Страница:
Аналогичная ситуация сложилась с 64 статьей (о которой у нас уже шла речь) и статьей 190-1 УК РСФСР (речь о которой будет впереди): общественно опасные деяния подпадают под действие этих статей только в том случае, если носят умышленный характер.
4.
В разделе Уголовного кодекса "Особо опасные государственные преступления" есть еще две статьи, по которым, как нам известно, применялись меры карательной медицины - 66 статья УК РСФСР (террористический акт) и 68 статья (диверсия).
Мы не оспариваем правомерность преследований за эти деликты, хотя и весьма сомневаемся в исторической целесообразности и моральной оправданности тяжести наказания: по обеим статьям высшая мера - смертная казнь. Мы не будем разбирать эти статьи с точки зрения современного права, а только констатируем факт применения в этих случаях мер карательной медицины. С позиции подсудимых, может, и лучше быть признанным невменяемым, чем получить до 15 лет лишения свободы, а тем более смертную казнь. Но карательная медицина бесчеловечна и антизаконна и в любом случае вызывает наш протест, даже если подсудимый в конечном счете от нее выигрывает. Юридическая истина должна быть дороже идеологических установок. Исторический опыт России в достаточной мере показывает, во что превращается юстиция, когда руководствуются не справедливостью, а идеологией. Здоровые люди должны уметь отвечать за свои поступки, особенно в политических делах. Кроме того, подобные случаи создают опасный прецедент - освобождение от ответственности путем использования карательной медицины. Карательной она остается и в этом случае, хотя правонарушители часто пытались симулироватъ или агравировать психическую болезнь, если это могло облегчить их участь.
Приведем несколько примеров.
Демьянов Николай. Арестован в 1970 г. Вел подкоп под шоссе на Внуковский аэродром, намереваясь взорвать правительственную машину с Генеральным секретарем ЦК КПСС Л.И. Брежневым. Предъявлено обвинение по 66 статье УК РСФСР. Признан невменяемым и с 1970 г. находится в Казанской СПБ.
Ильин Анатолий. В 1969 г. стрелял в Л.И. Брежнева, когда тот въезжал в Кремль, возвраща-ясь со встречи успешно приземлившихся космонавтов. По ошибке стрелял в машину с космонав-тами, двух человек ранил и убил мотоциклиста из эскорта сопровождения. Предъявлено обвинение по 66 статье УК РСФСР. Признан невменяемым и помещен в Казанскую СПБ с режимом строгой изоляции.
Быков Сергей. По политическим мотивам пустил под откос два эшелона с вооружением, направлявшихся в Северный Вьетнам. Предъявлено обвинение по 66 статье УК РСФСР. Признан невменяемым и с 1971 по 1974 гг. находился в Казанской СПБ.
Мы не утверждаем, что эти люди сознательные симулянты, однако сами они считают себя здоровыми людьми, и свидетели, знавшие их, подтверждают это. Из каких соображений их поместили в СПБ, не совсем ясно. Сами ли они симулировали или, что скорее всего, властям так было удобнее?
В случае с Ильиным действия властей можно понять. Само покушение едва ли не транслиро-валось по телевидению. Уже через полчаса об этом говорилось на пресс-конференции. Сам факт покушения скрыть было невозможно. Властям было удобнее представить Ильина душевноболь-ным маньяком-одиночкой. Не исключена возможность, что существовал более широкий заговор, но признать это у правительства не хватило бы духу*. Ведь считается, что они избраны народом, представляют интересы народа и народ любит их, а они - народ.
Мы осуждаем террор и диверсию не меньше, чем практику карательной медицины. Террористы, по нашему мнению, находятся на одном полюсе с палачами от карательной медицины, кагэбистами, диктаторами различных мастей и оттенков. То, что они оказались во враждебных лагерях, дело случая. Их нравственные облики схожи, логика их мышления и форма действий одинаковы, их лагеря на одном полюсе. На другом - слово, совесть, мысль и вера. Но в защите жертв карательной медицины мы не руководствуемся идейными взглядами. Мы выступаем равно в защиту как антикоммунистов, так и, скажем, Кима Сайфулловича Давлетова, находящегося сейчас в Казанской СПБ за публикацию в албанской печати статей просталинского, прокитайского направления.
Как люди равны перед законом, так они равны и в необходимости защиты перед беззаконием.
* В предположении о возможности заговора есть один веский аргумент. Из аэропорта колонна правительственных машин выехала в определенном порядке. Ильин, стрелявший из-за кремлевских ворот и не имевший возможности быстро определить, кто едет в машине, просто стрелял в ту по счету машину, в которой должны были ехать члены правительства (в частности, Л.И. Брежнев). По-видимому, из аэропорта Ильину сообщили о порядке следования машин в колонне, но он не знал, что в пути, на Октябрьской площади, строй машин изменился и в той по счету машине, где прежде ехали члены правительства, теперь ехали космонавты, чем и объяснялась его ошибка в выборе цели.
5.
Следующая наиболее часто применяемая по отношению к узникам СПБ политическая статья - 190-1 УК РСФСР.
Статья 190-1. Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй.
Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания
наказывается лишением свободы на срок до трех лет, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до ста рублей.
Вопрос о правомерности этой статьи представляется нам в некоторой степени спорным. Будучи сторонниками почти неограниченной свободы слова, мы абсолютно не приемлем в общественной жизни принцип "арест в ответ на слово, тюрьма в ответ на аргумент". Ограниче-ние свободы слова представляется нам анахронизмом общественной жизни, и здесь, в СССР, где свобода слова ограничена жесткими рамками, мы чувствуем это очень хорошо. За эти анахро-низмы мы платим своей свободой. С другой стороны, в современном праве демократических стран Запада, насколько нам известно, существует такой деликт как клевета и оскорбление личности, и это призывает нас не рубить с плеча. Мы оставим этот вопрос временно открытым, хотя внутренне убеждены: любую клевету можно опровергнуть, а оскорбление может нанести либо глупец и тогда - какое же это оскорбление? либо человек дезинформированный и тогда - ему можно все объяснить. Уголовные меры, принимаемые по этому деликту, носят характер мести или возмездия, пусть судебного, что, на наш взгляд, недостойно правосудия.
