- Не боись, увижу! И тебя в гробу тоже увижу.
- Сука, да я же тебя сейчас порешу! - потеряв самообладание, заорал Макс и, держа на отлете нож, кинулся на побледневшего торгаша. Только моя подножка спасла его от неминуемой смерти. Падая, Макс раскинул руки, и я тут же выбил у него нож.
- Спокойно, Макс. Похоже, что у тебя начали сдавать нервы. - Я отвел его к машине и протянул фляжку спирта. - Не больше одного глотка. Мужик-то, похоже, в самом деле ничего не ведает, ничего не знает, а ты его чуть было не прикончил.
- Да и хрен с ним, одним ворюгой было бы меньше. А почему ты так уверен в его непричастности? Может быть, хоть краем уха он что-то слышал. Давай покрутим его еще немного, вдруг да что-то выдавим из него.
- Ладно. Только теперь крутить буду я, а ты выполнять мои команды.
- Хорошо, - нехотя согласился он и выжидательно присел на корточки возле машины.
- Капустный слизняк, считай, что тебе повезло, - подходя к окаменевшему от ужаса Фархаду, усмехнулся я. - Так ты скажешь, куда вы дели Зобова, или мы начнем допрос с пристрастием, как в добрые старые времена.
- Я не знаю, я правда ничего не знаю, - пролепетал он побелевшими губами.
- Как знаешь, - равнодушно согласился я. - Макс, нагника мне эту березку.
- А на кой она тебе? - забрасывая аркан на самую верхушку, спросил он.
- Скоро увидишь, - помогая ему пригнуть и привязать пружинистую березу к сосне, ответил я. - Ну что, Фархад, ты готов?
- К чему? - с ужасом глядя на наши страшные приготовления, прохрипел он осевшим голосом. - К чему я должен быть готовым?
- К тому, чтобы посмотреть на мир с высоты этой березы.
- Так она ж не поднимет такую тушу, - трезво рассчитав возможности дерева и вес тела Фархада, засомневался Ухов. - Надо бы еще одну подогнать.
- Согласен, - одобрил я его практичность. - Только бери вон ту, что подальше.
- Верно, - вторично забрасывая аркан, оскалился он. - Они порвут его пополам, как жирного новогоднего индюка. Подсоби-ка. Крепкая лесина попалась.
Когда верхушки обеих берез оказались привязанными в метре от земли к толстому стволу сосны, Фархад начал проявлять серьезные признаки беспокойства.
- Что вы делаете, не надо, я не хочу!
- Еще бы! Никто не хотел умирать, - привязывая одну его ногу к левой березе, глубокомысленно заметил Макс.
- Мужики, остановитесь, - прохрипел он, почти теряя сознание. Поверьте, я дам вам много денег, очень много, только не делайте этого.
- Много денег не бывает, - рассудительно прогудел Ухов, привязывая его вторую ногу. - Ну что, у меня все готово. Козлодрание можно начинать.
- Миленькие мои, ну не надо, не надо, я вас прошу, - моля пощады, заплакал барыга. - Я не хочу, у меня же детки, мальчик Руслан и девочка Гульнара. Как они без меня останутся? Ну сжальтесь вы надо мной, миленькие, я никому ничего не скажу, клянусь вам своей матерью. Только отпустите, заберите все деньги, джип, дом, только пощадите.
- Скажешь нам, что вы сделали с Зобовым, и мы немедленно тебя отпускаем, если же нет, то я перерезаю веревку, и две половины твоей туши будут болтаться на березах на радость воронам и мурашам. Считаю до трех. Раз... Два...
- Подождите, не надо. Я действительно ничего не знаю, но я вас прошу, если вы так хотите меня убить, то пристрелите из моего пистолета.
- Ладно, Макс, кончай комедию. - Устало отойдя к машине, я махнул рукой. - Ничего он не знает. Зря только его мучили. Придется извиниться.
Сверкнул нож, и освободившиеся кроны берез со свистом взлетели вверх. Истерический хохот Фархада дал знать, чего ему стоили эти полчаса, проведенные в нашей веселой компании. "Наверняка он этого так просто не оставит", - подумал я, и, словно читая мои мысли, Макс приподнял его за волосы и "извинился":
- Если ты, боров испанский, хоть кому-нибудь хоть что-нибудь ляпнешь о сегодняшнем представлении, то я или кто-то из моих ребят привезет тебя сюда во второй раз, и тогда эти самые березки взлетят в воздух не так весело. Ты меня понял?
- Понял, - прекращая истерику, ответил он. - Клянусь мамой.
* * *
В кабинете Фокина было сумрачно и накурено. По этой причине некурящий сотрудник старался как можно скорее решить свои дела и оказаться по другую сторону двери, тем более что в приемной крутозадой секретарши Светланы своим людям можно было получить чашку кофе или просто ее всеобещающий взгляд.
- Владимир Васильевич, ну ведь вы сами прекрасно понимаете, что возникли определенные трудности и... - монотонно ныл черноусый майор, когда раздался громкий телефонный звонок.
- Ты свободен. - Хмуро глядя на майора, начальник поднял трубку. Фокин слушает.
- Я из морга, Владимир Васильевич, - с непонятной многозначительностью заявил Шагов.
- Наслаждаешься? - язвительно спросил подполковник.
- Ага. Вася-то наш крякнул, так ведь?
- Крякнул Вася, - сокрушенно согласился начальник, закуривая очередную сигарету. - Крякнул наш жадный до пития Вася. Ты чего звонишь-то?
- Да вот хочу тебя обрадовать. Васю только что вскрывал Корж.
- Ну и что? Ты хочешь передать от него привет?
- Обязательно. И еще от Васи, у которого входной канал раны начинается с правой стороны и, пройдя сквозь сердце, упирается в левое плечо.
- Ладно заливать-то. А то я не видел его! На нем и пятнышка крови не было.
- Его проткнули чем-то очень длинным и тонким вроде спицы, но не спицей. Входной канал едва заметен и имеет продолговатую конфигурацию длиной не более трех миллиметров. Что-то вроде стилета, но и не стилет. Так что звони прокурору, как говорится, убийство налицо. И этого дядю Пашу, наверное, надо в клетку.
- Уже сидит. Я как предчувствовал, на всякий случай прихватил его с собой.
- Ладно, сейчас выезжаю, - хмыкнул Шагов положил трубку.
- "Вася, Вася, я снялся в новой кофте голубой..." - в свою очередь положив трубку, задумчиво процитировал фольклор Фокин и, усевшись поудобней, набрал номер прокуратуры.
Обрисовав ситуацию, он положил трубку и, не медля ни минуты, вызвал машину, оперативника и самого дядю Пашу. Через десять минут они стоял возле знакомой халупы, куда входить не особенно хотелось по причине блевотного запаха и застаревшего перегара, которым, казалось, навеки пропитаны все стены.
