– Нет, не скажешь, – сказал Киприот, и Али подумала, что с ним надо быть крайне осторожной. – Во всяком случае, не сейчас, – поправился он. – Сейчас я хочу предложить тебе сделку. Выполнишь условия – я доставлю тебя на твой Пиратский Обрыв. Ведь я, кроме всего прочего, еще и местный морской бог.
Али удивленно посмотрела на него.
– А с чего это я должна плясать под дудку какого-то шутника?
Киприот громко хмыкнул.
– О, дорогая, я не какой-то шутник. Я тот самый Шутник. Киприотом меня зовут здесь, на Медном Архипелаге. Ты что, даже не хочешь узнать условия сделки? – Он склонился к уху Али и прошептал: – С ними справится только такая девочка, как ты.
Али вздрогнула, пряча внезапный интерес под маской равнодушия.
– Думаю, я не избавлюсь от тебя, пока ты не расскажешь все, так что говори.
– Все просто, – уверил он ее. – Сбереги детей этой семьи до конца лета. Если они останутся в живых, полетишь домой так, как путешествуют боги. Сейчас ты здесь, а через миг – там, где надо.
– А если я не смогу? Если что-нибудь случится? – спросила Али.
– Тогда будешь служить мне целый год, – ответил Киприот. – Если сама выживешь. Я не могу тебе ничего обещать. Ты можешь погибнуть от несчастного случая, тебя могут убить, мало ли что может случиться.
Али отвела взгляд и сжала пальцы. Киприот вздохнул.
– Я уговорю твоего отца разрешить тебе работать агентом. Я бог – я смогу это сделать. Я заставлю его выслушать меня и награжу каким-нибудь Даром.
– Я рабыня, – напомнила ему Али, – эти люди не станут слушать меня.
– Теперь будут, – улыбнулся Киприот, – для этого мне и понадобился облик моего брата. Он говорит герцогу и герцогине, что ты его посланник. Если они будут слушать твои советы, беды им не грозят. Рано или поздно, разумеется, тебе придется доказать им, что тебя стоит слушать, но, я думаю, у тебя будет для этого множество возможностей. Ну что, заключим сделку?
Али подумала еще немного, потирая ладонью стриженую голову. Из своего вещего сна она знала, что мама уже отбыла на север. Так что отпадала единственная причина, по которой Али надо было торопиться домой. С одной стороны, по условиям сделки она должна будет отправиться в изгнание вместе с Балитангами. А с другой, что может послужить лучшим подтверждением того, что она сумеет справиться с любым заданием?
Подумать только, охранять целую царственную семью! Подобная возможность больше ей никогда не представится. Отцу трудно будет оспаривать оценку Али богом, особенно если этот бог – Шутник. Али засмеялась. Папа не сможет отказать ей, если она выполнит условия сделки. Отец всегда честно признавал, если оказывался не прав.
– Хорошо, я согласна, – сказала она Киприоту, – но мне понадобится помощь.
Бог сжал ее стриженую голову обеими руками и крепко поцеловал в лоб. Али взвизгнула. Этот поцелуй пронзил ее как молния.
– Ты ее получишь, – сказал Киприот, – на Ломбине. И с этими словами он исчез.
Глава 3
Али удивленно посмотрела на него.
– А с чего это я должна плясать под дудку какого-то шутника?
Киприот громко хмыкнул.
– О, дорогая, я не какой-то шутник. Я тот самый Шутник. Киприотом меня зовут здесь, на Медном Архипелаге. Ты что, даже не хочешь узнать условия сделки? – Он склонился к уху Али и прошептал: – С ними справится только такая девочка, как ты.
Али вздрогнула, пряча внезапный интерес под маской равнодушия.
– Думаю, я не избавлюсь от тебя, пока ты не расскажешь все, так что говори.
– Все просто, – уверил он ее. – Сбереги детей этой семьи до конца лета. Если они останутся в живых, полетишь домой так, как путешествуют боги. Сейчас ты здесь, а через миг – там, где надо.
– А если я не смогу? Если что-нибудь случится? – спросила Али.
– Тогда будешь служить мне целый год, – ответил Киприот. – Если сама выживешь. Я не могу тебе ничего обещать. Ты можешь погибнуть от несчастного случая, тебя могут убить, мало ли что может случиться.
Али отвела взгляд и сжала пальцы. Киприот вздохнул.
– Я уговорю твоего отца разрешить тебе работать агентом. Я бог – я смогу это сделать. Я заставлю его выслушать меня и награжу каким-нибудь Даром.
– Я рабыня, – напомнила ему Али, – эти люди не станут слушать меня.
– Теперь будут, – улыбнулся Киприот, – для этого мне и понадобился облик моего брата. Он говорит герцогу и герцогине, что ты его посланник. Если они будут слушать твои советы, беды им не грозят. Рано или поздно, разумеется, тебе придется доказать им, что тебя стоит слушать, но, я думаю, у тебя будет для этого множество возможностей. Ну что, заключим сделку?
Али подумала еще немного, потирая ладонью стриженую голову. Из своего вещего сна она знала, что мама уже отбыла на север. Так что отпадала единственная причина, по которой Али надо было торопиться домой. С одной стороны, по условиям сделки она должна будет отправиться в изгнание вместе с Балитангами. А с другой, что может послужить лучшим подтверждением того, что она сумеет справиться с любым заданием?
Подумать только, охранять целую царственную семью! Подобная возможность больше ей никогда не представится. Отцу трудно будет оспаривать оценку Али богом, особенно если этот бог – Шутник. Али засмеялась. Папа не сможет отказать ей, если она выполнит условия сделки. Отец всегда честно признавал, если оказывался не прав.
– Хорошо, я согласна, – сказала она Киприоту, – но мне понадобится помощь.
Бог сжал ее стриженую голову обеими руками и крепко поцеловал в лоб. Али взвизгнула. Этот поцелуй пронзил ее как молния.
– Ты ее получишь, – сказал Киприот, – на Ломбине. И с этими словами он исчез.
Если у тебя есть легенда, продумай ее до малейших деталей. Есть разница между понятиями «успешно врать» и «быть пойманной на вранье».
Из «Учебника юного шпиона» Георга Купера. Подарен Али на шестой день рождения
Глава 3
РЭКА
Длинный пролив и Лазурное море
Люди, попавшие в опалу у короля Орона, не тратили времени зря. В порыве гнева король нападал неожиданно и громил целые поместья, убивая всех до последней собаки. Через два дня после того как Али заключила сделку с Киприотом, Балитанги погрузили свое имущество на корабли и приготовились к отплытию.
