Али загнала свое стадо домой пораньше, и весь вечер шаталась среди людей Броно. Казалось, они были счастливы оказаться так далеко от короля. Они говорили, что появилось много стормвингов, и что многие знатные семьи решили на лето уехать из Раджмуата в деревни. Только те, кто боялся, что король воспримет их отъезд с подозрением, остались при дворе. Принц Хазарин был единственным знатным человеком, который вел себя как обычно. Он пил и каждую ночь отправлялся на вечеринки в район развлечений.
Когда Броно вышел к ужину, он принес подарки всей семье. Для Мекуэна и Виннамин он приготовил недавно изданные книги. Они очень обрадовались подарку. Эльсрен получил солдата-марионетку, а Петранна – потрясающую куклу в национальном наряде народа островов Ямани. Дов он преподнес историю Картака.
Для Сарэй Броно приготовил сережки в виде крошечных гроздьев персикового оттенка. Эти лунные камни были того же цвета, что и ее щеки. И еще золотое ожерелье с кулоном из того же камня. Сарэй была потрясена. Она немедленно вынула из ушей белые жемчужные сережки и надела новые. Кода она теребила пряжку ожерелья, Броно предложил помочь, и Сарэй приподняла тяжелые завитые локоны. Когда ожерелье было застегнуто, он повернул Сарэй, чтобы полюбоваться на нее, и она лучезарно улыбнулась ему.
– Чудесно, – сказал Броно с нежной улыбкой. Он взял руку Сарэй и поцеловал ее.
Али стояла позади них на возвышении и смотрела в кувшин с вином, который держала в руке. Она лихорадочно думала. Принц Броно привез подарки, тщательно выбранные, чтобы порадовать каждого из членов семьи. Может, это просто совпадение, что его подарок старшей дочери, достаточно взрослой, чтобы думать о замужестве, был такого рода, что его можно было принять за знак особого внимания. Может, совпадением было и то, что этот подарок давал Броно возможность прикоснуться к Сарэй, и для нее – повод позволить ему это.
Али посмотрела на Дов. Двенадцатилетняя девушка открыла свою книгу на подробной карте, но глаза ее были прикованы к сестре и Броно. Мекуэн и Виннамин тоже видели этот обмен любезностями между старшей дочерью и другом.
Лакей собрал книги, куклу и марионетку, когда слуги вынесли из кухни еду. Али налила вина всем, кто сидел на возвышении, затем взяла кувшин с водой. По традиции вино за ужином разбавляли. Принцу, герцогу, герцогине и Сарэй она разбавила немного, и сильно развела водой вино Дов, Эльсрена и Петранны, а затем заняла место за стульями принца и герцогини.
Слуги проходили по возвышению, начиная с принца и заканчивая Эльсреном, предлагая каждому полный поднос. Старшие выбирали то, что им нравилось, а Рихани обслуживала Петранну и Эльсрена. В меню были представлены блюда Восточных Земель, Южных Земель и рэка. Али узнала салат из длинных бобов, чили, кокоса, грибной пасты и чеснока. Его приготовили из остатков припасов, привезенных еще из Раджмуата. Еще был салат из лапши, любимое блюдо рэка, перенятое луаринами. Он состоял из собственно макарон, чеснока, чили, орехов кешью, арахиса и сельдерея. Кроме того, были поданы куриные фрикадельки и финики, фаршированные карри и маринованной спаржей.
Глядя на все это, Али содрогалась. Она съела горы риса с момента своего появления на Архипелаге, так что ей казалось, успела пропитаться им насквозь. Ей трудно было доверять местной кухне: всегда был риск, что какой-нибудь ярко-желтый или красный кусочек произведет впечатление взрыва у нее во рту. Но местные – и луарины, и рэка – ели эти странные вещи так же легко, как ее соотечественники уплетали яблочные оладьи, рыбные пироги и дичь. В Танаире в еде Балитангов отсутствовали морепродукты. На Архипелаге морепродукты составляли основу любой кухни. Али радовалась, что здесь нет моря. На Медном Архипелаге рыбу готовили с самыми острыми специями.
Во время ужина Броно рассказывал новости столицы. Он описывал недавние игры, спектакли, книги, а также излагал новости из Восточных и Южных Земель. Али слушала очень внимательно. Сканра продолжала нападать на Торталл, несмотря на тяжелые потери и слухи о восстании среди лордов Маггура. Свободные слуги-луарины вслушивались в каждое слово, начальник охраны Верон со своими воинами тоже. Рэка и многие полурэка казались совершенно равнодушными. Люди Броно оглядывались по сторонам с явным разочарованием.
«Если вы думаете, что мы одеревенились, подождите, пока вас будут кормить едой, сделанной из козьего молока, – злобно подумала Али. – Вот тут-то вы и наморщите носы»!
Петранна и Эльсрен вскоре наелись и начали пререкаться. Их няня несколько раз мягко сделала им замечание. Дов внимательно слушала Броно, но что она обо всем этом думала, Али не могла понять. Сарэй тоже слушала принца. Ее прекрасные глаза сияли восхищением. Как и Дов, Виннамин и Мекуэн слушали с вежливым интересом, не выдавая своих мыслей. Али это одобрила. После некоторого наблюдения за принцем она решила, что ему доверять нельзя. Нельзя верить и его рассказам о том, что говорили другие дворяне о Балитангах после их отъезда. Хотя их замечания были жестоки, Броно, казалось, не заметил, что пересказ этих слухов расстроил хозяев. Выражение восхищения сползло с лица Сарэй, когда она слушала, что говорили о них их знатные друзья. Она складывала салфетку мелкими складками, крепко сжав губы. Герцог и герцогиня вертели в руках бокалы для вина, их глаза блестели.
Когда Али разливала последнюю чашу вина, Броно обернулся, чтобы лучше рассмотреть ее.
– А я тебя знаю, – сказал он с улыбкой, – ты маленькая рабыня-луарин, которая открыла дверь, когда я принес своим друзьям новости от короля в тот раз. Ну, ты поднялась в этом мире. Ты теперь не двери открываешь, а разливаешь вино!
Али поклонилась.
– Я теперь все виды работы по дому выполняю, ваше высочество, – проговорила она. – Этой возможности в Раджмуате у меня не было.
– Клянусь, здесь это не так весело, как было бы в Раджмуате, – сказал принц. – Если мне не изменяет память, тогда у тебя торталланский акцент был сильнее. Он что, стерся в джунглях? И волосы у тебя отросли. Цвет красивый.
