо под моим балконом, и из нее выскочили двое - он и она.
   - Ну и куда ты нас завез? - кричала она. - Я тебе говорила, что надо позвонить перед выездом!
   - Вот козлиха! - кричал он. - Сейчас позвоню! Я тебе говорю, что мы правильно приехали!
   Я узнала в них Пако и Лолу.
   - Пако! Лола!
   Они подняли головы.
   - Тсс! - Я поднесла палец к губам. - Выключите музыку! Вся улица спит.
   Я выбежала наружу - мы обнялись и расцеловались.
   Пако хлопнул меня по плечу:
   - Залезай в машину. Едем в горы.
   - Прямо сейчас?
   - Прямо сейчас.
   - Подожди. Давай хотя бы кофе выпьем. Я только что вернулась. Всю ночь не спала.
   - Вот козлиха! - ласково сказал Пако. - Мы тоже всю ночь не спали - сюда ехали. Залезай!
   - Кофе! Кофе! Надо выпить кофе! - заговорила Лола. - Пошли скорей.
   - Только тихо.
   - Да-да. Тихо, тихо, - сказал Пако, приглушая голос, и тут же, забывшись, закричал, нагибаясь к машине: - Маноло! Пошли пить кофе!
   Из машины вылез крепкий, коротко стриженный молодой человек.
   - Это наш приятель. Знакомься, - сказала Лола.
   - А где же Лурдес? - поинтересовалась я, вспомнив, как Пако хотел рассказать мне о ней по телефону.
   - Какая Лурдес? - спросил Пако.
   В горах мы провели весь день. Я так устала, что на обратном пути заснула. Какое-то время я еще различала сквозь туман дремоты горные уступы, проносящиеся за окном машины, тонкую загорелую руку Пако, держащую руль, лицо Маноло, сидящего рядом со мной и рассказывавшего что-то, но скоро все пропало, и я погрузилась в сон.
   Разбудил меня резкий толчок, скрип тормозов и крики Лолы. Я почувствовала сквозь сон, как меня прижало к дверце и как задергалась машина, словно она прыгала с кочки на кочку. "Вот так, - успела подумать я. - Мы летим в пропасть".
   Когда я открыла глаза, машина стояла посреди небольшой поляны метрах в десяти от дороги.
   - Идиот! Дубина! - кричала Лола брату.
   - Ходер! - орал Пако в ответ. - Надо было нормально держать бутылку!
   И дальше загрохотали две бешеные скороговорки: Пако и Лола обвиняли друг друга, кричали и размахивали руками. Маноло тоже кричал и размахивал руками, - казалось, сейчас все они вцепятся друг другу в волосы. Я попыталась их разнять, но они меня не слышали. Нащупав ручку дверцы, я вылезла из машины и отошла в сторону. Маноло выскочил вслед за мной.
   - Что случилось? - спросила я.
   - Мы чуть не погибли! Чуть не погибли! - закричал Маноло. - Ходер!
   - Тормоза отказали?
   - При чем тут тормоза?! Мы чуть не погибли!
   - А что случилось? - спросила я снова.
   - Пако захотел калимочо, а Лола стала поить его из бутылки. Боже мой! Слева была такая пропасть! Такая пропасть! Если бы Пако не затормозил! - Лицо Маноло исказила гримаса ужаса, и я поняла, что, если бы Пако не затормозил, мы бы действительно погибли.
   Тут в машине замолчали, и оттуда высунулся Пако.
   - Поехали, - сказал он мрачно. - Она говорит, что сломала руку.
   Я заглянула на переднее сиденье.
   - Лола! Что с тобой?
   Она держалась за ушибленную руку и всхлипывала.
   - Идиот! Козел! - повторяла она не переставая. - Как же я теперь буду работать?
   - Ну успокойся, потерпи немного. Сейчас мы быстро найдем какую-нибудь больницу. В каком месте больно?
   Через десять минут мы припарковались возле каменной часовни в горной деревушке. Две старухи, одетые во все черное, неподвижно, как две статуи, сидели на скамейке. На наш вопрос о больнице они ответили на каком-то местном диалекте, и я не поняла ни слова.
   Больницы здесь не было, но было нечто вроде медпункта. Медпункт был закрыт. Пако чертыхнулся и пошел спрашивать у игравших в футбол мальчишек, есть ли у этого медпункта медперсонал. Мальчишки сказали, что надо зайти в соседний дом. Пако пошел в соседний дом и через минуту вышел вместе с местным врачом - толстым и энергичным коротышкой, едва достававшим своей лысиной до плеча Пако.