- Ну что, Алеха, - обратился он к оперативнику, к руке которого был прикован дядя Паша, - думай не думай, а прыгать надо. Витя, закрывай машину, пойдешь с нами, втроем-то хоть накурим, все не так тошно будет.
Закурив по сигарете и вдохнув свежего воздуха, они как в омут окунулись в протухлую вонь бомжатника. Еще раз внимательно осмотрев матрас, подушку и брошенную на него рухлядь и не найдя следов крови, Фокин велел оперативнику пристегнуть дядю Пашу к койке.
- Ну что, орел молодой, будем правду говорить или опять сказки сказывать? - впервые за все время обратился он к Сергееву.
- Про что это вы, гражданин начальник? - удивился дядя Паша. - Я ведь вам все как на духу поведал. Если и есть тут моя вина, то только в том, что я во второй раз за водярой сгонял. Не уберег Ваську. Обидно-то как. А мать-то, поди, сейчас как убивается да меня проклинает. Прости, Зина, виноват я перед тобой, не удержал Ваську. Вот горе-то какое.
- Это мы уже слышали, так что давай новенькое.
- Какое новенькое? Не знаю я никакого новенького.
- А ты вспомни. Напряги память и вспомни, чем ты своего Ваську пырнул.
- Господи ты боже мой, какие страсти вы мне тут говорите. Да разве можно честному человеку говорить такие недобрые слова?
- Ты мне тут на Бога не коси, - ухмыльнулся подполковник, представив себе дядю Пашу в монашеском одеянии. - Ишь какой набожный выискался. Инок смиренный, старец честной! Говори, чем пырнул Ваську.
- Побойтесь бога, у меня ничего такого нет. Не то что человека, у меня краюху хлеба нечем отрезать. Все ножики потаскали алкаши несчастные. А вы говорите. У меня гвоздя-то острого в доме не отыщется. Возводите на человека напраслину, а зачем, и сами не знаете. Стыдно вам говорить такое...
- Ладно, помолчи чуть-чуть, покури, пока я тут у тебя тумбочку осмотрю. Мужики, выделите этому феномену сигарету.
Фанерная тумбочка с облупившейся грязной краской стояла возле кровати. Почему она привлекла внимание Фокина, одному Богу известно. Вытащив верхний ящик, он старательно начал перебирать всевозможный хлам, который только мог скопиться за все годы ее существования.
Не найдя в ящике ничего сколько-нибудь полезного, начальник присел на корточки и потянул дверцу. С печальным скрипом она упала ему под ноги. Запустив вовнутрь руку, он извлек из нее целую кипу всевозможной макулатуры, начиная от старых газет и заканчивая ворохом пожелтевших фотографий.
Расчистив колченогий стол, он вывалил все это добро на столешницу и не торопясь принялся его разбирать.
- Да ничего там интересного нет, товарищ начальник, - докурив сигарету, заявил дядя Паша. - Так, сплошной хлам, только руки испачкаете.
- Не волнуйся, дорогой, руки помыть можно.
- Как хотите, но я бы на вашем месте не занимался такими пустяками. Только государственное время зря тратите.
- Ишь ты, какой у нас сознательный клиент, - хохотнул подполковник, продолжая перебирать бумаги. - Таких, как он, ценить надо. Ценить и уважать. Я бы даже отдельную камеру ему выделил.
- Ничего, и в общей он неплохо приживется, - подходя к столу, заверил молодой оперативник. - Судя по всему, он там уже бывал.
- Это ты точно заметил, Алеша. По крайней мере, у меня тоже создалось такое впечатление. А это что? - вытаскивая вчетверо сложенные листки ломкой пожелтевшей бумаги, скрепленные с угла, спросил он сам себя и углубился в текст. По мере того как он впитывал содержимое, его физиономия вытягивалась, а челюсть отвисала. - Алексей, ты знаешь, что это такое? - закончив чтение, заржал он.
- Откуда же мне знать, я через бумагу читать еще не научился.
- Это копия приговора Центрального народного суда города Тольятти. Дядя Паша, так ты у нас рецидивист! Чего ж ты раньше-то молчал, голубь ты наш сизоносый?
- А что вы так сразу, - съежился Сергеев. - Ну было дело. Замочил я Славика на почве неприязненных отношений. Получил свое и отмотал тот червонец от звонка до звонка. Перевоспитался, все как положено, человеком стал и вспоминать об этом негоже. Не забывайте, я ведь вам сам позвонил.
- Это тебе непременно зачтется, скажи еще, чем ты его проткнул, тогда мы вообще повесим тебя на Доску почета как самого дисциплинированного мокрушника. Виктор, притащи-ка его соседа, некоего Николая Степанова, посмотрим, что скажет он.
* * *
Высадив испереживавшегося и злого перекупщика на рынке, мы вновь помчались к Зобову с тайной надеждой, что он давно вернулся домой и теперь, посмеиваясь над нами, пьет чай и плюет в потолок. Однако наши мечты так и остались мечтами. В доме все оставалось по-прежнему и не было никаких оснований надеяться, что что-то изменится в ближайшее время.
- Что будем делать? - разливая по стаканам остатки самогона, спросил Макс.
- А черт его знает, - безразлично ответил я. - У нас осталась только одна зацепка - как следует опросить соседа.
- Так его же увезли и дом опечатали.
- Я про другого. Я присутствовал при допросе и там упоминалось имя какого-то Николая Степанова. Ты знаешь такого?
- Знаю, через дорогу живет, тот еще жук. Сиди, я его сейчас сюда приволоку, а заодно посмотрю на его реакцию от моего приглашения.
- Нет уж, в таком случае пойдем вдвоем.
Дом, где жил Николай Степанов, в отличие от халупы дяди Паши, казался вполне приличным жилищем, не говоря уже о плодоносных деревьях, буйной травке и любовно сооруженном сортире. Хозяйство охранял страшный и злющий барбос по имени Мухтар. Это мы узнали по тому, как на него прикрикнула вышедшая на крыльцо хозяйка, пожилая, заплаканная женщина, одетая в спортивный костюм и пуховую шаль. Загнав своего цербера в конуру, она позволила нам войти во двор.
- В чем дело? - закрыв собачью амбразуру задом, с вызовом спросила она.
- Дело в том, что нам нужно поговорить с Николаем Степановым, - солидно сообщил Макс. - Как мы можем его увидеть?
- А никак, - ответила женщина и заревела в голос. - Нет Николая. Его уже спрашивала милиция, а его нет. Что я могу сделать? Он же как вечером ушел к этому Пашке-уголовнику, так словно сквозь землю провалился. А там, сказывают, человека убили. И Николай исчез - то ли сам что натворил, то ли с ним что сотворили. Не знаю я ничего. Господи, прости ты меня, грешную. Что только творится на нашей земле. Совсем народ с ума посходил. А тут еще, говорят, другой сосед пропал, который через дорогу... А вы сами-то кто будете, а то я болтаю и болтаю, может, себе и Николаю во вред. Кто вы такие?
