Плэнтвик Виктория. Поймать удачу

   — Бабочки в такой чащобе не встречаются, — совершенно серьезно отозвалась девочка.
   — Ну, я не знаю, может, это была птичка. Потому-то я и хотела разглядеть ее поближе. — Холли снова выдавила улыбку.
   — Вы разве не слышали, что вас зовут?
   — А меня кто-то звал? — Холли невинно округ лила глаза. — Наверное, лес заглушает звуки. А ты сама-то знаешь, кто это был? — небрежно спросила она в надежде, что сумеет выудить из девчонки какую-то информацию. Авось это поможет ей вы работать стратегию дальнейших действий.
   На лице девочки не отразилось никаких эмоций.
   — Она была очень большая?
   — Что?
   — Ну, бабочка, раз вы так говорите…
   — Очень большая, — решительно заявила Холли.
   — А какого цвета?
   — Такая… разноцветная.
   — Вроде махаона?
   — Да. — Холли вконец отчаялась. Надо же было так влипнуть!
   — А какие у нее были крылышки?
   — Ты прямо как Паганель. — невольно расхохоталась Холли, не выдерживая допроса.
   — Только не такая рассеянная. Между нами если и есть что общего, так только очки.
   Холли посмотрела на девочку с невольным уважением. Она-то разговаривала с ней снисходительно в расчете побыстрее отделаться, раз уж не удалось ничего из нее вытянуть. Однако девчонка, похоже, прекрасно понимала двусмысленное положение Холли и ловко загнала ее в ловушку.
   — Вот уж не думала, что молодежь сейчас читает Жюля Верна, — заметила она, скрестив руки на груди, чтобы придать себе больше уверенности.
   — Я вообще много читаю, — объявила юная эрудитка, поправляя роскошную гриву рыжих волос.
   — Мне тоже нравилось глотать книгу за книгой в твоем возрасте, вот только легкомысленные произведения вроде фантастики и приключений мне читать не разрешали, — неожиданно для себя разоткровенничалась Холли.
   — А сколько мне лет, по-вашему?
   — Мы что, играем в «угадайку»? — вздохнула Холли. — Ну, ладно, по-моему, четырнадцать, — сказала она, намеренно слегка завышая свою оценку возраста девочки.
   — Пятнадцать, — спокойно уточнила та.
   — Ну, все равно, — отозвалась Холли. — Моя мама считала, что единственная книга, которую вообще стоит читать, — это Библия. Романы в нашем доме были под запретом.
   На лице рыжеволосой феи отразился откровенный ужас.
   — И вам что, совсем не разрешали читать беллетристику? — ахнула она.
   Холли пожала плечами.
   — Дома — нет. Но я держала целую кипу книг в моем шкафчике в школе.
   — Но ведь это настоящая цензура! Вам следовало сказать матери, что она не должна нарушать ваши права. — Девочка была истинным продуктом современной цивилизации. — Мне вот разрешают читать все что угодно.
   — Тебе повезло, что у тебя такая либеральная мама.
   — Понятия не имею, какая она. Она живет в Мексике. Мои родители развелись, как только я родилась, и я осталась с отцом.
   — Ой, прости, пожалуйста. Мне тебя очень жаль.
   — Почему?
   — Ну… — Холли совсем растерялась. — Мне жаль, что, когда ты была маленькой, рядом с тобой не было мамы, — осторожно пояснила она.
   — Почему? Вы считаете, что мужчина не способен вырастить ребенка в одиночку?
   Холли закатила глаза. Похоже, эта девочка-подросток по части ведения диспута даст ей сто очков вперед. И отвечать вопросом на вопрос — ее излюбленный прием.
   — Послушай, ты меня извини, но мне уже пора, — спохватилась Холли. Надо же, она стоит тут и ведет праздную болтовню, а Ромео уже вполне мог организовать на нее охоту. Ей надо бы разобраться во всем, что тут происходит, а заодно выяснить, каким образом она может избежать встречи со своим случайным любовником. Если он просто заехал сюда ненадолго, то скорее всего она сумеет где-нибудь переждать, пока он уедет. Может быть, он решит, что обознался.