Он поддразнивал ее, и глаза его озорно блестели. Али знала, что ей надо делать в этом случае.
– Я многому научилась с тех пор, как видела ваше высочество в прошлый раз, – сказала она, улыбаясь и изображая польщенную девочку.
Она считала, что Броно вполне привлекателен как мужчина, хотя и староват для нее. На вид ему было сильно за тридцать. Али не трогало, как он улыбается и подмигивает ей. У него красивые волосы, он не лишен очарования и элегантности, но он безгубый, ограниченный и слишком прямолинейный. Она соскучится в его обществе через две недели. Однажды королева Тайет дразнила Али, что она никогда не найдет мужчину, который долго удержит ее внимание. Али надеялась, что это не так. Она подумала, как уклониться, если Броно вздумает пригласить ее разделить с ним постель.
– Спать с ним? – спросила Чинаол, когда Али упомянула об этом, вернувшись на кухню с винным подносом. – Я раньше уже говорила тебе, что ты можешь сказать нет. Его светлость разрешает своим людям делать собственный выбор.
– Я думала, что знать заставляет своих слуг ублажать гостей, – проговорила Али, принимаясь за блюдо с остатками пиршественного стола.
– Но только не его светлость. Если женщины хотят и не боятся забеременеть, то могут поступать в свое удовольствие. Его светлость защитит их, – ответила Чинаол. Она терла свой любимый широкий котел, формой напоминающий огромную миску. – Но он никого не заставляет. – Женщина посмотрела Али в глаза. – А почему, ты думаешь, люди так преданны этой семье? – тихо спросила она. – Потому что все люди в этом доме – люди. Рэка и луарин, раб или свободный. Когда Петранна в первый раз ударила рабыню и обозвала ее ленивой коровой, герцогиня отшлепала ее и на месяц отобрала все куклы. Петранна сказала, что слышала это в доме у подруги, и герцогиня прекратила эту дружбу. Они хорошие луарины, Али-которая-знает-так-много.
Али закусила нижнюю губу.
– И, конечно, они наследники герцогини Саругани, – пробормотала она. Али знала, что ей рискованно так говорить, но сейчас, когда весь дом стоял на голове из-за приезда гостей, рэка могли случайно сказать больше, чем обычно. Али надеялась подловить момент, когда они не будут начеку.
– Почему ты сказала «наследники»? – вкрадчиво спросила Чинаол. Ее маленькие карие глаза остро взглянули на Али. – По луаринскому закону наследуют только мужчины.
«По луаринскому закону, говоришь, – подумала Али. Она засунула рисовый шарик в рот и стала задумчиво его жевать. – Значит, Чинаол знала о древнем законе, по которому наследовать могут и женщины, такие, как дочери Саругани. – Али однажды слышала разговор солдат о том, что на Архипелаге на одного белого приходится шесть коричневых. Это количество включало полукровок? На чью сторону встанут они, если рэка решат вернуть себе свой дом?
Она потянулась за следующим шариком, как вдруг острый нож прижался к нежной коже под ухом. Али восхитилась. Она даже не заметила, как Чинаол достала нож.
– Это нож для костей или обычный? – вежливо спросил она. – Если нажмешь посильнее, я быстро истеку кровью. И будет много грязи.
– Что-то ты очень спокойна для того, чей труп скоро отправится на помойку на съедение воронам, – прошептала Чинаол.
– Нет, этого не будет. – Белая яркая фигура неожиданно появилась перед ними. Она сидела за столом напротив Али. Все, кто был на кухне, внезапно застыли в разных позах. – Чинаол, моя дорогая девочка, перестань. – Яркая фигура говорила скрипучим веселым голосом Киприота, в котором сквозило некоторое нетерпение. – Я послал помощь, и такова твоя благодарность? Зачем убивать луарина, который может быть нам полезен?
– О, Светлый, она же королевская шпионка, – прошипела Чинаол. – Любопытства на четверых, сует нос во что ни попадя…
– Она наша шпионка, – сообщил Киприот поварихе. – Я заберу это. – Нож исчез из руки поварихи и появился в руке светящегося бога.
Али смотрела как зачарованная.
– Я бы справилась с этим, – сказала она Киприоту, – и ты бы мне не потребовался.
– Да, но ты так неосторожно задаешь вопросы всем подряд, что наша сделка завершилась бы задолго до счастливого конца. И мои люди не успели бы понять, что ты можешь им помочь, – разумно сказал Киприот. – Чинаол, разве ты не догадалась, что Али необычная? Подумай, сколько всего ты сможешь сделать с ее помощью.
Чинаол посмотрела на Али, потом на светящегося Киприота и отвела руку.
– Все твои штучки, Светлый. Замечательно было бы, если бы ты иногда хоть чуть-чуть намекал о том, что у тебя на уме. Можно получить обратно нож?
– Не очень-то уважительно она с тобой разговаривает, – сказала Али. Ей стало интересно. Она не могла сердиться на Чинаол. На месте поварихи она давно бы убила такую надоедливую рабыню, еще по дороге в Танаир.
– Трудно дождаться уважения, если ты Шутник, – посетовал бог.
Али оперлась подбородком на руку.
– Не могу представить почему, – ответила она. – Отдай нож.
– Я хочу убедиться, что она не прирежет тебя, как только я повернусь к вам спиной, – возразил Киприот. – Чинаол, если ты ее убьешь, я тебе другой помощницы не достану.
– Ты должен был сказать, – повторила повариха.
– Я думал, вы сами догадаетесь, – фыркнул бог. – Королевскому сыщику я не позволил бы даже дышать в твоем присутствии.
И он исчез, невидимо и бесшумно. Нож снова оказался в руке Чинаол. Остальные слуги и рабы опять стали передвигаться по кухне, не осознавая, что время для них останавливалось на несколько минут.
Али посмотрела на Чинаол.
– Я рада, что он не мой бог, – наконец сказала она. Повариха едва заметно улыбнулась.
– Пока он держит тебя в поле своего зрения, девочка, ты принадлежишь ему. Скорее горы отступят, чем он.
Али вздрогнула.
– Все боги такие. Убедить их в чем-то невозможно, – она спохватилась и поспешно добавила: – Так говорят, я где-то слышала.
Слышала она об этом от матери, ведь она служила самой Великой Богине, и еще от своей тети Дайны, полубогини, которая уж точно знала, потому что встречалась в жизни со столькими богами, что обычному человеку и не приснится. Чинаол вздохнула.