- Не волнуйтесь, гражданка, - успокоил ее Ухов. - Я племянник того самого исчезнувшего соседа Романа Николаевича Зобова. Мы занимаемся его поисками, наводим справки. Думали, что Николай что-нибудь знает.
- Господи, милок, значит, и на тебя несчастье свалилось. Ты уж, родненький, если чего узнаешь, то и мне шепни, я, глупая баба, совсем извелась, ночь не спала и днем места себе найти не могу, кусок в горло не лезет. Тебя как зовут-то?
- Максимом, - для простоты поправил свое имя Макс.
- А я Анфиса Андреевна, - представилась женщина и, черпнув из бака пригоршню дождевой воды, плеснула себе в лицо. - Так ты уж, Максимушка, не забывай про меня.
- Хорошо, Анфиса Андреевна, - уходя, заверили мы ее. - Как только что-то узнаем, обязательно дадим вам знать.
В полном молчании мы вернулись на веранду дядькиного дома и уселись за круглый стол друг против друга. Говорить было не о чем. Каждый обдумывал сложившуюся ситуацию по-своему. Минут через десять Макс вздохнул, поднялся и откуда-то притащил поллитровую банку самогона.
- Это чтоб мозги прояснились, - разливая "самтрест" по стаканам, виновато пояснил он. - А то я в этой путанице ровно ничего не понимаю. Два человека исчезли, третьего нашли убитым, а четвертого забрала охранка. Люди совершенно разные. Никаких общих интересов у них не было. Ты понимаешь хоть что-нибудь?
- Ровным счетом ничего. Но давай попробуем связать этих четырех человек воедино и нарисовать возможную картинку произошедшего. Может быть, она, хоть отчасти, наведет нас на правильный след.
Итак, тридцать первое августа. Десять часов вечера. Твой дядька завел все часы и сел возле телевизора смотреть "Новости". Неожиданный звонок прерывает это занятие. Дядька никого не ожидает, но выходит во двор и спрашивает, кому он понадобился в такое неподходящее время. Ему отвечает чей-то хорошо знакомый голос, и это обстоятельство вынуждает его впустить непрошеных гостей во двор. Вошедшие, условно назовем их Братьями, тут же парализуют Романа и затаскивают его вовнутрь дома. Что им требуется, нам известно: они хотят, чтобы хозяин поделился с ними своими честно нажитыми рублями. Однако дяденька придерживается совсем иного мнения и эти рубли отдавать не хочет. Он начинает активно сопротивляться, а возможно, и кричать, что далеко не входит в планы Братьев. Недолго думая они задирают на кухне ковер, открывают подполье и сбрасывают туда твоего любимого дядюшку.
Этот шум услышали выпивавшие соседи, я имею в виду Николая. Не знаю, как там получилось, возможно, Николай просто шел домой и в этот момент услышал крик, а может быть, он хотел занять у твоего дядьки на бутылку суть не в этом. Главное, что он вошел в дом и стал свидетелем насилия. А Братьям свидетель был не нужен, и они пошли на крайние меры. Заставили этого свидетеля замолчать навсегда. Тебе нравится такая картинка?
- Не очень. Ты совсем забыл про Пашку-уголовника и не показал, где упрятан труп Николая. А Васятку кто крякнул?
- Хорошо, попробуем по-другому. Итак, тридцать первое августа. Десять часов вечера. Твой дядька завел все часы и сел возле телевизора смотреть "Новости". Неожиданный звонок прерывает это занятие. Дядька выходит во двор и спрашивает, кому он понадобился в такое неподходящее время. Ему отвечает хорошо знакомый голос соседа дяди Паши. Безо всякой задней мысли он открывает ворота и впускает его во двор.
У дяди Паши тоже ничего дурного на уме нет. Он просто не допил и пришел попросить денег взаймы. Но он еще не отдал то, что брал неделю или две тому назад. Об этом ему напоминает сосед и, взявши за шиворот, пытается выкинуть бомжика вон. И тут происходит то, чего Роман никак не ожидал. Неизвестно откуда взявшейся дубинкой дядя Паша бьет твоего родича по голове, и тот теряет сознание. Войдя в раж, он начинает допрос с пристрастием, требуя при этом уже не на бутылку, а гораздо больше. Но Роман держится мужественно и не собирается отдавать бомжу деньги. Тогда он, связав его по рукам и ногам, бросает в подполье, а сам начинает методичный обыск. Перевернув весь дом вверх дном и не найдя ни копеечки, бомж спускается в подвал и приступает к форменному истязанию. В конце концов дядюшка не выдерживает пыток и говорит, где находится кофейная банка. На радостях от такого признания дядя Паша сует ему под ребро нож, достает деньги и, вернувшись к своим собутыльникам, просит помочь ему вынести и спрятать труп Зобова. Те соглашаются и под покровом ночи уносят тело в пока неизвестное нам место. Дело сделано, и друзья, купив на радостях еще бутылку, пьют за упокой души раба Божьего Романа. Однако водка уже не берет дядю Пашу, он опасается, что его друзья, проспавшись, заявят обо всем в милицию. Он решает избавиться и от них. Николая он убивает по дороге домой, а Ваську накачивает водкой до такой степени, что тот во сне давится собственной блевотиной. Такой вариант тебя устраивает?
- Он бы меня устроил, кабы не несколько пустяков, которые опять-таки никак не приклеиваются к твоей версии. Во-первых, почему половина окровавленного полотенца оказалась на даче, во-вторых, зачем дяде Паше деньги? Ведь, пытая дядьку в подвале, он бы наверняка увидел целую батарею самогона, и, в-третьих, где трупы? Покажи мне хоть один труп!
- Макс, ты требуешь очень многого. Хотя если подумать и поднапрячься, то можно попробовать найти и более подходящий вариант. Ты хорошо осмотрел чердак и прочие подсобные помещения?
- Можешь не сомневаться, искать да бить морды - единственное, что я классно умею делать.
- Ты прав, значит, территорию дядькиного дома, как и сам дом, мы можем исключить из круга наших дальнейших поисков. Это уже легче. Теперь на первом плане у нас остается дворик дяди Паши и участок дороги от его дома до дома Николая. Начнем с дворика, а лучше прямо с его халупы.
Нагло ворвавшись в чужие владения, мы поставили на уши несчастную хибару, переворошив в ней все - от гнилого подполья до ветхого чердака. Все оказалось безрезультатным. Разочарованные и злые, мы вышли на загаженный дворик и скрупулезно осмотрели дырявый сарайчик, уборную и даже заглянули в покосившуюся голубятню. Результат по-прежнему оставался нулевым. Чуть ли не на карачках мы обнюхали весь дворик, надеясь найти хоть небольшой клочок недавно вырытой земли. Ничего!
Выйдя на улицу, мы так же тщательно проверили те полсотни метров, что отделяли халупу от дома Николая, и опять получилось по нулям. Мы уже были готовы махнуть на это гиблое дело рукой, когда под толстым слоем грязи я заметил крышку канализационного колодца.