   — Мистер Мэннинг и миссис Редвуд, наверное, уже беспокоятся, куда я подевалась. — Холли тревожно огляделась по сторонам.
   — К дому надо идти вон туда. — Девочка мотнула головой в левую сторону и указала через плечо.
   — Спасибо. — Холли все еще медлила.
   — Повернете направо, когда выйдете на тропинку, обогнете папоротник и выйдете прямо к цветнику перед домом, — объяснила та.
   Холли пристально посмотрела на собеседницу, но тонкое личико ничего не выражало. Если девочка собирается помочь ей выбраться из зарослей, стало быть, вряд ли она заодно с Ромео.
   — Спасибо, — поблагодарила она. — И до свидания.
   — Еще увидимся, — коротко отозвалась рыжеволосая.
   Холли, уже собравшаяся уходить, обернулась.
   — Вот как?
   — Наверняка. Между прочим, меня зовут Айрис.
   Женщина невольно улыбнулась. По-видимому, она сдала экзамен, раз ее удостоили столь ценной информацией.
   — А я Холли. Я приехала помочь миссис Редвуд с устройством свадьбы ее внучки.
   В глазах Айрис что-то мелькнуло, но она ничего не сказала. Холли помахала ей рукой и отправилась искать дом.

2

   Айрис оказалась отличным гидом, ибо спустя пять минут Холли уже здоровалась в гостиной с теткой и извинялась за свои испачканные руки.
   — У тебя такой вид, словно ты ползала по зарослям по-пластунски, девочка! — объявил Хэролд в ответ на объяснение Холли, что та сошла с тропинки и упала, зацепившись за лиану.
   — Как тебе не стыдно, Хэролд! — укорила его сестра. Тонкая, элегантная, настоящая леди ста рой закалки, она прекрасно смотрелась на диване викторианской эпохи, да и сам дом и его окрестности, казалось, были созданы для Грейс Редвуд, настолько органично она в них вписывалась. — Твоя прямолинейность балансирует на грани откровенной грубости!
   Загипсованная правая нога Грейс покоилась на специальной скамеечке, левая рука от запястья до локтя также была заключена в гипсовый каркас. Вся она была заботливо обложена подушками, а на столике перед ней рядом с остатками полдника лежал журнал для невест.
   Тетка тепло улыбнулась Холли, понимая смущение молодой гостьи.
   — Не обращай внимания, дорогая. Я оставила эти заросли специально для того, чтобы людям хотелось получше их исследовать, а не стоять и смотреть со стороны. — Она вскинула изящную хорошо ухоженную голову. — Присядь, пожалуйста. Сейчас попрошу миссис Гривз принести тебе прохладительного или чаю.
   — Чаю, — распорядился Хэродд. — И булочки. Со взбитыми сливками и твоим потрясающим домашним абрикосовым джемом.
   — Ну уж нет, — сурово объявила Грейс. — Чай и сухое печенье — вот и все, что ты получишь. Врачи велели тебе сидеть на диете.
   — Боюсь, что у меня юбка может быть перепачкана в смоле, — заметила Холли, отказываясь присесть в одно из кресел с кремовой обивкой. Все ее чувства были обострены. С одной стороны, она старалась оказывать внимание хозяйке дома, а с другой — постоянно поглядывала на дверь, боясь, что в любую минуту в гостиную может пожаловать Ромео. Неизвестно, что тогда будет. — Может, мне лучше сначала переодеться?
   — Конечно, а заодно и душ принять после поездки по жаре. Я сейчас позову Мэри, она отведет тебя в твою комнату. Только извини, постель там не приготовлена. Мы ведь не ждали, что у нас будут еще гости. — И она покосилась на брата, а тот насупился, скрывая смущение.