– Значит, ты все-таки шпионка.
– Потише, пожалуйста, – поморщилась Али.
– Мне надо будет сказать остальным, – заявила Чинаол, разглядывая кончик ножа. – Они боялись, что придется тебя убить, ведь ты же всем нашим так нравишься. Фесгао требовал дать тебе шанс, – она опустила нож. – По крайней мере, хоть нож-то бог не утащил с собой. Он так же склонен к воровству, как и вороны. Я получила эти кухонные ножи в наследство от матери, а она – от своей.
Али почесала затылок.
– Значит, рэка наследуют по линии матери, – заключила она.
– Да, конечно. И наследует старший ребенок. И нам неважно, мальчик это или девочка.
Али оглянулась. Рядом не было никого, кто мог бы их услышать. Большинство слуг уже ушли в главный зал, где менестрель Броно настраивал лютню. По звону колокольчиков она поняла, что некоторые тоже принесли свои инструменты.
– Значит, по закону рэка Сарэй и Дов – наследницы своей матери. А их мать была королевской крови, да?
Чинаол встала и налила себе чашку арака. Потом села и поставила ноги на скамеечку.
– Последняя в роду, – ответила она очень тихо, – и знаешь, некоторые луарины восприняли этот обычай. Наследует первый ребенок, вне зависимости от пола.
– Но не по королевской же линии, – прошептала Али. Чинаол подняла чашку в молчаливом тосте.
– Все может измениться, – сказала она и выпила.
Али уже засыпала, когда в темном главном зале послышались звуки приближающихся шагов. Она подождала, держа руку на украденном ноже. Все волоски на ней встали дыбом, когда две темные фигуры подошли именно к ней и бросили тюфяки по обе стороны от нее. Али уловила аромат жасмина слева и запах мыла из алоэ справа.
– Вам надо быть сейчас в комнате родителей, – прошептала Али Дов и Сарэй.
– А с тобой интереснее, и к тому же там жарко, – тоже шепотом ответила Сарэй.
– Оправдаю ли я ваше доверие? – спросила Али. – Ведь я не смогу рассказывать про Львицу всю ночь.
– Но там и вправду ужасно жарко, – сказала Дов, – а мы не привыкли к таким тесным помещениям. Мы сами можем рассказывать тебе разные истории, если хочешь. Ты же ничего о нас не знаешь.
Али зевнула, лихорадочно размышляя.
– Я слишком устала для длинных историй, – сказала она сестрам, – но хотела бы узнать про вашу маму, какая она была?
– Она из старого знатного рода рэка, прославившегося еще до вторжения луаринов, – сказала Сарэй мечтательно. – Она была очень светлой, яркой и веселой. Ее смех звучал как маленький золотой колокольчик. Каждый день она умела превращать в праздник. Они с герцогиней были лучшими подругами. Может быть поэтому Виннамин было легче занять ее место, – при этих словах в голосе Сарэй зазвучала горечь.
– Если бы она пыталась занять место вашей матери, разве стали бы она и ваш отец ждать так много лет перед тем, как пожениться? – возразила Али. – Я слышала, что одна из ваших теток заставила его вспомнить о том, что он обязан жениться снова.
– А кто твоя мать? – внезапно спросила Сарэй. – Ты всегда такая холодная и рассудительная – твоя мать такая же?
Али уже думала, что отвечать, когда этот вопрос будет задан. Очевидная ложь, что мать умерла, сейчас прозвучала бы цинично. Ее мама слишком часто ходила по опасным дорожкам, и Али просто боялась накликать беду. Так что она соврала, но по-другому.
– А я ее никогда не знала, – ответила Али. – Мне говорили, что она была из труппы бродячих музыкантов. Они проводили зиму в городе, и тогда она жила с моим отцом, он торговец. Только через год после моего рождения она перестала возвращаться.
Минуту девочки молчали.
– Али, прости, – прошептала Сарэй, – мы не хотели, чтобы ты вспоминала об этом.
Али добавила в голос немного дрожи:
– Да я почти никогда об этом и не думаю. Папа у нас очень славный, – и добавила тихо: – Она ушла не из-за моих сестер. Только из-за меня.
– Вы бы не помолчали? – зарычал кто-то совсем рядом. – Нам работать завтра, если вдруг кто-то забыл.
– Али, прости нас, – прошептала Дов и растянулась на своем тюфяке.
– Я ваша рабыня, – ответила Али, – вы имеете право.
– Нет, – прошептала Сарэй, – не имеем.
И сестры смолкли.
«Видимо, этот вопрос исчерпан», – подумала Али и порадовалась про себя.
Глава 8
Когда Броно вышел к ужину, он принес подарки всей семье. Для Мекуэна и Виннамин он приготовил недавно изданные книги. Они очень обрадовались подарку. Эльсрен получил солдата-марионетку, а Петранна – потрясающую куклу в национальном наряде народа островов Ямани. Дов он преподнес историю Картака.
Для Сарэй Броно приготовил сережки в виде крошечных гроздьев персикового оттенка. Эти лунные камни были того же цвета, что и ее щеки. И еще золотое ожерелье с кулоном из того же камня. Сарэй была потрясена. Она немедленно вынула из ушей белые жемчужные сережки и надела новые. Кода она теребила пряжку ожерелья, Броно предложил помочь, и Сарэй приподняла тяжелые завитые локоны. Когда ожерелье было застегнуто, он повернул Сарэй, чтобы полюбоваться на нее, и она лучезарно улыбнулась ему.
– Чудесно, – сказал Броно с нежной улыбкой. Он взял руку Сарэй и поцеловал ее.
Али стояла позади них на возвышении и смотрела в кувшин с вином, который держала в руке. Она лихорадочно думала. Принц Броно привез подарки, тщательно выбранные, чтобы порадовать каждого из членов семьи. Может, это просто совпадение, что его подарок старшей дочери, достаточно взрослой, чтобы думать о замужестве, был такого рода, что его можно было принять за знак особого внимания. Может, совпадением было и то, что этот подарок давал Броно возможность прикоснуться к Сарэй, и для нее – повод позволить ему это.
Али посмотрела на Дов. Двенадцатилетняя девушка открыла свою книгу на подробной карте, но глаза ее были прикованы к сестре и Броно. Мекуэн и Виннамин тоже видели этот обмен любезностями между старшей дочерью и другом.