Тем хмурым утром лишь Броно пришел попрощаться с семьей. Он поцеловал герцогиню в обе щеки, обнял принца и поцеловал руку леди Сарэй. Али едва ли видела это. Ее новые подопечные, Петранна и Эльсрен, не обращали особого внимания ни на корабли, ни на ранний час, ни на саму Али. Их няни и гувернантки отправились служить в другие семьи, как и остальные рабы и слуги, числом семьдесят четыре. Виннамин поручила Али заботу о детях, объяснив, что именно по этой причине Али остается с ними. Ни герцог, ни герцогиня не обсуждали с Али появление бога Митроса. Они прятали свои мысли за вежливыми, отчужденными лицами и сказали Улазиму, что Али теперь будет смотреть за маленькими.
Али не выпускала из рук извивающихся Петранну и Эльсрена. Из-за их истошных криков она ничего не слышала. Наконец, она стала читать по губам, этому научил ее отец.
– Я попытаюсь сообщать вам новости как можно чаще, – уверял Броно старших Балитангов. – Здоровье короля пошатнулось, все может кардинально перемениться, если он умрет и на трон взойдет Хазарин.
– Не говори таких вещей, – сказал Мекуэн принцу Броно. – Эти слова могут быть восприняты как измена.
Виннамин положила руку на плечо принца.
– Постарайся быть осторожным, Броно.
Принц усмехнулся и сбежал вниз по сходням. Команда начала приготовления к отплытию. Балитанги прощально махали руками. Броно стоял на краю пристани, наблюдая, как корабль снимается с якоря.
– Давайте, собаки рэка, шевелите конечностями! – орал капитан-луарин на своих матросов. – Или получите плеткой по ребрам, может, это заставит вас соображать быстрее!
Многие луарины в Раджмуате, не принадлежавшие к кругу Балитангов, обращались к рабам и слугам рэка очень грубо. «Странный способ разговаривать с людьми, которые могут взять и выбросить тебя через борт в море, кишащее акулами», -думала Али. Она не могла понять, кому было выгодно так унижать коренных жителей этих земель.
Эльсрен вырвался из цепких рук Али и рванулся к борту. Не выпуская Петранну, Али ухватила свободной рукой край одежды мальчика и втащила его обратно на палубу.
– Я хочу к Джафе! – заверещал Эльсрен. Слезы покатились по его пухлым щечкам. Джафана была его предыдущей няней. – Я ненавижу тебя!
Али вздохнула и обвила его рукой.
– Я знаю, знаю. Прости меня, – ответила она, – на твоем месте я бы тоже меня ненавидела. Но нам придется быть вместе, ничего не поделаешь, – Али посмотрела на Петранну. Девочка тоже плакала. – Иногда быть знатным не очень-то весело, да? – Петранна кивнула.
Али взглянула на Мекуэна и Виннамин. Они стояли у поручней с неподвижными, словно окаменелыми лицами. Когда Эльсрен успокоился, Али окинула взглядом удаляющийся город. Раджмуат был великолепен. Множество высоких ворот, сотни трехуровневых храмов, на крыше каждого длинный заостренный шпиль. Белые и розовые стены домов на фоне темно-зеленых деревьев, стоящих вдоль улиц. Дома украшены высокими крышами с башенками и причудливо изогнутыми карнизами. На богатых домах они были позолочены или посеребрены.
Что-то блестело в первых лучах солнца. Али прищурилась и посмотрела вверх. Высоко над городом кружили стормвинги, полулюди, полуптицы, похожие на грифов, – эти Бессмертные питались человеческой яростью, страхом, смертью, которые появлялись во время битвы. Их крылья с металлическим оперением выглядели в точности как птичьи, и сверкали на солнце так, что резало глаза. Али поежилась.
– Они всегда знают, – тихо произнесла Виннамин. – Стормвинги… Они всегда знают, когда начинаются беспорядки. Только вот откуда?…
Мекуэн обнял ее за плечи.
– Может, они чувствуют, что в Раджмуате скоро начнется дележ власти, – сказал он. – Если король в ближайшее время не назначит нового хозяина, на улицах начнется разбой. Но мы уже будем далеко от всего этого.
– Надеюсь, что будем далеко, – ответила герцогиня. Али знала, что та имеет в виду. Иногда король Орон
избавлялся от своих страхов. А иногда – нет. Иногда они начинали терзать его еще больше. Если Киприот решил втянуть Али в дела Архипелага, то, пожалуй, надо ждать худшего.
По крайней мере, Балитанги не будут скучать по придворной жизни. Они занимались благотворительностью, модой, книгами и музыкой, а не политикой, придворными интригами и торговлей. Они вели свои дела самостоятельно и свободно распоряжались своими финансами. Али думала, что семья отлично устроится в деревне.
Она размышляла, почему Великий Бог уделял так мало внимания этой семье. По ее опыту, если какой-нибудь бог принимал участие в жизни смертного, то на протяжении всей своей жизни этот смертный был нерасторжимо связан с богом. Но думать об этом – вообще-то не ее забота. Ей надо спасти эту семью, не привлекая внимания к себе. Если кто-нибудь узнает о ее происхождении, она долго не проживет. Эта мысль развеселила ее. Али повернула лицо навстречу свежему морскому бризу. Наконец-то она дождалась настоящего задания, и ей хотелось насладиться каждым моментом.
Капитан не привел в исполнение свою угрозу и ни разу не ударил плеткой матросов. Корабль скользил по Длинному проливу. Теплый, влажный ветер мягко нес их к северу по длинной и узкой полоске воды, которая отделяла Киприанг, столичный остров, от острова Гемпанг на западе. Дельфины, вечный признак удачи, мчались рядом с судном, разглядывая пришельцев озорными глазами. Казалось, они насмешливо улыбаются зубастыми ртами.
Длинный пролив был другим миром по сравнению с кишащими хлопотливым народом улицами и пристанью Раджмуата. С обеих сторон возвышались известняковые скалы. Их покрывала зеленая растительность, повсюду низвергались водопады. Солнце начинало припекать, и от изумрудного цвета джунглей поднимался пар. Птицы ярчайших расцветок сновали туда-сюда, не обращая ни малейшего внимания на корабли, бороздившие синие воды. Из гемпангских джунглей доносились протяжные вопли обезьян-ревунов.
– Расскажи мне историю, – потребовал Эльсрен, проснувшийся после дневного сна.
– Да, историю, – подключилась Петранна. Она уселась прямо на палубе, скрестив ноги. – Новую историю. А то Джафа всегда рассказывает одно и то же.
– А вот и нет, – встрял ее брат. Петранна показала ему язык.
Али прислушалась к обезьяньим крикам и улыбнулась. Она села перед детьми, скрестив ноги, и не выпуская ремня Эльсрена. Все утро она провела, вытаскивая его из-под ног моряков.