- Это что? - указуя на нее перстом, многозначительно спросил я Макса.
- Известно что, канализация.
- Перестань ковырять в носу! Я не слепой, сам прекрасно вижу, что это канализация. Ты мне ответь, что она здесь делает?
- Как что? Трубы там разные проходят, коллектор тоже...
- А разве в этих избах есть теплые туалеты и ванные?
- Наверное, есть, по крайней мере дядька давно поставил ванну.
- Я рад за него. Тащи лом, будем вскрывать это возможное хранилище трупов.
Я словно в воду глядел. Когда мы содрали крышку, Макс только охнул. Колодец оказался узким и мелким, так что Братьям пришлось здорово попотеть, засовывая тело силком. Первое, что предстало перед нашими глазами, были рифленые подошвы прекрасных штиблет, они торчали гораздо выше лысоватого затылка хозяина, и по этой причине его лица не было видно. По поведению Макса я понял, что труп не имеет к его дядьке никакого отношения.
- Иди звони Фокину или Шагову и скажи, что мы приготовили для них большой сюрприз. По возможности пусть приезжают сами.
Приехали они быстрее, чем я ожидал.
- Ну что, орелики? - выбираясь из машины, в ухмылке скривился Фокин. Что за сюрприз вы мне приготовили? Учтите, за ложный вызов, равно как и за вызов по пустячному делу, я наложу на вас епитимью и штраф в размере ящика коньяка.
- Базара нет, Владимир Васильевич, только есть одно дополнение: ежели сюрприз стоящий, то же самое причитается и с вас.
- Гончаров, давайте не будем много говорить, - по-дружески посоветовал Шагов. - Что тут у вас случилось? Дядька нашелся?
- Слава богу, нет. Дядька пока еще для нас загадка.
- Тогда в чем дело? Не тяните резину.
- Сей момент, уважаемый Александр Николаевич. Макс, покажи комиссарам трупик, мне кажется, они его искали.
- Вот что мы обнаружили в результате долгих и кропотливых поисков, торжественно сдвигая канализационную крышку, артистично объявил Макс.
- Как же это его, бедолагу, туда утрамбовали? - нагнувшись над люком, озадаченно спросил начальник. - А кто это? Вы знаете?
- Нет, но думаем, что вы имеете честь видеть конечности Николая Степанова, которого вы искали утром.
- Виктор, вызывай оперативников и экспертизу, - повернувшись к шоферу, приказал Шагов. - Константин, а каким образом вы его нашли?
- Александр Иванович, кто ищет, тот всегда находит. Но прежде чем выйти на этот люк, мы, в поисках тела Зобова, перевернули всю лачугу дяди Паши.
- Кстати, о птичках, то бишь о дяде Паше, а еще точнее о Васе, который крякнул, - закуривая, хохотнул начальник. - Хотите описаться?
- Хотим, но, может быть, сначала зайдем в дом, - предложил Макс. Покойник отсюда все равно выбраться без посторонней помощи не сможет, а мы погреемся.
- Правильные вещи говоришь, Ухов. Как, Александр Николаевич, зайдем погреться?
- Я не против, - пожал плечами Шагов. - Витя, присмотри тут...
- Не беспокойтесь, Александр Николаевич, - прищелкнул каблуками от служебного рвения водитель. - Я его никому не отдам. Идите куда надо, а когда прибудет бригада, я вас позову.
- Самогоночкой балуетесь? - заходя на веранду, одобрительно отметил Фокин. - Хорошее дело. Саша, зайди в дом и посмотри, что там творится. А потом мы это дело обсудим. Сдается мне, что это звенья одной цепочки.
Так слушайте меня, орелики, и удивляйтесь. Вася-то вовсе не крякнулся, а его крякнули. И скорее всего, это сделал хлебосольный дядя Паша. Ага, насадил на шампур через сердце. Проникающий канал упирается в левую лопатку. Как я вас, а? Но это еще не все. Естественно, я тут же начал раскручивать Сергеева и даже привез его на место преступления. Он начал молоть какую-то церковную чушь и нести полнейшую ахинею. В общем, идет, подлец, в отказ, и никаких гвоздей. А тут меня словно сам черт взял за руку и подвел к тумбочке. А знаете, что я там нашел? Никогда не догадаетесь! Даю член на отсечение! В его тумбочке я нашел копию приговора, по которому, руководствуясь сто третьей статьей, пятнадцать лет назад ему вылепили потолок. Схлопотал его наш Паша за убийство без отягчающих обстоятельств. И самое интересное в этой истории то, что замочил он свою первую жертву на той же самой койке, что и Васю, с той лишь разницей, что дружка он уложил кухонным ножом, а Васю неизвестно чем.
- То есть как это неизвестно чем? - удивился Макс.
- А вот так. Гончаров видел, что на его теле при беглом осмотре мы не обнаружили раны, потому и решили, что он задохнулся в собственной блевотине. Не обратили внимания на крохотную царапину размером не больше трех миллиметров, а она оказалась входным отверстием проникающего канала. Чем уж его Пашенька приласкал, одному Богу известно. Ни спица, ни стилет там не прокалывают. Есть у меня одно соображение, но его надо проверить и подтвердить.
- Поделитесь.
- Сразу после школы я год работал в радио-телемастерской. Так вот, там у нас были специальные отвертки для регулировки телевизоров. Длинные, тонкие и острые, я мыслю, что именно такой отверткой он его и упокоил. Но не будем гадать, возможно, второй покойник сможет подтвердить мое предположение. Где же бригада?
- На совесть постарались, негодяи, - выходя из дома, заметил Шагов.
- А как же, все-таки деньги искали, - зло ответил Макс.
- Нашли?
- Да, тысяч десять он им пожертвовал. Надеялся, что это их успокоит.
- Владимир Васильевич, у меня теперь нет и тени сомнения, - тихо, но твердо заявил Шагов, - все эти преступления завязаны в один узел.
- У меня тоже, пойдем, наши приехали, обсудим позже.
Анфиса Андреевна, словно предчувствуя свою беду, стояла возле калитки, тревожно наблюдая за появлением двух спецмашин, из которых неторопливо выходили сотрудники и сам господин Корж в белом халате в сопровождении двух молоденьких смешливых санитаров.
- Так, ребятушки, погодим, пока этот феномен зафиксируют на пленку, сразу оценив обстановку, предостерег он парней-практикантов. - Ба, кого я вижу, да это же сам Иннокентий Смоктуновский, - завидев меня, выдал он свою неизменную остроту. - Готовьтесь, ребята! Предстоит серьезная работенка. Если рядом Гончаров, то где-то поблизости нас поджидает целый вагон трупов.
- Захарыч, оставь свои штучки, - как можно тише попросил я. - Не до них сейчас.
- Все понял, Иваныч. Больше этого не повторится, - заверил меня судмедэксперт и дал своему молодняку знак угомониться.
Тем временем криминалисты добросовестно отсняли канализационный люк и виднеющийся труп во всех его ракурсах и с привязкой к местности.
