Платонов О.. Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации)

      Обладая высоким чувством национального достоинства, русские никогда не считали себя выше других народов, терпимо и с понимание относились к проявлению национальных чувств других народов.
      "Православная терпимость - как и русская терпимость, происходит, может быть, просто-напросто вследствие великого оптимизма: правда все равно свое возьмет - и зачем торопить ее неправдою? Будущее все равно принадлежит дружбе и любви - зачем торопить их злобой и ненавистью? Мы все равно сильнее других - зачем культивировать чувство зависти? Ведь наша сила - это сила отца, творящая и хранящая, а не сила разбойника, грабящего и насилующего. Весь смысл бытия русского народа, весь "Свете Тихий" Православия погибли бы, если бы мы хотя бы один раз, единственный раз в нашей истории, стали бы на путь Германии и сказали бы себе и миру: мы есть высшая раса..." Совсем иначе к другим народам относятся представители западной цивилизации. "Европеец, воспитанный Римом, презирает про себя другие народы и желает властвовать над ними" (И.А. Ильин).
      Русское государство спасло многие народы от уничтожения, предоставив им равные с русскими людьми права и возможности развития, которые вплоть до 1917 реализовывались безо всяких существенных ограничений. Русский центр проводил политику гармонизации отношений между отдельными народами, начисто отрицая типично имперскую политику "разделяй и властвуй", которая была бессмысленна в отношении с народами, имевшими права, равные с русскими.
      В силу всего сказанного к Российскому государству неприменимо название "империя". Тот, кто использует его, видит только некоторые формальные признаки (объединение народов при одном центре), но не понимает существа дела (отсутствие эксплуатации центром народов периферии). Всю катастрофичность существования вне Российского государства отпавшим от нее народам предстоит еще испытать, чему пример - сегодняшние события в Закавказье и Средней Азии.
      Разница в подходе к государственному строительству Руси и государств будущей западной цивилизации (находившейся тогда в эмбриональном состоянии) видна на примере отношений славян и германцев.
      В XI в. славяне жили в самом центре Европы: от Киля до Магдебурга и Галле, за Эльбой, в "Богемском лесу", в Каринтии, Кроации и на Балканах. Как отмечает И.А. Ильин, "германцы систематически завоевывали их, вырезали их верхние сословия и, "обезглавив" их таким образом, подвергали денационализации". Такое решение национального вопроса через денационализацию и истребление германцы применяли и к другим народам.
      Присоединение к Руси новых земель происходило, как правило, мирно и бескровно. Главным аргументом здесь было не оружие и террор, а осознание народами новых земель преимуществ существования в составе Руси как мощного фактора государственного порядка, помощи и защиты от внешних посягательств. Карелия и часть Прибалтики стали частью Русской земли еще в IX-X вв., а с XV в. идет массовое заселение этих земель русскими крестьянами. Земли Коми вошли в Русское государство в XI-XV вв.
      Гибель разбойничьего государства Казанского ханства предопределила переход под руку России земель башкиров, марийцев, татар, удмуртов, чувашей.
      Присоединение Сибири началось после победных походов Ермака и завершилось к к. XVII в. "Россия, - писал лорд Дж. Керзон, - бесспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила. Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени воспламеняет злобу, чем сама жестокость".
      В имперском своем могуществе Россия объединяла - в прошлом. Должна быть терпима и не исключительна в будущем - исходя именно из всего своего духовного прошлого. Истинная Россия есть страна милости, а не ненависти (Б.К. Зайцев).
      О. Платонов
      НАЦИОНАЛЬНОСТЬ, принадлежность своему народу, имеющая глубоко духовный, кровно-мистический характер.
      "Национальное чувство есть духовный огонь, ведущий человека к служению и жертвам, а народ к духовному расцвету" (И.А. Ильин).
      В основе своей национальность есть подсознательный или, лучше, сверхсознательный инстинкт, а все инстинктивное не преднамеренно и в этом смысле наивно (потому так приторны и неприятны всякие преднамеренные потуги к национальничанью), но национальное сознание и чувство могут известным образом воспитываться и, конечно, также и извращаться.