   О чем бы там они ни говорили перед приходом Холли, похоже, грубоватое великодушие дядюшки одержало верх, и все же Грейс не могла удержаться, чтобы не выразить ему свое неудовольствие, хоть и в мягкой форме.
   — Простите, тетушка. Я все понимаю и не хочу быть обузой. Мне и самой нетрудно застелить кровать, если покажут, где лежит постельное белье, — поспешно произнесла Холли.
   — Господи, Холли, теперь уже я ставлю тебя в неловкое положение! — воскликнула ее тетушка с искренним чувством. — Прости меня, ради всего святого. Во-первых, ты вовсе не будешь обузой, а во-вторых, тебе нечего смущаться. Можно поду мать, я не знаю своего брата, Наверняка он вытащил тебя из дома без всякого предупреждения, как и меня не удосужился предупредить. Он утверждает, что семейство моего покойного мужа вечно стремится всеми командовать, но сам он ни чуть не лучше. Да к тому же не прочь отхватить лучшую часть пирога.
   — Какой там пирог! — пожаловался Хэролд. — Сухие корки — вот и все, что мне здесь перепадает.
   — И, пожалуйста, зови меня просто Грейс, — не обращая внимания на брата, продолжала тетя. — Мы не так давно познакомились и редко видимся, к сожалению, но все же не забывай, что ты моя единственная племянница. И если мы собираемся трудиться бок о бок в ближайшие несколько недель, нам просто необходимо чувствовать себя комфортно в обществе друг друга. Как ни грустно в этом признаваться, но помощь мне действительно понадобится. Я ведь левша, а тут придется писать бесчисленные письма и возиться с бесконечными списками. Сильвия мне не помощница — витает в облаках и ни на чем не может сосредоточиться.
   Ну, слава Богу, с облегчением подумала Холли, хоть один камень с души. Отныне она не будет чувствовать себя в этом доме непрошеной гостьей.
   — А теперь иди наверх и устраивайся, — скомандовала Грейс. — Позже Мэри покажет тебе дом, чтобы ты могла здесь свободно ориентироваться. Остальное отложим на потом. А я пока посмотрю, хватит ли нам еды еще на двоих. По-моему, Мэри собиралась запекать лососину в духовке.
   Боже, неужели ей придется встретиться с Ромео за ужином в официальной обстановке!
   — Вы сказали, что не рассчитывали на новых гостей, — не удержавшись, выпалила Холли. — Стало быть, у вас их много? — И, затаив дыхание, стала ждать ответа.
   — Да нет, только Сильвия, — отозвалась Грейс. — Но и она частенько сбегает отсюда, чтобы переночевать у себя дома. Я имела в виду небольшую вече ринку, которую наша невеста устраивает вечером для местных обитателей. Очень удобно, кстати, там — то мы тебя со всеми и познакомим. А вообще-то, к нам постоянно кто-нибудь заходит в течение дня. Питер сейчас живет в Тихой обители, он регулярно заглядывает повидаться с Сильвией, ну и, конечно, Оливер — брат Питера. — Грейс внезапно замолчала, а потом поспешно перевела разговор на другую тему, словно коснулась чего-то запретного.
   От Холли не ускользнуло, как неловко поежился ее дядя при упоминании имени Оливера Стэнфорда. В чем, интересно, провинился брат жениха? Может, он и есть ее Ромео?
 
   По счастью, Холли не довелось столкнуться с ним, пока суровая миссис Гривз водила ее по дому. Комната, в которой Холли увидела Ромео, оказалась библиотекой, которая в тот момент была совершенно пуста, за что Холли мысленно возблагодарила Бога. Ужинали они тоже вчетвером, их небольшая семейная компания пополнилась лишь Сильвией.
   Холли прежде не доводилось встречаться с двоюродной племянницей, которая была младше ее всего на пять лет. И по крайней мере на первый взгляд Сильвия показалась ей довольно милой. Впрочем, узнав о цели приезда Холли, она почему-то разнервничалась, но это можно было отнести за счет предсвадебного волнения.