Лакей собрал книги, куклу и марионетку, когда слуги вынесли из кухни еду. Али налила вина всем, кто сидел на возвышении, затем взяла кувшин с водой. По традиции вино за ужином разбавляли. Принцу, герцогу, герцогине и Сарэй она разбавила немного, и сильно развела водой вино Дов, Эльсрена и Петранны, а затем заняла место за стульями принца и герцогини.
Слуги проходили по возвышению, начиная с принца и заканчивая Эльсреном, предлагая каждому полный поднос. Старшие выбирали то, что им нравилось, а Рихани обслуживала Петранну и Эльсрена. В меню были представлены блюда Восточных Земель, Южных Земель и рэка. Али узнала салат из длинных бобов, чили, кокоса, грибной пасты и чеснока. Его приготовили из остатков припасов, привезенных еще из Раджмуата. Еще был салат из лапши, любимое блюдо рэка, перенятое луаринами. Он состоял из собственно макарон, чеснока, чили, орехов кешью, арахиса и сельдерея. Кроме того, были поданы куриные фрикадельки и финики, фаршированные карри и маринованной спаржей.
Глядя на все это, Али содрогалась. Она съела горы риса с момента своего появления на Архипелаге, так что ей казалось, успела пропитаться им насквозь. Ей трудно было доверять местной кухне: всегда был риск, что какой-нибудь ярко-желтый или красный кусочек произведет впечатление взрыва у нее во рту. Но местные – и луарины, и рэка – ели эти странные вещи так же легко, как ее соотечественники уплетали яблочные оладьи, рыбные пироги и дичь. В Танаире в еде Балитангов отсутствовали морепродукты. На Архипелаге морепродукты составляли основу любой кухни. Али радовалась, что здесь нет моря. На Медном Архипелаге рыбу готовили с самыми острыми специями.
Во время ужина Броно рассказывал новости столицы. Он описывал недавние игры, спектакли, книги, а также излагал новости из Восточных и Южных Земель. Али слушала очень внимательно. Сканра продолжала нападать на Торталл, несмотря на тяжелые потери и слухи о восстании среди лордов Маггура. Свободные слуги-луарины вслушивались в каждое слово, начальник охраны Верон со своими воинами тоже. Рэка и многие полурэка казались совершенно равнодушными. Люди Броно оглядывались по сторонам с явным разочарованием.
«Если вы думаете, что мы одеревенились, подождите, пока вас будут кормить едой, сделанной из козьего молока, – злобно подумала Али. – Вот тут-то вы и наморщите носы»!
Петранна и Эльсрен вскоре наелись и начали пререкаться. Их няня несколько раз мягко сделала им замечание. Дов внимательно слушала Броно, но что она обо всем этом думала, Али не могла понять. Сарэй тоже слушала принца. Ее прекрасные глаза сияли восхищением. Как и Дов, Виннамин и Мекуэн слушали с вежливым интересом, не выдавая своих мыслей. Али это одобрила. После некоторого наблюдения за принцем она решила, что ему доверять нельзя. Нельзя верить и его рассказам о том, что говорили другие дворяне о Балитангах после их отъезда. Хотя их замечания были жестоки, Броно, казалось, не заметил, что пересказ этих слухов расстроил хозяев. Выражение восхищения сползло с лица Сарэй, когда она слушала, что говорили о них их знатные друзья. Она складывала салфетку мелкими складками, крепко сжав губы. Герцог и герцогиня вертели в руках бокалы для вина, их глаза блестели.
Когда Али разливала последнюю чашу вина, Броно обернулся, чтобы лучше рассмотреть ее.
– А я тебя знаю, – сказал он с улыбкой, – ты маленькая рабыня-луарин, которая открыла дверь, когда я принес своим друзьям новости от короля в тот раз. Ну, ты поднялась в этом мире. Ты теперь не двери открываешь, а разливаешь вино!
Али поклонилась.
– Я теперь все виды работы по дому выполняю, ваше высочество, – проговорила она. – Этой возможности в Раджмуате у меня не было.
– Клянусь, здесь это не так весело, как было бы в Раджмуате, – сказал принц. – Если мне не изменяет память, тогда у тебя торталланский акцент был сильнее. Он что, стерся в джунглях? И волосы у тебя отросли. Цвет красивый.
Он поддразнивал ее, и глаза его озорно блестели. Али знала, что ей надо делать в этом случае.
– Я многому научилась с тех пор, как видела ваше высочество в прошлый раз, – сказала она, улыбаясь и изображая польщенную девочку.
Она считала, что Броно вполне привлекателен как мужчина, хотя и староват для нее. На вид ему было сильно за тридцать. Али не трогало, как он улыбается и подмигивает ей. У него красивые волосы, он не лишен очарования и элегантности, но он безгубый, ограниченный и слишком прямолинейный. Она соскучится в его обществе через две недели. Однажды королева Тайет дразнила Али, что она никогда не найдет мужчину, который долго удержит ее внимание. Али надеялась, что это не так. Она подумала, как уклониться, если Броно вздумает пригласить ее разделить с ним постель.
– Спать с ним? – спросила Чинаол, когда Али упомянула об этом, вернувшись на кухню с винным подносом. – Я раньше уже говорила тебе, что ты можешь сказать нет. Его светлость разрешает своим людям делать собственный выбор.
– Я думала, что знать заставляет своих слуг ублажать гостей, – проговорила Али, принимаясь за блюдо с остатками пиршественного стола.
– Но только не его светлость. Если женщины хотят и не боятся забеременеть, то могут поступать в свое удовольствие. Его светлость защитит их, – ответила Чинаол. Она терла свой любимый широкий котел, формой напоминающий огромную миску. – Но он никого не заставляет. – Женщина посмотрела Али в глаза. – А почему, ты думаешь, люди так преданны этой семье? – тихо спросила она. – Потому что все люди в этом доме – люди. Рэка и луарин, раб или свободный. Когда Петранна в первый раз ударила рабыню и обозвала ее ленивой коровой, герцогиня отшлепала ее и на месяц отобрала все куклы. Петранна сказала, что слышала это в доме у подруги, и герцогиня прекратила эту дружбу. Они хорошие луарины, Али-которая-знает-так-много.
Али закусила нижнюю губу.
– И, конечно, они наследники герцогини Саругани, – пробормотала она. Али знала, что ей рискованно так говорить, но сейчас, когда весь дом стоял на голове из-за приезда гостей, рэка могли случайно сказать больше, чем обычно. Али надеялась подловить момент, когда они не будут начеку.
– Почему ты сказала «наследники»? – вкрадчиво спросила Чинаол. Ее маленькие карие глаза остро взглянули на Али. – По луаринскому закону наследуют только мужчины.