Уместно будет утверждать, что если наказуется клевета против личности, то должна быть наказуема клевета и против организации, объединяющей и защищающей интересы отдельных граждан, ибо такая организация обладает как минимум правами составляющих ее личностей.
Таким юридическим лицом могут быть объединения культурные, научные, спортивные, трудовые, религиозные, политические и т.д., в том числе и такая социальная структура как государство.
Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих государство (по сути - клевета), таким образом можно признать преступным и подлежащим наказанию. Но в статье 190-1 УК РСФСР говорится не о государстве, а о государственном и общественном строе. Сразу же возникают два вопроса:
1. в чем отличие государственного строя от общественного?
2. можно ли отождествлять государственный и общественный строй с государством (как социальным объединением) и признать тем самым за ними определенную правоспособность, т.е. права юридического лица? Если это не сказано всуе (статья 190-1 УК РСФСР и комментарии к ней не объясняют различия между государственным и общественным строем), то под государственным строем следует понимать порядок управления, а под общественным - социалистический уклад жизни. Это косвенным образом подтверждается Конституцией СССР.
Глава 11. ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО.
Статья 14 (извлечение)
Ведению Союза Советских Социалистических Республик в лице его высших органов государственной власти и органов государственного управления подлежат:
и далее перечисляются системы управления государством, которые находятся в ведении высших органов государственной власти.
Глава 1. ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО. Статья 1. Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян.
Чтобы признать клевету против государственного и общественного строя преступной, надо признать их правоспособными. Но государственный строй нельзя признать правоспособным, так как это форма управления, регламентация прав отдельных государственных звеньев, а не конкретная организационная структура.
Так же и общественный строй не может быть правоспособным, так как это форма граждан-ского общежития, регламентация норм общественной жизни, а не конкретная организационная структура. Общественный строй - это способ жить, но не общественная организация, которая могла бы иметь статус юридического лица.
Таким образом, государственный или общественный строй не могут даже быть объектами права, т.е. не могут требовать привлечения к уголовной ответственности за распространение против них заведомо ложных порочащих измышлений. Не могут не потому, что ограничены в правах, а потому, что не существуют как юридические лица, как объекты права. Даже защиту общественного и государственного строя не может взять на себя ни одно юридическое лицо или субъект права, так как защищать можно хотя бы недееспособное лицо, но не такое, которого вообще не существует!
Становится понятно, зачем советским властям понадобилась такая формулировка. Они бы могли заменить "государственный и общественный строй" на "государство", т. е. на систему управления, интересы которого в каждый конкретный момент представляет правительство. Но правительство желает формально оставаться в стороне от судебных дел, чтобы не участвовать в судебных процессах, которые, даже при всей пристрастности советского суда, оно бы элементар-но проигрывало. Да и не хочет оно себя показывать в невыгодном свете. (Представьте себе на минуту, например, судебный процесс "А.Н. Твердохлебов против Л.И. Брежнева". Ведь симпатии 90% населения будут на стороне Твердохлебова уже только потому, что Брежнев слишком одиозная фигура!) Поэтому власти подставляют вместо себя такую химеру, как "государственный и общественный строй", конкретно с которым судиться невозможно.
В соответствии со статьей 300 УПК РСФСР, приговоры судов выносятся именем РСФСР.
Статья 300. Вынесение приговора именем РСФСР
(извлечение)
Приговор суда выносится именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики.
При таком вынесении приговора по статье 190-1 совершенно очевидна его неправомерность. Статья 190-1 предусматривает ответственность за преступление, совершенное против советского государственного и общественного строя, в частном случае государственного и общественного строя РСФСР, и в то же время приговор выносится именем РСФСР! Таким образом, РСФСР, против строя которой совершено преступление и именем которой вершится суд, является заинтересованной стороной! Это достаточно веское основание для того, чтобы суду, выносяще-му приговор именем РСФСР, заявить отвод и требовать беспристрастного третейского суда.
Статью 190-1 имеют в деле многие заключенные спецпсихбольниц. Например, Анатолий Дмитриевич Пономарев, бывший инженер ленинградского филиала ВНИИ медицинского приборостроения, был арестован в октябре 1970 года за распространение собственных сатирических стихов и перепечатывание письма А.И. Солженицына съезду писателей. До 1973 года находился в Ленинградской СПБ, а недавно (20.10.75) вновь принудительно госпитализиро-ван (уже без всякого суда) в психиатрическую больницу общего типа № 3 им. Скворцова-Степанова (Ленинград) . Переводу его в психбольницу общего типа способствовали жалобы и протесты в адрес советских правительственных органов*.
Наталья Горбаневская привлекалась к ответственности по статье 190-1 УК РСФСР за участие 25 августа 1968 года в демонстрации протеста против оккупации Чехословакии армиями стран Варшавского пакта, за авторство книг "Полдень" и "Бесплатная медицинская помощь". Признана невменяемой с диагнозом (NB!): "Не исключена возможность вялотекущей шизофрении". Содержалась в Казанской СПБ.
Чем руководствуются КГБ и Прокуратура, инкриминируя 70 или 190-1 статьи, остается загадкой. Текстуально эти статьи различаются только тем, что 70 статья предусматривает цель подрыва или ослабления советской власти, а 190-1 - нет.
Даже если советские юристы и находят существенные принципиальные различия между этими статьями, то в судебной практике эти различия стираются, и совершенное действие можно квалифицировать по любой статье (недаром в судах происходит переквалификация 190-1 статьи на 70-ю и иногда наоборот - в зависимости от того, как крепко надо наказать) .
* "Хроника текущих событий", № 38.
6.