      Инстинкт национальности, из слепого становясь зрячим, переходя в сознание, переживается как некоторое глубинное, мистическое влечение к своему народу, как любовь, не в скудном, моралистическом понимании рационалистической этики (как, например, у Л.Н. Толстого), но в мистическом смысле, как некоторый род эроса, рождающего крылья души, как нахождение себя в единстве с другими, переживание соборности, реальный выход из себя, особый transcensus. Конечно, это натуральное единство, или соборность, принципиально отлично от единой, истинно кафолической соборности в царстве благодатном, Церкви, и, насколько всякая такая натуральная соборность (народ, класс, человечество, государство) ставит себя на место этой кафолической соборности, она становится лжесоборностью, во имя низшего и стихийного, отрицая высшее и благодатное. В порядке соборности также существует некоторый иерархизм, последовательность ступеней которого безнаказанно не может быть нарушена. Но уже всякое преодоление своего индивидуального отъединения от целого, своего естественного "протестантизма", всякое чувство соборности человек переживает как некоторый эротический пафос, как любовь, которая дает любящему особое ясновидение относительно любимого. Чем крепче любовь, тем крепче и вера: одно на другое опирается и одно другое поддерживает. Не из рассуждений родятся наши основные и наиболее глубокие чувства, они возникают прежде рассуждений из темной глубины нашей личности. Потому и доказательства имеют здесь второстепенное значение. В них стремится осознать себя, полнее раскрыться почувствованная любовь, но ошибочно было бы думать, что из-за них она родится.
      Таким образом зарождается и крепнет идея национального призвания. Национальный мессианизм, помимо всякого определенного содержания, в него влагаемого, есть прежде всего чисто формальная категория, в которую неизбежно отливается национальное самосознание, любовь к своему народу и вера в него. Содержание это, вместе со славянофилами, можно видеть в церковно-религиозной миссии - в явлении миру "русского Христа", можно, вместе с Герценом и народничеством, видеть его в социалистических наклонностях народа, можно, наконец, вместе с революционерами последних лет, видеть его в особенной, "апокалиптической", русской революционности, благодаря которой мы совершим социальную революцию вперед Европы, эти противоположные или различные содержания имеют формальное сходство, суть разные выражения национальной миссии. И этот мессианизм появляется во все эпохи и у всех народов в пору их национального подъема; это общая форма сознания национальной индивидуальности.
      Национальный дух стихийно выражался в разных сторонах национального творчества, но не отверждается ни в какой из них в особенности, как на это справедливо указывается. Но совершенно ошибочно, однако, отсюда делается иногда еще дальнейшее заключение, что и не должно стремиться к его осознанию. Стремление найти логос национального чувства, понять и привести к возможной отчетливости идеал национального призвания неистребимо коренится в самом этом чувстве, которое, как и всякое глубокое чувство, не довольствуется инстинктивным самосознанием, но ищет своего логоса. Пусть все попытки его определения относительны и изменяются в истории, это нисколько не есть возражение против их правомерности. Работа национального самосознания идет безостановочно вместе с историческим ростом нации, причем в этом своем росте она делает все новые попытки самоопределения. Здесь происходит нечто подобное тому, что мы наблюдаем при росте личного самосознания.
      Это самоопределение бывает органически связано со всем религиозно-философским мировоззрением и представляет собой одно из его частных приложений. Потому при общем различии мировоззрений, обусловливающем разность восприятий и оценок, никоим образом не может получиться одинаковая национальная идеология. Так, например, у религиозных мыслителей типа А.С. Хомякова, Ф.М. Достоевского, конечно, не может быть одинаковой философии русской истории, как у рационалистического, безрелигиозного интеллигента, и то, что для одного представляется пережитой аберрацией ума, для другого как раз явится наиболее ценным. Поэтому, при всей стихийности национального чувства, едва ли может быть одинаковая философия нации, то в то же время едва ли можно только поэтому воздерживаться от такой философии.