– Жила-была на свете королева. Она была самая красивая в мире. И был у нее зверинец, – начала Али, думая про себя, как завизжала бы сейчас тетя Тайет, если бы снова услышала эту историю. – В нем жили точно такие же обезьяны, которых вы слышите вокруг нас, ревуны. Ну, и вот эта королева часто уезжала из дома по делам, потом возвращалась, и больше всего она любила две вещи: воссоединение со своим возлюбленным королем после долгой разлуки и нерушимый сон ночью.
И Али рассказала, как однажды смотрители зверинца продали места в саду под балконом королевы в ночь ее возвращения, а потом разбудили обезьян-ревунов. И те нарушили ночную тишину своими пронзительными противными воплями. Разбуженная посреди ночи, вспыльчивая королева выскочила на балкон с луком и стрелами в руках, желая уничтожить чудовищ. И те, кто сидел в засаде внизу, восторжествовали оттого, что их королева спит без ночной рубашки.
– Разумеется, главный шпион короля положил этому конец, как только узнал обо всем, – с серьезным видом заключила Али. – Он заставил смотрителей за их собственные деньги построить другое ограждение для обезьян-ревунов, подальше, где они не могли бы потревожить королеву. Но до сих пор находятся люди, которые клянутся всеми богами, что у них и вправду самая красивая королева в мире.
Петранна и Эльсрен задумчиво смотрели на Али.
– Да, это новая история. Расскажи еще! – наконец сказал Эльсрен.
– Да, еще, – запросила его сестра, – эта мне понравилась!
– Ты из Торталла, да?
Али обернулась. Старшие дочери герцога, Сарэй и Довасари, стояли рядом и слушали. Сарэй обмахивалась веером. Обе вежливо улыбались. Али понимала, что эти девочки, полулуаринки, полурэка, хорошо научились скрывать свои истинные чувства. Должно быть, в Раджмуате они наслушались достаточно гадостей о народе их матери. Может быть, жестокие слова им доводилось слышать и от знатных людей их собственного сословия.
– Ты очень хорошо говоришь на киприотском языке, – продолжала Довасари, – у тебя почти нет акцента.
– Благодарю вас, ваша светлость, – смиренно ответила Али. Она знала, что ее акцент – не торталланский. Ее учителя были с острова Имахин, и они утверждали, что по-киприотски она говорит великолепно. Это как раз Балитанги говорили с раджмуатским акцентом.
– Моя сестра задала тебе вопрос, – величественно произнесла Сарэй, – ты из Торталла?
Али склонила голову.
– Да, ваша светлость.
Довасари уселась рядом с Эльсреном и посадила его себе на колени.
– Так ты знаешь истории про Защитницу Короля, которую зовут Львицей! – нетерпеливо сказала Довасари. В первый раз за все это время Али увидела в глазах младшей девочки живой интерес. – Ну-ка, расскажи нам еще что-нибудь!
– Она правда десять футов высотой? – спросила Петранна.
Сарэй аккуратно присела рядом с Али и тщательно расправила складки своих хлопковых юбок. Затем снова взялась за веер.
– Неужели Львица так искусна во владении мечом, как о ней рассказывают? Герцогиня запретила мне заниматься фехтованием. – От Сарэй так и дохнуло холодом, когда она упомянула свою мачеху. – Она сказала, что это неженственно.
Али попыталась скрыть замешательство. Сможет ли она рассказать о маме так, словно никогда в жизни не видела ее? Вернее, видела, но лишь раз или два, с большого расстояния… Когда Чинаол и Улазим привели Али в дом Балитангов, дворецкий задал вопрос о ее происхождении. Али сказала, что она – дочь торговца и горничной из поместья Тамеран, которое находится к югу от Пиратского Обрыва. Эти два поместья несколько лет назад были в дружественных отношениях. Любой вышел бы, чтобы посмотреть на монархов, принца и принцессу, а также Защитницу Короля.
Али сложила руки на коленях.
– Львица очень хорошо владеет мечом, ваша светлость, – ответила она Сарэй, играя роль почтительной служанки. – Титул Защитницы Короля кому попало не дается, и Защитница каждый раз отстаивает его в бою.
– А что случается, когда она проигрывает? – спросила Петранна.
Али обескураженно посмотрела на нее.
– Она не проигрывает.
– Но любой человек иногда проигрывает, – сказала Сарэй.
– Да, но только не Львица, – ответила Али. В ее мозгу бушевало возмущение. Чтобы мама проиграла сражение? Да как это возможно? – Насколько я знаю, с тех пор как она стала Защитницей, она ни разу не проиграла.
«Помни, ты знаешь только рассказы о ней», – одернула она себя.
– Может, она проигрывала когда-то, когда сама училась и тренировалась, или когда получила герб, – заметила Довасари. – А на этой Торталланской войне ее вполне могут убить.
Сердце Али забилось сильнее. Она постаралась, чтобы ее голос звучал естественно. Они не должны заметить ее волнения.
– Ну да, во время тренировок любой проигрывает, – сказала она с внутренним содроганием, хотя была уверена, что контролирует себя, – но война идет уже год, а Львица жива и здорова.
Если Аланну убьют в этом году, то она умрет, даже не попрощавшись с Али.
– Расскажи, – попросила Сарэй и наклонилась вперед, ее темные глаза блестели от нетерпения, – расскажи, как она стала Защитницей. Расскажи, как она нашла Великий Драгоценный Камень. Расскажи все.
Али успела рассказать, как Львица принесла Великий Драгоценный Камень своему королю. После этого герцогиня Виннамин объявила, что пришло время учебных занятий. Даже у Эльсрена уже были уроки. Он учился считать. Али осталась наверху, на время освобожденная от своих обязанностей. Она стояла у борта, наслаждаясь пением разноцветных птиц, чистой синей водой под носом корабля и прекрасным весенним днем.
Вдруг она заметила какое-то движение. Али напрягла Зрение, чтобы хорошенько рассмотреть, что происходит. Ее пальцы вцепились в борт, когда она поняла, что видит на скалах с обеих сторон сотни темнокожих рэка, мужчин и женщин, одетых в традиционные костюмы: запахивающиеся плащи, туники, стянутые на горле, и вязаные юбки – саронги. На некоторых была одежда, богато украшенная и усыпанная драгоценными камнями, пальцы унизаны драгоценными кольцами, на шеях бусы. На остальных была одежда простых цветов с вышивкой и орнаментами из бисера. Волосы женщин уложены в два ряда. У мужчин на головах банданы, тюрбаны или шляпы. Рэка всех возрастов, от младенцев до самых пожилых. Они стояли и в полном молчании разглядывали проходящие корабли Балитангов.