Статья 75 УК РСФСР. Разглашение государственной тайны.
Разглашение сведений, составляющих государственную тайну, лицом, которому эти сведения были доверены или стали известны по службе или работе, при отсутствии признаков измены Родине или шпионажа,
наказывается лишением свободы на срок от двух до пяти лет.
То же деяние, если оно повлекло тяжкие последствия, - наказывается лишением свободы на срок от пяти до восьми лет.
Принципиальных наших возражений эта статья не вызывает, и мы упомянули ее только потому, что нам известны случаи заключения в СПБ людей, которым инкриминировалось свершение деяния, предусмотренного этой статьей.
Известен случай с капитаном Военно-Морских Сил инженером Сергеем Сергеевичем Алексеенко. В числе пятерых коллег он был арестован в 1970(?) году за разглашение государственной тайны. Судьба его товарищей нам не известна. Самого же его, по свидетельствам сокамерников, без судебно-психиатрической экспертизы, без суда, без всяких формальностей интернировали в Ленинградскую СПБ. По свидетельству очевидцев, он понял, где находится, только тогда, когда новые товарищи по заключению объяснили Алексеенко, что это СПБ. Из Ленинградской СПБ он пытался бежать, но, прыгая с тюремной стены, сломал позвоночник. Его перевели в Орловскую СПБ, и оттуда он снова пытался бежать, и опять неудачно. Алексеенко серьезно болен - у него хронический холецистопанкреатит и цирроз печени. При наличии в деле двух побегов у него мало шансов скоро освободиться, и мы хотели бы привлечь внимание тех, кому не безразличны судьбы политзаключенных в СССР, к судьбе этого человека.
7.
С недавнего времени во всем мире получил некоторое распространение новый вид преступлений - захват и угон самолетов. Не обошел этот деликт и СССР, и совершенно понятно почему. Если на Западе вместе с самолетом угоняют заложников, требуя за них денежный выкуп или политическую уступку, то в СССР дело обстоит совсем иначе. Здесь самолет - средство передвижения. Не имея возможности покинуть СССР на законных основаниях, беженцы решительного и смелого образа действия пытаются пробить железный занавес с воздуха. Возможно, их соблазняет реклама Аэрофлота "быстро, удобно"? Действи-тельно, кое-кому посчастливилось быстро, выгодно и удобно получить политическое убежище за границей таким способом, но вот насколько такой способ выгоден, нам мог бы рассказать, например, Николай Швачко*.
Н. Швачко был, по-видимому, первым угонщиком самолета из СССР. В 1965 (66?) году он пытался угнать самолет в Турцию, но неудачно, и с 1966 по 1975 годы находился сначала в Днепропетровской, а затем в Казанской СПБ. Какую статью ему инкриминировал суд, мы информации не имеем, а специальной статьи, предусматривающей ответственность за угон самолета, в советском законодательстве тогда не было. Сравнительно недавно (а именно в 1973 году) был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР об ответственности за угон самолетов, и теперь "самолетчиков" судят и сажают согласно этому указу. Сажают, разумеется, и в СПБ (Юрий Бондарев, Казанская СПБ).
* Не говоря уже о таких "счастливчиках", как Эдуард Кузнецов или Марк Дымшиц. Обоих приговорили к смертной казни, но затем под давлением мировой общественности заменили ее на длительные сроки лишения свободы.
8.
Читатель глубоко заблуждается, если думает, что по политическим мотивам засадить в СПБ можно, применяя статьи только политического характера.
Карательные органы настолько изощрены в провокациях, а судебные органы настолько от них зависят, что политического противника советского режима без особых затруднений можно осудить почти по любой уголовной статье.
Советская юриспруденция не разделяет преступников на политических и уголовных, хотя по сути большинство государственных преступлений ("особо опасные" и часть "иных") есть политические преступления. Не признавая деления преступников на политических и уголовных официально, советские власти тем не менее признают его фактически. В лагерях существуют отдельные от уголовников политические зоны, слушание политических дел в судах происходит фактически закрыто, политические дела ведет обособленный следственный аппарат КГБ, защитники допускаются к политическим делам по специальному "допуску" и т.д. Политические процессы имеют определенный резонанс как в СССР, так и за его пределами. Поэтому власти хватаются за любую возможность вести против политического противника уголовное (в общепринятом смысле) дело. Как некую гэбистскую изысканность, как карательный деликатес, они преподносят диссидентам обвинение в совершении уголовного преступления. Нам известно немало подобных случаев, и среди них, например, по 209 статье УК РСФСР.
Статья 209 УК РСФСР. Систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством.
Систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством
наказывается лишением свободы на срок до двух лет или исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года.
Те же действия, совершенные лицом, ранее судимым за бродяжничество или попрошайничество,
наказываются лишением свободы на срок до четырех лет.
В первом комментарии к статье разъясняется: "Бродяжничество - это многократные переезды или переходы (скитания) из одного населенного пункта в другой, сопряженные с уклонением от общественно полезного труда". "Общественно полезный" труд является обязательным, что следует из пятого комментария: "Бродяжничество и попрошайничество представляют общественную опасность в связи с тем, что они являются формой паразитизма..." Однако обязательный труд, даже если он называется "общественно полезным", по сути дела является принудительным трудом, что запрещено конвенцией о запрете принудительного труда, которую СССР ратифицировал в 1956 году.
Само по себе обвинение в бродяжничестве, как "многократные переезды или переходы (скитания) из одного населенного пункта в другой...", противоречит 1-му пункту 13 статьи Всеобщей декларации прав человека.
Статья 13.
1. Каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах каждого государства. Конечно, противоречия с Декларацией и очевидная безвредность таких "преступников" мало заботит советскую юстицию. Эта статья широко используется в судебной практике, в том числе и в политических случаях. В качестве иллюстрации приведем пример с М.П. Луциком.