- Сука, да я же тебя сейчас порешу! - потеряв самообладание, заорал Макс и, держа на отлете нож, кинулся на побледневшего торгаша. Только моя подножка спасла его от неминуемой смерти. Падая, Макс раскинул руки, и я тут же выбил у него нож.
- Спокойно, Макс. Похоже, что у тебя начали сдавать нервы. - Я отвел его к машине и протянул фляжку спирта. - Не больше одного глотка. Мужик-то, похоже, в самом деле ничего не ведает, ничего не знает, а ты его чуть было не прикончил.
- Да и хрен с ним, одним ворюгой было бы меньше. А почему ты так уверен в его непричастности? Может быть, хоть краем уха он что-то слышал. Давай покрутим его еще немного, вдруг да что-то выдавим из него.
- Ладно. Только теперь крутить буду я, а ты выполнять мои команды.
- Хорошо, - нехотя согласился он и выжидательно присел на корточки возле машины.
- Капустный слизняк, считай, что тебе повезло, - подходя к окаменевшему от ужаса Фархаду, усмехнулся я. - Так ты скажешь, куда вы дели Зобова, или мы начнем допрос с пристрастием, как в добрые старые времена.
- Я не знаю, я правда ничего не знаю, - пролепетал он побелевшими губами.
- Как знаешь, - равнодушно согласился я. - Макс, нагника мне эту березку.
- А на кой она тебе? - забрасывая аркан на самую верхушку, спросил он.
- Скоро увидишь, - помогая ему пригнуть и привязать пружинистую березу к сосне, ответил я. - Ну что, Фархад, ты готов?
- К чему? - с ужасом глядя на наши страшные приготовления, прохрипел он осевшим голосом. - К чему я должен быть готовым?
- К тому, чтобы посмотреть на мир с высоты этой березы.
- Так она ж не поднимет такую тушу, - трезво рассчитав возможности дерева и вес тела Фархада, засомневался Ухов. - Надо бы еще одну подогнать.
- Согласен, - одобрил я его практичность. - Только бери вон ту, что подальше.
- Верно, - вторично забрасывая аркан, оскалился он. - Они порвут его пополам, как жирного новогоднего индюка. Подсоби-ка. Крепкая лесина попалась.
Когда верхушки обеих берез оказались привязанными в метре от земли к толстому стволу сосны, Фархад начал проявлять серьезные признаки беспокойства.
- Что вы делаете, не надо, я не хочу!
- Еще бы! Никто не хотел умирать, - привязывая одну его ногу к левой березе, глубокомысленно заметил Макс.
- Мужики, остановитесь, - прохрипел он, почти теряя сознание. Поверьте, я дам вам много денег, очень много, только не делайте этого.
- Много денег не бывает, - рассудительно прогудел Ухов, привязывая его вторую ногу. - Ну что, у меня все готово. Козлодрание можно начинать.
- Миленькие мои, ну не надо, не надо, я вас прошу, - моля пощады, заплакал барыга. - Я не хочу, у меня же детки, мальчик Руслан и девочка Гульнара. Как они без меня останутся? Ну сжальтесь вы надо мной, миленькие, я никому ничего не скажу, клянусь вам своей матерью. Только отпустите, заберите все деньги, джип, дом, только пощадите.
- Скажешь нам, что вы сделали с Зобовым, и мы немедленно тебя отпускаем, если же нет, то я перерезаю веревку, и две половины твоей туши будут болтаться на березах на радость воронам и мурашам. Считаю до трех. Раз... Два...
- Подождите, не надо. Я действительно ничего не знаю, но я вас прошу, если вы так хотите меня убить, то пристрелите из моего пистолета.
- Ладно, Макс, кончай комедию. - Устало отойдя к машине, я махнул рукой. - Ничего он не знает. Зря только его мучили. Придется извиниться.
Сверкнул нож, и освободившиеся кроны берез со свистом взлетели вверх. Истерический хохот Фархада дал знать, чего ему стоили эти полчаса, проведенные в нашей веселой компании. "Наверняка он этого так просто не оставит", - подумал я, и, словно читая мои мысли, Макс приподнял его за волосы и "извинился":
- Если ты, боров испанский, хоть кому-нибудь хоть что-нибудь ляпнешь о сегодняшнем представлении, то я или кто-то из моих ребят привезет тебя сюда во второй раз, и тогда эти самые березки взлетят в воздух не так весело. Ты меня понял?
- Понял, - прекращая истерику, ответил он. - Клянусь мамой.
* * *
В кабинете Фокина было сумрачно и накурено. По этой причине некурящий сотрудник старался как можно скорее решить свои дела и оказаться по другую сторону двери, тем более что в приемной крутозадой секретарши Светланы своим людям можно было получить чашку кофе или просто ее всеобещающий взгляд.
- Владимир Васильевич, ну ведь вы сами прекрасно понимаете, что возникли определенные трудности и... - монотонно ныл черноусый майор, когда раздался громкий телефонный звонок.
- Ты свободен. - Хмуро глядя на майора, начальник поднял трубку. Фокин слушает.
- Я из морга, Владимир Васильевич, - с непонятной многозначительностью заявил Шагов.
- Наслаждаешься? - язвительно спросил подполковник.
- Ага. Вася-то наш крякнул, так ведь?
- Крякнул Вася, - сокрушенно согласился начальник, закуривая очередную сигарету. - Крякнул наш жадный до пития Вася. Ты чего звонишь-то?
- Да вот хочу тебя обрадовать. Васю только что вскрывал Корж.
- Ну и что? Ты хочешь передать от него привет?
- Обязательно. И еще от Васи, у которого входной канал раны начинается с правой стороны и, пройдя сквозь сердце, упирается в левое плечо.
- Ладно заливать-то. А то я не видел его! На нем и пятнышка крови не было.
- Его проткнули чем-то очень длинным и тонким вроде спицы, но не спицей. Входной канал едва заметен и имеет продолговатую конфигурацию длиной не более трех миллиметров. Что-то вроде стилета, но и не стилет. Так что звони прокурору, как говорится, убийство налицо. И этого дядю Пашу, наверное, надо в клетку.
- Уже сидит. Я как предчувствовал, на всякий случай прихватил его с собой.
- Ладно, сейчас выезжаю, - хмыкнул Шагов положил трубку.
- "Вася, Вася, я снялся в новой кофте голубой..." - в свою очередь положив трубку, задумчиво процитировал фольклор Фокин и, усевшись поудобней, набрал номер прокуратуры.
Обрисовав ситуацию, он положил трубку и, не медля ни минуты, вызвал машину, оперативника и самого дядю Пашу. Через десять минут они стоял возле знакомой халупы, куда входить не особенно хотелось по причине блевотного запаха и застаревшего перегара, которым, казалось, навеки пропитаны все стены.
- Ну что, Алеха, - обратился он к оперативнику, к руке которого был прикован дядя Паша, - думай не думай, а прыгать надо. Витя, закрывай машину, пойдешь с нами, втроем-то хоть накурим, все не так тошно будет.
