Петухов Юрий. Меч Вседержителя (Звездная месть - 5)

   - Теперь мы успеем за эти минуты! - осек его Олег. Иван вздохнул и сокрушенно посмотрел на сына, что тот мог понимать в жизни, сосунок! Ему тоже не хотелось возвращаться в чертову ловушку. Но он сам назначил встречу.
   С расстояния полутора миллионов верст Полигона вообще не было видно, слишком близко. Полигон чудовищно велик, а большое видится на большом расстоянии. Иван казался сам себе микроскопической букашкой, которая зависла над бескрайней плоскостью. А за плоскостью была бескрайняя вселенная. Что делать букашке в чужой вселенной?! Он давно решил этот вопрос для себя. Нечего! Но чтобы не ошибиться, букашка должна познать и чуждый ей мир... Да, они все называли его амебой, тлей, комаришкой, слизнем. Может, он и был таким... когда-то. Теперь он иной. Теперь он знает, что все вопросы решаются на Земле. Прав был батюшка, прав! Но он обязан дать шанс тому, кого уже спас однажды.
   - Смотри!
   Иван поднялся из кресла управления, подошел к мембране, застыл перед ней... и серая плоскость начала выгорать,
   379
   будто ее снаружи прожигали плазмометом. Забрало Олегова скафандра моментально защелкнулось, спасая его от удушья - воздух вырывался из шлюпа со свистом и воем.
   - Отец, ты спятил?! - заорал он.
   Иван повернул голову и подмигнул. После этого голыми руками разодрал края оплавленной брони - и как был, в растегнутой рубахе, черных кожаных штанах и сапогах, без защиты, без скафа и даже без самой простенькой маски на лице вышел в открытый космос.
   Олег бросился за ним следом. Первое, что промелькнуло у него в голове: отец решил покончить с собой, после прощания с его будущей матерью. Допустить этого никак нельзя было.
   Но он ошибся.
   Иван стоял на обшивке шлюпа, возле жуткой дыры. И пристально смотрел в сторону Полигона. Он ухватил Олега за твердую и холодную перчатку, притянул к себе, обнял за плечи и спросил: ^^
   - Ну, сынок, скажи, что ты видишь там?
   - Ничего, - машинально выговорил Олег, еще не веря своим глазам, и глядя больше на живого-здорового отца, чем туда, вниз, в тускло чернеющую неестественную бездну Черной Пропасти, - ничего, кроме шлюзовых ворот, вон они! - Он ткнул пальцем в то самое место, откуда они совсем недавно вырвались. Ворота эти торчали неестественными и лишними в пустоте, человек, ничего не знающий, принял бы их за космический мусор, невесть как оказавшийся в этой глухомани. Зато с другой стороны высвечивались десятки кораблей обеспечения, станции слежения и много всего прочего, непонятного, но впечатляющего.
   Иван смотрел только в сторону Полигона.
   - Когда ты увидишь этот омут, ты станешь таким как я. И мы уйдем в Старый Мир... потому что у нас никого не осталось в новых мирах, понял?
   Сын промолчал. Он ничего не понял. Бездна была пуста, в ней нечего было видеть. Но он не сомневался, что отец видит. И он верил ему.
   - А теперь пойдем!
   Отец с силой оттолкнулся ногами от бронированной обшивки, срываясь с матового бока шлюпа, увлекая Олега вниз, в кошмарную черную пропасть. Тот даже не успел испугаться... Они падали на черную, мутно прозрачную плос
   380
   кость, которую видели не все, они падали в рукотворный ад, созданный обезумевшими в стремлении к совершенствованию выродками-гениями XXXI-го века. И у них не было ни малейшего шанса на спасение, как нет такого шанса у смертного, падающего в пасть раскаленного светила.
   - Ну и пусть! - прохрипел Олег. - Помирать, так помирать! Значит, так суждено!