Она обернулась назад на пролив, чтобы удостовериться, только ли на них направлено столь пристальное внимание рэка. Какие-то два корабля еще раньше догнали те три, что везли хозяйство Балитангов. Больше ни одного корабля не следовало у них в кильватере.
Али потянула за рукав какого-то моряка, который сворачивал на палубе канат.
– Они всегда так себя ведут? – спросила она, показывая на зрителей. – Они всегда приходят и смотрят на проходящие мимо корабли? Не похоже, что они собираются напасть.
Моряк посмотрел на нее, затем на скалы.
– Нет, – тихо ответил он, – они никогда раньше так не делали. Они предпочитают сидеть тихо и не показываться, когда мимо проплывают луарины. – Он тронул рабский ошейник Али. – Не обращай внимания, – сказал он, кивнув в сторону герцога и герцогини. – Луарины всегда беспокоятся, когда рэка делают вещи, им непонятные.
«Я хочу понять», – подумала Али, но вслух этих слов не произнесла. Она сомневалась, что моряк ей доверяет. Очевидно было одно: что-то в кораблях Балитангов привлекло внимание людей на островах. Лица рэка показались ей полными нетерпения и ожидания. Моряк сказал, что такое поведение совсем нетипично для рэка.
Его слуги? Или его старшие дочери? Мекуэн был из Риттевонов, из самой младшей ветви, но все же представитель луаринов-завоевателей.
Снизу послышался вопль Эльсрена:
– Хочу наверх!
Отдых Али закончился.
Прежде чем схватить ребенка, Али бросила последний взгляд на откосы. По мере того как они проплывали мимо рэка разворачивались и уходили – в свои города, спрятанные в джунглях, или в поместья своих хозяев-луаринов.
Вечером после ужина герцог и герцогиня читали младшим детям книгу мифов рэка. Али вернулась на палубу, чтобы рассмотреть берега вокруг их якорной стоянки. Корабль остановился в крошечной бухте у западного берега Киприанга, покрытого буйной растительностью. Ночь, теплая и влажная, окутала бухту. Магическое Зрение Али действовало и в темноте, поэтому ей не нужен был свет, чтобы видеть рэка, которые стояли и сидели на окружающих бухту скалах и молча смотрели на корабли. Похоже было, что им свет тоже не нужен. На каждом корабле горело по лампе. Корабли лениво покачивались на мягких волнах. Луна едва показывалась из-за гор, формирующих хребет острова Киприанг.
– Это тоже наши люди. – Двенадцатилетняя Довасари подошла к Али и положила руку на борт. Она говорила на общем языке. – Наша мама – моя и Сарэй, была рэка. Ее семья была из старой знати, но это было до прихода луаринов – сейчас у них нет титула выше, чем барон.
– Вы сами наполовину луарины, – бесстрастно сказала Али, пристально разглядывая берег. – Прошу прощения у вашей светлости.
– Верно, на ту половину, которой кузен Орон творит убийства и прочие бесчинства, – резко проговорила подошедшая Сарэй. – Даже полный безумец лучше заботился бы о собственной родне, особенно принимая во внимание, в каком змеином гнезде он сам живет. Я имею в виду его двор.
Али погладила борт рукой.
– Простите меня за то, что упоминаю об этом, но слова вашей светлости близки к изменническим, – тихо пробормотала она. – Я бы, например, скорее предпочла быть в семье изгнанной, но живой.
– Ты не предашь нас, – как бы случайно вырвалось у Сарэй. – Не знаю, как там у вас в Торталле, но здесь казнят всю семью вместе с предполагаемым предателем. А того, кто донес, если находят, отправляют в Картак.
– Ничего себе, – потрясенно ответила Али. – Не очень-то действенный метод снискать поддержку у низших классов.
– Считается, что слуга предателя, который сам предал, становится предателем вдвойне: для своего хозяина и короля, – объяснила Довасари. – Они пресекают подобные вещи в зародыше.
Сарэй повернулась лицом к востоку, глядя на восходящую луну. Она прислонилась к борту и оперлась локтями о край. Отблески факела играли на ее лице и одежде – простом розовом платье по луаринской моде. Ее карие глаза поблескивали в темноте, над ними изгибались идеальной формы брови, и завершали облик высокие скулы.
– Трудно быть наполовину рэка? – спросила Али. – Весь Раджмуат, даже новый раб-луарин, вроде меня, знает, что леди Сарэй признана одной из первых красавиц города.
Сарэй усмехнулась.
– Да, среди мужчин, среди знати рэка и в некоторых домах луаринов, наверное. – Она посмотрела на сестру. – Я не хвастаюсь, Дов. Это не мое мнение.
– Я ни слова не говорю, – отозвалась Дов. – И все же, когда дело доходит до брака, открываются удивительные вещи. Множество луаринских семей раскрывают тайну помолвки своих сыновей, помолвленных еще в колыбели. Об этих помолвках сами молодые люди никогда не слышали до того. Особенно много таких случаев в очень знатных луаринских семьях. Я слишком часто замечаю, сколько молодых людей отступается, когда узнают, что их матерям все равно, какой цвет кожи будет у будущей невесты, какой бы красивой она ни была.
Дов вздохнула.
– А знатные рэка боятся нас, потому что в наших венах течет кровь Риттевонов. Они не хотят терять своих сыновей из-за прихоти короля, в очередной раз решившего, что мы замышляем что-то против него.
– Довасари! – в ужасе воскликнула Сарэй. Младшая сестра посмотрела на нее в упор.
– У меня есть уши, Сарэй, а люди едва ли замечают меня. Я прекрасно понимаю, о чем они говорят. Рэка не хотят связываться с безумными Риттевонами и рисковать жизнью своих внуков.
Али сжала губы. Как-то в Торталле она подслушала слова одного юного рыцаря из Башира. Он говорил о том же самом Майлсу, ее дедушке:
– О, меня обожают, когда необходимо пролить свою кровь во имя короны. Но выдать за таких, как я, своих дочерей? Даже самоуверенные торговцы, кто еще поколение назад не имел даже титула барона, не позволят своим дочерям выходить замуж за человека из Башира, как бы он ни был богат и влиятелен.
«Пожалуй, мне надо вспомнить, что творится у них там, в государстве Башир, прежде чем я начну осуждать луаринов, – подумала Али. – Сначала надо навести чистоту с своем собственном доме, а уже потом осуждать соседей за беспорядок».
– Да что рабыня может знать об измене и королях? – спросила Дов. Ее темные глаза напряженно уставились на Али.
Та поежилась.
– Я работала горничной в одном знатном замке, когда меня поймали, – ответила Али. – Мои уши слышат очень хорошо.