Закурив по сигарете и вдохнув свежего воздуха, они как в омут окунулись в протухлую вонь бомжатника. Еще раз внимательно осмотрев матрас, подушку и брошенную на него рухлядь и не найдя следов крови, Фокин велел оперативнику пристегнуть дядю Пашу к койке.
- Ну что, орел молодой, будем правду говорить или опять сказки сказывать? - впервые за все время обратился он к Сергееву.
- Про что это вы, гражданин начальник? - удивился дядя Паша. - Я ведь вам все как на духу поведал. Если и есть тут моя вина, то только в том, что я во второй раз за водярой сгонял. Не уберег Ваську. Обидно-то как. А мать-то, поди, сейчас как убивается да меня проклинает. Прости, Зина, виноват я перед тобой, не удержал Ваську. Вот горе-то какое.
- Это мы уже слышали, так что давай новенькое.
- Какое новенькое? Не знаю я никакого новенького.
- А ты вспомни. Напряги память и вспомни, чем ты своего Ваську пырнул.
- Господи ты боже мой, какие страсти вы мне тут говорите. Да разве можно честному человеку говорить такие недобрые слова?
- Ты мне тут на Бога не коси, - ухмыльнулся подполковник, представив себе дядю Пашу в монашеском одеянии. - Ишь какой набожный выискался. Инок смиренный, старец честной! Говори, чем пырнул Ваську.
- Побойтесь бога, у меня ничего такого нет. Не то что человека, у меня краюху хлеба нечем отрезать. Все ножики потаскали алкаши несчастные. А вы говорите. У меня гвоздя-то острого в доме не отыщется. Возводите на человека напраслину, а зачем, и сами не знаете. Стыдно вам говорить такое...
- Ладно, помолчи чуть-чуть, покури, пока я тут у тебя тумбочку осмотрю. Мужики, выделите этому феномену сигарету.
Фанерная тумбочка с облупившейся грязной краской стояла возле кровати. Почему она привлекла внимание Фокина, одному Богу известно. Вытащив верхний ящик, он старательно начал перебирать всевозможный хлам, который только мог скопиться за все годы ее существования.
Не найдя в ящике ничего сколько-нибудь полезного, начальник присел на корточки и потянул дверцу. С печальным скрипом она упала ему под ноги. Запустив вовнутрь руку, он извлек из нее целую кипу всевозможной макулатуры, начиная от старых газет и заканчивая ворохом пожелтевших фотографий.
Расчистив колченогий стол, он вывалил все это добро на столешницу и не торопясь принялся его разбирать.
- Да ничего там интересного нет, товарищ начальник, - докурив сигарету, заявил дядя Паша. - Так, сплошной хлам, только руки испачкаете.
- Не волнуйся, дорогой, руки помыть можно.
- Как хотите, но я бы на вашем месте не занимался такими пустяками. Только государственное время зря тратите.
- Ишь ты, какой у нас сознательный клиент, - хохотнул подполковник, продолжая перебирать бумаги. - Таких, как он, ценить надо. Ценить и уважать. Я бы даже отдельную камеру ему выделил.
- Ничего, и в общей он неплохо приживется, - подходя к столу, заверил молодой оперативник. - Судя по всему, он там уже бывал.
- Это ты точно заметил, Алеша. По крайней мере, у меня тоже создалось такое впечатление. А это что? - вытаскивая вчетверо сложенные листки ломкой пожелтевшей бумаги, скрепленные с угла, спросил он сам себя и углубился в текст. По мере того как он впитывал содержимое, его физиономия вытягивалась, а челюсть отвисала. - Алексей, ты знаешь, что это такое? - закончив чтение, заржал он.
- Откуда же мне знать, я через бумагу читать еще не научился.
- Это копия приговора Центрального народного суда города Тольятти. Дядя Паша, так ты у нас рецидивист! Чего ж ты раньше-то молчал, голубь ты наш сизоносый?
- А что вы так сразу, - съежился Сергеев. - Ну было дело. Замочил я Славика на почве неприязненных отношений. Получил свое и отмотал тот червонец от звонка до звонка. Перевоспитался, все как положено, человеком стал и вспоминать об этом негоже. Не забывайте, я ведь вам сам позвонил.
- Это тебе непременно зачтется, скажи еще, чем ты его проткнул, тогда мы вообще повесим тебя на Доску почета как самого дисциплинированного мокрушника. Виктор, притащи-ка его соседа, некоего Николая Степанова, посмотрим, что скажет он.
* * *
Высадив испереживавшегося и злого перекупщика на рынке, мы вновь помчались к Зобову с тайной надеждой, что он давно вернулся домой и теперь, посмеиваясь над нами, пьет чай и плюет в потолок. Однако наши мечты так и остались мечтами. В доме все оставалось по-прежнему и не было никаких оснований надеяться, что что-то изменится в ближайшее время.
- Что будем делать? - разливая по стаканам остатки самогона, спросил Макс.
- А черт его знает, - безразлично ответил я. - У нас осталась только одна зацепка - как следует опросить соседа.
- Так его же увезли и дом опечатали.
- Я про другого. Я присутствовал при допросе и там упоминалось имя какого-то Николая Степанова. Ты знаешь такого?
- Знаю, через дорогу живет, тот еще жук. Сиди, я его сейчас сюда приволоку, а заодно посмотрю на его реакцию от моего приглашения.
- Нет уж, в таком случае пойдем вдвоем.
Дом, где жил Николай Степанов, в отличие от халупы дяди Паши, казался вполне приличным жилищем, не говоря уже о плодоносных деревьях, буйной травке и любовно сооруженном сортире. Хозяйство охранял страшный и злющий барбос по имени Мухтар. Это мы узнали по тому, как на него прикрикнула вышедшая на крыльцо хозяйка, пожилая, заплаканная женщина, одетая в спортивный костюм и пуховую шаль. Загнав своего цербера в конуру, она позволила нам войти во двор.
- В чем дело? - закрыв собачью амбразуру задом, с вызовом спросила она.
- Дело в том, что нам нужно поговорить с Николаем Степановым, - солидно сообщил Макс. - Как мы можем его увидеть?
- А никак, - ответила женщина и заревела в голос. - Нет Николая. Его уже спрашивала милиция, а его нет. Что я могу сделать? Он же как вечером ушел к этому Пашке-уголовнику, так словно сквозь землю провалился. А там, сказывают, человека убили. И Николай исчез - то ли сам что натворил, то ли с ним что сотворили. Не знаю я ничего. Господи, прости ты меня, грешную. Что только творится на нашей земле. Совсем народ с ума посходил. А тут еще, говорят, другой сосед пропал, который через дорогу... А вы сами-то кто будете, а то я болтаю и болтаю, может, себе и Николаю во вред. Кто вы такие?