      Идеал национального мессианизма требует своего выражения в некоторой идеальной проекции, а в то же время неизбежно становится и нормой для суда над действительностью. Народность представляет собой идеальную ценность не как этнографический материал, не своей внешней оболочкой - плохо для национального самосознания, если только к этому и сводится оно, - но как носительница идеального признания высшей миссии. Потому чистейшее выражение духа народности представляют собой его "герои" (в Карлейлевском смысле) или "святые" (в религиозном смысле). Вот почему каждый живой народ имеет и чтит, как умеет, своих святых и своих героев. Они те праведники, ради которых существует сырой материал этнографической массы, в них осуществляется миссия народа. Они самый прекрасный и нежный цветок, расцветающий на ветвях дерева, которое имеет толстый и грубый ствол и глубоко уходящие в землю корни. Самое существование народа оправдывается лишь его праведностью, верностью своему призванию и своему служению. Высоким призванием своим не только возвышается народ, но им он и судится. Национальная вера находится в трагическом конфликте с печальной действительностью; она колеблется, порою как будто гаснет, потом опять возрождается под волнами разных впечатлений. Такому огненному испытанию подвергается теперь и наша национальная вера в "святую Русь", в тот "святой остаток", ради которого - в высшем смысле - только и существует "Россия". Национальная вера не только не уполномачивает к самодовольству и самовосхвалению, но она обязывает быть требовательным, неумолимым, жестким, она понуждает к самобичеванию и самообличению. Те, сердце которых истекало кровью от боли за Родину, были в то же время ее нелицемерными обличителями. Но только страждущая любовь дает право на это национальное самозаушение, там же, где ее нет, где она не ощущается, поношение Родины, издевательство над матерью, проистекающее из легкомыслия или духовного оппортунизма, вызывает чувство отвращения и негодования. Национальный мессианизм есть поэтому жгучее чувство, всегда колеблющееся между надеждой и отчаянием, полное страха, тревоги, ответственности. Он не только не закрывает неприглядной действительности, стоящей в таком противоречии с высокой миссией, но ее сильнее подчеркивает. "О, недостойная избранья, ты избрана", - вырвалось однажды у Хомякова. И это чувство недостоинства в избрании, которое все-таки остается неотменимым для верующего сердца, наполняет душу смятением, страхом, ее волнует и терзает. В национальном чувстве есть поэтому страшная и всегда подстерегающая опасность изменить ради него кафоличности, всечеловечности, так же как национальной церкви легко отъединиться от церкви вселенской, "единой, соборной и апостольской". Национальность есть хотя и органическая, но не высшая форма человеческого единения, ибо она не только соединяет, но и разъединяет. И национальный мессианизм, особенно в годину исторического благополучия, слишком легко переходит в национальную исключительность, т.е. в то, что зовется обыкновенно национализмом. Классический пример такого национализма дает нам история еврейства; но его можно наблюдать и повсеместно.
      Национальное чувство поэтому нужно всегда держать в узде, подвергать аскетическому регулированию и никогда не отдаваться ему безраздельно. Идея избрания слишком легко вырождается в сознание особой привилегированности, между тем как она должна родить обостренное чувство ответственности и усугублять требовательность к себе. При правильном развитии национального чувства им должно порождаться историческое смирение, несмотря на веру в свое призвание, так же точно, как высота христианского идеала и возвышенность обетовании не надмевает, но смиряет их подлинных носителей. Одним словом, национальный аскетизм должен полагать границу национальному мессианизму, иначе превращающемуся в карикатурный, отталкивающий национализм.
      С.Н. Булгаков
      "НАШ СОВРЕМЕННИК", русский литературно-политический журнал, орган Союза писателей России с 1956 (первые шесть лет - альманах). Десять лет своего существования "НС" был изданием незаметным и, вопреки столичному адресу, сугубо провинциальным. В 1968 главным редактором стал вологодский поэт С.В. Викулов. Твердый патриот, обладавший волей и настойчивостью, он в короткий срок сделал журнал идейным центром Русского Возрождения 70-80-х. Прежде всего он сумел привлечь русских писателей из числа самых талантливых, которые до того публиковались в самых разных изданиях, включая либерально-еврейский "Новый мир". В "НС" были опубликованы известнейшие произведения В. Белова, О. Волкова, Е. Носова, В. Распутина, В. Солоухина, Г. Троепольского, М. Лобанова, А. Ланщикова и др. Тогда же в редакцию пришли работать видные критики В. Коробов, О. Михайлов, Ю. Селезнев и др. Лучшие произведения "НС" неизменно вызывали общественный интерес, переводились на многие иностранные языки.