   - Погоди помирать-то, - тихо отозвался Иван. По всем законам естества, его не должно было быть слышно в пустоте космоса. Но Олег отчетливо слышал каждое слово, он даже видел, как трепетали у отца ноздри, словно тот дышал... в вакууме, как поблескивали глаза... хотя их давно должно было вырвать внутренним давлением. Да, видно, прав был говорливый Хук Образина, который за день перед смертью рассказал Олегу о том, что отец его был заговоренный, что он еще давным-давно, в одиночном поиске у гиблого коллапсара продал душу какому-то вселенскому дьяволу и потому смерть его не берет. Но это была обычная десантская байка... или нет?
   - Много будешь знать, скоро состаришься! - скороговоркой сказал Иван.
   И Олег окончательно убедился - он умеет читать мысли.
   - Сколько осталось?
   - Двенадцать минут, - ответил сын.
   Они падали в незримую бездну все быстрее. Створки гигантских ворот приближались стремительно. Так падать было просто невозможно. Олег пристально поглядел на отца. Тот был спокоен и грустен, длинные волосы развевались, толстая жила на шее подрагивала... нет, он не был похож на самоубийцу.
   Когда ворота должны были разбить их в лепешку, не оставив и мокрого места, Иван сдавил руку сына... и их снова закружило, завертело, обдало клубами то ли пара, то ли тумана. И вышвырнуло прямо в трубу с мягкими перистыми стенами, ту самую, что одной из тысяч пульсирующих артерий вела к залу. Олег не удержался на ногах и покатился кубарем вниз, к широкому проходу, где они уславливались встретиться с Первозургом. Иван торопливо побежал за ним, зная, что Сихан Раджикрави уже ждет.
   И через несколько шагов, выскочив из-за поворота и придерживая сына, остолбенел.
   381
   У полуживой, дышащей стены стояли два Сихана. Один был чуть моложе, полнее, и губы его еще не заимели синюшного оттенка, и глаза были чуть с косинкой... но это были не двойники, и не близнецы - это были два Перво-зурга.
   Иван понял все сразу.
   - Ты нашел его?! - спросил он у высокого и худого Сихана.
   -Да!
   - И ты ему все рассказал?!
   - Все! - резко выкрикнул полный и косой. - И мы придумали кое-что другое! Мы не будем уничтожать наше детище!
   - Что же именно? - поинтересовался Иван. Такого оборота он не ожидал. Беспечность! И доверчивость! Нет, он совсем не изменился, это натура, это характер, недаром ему все долбили постоянно: "простота хуже воровства!" Надо было следить за Сиханом, он мог его видеть везде, повсюду. А он доверился, понадеялся. И вот пришла расплата.
   - Мы изменим программу, потом, в странствии! Мы сделаем из них сверхлюдей, и никакого бунта не будет, - с напором говорил косой, - и Мироздание узрит новую Вселенную! Лучшую! А ты... ты немедленно уберешься отсюда со своим отродьем! Мы помним добро... но время пошло! \
   - Вот как, - равнодушно выдал Иван, - все уже решено? без нас? за миллиарды землян, которые будут погибать в адских муках?! за все человечество, состоящее из обычных людей?!
   - Хватит болтать!
   - Действительно, болтать хватит, - сказал Иван. И резко выбросил вперед кулак, намереваясь сбить с ног косого.
   Ничего не вышло, рука наткнулась на невидимую преграду.
   - Еще одно движение, - сказал худой, - и мы не выпустим вас отсюда. Проваливай, Иван! Мы сами разберемся с тем, что создано нами!
   Олег вскинул лучемет. Но Иван остановил его взглядом. Иван мучительно искал решения, он совсем не ожидал, что и на его силу найдется сила. А раз так, надо было, как это ни горько, уходить. Если они дадут уйти! Ведь и запасе
   382
   у него был второй вариант, и Первозург знал о нем, по крайней мере, догадывался. Проклятый XXXI-ый век! И не знаешь, чего от него можно ожидать! Иван всматривался в лица выродков, точнее, в два лица одного и того же выродка. На них невозможно было прочесть ничего, будто окаменели. Но он-то знал, что сейчас это страшное существо, которое нельзя назвать человеком, злорадствует, убеждаясь в своем всемогуществе, презирает дикаря, неандертальца, сунувшегося из своей первобытности учить его, бога, гения далекого будущего, первотворца.