- Не волнуйтесь, гражданка, - успокоил ее Ухов. - Я племянник того самого исчезнувшего соседа Романа Николаевича Зобова. Мы занимаемся его поисками, наводим справки. Думали, что Николай что-нибудь знает.
- Господи, милок, значит, и на тебя несчастье свалилось. Ты уж, родненький, если чего узнаешь, то и мне шепни, я, глупая баба, совсем извелась, ночь не спала и днем места себе найти не могу, кусок в горло не лезет. Тебя как зовут-то?
- Максимом, - для простоты поправил свое имя Макс.
- А я Анфиса Андреевна, - представилась женщина и, черпнув из бака пригоршню дождевой воды, плеснула себе в лицо. - Так ты уж, Максимушка, не забывай про меня.
- Хорошо, Анфиса Андреевна, - уходя, заверили мы ее. - Как только что-то узнаем, обязательно дадим вам знать.
В полном молчании мы вернулись на веранду дядькиного дома и уселись за круглый стол друг против друга. Говорить было не о чем. Каждый обдумывал сложившуюся ситуацию по-своему. Минут через десять Макс вздохнул, поднялся и откуда-то притащил поллитровую банку самогона.
- Это чтоб мозги прояснились, - разливая "самтрест" по стаканам, виновато пояснил он. - А то я в этой путанице ровно ничего не понимаю. Два человека исчезли, третьего нашли убитым, а четвертого забрала охранка. Люди совершенно разные. Никаких общих интересов у них не было. Ты понимаешь хоть что-нибудь?
- Ровным счетом ничего. Но давай попробуем связать этих четырех человек воедино и нарисовать возможную картинку произошедшего. Может быть, она, хоть отчасти, наведет нас на правильный след.
Итак, тридцать первое августа. Десять часов вечера. Твой дядька завел все часы и сел возле телевизора смотреть "Новости". Неожиданный звонок прерывает это занятие. Дядька никого не ожидает, но выходит во двор и спрашивает, кому он понадобился в такое неподходящее время. Ему отвечает чей-то хорошо знакомый голос, и это обстоятельство вынуждает его впустить непрошеных гостей во двор. Вошедшие, условно назовем их Братьями, тут же парализуют Романа и затаскивают его вовнутрь дома. Что им требуется, нам известно: они хотят, чтобы хозяин поделился с ними своими честно нажитыми рублями. Однако дяденька придерживается совсем иного мнения и эти рубли отдавать не хочет. Он начинает активно сопротивляться, а возможно, и кричать, что далеко не входит в планы Братьев. Недолго думая они задирают на кухне ковер, открывают подполье и сбрасывают туда твоего любимого дядюшку.
Этот шум услышали выпивавшие соседи, я имею в виду Николая. Не знаю, как там получилось, возможно, Николай просто шел домой и в этот момент услышал крик, а может быть, он хотел занять у твоего дядьки на бутылку суть не в этом. Главное, что он вошел в дом и стал свидетелем насилия. А Братьям свидетель был не нужен, и они пошли на крайние меры. Заставили этого свидетеля замолчать навсегда. Тебе нравится такая картинка?
- Не очень. Ты совсем забыл про Пашку-уголовника и не показал, где упрятан труп Николая. А Васятку кто крякнул?
- Хорошо, попробуем по-другому. Итак, тридцать первое августа. Десять часов вечера. Твой дядька завел все часы и сел возле телевизора смотреть "Новости". Неожиданный звонок прерывает это занятие. Дядька выходит во двор и спрашивает, кому он понадобился в такое неподходящее время. Ему отвечает хорошо знакомый голос соседа дяди Паши. Безо всякой задней мысли он открывает ворота и впускает его во двор.
У дяди Паши тоже ничего дурного на уме нет. Он просто не допил и пришел попросить денег взаймы. Но он еще не отдал то, что брал неделю или две тому назад. Об этом ему напоминает сосед и, взявши за шиворот, пытается выкинуть бомжика вон. И тут происходит то, чего Роман никак не ожидал. Неизвестно откуда взявшейся дубинкой дядя Паша бьет твоего родича по голове, и тот теряет сознание. Войдя в раж, он начинает допрос с пристрастием, требуя при этом уже не на бутылку, а гораздо больше. Но Роман держится мужественно и не собирается отдавать бомжу деньги. Тогда он, связав его по рукам и ногам, бросает в подполье, а сам начинает методичный обыск. Перевернув весь дом вверх дном и не найдя ни копеечки, бомж спускается в подвал и приступает к форменному истязанию. В конце концов дядюшка не выдерживает пыток и говорит, где находится кофейная банка. На радостях от такого признания дядя Паша сует ему под ребро нож, достает деньги и, вернувшись к своим собутыльникам, просит помочь ему вынести и спрятать труп Зобова. Те соглашаются и под покровом ночи уносят тело в пока неизвестное нам место. Дело сделано, и друзья, купив на радостях еще бутылку, пьют за упокой души раба Божьего Романа. Однако водка уже не берет дядю Пашу, он опасается, что его друзья, проспавшись, заявят обо всем в милицию. Он решает избавиться и от них. Николая он убивает по дороге домой, а Ваську накачивает водкой до такой степени, что тот во сне давится собственной блевотиной. Такой вариант тебя устраивает?
- Он бы меня устроил, кабы не несколько пустяков, которые опять-таки никак не приклеиваются к твоей версии. Во-первых, почему половина окровавленного полотенца оказалась на даче, во-вторых, зачем дяде Паше деньги? Ведь, пытая дядьку в подвале, он бы наверняка увидел целую батарею самогона, и, в-третьих, где трупы? Покажи мне хоть один труп!
- Макс, ты требуешь очень многого. Хотя если подумать и поднапрячься, то можно попробовать найти и более подходящий вариант. Ты хорошо осмотрел чердак и прочие подсобные помещения?
- Можешь не сомневаться, искать да бить морды - единственное, что я классно умею делать.
- Ты прав, значит, территорию дядькиного дома, как и сам дом, мы можем исключить из круга наших дальнейших поисков. Это уже легче. Теперь на первом плане у нас остается дворик дяди Паши и участок дороги от его дома до дома Николая. Начнем с дворика, а лучше прямо с его халупы.
Нагло ворвавшись в чужие владения, мы поставили на уши несчастную хибару, переворошив в ней все - от гнилого подполья до ветхого чердака. Все оказалось безрезультатным. Разочарованные и злые, мы вышли на загаженный дворик и скрупулезно осмотрели дырявый сарайчик, уборную и даже заглянули в покосившуюся голубятню. Результат по-прежнему оставался нулевым. Чуть ли не на карачках мы обнюхали весь дворик, надеясь найти хоть небольшой клочок недавно вырытой земли. Ничего!
Выйдя на улицу, мы так же тщательно проверили те полсотни метров, что отделяли халупу от дома Николая, и опять получилось по нулям. Мы уже были готовы махнуть на это гиблое дело рукой, когда под толстым слоем грязи я заметил крышку канализационного колодца.
- Это что? - указуя на нее перстом, многозначительно спросил я Макса.