Михаил Петрович Луцик родился на Западной Украине (до 1940 г.) на территории Австро-Венгрии. Детство провел в Вене. В 30-е годы жил в Германии, учился в Берлине. Был арестован гестапо. В 1941 (42) году выпущен и выслан на родину. В 1944 году арестован органами МГБ*. До 1956 года находился в концентрационных лагерях. В 1956 году реабилитирован. В 1957 году вновь арестован, осужден на 15 лет лишения свободы и в 1972 году выпущен на волю. При освобождении отказался получить советский паспорт, так как считал себя гражданином Австрии. Осенью 1973 года осужден по 209 статье УК РСФСР за бродяжничество на два года лишения свободы. В лагере продолжал утверждать, что он австрийский гражданин, в связи с чем в 1974 году переведен в Днепропетровскую СПБ. Так 209 статья обернулась для Луцика спецпсихбольницей.
* МГБ - Министерство государственной безопасности, аналог сегодняшнего КГБ.
Это пример того, как уголовная статья может иметь скрытый политический смысл и как по уголовной статье можно заключить в СПБ политического противника. Конечно, 209 статья - не единственная из тех, которые применяются к политическим преступникам или инакомыслящим.
По нашим приблизительным подсчетам, не менее 14% статей Уголовного кодекса в той или иной мере противоречат Всеобщей декларации прав человека и принципам свободы. Анализ этих статей не входит в нашу задачу - это была бы самостоятельная и обширная работа. В этой главе мы говорим только о тех статьях Уголовного кодекса, в связи с которыми нам известны случаи применения карательной медицины. Конечно, мы знаем не обо всех случаях и какие-то статьи не попали в поле нашего зрения.
В СПБ попадают люди, которые противостоят советской власти, но которым нельзя подобрать даже формально законные основания для обвинения. Приведем несколько примеров.
Станислав Строганов, учитель литературы и русского языка из Торжка, пробыл в СПБ сначала Ленинграда, а затем Казани с 1971 по 1975 годы. Все его преступление состояло в том, что он написал письмо на радиостанцию "Голос Америки"*.
Н. Данилов (из Ленинграда), следователь по делам о реабилитации жертв сталинского террора, проявил, по мнению властей, излишнее усердие на своем посту, и кого-то это сильно задело. Отбывал свой срок в Ленинградской СПБ.
Илья Рипс (из Риги) за попытку публичного самосожжения в знак протеста против введения в 1968 г. в Чехословакию армий стран Варшавского пакта был в 1969 г. помещен в психиатрическую больницу.
* Не мешало бы редакторам "Голоса Америки" задуматься над своим традиционным предложением "Пишите нам..."
9.
Принудительные меры медицинского характера официально регулируются статьями 11, 58-61 УК РСФСР, статьями 403-413 УПК РСФСР и подзаконными нормативными актами (инструкциями). Центральной и основополагающей статьей является 58 статья УК РСФСР.
Статья 58. Применение принудительных мер медицинского характера к душевнобольным.
К лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости или совершившим такие деяния в состоянии вменяемости, но заболевшим до вынесения приговора или во время отбывания наказания душевной болезнью, лишающей их возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, судом могут быть применены следующие принудительные меры медицинского характера:
1) помещение в психиатрическую больницу общего типа;
2) помещение в психиатрическую больницу специального типа.
Чтобы не перегружать читателя излишней юридической информацией, мы лишь коротко расскажем о содержании специальных статей УК и УПК.
Статья 11 УК. Освобождается от уголовной ответственности лицо, находившееся в невменяемом состоянии во время совершения преступления или после него, но до приговора суда. В последнем случае лицо подлежит ответственности после выздоровления.
Статья 59 УК. В психиатрические больницы общего типа помещаются больные, опасные для общества, а в специальные психиатрические больницы (с усиленным надзором) - больные, особо опасные для общества.
Статья 61 УК. Лицо, заболевшее душевной болезнью после совершения преступления, может подлежать наказанию после выздоровления (если не истекли сроки давности). В этом случае время, проведенное под принудительным лечением, засчитывается в срок наказания.
Не более чем забавной, но характерной чертой УК и его составителей является та часть комментария 3 статьи 59, которая объясняет, что психиатрические больницы общего типа находятся в ведении органов здравоохранения. О том же, что специальные психиатрические больницы находятся в ведении Министерства внутренних дел, комментарий стыдливо умалчивает.
Гораздо подробнее, чем УК, меры карательной медицины регулируются УПК, а именно - главой 16 второго раздела ("производство экспертизы") и главой 33 восьмого раздела ("производство по применению принудительных мер медицинского характера").
Глава "производство экспертизы" определяет порядок производства не только судебно-психиатрической экспертизы, и поэтому в данной главе нас будут интересовать только две статьи, имеющие отношение к карательной медицине.
Статья 190 УПК РСФСР. Присутствие следователя при производстве экспертизы.
Следователь вправе присутствовать при производстве экспертизы.
Юридически присутствие следователя на судебно-психиатрической экспертизе недопустимо по следующим причинам:
1. присутствие следователя может стать травмирующим психогенным фактором для душевнобольного обвиняемого;
2. судебно-психиатрическая экспертиза - институт медицинский, который принципиально должен быть независим в своих суждениях от судебно-следственных органов. Присутствие следователя при экспертизе может быть формой давления на экспертов, с целью получить от них нужное следствию экспертное заключение. И хотя следствие призвано выявить нарушение закона и представить доказательства суду, подавляющее большинство из тех, кто сталкивался в СССР со следственным аппаратом, не будут утверждать, что следователи независимы и беспристрастны в своем стремлении к юридической истине. Обычно у следователя есть своя схема, и ему легче осудить невиновного, чем затянуть дело на несколько лишних недель. (Ведь в СССР у юристов, как и у всех, существуют свои плановые показатели, процент снижения преступности, ежеквартальные отчеты и прочие атрибуты социалистического планового производства.) Вот почему следователь не останавливается перед нажимом на экспертов, тем более что особого нажима и не нужно - достаточно одного недовольного взгляда следователя, особенно если он из КГБ.