– Не понимаю, как девчонка из Торталла захотела стать горничной. У тебя же были огромные возможности по сравнению с нами, – заметила Сарэй. – Если бы я там жила, то стала бы Королевской Всадницей, научилась бы ездить верхом, драться на мечах, стрелять из лука, как они. Или, может, даже стала бы рыцарем, как леди Келадри. Женщины рэка в прошлом умели драться. В последней великой битве против луаринов, в долине Скорби, треть киприанских воинов были женщины.
– Да, и вся армия была разгромлена, – безжалостно напомнила ей Дов. – У завоевателей было больше военных магов, больше катапульт, больше пушек и жидкого огня. И неважно, сколько женщин было в армии рэка в тот день. Они погибли так же быстро, как и мужчины.
– Какая ты прозаичная, Дов. О, смотри, рэка, – Сарэй показала на скалы, окружавшие бухту. Луна взошла уже высоко и сияла, как жемчужина. В этом свете люди на скалах были отчетливо видны. – Они смотрят на нас весь день.
– Сарэй! – позвала Виннамин. – Дов! Пора спать. Девочки с грустью уставились друг на друга.
– Никогда не дадут лечь попозже, – с горечью сказала Сарэй.
Они ушли вниз.
Али повернулась, чтобы еще полюбоваться джунглями в лунном свете. Старшие дочери герцога Бали-танга поразили ее. Невольно напрашивалось сравнение с ястребами, которых поймали, связали лапы и посадили в клетку, не позволяя охотиться.
Какая ошибка, удерживать такие пылкие натуры, не позволяя им самим пробивать себе дорогу в жизни. Хотелось бы посмотреть, как бы они вели себя в иной ситуации.
Два дня спустя рано утром корабли Балитангов вышли из Длинного пролива в Лазурное море. Его воды отделяли Имахин от острова Ломбин. Али рассмеялась, когда капитан ликующим голосом провозгласил, что морской бог Киприот, похоже, помогает им в путешествии. Это, очевидно, был самый быстрый и безопасный переход по проливу в карьере капитана. Он долго рассуждал о том, каким непредсказуемым бывает это место, какими коварными могут оказаться течения и ветра. Наконец герцог остановил его, заметив, что капитан рискует прогневать бога, слишком часто упоминая его имя.
Али сомневалась, что Киприота можно этим разозлить, и вообще не знала, насколько трудно рассердить его, но все эти мысли вылетели из ее головы, когда Лазурное море очистилось от дымки утреннего тумана. Его ярко-голубые воды были кристально чисты. Живописно раскрашенные рыбы проносились в глубине, огибая неторопливых морских черепах, стаи дельфинов и немногочисленных угрей. Солнечные блики золотили гребешки волн. Эльсрен сразу повис на борту.
– Чайки-кораблики! – завопил он.
Али вцепилась в его тунику, подстраховывая своего бойкого подопечного. Множество лодок скользило по направлению к ним со стороны Имахина, Иканга и Киприанга. Они были такими же яркими, как и рыбы. Ветер надувал разноцветные паруса, по боку бортов шли причудливые узоры. Моряки-рэка, как мужчины, так и женщины, одетые в саронги и шали, управляли грациозной флотилией, не отрывая взглядов от кораблей Балитангов.
Люди, попавшие в опалу у короля Орона, не тратили времени зря. В порыве гнева король нападал неожиданно и громил целые поместья, убивая всех до последней собаки. Через два дня после того как Али заключила сделку с Киприотом, Балитанги погрузили свое имущество на корабли и приготовились к отплытию.
Тем хмурым утром лишь Броно пришел попрощаться с семьей. Он поцеловал герцогиню в обе щеки, обнял принца и поцеловал руку леди Сарэй. Али едва ли видела это. Ее новые подопечные, Петранна и Эльсрен, не обращали особого внимания ни на корабли, ни на ранний час, ни на саму Али. Их няни и гувернантки отправились служить в другие семьи, как и остальные рабы и слуги, числом семьдесят четыре. Виннамин поручила Али заботу о детях, объяснив, что именно по этой причине Али остается с ними. Ни герцог, ни герцогиня не обсуждали с Али появление бога Митроса. Они прятали свои мысли за вежливыми, отчужденными лицами и сказали Улазиму, что Али теперь будет смотреть за маленькими.
Али не выпускала из рук извивающихся Петранну и Эльсрена. Из-за их истошных криков она ничего не слышала. Наконец, она стала читать по губам, этому научил ее отец.
– Я попытаюсь сообщать вам новости как можно чаще, – уверял Броно старших Балитангов. – Здоровье короля пошатнулось, все может кардинально перемениться, если он умрет и на трон взойдет Хазарин.
– Не говори таких вещей, – сказал Мекуэн принцу Броно. – Эти слова могут быть восприняты как измена.
Виннамин положила руку на плечо принца.
– Постарайся быть осторожным, Броно.
Принц усмехнулся и сбежал вниз по сходням. Команда начала приготовления к отплытию. Балитанги прощально махали руками. Броно стоял на краю пристани, наблюдая, как корабль снимается с якоря.
– Давайте, собаки рэка, шевелите конечностями! – орал капитан-луарин на своих матросов. – Или получите плеткой по ребрам, может, это заставит вас соображать быстрее!
Многие луарины в Раджмуате, не принадлежавшие к кругу Балитангов, обращались к рабам и слугам рэка очень грубо. «Странный способ разговаривать с людьми, которые могут взять и выбросить тебя через борт в море, кишащее акулами», -думала Али. Она не могла понять, кому было выгодно так унижать коренных жителей этих земель.
Эльсрен вырвался из цепких рук Али и рванулся к борту. Не выпуская Петранну, Али ухватила свободной рукой край одежды мальчика и втащила его обратно на палубу.
– Я хочу к Джафе! – заверещал Эльсрен. Слезы покатились по его пухлым щечкам. Джафана была его предыдущей няней. – Я ненавижу тебя!
Али вздохнула и обвила его рукой.
– Я знаю, знаю. Прости меня, – ответила она, – на твоем месте я бы тоже меня ненавидела. Но нам придется быть вместе, ничего не поделаешь, – Али посмотрела на Петранну. Девочка тоже плакала. – Иногда быть знатным не очень-то весело, да? – Петранна кивнула.
Али взглянула на Мекуэна и Виннамин. Они стояли у поручней с неподвижными, словно окаменелыми лицами. Когда Эльсрен успокоился, Али окинула взглядом удаляющийся город. Раджмуат был великолепен. Множество высоких ворот, сотни трехуровневых храмов, на крыше каждого длинный заостренный шпиль. Белые и розовые стены домов на фоне темно-зеленых деревьев, стоящих вдоль улиц. Дома украшены высокими крышами с башенками и причудливо изогнутыми карнизами. На богатых домах они были позолочены или посеребрены.