   А вообще, невзирая на светский лоск, часто присущий наследницам большого состояния, эта девушка казалась моложе своих двадцати лет, и ее якобы уверенная манера держаться не обманула Холли. Сильвия каким-то нервным жестом постоянно забрасывала тяжелую золотистую косу за спину. А когда начинала говорить о женихе, которого почему-то именовала «своим дорогим Пэром», в ее глазах появлялся странный лихорадочный блеск. Все эти странности наводили на размышления. Что-то тут было явно не так, подумала про себя Холли, однако решила не допытываться. В конце концов ее сюда пригласили помочь тетке, а проблемы Сильвии ее не касаются.
   Спустившись вечером в гостиную, Холли обнаружила, что большую часть гостей, собравшихся на импровизированную вечеринку, составляют мужчины. Дом уже начинал трещать по швам от наплыва посетителей, и бедная Грейс, опираясь на костыли, вскоре совсем измоталась. Наспех представив Холли нескольким группам веселых симпатичных молодых людей, она откочевала в район кухни, предоставив племянницу самой себе. Народ держался дружелюбно и приветливо, и Холли окончательно успокоилась. Даже если она столкнется с Ромео, это еще не конец света. Миллионы женщин время от времени испытывают некоторые неудобства, встречаясь в неподходящих местах с бывшими любовниками. Ромео — человек светский и воспитанный, вряд ли он станет поднимать шум. — Ого, да я вижу тут у нас новое лицо! Привет прелестной незнакомке!
   Холли как раз наливала себе безалкогольный пунш, когда за ее спиной раздался ленивый мужской голос. В простой черной юбке и белой атласной блузке, со стянутыми в тугой узел медно-рыжими волосами, она выглядела гораздо менее нарядной, чем остальные дамы. Неудивительно, что многих разбирало любопытство.
   Обернувшись, племянница Грейс оказалась лицом к лицу с высоким белокурым молодым человеком. Бронзовый загар, ярко-голубые глаза, широкий разворот плеч и чуть кривая ухмылка, демонстрирующая великолепные зубы, — смерть поклонницам! У Холли на мгновение даже дух захватило — надо же, до чего хорош. По-видимому, лицо выдало ее чувства, ибо улыбка молодого человека стала шире. Теперь в ней не было ни снисходительности, ни самодовольства. Ему было просто приятно, и все тут.
   — Вы не можете быть подругой Сильвии, иначе бы мы давно познакомились. Стало быть, вы принадлежите к местной аристократии, — объявил он, с интересом разглядывая Холли.
   — Я Холли О'Брайен и приехала погостить к миссис Редвуд, — не вдаваясь в подробности, ото звалась она.
   — Что вы говорите? Как удачно! А я Оливер.
   Холли невольно застыла.
   — Оливер Стэнфорд?
   Тот лукаво прищурился и наклонился почти к самому ее лицу.
   — Я вижу, моя слава меня опередила. А что вы обо мне успели узнать? Что я блестящий молодой человек, умница и красавец? Даю вам слово, все это чистая правда.
   — Да я уж вижу, — расхохоталась Холли.
   — Вот это я называю — проницательная женщина! Какая точность суждений! — широко улыбнулся Оливер.
   Вокруг раздались смешки, кое-кто из девушек принялся поддразнивать Оливера, а тот отбивался с такой легкостью и остроумием, что она на мгновение забыла обо всем, искренне веселясь вместе со всеми. Однако тут ее и поджидала опасность. Внезапно перед носом Холли оказалась мужская рука с полным бокалом пунша.
   — Похоже, вы осушили свой бокал до дна, миссис О'Брайен. Позвольте предложить вам мой, а то мой брат так увлекся флиртом, что совсем позабыл о своих обязанностях джентльмена.