4.
В разделе Уголовного кодекса "Особо опасные государственные преступления" есть еще две статьи, по которым, как нам известно, применялись меры карательной медицины - 66 статья УК РСФСР (террористический акт) и 68 статья (диверсия).
Мы не оспариваем правомерность преследований за эти деликты, хотя и весьма сомневаемся в исторической целесообразности и моральной оправданности тяжести наказания: по обеим статьям высшая мера - смертная казнь. Мы не будем разбирать эти статьи с точки зрения современного права, а только констатируем факт применения в этих случаях мер карательной медицины. С позиции подсудимых, может, и лучше быть признанным невменяемым, чем получить до 15 лет лишения свободы, а тем более смертную казнь. Но карательная медицина бесчеловечна и антизаконна и в любом случае вызывает наш протест, даже если подсудимый в конечном счете от нее выигрывает. Юридическая истина должна быть дороже идеологических установок. Исторический опыт России в достаточной мере показывает, во что превращается юстиция, когда руководствуются не справедливостью, а идеологией. Здоровые люди должны уметь отвечать за свои поступки, особенно в политических делах. Кроме того, подобные случаи создают опасный прецедент - освобождение от ответственности путем использования карательной медицины. Карательной она остается и в этом случае, хотя правонарушители часто пытались симулироватъ или агравировать психическую болезнь, если это могло облегчить их участь.
Приведем несколько примеров.
Демьянов Николай. Арестован в 1970 г. Вел подкоп под шоссе на Внуковский аэродром, намереваясь взорвать правительственную машину с Генеральным секретарем ЦК КПСС Л.И. Брежневым. Предъявлено обвинение по 66 статье УК РСФСР. Признан невменяемым и с 1970 г. находится в Казанской СПБ.
Ильин Анатолий. В 1969 г. стрелял в Л.И. Брежнева, когда тот въезжал в Кремль, возвраща-ясь со встречи успешно приземлившихся космонавтов. По ошибке стрелял в машину с космонав-тами, двух человек ранил и убил мотоциклиста из эскорта сопровождения. Предъявлено обвинение по 66 статье УК РСФСР. Признан невменяемым и помещен в Казанскую СПБ с режимом строгой изоляции.
Быков Сергей. По политическим мотивам пустил под откос два эшелона с вооружением, направлявшихся в Северный Вьетнам. Предъявлено обвинение по 66 статье УК РСФСР. Признан невменяемым и с 1971 по 1974 гг. находился в Казанской СПБ.
Мы не утверждаем, что эти люди сознательные симулянты, однако сами они считают себя здоровыми людьми, и свидетели, знавшие их, подтверждают это. Из каких соображений их поместили в СПБ, не совсем ясно. Сами ли они симулировали или, что скорее всего, властям так было удобнее?
В случае с Ильиным действия властей можно понять. Само покушение едва ли не транслиро-валось по телевидению. Уже через полчаса об этом говорилось на пресс-конференции. Сам факт покушения скрыть было невозможно. Властям было удобнее представить Ильина душевноболь-ным маньяком-одиночкой. Не исключена возможность, что существовал более широкий заговор, но признать это у правительства не хватило бы духу*. Ведь считается, что они избраны народом, представляют интересы народа и народ любит их, а они - народ.
Мы осуждаем террор и диверсию не меньше, чем практику карательной медицины. Террористы, по нашему мнению, находятся на одном полюсе с палачами от карательной медицины, кагэбистами, диктаторами различных мастей и оттенков. То, что они оказались во враждебных лагерях, дело случая. Их нравственные облики схожи, логика их мышления и форма действий одинаковы, их лагеря на одном полюсе. На другом - слово, совесть, мысль и вера. Но в защите жертв карательной медицины мы не руководствуемся идейными взглядами. Мы выступаем равно в защиту как антикоммунистов, так и, скажем, Кима Сайфулловича Давлетова, находящегося сейчас в Казанской СПБ за публикацию в албанской печати статей просталинского, прокитайского направления.
Как люди равны перед законом, так они равны и в необходимости защиты перед беззаконием.
* В предположении о возможности заговора есть один веский аргумент. Из аэропорта колонна правительственных машин выехала в определенном порядке. Ильин, стрелявший из-за кремлевских ворот и не имевший возможности быстро определить, кто едет в машине, просто стрелял в ту по счету машину, в которой должны были ехать члены правительства (в частности, Л.И. Брежнев). По-видимому, из аэропорта Ильину сообщили о порядке следования машин в колонне, но он не знал, что в пути, на Октябрьской площади, строй машин изменился и в той по счету машине, где прежде ехали члены правительства, теперь ехали космонавты, чем и объяснялась его ошибка в выборе цели.
5.
Следующая наиболее часто применяемая по отношению к узникам СПБ политическая статья - 190-1 УК РСФСР.
Статья 190-1. Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй.
Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания
наказывается лишением свободы на срок до трех лет, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до ста рублей.
Вопрос о правомерности этой статьи представляется нам в некоторой степени спорным. Будучи сторонниками почти неограниченной свободы слова, мы абсолютно не приемлем в общественной жизни принцип "арест в ответ на слово, тюрьма в ответ на аргумент". Ограниче-ние свободы слова представляется нам анахронизмом общественной жизни, и здесь, в СССР, где свобода слова ограничена жесткими рамками, мы чувствуем это очень хорошо. За эти анахро-низмы мы платим своей свободой. С другой стороны, в современном праве демократических стран Запада, насколько нам известно, существует такой деликт как клевета и оскорбление личности, и это призывает нас не рубить с плеча. Мы оставим этот вопрос временно открытым, хотя внутренне убеждены: любую клевету можно опровергнуть, а оскорбление может нанести либо глупец и тогда - какое же это оскорбление? либо человек дезинформированный и тогда - ему можно все объяснить. Уголовные меры, принимаемые по этому деликту, носят характер мести или возмездия, пусть судебного, что, на наш взгляд, недостойно правосудия.