   Им, близнецам-двойникам, никто не мешал. Не лезли андроиды, нелюди, киберы, не зудели, распуская щупальца медузообразные гадины... никто. Значит, они были в своем доме, они нашли общий язык и Полигон услышал их. А он тут чужак, больше того, смертный враг.
   Иван собрал все свои нетелесные силы, чтобы сокрушить защитное поле. В какой-то миг ему показалось, что оно уже поддалось... но тут же наросли новые слои. И он все понял: Полигон обладал чудовищно огромной энергетикой, в нем таилась мощь тысяч галактик, спрессованная, ждущая своего часа, питающая всю эту вселенскую громадину. И они не пожалеют никаких затрат, никакой энергии, чтобы остановить его...и убить! И-эх, простота хуже воровства!
   - Ты все правильно понял, Иван! - медленно, выговаривая каждый слог, процедил худой, тот, который обязан был ему жизнью. - И все же я даю тебе возможность уйти. И не думай о погибающих людишках, они не стоят того. Пусть Земля сгорит в дьявольском пламени, пусть сгорит Вселенная, не жаль. Мы уже создали новую. И теперь мы выправим все ошибки... и ты еще сам захочешь к нам, в обновленное Пристанище, ты будешь проситься. И я тебя пущу. Но сначала ты должен созреть, ты должен будешь увидеть жизнь другими глазами, не смертного слизня, но богочеловека, стремящегося стать самим богом. И ты поймешь нас! А теперь уходи!
   Иван опустил глаза. Созреть! Старые разговоры, прежние басни. Он уже слышал это, и не раз. В Системе. В Системе? Точно! Первозург говорил сейчас с ним старческим, дребезжащим голосом Мертвеца-Верховника, Великого Переустроителя Мира! Круг замыкается... а он еще надеялся, он пытался переубедить Сихана Раджикрави. Разве мож
   383
   но переубедить выродка, сознающего, что его жизнь и его путь вырождение, неизбежное, страшное, ужасное при его же всемогуществе. Это они создали Систему. Это они ушли туда, скрестившись с выродками Иной Вселенной. Может, он сам сейчас не знает этого, скорее всего, не знает - но это его удел, его не видимая сейчас цель. И все уже было! Кольцо времени замыкалось не однажды. И это он, выродок-властитель, бессмертный и многоликий, восседал на троне и издевался над ним, Иваном, называя слизнем, амебой, комаром, случайно залетевшим в форточку и которого просто лень прихлопнуть. Они снова заставили играть его по их правилам! Но они забыли, что он уже не тот, что он совсем другой, что он видит и слышит, что он з н а е т! А значит, у него есть сила сокрушить их!
   - Пойдем отсюда! - сказал Иван сыну.
   - Он снова обманет тебя! - не выговорил, а почти простонал Олег.
   - Не посмеет. Пойдем.
   Иван повернулся спиной к Первозургу, раздвоенному временем.
   - Пойдем, Олег, - он потянул сына за руку, еще не зная, куда им теперь идти, лишь бы подальше от этих подлых и лживых выродков.
   Они сделали не больше пяти шагов по мягкому полуживому nony,SwFsa в спину Ивану ударило что-то острое, прожигающее, приносящее адскую боль. Он резко обернулся. И увидел худого и смуглого Сихана Раджикрави, направляющего на него черную коробочку с плоскими матовыми гранями. Барьеры Вритры и щиты Гефеста включились сразу, заковывая Иванове тело в непробиваемый панцирь. Но совсем рядом, глядя прямо ему в лицо стекленеющими глазами, оседал Олег, его единственный сын, родная крови-ночка. В этих глазах, Алениных глазах, была растерянность и надежда, в них Иван видел ее, оставленную у Земли, на корабле, одну, оставленную с верой, что он, Иван и ее сын, вернутся, и обманутую, растворившуюся в небытии, возвратившуюся к исходу, ничего не понимающую, рыдающую, шепчущую: "сумасшедший" и не узнающую его, своего единственного любимого, избавителя, спасителя и предателя. Да, это были ее глаза. И его!