Что-то блестело в первых лучах солнца. Али прищурилась и посмотрела вверх. Высоко над городом кружили стормвинги, полулюди, полуптицы, похожие на грифов, – эти Бессмертные питались человеческой яростью, страхом, смертью, которые появлялись во время битвы. Их крылья с металлическим оперением выглядели в точности как птичьи, и сверкали на солнце так, что резало глаза. Али поежилась.
– Они всегда знают, – тихо произнесла Виннамин. – Стормвинги… Они всегда знают, когда начинаются беспорядки. Только вот откуда?…
Мекуэн обнял ее за плечи.
– Может, они чувствуют, что в Раджмуате скоро начнется дележ власти, – сказал он. – Если король в ближайшее время не назначит нового хозяина, на улицах начнется разбой. Но мы уже будем далеко от всего этого.
– Надеюсь, что будем далеко, – ответила герцогиня. Али знала, что та имеет в виду. Иногда король Орон
избавлялся от своих страхов. А иногда – нет. Иногда они начинали терзать его еще больше. Если Киприот решил втянуть Али в дела Архипелага, то, пожалуй, надо ждать худшего.
По крайней мере, Балитанги не будут скучать по придворной жизни. Они занимались благотворительностью, модой, книгами и музыкой, а не политикой, придворными интригами и торговлей. Они вели свои дела самостоятельно и свободно распоряжались своими финансами. Али думала, что семья отлично устроится в деревне.
Она размышляла, почему Великий Бог уделял так мало внимания этой семье. По ее опыту, если какой-нибудь бог принимал участие в жизни смертного, то на протяжении всей своей жизни этот смертный был нерасторжимо связан с богом. Но думать об этом – вообще-то не ее забота. Ей надо спасти эту семью, не привлекая внимания к себе. Если кто-нибудь узнает о ее происхождении, она долго не проживет. Эта мысль развеселила ее. Али повернула лицо навстречу свежему морскому бризу. Наконец-то она дождалась настоящего задания, и ей хотелось насладиться каждым моментом.
Капитан не привел в исполнение свою угрозу и ни разу не ударил плеткой матросов. Корабль скользил по Длинному проливу. Теплый, влажный ветер мягко нес их к северу по длинной и узкой полоске воды, которая отделяла Киприанг, столичный остров, от острова Гемпанг на западе. Дельфины, вечный признак удачи, мчались рядом с судном, разглядывая пришельцев озорными глазами. Казалось, они насмешливо улыбаются зубастыми ртами.
Длинный пролив был другим миром по сравнению с кишащими хлопотливым народом улицами и пристанью Раджмуата. С обеих сторон возвышались известняковые скалы. Их покрывала зеленая растительность, повсюду низвергались водопады. Солнце начинало припекать, и от изумрудного цвета джунглей поднимался пар. Птицы ярчайших расцветок сновали туда-сюда, не обращая ни малейшего внимания на корабли, бороздившие синие воды. Из гемпангских джунглей доносились протяжные вопли обезьян-ревунов.
– Расскажи мне историю, – потребовал Эльсрен, проснувшийся после дневного сна.
– Да, историю, – подключилась Петранна. Она уселась прямо на палубе, скрестив ноги. – Новую историю. А то Джафа всегда рассказывает одно и то же.
– А вот и нет, – встрял ее брат. Петранна показала ему язык.
Али прислушалась к обезьяньим крикам и улыбнулась. Она села перед детьми, скрестив ноги, и не выпуская ремня Эльсрена. Все утро она провела, вытаскивая его из-под ног моряков.
– Жила-была на свете королева. Она была самая красивая в мире. И был у нее зверинец, – начала Али, думая про себя, как завизжала бы сейчас тетя Тайет, если бы снова услышала эту историю. – В нем жили точно такие же обезьяны, которых вы слышите вокруг нас, ревуны. Ну, и вот эта королева часто уезжала из дома по делам, потом возвращалась, и больше всего она любила две вещи: воссоединение со своим возлюбленным королем после долгой разлуки и нерушимый сон ночью.
И Али рассказала, как однажды смотрители зверинца продали места в саду под балконом королевы в ночь ее возвращения, а потом разбудили обезьян-ревунов. И те нарушили ночную тишину своими пронзительными противными воплями. Разбуженная посреди ночи, вспыльчивая королева выскочила на балкон с луком и стрелами в руках, желая уничтожить чудовищ. И те, кто сидел в засаде внизу, восторжествовали оттого, что их королева спит без ночной рубашки.
– Разумеется, главный шпион короля положил этому конец, как только узнал обо всем, – с серьезным видом заключила Али. – Он заставил смотрителей за их собственные деньги построить другое ограждение для обезьян-ревунов, подальше, где они не могли бы потревожить королеву. Но до сих пор находятся люди, которые клянутся всеми богами, что у них и вправду самая красивая королева в мире.
Петранна и Эльсрен задумчиво смотрели на Али.
– Да, это новая история. Расскажи еще! – наконец сказал Эльсрен.
– Да, еще, – запросила его сестра, – эта мне понравилась!
– Ты из Торталла, да?
Али обернулась. Старшие дочери герцога, Сарэй и Довасари, стояли рядом и слушали. Сарэй обмахивалась веером. Обе вежливо улыбались. Али понимала, что эти девочки, полулуаринки, полурэка, хорошо научились скрывать свои истинные чувства. Должно быть, в Раджмуате они наслушались достаточно гадостей о народе их матери. Может быть, жестокие слова им доводилось слышать и от знатных людей их собственного сословия.
– Ты очень хорошо говоришь на киприотском языке, – продолжала Довасари, – у тебя почти нет акцента.
– Благодарю вас, ваша светлость, – смиренно ответила Али. Она знала, что ее акцент – не торталланский. Ее учителя были с острова Имахин, и они утверждали, что по-киприотски она говорит великолепно. Это как раз Балитанги говорили с раджмуатским акцентом.
– Моя сестра задала тебе вопрос, – величественно произнесла Сарэй, – ты из Торталла?
Али склонила голову.
– Да, ваша светлость.
Довасари уселась рядом с Эльсреном и посадила его себе на колени.
– Так ты знаешь истории про Защитницу Короля, которую зовут Львицей! – нетерпеливо сказала Довасари. В первый раз за все это время Али увидела в глазах младшей девочки живой интерес. – Ну-ка, расскажи нам еще что-нибудь!
– Она правда десять футов высотой? – спросила Петранна.
Сарэй аккуратно присела рядом с Али и тщательно расправила складки своих хлопковых юбок. Затем снова взялась за веер.