Уместно будет утверждать, что если наказуется клевета против личности, то должна быть наказуема клевета и против организации, объединяющей и защищающей интересы отдельных граждан, ибо такая организация обладает как минимум правами составляющих ее личностей.
Таким юридическим лицом могут быть объединения культурные, научные, спортивные, трудовые, религиозные, политические и т.д., в том числе и такая социальная структура как государство.
Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих государство (по сути - клевета), таким образом можно признать преступным и подлежащим наказанию. Но в статье 190-1 УК РСФСР говорится не о государстве, а о государственном и общественном строе. Сразу же возникают два вопроса:
1. в чем отличие государственного строя от общественного?
2. можно ли отождествлять государственный и общественный строй с государством (как социальным объединением) и признать тем самым за ними определенную правоспособность, т.е. права юридического лица? Если это не сказано всуе (статья 190-1 УК РСФСР и комментарии к ней не объясняют различия между государственным и общественным строем), то под государственным строем следует понимать порядок управления, а под общественным - социалистический уклад жизни. Это косвенным образом подтверждается Конституцией СССР.
Глава 11. ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО.
Статья 14 (извлечение)
Ведению Союза Советских Социалистических Республик в лице его высших органов государственной власти и органов государственного управления подлежат:
и далее перечисляются системы управления государством, которые находятся в ведении высших органов государственной власти.
Глава 1. ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО. Статья 1. Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян.
Чтобы признать клевету против государственного и общественного строя преступной, надо признать их правоспособными. Но государственный строй нельзя признать правоспособным, так как это форма управления, регламентация прав отдельных государственных звеньев, а не конкретная организационная структура.
Так же и общественный строй не может быть правоспособным, так как это форма граждан-ского общежития, регламентация норм общественной жизни, а не конкретная организационная структура. Общественный строй - это способ жить, но не общественная организация, которая могла бы иметь статус юридического лица.
Таким образом, государственный или общественный строй не могут даже быть объектами права, т.е. не могут требовать привлечения к уголовной ответственности за распространение против них заведомо ложных порочащих измышлений. Не могут не потому, что ограничены в правах, а потому, что не существуют как юридические лица, как объекты права. Даже защиту общественного и государственного строя не может взять на себя ни одно юридическое лицо или субъект права, так как защищать можно хотя бы недееспособное лицо, но не такое, которого вообще не существует!
Становится понятно, зачем советским властям понадобилась такая формулировка. Они бы могли заменить "государственный и общественный строй" на "государство", т. е. на систему управления, интересы которого в каждый конкретный момент представляет правительство. Но правительство желает формально оставаться в стороне от судебных дел, чтобы не участвовать в судебных процессах, которые, даже при всей пристрастности советского суда, оно бы элементар-но проигрывало. Да и не хочет оно себя показывать в невыгодном свете. (Представьте себе на минуту, например, судебный процесс "А.Н. Твердохлебов против Л.И. Брежнева". Ведь симпатии 90% населения будут на стороне Твердохлебова уже только потому, что Брежнев слишком одиозная фигура!) Поэтому власти подставляют вместо себя такую химеру, как "государственный и общественный строй", конкретно с которым судиться невозможно.
В соответствии со статьей 300 УПК РСФСР, приговоры судов выносятся именем РСФСР.
Статья 300. Вынесение приговора именем РСФСР
(извлечение)
Приговор суда выносится именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики.
При таком вынесении приговора по статье 190-1 совершенно очевидна его неправомерность. Статья 190-1 предусматривает ответственность за преступление, совершенное против советского государственного и общественного строя, в частном случае государственного и общественного строя РСФСР, и в то же время приговор выносится именем РСФСР! Таким образом, РСФСР, против строя которой совершено преступление и именем которой вершится суд, является заинтересованной стороной! Это достаточно веское основание для того, чтобы суду, выносяще-му приговор именем РСФСР, заявить отвод и требовать беспристрастного третейского суда.
Статью 190-1 имеют в деле многие заключенные спецпсихбольниц. Например, Анатолий Дмитриевич Пономарев, бывший инженер ленинградского филиала ВНИИ медицинского приборостроения, был арестован в октябре 1970 года за распространение собственных сатирических стихов и перепечатывание письма А.И. Солженицына съезду писателей. До 1973 года находился в Ленинградской СПБ, а недавно (20.10.75) вновь принудительно госпитализиро-ван (уже без всякого суда) в психиатрическую больницу общего типа № 3 им. Скворцова-Степанова (Ленинград) . Переводу его в психбольницу общего типа способствовали жалобы и протесты в адрес советских правительственных органов*.
Наталья Горбаневская привлекалась к ответственности по статье 190-1 УК РСФСР за участие 25 августа 1968 года в демонстрации протеста против оккупации Чехословакии армиями стран Варшавского пакта, за авторство книг "Полдень" и "Бесплатная медицинская помощь". Признана невменяемой с диагнозом (NB!): "Не исключена возможность вялотекущей шизофрении". Содержалась в Казанской СПБ.
Чем руководствуются КГБ и Прокуратура, инкриминируя 70 или 190-1 статьи, остается загадкой. Текстуально эти статьи различаются только тем, что 70 статья предусматривает цель подрыва или ослабления советской власти, а 190-1 - нет.
Даже если советские юристы и находят существенные принципиальные различия между этими статьями, то в судебной практике эти различия стираются, и совершенное действие можно квалифицировать по любой статье (недаром в судах происходит переквалификация 190-1 статьи на 70-ю и иногда наоборот - в зависимости от того, как крепко надо наказать) .
* "Хроника текущих событий", № 38.
6.
Статья 75 УК РСФСР. Разглашение государственной тайны.