   Иван тигром бросился назад, налетел на барьер, упал, разбил в кровь лицо. Поднялся. И поглядел на Сихана. Тот
   384
   стоял мрачный, трясущийся, с отвисшей губой - он уже видел свое будущее. Зато косой улыбался, он был молод в сравнении с самим собою, явившимся к нему из будущего и прошлого, и он почти ничего не понимал, он улыбался.
   Иван промолчал. Теперь слова были не нужны. Он вернулся к сыну, содрал с него скафандр. Поздно. Олег был мертв. И не было с собой ни чудесного яйца-превращателя, ни регенераторов, ни анабиокамеры... да если бы и были, уже поздно, они пропороли ему всю спину и грудь насквозь, через скафандр... Иван разорвал рубаху на груди сына. Крестик висел черным оплавленным комочком железа. Ничего. Значит, и это надо вынести. И это! Он опустился на колени, притянул к себе мертвое тело, прижал голову к груди, еще раз заглянул в глаза и прикрыл их веками.
   С обеих сторон на него надвигались дикие, невообразимые твари с пульсирующими шарами в лапах и черными коробочками. Пламя и плазма бушевали вокруг него, смерть и ужас. ^
   Они не могли его убить.
   Но и он не мог больше оставаться здесь.
   На переход ушло много сил. И Иван потерял сознание. Он очнулся посреди ледяной пустыни, прижимающим к себе тело сына. И все вспомнил. Земля! Он на Земле, в своем времени. А Полигон ушел. И Первозург ушел!
   Пошатываясь и оскальзаясь на грудах смерзшегося пепла, с Олегом на руках, он добрел до массивных, почерневших и обледеневших ворот Храма.
   Служка открыл не сразу. Пришлось долго стучать, звать.
   Бесконечная служба шла. Но теперь под ликами стояло лишь пять почти бестелесных теней.
   - Похорони его! - попросил Иван, опуская тело на мрамор плит.
   Служка посмотрел с недоверием на покойника, покосился на Ивана, хотел возразить что-то, но не посмел.
   - Хорошо, - смирился он. - А ты куда? Ведь твой же, поди...
   - Мой! - отрезал Иван.
   И пошел к дверям.
   Ледяной ветер охладил его, усмирил дрожь. Иван запрокинул голову, уставился в черное страшное небо. И этого было достаточно. Он уже знал, что не ошибся, что шар-звездолет растворился без следа, он теперь там, на Полиго
   386
   не, где и был в XXXI-ом веке, и никакой Алены нет, и она растворилась, будто и не было... один сын только остался. Остался, чтобы лечь навечно в землю, в погибшую русскую
   землю.
   А еще он увидел, что Гуг Хлодриг с Кешей и Харом не сдаются, бьют нечисть, что Дил Бронкс плюнул на дела земные и ушел на "Святогоре" в Систему - ушел мстить и умирать.
   Ничто его не задерживало тут.
   Ну что ж, он не хотел второго варианта. Они сами его вынудили.
   Земля. Объединенная Европа. Год 3043-й, август.
   Зеленая ветвь ударила в лицо. Иван отшатнулся. Упал в траву. Высоко над головой шумели кроны деревьев. Священный лес?! Он протер глаза руками. Нет. Самый обычный лес, просто ухоженный донельзя, чистенький и густой. Они насадили лесов по всей Европе, по всему миру. Они очень любят себя и берегут... Ивану припомнилось, как он впервые попал в шар, еще тогда, в Спящем мире - шар показал ему Землю XXXI-ro века, и он не узнал родной планеты - сплошная зелень, куда ни кинь взгляд, и еще - белые нити, переплетающиеся, разбегающиеся, опутывающие планету. Никаких городов, никаких заводов и фабрик. Да, они хорошо тут устроились, им нет дела, что совсем скоро будет создан Полигон, что он уйдет в чужие пространства и вынырнет из Черной Пропасти на шесть веков раньше, в XXV-ом столетии от Рождества Христова, вынырнет, чтобы не было этого безмятежного будущего у безмятежного люда.