– Неужели Львица так искусна во владении мечом, как о ней рассказывают? Герцогиня запретила мне заниматься фехтованием. – От Сарэй так и дохнуло холодом, когда она упомянула свою мачеху. – Она сказала, что это неженственно.
Али попыталась скрыть замешательство. Сможет ли она рассказать о маме так, словно никогда в жизни не видела ее? Вернее, видела, но лишь раз или два, с большого расстояния… Когда Чинаол и Улазим привели Али в дом Балитангов, дворецкий задал вопрос о ее происхождении. Али сказала, что она – дочь торговца и горничной из поместья Тамеран, которое находится к югу от Пиратского Обрыва. Эти два поместья несколько лет назад были в дружественных отношениях. Любой вышел бы, чтобы посмотреть на монархов, принца и принцессу, а также Защитницу Короля.
Али сложила руки на коленях.
– Львица очень хорошо владеет мечом, ваша светлость, – ответила она Сарэй, играя роль почтительной служанки. – Титул Защитницы Короля кому попало не дается, и Защитница каждый раз отстаивает его в бою.
– А что случается, когда она проигрывает? – спросила Петранна.
Али обескураженно посмотрела на нее.
– Она не проигрывает.
– Но любой человек иногда проигрывает, – сказала Сарэй.
– Да, но только не Львица, – ответила Али. В ее мозгу бушевало возмущение. Чтобы мама проиграла сражение? Да как это возможно? – Насколько я знаю, с тех пор как она стала Защитницей, она ни разу не проиграла.
«Помни, ты знаешь только рассказы о ней», – одернула она себя.
– Может, она проигрывала когда-то, когда сама училась и тренировалась, или когда получила герб, – заметила Довасари. – А на этой Торталланской войне ее вполне могут убить.
Сердце Али забилось сильнее. Она постаралась, чтобы ее голос звучал естественно. Они не должны заметить ее волнения.
– Ну да, во время тренировок любой проигрывает, – сказала она с внутренним содроганием, хотя была уверена, что контролирует себя, – но война идет уже год, а Львица жива и здорова.
Если Аланну убьют в этом году, то она умрет, даже не попрощавшись с Али.
– Расскажи, – попросила Сарэй и наклонилась вперед, ее темные глаза блестели от нетерпения, – расскажи, как она стала Защитницей. Расскажи, как она нашла Великий Драгоценный Камень. Расскажи все.
Али успела рассказать, как Львица принесла Великий Драгоценный Камень своему королю. После этого герцогиня Виннамин объявила, что пришло время учебных занятий. Даже у Эльсрена уже были уроки. Он учился считать. Али осталась наверху, на время освобожденная от своих обязанностей. Она стояла у борта, наслаждаясь пением разноцветных птиц, чистой синей водой под носом корабля и прекрасным весенним днем.
Вдруг она заметила какое-то движение. Али напрягла Зрение, чтобы хорошенько рассмотреть, что происходит. Ее пальцы вцепились в борт, когда она поняла, что видит на скалах с обеих сторон сотни темнокожих рэка, мужчин и женщин, одетых в традиционные костюмы: запахивающиеся плащи, туники, стянутые на горле, и вязаные юбки – саронги. На некоторых была одежда, богато украшенная и усыпанная драгоценными камнями, пальцы унизаны драгоценными кольцами, на шеях бусы. На остальных была одежда простых цветов с вышивкой и орнаментами из бисера. Волосы женщин уложены в два ряда. У мужчин на головах банданы, тюрбаны или шляпы. Рэка всех возрастов, от младенцев до самых пожилых. Они стояли и в полном молчании разглядывали проходящие корабли Балитангов.
Она обернулась назад на пролив, чтобы удостовериться, только ли на них направлено столь пристальное внимание рэка. Какие-то два корабля еще раньше догнали те три, что везли хозяйство Балитангов. Больше ни одного корабля не следовало у них в кильватере.
Али потянула за рукав какого-то моряка, который сворачивал на палубе канат.
– Они всегда так себя ведут? – спросила она, показывая на зрителей. – Они всегда приходят и смотрят на проходящие мимо корабли? Не похоже, что они собираются напасть.
Моряк посмотрел на нее, затем на скалы.
– Нет, – тихо ответил он, – они никогда раньше так не делали. Они предпочитают сидеть тихо и не показываться, когда мимо проплывают луарины. – Он тронул рабский ошейник Али. – Не обращай внимания, – сказал он, кивнув в сторону герцога и герцогини. – Луарины всегда беспокоятся, когда рэка делают вещи, им непонятные.
«Я хочу понять», – подумала Али, но вслух этих слов не произнесла. Она сомневалась, что моряк ей доверяет. Очевидно было одно: что-то в кораблях Балитангов привлекло внимание людей на островах. Лица рэка показались ей полными нетерпения и ожидания. Моряк сказал, что такое поведение совсем нетипично для рэка.
Его слуги? Или его старшие дочери? Мекуэн был из Риттевонов, из самой младшей ветви, но все же представитель луаринов-завоевателей.
Снизу послышался вопль Эльсрена:
– Хочу наверх!
Отдых Али закончился.
Прежде чем схватить ребенка, Али бросила последний взгляд на откосы. По мере того как они проплывали мимо рэка разворачивались и уходили – в свои города, спрятанные в джунглях, или в поместья своих хозяев-луаринов.
Вечером после ужина герцог и герцогиня читали младшим детям книгу мифов рэка. Али вернулась на палубу, чтобы рассмотреть берега вокруг их якорной стоянки. Корабль остановился в крошечной бухте у западного берега Киприанга, покрытого буйной растительностью. Ночь, теплая и влажная, окутала бухту. Магическое Зрение Али действовало и в темноте, поэтому ей не нужен был свет, чтобы видеть рэка, которые стояли и сидели на окружающих бухту скалах и молча смотрели на корабли. Похоже было, что им свет тоже не нужен. На каждом корабле горело по лампе. Корабли лениво покачивались на мягких волнах. Луна едва показывалась из-за гор, формирующих хребет острова Киприанг.
– Это тоже наши люди. – Двенадцатилетняя Довасари подошла к Али и положила руку на борт. Она говорила на общем языке. – Наша мама – моя и Сарэй, была рэка. Ее семья была из старой знати, но это было до прихода луаринов – сейчас у них нет титула выше, чем барон.
– Вы сами наполовину луарины, – бесстрастно сказала Али, пристально разглядывая берег. – Прошу прощения у вашей светлости.
– Верно, на ту половину, которой кузен Орон творит убийства и прочие бесчинства, – резко проговорила подошедшая Сарэй. – Даже полный безумец лучше заботился бы о собственной родне, особенно принимая во внимание, в каком змеином гнезде он сам живет. Я имею в виду его двор.
Али погладила борт рукой.