Разглашение сведений, составляющих государственную тайну, лицом, которому эти сведения были доверены или стали известны по службе или работе, при отсутствии признаков измены Родине или шпионажа,
наказывается лишением свободы на срок от двух до пяти лет.
То же деяние, если оно повлекло тяжкие последствия, - наказывается лишением свободы на срок от пяти до восьми лет.
Принципиальных наших возражений эта статья не вызывает, и мы упомянули ее только потому, что нам известны случаи заключения в СПБ людей, которым инкриминировалось свершение деяния, предусмотренного этой статьей.
Известен случай с капитаном Военно-Морских Сил инженером Сергеем Сергеевичем Алексеенко. В числе пятерых коллег он был арестован в 1970(?) году за разглашение государственной тайны. Судьба его товарищей нам не известна. Самого же его, по свидетельствам сокамерников, без судебно-психиатрической экспертизы, без суда, без всяких формальностей интернировали в Ленинградскую СПБ. По свидетельству очевидцев, он понял, где находится, только тогда, когда новые товарищи по заключению объяснили Алексеенко, что это СПБ. Из Ленинградской СПБ он пытался бежать, но, прыгая с тюремной стены, сломал позвоночник. Его перевели в Орловскую СПБ, и оттуда он снова пытался бежать, и опять неудачно. Алексеенко серьезно болен - у него хронический холецистопанкреатит и цирроз печени. При наличии в деле двух побегов у него мало шансов скоро освободиться, и мы хотели бы привлечь внимание тех, кому не безразличны судьбы политзаключенных в СССР, к судьбе этого человека.
7.
С недавнего времени во всем мире получил некоторое распространение новый вид преступлений - захват и угон самолетов. Не обошел этот деликт и СССР, и совершенно понятно почему. Если на Западе вместе с самолетом угоняют заложников, требуя за них денежный выкуп или политическую уступку, то в СССР дело обстоит совсем иначе. Здесь самолет - средство передвижения. Не имея возможности покинуть СССР на законных основаниях, беженцы решительного и смелого образа действия пытаются пробить железный занавес с воздуха. Возможно, их соблазняет реклама Аэрофлота "быстро, удобно"? Действи-тельно, кое-кому посчастливилось быстро, выгодно и удобно получить политическое убежище за границей таким способом, но вот насколько такой способ выгоден, нам мог бы рассказать, например, Николай Швачко*.
Н. Швачко был, по-видимому, первым угонщиком самолета из СССР. В 1965 (66?) году он пытался угнать самолет в Турцию, но неудачно, и с 1966 по 1975 годы находился сначала в Днепропетровской, а затем в Казанской СПБ. Какую статью ему инкриминировал суд, мы информации не имеем, а специальной статьи, предусматривающей ответственность за угон самолета, в советском законодательстве тогда не было. Сравнительно недавно (а именно в 1973 году) был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР об ответственности за угон самолетов, и теперь "самолетчиков" судят и сажают согласно этому указу. Сажают, разумеется, и в СПБ (Юрий Бондарев, Казанская СПБ).
* Не говоря уже о таких "счастливчиках", как Эдуард Кузнецов или Марк Дымшиц. Обоих приговорили к смертной казни, но затем под давлением мировой общественности заменили ее на длительные сроки лишения свободы.
8.
Читатель глубоко заблуждается, если думает, что по политическим мотивам засадить в СПБ можно, применяя статьи только политического характера.
Карательные органы настолько изощрены в провокациях, а судебные органы настолько от них зависят, что политического противника советского режима без особых затруднений можно осудить почти по любой уголовной статье.
Советская юриспруденция не разделяет преступников на политических и уголовных, хотя по сути большинство государственных преступлений ("особо опасные" и часть "иных") есть политические преступления. Не признавая деления преступников на политических и уголовных официально, советские власти тем не менее признают его фактически. В лагерях существуют отдельные от уголовников политические зоны, слушание политических дел в судах происходит фактически закрыто, политические дела ведет обособленный следственный аппарат КГБ, защитники допускаются к политическим делам по специальному "допуску" и т.д. Политические процессы имеют определенный резонанс как в СССР, так и за его пределами. Поэтому власти хватаются за любую возможность вести против политического противника уголовное (в общепринятом смысле) дело. Как некую гэбистскую изысканность, как карательный деликатес, они преподносят диссидентам обвинение в совершении уголовного преступления. Нам известно немало подобных случаев, и среди них, например, по 209 статье УК РСФСР.
Статья 209 УК РСФСР. Систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством.
Систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством
наказывается лишением свободы на срок до двух лет или исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года.
Те же действия, совершенные лицом, ранее судимым за бродяжничество или попрошайничество,
наказываются лишением свободы на срок до четырех лет.
В первом комментарии к статье разъясняется: "Бродяжничество - это многократные переезды или переходы (скитания) из одного населенного пункта в другой, сопряженные с уклонением от общественно полезного труда". "Общественно полезный" труд является обязательным, что следует из пятого комментария: "Бродяжничество и попрошайничество представляют общественную опасность в связи с тем, что они являются формой паразитизма..." Однако обязательный труд, даже если он называется "общественно полезным", по сути дела является принудительным трудом, что запрещено конвенцией о запрете принудительного труда, которую СССР ратифицировал в 1956 году.
Само по себе обвинение в бродяжничестве, как "многократные переезды или переходы (скитания) из одного населенного пункта в другой...", противоречит 1-му пункту 13 статьи Всеобщей декларации прав человека.
Статья 13.
1. Каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах каждого государства. Конечно, противоречия с Декларацией и очевидная безвредность таких "преступников" мало заботит советскую юстицию. Эта статья широко используется в судебной практике, в том числе и в политических случаях. В качестве иллюстрации приведем пример с М.П. Луциком.