   Никто не сможет затворить пред тобою двери!
   Хорошо было сказано. Но сначала надо найти эту дверь. Голова у Ивана была чугунной, пылающей. Потерять друзей, потерять жену, сына... и не остановиться, не передохнуть, только вперед. Ну и пусть! Он уже достаточно отдыхал. Теперь пришла пора драться сверх силы. Но с кем?!
   Он не мог ошибиться. Где-то здесь таилось жилище Сихана Раджикрави. И он найдет его, какими бы умниками ни были эти выродки будущего. Он медленно прощупывал
   387
   пространство перед собой, поворачиваясь по солнцу. Лес, лес, лес повсюду... Наконец он ощутил тепло - опушка, крохотная опушка, вздыбленная куполом земля, поросшая густой травой, ни входа, ни выхода.
   Иван пошел быстрым шагом к этому зеленому "куполу". Прорвал два слоя полевой защиты. Боятся. И они, всесильные, кого-то и чего-то все время боятся... хотя какой он сейчас всесильный, он еще даже не первозург!
   - Ну, держись, друг любезный!
   Иван ступил на мембрану, скрытую сочной травкой, преодолел сопротивление, буквально вдавился внутрь. И тут же коротким ударом сломал хребет четырехрукому домашнему андроидуюхраннику. Он не собирался церемониться. Андроид рухнул~"а деревянный пол, будто подкошенный.
   Внутри было светло, как и снаружи, хотя Иван не видел ни одного окна, вокруг было только дерево, самое настоящее, натуральное, никаких пластиков, никакого металла и прочей дребедени. Заботливые. О себе заботятся!
   Он проломил одну стену, потом другую. И оказался в большой комнате, которую заливал солнечный свет. Иван невольно приподнял глаза и увидел, что потолка нет, прямо над головой синеет небо, то самое, из-под которого он только что-то погрузился в "купол" - и земля, и трава, и все прочее служившее этому логову крышей, были прозрачными, мало того, они пропускали даже легкий, теплый ветерок снаружи. Но Иван был уверен, что они не пропустят сюда дождь и даже снаряд, пущенный с орбиты, поле было непрошибаемым. В таком обиталище можно жить и не дрожать от шорохов.
   Наверное, именно поэтому хозяин дома не оторвался от своего занятия и не поглядел на ворвавшегося незнакомца.
   Да, Иван, умевший прошибать барьеры, непреступные для снарядов, был для этого человека, для Сихана Раджикрави пока еще незнакомцем. И когда тот наконец поднял глаза, они у него начали расширяться от удивления.
   - Спокойно, - сказал Иван, - и не думай дергаться! Он подошел ближе, уселся на настоящий грубосколочен-ный деревянный стул, закинул ногу на ногу.
   Сихан Раджикрави и не думал дергаться. Наоборот, он застыл в оцепенении над разложенными по столу светящимися объемными схемами. Изумрудно-серые глаза его немного косили, особенно левый, в коротком и густом бобри
   388
   ке проглядывала седая прядь, Сихан был еще молод. И он ни черта не понимал, это было написано на его припухшем от долгой работы и бессонных ночей лице.
   - Вы говорите странно, - прошептал он, видно, от изумления потеряв голос, - с каким-то неземным акцентом. Кто вы?
   - Я твой судья и твой палач! - без обиняков выдал
   Иван.
   - Палач?! - последнее слово перепугало Сихана до полусмерти. До него дошло, что незнакомец пришел не шутки шутить.
   - Я сказал, не надо дергаться и вопить на весь мир о помощи! процедил Иван совсем глухо и зло. - Все мыслеуловители блокированы, системы связей разрушены, ты в своей берлоге как в склепе, выродок!
   - Чего же вы хотите? - с трудом выдавил из себя позеленевший Сихан.
   - Я хочу, - медленно, с расстановкой сказал Иван, - чтобы таких гадин, как ты, не было на свете!