«По луаринскому закону, говоришь, – подумала Али. Она засунула рисовый шарик в рот и стала задумчиво его жевать. – Значит, Чинаол знала о древнем законе, по которому наследовать могут и женщины, такие, как дочери Саругани. – Али однажды слышала разговор солдат о том, что на Архипелаге на одного белого приходится шесть коричневых. Это количество включало полукровок? На чью сторону встанут они, если рэка решат вернуть себе свой дом?
Она потянулась за следующим шариком, как вдруг острый нож прижался к нежной коже под ухом. Али восхитилась. Она даже не заметила, как Чинаол достала нож.
– Это нож для костей или обычный? – вежливо спросил она. – Если нажмешь посильнее, я быстро истеку кровью. И будет много грязи.
– Что-то ты очень спокойна для того, чей труп скоро отправится на помойку на съедение воронам, – прошептала Чинаол.
– Нет, этого не будет. – Белая яркая фигура неожиданно появилась перед ними. Она сидела за столом напротив Али. Все, кто был на кухне, внезапно застыли в разных позах. – Чинаол, моя дорогая девочка, перестань. – Яркая фигура говорила скрипучим веселым голосом Киприота, в котором сквозило некоторое нетерпение. – Я послал помощь, и такова твоя благодарность? Зачем убивать луарина, который может быть нам полезен?
– О, Светлый, она же королевская шпионка, – прошипела Чинаол. – Любопытства на четверых, сует нос во что ни попадя…
– Она наша шпионка, – сообщил Киприот поварихе. – Я заберу это. – Нож исчез из руки поварихи и появился в руке светящегося бога.
Али смотрела как зачарованная.
– Я бы справилась с этим, – сказала она Киприоту, – и ты бы мне не потребовался.
– Да, но ты так неосторожно задаешь вопросы всем подряд, что наша сделка завершилась бы задолго до счастливого конца. И мои люди не успели бы понять, что ты можешь им помочь, – разумно сказал Киприот. – Чинаол, разве ты не догадалась, что Али необычная? Подумай, сколько всего ты сможешь сделать с ее помощью.
Чинаол посмотрела на Али, потом на светящегося Киприота и отвела руку.
– Все твои штучки, Светлый. Замечательно было бы, если бы ты иногда хоть чуть-чуть намекал о том, что у тебя на уме. Можно получить обратно нож?
– Не очень-то уважительно она с тобой разговаривает, – сказала Али. Ей стало интересно. Она не могла сердиться на Чинаол. На месте поварихи она давно бы убила такую надоедливую рабыню, еще по дороге в Танаир.
– Трудно дождаться уважения, если ты Шутник, – посетовал бог.
Али оперлась подбородком на руку.
– Не могу представить почему, – ответила она. – Отдай нож.
– Я хочу убедиться, что она не прирежет тебя, как только я повернусь к вам спиной, – возразил Киприот. – Чинаол, если ты ее убьешь, я тебе другой помощницы не достану.
– Ты должен был сказать, – повторила повариха.
– Я думал, вы сами догадаетесь, – фыркнул бог. – Королевскому сыщику я не позволил бы даже дышать в твоем присутствии.
И он исчез, невидимо и бесшумно. Нож снова оказался в руке Чинаол. Остальные слуги и рабы опять стали передвигаться по кухне, не осознавая, что время для них останавливалось на несколько минут.
Али посмотрела на Чинаол.
– Я рада, что он не мой бог, – наконец сказала она. Повариха едва заметно улыбнулась.
– Пока он держит тебя в поле своего зрения, девочка, ты принадлежишь ему. Скорее горы отступят, чем он.
Али вздрогнула.
– Все боги такие. Убедить их в чем-то невозможно, – она спохватилась и поспешно добавила: – Так говорят, я где-то слышала.
Слышала она об этом от матери, ведь она служила самой Великой Богине, и еще от своей тети Дайны, полубогини, которая уж точно знала, потому что встречалась в жизни со столькими богами, что обычному человеку и не приснится. Чинаол вздохнула.
– Значит, ты все-таки шпионка.
– Потише, пожалуйста, – поморщилась Али.
– Мне надо будет сказать остальным, – заявила Чинаол, разглядывая кончик ножа. – Они боялись, что придется тебя убить, ведь ты же всем нашим так нравишься. Фесгао требовал дать тебе шанс, – она опустила нож. – По крайней мере, хоть нож-то бог не утащил с собой. Он так же склонен к воровству, как и вороны. Я получила эти кухонные ножи в наследство от матери, а она – от своей.
Али почесала затылок.
– Значит, рэка наследуют по линии матери, – заключила она.
– Да, конечно. И наследует старший ребенок. И нам неважно, мальчик это или девочка.
Али оглянулась. Рядом не было никого, кто мог бы их услышать. Большинство слуг уже ушли в главный зал, где менестрель Броно настраивал лютню. По звону колокольчиков она поняла, что некоторые тоже принесли свои инструменты.
– Значит, по закону рэка Сарэй и Дов – наследницы своей матери. А их мать была королевской крови, да?
Чинаол встала и налила себе чашку арака. Потом села и поставила ноги на скамеечку.
– Последняя в роду, – ответила она очень тихо, – и знаешь, некоторые луарины восприняли этот обычай. Наследует первый ребенок, вне зависимости от пола.
– Но не по королевской же линии, – прошептала Али. Чинаол подняла чашку в молчаливом тосте.
– Все может измениться, – сказала она и выпила.
Али уже засыпала, когда в темном главном зале послышались звуки приближающихся шагов. Она подождала, держа руку на украденном ноже. Все волоски на ней встали дыбом, когда две темные фигуры подошли именно к ней и бросили тюфяки по обе стороны от нее. Али уловила аромат жасмина слева и запах мыла из алоэ справа.
– Вам надо быть сейчас в комнате родителей, – прошептала Али Дов и Сарэй.
– А с тобой интереснее, и к тому же там жарко, – тоже шепотом ответила Сарэй.
– Оправдаю ли я ваше доверие? – спросила Али. – Ведь я не смогу рассказывать про Львицу всю ночь.
– Но там и вправду ужасно жарко, – сказала Дов, – а мы не привыкли к таким тесным помещениям. Мы сами можем рассказывать тебе разные истории, если хочешь. Ты же ничего о нас не знаешь.
Али зевнула, лихорадочно размышляя.