      Линия "НС" подвергалась постоянным ударам космополитических сил, в т.ч. идеологического отдела ЦК КПСС. В No4 за 1978 "НС" начал печататься роман В.С. Пикуля "У последней черты". В романе содержались исторически ошибочные оценки Николая II и его близких, однако там же впервые в советской печати было сказано о разлагающей деятельности сионистов и масонов в России той поры. Случайно редакция получила на рукопись романа одобряющий отзыв авторитетного в ЦК историка, цензура допустила печатание. Однако No6 журнала с заключительной частью романа был задержан, ответственные сотрудники ЦК А. Беляев и В. Севрук собственноручно провели многие сокращения и правку текста. "Исправленный" текст был опубликован в No7. Тотчас разразился скандал в печати. "НС" готовились разгромить, но Правлению СП России во главе с Ю.В. Бондаревым удалось отстоять журнал и его редактора.
      В No11 за 1981 в "НС" опубликованы повесть В. Крупина, статьи постоянных авторов В. Кожинова, А. Ланщикова и С. Семанова. В повести Крупина были уязвимые места, этим воспользовались аппаратчики ЦК КПСС. Викулов был оставлен на посту, но два его зама уволены. На исходе брежневского "застоя" и в короткое правление Ю. Андропова "НС" подвергся наибольшей травле, цензура постоянно снимала или корежила материалы журнальных публикаций. Однако редактор и коллектив "НС" выдержали испытание без паники и покаяний.
      С 1989 главным редактором "НС" стал Ст. Куняев. С установлением криминально-космополитического режима положение журнала резко ухудшилось, в 90-х неумолимо снижался тираж (впрочем, менее, чем у иных периодических изданий). Редколлегия, состоящая из самых авторитетных русских литераторов, и редакция устояли перед атаками еврейских "демократов", с 1999 тираж "НС" впервые за 90-е вырос (единственный случай среди "толстых" журналов России).
      С. Семанов
      "НАША СТРАНА", международная монархическая русская газета. Основана в 1948 в Буэнос-Айресе (Аргентина) И.Л. Солоневичем. Лозунг газеты: "Только Царь спасет Россию от нового партийного рабства". Главной задачей газеты было не просто патриотическое просветительство, а создание народной монархической интеллигенции, способной повести за собой русский народ. Программной установкой газеты был труд И.Л. Солоневича "Народная монархия". В 1940-80-х "Наша страна" сыграла выдающуюся роль в сохранении русского национального сознания за рубежом.
      О. Платонов
      НЕВЕЛЬ, город в Псковской обл., центр Невельского р-на. Расположен на берегу оз. Невель. Узел ж.-д. линий. Население 21,6 тыс. чел.
      Впервые упоминается в духовной грамоте Ивана Грозного в числе городов, основанных в его царствование. С 1580 неоднократно оккупировался Польшей и Литвой. В 1772 возвращен России, получил статус города.
      НЕВЕЛЬСКОЙ Геннадий Иванович (25.11.1813 - 17.04.1876), известный исследователь Дальнего Востока, адмирал (с 1874). Из семьи костромских дворян. Окончил Морской кадетский корпус (1832) и офицерские "классы". До 1846 служил на кораблях в Северном, Балтийском и Средиземном морях.
      В 1849 Невельской, будучи командиром военно-транспортного корабля "Байкал", прошел с грузом из Кронштадта вокруг мыса Горн в Петропавловск-Камчатский, исследовал и составил описание о. Сахалина, доказав, что Сахалин - остров, а не полуостров, как ранее считали; исследовал Сахалинский залив, Татарский пролив, низовья Амура и др. районы Дальнего Востока. Ему покровительствовал генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский. В 1850 Невельской основал пост Николаевский (ныне г. Николаевск-на-Амуре).