– Простите меня за то, что упоминаю об этом, но слова вашей светлости близки к изменническим, – тихо пробормотала она. – Я бы, например, скорее предпочла быть в семье изгнанной, но живой.
– Ты не предашь нас, – как бы случайно вырвалось у Сарэй. – Не знаю, как там у вас в Торталле, но здесь казнят всю семью вместе с предполагаемым предателем. А того, кто донес, если находят, отправляют в Картак.
– Ничего себе, – потрясенно ответила Али. – Не очень-то действенный метод снискать поддержку у низших классов.
– Считается, что слуга предателя, который сам предал, становится предателем вдвойне: для своего хозяина и короля, – объяснила Довасари. – Они пресекают подобные вещи в зародыше.
Сарэй повернулась лицом к востоку, глядя на восходящую луну. Она прислонилась к борту и оперлась локтями о край. Отблески факела играли на ее лице и одежде – простом розовом платье по луаринской моде. Ее карие глаза поблескивали в темноте, над ними изгибались идеальной формы брови, и завершали облик высокие скулы.
– Трудно быть наполовину рэка? – спросила Али. – Весь Раджмуат, даже новый раб-луарин, вроде меня, знает, что леди Сарэй признана одной из первых красавиц города.
Сарэй усмехнулась.
– Да, среди мужчин, среди знати рэка и в некоторых домах луаринов, наверное. – Она посмотрела на сестру. – Я не хвастаюсь, Дов. Это не мое мнение.
– Я ни слова не говорю, – отозвалась Дов. – И все же, когда дело доходит до брака, открываются удивительные вещи. Множество луаринских семей раскрывают тайну помолвки своих сыновей, помолвленных еще в колыбели. Об этих помолвках сами молодые люди никогда не слышали до того. Особенно много таких случаев в очень знатных луаринских семьях. Я слишком часто замечаю, сколько молодых людей отступается, когда узнают, что их матерям все равно, какой цвет кожи будет у будущей невесты, какой бы красивой она ни была.
Дов вздохнула.
– А знатные рэка боятся нас, потому что в наших венах течет кровь Риттевонов. Они не хотят терять своих сыновей из-за прихоти короля, в очередной раз решившего, что мы замышляем что-то против него.
– Довасари! – в ужасе воскликнула Сарэй. Младшая сестра посмотрела на нее в упор.
– У меня есть уши, Сарэй, а люди едва ли замечают меня. Я прекрасно понимаю, о чем они говорят. Рэка не хотят связываться с безумными Риттевонами и рисковать жизнью своих внуков.
Али сжала губы. Как-то в Торталле она подслушала слова одного юного рыцаря из Башира. Он говорил о том же самом Майлсу, ее дедушке:
– О, меня обожают, когда необходимо пролить свою кровь во имя короны. Но выдать за таких, как я, своих дочерей? Даже самоуверенные торговцы, кто еще поколение назад не имел даже титула барона, не позволят своим дочерям выходить замуж за человека из Башира, как бы он ни был богат и влиятелен.
«Пожалуй, мне надо вспомнить, что творится у них там, в государстве Башир, прежде чем я начну осуждать луаринов, – подумала Али. – Сначала надо навести чистоту с своем собственном доме, а уже потом осуждать соседей за беспорядок».
– Да что рабыня может знать об измене и королях? – спросила Дов. Ее темные глаза напряженно уставились на Али.
Та поежилась.
– Я работала горничной в одном знатном замке, когда меня поймали, – ответила Али. – Мои уши слышат очень хорошо.
– Не понимаю, как девчонка из Торталла захотела стать горничной. У тебя же были огромные возможности по сравнению с нами, – заметила Сарэй. – Если бы я там жила, то стала бы Королевской Всадницей, научилась бы ездить верхом, драться на мечах, стрелять из лука, как они. Или, может, даже стала бы рыцарем, как леди Келадри. Женщины рэка в прошлом умели драться. В последней великой битве против луаринов, в долине Скорби, треть киприанских воинов были женщины.
– Да, и вся армия была разгромлена, – безжалостно напомнила ей Дов. – У завоевателей было больше военных магов, больше катапульт, больше пушек и жидкого огня. И неважно, сколько женщин было в армии рэка в тот день. Они погибли так же быстро, как и мужчины.
– Какая ты прозаичная, Дов. О, смотри, рэка, – Сарэй показала на скалы, окружавшие бухту. Луна взошла уже высоко и сияла, как жемчужина. В этом свете люди на скалах были отчетливо видны. – Они смотрят на нас весь день.
– Сарэй! – позвала Виннамин. – Дов! Пора спать. Девочки с грустью уставились друг на друга.
– Никогда не дадут лечь попозже, – с горечью сказала Сарэй.
Они ушли вниз.
Али повернулась, чтобы еще полюбоваться джунглями в лунном свете. Старшие дочери герцога Бали-танга поразили ее. Невольно напрашивалось сравнение с ястребами, которых поймали, связали лапы и посадили в клетку, не позволяя охотиться.
Какая ошибка, удерживать такие пылкие натуры, не позволяя им самим пробивать себе дорогу в жизни. Хотелось бы посмотреть, как бы они вели себя в иной ситуации.
Два дня спустя рано утром корабли Балитангов вышли из Длинного пролива в Лазурное море. Его воды отделяли Имахин от острова Ломбин. Али рассмеялась, когда капитан ликующим голосом провозгласил, что морской бог Киприот, похоже, помогает им в путешествии. Это, очевидно, был самый быстрый и безопасный переход по проливу в карьере капитана. Он долго рассуждал о том, каким непредсказуемым бывает это место, какими коварными могут оказаться течения и ветра. Наконец герцог остановил его, заметив, что капитан рискует прогневать бога, слишком часто упоминая его имя.
Али сомневалась, что Киприота можно этим разозлить, и вообще не знала, насколько трудно рассердить его, но все эти мысли вылетели из ее головы, когда Лазурное море очистилось от дымки утреннего тумана. Его ярко-голубые воды были кристально чисты. Живописно раскрашенные рыбы проносились в глубине, огибая неторопливых морских черепах, стаи дельфинов и немногочисленных угрей. Солнечные блики золотили гребешки волн. Эльсрен сразу повис на борту.
– Чайки-кораблики! – завопил он.
Али вцепилась в его тунику, подстраховывая своего бойкого подопечного. Множество лодок скользило по направлению к ним со стороны Имахина, Иканга и Киприанга. Они были такими же яркими, как и рыбы. Ветер надувал разноцветные паруса, по боку бортов шли причудливые узоры. Моряки-рэка, как мужчины, так и женщины, одетые в саронги и шали, управляли грациозной флотилией, не отрывая взглядов от кораблей Балитангов.