– Я слишком устала для длинных историй, – сказала она сестрам, – но хотела бы узнать про вашу маму, какая она была?
– Она из старого знатного рода рэка, прославившегося еще до вторжения луаринов, – сказала Сарэй мечтательно. – Она была очень светлой, яркой и веселой. Ее смех звучал как маленький золотой колокольчик. Каждый день она умела превращать в праздник. Они с герцогиней были лучшими подругами. Может быть поэтому Виннамин было легче занять ее место, – при этих словах в голосе Сарэй зазвучала горечь.
– Если бы она пыталась занять место вашей матери, разве стали бы она и ваш отец ждать так много лет перед тем, как пожениться? – возразила Али. – Я слышала, что одна из ваших теток заставила его вспомнить о том, что он обязан жениться снова.
– А кто твоя мать? – внезапно спросила Сарэй. – Ты всегда такая холодная и рассудительная – твоя мать такая же?
Али уже думала, что отвечать, когда этот вопрос будет задан. Очевидная ложь, что мать умерла, сейчас прозвучала бы цинично. Ее мама слишком часто ходила по опасным дорожкам, и Али просто боялась накликать беду. Так что она соврала, но по-другому.
– А я ее никогда не знала, – ответила Али. – Мне говорили, что она была из труппы бродячих музыкантов. Они проводили зиму в городе, и тогда она жила с моим отцом, он торговец. Только через год после моего рождения она перестала возвращаться.
Минуту девочки молчали.
– Али, прости, – прошептала Сарэй, – мы не хотели, чтобы ты вспоминала об этом.
Али добавила в голос немного дрожи:
– Да я почти никогда об этом и не думаю. Папа у нас очень славный, – и добавила тихо: – Она ушла не из-за моих сестер. Только из-за меня.
– Вы бы не помолчали? – зарычал кто-то совсем рядом. – Нам работать завтра, если вдруг кто-то забыл.
– Али, прости нас, – прошептала Дов и растянулась на своем тюфяке.
– Я ваша рабыня, – ответила Али, – вы имеете право.
– Нет, – прошептала Сарэй, – не имеем.
И сестры смолкли.
«Видимо, этот вопрос исчерпан», – подумала Али и порадовалась про себя.
Заговор сущности. Мы носим с собой свою сущность повсюду, она заключена в нашей коже, в наших волосах, в наших ногтях, Это означает, что все, к чему мы прикасаемся, получает от нас кусочек нашей сущности. Чем дольше контакт, тем больше сущности передается. Таким образом, если вы наденете на себя вещь, предназначенную человеку, который перед этим активно двигался, или ему было жарко, или он был расстроен, то эта вещь передаст вам более чем достаточно сущности для заговора. Маги любят создавать заговоры сущности для таких предметов, как замки и ключи, потому что такими заговорами может пользоваться только их владелец. Они устойчивы против дураков, и их всегда можно обойти.
Из лекции по основам магической теории Нумэйра Салмалина в Королевском университете в Корусе, прослушанной тринадцатилетней Али.
Глава 8
ОПАСНАЯ РАБОТА
Как обычно, Али проснулась до рассвета, так как герцогиня не отстранила ее от ежедневной работы. Во дворе она увидела Навата, который сидел на краю колодца с чистой водой для кухни. Он был окружен воронами. Птицы сидели на крыше, на плечах Навата, ходили по земле, взлетали на ограду вокруг огорода и дрались за место на мишенях, установленных между бараками и садом. Все вороны выглядели довольными, как люди, которые встали рано, когда рассвет только позолотил горизонт на востоке. Их перья ворошил утренний ветерок. У некоторых еще слипались глаза.
Они обернулись и посмотрели на Али. Нават тоже обернулся.
– Прилетела моя семья, – объяснил он, – мы набросимся и заклюем ястреба Броно, если ты прикажешь. Он опасен для людей и их птенцов.
Али почесала голову. Что ей сказать на это? Конечно, она была с ним согласна. Успех сделки с богом зависел от того, доживут ли птенцы Балитангов до конца этого лета. Из-за Броно сделка могла сорваться.
– Знаешь, у двуногих это не так просто, – ответила она, размышляя, как бы доходчивее рассказать своим пернатым союзникам о людях. – Мы не можем заставить его отступить. Так мы просто поставим птенцов под еще большую угрозу.
– Тогда давай нападем и перебьем его стаю, – радостно сказал Нават. – Он не сможет убивать или воровать, если его кости будут разбросаны по всей округе.
Али вздохнула.
– Нават, дело не только в Броно. Ты видел солдат, которые пришли вместе с ним? И это не вся его стая. Их много, очень много, и они придут и уничтожат всех в том месте, где был убит принц, понимаешь? Его брат, жена брата, король…
Нават озадаченно смотрел на нее, склонив голову набок. Остальные вороны точно так же наклонили головы, явно выражая удивление.
– Люди не такие последовательные, как вороны, – продолжала Али. – Титул и степень родства у них все время меняются. И если вы навредите кому-нибудь из их родни, они накажут всю семью, даже целый город. Вы же здесь, чтобы помогать мне, а я здесь, чтобы сохранить жизнь птенцам Балитангов, так?
– Да, Али, – улыбнулся Нават.
– Тогда ты должен верить мне! Напасть и убить принца – значит сделать еще хуже и навлечь на Балитангов еще большую опасность, – сказала ему Али. Она чувствовала себя слабой, одинокой и с трудом подбирала слова. Приходилось ли тете Дайне чувствовать себя подобным образом и помогало ли тете знание языка животных в таких же ситуациях? – Если мы будем бдительно смотреть за птенцами, ни на секунду не спускать с них глаз, то сможем сохранить их целыми и невредимыми, и нам не придется ни на кого нападать. – Али потерла заболевший лоб. – Ты скажешь об этом своим друзьям, Нават? – спросила она. – А про людей и королей я расскажу тебе потом.
– Хорошо, Али, – сказал Нават, и его лицо осветила улыбка. Эти улыбки очаровывали Али и могли отвлечь ее от дел. Девушка постаралась об улыбке не думать и пошла за своими козами. Она выводила их за ворота деревни, когда услышала, что вороны улетают из замка. Али обернулась и некоторое время шла спиной вперед, глядя, как птицы парят над Танаиром. Она наслаждалась видом их переливчатого иссиня-черного оперения в свете раннего утра и изящными взмахами крыльев. Скоро они скрылись из виду, некоторые спустились на деревья в восточных скалах, другие улетели в поля, окружающие Танаир. Али понадеялась, что птицы не оставили после себя заметных знаков своего присутствия.