      В 1856 из-за трений с Адмиралтейством Невельской был отстранен от своей должности и отозван в Петербург; в 1857 назначен главой Ученого отдела Морского технического корпуса. Именем Невельского названы пролив и залив на Дальнем Востоке и город на Сахалине.
      В.А. Федоров
      НЕВЬЯНСК, город в Свердловской обл., центр Невьянского р-на. Расположен на восточном склоне Среднего Урала, на р. Нейве. Население 28,2 тыс. чел.
      Основан в 1700 как поселок Невьянский Завод в связи со строительством казенного чугуноплавильного и железоделательного завода (в 1701 передан первому из династии крупнейших заводовладельцев Демидовых; на Невьянском заводе впервые появилось клеймо Демидовых "Старый соболь"). В 1902 здесь впервые в России было организовано производство драг для золотоплатиновой промышленности.
      НЕДЕЛЬНЫЙ КРУГ БОГОСЛУЖЕНИЙ, порядок служб на протяжении семи дней недели. Каждый день недели посвящен какому-либо важному событию или особо почитаемому святому.
      В воскресенье Церковь воспоминает и прославляет Воскресение Христово.
      В понедельник прославляются бесплотные силы - ангелы, созданные прежде человека, ближайшие слуги Божий.
      Во вторник прославляется св. Иоанн Креститель, как больший из всех пророков и праведных.
      В среду воспоминается предательство Господа Иудой и, в связи с этим, совершается служба в память Креста Господня (день постный).
      В четверг прославляются св. апостолы и св. Николай Чудотворец.
      В пятницу воспоминаются крестные страдания и смерть Спасителя и совершается служба в честь Креста Господня (день постный).
      В субботу - день покоя - прославляются Божия Матерь, Которая ублажается и ежедневно, праотцы, пророки, апостолы, мученики, преподобные, праведные и все святые, достигшие упокоения в Господе. Также поминаются все усопшие в истинной вере и надежде на воскресение и жизнь вечную.
      НЕДЕЛЯ ПРАВОСЛАВИЯ, первая неделя (воскресенье) Великого поста, когда совершается торжество Православия, установленного в Греции в IX в., в память освобождения и победы православной церкви над ересями, особенно иконоборческою. Патриарх Константинопольский Мефодий установил тогда же богослужение, названное чином Православия и значительно дополненное в XII и XIV вв. Теперь чин Православия совершается в первое воскресенье Великого поста и состоит исключительно в поминовении усопших, причем молитву читает патриарх. В России чин Православия введен в XIV в. и состоял из греческого синодика этого чина с прибавлением сначала имен "новых еретиков", как напр. Кассиана, архимандрита Юрьева монастыря, и др., которые в к. XVII в. и в н. XVIII в. упоминались только в форме: "Кассиан архимандрит со товарищи", а также прибавлены новые имена: Стеньки Разина, Гришки Отрепьева, протопопа Аввакума, многих расколоучителей и др.; всех анафематствований было 20, а имен до 4 тысяч. В к. XVIII в. чин Православия был исправлен и дополнен митрополитом Новгородским и С.-Петербургским Гавриилом; из него исключены были:
      1) множество имен, которым возглашалась вечная память и 2) имена многих гражданских преступников и всех расколоучителей, которым провозглашалась анафема. В таком виде, напечатанном в первый раз в 1767, чин Православия оставался до 1869, когда вновь был переработан. Согласно последней переработке, чин Православия совершался в кафедральных церквах после прочтения часов или пред окончанием литургии и содержал в себе чтение Символа веры, произнесение анафемы и провозглашение Вечной памяти всем защитникам Православия. Всех анафематствований 12, и произносились они клиром от имени церкви, который трижды пел "анафема". Анафема произносилась всем: 1) отрицающим: бытие Божие и Промысл, духовность существа Божия и его свойства, равносущие и равночестность Сына Божия и Св. Духа Богу Отцу; 2) всем, отвергающим необходимость пришествия на землю, страдания и смерти Сына Божия для спасения человека, приснодевство Пресвятой Богородицы, бессмертие души, кончину века, суд и вечное воздаяние по делам, таинства, соборы и их предания, божественное происхождение царской власти и надлежащее отношение к ней; 3) всем, не приемлющим благодати искупления; 4) всем, не верующим, что Дух Святой действовал через пророков и апостолов и ныне пребывает в сердцах истинных христиан и наставляет их на всякую истину; 5) всем, отвергающим и хулящим св. иконы.