- Известно что, канализация.
- Перестань ковырять в носу! Я не слепой, сам прекрасно вижу, что это канализация. Ты мне ответь, что она здесь делает?
- Как что? Трубы там разные проходят, коллектор тоже...
- А разве в этих избах есть теплые туалеты и ванные?
- Наверное, есть, по крайней мере дядька давно поставил ванну.
- Я рад за него. Тащи лом, будем вскрывать это возможное хранилище трупов.
Я словно в воду глядел. Когда мы содрали крышку, Макс только охнул. Колодец оказался узким и мелким, так что Братьям пришлось здорово попотеть, засовывая тело силком. Первое, что предстало перед нашими глазами, были рифленые подошвы прекрасных штиблет, они торчали гораздо выше лысоватого затылка хозяина, и по этой причине его лица не было видно. По поведению Макса я понял, что труп не имеет к его дядьке никакого отношения.
- Иди звони Фокину или Шагову и скажи, что мы приготовили для них большой сюрприз. По возможности пусть приезжают сами.
Приехали они быстрее, чем я ожидал.
- Ну что, орелики? - выбираясь из машины, в ухмылке скривился Фокин. Что за сюрприз вы мне приготовили? Учтите, за ложный вызов, равно как и за вызов по пустячному делу, я наложу на вас епитимью и штраф в размере ящика коньяка.
- Базара нет, Владимир Васильевич, только есть одно дополнение: ежели сюрприз стоящий, то же самое причитается и с вас.
- Гончаров, давайте не будем много говорить, - по-дружески посоветовал Шагов. - Что тут у вас случилось? Дядька нашелся?
- Слава богу, нет. Дядька пока еще для нас загадка.
- Тогда в чем дело? Не тяните резину.
- Сей момент, уважаемый Александр Николаевич. Макс, покажи комиссарам трупик, мне кажется, они его искали.
- Вот что мы обнаружили в результате долгих и кропотливых поисков, торжественно сдвигая канализационную крышку, артистично объявил Макс.
- Как же это его, бедолагу, туда утрамбовали? - нагнувшись над люком, озадаченно спросил начальник. - А кто это? Вы знаете?
- Нет, но думаем, что вы имеете честь видеть конечности Николая Степанова, которого вы искали утром.
- Виктор, вызывай оперативников и экспертизу, - повернувшись к шоферу, приказал Шагов. - Константин, а каким образом вы его нашли?
- Александр Иванович, кто ищет, тот всегда находит. Но прежде чем выйти на этот люк, мы, в поисках тела Зобова, перевернули всю лачугу дяди Паши.
- Кстати, о птичках, то бишь о дяде Паше, а еще точнее о Васе, который крякнул, - закуривая, хохотнул начальник. - Хотите описаться?
- Хотим, но, может быть, сначала зайдем в дом, - предложил Макс. Покойник отсюда все равно выбраться без посторонней помощи не сможет, а мы погреемся.
- Правильные вещи говоришь, Ухов. Как, Александр Николаевич, зайдем погреться?
- Я не против, - пожал плечами Шагов. - Витя, присмотри тут...
- Не беспокойтесь, Александр Николаевич, - прищелкнул каблуками от служебного рвения водитель. - Я его никому не отдам. Идите куда надо, а когда прибудет бригада, я вас позову.
- Самогоночкой балуетесь? - заходя на веранду, одобрительно отметил Фокин. - Хорошее дело. Саша, зайди в дом и посмотри, что там творится. А потом мы это дело обсудим. Сдается мне, что это звенья одной цепочки.
Так слушайте меня, орелики, и удивляйтесь. Вася-то вовсе не крякнулся, а его крякнули. И скорее всего, это сделал хлебосольный дядя Паша. Ага, насадил на шампур через сердце. Проникающий канал упирается в левую лопатку. Как я вас, а? Но это еще не все. Естественно, я тут же начал раскручивать Сергеева и даже привез его на место преступления. Он начал молоть какую-то церковную чушь и нести полнейшую ахинею. В общем, идет, подлец, в отказ, и никаких гвоздей. А тут меня словно сам черт взял за руку и подвел к тумбочке. А знаете, что я там нашел? Никогда не догадаетесь! Даю член на отсечение! В его тумбочке я нашел копию приговора, по которому, руководствуясь сто третьей статьей, пятнадцать лет назад ему вылепили потолок. Схлопотал его наш Паша за убийство без отягчающих обстоятельств. И самое интересное в этой истории то, что замочил он свою первую жертву на той же самой койке, что и Васю, с той лишь разницей, что дружка он уложил кухонным ножом, а Васю неизвестно чем.
- То есть как это неизвестно чем? - удивился Макс.
- А вот так. Гончаров видел, что на его теле при беглом осмотре мы не обнаружили раны, потому и решили, что он задохнулся в собственной блевотине. Не обратили внимания на крохотную царапину размером не больше трех миллиметров, а она оказалась входным отверстием проникающего канала. Чем уж его Пашенька приласкал, одному Богу известно. Ни спица, ни стилет там не прокалывают. Есть у меня одно соображение, но его надо проверить и подтвердить.
- Поделитесь.
- Сразу после школы я год работал в радио-телемастерской. Так вот, там у нас были специальные отвертки для регулировки телевизоров. Длинные, тонкие и острые, я мыслю, что именно такой отверткой он его и упокоил. Но не будем гадать, возможно, второй покойник сможет подтвердить мое предположение. Где же бригада?
- На совесть постарались, негодяи, - выходя из дома, заметил Шагов.
- А как же, все-таки деньги искали, - зло ответил Макс.
- Нашли?
- Да, тысяч десять он им пожертвовал. Надеялся, что это их успокоит.
- Владимир Васильевич, у меня теперь нет и тени сомнения, - тихо, но твердо заявил Шагов, - все эти преступления завязаны в один узел.
- У меня тоже, пойдем, наши приехали, обсудим позже.
Анфиса Андреевна, словно предчувствуя свою беду, стояла возле калитки, тревожно наблюдая за появлением двух спецмашин, из которых неторопливо выходили сотрудники и сам господин Корж в белом халате в сопровождении двух молоденьких смешливых санитаров.
- Так, ребятушки, погодим, пока этот феномен зафиксируют на пленку, сразу оценив обстановку, предостерег он парней-практикантов. - Ба, кого я вижу, да это же сам Иннокентий Смоктуновский, - завидев меня, выдал он свою неизменную остроту. - Готовьтесь, ребята! Предстоит серьезная работенка. Если рядом Гончаров, то где-то поблизости нас поджидает целый вагон трупов.
- Захарыч, оставь свои штучки, - как можно тише попросил я. - Не до них сейчас.
- Все понял, Иваныч. Больше этого не повторится, - заверил меня судмедэксперт и дал своему молодняку знак угомониться.
Тем временем криминалисты добросовестно отсняли канализационный люк и виднеющийся труп во всех его ракурсах и с привязкой к местности.