   Он бросил на стол оплавленный нательный крест сына.
   - Что это?!
   - Не узнаешь?!
   Там, на черной и мертвой Земле прошлого, Иван надел на холодную шею Олега свой крест, целый. А этот комочек обожженного железа он с тех самых пор сжимал в кулаке, он еще не мог до конца поверить в случившееся, поверить в чудовищную подлость. Но самое страшное заключалось в том, что он не послушал сына, пропустил его последние слова мимо ушей. "Он снова обманет тебя!" Сейчас это звучало как предупреждение.
   - Нет! - Сихан не посмел коснуться креста. Иван горько усмехнулся. Смешно было требовать от этого ублюдка признания в преступлении, которого тот не совершал. Пока не совершал.
   - Над чем ты работаешь? - спросил он, переходя к делу.
   - Зачем это вам?
   Иван посмотрел прямо в косящие глаза собеседника, посмотрел, не оставляя тому надежды.
   - Если ты еще раз переспросишь меня, я сверну тебе шею, - процедил он. - Отвечай!
   Сихан Раджикрави начал судорожно водить руками по
   389
   схеме, видимо, не зная, с чего начать, как объяснить профану вещи, не доступные даже узкому кругу специалистов. Потом решился:
   - Это... это совершенно безобидные исследования, - зачастил он, будто оправдываясь, - искусственные объемы, искусственные существа, реконструкция фантазий, которыми люди переболели когда-то... как бы вам это объяснить.
   - Воплощение несуществующего?! - подсказал Иван. Хозяин жилища вздрогнул и ответил дрожащим голосом:
   - Да... откуда вам известно? - и тут же испугался еще больше, запричитал: - Это отвлеченные работы, фундаментальные, теоретические... они не представляют интереса, никакого практического интереса ни для одной из фирм, ни для одного концерна!
   - Отвлеченные, - задумчиво повторил Иван.
   -Да!
   - И у вас есть коллеги, которые занимаются тем же?
   - Конечно... этопросто игра ума, тренинг, понимаете ли. Мы иногда собираемся вместе, образно говоря, складываем то, что получается у каждого, в общий котел - и наш мир, нереальный, потусторонний, оживает на экранах, мы начинаем видеть свое творение, это очень интересно, это заряжает нас, заставляет искать дальше, воплощать... - Сихан говорил все больше и больше распаляясь собственной речью, пытаясь убедить незнакомца, что дело идет только об игре... ифе ума и фантазии, и ни о чем больше, - нас двенадцать человек, в основном, молодые еще ребята, по сорок-пятьдесят каждому, это наше развлечение и для нас это лишь забава, мы в шутку стали называть себя зургами, для смеха, понимаете, вот и все... я могу показать вам проекции, пожалуйста, хотите?
   - Нет! - оборвал словоизлияния Иван. Он ничего не хотел видеть. Он уже все видел на белом свете и за его пределами. - Что означает это словечко зург?
   - Жаргон, простой жаргон ученой братии, - снова зачастил Сихан, - мы сами иронизируем над собою, называя себя в шутку богами-творцами, так это можно перевести. Я ни в чем не виноват, чтобы меня судить! Ну скажите же, что и вы пошутили, ну какой вы палач... это же шутка?
   390
   _ Нет, это не шутка, - мрачно изрек Иван, - из-за вас я разучился шутить.
   - Из-за нас?!
   Иван поморщился, давая понять, что дальше он не собирается развивать тему.
   - Где они живут?
   - Кто?!
   - Ну эти, ваши друзья, зурги?
   Сихан занервничал еще больше. Потом вдруг уселся в кресле с откидной спинкой, съежился, набычился, одеревенел и стал больше походить на Первозурга, чем прежде.
   - Ладно, мы к этому еще вернемся, - сказал Иван. - А сейчас отвечай, чем ты занимаешься кроме воплощений несуществующего, только коротко и ясно?!
   - Я программирую Волшебные Миры, - на выдохе выпалил Сихан.
   - Развлекаетесь все?