Михаил Петрович Луцик родился на Западной Украине (до 1940 г.) на территории Австро-Венгрии. Детство провел в Вене. В 30-е годы жил в Германии, учился в Берлине. Был арестован гестапо. В 1941 (42) году выпущен и выслан на родину. В 1944 году арестован органами МГБ*. До 1956 года находился в концентрационных лагерях. В 1956 году реабилитирован. В 1957 году вновь арестован, осужден на 15 лет лишения свободы и в 1972 году выпущен на волю. При освобождении отказался получить советский паспорт, так как считал себя гражданином Австрии. Осенью 1973 года осужден по 209 статье УК РСФСР за бродяжничество на два года лишения свободы. В лагере продолжал утверждать, что он австрийский гражданин, в связи с чем в 1974 году переведен в Днепропетровскую СПБ. Так 209 статья обернулась для Луцика спецпсихбольницей.
* МГБ - Министерство государственной безопасности, аналог сегодняшнего КГБ.
Это пример того, как уголовная статья может иметь скрытый политический смысл и как по уголовной статье можно заключить в СПБ политического противника. Конечно, 209 статья - не единственная из тех, которые применяются к политическим преступникам или инакомыслящим.
По нашим приблизительным подсчетам, не менее 14% статей Уголовного кодекса в той или иной мере противоречат Всеобщей декларации прав человека и принципам свободы. Анализ этих статей не входит в нашу задачу - это была бы самостоятельная и обширная работа. В этой главе мы говорим только о тех статьях Уголовного кодекса, в связи с которыми нам известны случаи применения карательной медицины. Конечно, мы знаем не обо всех случаях и какие-то статьи не попали в поле нашего зрения.
В СПБ попадают люди, которые противостоят советской власти, но которым нельзя подобрать даже формально законные основания для обвинения. Приведем несколько примеров.
Станислав Строганов, учитель литературы и русского языка из Торжка, пробыл в СПБ сначала Ленинграда, а затем Казани с 1971 по 1975 годы. Все его преступление состояло в том, что он написал письмо на радиостанцию "Голос Америки"*.
Н. Данилов (из Ленинграда), следователь по делам о реабилитации жертв сталинского террора, проявил, по мнению властей, излишнее усердие на своем посту, и кого-то это сильно задело. Отбывал свой срок в Ленинградской СПБ.
Илья Рипс (из Риги) за попытку публичного самосожжения в знак протеста против введения в 1968 г. в Чехословакию армий стран Варшавского пакта был в 1969 г. помещен в психиатрическую больницу.
* Не мешало бы редакторам "Голоса Америки" задуматься над своим традиционным предложением "Пишите нам..."
9.
Принудительные меры медицинского характера официально регулируются статьями 11, 58-61 УК РСФСР, статьями 403-413 УПК РСФСР и подзаконными нормативными актами (инструкциями). Центральной и основополагающей статьей является 58 статья УК РСФСР.
Статья 58. Применение принудительных мер медицинского характера к душевнобольным.
К лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости или совершившим такие деяния в состоянии вменяемости, но заболевшим до вынесения приговора или во время отбывания наказания душевной болезнью, лишающей их возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, судом могут быть применены следующие принудительные меры медицинского характера:
1) помещение в психиатрическую больницу общего типа;
2) помещение в психиатрическую больницу специального типа.
Чтобы не перегружать читателя излишней юридической информацией, мы лишь коротко расскажем о содержании специальных статей УК и УПК.
Статья 11 УК. Освобождается от уголовной ответственности лицо, находившееся в невменяемом состоянии во время совершения преступления или после него, но до приговора суда. В последнем случае лицо подлежит ответственности после выздоровления.
Статья 59 УК. В психиатрические больницы общего типа помещаются больные, опасные для общества, а в специальные психиатрические больницы (с усиленным надзором) - больные, особо опасные для общества.
Статья 61 УК. Лицо, заболевшее душевной болезнью после совершения преступления, может подлежать наказанию после выздоровления (если не истекли сроки давности). В этом случае время, проведенное под принудительным лечением, засчитывается в срок наказания.
Не более чем забавной, но характерной чертой УК и его составителей является та часть комментария 3 статьи 59, которая объясняет, что психиатрические больницы общего типа находятся в ведении органов здравоохранения. О том же, что специальные психиатрические больницы находятся в ведении Министерства внутренних дел, комментарий стыдливо умалчивает.
Гораздо подробнее, чем УК, меры карательной медицины регулируются УПК, а именно - главой 16 второго раздела ("производство экспертизы") и главой 33 восьмого раздела ("производство по применению принудительных мер медицинского характера").
Глава "производство экспертизы" определяет порядок производства не только судебно-психиатрической экспертизы, и поэтому в данной главе нас будут интересовать только две статьи, имеющие отношение к карательной медицине.
Статья 190 УПК РСФСР. Присутствие следователя при производстве экспертизы.
Следователь вправе присутствовать при производстве экспертизы.
Юридически присутствие следователя на судебно-психиатрической экспертизе недопустимо по следующим причинам:
1. присутствие следователя может стать травмирующим психогенным фактором для душевнобольного обвиняемого;
2. судебно-психиатрическая экспертиза - институт медицинский, который принципиально должен быть независим в своих суждениях от судебно-следственных органов. Присутствие следователя при экспертизе может быть формой давления на экспертов, с целью получить от них нужное следствию экспертное заключение. И хотя следствие призвано выявить нарушение закона и представить доказательства суду, подавляющее большинство из тех, кто сталкивался в СССР со следственным аппаратом, не будут утверждать, что следователи независимы и беспристрастны в своем стремлении к юридической истине. Обычно у следователя есть своя схема, и ему легче осудить невиновного, чем затянуть дело на несколько лишних недель. (Ведь в СССР у юристов, как и у всех, существуют свои плановые показатели, процент снижения преступности, ежеквартальные отчеты и прочие атрибуты социалистического планового производства.) Вот почему следователь не останавливается перед нажимом на экспертов, тем более что особого нажима и не нужно - достаточно одного недовольного взгляда следователя, особенно если он из КГБ.