   Лола несколько притихла.
   - По-моему, - сказала она неуверенно, когда вышла из машины, - болит меньше.
   Врач провел нас в маленькую комнату грязноватого цвета и стал ощупывать руку Лолы сосредоточенно и равнодушно.
   - Никакого перелома. Никакого вывиха. Ничего страшного. Ушиб, - заключил он.
   - Правда не перелом? - недоверчиво спросила Лола.
   - Никакого перелома, - повторил доктор.
   - О Боже! - На лице Лолы появилась улыбка облегчения. - Ах, я так испугалась, так испугалась! Доктор, дорогой, спасибо! Надо же, не перелом. Пако, хорошенький мой, ты слышишь, не перелом! Спасибо, доктор.
   - Я бы советовал использовать мазь, - сказал врач и, посмотрев на меня, добавил: - Ты испанка?
   - Она русская, - вмешался Маноло.
   - А что за мазь? - спросила Лола.
   - Сейчас дам. Она у меня дома. Идем!
   - Я схожу, - сказал Маноло.
   - А мы пока купим какой-нибудь воды, - предложил Пако. - Тебе какой?
   - Мне фанты, - сказал Маноло, схватил доктора за локоть и пошел в сторону медпункта. - Вы не представляете, какая была слева пропасть! - донеслось до нас издалека.
   На соседней улице мы нашли крошечный магазин, купили там фанты и кока-колы и отправились к машине.
   - Как я рада, как я рада! - щебетала Лола. - А я уже решила, что перелом. Честно говоря, рука даже и не болит!
   Пако достал пачку "Фортуны", дал сигарету сестре, закурил сам и скомандовал:
   - Поехали!
   Мы забрались на сиденье, Пако включил магнитофон на полную мощность, нажал на газ, и опять закружили, замелькали извивы дороги. Лола откупорила банку фанты.
   - А тебе разве не нравится Маноло? - спросила она, отпивая глоток и передавая банку мне.
   Я пожала плечами:
   - Не знаю.
   - Как не знаешь? Он мне сказал, что в тебя влюбился.
   Я рассмеялась.
   - Не смейся. Вот послушай: Фернандо всегда мне говорил... - Здесь Лола вдруг издала странный звук - то ли хрип, то ли вздох. - Мы же забыли Маноло! - прошептала она упавшим голосом.
   Мы вернулись назад, в деревню.
   Врач сказал, что готов нам дать еще одну склянку мази, но нашего друга, с тех пор как тот от него вышел, не видел. Две черные старухи по-прежнему сидели возле часовни, но Маноло не видели. Мальчишки, гонявшие мяч, тоже не знали про Маноло.
   - Ну и что? - спросила Лола, закуривая новую сигарету. - И где он? - Она задумчиво посмотрела на горный пейзаж: над самыми снегами Сьерра-Невады висело темно-оранжевое солнце - через несколько минут оно зайдет за горы.
   - Хо-о-одер! - уныло ответил Пако. - Вообще-то уже десять вечера. Может, он уехал на такси?
   - Откуда здесь такси? - спросила я.
   - В конце концов, есть же здесь медпункт. - Лола решительно стряхнула пепел. - Ладно, поехали.
   Назад мы ехали почти молча. Пако и Лола расстроились. Но едва попав в город, и он и она снова оживились.
   - Я должна срочно выпить кофе! - сказала Лола. - Пакильо, скорее паркуйся.
   Пако остановился у первого же попавшегося на глаза бара. Мы вошли, и Лола, забыв про кофе, заказала себе пиво. После третьей кружки она порозовела и развеселилась.
   - А я хочу танцевать! - закричала она, ударяя кулаком по столу. - Поехали на дискотеку. Тут есть одна классная дискотека. Я знаю.
   - Еще рано, - сказала я, посмотрев на часы. - Посидим часок и поедем.
   "Как они так могут? - подумала я. - Ночь не спать - ехать из Мадрида на другой конец страны, потом не спать целый день, а потом еще всю ночь танцевать? Наверное, вечное солнце дает им силы".
   Я взяла бокал, но тут в моей сумке ожил мобильник. Чуть не расплескав ликер, я вытащила телефон.
   - Привет! - сказал незнакомый девичий голос по-русски.
   - Привет! - ответила я. - Кто это?
   - Это я, Катя Пономарева. Ты меня помнишь? Мы с тобой еще диплом вместе защищали. У Колпакова!