Али пошла дальше, радуясь утренней свежести и предстоящему теплому дню. Погода последнее время стояла великолепная: теплые, почти жаркие дни и прохладные ночи. Она шла вдоль полей, на которых уже показались первые всходы, по дорогам, на обочинах которых расцветали дикие цветы и кое-где попадались отдельные деревья. «Места могли быть и похуже», – решила Али, заводя коз в скалы недалеко от дороги, ведущей в Димари. Приезд Броно тревожил ее. Конечно, Киприот не стал бы вовлекать в эту историю ее и воронов, если бы лето обещало быть спокойным. Похоже, предстоят нелегкие деньки. Али нравился этот вызов.
Как только козы разбрелись между скал, Али села и достала колбасу, чтобы позавтракать.
– Киприот, – позвала она в шутку. – Приходи, я поделюсь с тобой завтраком.
– Избавь меня, пожалуйста. – Бог появился на верхушке ближайшего валуна в одежде рэка, обвешанный блестящими драгоценностями. Он сидел небрежно, обняв колено рукой, так что утреннее солнце играло и блестело на гранях драгоценных камней. – Колбаса меня совсем не привлекает, ни при каких обстоятельствах.
Али вздохнула.
– Она же вареная, глупенький.
Киприот подставил лицо ветру.
– Вареная или сырая, колбаса, знаешь, не пища богов. А почему, собственно, мы тут разговариваем? Мои брат и сестра не будут воевать вечно.
Али посмотрела на руки, как будто ответ на следующий вопрос ее совсем не интересовал.
– Вы хотите начать здесь войну, сир?
Киприот захихикал. Белые зубы блеснули на фоне темной кожи. Это была усмешка, полная озорства, ничего общего с очарованием Навата.
– Чудесная попытка и великолепное исполнение. Могу ли я напомнить, что просил тебя никогда не называть меня «сир»?
Али поморщилась.
– А зачем тебе знать? – продолжал бог. – Ты должна выполнить единственное условие: сохранить жизнь детям Балитангов. Война тебя не касается.
Али прислонилась к дереву. Она больше смотрела на коз, чем на бога.
– Видишь ли, вот о чем я хочу тебя спросить, – пояснила она самым вежливым тоном, на какой была способна. – Чинаол верит, что я останусь здесь дольше, чем до конца лета. Не хотелось бы ее разочаровывать, когда я уйду. Она, может быть, даже верит, что ты мог бы удержать меня тут.
– О нет, я ничего такого делать не буду, – сказал Киприот. – Сомневаюсь, что Чинаол так думает.
Али опустилась на колени и посмотрела на бога.
– Хорошо, – сказала она, – в Божественных государствах условия сделки святы – все это знают. Что, если ты попытаешься изменить условия, о которых мы договорились? Я тогда расскажу обо всем другим богам, твоим друзьям, включая тех двоих, чье внимание ты так не хочешь привлекать. Тех, которые сбросили тебя с трона. Даже не думай, что меня можно обмануть.
Киприот исчез со скалы и появился прямо перед Али.
– Эта мысль и в голову мне не приходила, – сказал он и поцеловал Али в лоб. – Сделка есть сделка.
И он исчез с легким хлопком.
Али тряхнула головой и потянулась.
– Мне надо чувствовать облегчение, – подумала она вслух, – а я почему-то ничего похожего не чувствую.
Устроившись поудобнее, она задремала на солнышке и проснулась от вороньего крика, возвещающего, что по дороге, ведущей на юг от Танаира, скачут всадники. Али обострила Зрение и увидела знатную кавалькаду: принц Броно, герцог Мекуэн, герцогиня Виннамин, Сарэй и Дов. Принц предложил шуточное пари, которое Сарэй восприняла с восторгом, она пустила свою лошадь в галоп, принц пришпорил свою. Они помчались по южной дороге. Сарэй напоминала воительницу из древней легенды. Прическа ее растрепалась, и волосы развевались по ветру. Двое телохранителей следовали за всадниками галопом. Мекуэн, Виннамин, Дов и их стражники потихоньку ехали шагом. Они помахали Али, которая вернулась к своим козам, как только они проехали.
Али размышляла. Неужели Броно думает, что Сарэй может стать его невестой? Принц – младший сын, и это означало, что карманы его неглубоки. Может, он думает, что у Сарэй есть деньги? Постоянно подслушивая чужие разговоры, Али выяснила, что Балитанги делили наследство по луаринским законам. Эльсрен после смерти герцога получит львиную долю состояния: земли и деньги. Сарэй и Дов разделят то, что принадлежит их матери: Танаир и несколько других маленьких поместий. Богатыми невестами они не будут.
Али услышала тихие шаги слева. Кто-то шел между скал. Она пригнулась и положила руку на горстку камней, которые собрала, прежде чем заснуть. Дома деревенские мальчишки научили ее метать камни. Она так преуспела в этом искусстве, что легко могла камнем убить кролика или проделать большую вмятину в деревянной доске.
Они обернулись и посмотрели на Али. Нават тоже обернулся.
– Прилетела моя семья, – объяснил он, – мы набросимся и заклюем ястреба Броно, если ты прикажешь. Он опасен для людей и их птенцов.
Али почесала голову. Что ей сказать на это? Конечно, она была с ним согласна. Успех сделки с богом зависел от того, доживут ли птенцы Балитангов до конца этого лета. Из-за Броно сделка могла сорваться.
– Знаешь, у двуногих это не так просто, – ответила она, размышляя, как бы доходчивее рассказать своим пернатым союзникам о людях. – Мы не можем заставить его отступить. Так мы просто поставим птенцов под еще большую угрозу.
– Тогда давай нападем и перебьем его стаю, – радостно сказал Нават. – Он не сможет убивать или воровать, если его кости будут разбросаны по всей округе.
Али вздохнула.
– Нават, дело не только в Броно. Ты видел солдат, которые пришли вместе с ним? И это не вся его стая. Их много, очень много, и они придут и уничтожат всех в том месте, где был убит принц, понимаешь? Его брат, жена брата, король…
Нават озадаченно смотрел на нее, склонив голову набок. Остальные вороны точно так же наклонили головы, явно выражая удивление.
– Люди не такие последовательные, как вороны, – продолжала Али. – Титул и степень родства у них все время меняются. И если вы навредите кому-нибудь из их родни, они накажут всю семью, даже целый город. Вы же здесь, чтобы помогать мне, а я здесь, чтобы сохранить жизнь птенцам Балитангов, так?