      В XX в. после 1917 в чине анафематствования, кроме перечисленных выше пунктов, Русской Зарубежной Церковью была включена также анафема всем: 6) теософам и прочим еретикам, дерзающим "глаголати и пребезумному учить", что Христос не единожды являлся на землю, а множество раз; 7) масонам, оккультистам, спиритам, чародеям; 8) отступающим от православной веры и приемлющим иные на соблазн братьям нашим; 9) гонителям Христовой веры, нечестивым отступникам, поднявшим руку на Помазанника Божьего, убивающим священнослужителей, попирающим святыни, разрушающим храмы Божии, истязающим братьев наших и оскверняющим наше Отечество. Вечная память провозглашается всем, способствовавшим распространению и утверждению Православия словом, делом, писанием и жизнию, среди них поминается отдельно Константин Великий, св. Елена, Феодосий Великий, Феодосий Младший, Юстиниан, свв. Владимир и Ольга и все русские императоры и императрицы.
      "НЕДРЕМАННОЕ ОКО", один из сюжетов русского иконописания. На иконе "Недреманное Око" Христос возлежит на ложе, подобном престолу. На крещатом сиянии вокруг Его головы - обычные греческие буквы, обозначающие имя Господне "Аз есмь Сущий" (Исх. 3: 14). Над возлежащим Спасителем ангел держит рипиду, как на Божественной литургии рипидой осеняется Жертвенный Агнец. Два ангела витают на небесном фоне и держат Орудия Страстей.
      Богоматерь стоит обращенная к Спасителю, и положение Ее рук выражает вопрошение: "Чадо, что есть сие видение?" Христос отвечает: "Пророческие слова Симеона должны исполниться. Орудие пронзит Твое сердце. Сие великая Тайна Жертвы Моей и Воскресения".
      Христос на иконе как будто спит, но глаза Его открыты. По ветхозаветному тексту, "преклонился Он и лег, как лев" (Быт. 49: 9). Св. Иоанн Богослов, описывая в своем Откровении явление Агнца, говорит: "Вот лев от колена Иудина, корень Давидов... Агнец как бы закланный" (Апок. 5: 5,7). В церковном песнопении на Страстной Неделе поется "Яко лев уснув Спасе". В древних сказаниях (бестиариях) сказано, что лев спит с открытыми глазами, охраняя своих детей, и это свойство льва приписывается символически Христу Пастырю своих овец.
      Икона "Недреманное Око" основана на благочестивой легенде, по которой Христос-Отрок на пути из Иерусалима в Назарет прилег отдохнуть. Богоматерь оберегала Его сон, и в это время ангелы предвозвестили Ей Крестное Страдание Христа.
      На некоторых версиях иконы "Недреманное Око" престол, на котором покоится Христос, заменен пологим крестом, и надпись читается: "Господь Вседержитель Недреманное Око, вознесен бе на кресте".
      Н. Ш.
      НЕЖДАНОВА Антонина Васильевна (17/29.07.1873 - 26.06.1950), выдающаяся русская оперная певица (лирико-колоратурное сопрано), искусствовед. Родилась в семье народного учителя, любителя музыки, руководившего деревенскими хорами. С семи лет солировала в сельском хоре.
      На формирование вокального дарования певицы огромное воздействие оказали народные песни.
      В 1902 блестяще окончила Московскую консерваторию и в том же году, после успешного дебюта в партии Антониды ("Иван Сусанин" М.И. Глинки), была принята в труппу Большого театра, где выступала свыше 30 лет. Постоянным партнером Неждановой был Л.В. Собинов. Большую роль в творческой биографии певицы сыграли М.Н. Ермолова, Ф.И. Шаляпин, С.В. Рахманинов.