   Холли молча уставилась — не на бокал и даже не на саму руку, а на украшавшую манжету запонку. Дымчатый топаз, оправленный в золото. Те самые запонки, которые были ею, уходящей утром из его квартиры, оставлены Ромео на память. Медленно, с трудом она подняла голову и встретила пристальный взгляд серо-голубых глаз мужчины.
   — В-ваш брат? — запинаясь, пробормотала Холли и внезапно почти физически ощутила, как напрягся стоявший рядом с ней Оливер.
   Впрочем, сейчас Холли было не до него. Выходит, Ромео известно ее имя. Наверное, просто спросил у Сильвии. Ну вот и все. Истина вышла наружу. Оставалось лишь приготовиться к битве.
   Губы мужчины улыбались, но в глазах не было и намека на улыбку. Холли перевела взгляд на Сильвию, нежно прильнувшую к руке мужчины, и на кольцо с огромным бриллиантом, украшавшее ее безымянный палец. И тут на нее наконец снизошло озарение, и она застыла как вкопанная, широко раскрыв глаза. Господи, какая она дура! Как же она раньше не догадалась!
   Владелец корпорации — стало быть, намного старше Сильвии. Пользуется уважением в финансовых кругах — стало быть, миллионер и как раз тот тип, который подходит для того, чтобы жить в роскошном доме, куда она приходила на то памятное свидание…
   «Дорогой Пэр» — так называла его Сильвия. Пэр — П.Р. Питер Роман Стэнфорд.
   Холли невольно поднесла руку ко рту. Отлично! Выходит, она переспала с женихом внучатой племянницы своего нанимателя и к тому же собственной кузины. Ее страстный и нежный любовник, уверявший, что презирает людей, обманывающих своих партнеров, и есть тот самый мужчина, чью свадьбу она приехала сюда устраивать!
   — И давно вы помолвлены? — выдавила Холли, немного придя в себя после шока.
   — Почти два месяца, — радостно сообщила Сильвия, с обожанием глядя на жениха. В розовой накидке из тафты, наброшенной поверх черного платья, щедро отделанного оборками, она казалась идеальной невестой для своего жениха, одетого в строгий черный костюм и ослепительно белую рубашку. Как и любая женщина, которой не надо было работать, Сильвия могла уделять сколько угодно внимания своей внешности и туалетам. — Мы обручились во вторую неделю февраля, да, Пэр, милый? Как раз на день святого Валентина.
   Холли закашлялась. Через два дня после их памятной встречи!
   — Простите, — извинилась она. — Кусочек вишни попал не в то горло.
   Оливер энергично похлопал ее по спине.
   Слава Богу, хоть Питер не был помолвлен непосредственно в день их свидания! Впрочем, это его ни в коем случае не оправдывает. Не мог же он вдруг, с бухты-барахты решить жениться через два дня. И раз уж он в то время встречался с Сильвией, то почему не мог удовлетворить с ней свои плотские желания? Зачем ему понадобилось свидание вслепую с неизвестной девицей? Или, может, он из тех мужчин, кто четко делит женщин на две категории: на тех, с которыми спят, и тех, на которых женятся?
   Однако, бросив взгляд на Сильвию, Холли засомневалась. Судя по тому, как та всей грудью навалилась на руку Питера и стреляла глазами то в одного мужчину, то в другого, эта леди явно не была невинной девственницей, невзирая на ее ангельский вид. Да и Питер был слишком умен, чтобы не попасться на женские уловки. Наверняка он прекрасно понимал, какова на самом деле его невеста.
   Решившись наконец поднять глаза на Питера, Холли увидела, что он смотрит на нее с суровым осуждением. Расправив плечи, она гордо вскинула голову. Он, чего доброго, мог вообразить, что обиженная женщина явилась сюда нарочно, чтобы встретиться с ним! Холли ответила на его возможные скрытые опасения взглядом, исполненным горького презрения. Будучи сама обманутой женой, она презирала всякого, кто изменял своей половине. А тут еще Питер поставил ее в двусмысленное положение, где невольная соучастница событий, буквально вытащенная из дома беспокойным дядюшкой, вынуждена была выступать в роли этакой разлучницы!