   - Катя! Ты откуда звонишь?
   - Из Франции. Я приехала сюда на год писать диссертацию - выбила стипендию. Я ищу тебя уже неделю. Сначала я позвонила Лене Жук. Помнишь Лену Жук? Не помнишь? Она сейчас в Лионе живет. А она тебя помнит. Она дала твой парижский телефон, но там мне сказали, что ты здесь больше не живешь, и дали телефон твоего друга, а он уже дал этот номер.
   - Какого друга?
   - Его зовут Мишель. Я поняла, что он твой друг.
   Боже! Не хватало еще Кате Пономаревой расследовать мою личную жизнь! Что ей от меня надо? Ведь не просто так она звонит...
   - Я тебя очень хочу видеть, - продолжала она. - Мне нужен твой совет по поводу парижских библиотек. К тому же я приезжаю в Париж через неделю, и мне совершенно негде остановиться.
   - Ты разве не в Париже?
   - Нет, я в Монпелье. Но буду приезжать в Париж регулярно. Почему у тебя такой странный номер телефона?
   - Это мобильник.
   - У тебя есть мобильник? Наверное, у тебя уже есть собственная машина? - В Катином голосе послышалось обидчивое уважение.
   - Нет, Катя, машины у меня нет. Знаешь что? Давай я запишу твой номер и, как вернусь, сразу тебе позвоню. А то очень плохо слышно, - соврала я.
   - Хорошо, я сейчас перезвоню. А я тебя слышу очень хорошо.
   - Нет, от этого лучше не будет. Сотовые телефоны очень плохо принимают, еще раз соврала я.
   Она продиктовала свой номер телефона, и мы попрощались.
   Пако внимательно слушал мой разговор.
   - Люблю русский язык, - сказал он, прищелкнув языком. - Очень красиво звучит. - И он членораздельно и очень похоже проговорил слова, которым я его когда-то научила: - Я тэбья лублу.
   - Да, - кивнула Лола. - Красивый язык. Как испанский. Что ты вцепилась в бокал? Пей.
   На дискотеку мы попали в третьем часу ночи.
   Едва войдя, я увидела Андре и скандинавок. Они сидели возле стойки; стриженая что-то говорила немцу, ее подруга молча пила. Мальчишка скучал, рассеянно глядя на танцующую толпу.
   "Не город, а деревня, - подумала я. - Везде встречаешь знакомых".
   Андре заметил нас, взгляд его замер, и он что-то сказал стриженой. Та повернула голову в нашу сторону и, кисло-любезно улыбнувшись, помахала мне рукой. Вторая скандинавка сделала то же самое.
   - Кто это? - спросила Лола.
   - Мои друзья.
   - Красивый мальчик! - сказала она громко. - Красивый. Очень на тебя похож. Подожди меня здесь. Я в туалет.
   Пако затеребил меня за плечо:
   - Что пьем? Калимочо на троих?
   Я кивнула. Пако исчез среди вздымающихся рук и извивающихся тел. Андре тем временем подошел ко мне.
   - Привет! - сказал он по-английски так, словно не он, а я, пробившись сквозь танцующих, добралась до него. - Где ты была целый день?
   - Мы ездили в горы.
   - В горы? Зачем?
   - Не знаю. Просто так.
   Он усмехнулся:
   - Сегодня я заходил за тобой. Мне открыла какая-то женщина, очень странная. Сказала, что тебя нет.
   Я пожала плечами.
   - А ты сегодня не одна.
   - Да, не одна.
   - Понятно. В таком случае не буду мешать.
   Он махнул рукой и, повернувшись, потерялся в толпе. Из облака табачного дыма вынырнула Лола. Метнув взгляд в ту сторону, где секунду назад находился Андре, она заорала:
   - Я диджея попросила, чтоб поставил нашу любимую. Сейчас заиграет.
   Грянула музыка, и ноги сами пустились в пляс. Смеясь, я потащила Лолу за собой.
   - Очень красивый парень этот блондинчик! - прокричала Лола сквозь музыку. - Твой бой-френд?
   - Нет!
   - Познакомишь?
   - Конечно!
   Меня наполнило веселье. Музыка словно зажгла меня изнутри, и теперь огонь этот гулял по телу и, вырываясь наружу, превращался в танец. Лола прыгала как обезьяна, размахивая в воздухе руками. "Неужели, - подумала я, - я не сплю уже вторую ночь? Откуда только берутся у человека силы?"