– Да, Али, – улыбнулся Нават.
– Тогда ты должен верить мне! Напасть и убить принца – значит сделать еще хуже и навлечь на Балитангов еще большую опасность, – сказала ему Али. Она чувствовала себя слабой, одинокой и с трудом подбирала слова. Приходилось ли тете Дайне чувствовать себя подобным образом и помогало ли тете знание языка животных в таких же ситуациях? – Если мы будем бдительно смотреть за птенцами, ни на секунду не спускать с них глаз, то сможем сохранить их целыми и невредимыми, и нам не придется ни на кого нападать. – Али потерла заболевший лоб. – Ты скажешь об этом своим друзьям, Нават? – спросила она. – А про людей и королей я расскажу тебе потом.
– Хорошо, Али, – сказал Нават, и его лицо осветила улыбка. Эти улыбки очаровывали Али и могли отвлечь ее от дел. Девушка постаралась об улыбке не думать и пошла за своими козами. Она выводила их за ворота деревни, когда услышала, что вороны улетают из замка. Али обернулась и некоторое время шла спиной вперед, глядя, как птицы парят над Танаиром. Она наслаждалась видом их переливчатого иссиня-черного оперения в свете раннего утра и изящными взмахами крыльев. Скоро они скрылись из виду, некоторые спустились на деревья в восточных скалах, другие улетели в поля, окружающие Танаир. Али понадеялась, что птицы не оставили после себя заметных знаков своего присутствия.
Али пошла дальше, радуясь утренней свежести и предстоящему теплому дню. Погода последнее время стояла великолепная: теплые, почти жаркие дни и прохладные ночи. Она шла вдоль полей, на которых уже показались первые всходы, по дорогам, на обочинах которых расцветали дикие цветы и кое-где попадались отдельные деревья. «Места могли быть и похуже», – решила Али, заводя коз в скалы недалеко от дороги, ведущей в Димари. Приезд Броно тревожил ее. Конечно, Киприот не стал бы вовлекать в эту историю ее и воронов, если бы лето обещало быть спокойным. Похоже, предстоят нелегкие деньки. Али нравился этот вызов.
Как только козы разбрелись между скал, Али села и достала колбасу, чтобы позавтракать.
– Киприот, – позвала она в шутку. – Приходи, я поделюсь с тобой завтраком.
– Избавь меня, пожалуйста. – Бог появился на верхушке ближайшего валуна в одежде рэка, обвешанный блестящими драгоценностями. Он сидел небрежно, обняв колено рукой, так что утреннее солнце играло и блестело на гранях драгоценных камней. – Колбаса меня совсем не привлекает, ни при каких обстоятельствах.
Али вздохнула.
– Она же вареная, глупенький.
Киприот подставил лицо ветру.
– Вареная или сырая, колбаса, знаешь, не пища богов. А почему, собственно, мы тут разговариваем? Мои брат и сестра не будут воевать вечно.
Али посмотрела на руки, как будто ответ на следующий вопрос ее совсем не интересовал.
– Вы хотите начать здесь войну, сир?
Киприот захихикал. Белые зубы блеснули на фоне темной кожи. Это была усмешка, полная озорства, ничего общего с очарованием Навата.
– Чудесная попытка и великолепное исполнение. Могу ли я напомнить, что просил тебя никогда не называть меня «сир»?
Али поморщилась.
– А зачем тебе знать? – продолжал бог. – Ты должна выполнить единственное условие: сохранить жизнь детям Балитангов. Война тебя не касается.
Али прислонилась к дереву. Она больше смотрела на коз, чем на бога.
– Видишь ли, вот о чем я хочу тебя спросить, – пояснила она самым вежливым тоном, на какой была способна. – Чинаол верит, что я останусь здесь дольше, чем до конца лета. Не хотелось бы ее разочаровывать, когда я уйду. Она, может быть, даже верит, что ты мог бы удержать меня тут.
– О нет, я ничего такого делать не буду, – сказал Киприот. – Сомневаюсь, что Чинаол так думает.
Али опустилась на колени и посмотрела на бога.
– Хорошо, – сказала она, – в Божественных государствах условия сделки святы – все это знают. Что, если ты попытаешься изменить условия, о которых мы договорились? Я тогда расскажу обо всем другим богам, твоим друзьям, включая тех двоих, чье внимание ты так не хочешь привлекать. Тех, которые сбросили тебя с трона. Даже не думай, что меня можно обмануть.
Киприот исчез со скалы и появился прямо перед Али.
– Эта мысль и в голову мне не приходила, – сказал он и поцеловал Али в лоб. – Сделка есть сделка.
И он исчез с легким хлопком.
Али тряхнула головой и потянулась.
– Мне надо чувствовать облегчение, – подумала она вслух, – а я почему-то ничего похожего не чувствую.
Устроившись поудобнее, она задремала на солнышке и проснулась от вороньего крика, возвещающего, что по дороге, ведущей на юг от Танаира, скачут всадники. Али обострила Зрение и увидела знатную кавалькаду: принц Броно, герцог Мекуэн, герцогиня Виннамин, Сарэй и Дов. Принц предложил шуточное пари, которое Сарэй восприняла с восторгом, она пустила свою лошадь в галоп, принц пришпорил свою. Они помчались по южной дороге. Сарэй напоминала воительницу из древней легенды. Прическа ее растрепалась, и волосы развевались по ветру. Двое телохранителей следовали за всадниками галопом. Мекуэн, Виннамин, Дов и их стражники потихоньку ехали шагом. Они помахали Али, которая вернулась к своим козам, как только они проехали.
Али размышляла. Неужели Броно думает, что Сарэй может стать его невестой? Принц – младший сын, и это означало, что карманы его неглубоки. Может, он думает, что у Сарэй есть деньги? Постоянно подслушивая чужие разговоры, Али выяснила, что Балитанги делили наследство по луаринским законам. Эльсрен после смерти герцога получит львиную долю состояния: земли и деньги. Сарэй и Дов разделят то, что принадлежит их матери: Танаир и несколько других маленьких поместий. Богатыми невестами они не будут.
Али услышала тихие шаги слева. Кто-то шел между скал. Она пригнулась и положила руку на горстку камней, которые собрала, прежде чем заснуть. Дома деревенские мальчишки научили ее метать камни. Она так преуспела в этом искусстве, что легко могла камнем убить кролика или проделать большую вмятину в деревянной доске.