   — Ну как, теперь лучше? — заботливо спросил Оливер, растирая ей спину, в то время, как ноздри Питера свирепо раздулись.
   — Вы всегда позволяете лапать себя мужчинам, с которыми только что познакомились, миссис О'Брайен? — презрительно протянул он.
   При этом намеке на ее распущенность Холли чуть не выронила бокал из рук, а Сильвия на мгновение отстранилась от жениха, изумленная его неожиданной грубостью.
   Оливер тут же ощетинился. Рука его упала и непроизвольно сжалась в кулак, словно ему не терпелось заехать старшему братцу по физиономии.
   — Ее зовут Холли, — процедил он.
   — Мне прекрасно известно, как она себя называет, — насмешливо протянул Питер. — Мы с миссис О'Брайен старые знакомые.
   А теперь, похоже, старые враги! Холли сжала губы. С чего он так взбесился, ей было решительно невдомек.
   — Совершенно верно, — подтвердила она. — Но хотя он и акцентирует слово «миссис», ему доподлинно известно, что сейчас я не замужем. Мой муж умер почти год назад.
   — Одиннадцать месяцев назад, если мне не из меняет память, — с дьявольской усмешкой уточнил Питер и, медленно оглядев Холли с головы до ног, прибавил: — Судя по тому, как вы одеты, я так и не могу понять, то ли вы продолжаете носить по нему траур, то ли решили от него отказаться.
   Сильвия издала какой-то сдавленный звук, а Холли с трудом удержалась, чтобы не выплеснуть пунш прямо в усмехающуюся физиономию Питера. Однако по блеску в его глазах она догадалась, что именно этого-то он и добивается. Неужели до него не доходит, что такая открытая враждебность может вызвать ненужные толки?
   Однако в эту минуту ее внимание отвлек Оливер. Побагровев, он смачно выругался и обхватил рукой талию Холли, словно в попытке защитить ее.
   — С каких это пор ты стал таким бесчувственным чурбаном, братец? — возмутился он. — И как только у тебя хватает жестокости издеваться над чужим горем? — И, обернувшись к Холли, он быстро заговорил, понизив голос. — Да будет вам известно, что мои родители: отец Питера и его мачеха — погибли во время пожара, когда какие-то подонки подожгли наш дом. Питер был серьезно ранен, спасая меня и нашу сестру, а потом ему пришлось за быть о карьере и бороться с папиными родными и партнерами, мечтавшими наложить лапу на наше наследство, за то, чтобы получить опеку над нами. Наверное, поэтому он считает, что получил некую монополию на мученичество и по сравнению с его несчастьем все остальное — просто ерунда!
   — Я не просил тебя за меня извиняться, — сквозь зубы прошипел Питер. — И вообще как-то объяснять мои действия. И нечего трепаться с посторонними о моей личной жизни!
   — Никто не извинялся, — перебил его Оливер. — Ты и сам прекрасно можешь это сделать. Я просто хотел, чтобы ты понял, каково это, когда кто-то публично вмешивается в твои внутренние проблемы. Пора уже хоть кому-то накормить тебя твоими собственными пилюлями. За этой вспышкой явно что-то кроется, сообразила Холли. И хотя она послужила катализатором ссоры между братьями, похоже, это была не единственная причина.
   На щеке Питера дернулся мускул.
   — Уймись, Оливер, — зловеще прошипел он.
   — Иначе что? Ты урежешь мои карманные деньги? Я уже не маленький, и меня нельзя шантажом заставить жить по твоим меркам. Мне уже на десять лет больше, чем было тебе, когда ты взял на себя руководство папиной компанией. Я теперь дипломированный врач и могу сам заработать себе на жизнь, черт побери!
   Врач? Ничего себе! А по виду — так просто лощеный бездельник, ошеломленно подумала Холли.