   - Это другие развлекаются в них, я работаю. Я люблю работать! Я одержимый своей работой! - сорвался косоглазый бог-творец. - Что вы хотите от меня?!
   Иван забарабанил пальцами по столу, тяжело вздохнул.
   - Все верно. Полигон будет проектироваться и создаваться под вывеской Волшебных Миров, в созвездии Сиреневого Октаподуса, тебе это ни о чем не говорит... а потом будет бунт вурдалаков, будет сквозной канал из инферно, выползни и черная Земля.
   - Я могу вызвать врача, вам помогут, - довольно-таки нагло предложил Сихан Раджикрави, и обычный смуглый румянец вернулся на его щеки.
   - Врач здесь не поможет, - совершенно серьезно ответил Иван. - Я хочу рассказать тебе кое-что...
   И он рассказал. Создатель игровых миров, первозург и хозяин этого жилища сидел с отвисшей челюстью, не зная, что ему делать: то ли плакать, то ли смеяться, то ли попробовать еще раз дать мысленно команды, попытаться вызвать службы безопасности. Незнакомец явно знал слишком много об их проектах, но то, что он городил было похоже на невыносимо страшную сказку, рассказываемую на ночь, и эта сказка не могла быть правдой, никогда, ни при каких обстоятельствах.
   - Значит, вы заявились из прошлого? - спросил он, когда Иван закончил.
   391
   - Да, и ты это сразу определил по акценту, вспомни! Сихан Раджикрави снова позеленел. Внутренний голос внезапно, безо всяких причин на то, сказал ему: все, что поведал незнакомец, правда! неполная, усеченная, обрезанная... но правда! этот тип не умеет шутить и не умеет лгать.
   - Ты все сейчас увидишь сам.
   Иван придвинулся вплотную, обхватил голову Сихана ладонями, сдавил виски с такой силой, что тот застонал, и в упор уставился в изумрудные разбегающиеся глаза.
   Почти сразу мгла объяла первозурга, накатило черное мутное пятно. И он увидел. Зловещий безжизненный шар приближался, наваливался всей исполинской тяжестью:
   внизу что-то горело, рассыпаясь искрами, взрываясь, обрастая клубами дыма, уродливые тени рассекали черный воздух, гортанно клокотали, шипели, рвали друг дружку в клочья и падали наземь, в пепельную наледь и кипящую лаву, а в черных котлованах копошилась черная, поблескивающая мириадами злобных осмысленных глаз, безмерная масса, пауки, ползущие, копошащиеся друг в друге, вызывающие ужас, пожирающие уродливых тварей, падающих в них из черных небес...
   - Вот оно, воплощение несуществующего, - глухо просипел Иван. - Затем я и пришел, чтобы оно не воплотилось. Я мог бы убить тебя сразу, но я хотел, чтобы ты знал, за что умираешь, Первозург! Мы слишком много с тобой говорили, мы часами вели умные беседы там, в будущем твоем, и нам больше не о чем говорить, я не люблю повторяться! ^~~\^
   Иван вытянул руку над столом ладонью вниз. И светящиеся схемы засветились еще ярче, потом полыхнули и начали выгорать - не прошло и минуты, как на почерневшей столешнице осталась лишь горстка пепла.
   И вот тогда Сихан испугался по-настоящему. Он затрясся будто в лихорадке, упал на колени и, огибая стол, пополз к Ивану - жалкий, омерзительный, безъязыкий. Он молил о жизни одними лишь своими огромными изумрудно-серыми, выпученными глазищами, от смертного страха они даже перестали косить.
   - Встань! - потребовал Иван.
   Он не нуждался в унижении этого мерзавца, который еще и не подозревал даже, какой он мерзавец, он просто исполнял свой долг.
   392
   Сихан не встал, отчаянно тряся головою и пытаясь проблеять что-то невнятное.
   - Значит, говоришь, вы частенько собираетесь вместе? - отрешенно спросил Иван.
   -Да... да... - закивал угодливо первозург, еще не ставший Первозургом.
   - И ты помнишь день, час, когда это было в последний