   Впрочем, по мере того как распалялся Оливер, Питер как будто понемногу остывал. Наконец он полностью взял себя в руки.
   — Я сказал, прекрати. Здесь не время и не место. Оливер вскинул руки вверх, словно сдаваясь, но на лице его по-прежнему было написано горькое презрение.
   — Ну конечно. Как скажешь, братец. В конце концов ты у нас начальник. Глава семьи, так сказать. Человек, принимающий решения якобы на благо всех нас, а на деле исключительно в своих интересах. И считающий само собой разумеющимся, что мы будем выполнять его волю…
   — Пожалуйста, Оливер, не надо! — К удивлению Холли, вмешалась Сильвия. Ее глаза влажно блестели, нижняя губа дрожала. — У нас же сегодня праздник, и я хочу, чтобы всем было хорошо. Пожалуйста, не надо мне все портить…
   Очень ловко, подумала Холли, увидев, как оба мужчины тут же сникли, как два носовых платка, готовых вытирать слезы маленькой девочке. Интересно, сколько времени Сильвия отрабатывала этот прием перед зеркалом? Впрочем, зря она так. Чисто женская стервозность, и ничего более.
   — Возможно, нам с Холли стоит прогуляться, — объявил Оливер, подхватывая девушку под руку и нимало не интересуясь, согласна она или нет. — Или давайте сплаваем на лодке к бельведеру. Я покажу вам, как он чудно смотрится в лунном свете.
   Похоже, в этой семейке не один Питер считает само собой разумеющимся, что ему все должны беспрекословно подчиняться, подумала Холли. Быть пешкой в чужой игре ей вовсе не улыбалось, и она решительно высвободила пальцы.
   — Спасибо, но в маленьких лодках меня укачивает, — сухо отозвалась она.
   На мгновение воцарилась тишина, даже шум вечеринки, казалось, доносился откуда-то издалека. Первым молчание нарушил Питер.
   — Ничего, — язвительно заметил он. — Такой замечательный врач, как Оливер, наверняка найдет какое-нибудь средство, чтобы вас не стошнило в самый романтический момент.
   Холли окончательно вышла из себя. Если он рассчитывает толкнуть ее в объятия своего брата, чтобы нейтрализовать, то он крупно ошибается.
   — Я предпочитаю не прибегать к стимуляторам для сохранения душевного равновесия.
   — Да что вы? — Брови Питера взлетели вверх.
   Холли надеялась, что краска, прилившая к ее щекам, не очень бросилась в глаза. Он явно намекал на алкоголь, бушевавший в ее крови в ту ночь, которую они провели вместе в постели, занимаясь любовью час за часом.
   В ту ночь собственное душевное равновесие ее нисколько не заботило. Холли откровенно наслаждалась взрывной реакцией их тел. И любовью они занимались не только в постели, а и на стуле, и на полу, и в ванной… Холодная поверхность огромного зеркала ударялась о ее спину и ягодицы, покрываясь паром от жара разгоряченной плоти. А когда Ромео стянул ее вниз, на пол, чтобы усадить на себя, на зеркале остался огромный отпечаток ее тела, медленно исчезавший, словно стиравший ее грех…
   При этом воспоминании Холли остро ощутила, как на нее снова накатывает волна жара. Соски напряглись и, казалось, вот-вот прорвут тонкую ткань блузки. Оставалось лишь надеяться, что окружающие, если и заметят ее дрожь, то отнесут за счет ледяного пунша, которым она тщетно пыталась освежить горло.
   — Глупости! — не отступал между тем Оливер. — Озеро тихое, как застоявшийся пруд. Да и переплыть его — всего-то две минуты.
   — Ой, ради Бога, Оливер, — пришла на выручку Сильвия. — Ты что, не видишь, что Холли пытается вежливо отшить тебя?
   — У нас все шло отлично, пока вы двое не встряли не в свое дело, — огрызнулся брат Питера.